Свадьба лучшего друга

Предсвадебный ужин. До свадьбы оставались считанные дни. Всё было готово: шикарный банкетный зал и три самых известных в Корее свадебных организатора. Они были приглашены специально для подготовки и проведения торжества и составляли единый организм, работая в команде. Выбор кейтеринговой компании, меню и обслуживающий персонал папы согласовывали лично с Джином. Наряды и окончательные примерки, к радости Тэхёна, завершены без происшествий. Всё должно было пройти без сучка, без задоринки. Ведь устраивая такое грандиозное торжество, эти уважаемые семьи не могли допустить, чтобы хоть что-то испортило счастливый день. Об этой свадьбе будут говорить, и, скорее всего, не один месяц. На предсвадебный ужин решили не приглашать много народа — несколько друзей и знакомых родителей, а так же гостей и друзей молодого поколения семейства. Итого около семидесяти человек. Конец августа, природа просила праздника, погода стояла восхитительная. Солнце будто знало, какое торжество предстоит, и заранее сговорилось с ветром и дождём о том, что их свидание в ближайшие две недели не состоится. Между домами Ким и Чон, на лужайке, был сооружён большой шатёр. Столы ломились от всевозможных закусок и блюд. Официанты и повара, знавшие своё дело на отлично, периодически интересовались у омег по поводу обслуживания. Не так часто такое уважаемое семейство проводит свадьбы, и ударить в грязь лицом никому не хотелось. Всё было на высшем уровне, именно поэтому данную кейтеринговую компанию омеги выбрали и на само торжество. Столов было два — для старшего поколения и гостей и для молодёжи. Приглашённые бармены выполняли любую прихоть заказчика. Для отцов это был их личный рай. Они сидели на плетёных диванах в отдельной зоне с остальными приглашёнными альфами. — Соджун, заказать такую мебель было шикарной идеей. Семья будет разрастаться, и мы, сидя в этих креслах, будем смотреть на играющих внуков, — развалившись, сказал Хван, и позвав бармена, обратился к нему: — Молодой человек, сегодня вы наш личный волшебник, не отвлекайтесь. Фокус с пустыми стаканами не пройдёт. — Господин Мин, Джинни лично нанял меня сегодня обслуживать только вас. Мой коллега работает для остальных гостей, — согнувшись в поклоне, промолвил парень. — Знает, как угодить отцам. Мужики, какие же всё-таки хорошие дети у нас получились! — с гордостью произнёс Мин Хван. — Я очень горжусь нашими детьми, — Ким Минхо, по очереди находя отпрысков, обводил каждого ласковым взглядом. — Это по большей части заслуга наших омег, — с любовью смотря на каждого прекрасного представителя семейства, высказался Пак Соджун. — Вы хоть представляете, какой счастливый билет мы вытянули в жизни? — подытожил Чон Инсу. — Джек-пот, не иначе. Как хорошо, что двадцать шесть лет назад нам всем посчастливилось пойти учиться в университет и там найти свои бриллианты. Омеги периодически поглядывали на своих мужей, и каждый раз кто-нибудь из альф посылал им воздушные поцелуи. Старшее поколение сидело на почётных местах и с любовью смотрело на своих детей и внуков. Это было всеобщее ощущение безграничного счастья, вполне заслуженного. Молодёжь, на то она и молодёжь, вмиг образовали свою тусовку. Если кто-то хотел поздравить будущих молодожёнов или сказать напутственные речи, то вмиг все умолкали и давали тостующему слово. Репетиция свадебного ужина шла своим чередом. Три недели назад… С самого утра у Чонгука не было настроения. Он вёл себя подозрительно, стал немного агрессивным и пару раз срывался на Тэхёна. Альфы так и не поговорили, ни про ту ночь, ни про отношения. Даже в домике все вместе стали бывать реже. За исключением Чонгука. Гук же оттуда практически не вылезал, а эти двое будто позабыли об их месте силы. Но Чонгук знал и не забывал, и именно это место всё ещё держало его на плаву. Ведь там, в их комнатах, он мог свободно находиться рядом с ними двумя без их присутствия, растворяться в них, дышать их ароматами, наслаждаться и проживать свои худшие дни. Один. Тэхён вёл себя как ни в чём не бывало, так же шутил и смеялся. Пару раз Гук хотел вывести его на разговор, но у Тэ сразу же находились какие-то дела, и он испарялся. Гук раздражался, ему нужно было поговорить с Тэ. Он хотел расставить все точки над «и», но Тэхён будто чувствовал, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет, и будто избегал Чона. Юнги с Хосоком практически не бывали в своей квартире, только они знали, что проживает сейчас младший. Пока парни были на занятиях, пара умудрялась сделать свои дела, съездить на квартиру и полить цветы — свою оранжерею Хосок и Юнги обожали. Именно там они проводили свои течки и гоны, да и просто занимались любовью именно в той комнате. В спальню ходили только спать. Для себя ребята приняли решение, что пока ситуация не разрешится, они будут ночевать дома. Хосок чувствовал, что Гук может сорваться, и только Юнги, зная, что происходит с мелким, смог бы ему помочь. Он старше, ему доверяют, ему со стороны виднее, что Гук может отчебучить в данную минуту. К тому же предотвратить это старшему под силу. Или просто остановить физически. Гука ломало, словно наркомана. Только уходя в домик и находясь в спальне Чимина с его ароматом, сидя на полу около кровати, он потихоньку приходил в себя. И если тело получалось усмирить — отдышаться, расслабиться и прийти в себя, — то от мыслей и бредовых идей, что приходили к нему, отвязаться не получалось. Больше Чонгук с Юнги и Хосоком не делился. Для себя он решил, что рассказал всё, что было на душе. Добавить ему нечего, а пересказывать из раза в раз то, что уже известно, желания не