Пока мы есть друг у друга, всё будет хорошо

2 день родительства Жан поправляет коробки с едой в руках, слегка переминаясь с ноги на ногу у входной двери. Его лицо выражает лёгкое недовольство. — У меня ощущение, будто мы на разведывательной миссии. Жалуется он, кидая взгляд на Джереми, который держит огромный пакет с детскими игрушками. — Тшш! — шикает на него Элисон, держа в руках невероятно дорогую бутылку вина. — Мы здесь, чтобы их поддержать. — добавляет Рене. Кевин стоит в стороне, скрестив руки на груди, его лицо выражает явное раздражение. — Я вообще не понимаю, зачем мне было приходить. Ворчит он, в сотый раз проверяя время на телефоне. — Мы могли бы потратить это время на дополнительную тренировку. — Кевин, замолчи. Тихо, но твёрдо говорит Джереми, расправляя плечи. — Мы здесь ради Нила. — Да, ради Нила. Ехидно повторяет Кевин, бросая взгляд на дом перед ними. — Я всё ещё не понимаю, как ребёнок может быть частью нормальной жизни спортсмена. Это же только мешает карьере. — У меня есть сын, и карьера у меня не хуже твоей. Язвит Жан, поправляя коробки с едой в руках. Его отчётливо акцент делает его слова особенно выразительными. — Ну-ну, посмотрим, что будет через пару лет. Бормочет Кевин, но больше ничего не говорит. Элисон закатывает глаза, слушая их, но ничего не успевает сказать: дверь распахивается, и на пороге появляется Эндрю. Его растрёпанные светлые волосы и слегка уставший взгляд моментально говорят им о бессонных ночах. Он молча осматривает гостей, как будто решает, впускать их или нет. — Ну ты пригласишь нас внутрь или как? — не выдерживает Элисон, сложив руки на груди. Эндрю, вздохнув, отходит в сторону и жестом приглашает их зайти. — Добро пожаловать в хаос. С сарказмом говорит он, кивая в сторону гостиной, где слышатся приглушённый голос Нила и детский смех. Когда гости заходят, стол уже накрыт: на нём кофе, чай и немного закусок, всё что они смогли найти в холодильнике. Рене и Элисон, подруги Эндрю, подходят к Нилу. И Рене мягко сжимает руку Эндрю, проходя мимо. В гостиной Нил играет с Одри, которая с восторгом машет перед его лицом плюшевой лягушкой. — Привет, Одри. Мягко улыбается Рене, присаживаясь на уровень её глаз. — Меня зовут Рене, а это Элисон. — Какая милая. Неужели это настоящий ребёнок? Драматично схватившись за сердце, спрашивает Элисон, подмигивая Одри. — Она настоящая. Спокойно говорит Нил, пересаживаясь на диван. Элисон тут же переключается на него. — Так вот ты какой, знаменитый Нил! Шутит Элисон, садясь рядом и сразу чмокая его в щёку. — Я Элисон! На удивлённом лице Нила тут же остаётся отпечаток ярко-красной помады. — О, спасибо за автограф. Саркастично замечает Нил, протирая лицо, но его голос тёплый. — Это моя визитная карточка, привыкай. Смеётся она. Рене закатывает глаза. — А я Рене. Приятно познакомиться. — И мне. Тем временем Джереми и Жан знакомятся с Эндрю, о котором слишком много слышали от Нила в последнее время. — Привет. Мы много о тебе слышали. Улыбается Джереми, протягивая руку вперёд, неловко ожидая, когда Эндрю её пожмёт. — И не очень хорошее. Добавляет Жан с ухмылкой. Эндрю слегка прищуривается, глядя на них, но всё же отвечает на рукопожатие Джереми. — Нил много о тебе говорит на тренировках. Поясняет Джереми. — Иногда даже слишком много. — Надеюсь, это были факты, а не его выдумки, — отвечает Эндрю холодно. — Он говорит, что ты упрямый, замкнутый, что терпеть тебя просто невозможно… Начинает перечислять Жан, но Джереми перебивает его, усмехаясь. — Но при этом он явно уважает тебя. Хотя никогда не скажет этого прямо. Эндрю не отвечает, но его взгляд становится немного мягче. Он хмыкает, будто пытается скрыть свою реакцию на их слова и не слишком ловко переводит тему. — Нил говорил, что у Жана акцент, но я думал, это будет что-то менее…французское, — говорит Эндрю. — Он уже занят. Ухмыляется Джереми, позволяя Эндрю уйти от разговора. Он шутливо обнимая Жана за плечи и выставляя напоказ обручальное кольцо. Кевин в это время, огледев дом, садится в одиноко стоящее кресло. Он подозрительно поглядывает на Рене, разговаривающую с Одри, и всем своим видом показывает, что он здесь против своей воли. — Я тебя не просил приходить. Говорит Нил, обращаясь к нему. — Так что ты можешь уйти, если для тебя это так сложно. Кевин невпечатлённо фыркает, но остаётся на своём месте. Когда все рассаживаются за стол, Рене с интересом смотрит на Эндрю и Нила. — Ну как вы справляетесь с Одри? У вас обоих такие лица, будто вы не спали недели две. Как минимум. — Это от недосыпания, — отвечает Нил, наливая себе чашку кофе. — Вы выглядите почти как настоящие родители, — подмигивает ему Элисон. — Не беспокойтесь, недосыпание — это всего лишь навсегда. Смеётся Джереми, но видит, что Нил и Эндрю не улыбаются. — И к детским песенкам вы тоже никогда не привыкнете, — продолжает он, махнув рукой. — Попробуйте три месяца подряд слушать одну и ту же «Колыбельную медведя». — Нам хотя бы девять месяцев дали на подготовку. Суррогатное материнство — вещь полезная. Но мы всё равно лажали первые пару месяцев, — добавляет Жан, пожимая плечами. — Мы? — фыркает Джереми. — Это ты лажал. — Сказал же, мы. — Ладно, оставим это. Вмешивается Рене, пока их спор не перерос в нечто большее. — Нужен совет от опытных родителей? — спрашивает Жан. — Вам нужна няня. Срочно. — И запасная няня, — подхватывает Джереми. — Если одна вдруг заболеет или просто сбежит от вас. Поверь, без неё вы долго не протянете. — Кстати, советы по поводу сна: спите, когда она спит, — добавляет Жан. — Да, даже днём. Забудьте о «время для себя» и «время для дома». Если вы оба не выспитесь, никто не будет счастлив. — И еда! Встревает Элисон будто знает о чём говорит. — Готовьте большими порциями и замораживайте. Или просто ешьте то, что мы вам сегодня принесли. Эндрю смотрит на коробки, которые Джереми разложил на кухонном столе. — Держитесь, ребята. Через пару лет станет легче. Хотя…вряд ли.

