Испытуемые

Когда-то давно, ещё, кажется, в семнадцать, ей снился город, наводнённый монстрами. Слишком часто, чтобы не обращать на это внимание, и слишком подробно — вплоть до ощущения удушающего дыма в воздухе, наравне с кровью и ржавчиной ранящего нёбо, глотку, трахею, лёгкие — чтобы наслаждаться. И каждый раз Шерил просыпалась посреди ночи, подскивакивая на кровати, сминая в руках простынь, пугаясь сбитого в неясную фигуру одеяла в своих ногах. Потому что дымный город, остро пахнущий ржавчиной и надрывно скрипящий едва ли каждую секунду, оказался куда более ужасающим, чем Шерил представляла себя. Или она оказалась куда слабее и эмоциональное, когда встретила это жуткое место практически в реальности, когда сама оказалась там, на месте той самой Шерил. Как бы то ни было, она удалила некогда любимые игры с компьютера и рассказала — большую часть, достаточную — матери, та нашла психолога, и сны ушли, постепенно побеждаемые снотворным. Город больше не преследовал Шерил, и она начала жить нормальной жизнью, полностью уверенная, что чёртово место было лишь плодом её воображения.

***

Но, когда Шерил оказалась здесь и буквально на втором испытании огромный, реальный — Господи боже — Пирамидхэд провел ладонью по её мокрой от слез щеке прежде чем отправить в клетку, Шерил засомневалась. Хотя имела все основания обвинить во всем Сущность, создавшую этот кошмар наяву, заманившую Шерил и других в него, воплощающую все самые изощренные страхи в реальность, ведь монстры, что охотились за ними, и сами выжившие — умирающие ненормальное количество раз, не могли существовать в обычной, привычной реальности. Но Шерил начала сомневаться ровно с того момента, когда, заплаканная, скулила в руках заботливой Клодетт, когда после чтопала одежду по урокам Фенг Мин и слушала странно возбужденного её внешним видом задрота-Файрфилда. Потому что Пирамидхэд был осязаемый, он её помнил, и, слишком очевидно, выделял среди прочих. — Привыкнешь. Все привыкают. Сказала довольно грубо Фенг Мин, когда Шерил, в очередной раз кольнув иголкой палец, зло смяла в руках ткань юбки. Шерил тогда показалось, что в голосе Мин промелькнула обреченность, но Шерил не предала этому значения, озабоченная собственной судьбой. Она всего лишь любила эту игровую вселённую, она не хотела быть её частью! Быть заменой, и перенять от Шерил Мейсон не только внешность! Но кому нужно её мнение здесь, в тёмном царстве Сущности? Когда она впервые попалась Пинхэду, тот одарил её странным взглядом. Загробным, холодным и пристальным, точно увидел в ней кого-то знакомого. У Шерил затряслись от этого поджилки и она замерла, вжавшись в сырую от её собственной крови землю, пытаясь стать меньше, пытаясь исчезнуть из поля зрения этого страшного монстра. Тщетно. Тщетно. Господи, всё было тщетно. Ледяные звенья цепей обожгли кожу на запястьях и щиколатках. Он поднял её в воздух, не касаясь, и взвалил на плечо, громко скрипнувшее лакированной кожей. А она замолчала, до крови прикусив губу. Потому что было страшно. Чертовски страшно, и страх имел металлический звук цепей и железный — крови, которой Пинхэд пропах целиком и полностью, вплоть до того, что запах вьелся в черную мантию. Даже не билась, хотя учили, учили. Те, кто был далеко, те, кого опутывали такие же цепи, те, кто были ещё дальше и чинили генераторы, пока смерть окутывала Шерил ледяным покрывалом. Просто замерла, опаясь даже дышать. Пинхэд принёс её в подвал и скинул под самым дальним из крюков. Опустился перед ней, застонавшей от проснувшейся боли в боку, на корточки и протянул холодную ладонь к щеке. Шерил замерла, вздрогнув. Пинхэд, всё с такими же пустыми глазами, стёр кровь с её губ. — Я слышал о тебе. Сказал он ледяным, потусторонним тоном. — Шерил. А она зажмурилась, изо всех сил, сжав исцараппанные руки в кулаки. И перед глазами, таким же неясным пятном, как и множество других, всплыли очертания пирамиды. Пальцы поползли выше, к виску, и стёрли тёплые слёзы в уголках глаз. И неожиданно пропали. — Я должен идти. Произнёс всё тот же загробный голос, и стало теплее. Стало спокойнее. Шерил открыла глаза, не веря, боясь поверить. Она была одна, рана в боку надрывно колола, и больше не раздавалось звона цепей. Шерил, поднявшись на колени, сжалась, прижав руки к груди в попытке согреть их, и расплакалась, сдавшись. Сил больше не было.