было. Сейчас он сидел хмурнее тучи — и на это были причины. Он варился один в этом адовом для себя котле. Месяц, целый месяц. Хосок и Юнги пытались неоднократно с ним поговорить, но парень лишь отмахивался и уходил. Хосок плакал на плече у Юнги, тот жалел своё обожаемое Солнышко, но поделать они ничего не могли. Это касалось не только Гука, здесь были замешаны все трое. Гук не сможет в одиночку решить проблему. Хосоку казалось, что ещё немного — и брат сломается. Он не мог допустить такого. Для себя Хосок решил, что если младший не справится, то он вмешается — и пусть правда выйдет наружу. Возможно, именно это спасёт обожаемого младшего братишку. Он поделился идеей с Юнги. Тот, естественно, поддержал омегу, пообещав быть рядом и при необходимости вытащить Гука из этого омута отчаяния. Безответная любовь — страшная штука, она бросает людей в самое пекло их личного ада. Выбираются оттуда с ощущением полной победы — единицы, остальные гибнут или реабилитируются не один месяц. Это в лучшем случае. Случай Чонгука был именно таким — тяжёлым. Зная его взрывной характер и импульсивность — жди беды. Он увидел их. Чисто случайно, утром в кафешке, на улице, неподалёку от университета. Его пригласили натурщиком в одну художественную студию, пообещав неплохие деньги, и Чонгук согласился. Настроение с утра было такое, словно его придавило танком. Голова раскалывалась, кости ломило, гон должен был начаться через три дня, но, видимо, он переборщил в тренажёрке — физическая усталость перемежалась с душевной. Чимин и Хён-Шик сидели в кафе около самого окна. Чонгук увидел их, замер и начал пожирать парочку глазами. Они ели десерт и пили кофе, Хён-Шик что-то рассказывал, а Чимин заливисто смеялся. Чистый, звонкий смех был слышен из открытых дверей. Сколько раз с наслаждением Гук впитывал в себя этот смех, принадлежавший ему и Тэхёну, только им одним, а теперь омега дарит его какому-то незнакомцу. Значит, они всё-таки встречаются, значит, они вместе. То, чего так боялся Гук, всё же случилось. Он терял Чимина, терял часть своего сердца, часть своей души, часть себя. Ему вспомнились слова Юнги, что он должен будет отпустить Чимина, если у того появятся отношения. Легко сказать — тяжело сделать. На самом деле, Хён-Шик оказался отличным парнем. Юнги, как и обещал Гуку, выяснил у Намджуна всё, что тот знал о друге. Отрицательных качеств просто не было, по словам старшего, но многого он в принципе и не знал. О личном Хён-Шик не распространялся, и Намджун, как парень культурный, под шкуру к человеку не лез. Заморский принц, или как его окрестил Гук в день приезда, хуй с бугра — идеальный вариант для любого омеги. И надо же было такому случиться, что его выбор пал именно на Чимина! Оказывается, Хён-Шик мельком увидел омежку во время очередного видеозвонка и заинтересовался. Потом была поездка в Нигерию и предложение поработать в Корее, которое альфа принял, не раздумывая, как будто бежал от чего-то. Познакомившись поближе со всем семейством, Хён-Шик уже через неделю не представлял себя без этой семьи. Он моментально стал её частью, будто родился и вырос здесь. Единственные, с кем у него никак не ладились отношения, были Чонгук и Юнги. Чонгук изначально был настроен воинственно к альфе, а Юнги зачастую ходил с такой физиономией, что лишний раз обращаться к нему альфа не спешил. В остальном же он чувствовал себя будто дома, в своей родной семье. От Чимина Хён-Шик пребывал в полном восторге — да разве можно было по другому? Домашний ангел мало кого оставлял равнодушным, и не полюбить этого омегу было невозможно. Вот и альфа потерялся в парнишке, и Чимин начал отвечать ему взаимностью. Тогда, около кафе, Чонгуку ничего другого не оставалось, как пялиться на них в окно и утопать в безысходности от осознания неизбежной потери. Долго так стоять Гук не мог, привлекая к себе внимание владельцев кафе. Неудивительно — выражение лица, сгустившийся аромат и напряжённое тело будто кричали о волнении и тревоге парня, а блестящие глаза, вздувающиеся ноздри и взгляд, направленный в одну точку на парочку в кафе, выдавали парня с потрохами. Он был похож на камикадзе — проходящие мимо люди оглядывались на парня, пугались. Но оторваться от созерцания цунами разрушительной силы, что уносит его любовь далеко, он тоже не мог. Всё же пересилив себя, он позвонил в студию, извинился, сославшись на плохое самочувствие. Плевать на деньги, что ему предложили, — Гук отправился домой. Первый раз в жизни ему захотелось принять подавители. Захотелось спрятаться. Не чувствовать, не слышать, не видеть никого вокруг. Он хотел вакуума, невесомости. Та многотонная плита, что придавливала его к земле, хоронила заживо, либо должна была выполнить своё предназначение, либо её нужно было сбросить. Гук не справлялся, гон приближался. Появилось желание причинить кому-либо физическую боль. Почему-то именно в этом он видел выход. Гук приехал домой, наспех собрался и укатил на окраину города в элитный бордель, называющий себя клубом. Огромная огороженная массивным забором территория с высокими деревьями, тяжеленные железные ворота — всё солидно. Створки разъехались в стороны, стоило альфе предъявить карту клуба на посту вооружённой охраны. — Вам прямо, по центральной аллее, господин, — вымолвил бритоголовый головорез. Гук кивнул, забрал карту и проехал дальше. Широкая дорога вела вглубь парка. Гук ехал и оглядывался по сторонам: густо-насаженные деревья, огромные клумбы с цветами всевозможных оттенков, ухоженные, коротко постриженные газоны. От центральной аллеи в разные стороны уходили подъездные дорожки, за деревьями не было видно, куда