Принцесса Слизерина

      Грейнджер медленно перебирала босые ноги по холодному каменному полу, идя в Башню старост с туфлями в руках. Она чертовски устала за этот вечер. Со сколькими людьми она сегодня танцевала? Точно больше десяти. И ещё эти чёртовы каблуки! Гермиона была раздражена. Заклинание Пэнси нисколько не помогает. И ещё эта Скитер, бегающая за ней весь вечер: её просто очень сильно интересовала личная жизнь Гермионы, её карьера и то, как же ей живётся на новом факультете. Она определённо мстит ей за те две недели в банке в конце четвёртого курса. Что же насчёт карьеры? У Гермионы были предположения: она могла пойти в Аврорат с Гарри, а могла быть в Отделе международного магического сотрудничества. Её также привлекала колдомедицина. У неё ещё много времени, чтобы подумать, поэтому Скитер девушка ответила неоднозначно.       Проговорив пароль Женевьев, она устало зашла через картинную дверь в гостиную и при входе кинула эти чёртовы каблуки, не заметив сидящего на диване и наблюдавшего за ней Малфоя. — Грейнджер, — окликнул её блондин, удобно развалившийся в вальяжной позе на диване. Гермиона вздрогнула от неожиданности. — Малфой! Ты так до инфаркта меня доведёшь, — шатенка бросила на него грозный взгляд, но потом её лицо разгладилось. У неё просто не было сил спорить или злиться. — Извини, — Драко поднял руки в знак примирения. Гермиона даже удивилась тому, что он извинился. Такое редко бывает. — Просто хотел узнать, — шатенка пристально на него смотрела, выгнув бровь в немом вопросе, — в этот раз я опоздал с приглашением, но, надеюсь, на Рождественский бал тебя ещё никто не пригласил и я буду первым. Не составишь ли ты мне тогда компанию?       Гермиона стояла в ступоре. До Рождества ждать ещё долго, но он уже её приглашает. Довольно странно. В конечном итоге взвесив все «за» и «против», она пришла к выводу: — Почему бы и нет? — Грейнджер, пройдя несколько шагов, опустилась на диван напротив, облокотилась на спинку дивана, внимательно смотря на Малфоя. Его волосы были взъерошены, рубашка расстёгнута на две верхние пуговицы, рукава закатаны до локтей, а узел галстука расслаблен. Всё это делало его слишком сексуальным.       Гермиона прикрыла глаза, чтобы не видеть эту, на её взгляд, прекрасную картину, поэтому не заметила, как на лице Драко появилось что-то наподобие улыбки. Он встал подошёл к Грейнджер и протянул ей руку: — Потанцуем?       Гермиона открыла глаза, с удивлением воззрясь на блондина. Если честно, то она уже и забыла в каком ступоре стояла после их танца и его слов. — Ты хоть и уделила мне один танец на балу, но он был слишком коротким. Так может потанцуем ещё?       Гермиона задумалась, а потом кивнув, вложила свою руку в его. Она была тёплой, когда у шатенки была немного холодной. Он помог встать и провёл её в центр комнаты. После взмаха его палочки в комнате раздалась приятная мелодия вальса. Она исходила из её магнитофона.       Драко положил одну свою руку ей на талию, как на балу, во второй лежала её, и начал вести Гермиону в танце. Они двигались плавно, в такт музыки, как одно целое. Юбки платья тихо шелестели, музыку девушка как будто не слышала, смотря прямо в его глаза цвета грозовых туч, а он смотрел в её шоколадные. Сердце пропустило удар, когда она увидела на его лице ухмылку. Сколько они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь? Покраснев, она отвела взгляд в сторону, осматривая комнату. Светло не было, единственное освещение — полыхающий огонь в камине.       Повернув голову, она уткнулась взглядом в его шею, ведь была ниже. Опять осмотрев его, она в который раз отметила, как он красив. Сильные руки, одна из которых покоиться на её талии, так и норовя взять и притянуть ближе; широкие плечи; худощав, но мускулист: всё-таки годы квиддича не прошли мимо. Его преимущества можно перечислять долго.       