***

Дверь захлопывается, оставляя за порогом шумные голоса и смех друзей. В доме снова тихо, если не считать лёгкого посапывания Одри из детской. Эндрю с тяжёлым вздохом встаёт с дивана и устало трёт глаза. — Выпьем? Спрашивает Нил, обернувшись на Эндрю, который уже направляется к кухне. Тот останавливается, бросая на него слегка удивлённый взгляд. — Ты же почти не пьёшь. — Сейчас особый случай, — пожимает плечами Нил. Эндрю хмыкает, достаёт из шкафчика бутылку виски и два стакана. — Ладно, если ты так настаиваешь. Он возвращается в гостиную и ставит всё на стол. Нил садится в кресло, глядя, как Эндрю ловко разливает янтарную жидкость. — Сколько мы уже знакомы? Неожиданно спрашивает Нил, когда Эндрю ставит стакан перед ним. — Года три? Эндрю поднимает бровь, задумавшись. У него всегда была потрясающая память. — Нет, четыре. Почти пять. Нил делает небольшой глоток, морщась от крепости напитка, и задумчиво кивает. — И я тебя вообще не знаю. Разве это не странно? Эндрю усмехается, вытягивая ноги и облокачиваясь на спинку дивана. — А хочешь? — Ну, у нас общий ребёнок. Как будто это обязывает к чему-то более личному. Усмехается Нил, но взгляд у него остаётся серьёзным. Эндрю качает головой, беря в руки свой стакан. — И что теперь? Попросишь меня рассказать о себе? — Точно нет. Нил сразу мотает головой. — Ненавижу это. Типа: «Эй, привет, расскажи о себе». Какого чёрта? Что ты хочешь узнать? Мой любимый цвет? Или мою детскую травму? Будь конкретнее. Эндрю фыркает, делая большой глоток, даже не морщась. — Ладно, так и быть. Скажи, какой у тебя любимый цвет. Нил закатывает глаза. — Ты невыносим. — А ты всё ещё идиот, — парирует Эндрю, но в его голосе нет ни капли злости. Они замолкают, смотря на свои стаканы. Тишина не давит, в ней есть что-то уютное, почти домашнее. — Нам нужно стать более ответственными. Наконец говорит Нил, нарушая молчание. — Завтра. Вздыхает Эндрю, откидываясь на спинку кресла. — Давай ещё немного побудем просто Нилом и Эндрю. Нил несколько долгих секунд смотрит на него, а потом кивает. — Завтра. Соглашается он, поднимая стакан. — За нас. Эндрю стукается с ним бокалом, не сдержав небольшой ухмылки. — За нас.