именно они вели. Чон ехал прямо, пока не увидел впереди огромный особняк в пять этажей. Шикарное здание из белого камня гармонично вписывалось в зелень вокруг. На территории находилось много одноэтажных зданий, будто домики для гостей в каком-нибудь поместье. Гук представлял, для чего и кого именно они предназначались, ведь сам приехал сюда за этим. — Точно мираж, — хмыкнув, сказал сам себе альфа, вылезая из автомобиля около особняка, — никогда бы не подумал, что в этой красоте и великолепии творится подобное. Подлетевший парнишка забрал ключи у альфы, и указав рукой на массивную дверь, отогнал машину Гука на стоянку. Он знал про это место, там не было слова «стоп» ни для чего. «Бабки решают всё!» — негласное правило данного заведения. Так просто попасть сюда было невозможно — либо по знакомству, либо по клубной карте. Подпольное казино; бои без правил; проститутки разных возрастов — как альфы, так и омеги; наркотики — вот основная составляющая данного места. Всё это крышевала полиция, получая нехилые откаты, поэтому и процветал весь этот очаг разврата. Чонгук узнал о нём от одного натурщика из университета — тот зачастую подрабатывал там проституцией. Альфа хвалился этим злачным местом, вызывая интерес у Гука, в красках расписывая атмосферу заведения. Он же и вручил ему клубную карту со словами: — Мне она без надобности, я там свой. А вот тебе, если захочешь развлечься, она как раз пригодится, — ухмыльнувшись, сунул карточку в карман Гука парень. Чонгук вспомнил про клуб случайно, когда думал, куда бы ему податься. Если он не хотел напрягать родных своей проблемой, то и к друзьям тоже не хотелось ехать. Он не выдержит расспросов, не сможет открыться, рассказать, это было слишком личным для него. Поэтому бордель был самым подходящим местом. Чужие люди, которым было плевать на чужие проблемы, сейчас казались Гуку тем, что было нужно в данный момент. Тем более, что там можно было забронировать номер на неопределённое время. Альфа дал себе ровно неделю на решение всех своих вопросов. Именно на этот срок он и забронировал апартаменты. Чонгука ничего не интересовало из предложенного прайса, кроме боёв. Свои гоны он проводил с парнями из универа, зная их непричастность к продаже собственного тела, подходя к вопросу очень избирательно. Ввиду брезгливости не мог даже представить, что снимет проститутку на ночь. Казино его не прельщало, а наркотики и подавно, он слишком любил себя и знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Чтобы участвовать в боях, нужно было заплатить, так сказать, купить место на ринге. Проиграл — лишился денег, но если победил — уходил с неплохим таким выигрышем. Денег у Гука было предостаточно, и выбить дурь из себя и себе подобных — казалось на данный момент лучшей идеей. И подходящего места, чтобы выплеснуть наружу весь гнев и злость, альфа найти не смог. Он конечно мог бы поехать в свой клуб, в котором занимался ни один год, но ему хотелось адреналина, безумия, крови — как своей, так и чужой. Жажда выплеснуть ярость или погасить её, получая бесконтрольные удары от затуманенных алкоголем и наркотиками противников и нанося такие же в ответ — вот чего ему сейчас хотелось. Зверь внутри рвал и метал, разрывая когтями грудную клетку, сгущая кровь, скаля клыки. Глаза блестели лихорадочным блеском, и дабы не натворить дел, за которые потом надо будет отвечать и чтобы не было стыдно перед домашними, ему нужно было уехать. Уехать ли? Нет. Он бежал, бежал от себя прежде всего. Не выдерживал. — Я буду через неделю, меня не ищите, телефон выключу, останусь у друзей, — собирая вещи, сказал днём папе Чонгук. Вот так — коротко и ясно. Гук выплёвывал слова, при этом не смотря на папу. Если бы тот назвал его ласково, коснулся ладонью щеки и заглянул в глаза, Чонгука бы точно размазало, а пока он держался. Чон Инхо видел состояние сына, но так же понимал, что альфа уже не мальчик и со своими проблемами должен справляться сам. С папой у Гука были очень доверительные отношения, и Инхо ждал, что, если младший сын не сможет справиться, то подойдёт и расскажет или на крайний случай попросит совета. Коротко попрощавшись, Гук укатил. Не мог он рассказать папе, куда именно направился. Расстраивать своими проблемами родного человека Гук не станет, справится сам. Посмотрев вслед своему автомобилю, Гук прошёл внутрь. Красивый, статный омега лет тридцати смерил альфу опытным взглядом. Свежий аромат лайма распространился вокруг. Стильный чёрный приталенный костюм с прозрачной водолазкой цвета слоновой кости смотрелись шикарно, показывая, что перед Гуком находится не простой омега. Платиновые, уложенные на косой пробор волосы, драгоценности и очаровательная улыбка довершали образ. «Да, хоть и место здесь злачное, но персонал умеет произвести неплохое впечатление», — подумал Чон. — Ты поразвлечься, расслабиться, подзаработать или всё сразу? — нежным голосом спросили парня. — А ты для попиздеть тут поставлен? — не меняя интонации раздражения, вопросом на вопрос ответил Гук. — Какой грозный, но сладкий мальчик, — улыбнувшись и облизнувшись, совершенно бесстыже поедая парня глазами, продолжил встречающий. — У тебя бронь, малыш? — Бронь, — сказал Гук и назвал номер брони. В этом месте не было ни имён, ни фамилий, только цифры и деньги. Первые обозначали вход, вторые открывали любые двери. — И малышом будешь называть кого-то другого, а не меня, не скалься. Он заказал и оплатил номер. За это время Гук надеется разобраться в себе, успокоиться и провести наступающий гон. Если он один — значит, и справляться должен один, без помощи близких. Он заметил, что Чимин с Тэхёном