Опустив взгляд ниже, она опять покраснела, увидев выпирающий бугорок. Малфой как будто это увидел и хмыкнул. Может теперь она поймёт, как она влияет на него. Мерлин всемогущий, они всего лишь танцуют — кстати, который уже танец? — а он уже… Гермиона шумно выдохнула и покраснела ещё сильнее, напоминая спелый помидор, когда поняла, что до сих пор туда смотрит. Стушевавшись, она забегала глазами по комнате, но взгляд опять зацепился за эти серые радужки, не оставляя ей выхода.       Сердце сделало кульбит и забилось быстрее. Было ощущение, что она слышит его стук даже за всем шумом. На лице Малфоя красовалась глупая улыбка. Чему он улыбается?! Стоп, а когда они успели остановиться? Гермиона попыталась сосредоточиться, но мысли не хотели собираться в кучу. Что чёрт возьми опять с ней происходит?       Глаза в глаза. Стоят, не двигаясь, словно кто-то нажал на кнопку «пауза». Сердце бьётся с сумасшедшей скоростью. В его глазах что-то сверкнуло, как будто он слышит её бешеное сердцебиение и частое дыхание. Хотя это ожидаемо, он по-любому это слышит и тем более видит, ведь между ними всего каких-то несколько дюймов. Видя Грейнджер, стоящую как будто в шоке с потемневшими глазами и приоткрытыми губами, Малфой просто не смог сдержать ухмылки от того, что он уже напридумывал в своей голове. И именно этот жест, эта ухмылка, дала понять Гермионе, что это точка невозврата. Особенного эта его милая ямочка на щеке, которую она никогда не замечала, хотя много раз видела, как он ухмыляется. Она не смогла отвести взгляд, потонула в этом омуте серебристых глаз и вряд-ли оттуда когда-нибудь теперь выберется. — Драко, — его имя, во второй раз слетевшее с её губ, отозвалось чем-то приятным в груди Малфоя. — Я… Я…       Грейнджер поняла, она должна ему сказать. Сказать, что чувствует. Хотя бы что-то. Она решила, что сделает это, ещё в субботу, просто нужен был удобный момент. И вот он, но она не могла. Ком застрял в горле, и хоть клешнями вытаскивай из неё слова, но в предложения она их составить не сможет. Поэтому, она не придумала ничего лучшего, чем…       Поцеловать его.       Она поднялась на носочки и приблизилась к его лицу, опаляя его своим горячим дыханием. Один миг и её губы накрывают его. И всё. Это конец. Было похоже на взрыв.       Кто-нибудь когда-нибудь пробовал сочетание мяты и мёда?       Словно электрический ток пронзил их тела. По телу Гермионы прошла волна мурашек, и что-то странное скопилось внизу живота, что-то тягучее. Смакуя его податливые губы, она не могла оторваться, хоть и понимала, что ещё несколько мгновений, и она не сможет себя контролировать. Поэтому она отстранилась. Всего на пару сантиметров.       Драко, не сдержавшись, издал разочарованный стон. Ну не сейчас. Не сейчас, когда она так близко, когда она сама идёт ему навстречу, сама делает этот чёртов шаг в пропасть. Не сейчас, когда он готов последовать за ней в эту бездну. Не сейчас…       Захватив в плен своих рук её талию, он притянул её к себе ещё ближе, снова впиваясь в её губы жадным поцелуем, постепенно углубляя его. А Гермиона и не сопротивлялась, отвечая ему с таким же рвением, покусывая его нижнюю губу и наслаждаясь её вкусом. Мёдом. Самым сладким, который она когда-либо пробовала, мёдом.       Почему его губы на вкус как мёд?       Она понимала — это конец. Пути назад уже нет, можно идти только вперёд. Туда, куда ей велено Судьбой. И хотя она никогда не верила в прорицания, она это чувствовала. Каким-то шестым чувством, о котором все вечно говорят, которое спасало людей в сложных ситуациях. И разве эту ситуацию нельзя назвать сложной? Ещё как можно. Скорее даже чрезвычайной, справиться с которой Гермиона не знала как. Они просто шли против чёртовой системы.       Грязнокровка и Чистокровный.       Грейнджер и Малфой.       Кому скажи — не поверит. Но ведь это именно они сейчас стоят посреди гостиной, наслаждаясь друг другом, не замечая ничего вокруг себя. Да ведь всё вокруг них сейчас не имело никакого значения. Есть только он и она.       