***

5 день родительства Утро наступает слишком быстро, и тишина в доме нарушается криком проснувшейся Одри. — Нам нужен график. Бурчит Нил, глядя на лист бумаги, криво приклеенный к холодильнику. — Согласен. Кивает Эндрю, подходя ближе и ставя чашку кофе на стол. — Но если ты попытаешься вписать меня в понедельник, я тебя убью. — Ага, — фыркает Нил, беря в руки маркер. Эндрю хватает его за запястье, и Нил едва не роняет маркер. — Эй, прекрати! — Я не буду присматривать за ней в понедельник. — Но я не могу в понедельник, у меня тренировка! — Насрать мне на твою тренировку, — огрызается Эндрю. Эндрю, несмотря на свой невыдающийся рост, оказывается удивительно сильным. — Господи, твои пироги что тонну весят? Злится Нил, тщетно пытаясь вырвать руку. — Я хожу в зал, придурок. И в сотый раз говорю: это не пекарня, а кофейня! — Насрать, — повторяет за ним Нил. — Отдай мне чёртов маркер! — Если ты собираешься вписать меня в понедельник, то нет! — Тогда сам себя впиши! — Нет! — У меня тренировка! Восклицает Нил, и в отчаянии хватает Эндрю за предплечье зубами. — Ты укусил меня! Эндрю от неожиданности роняет маркер, и Нил тут же подхватывает его, торопливо вписывая Эндрю в график напротив понедельника. — Вот так, — заявляет он, улыбаясь. Эндрю ошарашенно смотрит на него, потирая место укуса. — Ты укусил меня. — Ты будешь присматривать за Одри в понедельник. Говорит Нил и уходит из кухни, не оглядываясь. — Надеюсь, ты не заразный! — кричит ему вслед Эндрю. В ответ раздаётся лишь звук закрывающейся двери. Эндрю хмуро смотрит на график, потом на своё предплечье. — Чокнутый. Бормочет он, но в уголках его губ всё же появляется тень улыбки.

***

7 день родительства На кухне творится полный хаос: на столе куча салфеток, баночка с пюре опрокинута, ложка валяется где-то под стулом, а Одри, сидящая в своём высоком детском кресле, кричит так, будто её пытают. Эндрю сидит напротив неё, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, но это с каждой секундой даётся ему всё тяжелее. — Одри, одну ложечку, ну давай же. Одну. Ради меня. Он уже умоляет, поднимая ложку с пюре, но малышка только сжимает губы и качает головой, явно давая понять, что не намерена уступать. — Ты же голодная! Эндрю опускает ложку и с глухим стуком ставит баночку на стол. — Ты плакала, ты точно хочешь есть. Одри снова начинает плакать, и Эндрю вздыхает. — Послушай, я знаю, что ты хочешь есть. Говорит он, и его руки мягко обхватывают крошечное лицо племянницы. Эндрю смотрит прямо в её голубые глаза полные слёз. — Я это знаю. Так почему же ты не ешь? Он спрашивает так серьёзно, будто ведёт переговоры со взрослым человеком. Одри смотрит на него своими большими глазами, всхлипывая, и на мгновение Эндрю кажется, что она вот-вот заговорит и объяснит ему всё. Но вместо этого она снова отворачивается, глядя куда-то в сторону, и выдавливает из себя очередной надрывный плач. — Отлично, просто прекрасно. Бормочет Эндрю, поднимаясь на ноги. Он берёт тряпку, чтобы вытереть её лицо от пюре. В этот момент в кухню входит Нил. Он оглядывает обстановку, задерживает взгляд на заплаканной Одри, а затем переводит его на замученого Эндрю. — Что тут происходит? Спрашивает Нил, подходя ближе. — Она не ест. Раздражённо отвечает Эндрю, бросая тряпку на стол. — Совсем. Она голодная, но ничего не хочет. Нил берёт новую ложку и баночку с остатками пюре и, наклонившись к Одри, начинает говорить мягким голосом. — Ну что, малышка, давай попробуем ещё раз? Ради меня, да? К удивлению Эндрю, Одри перестаёт плакать и смотрит на Нила, будто завороженная. Она открывает рот, и ложка с пюре исчезает внутри. — Ты издеваешься? — бормочет Эндрю, глядя на происходящее.