отдалились от него. В отношениях ничего не поменялось, нет, но какая-то скрытность появилась в этих двоих. Чонгук пытался вывести на разговор Тэхёна, но тот каждый раз уходил по разным причинам, весомым для него и ничего не значащим для Гука. Что ж, значит, альфа найдёт решение проблемы сам. — Отчего же? Ты красивый, вкусно пахнешь. Я был бы не прочь провести с тобой ночку-другую, — омега стоял практически вплотную, смотря Гуку прямо в глаза. Они были примерно одного роста, и омега с вызовом, разжигая интерес, поднял руку и пальцем провёл по вздувающейся венке на шее альфы вниз до груди и ниже, намеренно проходясь по соску и надавливая. Рука ползла вниз, и Чонгук перехватил её практически около самого паха. Сжав тонкое запястье, с ухмылкой посмотрел на омегу. — Не интересует, — не смущаясь и не отводя взгляда, ответил Чон. — Боюсь представить, сколько членов побывало в твоей заднице и чудесном ротике. Коллекцию собираешь? Это не про меня. — Не представляй, не попробуешь — не узнаешь, — омега облизнул слегка пухлые губы и улыбнулся ещё шире. — Господин Ли. Спасибо, что подменили, — к стойке ресепшена подошёл молодой альфа и склонился в поклоне в три погибели. — Вас ждут в кабинете. — Обслужите нашего гостя по высшему разряду. Что бы ни попросил — выполните безукоснительно. Ясно? — довольно строгим голосом приказал омега и направился ко входу в зал. — Да, господин, — вслед удаляющемуся мужчине ответил в поклоне альфа, и уже, обращаясь к Чону, спросил: — Номер брони, господин. — Кто он? — указывая на удаляющуюся фигуру омеги и называя номер брони, спросил Гук. — Наш хозяин, господин, Ли Феликс. Вас сейчас проводят и проинструктируют. Добро пожаловать в «Мираж», — альфа нажал кнопку, дверь сбоку открылась и к стойке подошёл парень. — Хозяин? Интересно, — Чонгук посмотрел на подошедшего. — Пройдёмте, — пригласил тот, Гук пошёл следом. Его привели в забронированный отдельный домик. Тот находился рядом с основным зданием. Когда Гук оформлял бронь, даже не думал, как именно будет выглядеть комната. Ему было всё равно. Стоила она не дёшево, но на тот момент ему было не до осмыслений, на что именно он тратит такую сумму денег. Небольшая кухня, просторная гостиная, огромная спальня с не менее огромной кроватью и ванная комната. В гостиной находился телефон для связи с ресепшен. Рядом с телефоном лежала папка из чёрной кожи, золотыми буквами было выведено: «Мираж, окунись в мир удовольствий и своих желаний». — Меня зовут Чонин, господин, на время вашего пребывание у нас я буду вашим личным помощником. Все вопросы вы сможете решить через меня. Устраивайтесь, если что нужно, я на связи, — парень вышел. — Сервис, конечно, по высшему разряду, — оглядываясь, промолвил Гук. Он наспех принял душ и сел в кресло с бутылкой холодной газированной воды — самочувствие было не из лучших, как и настроение. Нажав на кнопку вызова, он уже через минуту увидел на пороге Чонина. — Я хочу поучаствовать в бою, сегодня вечером. — Соперник альфа или омега? — нисколько не смущаясь, спросил помощник. — Только альфа, никаких омег, — немного округляя глаза ответил Чонгук. Он удивился, что в боях могли принимать участие и омеги, но потом вспомнил, где находился, и ухмыльнулся. — В гостиной на столике есть ноутбук, там вся информация по участникам. Ознакомьтесь, пожалуйста. Данные обновляются каждые пятнадцать минут, как выберете противника, нажмите кнопку «забронировать». Место и время будет указано дополнительно. Я за вами приду, — Чонин поклонился и вышел. В борделе, кроме обычного прайса на интим-услуги, был и другой список — на любой вкус и цвет. Гук взял папку и принялся изучать. Это был подробный прайс на все виды услуг. Глаза Гука округлялись, когда он читал что-то пикантное или выходившее за грань его понимания и дозволенности. Но Чона интересовало одно — бой. Именно за этим сюда альфа и направился. Он оставит тут не только свои немалые деньги, но и уедет отсюда абсолютно выжатым, без сил на думы о том, кого потерял. В ноутбуке была та же информация, что и в папке, только дополненная персоналом, участниками боёв, а так же альфами и омегами, которые предоставляли интим-услуги. Открыв страничку со своей бронью, альфа решил, что не будет гонять парня к себе по любой прихоти, закажет необходимое сам. Гук выбрал соперника, забронировал его и лёг отдохнуть. Отдыхом вряд ли можно было назвать его состояние и поток мыслей, что крутились в голове. Чтобы его не беспокоили, телефон был выключен и убран в комод. Он не будет все семь дней выходить на связь, чтобы не причинить никому боли — ни моральной, ни физической. Он знал себя, понимал, что может сорваться. Будто тут, в борделе, впитывая грязь этого места, хотел поглубже спрятаться, смешаться с толпой, не отличаться. Ровно в 22:00 за ним зашёл Чонин и проводил в зал для боёв. Восьмиугольный ринг располагался в подвальном помещении под особняком. Народа было много, ставки принимал молодой альфа. Как успел заметить Гук, весь персонал были альфы. Соперником Чона был молодой альфа лет двадцати восьми. Никаких имён, только соперник из правого угла под №1 или левого, как Чонгук, под №2. По удару гонга бой начался. Альфа налетел сразу, не предупреждая, и с размаха ударил Чона в челюсть мощным хуком справа и не менее хлёстким ударом в скулу, возле левого глаза. Гук отлетел и понял, что ему тут никто уступать не собирается, бой будет не на жизнь, а на смерть. Так даже интересней. Поднявшись и встряхнув головой, Гук почувствовал прилив адреналина, вкус собственной крови во рту вмиг разжёг огонь внутри. Собственная кровь закипала, аромат загустел, гон