***

— Я не думала, что именно он. Сказала Юи, дуя на горячий чай, дымащийся в кружке. Шерил перевела на неё, невозмутимую и стойкую, затравленный взгляд и ойкнула, когда Клодетт с тихим «прости» продолжила обрабатывать её рану. — Самое время говорить об этом. Фыркнул Парк как-то, кажется Шерил, зло и раздражённо. Фенг Мин, прижавшаяся к его плечу, сонно кивнула. — Не знаю. Она узнает рано или поздно. Должна узнать. — Узнать что? Спросила Шерил, ощупывая плотно стянутые бинты. Надела не без помощи Клодетт новую жилетку, и с благодарностью приняла свою чашку травянного чая, которую интуитивно крепко сжала в руках. — Видишь ли… Господи, Джейк. То, что твоя ситуация не похожа на их, не значит, что нужно скрывать это. Видишь ли, Шерри, некоторые убийцы… Эм… — Только мягче, Юи, пожалуйста. — В общем, у некоторых убийц не только деловой интерес к выжившим. Некоторым. — Эм… — Юи хотела сказать, что ты интересна Пинхэду не только как жертва. Ну, или больше, чем остальные. Хотя, мы думали, уж прости, что если кто и обратит на тебя такое внимание, то Пирамидоголовый. — А… Кто ещё?.. Вы говорите, что их, нас, несколько. Юи и Парк переглядываются, пока сидящая рядом Клодетт вздыхает, отводя взгляд и делая глоток чая. Она задумчива и не замечает, как запотевают стекла очков. А Шерил улыбается, вздрагивая, чувствуя мурашки по всему телу и то, как постепенно выходит напряжение, скопившееся за время испытаний. — На самом деле, почти все из нас так или иначе взаимодействуют с маньяками не так, как положено Сущностью. Произносит Клодетт тихо, будто бы для себя одной, но Шерил её слышит и невольно думает, с кем в таком случае взаимодействует сама Морель. — Но некоторые… не по своей воле. Как ты или… Юи замолкает, кинув взгляд на задремавшую у костра Фенг Мин, боевую и несколько грубую, но добрую и смешливую. Фенг Мин, об участи которой Шерил никогда бы не подумала. — А кто?.. — Доктор. — Но ты его не знаешь. — Пока что. — И я надеюсь, что не узнаешь как можно дольше. Отвратительный тип. — А ещё кто?.. — Подозреваю, что Дуайт, но он не говорит, сколько бы не спрашивали. Шерил вспоминает немного нервного парня, и невольно — скорее из-за эмоционального перенапряжения — смеётся, думая, что «его маньяк» — это Майерс, который как-то раз не давал ей правильно чинить генератор, наблюдая, наблюдая, наблюдая… — И что… Что этот Доктор делает, когда встречает Мин? Джейк неожиданно кашляет, заглушая звук ладонью. Шерил отчего-то краснеет, хотя семнадцать лет, когда такая реакция предсказуема, ей было четыре года назад. Юи переводит хмурый взгляд с неё на Парка, аккуратно поправившего сполсший с женских плеч плед. — Обращает на неё больше внимания, чем принято Сущностью. Говорит тихо, но твёрдо Юи. — А как сама Сущность относится к такому? — В зависимости от полезности маньяка. Если он хорошо справляется со своей… работой, то поощряет… Парк замолкает, опуская взгляд. Клодетт рядом выдыхает прямо в чашку. И находит тёплыми пальцами руку Шерил. Вспомнившей, что в испытании против Пинхэда не выжил никто, даже она сама, истекшая кровью неподалёку от ворот. — И нельзя ничего сделать? — Я не знаю, Шерри. Говорит Юи, и Шерил чудится сочувствие в её голосе.

***

Когда в следующий раз Шерил едва ли не наступает на знакомый куб, она — умница, малышка — не сжимается от страха, боясь даже сделать вдох. Просто молча обходит его, видя вдалеке широкие плечи пробежавшего Кинга. И понимает, чувствует, что надо сделать. Пересилить себя, собрать все силы и помочь. Пока не стало слишком поздно. И Шерил возвращается, надеясь и коря себя за эгоистичные, жестокие, мысли. Берет в руки ледяной металлический куб и начинает открывать. Руки дрожат, а пальцы не слушаются, но Шерил продолжает, подбадривая себя. Всё будет хорошо, он не придёт, шкатулка практически открыта. Звенья цепей окутывают запястья и — жгучей удавкой — шею. Шерил замирает, открывая рот для беззвучного крика. Ничего не будет хорошо, и он придёт. Он уже здесь, скользит к ней, точно по воздуху, как медсестра. А Шерил не может пошевелиться, связанная, скованная. — Шерил. Говорит загробно Пинхэд, и Шерил вздрагивает, распахивая глаза. Что-то не так, что-то происходит. Она чувствует это. По внезапно изменившейся атмосфере, по воздуху, душой и всем существом. Чувствует.