Испытуемые

«Почему у тебя такие большие зубы?»

— Я тебе все зубы нахрен выбью. Шипит Парк, вытягивая руку и давая знак. Фенг рвано выдыхает за его плечом. Смотрит на Доктора напряженными глазами, и сжимает собственные кулаки до следов полумесяцев от ногтей на бледной коже. Ей страшно. Страшно и чертовски мерзко от того, что именно она стала его целью. Невыносимо больно, что он специально не обращал на неё внимания, издеваясь над остальными. Казнил Мэг прямо у шкафчика, где сидела Мин, готовая вот-вот сойти с ума от напряжения. Обнаружив тот наверняка с помощью вездесущих ворон. Фенг слышала происходящее и прекрасно знала, как это происходит, чтобы картинка сама всплыла перед глазами, вызвав судорожный вздох. Позволил подрубить последний генератор, и запытал до помешательства Джозефа, успевшего лишь дёрнуть рычаг у желанных ворот. Больно от того, что она стала его целью, именно она, а не кто-то другой, как бы эгоистично это не звучало. И теперь, сжав рукав куртки недавно вылеченного Парка, пришедшего помочь ей, она смотрела в безумные глаза в чёрноте глазниц и подпитывала монстра своими страхом и ненавистью. — Только посмей подойти, мудила. Джейк был спокойным парнем, умным, рассудительным и добрым настолько, что сумел привязать к себе нескольких выживших и ворону из поместья Макмилланов. Ему не составило труда понять поведение Доктора и кинуться Мин, напоминающей младшую сестру, которой у него никогда не было, на защиту. Скорее интуитивно и импульсивно, потому что понимал, что при малейшей ошибке эта тварь, наслаждающаяся контролем ситуации, сделает с ним, прежде чем перейти к… Джейк не хочет даже думать об этом. — Беги. На первый этаж, в смежную комнатку. — А ты?.. Мин знала ответ. Доктор не был Охотником или Деревенщиной. Доктор бил по площади, не утруждая себе концентрацией на ком-то одном. — Ты уже умирала за меня, помнишь? Улыбается Парк. Вчерашнее испытание всплывает в голове самой яркой сценой: у самого выхода Фенг с силой отталкивает его в сторону, сама заходит в густую траву и не даже дёргается, когда внезапно возникшая Ведьма хватает её когтистыми руками. — Но… — Беги! Парк бросается вперёд, прямо на доктора, целясь кулаком в челюсть. Фенг разворачивается и бежит, слыша эхо криков, что раздаётся по всей лаборатории. Она спускается по лестнице, едва ли не скатываясь с неё кубарем, находит комнату скорее по шуму люка, чем по памяти, и готовится прыгнуть, с разбега, не замечая уже ничего, предвкушая спасение. Пока её, как котёнка, не ловят за шкирку.