***

10 день родительства Эндрю лежит на диване вверх тормашками, книга открыта на странице с яркими иллюстрациями. Нил стоит в дверном проеме, скрестив руки на груди, и с ухмылкой смотрит на эту сцену. — Если кровь прильёт к голове, умнее ты не станешь, — бросает он, поднимая бровь. Эндрю даже не поднимает головы, лениво переворачивая страницу. — Она не ест. Нил морщится, не понимая. — Ммм? Эндрю опускает книгу на грудь и объясняет, раздраженно вздохнув. — Она ничего не хочет есть из того, что я ей даю. — Знаешь, Кейтлин покупала эти маленькие баночки с детским питанием… — начинает Нил, подходя ближе. — Нет, — резко перебивает Эндрю, садясь прямо. — Почему бы и нет? — Потому что это вредно. Ты вообще видел состав? Химия, консерванты. Я лучше сделаю всё сам. — Ага, и она это не съест. Она хочет консерванты, — парирует Нил с язвительной улыбкой. — Я не буду травить собственную племянницу, — упрямо отрезает Эндрю. Нил лишь пожимает плечами и идёт на кухню. — Как знаешь. Либо консерванты, либо голодовка. На следующий день они оказываются в супермаркете, толкая тележку между рядами с детским питанием. Нил идёт впереди, рассматривая полки с маленькими баночками. Эндрю плетётся следом. — Что ты, чёрт возьми, делаешь? Шипит он, когда Нил открывает баночку с надписью «Кабачок» прямо в магазине. — Тест-драйв. Невозмутимо отвечает Нил, опускаясь на уровень Одри, которая сидит в детском кресле в тележке. — Ну-ка, Одри, понюхай. Он протягивает банку к её лицу, но Одри морщится, отворачивается и даже машет рукой, как будто отгоняет что-то неприятное. — Нет? Всё понятно. Констатирует Нил, закрывая и ставя банку обратно на полку. Он хватает следующую, с бананами на этикетке, открывает её и снова протягивает девочке. — А это как тебе? Одри вдруг оживляется, издаёт довольный протяжный звук и тянется руками к банке. — Отлично. Берём. С победной улыбкой заявляет Нил, ставя баночку в тележку. Эндрю смотрит на это с выражением чистого ужаса и закрывает лицо ладонью.

***

13 день родительства Нил пытается аккуратно усадить Одри в её стульчик для кормления. Он старательно придерживает её, но в момент, когда она больно хватает его за нос, его рука соскальзывает, и девочка падает на пол. — О, Господи… Ты в порядке? Нил резко тянется к ней, подхватывая её. Он внимательно осматривает её, не замечая, как его сердце начинает биться быстрее. Он обводит взглядом каждую деталь её тела, проверяя, нет ли синяков или повреждений, но, слава богу, всё в порядке. — Прости, прости. Тараторит Нил, покачивая Одри. Его ладони начинают легонько касаться её плеч, как бы пытаясь убедиться, что всё нормально. Одри смотрит на него своими большими голубыми глазами, не зная плакать ей или нет. Он аккуратно обнимает её и тянет к себе, ощущая, как её маленькое тельце расслабляется в его руках. Нил целует её в светлую макушку, пытаясь успокоиться. — Не говори Эндрю, ладно? — шепчет он.