вступал в свои права. Чонгук бил яростно, ожесточённо, вымещая свою боль на противнике, заглушая собственные мысли и выплёскивая наружу свой гнев. Остановился лишь после того, как парень под ним затих. Толпа, до этого гудевшая и кричавшая, вмиг взорвалась оглушающими криками. «Убей! Убей! Убей! Убей!» — требовали они. Правилами это не запрещено, но для Чона существовали моральные принципы — идти на поводу у толпы он точно не собирался. Как оказалось, соперник Гука не проигрывал до этого ни одного боя, и те, кто на него поставил, сейчас были в убытке. Те же, кто поставил на новичка, потирали руки от довольно-таки нехилого выигрыша. Двое альф уносили тело парня в медчасть — что с ним, Гуку было плевать. Живой и ладно, судя по тому, как тот напал на Чона, поменяйся они ролями, в живых бы он его точно не оставил. Они добровольно подписались на это, жалеть не о чем, каждый рассчитал риски, приходя сюда. Толпа гудела, скандируя: — Номер два! Номер два! Номер два! Гук, в сопровождении Чонина, уходил в свой номер под призывный гул неутихающей толпы. Они требовали ещё одного поединка, зрелища, крови, неважно чьей. Но Чонгуку хватило. Он выплеснул наружу то, что хотел. Его лихорадило, тело горело огнём, мышцы, разогретые боем, ощущали приятную усталость. Одна тёмная, почти чёрная пара глаз пожирала удаляющегося альфу. Ему срочно надо выпить. Заказав бутылку виски, Гук прошёл в душ. Сделав горячую воду, он встал под струи и стоял долго, хотел, чтобы горячая вода остудила жар его тела. Он не собирался принимать подавители, будет справляться сам. Решил проверить свой организм на выдержку. Переключив воду на более контрастную, постоял ещё несколько минут и вышел из душа в одном полотенце на бёдрах. На столике уже стояла бутылка виски и стакан. Чонгук налил почти полный и, залпом осушив его, поморщился. Он не ел весь день, алкоголь быстро распространялся по телу, придавая некую лёгкость. Налив второй и сделав два больших глотка, услышал стук в дверь. — Кого чёрт принёс, я никого не жду, — поставив бокал на столик, пошёл открывать дверь. Это точно не был Чонин — Гук предупредил, чтобы сегодня его больше не беспокоили. Он открыл дверь и замер. На пороге стоял Феликс и облизывал голодным взглядом мокрое тело альфы. Пожирая парня глазами, опустился на дорожку тёмных волос ниже пупка. — Приз для победителя, — омега вошёл в дом, держа в руке шампанское. — Приз ты или эта газировка? — Гук взглядом указал на бутылку. — А это как ты захочешь, сладкий. Или шампанское, или меня, а может, всё вместе, — Феликс смотрел прямо, с вызовом. — Не помню, чтобы я тебя приглашал. — Но ведь и не выгоняешь, — он протянул руку к ранам и слегка провёл по ним пальцем. — Ты словно гладиатор на арене. Больно? Он стоял слишком близко, аромат лайма распространялся, манил. Он был схож с ароматом бергамота, и это знатно так подбешивало Чона, он услышал его ещё там, на входе в бордель. Омега тоже сразу почувствовал альфу в гоне. Он решил, что этот мальчик будет его. Зверю внутри было всё равно, кто перед ним, он хотел свой приз, тем более, что тот сам пришёл к нему, предложил себя. Чонгуку было сложно: затуманенный алкоголем разум не хотел сопротивляться инстинктам. Зверь выл, требуя своё. Чонгук ему не откажет, накормит зверя, позволит порезвиться, насытиться. Удовлетворит его, раз добыча сама просится в руки. А может, и самому Чону хотелось того же? Больше да, чем нет. Он устал, устал от одиночества и непонимания. — Если ты сейчас не уйдёшь, можешь пожалеть, что остался. — Я уже взрослый мальчик, чтобы жалеть о чём-то, — Феликс ногой закрыл дверь. Чонгук, как приветливый хозяин, забрал бутылку шампанского, откупорил её и, налив в бокал напиток, протянул его омеге. В свой бокал он долил виски и практически залпом осушил его. Омега сделал пару глотков и поставив бокал на столик, погладил Гука по груди, намеренно задевая сосок. Чонгук развернул омегу и кинул его на диван в гостиной лицом вниз. Он сорвал с него тонкие белые хлопковые брюки, под ними оказались красные стринги. — Сука, — взревел Гук. В последнее время красные стринги его будто преследуют. Без подготовки, одним толчком, он вошёл в тело под собой и размашистыми движениями начал трахать омегу. Тот скулил от удовольствия. Безумство продолжалось три дня и две ночи. На четвёртый день, Феликс, надевая тонкий шёлковый халат чёрного цвета, спросил: — А кто такой Тэхён? — Это мой друг, альфа, — Гук сам не знал, почему ответил. Хотя вопрос был вполне безобидным и он ответил сразу, даже не задумываясь. — Значит, Чимин — омега? — тихо спросил Феликс. Чонгук не видел его выражение лица, тот стоял спиной к нему около окна. Голос омеги был каким-то сочувствующим, а интонация будто даже завистливая, но очень грустная. — С чего ты? Откуда ты знаешь? — глаза Чона округлились. Он не помнил, чтобы называл имён друзей. Значит, затуманенный алкоголем мозг и развязанный язык впридачу с гоном раскрыл какие-то тайны и секреты? — Они счастливчики, раз их так любят. Когда ты называл меня Тэхёном, ты трахал меня, вымещая на мне всю свою злость и любовь, жёсткую и страстную. А когда Чимином, ты любил меня, так нежно, трепетно. Меня никто никогда так не любил, как ты в этот момент. Я приду вечером, отдыхай, — он не поворачивался к Чону и не смотрел на него. В его голосе сквозило столько боли, будто он купался в ней бесконечно. Омега удалился. Гук заказал в номер полноценный обед, потому что за последние трое суток толком ничего не ел. Алкоголь и фрукты — не еда. Приняв душ и хорошо покушав, альфа собрал свои вещи, оставил карточку клуба на столике в гостиной, сел в автомобиль