***

Фенг страшно и мерзко ощущать на себе его жёсткую, жадную хватку. Она интуитивно сжимается в комок, когда одним резким движением монстр из недавних кошмаров прижимает её к своей широкой и горячей груди. Рвано дышит на ухо, касаясь кожи холодной сталью расширителей. Иногда я позволяю своим маньякам вольности. Конечно, когда они того заслуживают — Не убежала. Смеётся издевательски Доктор и делает — вместе с жертвой — шаг к люку. Чувствует как сердце сильно-сильно бьётся в маленьком, хрупком теле, наслаждается. Она не спасётся. Хотя, казалось бы, ударь по крепким ногам, наклонись и укуси покрытую свежей — Господи — кровью руку, вырвись и прыгни в люк. Фенг сгруппируется, Фенг маленькая и убежит. Будь она, конечно, чуточку бодрее и немножко не на грани истерики от нервного перенапряжения. Потому что сейчас лишь дрожит в сильных руках, лишь вздрагивает от того, что обнажённые зубы касаются мочки уха. И унизительно всхлипывает под финальный аккорд всех её стараний — оглушительно-громкий хлопок крышки люка. — Отпусти меня. Просит она, закрывая рот рукой, всхлипывая ещё раз. Фенг Мин — сильная девочка, но не сейчас, когда кульминация, к которой, казалось, всё и вело, наконец, наступила. Тяжёлым кожанным ботинком на хребет и въедливым запахом медикаментов в лёгкие. — Зачем тебе я? Я? Она хочет обнять себя руками, стать ещё меньше, чем есть, стать пылинкой на серых застиранных простынях. Спрятаться подальше от грубых ладоней, обхвативших под грудью, пачкающих кровью футболку. — Отпусти меня. Ей чертовски страшно. Так, как никогда не было при встрече с другими маньяками. Ей неприятно и хочется взвыть от бессилия. — Беги. Клацают над ухом зубы. Высокий смех давит на барабанные перепонки. — Беги со всех своих ног! Говорит Доктор, и отпускает её. Отходит на шаг, в который раз подмечая, какая Мин маленькая по сравнению с ним. И как быстро она движется, скрываясь из виду за многочисленными декорациями. Фальшивыми, как и всё здесь. Как и все здесь. Кроме него, идущего следом, кроме запаха пота и свежей, не успевшей засохнуть, крови. Кроме азарта погони и прелести быть хищником. Чья жертва добегает до рубильника, тянет вниз скользкую ручку, и горбится, сжимаясь, потому что он нарочно топает позади. Подходит слишком близко, настолько, что Мин оказывается в плену между рубильником и его телом. Смотрит испуганной ланью на ладонь, что неторопливо, издевательски, движется к её собственной, что уже побелела от напряжения. С шумом открываются ворота. — Не успела. Я сотру ему память, ребёнок, так уж и быть. Чтобы он не помнил её. Но после Он поднимает её на руки одним резким движением. Прижимает к своей груди, не сумев отказать себе в удовольствии посмотреть вблизи на симпатичное лицо. Сжимает нежную кожу мозолистыми пальцами. Ухмыляется в паре сантиметров от тонких губ. И несёт к выходу, чтобы там, издеваясь, опустить за стенкой. Прижать к холодному кирпичу, уперев ладони по обе стороны от её головы и любоваться страхом, тихой истерикой захватившим её. — Зачем тебе я? Спрашивает Фенг шепотом, потому что с поразительной скоростью, уступая разве что осознанию безысходности, теряется фокус в глазах, и белый шум заполняет голову. Потому что ей очень плохо и очень страшно, ей-то, что играла в бесстрашную воительницу во время привала, с удовольствием слушая громкий смех Мэг, тихий — Джозефа, и весёлое хмыканье Джейка. Тех, которые сейчас мертвы. Тех, кто оставил её один на один с монстром и заставляет показать другого — эгоистичного и озлобленного, что винит в случившемся своих умерших друзей. — Ты подходишь, милая. Грубые пальцы пауком ползут по её щеке вниз, задевая губы, у которых задерживаются на несколько секунд, скользят по подбородку и удавкой оплетают шею. Доктор заставляет её поднять голову. И смотреть на себя, приближающегося. Чувствовать, как широкий язык касается полоски рта, ощущать пронизывающий взгляд и руку, заползшую под футболку, поглаживающую напряжённый живот. — Нет… Нет… Почему я? Я… Слова Мин перетекают в стон, когда язык перемещается на мочку уха, а рука ложится на чашечки бюстгальтера. — Ты подходишь. Повторяется Доктор, и, отпустив шею, прижимает правое предплечье Мин к потускневшему от времени кирпичу. — Ты очень подходишь. Говорит он с запалом, прикусывает нежную кожу у соблазнительно трепещущей жилки, и вставляет в водит в вену, самой заметной на узкой кисти, шприц с раствором. Фенг Мин стонет от невыносимой боли, толчками прокатывающейся по телу. — Что ты мне вколол? Но Доктор не отвечает. Лишь спускается языком ниже, облизнув ключицу сквозь плотную ткань футболки. Фенг громко стонет, ощущая, как судорогой сводит ноги. Я не омерзительна, я великодушна. Я позволяю им взять то, что они хотят — Афродизиак, чёртов ты?.. Мин откидывает голову, открывая тонкую, с синяками, шею. Прерывисто выдыхает, когда чужая ладонь тянет бельё вниз, обнажая маленькую, аккуратную грудь с затвердевшими сосками. Тело сантиметр за сантиметром сводит сплошной судорогой, как при погружении в ледяную воду. Настолько сильно, что Мин не может даже шевельнуть пальцем. Ей доступными лишь внутренние ощущения. Пожар, охватывающий мышцы, узлом собирающийся внизу живота, мазохисткое удовольствие от жёстких укусов и грубых ласк, которыми Картер одаривает её грудь, заостряя внимание на сосках. — Подходишь. Шепчет он заведённо, кусая их сквозь пропитанную кровью ткань. На языке — яркий привкус железа, усиливающий давно забытую тяжесть в паховой области. Руки спускаются к шортам, гладят бедра, постепенно поднимаясь выше. Мин неосознанно расставляет ноги шире. Ты рвался ко мне, чтобы избежать этого, ребёнок? Хочешь, чтобы я съела тебя? И оставишь подружку, которой так дорожишь… Ты лицемерен, ребёнок. Не тешь себя ложью, признай, тебе неприятно смотреть на её слабость Мин вздрагивает, когда язык оставляет грудь. Когда Картер, стянув белье, гладит пальцами влажные складки, обводит вход и осторожно проникает внутрь пальцем, жадно наблюдая за реакцией. Когда к первому добавляется второй и становятся слышны пошлые, унизительные хлюпанья. — Я ненавижу тебя. Шипит она на выдохе и тянется, рывком обхватывая мощную шею. От Картера пахнет больницей, пожаром и кровью, но она утыкается носом в один из гниющих ожогов, вдыхая ненавистные запахи. Ненавидит его, себя, и своё предающее тело, слишком слабое, чтобы противостоять яду. Картер переворачивает её на живот, нетерпеливо расстегивает ремень, спуская штаны вместе с трусами и входит, поставив руки на локти по обе стороны от её тёмной головы. Фенг сладко вскрикивает. У неё в голове — белый шум; дальний проём выхода, что сейчас кажется таким близким, всё никак не соберётся в фокус; и тело, заполняемое негой, больше не сковано судорогой. Ей чертовски хорошо сейчас, под монстров из своих кошмаров, с сознанием, ослабленным афродизиаком. Она, как может, поддаётся навстречу и целует накрывшую рот ладонь.

***

Фенг Мин не знает о себе многого, но она обязательно наверстает упущенное, когда будет помнить всё, что было в прошлом, в пугающе чётких подробностях, когда поймёт, что контроль Сущности больше не действует на неё также сильно, как на остальных. Когда, в конце концов, окажется схваченной за руку Монстром с расширителями на лице, уже будучи в двух шагах от испытательной зоны. Когда окажется прижатой к этому самому монстру и почувствует себя в безопасности.