***

16 день родительства Утро снова начинается с криков. Но в этот раз это Нил и Эндрю, как всегда, спорят. — Эндрю, нет, не пиши меня! — кричит Нил. Эндрю почти хищно ухмыляется. — Ой, смотри, оно само. — Положи маркер, иначе…— требует Нил. — Иначе что? Опять укусишь меня? Эндрю успевает записать Нила в графе на пятницу. — Уже написал! С фальшивым сожалением заявляет он и демонстративно кладёт маркер на стол. — Придурок, — шипит Нил, вглядываясь в новые пометки. — Что, не нравится? Эндрю спокойно облокачивается на стул, наблюдая за тем, как Нил борется с желанием либо стереть всё, либо ударить его чем-нибудь тяжёлым.

***

19 день родительства Нил стоит у лестницы, в руке у него упаковка влажных салфеток, лицо напряжено. Эндрю язвительно улыбается, передавая Одри Нилу. — Давай, Нил, ты сможешь это сделать. Подбадривает он, хотя в его голосе слышится явная насмешка. — Я не хочу. Нил даже не пытается скрыть отвращение. — Если я это делаю, то и ты должен. Мы на равных, помнишь? Нил тяжело вздыхает, кивает и медленно поднимается по лестнице. — Ладно. Бормочет Нил, глядя на девочку в своих руках. — Ты маленькая вонючка. Чем тебя, интересно, Эндрю кормит? Он с осторожностью укладывает её на пеленальный столик и открывает подгузник. Нил тут же отшатывается, зажав нос. — О боже… — выдыхает он, изо всех сил стараясь не запаниковать. Внизу раздаётся голос Эндрю: — Всё нормально там, папочка? — Заткнись! Кричит Нил в ответ, пытаясь совладать с трясущимися руками. Одри тем временем весело хихикает, дрыгая ножками в воздухе. — Да уж, конечно, тебе смешно. Ворчит Нил, бросая использованную салфетку в мусорное ведро. Он завершает процесс, надевает новый подгузник и, наконец, облегчённо выдыхает.

***

21 день родительства В ванной комнате стоит настоящий хаос. Одри весело плещется в своей детской ванночке, стоящей в душе, а Нил пытается удержать её и одновременно не обрызгаться. Ему это не очень удаётся — кофта уже промокла, а лицо блестит от воды. — Какая Одри умничка. Говорит Эндрю с нарочито сладким голосом, поливая её из душа. Его глаза сверкают от сдерживаемого смеха. — Эндрю, ты льёшь на меня. Предупреждает Нил, изо всех сил стараясь удерживать девочку, которая, кажется, только рада дополнительному веселью. — Да ну? Невинно отвечает Эндрю, направляя струю воды так, чтобы она попала в плечо Нила. — Я серьёзно, хватит! Но Эндрю не может удержаться и с широкой улыбкой направляет струю прямо в лицо Нилу. — Блядь! — восклицает тот, прикрывая глаза ладонью. — Спасибо, Эндрю. — Обращайся. С самым невозмутимым видом отвечает Эндрю, едва сдерживая смех. — Ты — взрослый человек, а ведёшь себя как ребёнок, — сердится Нил, пытаясь вытереть лицо плечом. Одри, словно понимая, что её опекуны снова ругаются, плещется сильнее и срывается на звонкий смех. — Смотри, ей весело, — говорит Эндрю, указывая на неё. — Ей весело, потому что она не понимает, какой ты идиот, — с усталостью отвечает Нил, но на его лице всё же появляется слабая улыбка.