и уехал. Гон почти закончился, зверь был удовлетворён и сыт. Больше ему тут делать нечего. Пара чёрных глаз из окна на третьем этаже провожала машину альфы. Слёзы градом катились по щекам. Феликс не принадлежал к тому миру, в котором жил Гук, он прекрасно это осознавал, как и то, что этот парень сюда больше никогда не вернётся. По своим каналам он всё узнал про альфу. Омега зашёл в дом, увидел карточку на столике и горько усмехнулся. Он сохранит её, как память о лучшем времяпровождении в своей жизни. Иметь что-то подобное было бы роскошью, которую не купишь ни за какие деньги. Деньги у Феликса были — огромные, личной жизни и счастья в ней — нет. Он пробыл в номере почти сутки, пока аромат альфы не выветрился. Уходя, он забрал с собой постельное бельё, пусть хоть что-то останется на память от того светлого, что было в жизни омеги. Он упаковал бельё и карточку в пакет, затем положил их в сейф, где лежали свидетельства о смерти его мужа и детей, альфочки и омежки. Он — глава клана, у него есть свои обязанности, но это уже совсем другая история. Оставшиеся три дня Чонгук провёл в доме своих друзей из универа. Для себя альфа решил не вспоминать эти четыре дня, вычеркнуть их из своей памяти, выжечь. Он ни о чём не жалел, в тот момент хотел именно этого. Получил и успокоился. Дома за неделю отсутствия ничего не изменилось. Все понимали, что у Чонгука что-то произошло, но лезть с расспросами не решались. Гука это радовало. Хосок бросился к брату с объятиями, тот обнял в ответ и, улыбаясь, сказал: — Я перезагрузился, не переживай. Спасибо, что думал обо мне. — Я не просто думал, с ума сходил. Не буду спрашивать, где ты был и как ты — захочешь, расскажешь сам. Что с твоим лицом? Руки! — Хосок с глазами полными слёз смотрел на брата. — Не спрашивай, не расскажу. Было и прошло, — немного грустно сказал Чонгук, улыбнувшись. — Я вернулся, отсутствие пошло мне на пользу. Я много для себя понял, принял и осознал. Отставить слёзы! — Ну хорошо, я рад, что тебе лучше, — Хосок прижался сильнее к брату, вытирая скатившиеся слёзы о его футболку. — Когда успел вырасти мой младший братик? — Мне нужно поговорить с Тэ, где он? Трубку не берёт, паразит, — немного отстраняя от себя Хосока, спросил Чонгук. — Может, в домике, ты там был? — Ещё нет, пойду туда, — он чмокнул в щёчку Хосока и пошёл на поиски друга. Тэхёна он нашёл в домике, но не в своей комнате, а в комнате Чимина. Тот стоял спиной к двери. — И долго ты будешь бегать от меня? Тебе не кажется, что нам есть о чём поговорить? — наездом с порога начал Чонгук. Тэхён вздрогнул и обернулся. Он, видимо, не ожидал, что кто-то придёт сюда. Гук уехал и не предупредил, куда и на сколько уезжает. Чимина увёз на свидание Хён-Шик. Тэхён почувствовал себя брошенным, одиноким. Он стоял в комнате омеги с его футболкой в руке, во второй руке у него была водолазка Гука, он внюхивался, жадно впитывал ароматы друзей, и плакал. — Тэхён-и, почему ты плачешь? — прошептал Гук, приближаясь. — Где ты, сука, был? Как ты мог меня бросить? Куда ты уехал? Сука, сука, сука… — он безостановочно выкрикивал ругательства и сыпал вопросами. Чонгук понял, что у Тэ сорвало крышу, истерика накрыла и набирала обороты. Он приблизился и обнял парня одной рукой, второй начал вытирать слёзы. Тэхён заплакал ещё сильнее и кулаками стал бить Чонгука без разбора. Вещи упали на пол, и Чонгук увидел, кому они принадлежали. Значит, не он один терял Чимина, значит, Тэхён чувствует к омеге то же, что и Гук? Он прижал его к себе крепко, Тэхён уткнулся в грудь Гука и своими нежными руками колотил того по спине и хватался за футболку. Чонгук тихонько поглаживал, успокаивая. — Не сдерживайся, не будь как я, переживая всё в одиночку. Я рядом и я пойму тебя, выслушаю, помогу. Тэхён вмиг затих, опустил руки, оторвался от тела друга и посмотрел тому в глаза. Была ни была, он попытается. Гук сказал не сдерживаться и Тэхён решился. — Поцелуй меня, Гук-и. Пожалуйста, — тихонько попросил Тэ. Чонгук поначалу опешил, а потом, понимая, что именно об этом он и хотел поговорить, прояснить то, что между ними, понял — это шанс, и упускать он его не станет. Они поговорят, но после. После того, как каждый получит то, что хочет, и истерика Тэхёна пройдёт. Чонгук наклонился и слегка притронулся к чужим губам. Нежный, робкий поцелуй, глаза в глаза. Тэхён задержал дыхание, потом шумно выдохнул. — Ещё, — еле слышно прошептал он и втянул аромат Чона. Следующий поцелуй был уже более настойчивым, жадным. Они целовались неистово, каждый перехватывал инициативу, никто не хотел уступать. Гук возбудился моментально, в тесных джинсах его члену было неудобно. Он порыкивал Тэхёну в губы, тот покусывал, зализывал губы Гука, и когда Тэхён застонал, Чонгук схватил его за талию и с силой вжал в себя. Тэхён оттолкнул Гука, безумно оскалился, и схватив того за руку, развернул и толкнул на кровать Чимина. — Ни слова больше, просто заткнись, — приказал Тэхён властным тоном. Глаза его горели, мускатный орех вмиг перемешался с кориандром. Он часто задышал и смотрел вниз хищным взглядом. — Господи, Тэхён, — еле вымолвил Чонгук, но мешать или останавливать Тэхёна он не собирался. Он ждал этого, хотел этого, жаждал. Вмиг осознав, что чувства взаимны, он почувствовал, как его внутренности будто заполнились свежим воздухом. Он не один, теперь точно не один! Его Тэхён, его… В горле пересохло, он не понимал, чего ждать от парня, но решил ему довериться. Хуже точно не будет. — Я же сказал — заткнись! Иначе я засуну кляп тебе в рот. Тэхён снял с себя футболку и отшвырнул ту на пол. Медленно подошёл к кровати и навис сверху. Он стал раздевать Гука, тот не сопротивлялся, а наоборот помогал ему. Майку друга Тэхён сложил в длинный жгут и прикрыл ею глаза Чона. — Даже не вздумай пошевелиться. Накажу! Чонгук боялся шелохнуться. Закрытые глаза и частое, тяжёлое дыхание Тэхёна возбуждали его. Он и представить не мог, что друг захочет с ним сделать. Чонгук не будет задавать вопросов, доверится Тэхёну. Пусть произойдёт то, о чём он мечтал, грезил в своих снах. Тэхён расстегнул джинсы, спустил их и вытащил член Гука из плена боксеров. Чон застонал, Тэхён не дал ему опомниться и заглотил толстый, венистый ствол полностью. Чона выгнуло, он не ожидал такого напора. Причмокивая, Тэ насаживался всей глоткой, брал глубоко, до самого паха. Гук стонал, подмахивал бёдрами, слушал хлюпающие звуки и наслаждался. Его сны превращались в реальность, он хотел этого с Тэхёном, но также хотел дарить взамен ласку, чтобы его другу тоже было хорошо, как и ему. Но Тэхён приказал не двигаться, и Чон ему подчинялся. Гук схватил волосы Тэ и насаживал того на свой член, до упора, до искр в глазах обоих. Понимая, что разрядка близка, он ослабил хватку и убрал руку. — Тэ, я скоро… М-м-м… — Можешь смотреть, — ответил Тэхён. Гук убрал майку, приподнялся на локтях и смотрел, как Тэхен умело орудует языком и губами. Он вылизывал его, покусывая за уздечку, проникая языком в уретру, облизывал толстые вены на члене и продолжал сосать, постанывая. Гука затрясло, Тэхён отстранился и, сделав пару поступательных движений рукой, смотрел, как под протяжный стон друг кончал, выпуская жемчужное семя себе на живот. Смотрел и наслаждался картинкой. Тэхён времени зря не терял: одной рукой он надрачивал себе и тоже был близок к разрядке. Буквально пара движений рукой — и Тэхён излился на живот Гуку, смешивая их жидкости в единое целое. Чон смотрел на это безумство, и ему было так хорошо. Словно они поговорили о том, что глодало обоих, хотя не произнесли и больше двух десятков слов за последние двадцать минут. Он упал на кровать рядом с Гуком и прикрыл глаза. Минут десять они лежали в полной тишине. Говорить не хотелось, каждый варился в собственных мыслях. Сперма подсыхала и стягивала кожу. — Мне нужны салфетки или душ, — всё-таки выдал Гук. — Лежи, я сам. Тэхёну не хотелось портить атмосферу, он понимал, что разговор неизбежен и лучшего времени просто не найти. Они расслабились, теперь нужно поговорить и расставить все точки над «и». Тэхён принёс салфетки и вытер Гуку живот. Лёг рядом и взял его руку в свою. Чонгук переплёл пальцы и поднеся их к губам, поцеловал. Тэ посмотрел на Чона, глаза друга были закрыты. — Иди ко мне, — тихо сказал Чон, будто чувствуя взгляд друга. Тэхён, не разжимая пальцев, лёг Гуку на грудь, выдохнул, слушая сердцебиение, согреваясь теплом любимого тела. Чонгук обнял второй рукой и стал поглаживать спину Тэхёна. — Гук-и, мы его потеряли? — имени даже называть не стоило, парни понимали, о ком речь. — Не знаю, Тэхён-и, скорее всего, да, — с болью в голосе ответил Чон. — Джинни сказал отпустить его, а Намджун сказал, дать ему и нам время. — Пиздец, а они-то откуда узнали? Как? Значит, обсуждали это с Солнышком и Юнги? — Что? Солнышко и хён тоже в курсе? Блять! — Тэхён поднялся и сел на кровати, смотря на друга сверху вниз. — Смотря о чём ты, я запутался, — приоткрывая глаза, уточнил Гук. — Я тоже. Джинни увидел нас с Чимином, целующимися на кухне, у нас дома, — неловко начал Тэхён. — Что? Как? Когда? — глаза старшего округлились. Он поднялся и сел рядом с Тэхёном. — Тэхён-и, расскажи мне всё, я должен знать. — Ты наверное заметил, что Чимин-и стал отдаляться от нас? Заметил, конечно, не слепой ведь. Недавно он пришёл к нам домой, ты бы видел его глаза — они будто светились. Он с порога выпалил, что начал встречаться с этим уёбком Хён-Шиком и попросил меня научить его целоваться. Прикинь, меня попросить о таком, хотя, а кого ещё просить, не тебя же. Ты же знаешь, что я и Чимин-и словно родственные души, он пришёл ко мне за помощью, как к другу, я не мог отказать. Я бы никогда в своей жизни не смог ему отказать, — Тэхён смутился, опустил глаза, будто подтверждая, что он был ближе к Чимину, чем Чонгук. — Он сказал, что не сможет попросить тебя, потому что подозревает, что ты сделаешь что-нибудь плохое Хён-Шику. Вспомнил Юнги, Майки и розы с машиной, — Тэхён рассказывал, а сам считывал реакцию друга, периодически поднимая и опуская взгляд. Чонгук напрягся. — Я прикоснулся к его губам, это было так вкусно и так восхитительно. Я не напирал, а аккуратно целовал, а он отвечал. — Тэ вновь опустил глаза, казалось, что ему стыдно перед другом, хотя за что стыдиться-то. — Сначала робко и несмело, но потом у него будто сорвало тормоза и он стал требовательнее. Я подхватил его и усадил на стол, не отодвигаясь и не прекращая целовать. Мы оба возбудились, это было просто волшебно. Он так правильно ощущался в моих руках, и его аромат, господи! Вдруг я услышал, что он застонал, я даже не обратил внимания, что шарил по его телу и одной рукой сжимал его половинку. Он был возбуждён, про себя я и говорить не хочу, казалось, что я могу его трахнуть прямо у нас на кухне, на столе. Затем Чимин-и отстранился и посмотрел мне за спину, его глаза округлились, он оттолкнул меня и убежал. Я ничего не понял, а когда оглянулся, увидел Джинни и Нама. Они стояли на пороге кухни и смотрели на нас выпученными глазами. Я выскочил вслед за Минни, хотел его остановить, сказать, что попрошу брата и Джинни ничего не говорить Хён-Шику. Я не нашёл его и пришёл в домик. А потом была гроза. Наша гроза. Тэхён поднял глаза на Гука, в них стояли слёзы. — Прости