***

24 день родительства Эндрю просыпается в чёртовы шесть утра. Его будит резкий крик из другой комнаты. Он широко открывает глаза, взгляд ещё не сфокусировался, а в голове кружится лишь одна мысль: ну твою же мать. Он тянется к телефону, проверяет время, но затем слышит этот невыносимый звук снова — крик Одри, который эхом разносится по всему дому. Он с шумом встаёт с постели и через несколько секунд уже оказывается рядом с ней. Маленькая девочка лежит в своей кроватке, её маленькие ручки тянутся в его строну, а лицо искажается от плача. — Тшш, я здесь, я здесь. Говорит Эндрю, как будто его слова могут каким-то образом успокоить её и берёт на руки, спускаясь вниз. Как странно — он всегда так скучал по ней. И вот она, всегда рядом. Но это…тяжело. В груди возникает странное чувство. На него давит усталость, и в голове крутится только одна мысль: когда же всё это закончится? Эндрю чувствует себя виноватым, ведь она не виновата в том, что он устал. Одри — просто ребёнок, но этот постоянный крик… Он не знает, сколько ещё он выдержит. Ещё немного, и с утренней пробежки возвращается Нил. Он спотыкается об игрушки, разбросаные на полу, ругаясь. — Принёс тебе то дерьмо, которое ты называешь кофе. И пончики. Говорит Нил, заходя в гостиную с бумажным стаканчиком в руках и пакетом с пончиками. Эндрю слегка приподнимает один глаз, глядя на него, и с сарказмом отвечает. — Мой герой. На лице Эндрю появляется ещё одна тень усталости, но он старается скрыть это. Сейчас главное — не показывать свою слабость.

***

27 день родительства Нил сидит на диване в гостиной, в руках пульт, на экране очень важный футбольный матч. Он глубоко погружён в игру, но в какой-то момент звук телевизора теряется в другом, более настойчивом шуме — плач Одри. Громкий, бесконечный, словно маленький сиреной разрывающий тишину дома. Нил сжимает пульт, с тоской смотря на экран. — Эндрю! Кричит он, не отрывая взгляда от мяча, летящего к воротам. — Что?! — в ответ доносится из другой комнаты. Через мгновение Эндрю появляется в дверном проёме с плачущей Одри на руках. — Я ничего не слышу! — жалуется Нил, оборачиваясь к нему. Эндрю хмуро смотрит на него. — Включи субтитры. Раздражённо говорит он, покачивая Одри на руках, хотя это явно не помогает. — Это футбол, Эндрю! Футбол с субтитрами не смотрят! — Тебе повезло, что я не заставляю тебя выключить его совсем. Огрызается Эндрю и уходит из комнаты, качая Одри и продолжая что-то бормотать ей, словно пытаясь успокоить. Нил тяжело вздыхает, нажимает пару кнопок на пульте, и субтитры появляются на экране. Буквы мелькают слишком быстро, чтобы их было удобно читать, и Нил раздражённо ворчит себе под нос.

***

Месяц родительства Эндрю пытается читать, но в комнате с включённым телевизором невозможно сосредоточиться и Эндрю перечитывает одну и ту же страницу снова и снова. Одри в свою очередь, внимательно следит за мультиками на экране: яркие животные скачут туда-сюда. Эндрю снова опускает глаза на страницы, но предложения смешиваются вместе со словами детской песенки. — К чёрту. Шипит он и откидывает книгу в сторону. Эндрю ложится рядом с Одри, тупо смотря в экран. Это обычная детская передача с яркими цветами, прыгающими животными и раздражающе прилипчивой песней на фоне, которую Эндрю тепепь будет петь ближайшие пару дней. — Интеллектуально развиваешься? Скептически спрашивает Нил, возвращаясь домой. Эндрю не удосуживает Нила ответом, просто показывая ему фак. Ему не хватает энергии даже для сарказма, он просто устал. Устал от бесконечных дней, когда сон — это что-то далекое, почти недостижимое. Слишком много забот и так мало времени для себя. Эндрю ждёт, что Нил уйдёт наверх. Он только что вернулся домой после долгой тренировки. Утром Нил жаловался на Кевина, который собирался душу из них вытрести перед игрой на следующей неделе. Так и происходит, Эндрю почти отключается, смотря на одни и те же кадры и чувствует, как медленно сходит с ума. Наверху раздаётся звук включаемого и выключаемого душа и Эндрю знает, что прошло не больше 15 минут. Нил никогда не занимал ванну надолго в отличии от Эндрю, который приходил в себя только после 30 минут стояния под горячей водой. Эндрю с тоской думает о том, что Одри ляжет спать только через пару часов и тогда он будет уже слишком измотан для долгого душа и приятного вечера с книгой. Но… — Эй. Эндрю лениво поворачивает голову. Нил стоит рядом, немного опираясь на спинку дивана и смотрит на него сверху вниз. С его волос всё ещё немного капает вода, а на лице виднеется хоть и усталая, но мягкая улыбка. — Иди наверх. Я присмотрю за ней. Эндрю выпрямляется, садясь, и с недоверием смотрит на Нила, который вытирает воду с лица. Он выглядит уставшим, но его голос звучит решительно. — Но ты устал. Это правда, Нил плохо спал последние несколько дней, просыпаясь с тихим обрывочным криком. Эндрю уже видел шрамы на его руках и предплечьях и не сомневался, что под одеждой их ещё больше. И ему не нужно было спрашивать, чтобы понять, что это были кошмары. — Ага. И ты тоже. Вообще-то Эндрю не из тех людей, кто не воспользуется случаем. Но Нил выглядит ужасно. Ему явно нужен долгий сон и отдых, а не присмотр за годовалым ребёнком. У Эндрю с другой сторны был сегодня выходной и он…боже, он чувствует себя отвратительно. — У меня был выходной. Зачем-то возражает Эндрю устало. Нил приподнимает бровь. — Выходной, пока ты присматривал за Одри? Серьёзно? Брось, мы оба знаем, что ты не отдыхал сегодня. Иди наверх, прими душ и отдохни. Нил обходит диван и садится рядом с Одри. Он бросает на Эндрю насмешливый взгляд. — Эндрю, иди. Иначе потом будешь ворчать, как престарелая бабулька. — Я не ворчу. — Ну конечно. Нил наклоняется к Одри, строя ей рожицы и отвлекая её от телевизора подобраным с пола плюшевым медведем. — Ладно… Эндрю уже на середине лестницы, когда он оборачивается к Нилу. — Спасибо. Нил даже не смотрит на него, пожимая плечами. — Мы в этом вместе. Ближайшие 18 лет уж точно. В ванной его встречает горячая вода, и это сразу приносит неверотяное облегчение. Горячая вода струится по спине, и Эндрю, облокотившись на кафельную стену душа, закрывает глаза, позволяя её обволакивающей силе немного унять напряжение в его мышцах. Эндрю долго стоит под душем и только там позволяет слезам потечь по щекам. Он так устал. Он делает вид, что ему всё равно. Что следить за маленьким ребёнком легко и что раз это его племянница, то он счатлив проводить всё своё свободное время дома перед телевизором. Но это не так. У него была своя жизнь…до…до того как Аарон и Кейтлин умерли и Одри осталась сиротой. Эндрю слегка поднимает голову, позволяя воде падать прямо на лицо и смывать слёзы. Струи горячей воды не спасают от того чувства, которое нарастает в его груди. Усталость проникает в каждую клеточку его тела, вытягивая последние силы. Он стоит так, позволяя воде течь, пока не ощущает, что силы покидают его окончательно. Эндрю не смотрит в запотевшее зеркало и, не оглядываясь, выходит из ванны, обвязав вокруг бёдер полотенце. На его прикроватной тумбочке лежит забытая внизу книга. А рядом стоит чашка горячего чая, от которого всё ещё исходит пар, и тарелка печенья с шоколадной крошкой. Эндрю не может сейчас есть и просто садится на край постели, наблюдая за тем, как пар растворяется в воздухе. Он снова слышит шаги Нила внизу, который, кажется, всё время заботится о нём, даже когда Эндрю не просит. Вроде бы это не должно было бы иметь значения для Эндрю, но его сердце сжимается, когда он представляет, как Нил заботливо приносит ему забытую книгу и чашку чая. Эндрю снова и снова прокручивает это в своей голове, пытаясь понять, что происходит. Он не готов признаться себе, что всё это ему важно. Он боится этой зависимости. Боится того, что привязывается. Но Нил с каждым днём становится для него чем-то большим, чем просто другом жены его брата. — Что мне делать? Шепчет Эндрю, ощущая внутри глубокую пустоту, и решает просто сидеть. Сидеть и не думать ни о чём, пока мир вокруг него не остановится хоть на мгновение, давая ему перевести дыхание.