меня, прости, — Тэхён плакал. — Я трус, я должен был рассказать тебе всё давным-давно. Должен был поделиться. Но мы оба альфы, разве может альфа любить альфу? — и он с такой нежностью произнёс последнюю фразу. — Я ведь люблю тебя и Минни тоже люблю. — Я давно задаю себе тот же вопрос, — Чонгук вытирал слёзы Тэхёна, хотя у самого глаза были на мокром месте. — Если бы ты знал, как давно вы оба живёте во мне. — Гук-и, — Тэ не знал, продолжать ему плакать или смеяться. Значит, чувства Тэхёна взаимны. Он выдохнул с облегчением. — Ты ведь никогда не показывал мне этого. Я так боялся открыться тебе, про Чимина вообще молчу. Хотя тот поцелуй говорил о многом. Я не мог рассказать тебе о нём, я считал себя предателем по отношению к тебе. Будто хотел украсть у тебя нашего омегу. И что получилось — мы оба в проигрыше. — Не в таком уж мы и проигрыше, если мы есть друг у друга, — Гук слегка чмокнул Тэхёна в губы. — Солнышко и Юнги сказали мне отпустить Чимина, если у него начнутся отношения. Ты должен сделать тоже самое, как бы больно нам не было. Я почти смирился. Мы не имеем права отнимать у него счастье, если даже оно заключается в этом уёбке. Не нравится он мне, не нравится. Значит, поэтому ты избегал меня всё это время? А та гроза. Ты ведь всё помнишь, я прав? Тэхён в согласии махнул головой. — Я испугался, решил притвориться, что ничего не помню. Я же не знал, что мои чувства к тебе будут взаимными. Ты вспыльчивый. Не хватало, чтобы ты отпиздил меня. Как бы я тогда шил свои наряды? — Тэ улыбнулся. — Как? Да очень просто, подсвечивал фонарём под глазом, — подмигнул Чонгук. — Иди в жопу, — пихнул кулаком в плечо Тэхён. — Малыш, мы и до этого дойдём, обязательно, — хищно посмотрел на младшего Гук и облизнулся. — Ох и ебанутый ты всё-таки, Гук-и. — От такого же слышу. Давай спать, вместе, я дико устал за последнюю неделю. — А вдруг кто-нибудь зайдёт и увидит нас? — переживал Тэ. — Не беспокойся, я закрылся на внутренний замок, сюда точно никто не зайдёт, и останемся мы сегодня в комнате Минни. Будем думать, что нас тут трое, словно он между нами, наша драгоценность, — парни посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, грустно улыбнулись. — А ты оказывается трусишка, боишься, что нас могут увидеть, — заржал Гук. — Ой, иди в жопу. — Малыш, это уже второе приглашение, после третьего я точно приду туда, куда ты меня так зовёшь, — он поднялся с постели, взял вещи Чимина, положил их на кровать между собой и Тэхёном. Парни, обнявшись и вдыхая ароматы друг друга, перемешанные с ароматом омеги, уснули. Утром, позавтракав, они решили, что будут наблюдать за альфой, практически за каждым его шагом. И если он оступится, то парни точно воспользуются ситуацией. А если вдруг обидит Минни, то… Хотя об этом парни даже не думали. Говорить о том, что они вместе, пока никому не будут. Они целовались украдкой при каждом удобном случае. В комнате омеги больше не появлялись, переживали, не хотели поставить Чимина в неловкое положение, если вдруг Хён-Шику вздумается зайти в комнату, где всё будет пахнуть ими. Предсвадебный ужин… Как парни и условились ранее, они начали следить за Чимином и Хён-Шиком. Нет, не подумайте, они не сталкерили. Просто приглядывали за парочкой. О том, что они встречаются, знали лишь ребята, объявлять об этом родителям пока не спешили — рано. Хён-Шик оказался хорошим кавалером и просто замечательным парнем. Водил Чимина на свидания, в кино и кафешки. Дарил подарочки и оказывал знаки внимания, но никогда не напирал, не был навязчивым. Зачастую милые знаки внимания и подарочки перепадали и Джинни с Хосечкой. Хён-Шику нравились светящиеся глаза омег, возможно, он просто скучал по любимому брату, что был так далеко. Юнги хмурил и без того вечно недовольную морду, на что Джин всегда смеялся, а Хосок успокаивал своего Отелло. Юнги не ревновал, но показать, кто тут главный — дело чести. На ужине они сидели рядом, а не как обычно, когда Чимин уже много лет сидел между Гуком и Тэ. От этого Чимин всё время смущался. Он хотел поговорить с парнями, признаться, он не находил в себе мужества сказать, что у него начались отношения. Подозревал, что парни знают, раз он провёл урок поцелуя с Тэхёном. Поначалу он смущался от этого, а потом решил, что, в принципе, ничего никому не должен. Не научил бы Тэхён, Хён-Шик справился бы с задачей на отлично, в чём омега не сомневался. Но было то, что напрягало его. Они же всегда были вместе, в огонь и в воду, домашнее ОПГ. А что теперь? Омега грустил, но разговора на заводил, а парни приняли решение ждать, когда он сам расскажет о зарождавшихся отношениях с альфой. Чимин обязательно найдёт время, силы и место и расскажет всё друзьям. Он, конечно, заметил, что их отношения сильно изменились. А может, они просто выросли? Вот уже и Джинни с Намджуном женятся. Того гляди и вторая свадьба на подходе. Предсвадебный ужин близился к своему логическому завершению. Всё прошло именно так, как и задумывали папы. Джинни благодарил их и плакал от счастья, что ему посчастливилось родиться именно в этой большой и дружной семье. Кульминацией праздника был красивый салют. — Ну что, мой альфа, ты готов? — спросил Джин у своего будущего мужа. Под разноцветными всполохами глаза омеги светились праздничными огоньками. — Три новых года в Америке я загадывал именно это желание — и оно наконец-то сбывается. Ты спрашиваешь, готов ли я? Миллион раз да, мой омега, миллион раз да! Я люблю тебя так, что мне не хватит слов описать свои чувства. Ты — моя вселенная! — Ах, Джуни… Мой Джуни… — глаза Джина вмиг наполнились слезами. Намджун поцеловал своего будущего мужа.