Драко и Гермиона.       Всё остальное пусть идёт к чёрту. Только его губы вкуса мёда, только её губы вкуса мяты. Только он и только она. И пусть хоть Волан-де-Морт возрождается, они не заметят.       Тело словно пропускало ток, всё напряжение скопилось внизу живота. Его руки уже давно блуждали по её телу, вырисовывая только ему известные узоры. И она ему позволяла. Драко прошёлся пальцами по позвоночнику, едва касаясь и заставляя Гермиону выгнуться в спине, издав приглушённый стон ему в рот. Её руки уже давно были зарыты в его платиновых, шёлковых на ощупь волосах, перебирая и иногда оттягивая пряди, забывая о прежней усталости.       Сейчас ей казалось это правильным. Вот так просто стоять в пышном платье посреди гостиной и целоваться с бывшим врагом, понимая, что он давно уже не враг, даже не друг, нечто большее. Нечто большее, при виде которого кровь начинала циркулировать по организму лучше, сердце начинало биться быстрее, но мозг отчаянно боролся сам с собой, пытаясь понять, что к чему.       Драко поцеловал её в краешек губ, потом скулу, а потом перебрался на шею, следуя поцелуями к ключице, иногда оставляя красноватые следы после себя. Из горла Гермионы вырывались слабые стоны, которые Драко считал лучшим, что слышал в своей жизни.       Каким-то образом Грейнджер уже стояла около дивана, упираясь в него ягодицами. Малфой подхватил её за бёдра и посадил на спинку. Гермиона была не против, она лишь раздвинула ноги, чтобы Драко мог встать между них.       Сознание куда-то улетучилось, покинуло её тело. Как и его, в принципе. Драко не обращал ни на что внимание, лишь упивался мягкостью, податливостью и блаженным вкусом её губ. Иногда они прерывались, чтобы отдышаться, но затем опять продолжали.       Поцелуй переходил от нежности к страсти и обратно, а его руки были повсюду. Он отрывался от её губ, вдыхая её прекрасный аромат, которым была заполнена вся комната; зарывался руками в её волосы, наклоняя её голову назад и оставляя поцелуи на бархатной коже её шеи. Ему этого вполне хватало, но в тоже время и нет. Ему хотелось большего, но он не спешил, не хотел нарушить этот поистине волшебный момент, не хотел нарушить эту идиллию, что творилось сейчас между ними. Что-то внутри него умоляло большего, но он упорно заглушал это чувство, наслаждаясь тем, что есть.       Он был не единственным, кто размышлял так же. Гермиона, как и он, хотела ещё. Больше прикасаться, больше чувствовать, больше… всего. Но не решалась.       Драко отстранился, заглядывая в её потемневшие от возбуждения глаза своими. На лице был розоватый румянец, губы покраснели и слегка опухли от долгих поцелуев. Их дыхание было тяжёлым, таким же, как воздух в комнате. — Г… Гермиона… — голос был с хрипотцой, что делало его ещё более сексуальным, а Гермиону более возбуждённой. — Заткнись, — она притянула его обратно к себе, поцеловала в скулу, перешла к шее, оставляя еле заметные отметины, подобралась к мочке уха и прикусила. Драко тяжело дышал, иногда срываясь на только ей слышные стоны, после чего она шёпотом продолжила, опаляя его своим дыханием: — Я хочу тебя…       Она никогда не была настолько смелой. Даже будучи бывшей гриффиндоркой, Героиней войны и обладательницей Ордена Мерлина первой степени, она никогда бы не смогла сказать эти слова, а сейчас… Гермиона была уверена, что поступает правильно. Она сомневалась ещё в субботу о том, что чувствует, а сейчас была уверена. Приняла их полностью. Приняла то, что ей это нравится. Всё, что происходило с ними двоими за последние два месяца, ей нравилось. И сам Драко тоже. — Ты уверена? — с настороженностью спросил Драко, сглотнув. В штанах уже давно было тесно от понимания, что находится рядом с очень сексуальной девушкой, которая ему небезразлична. Находится рядом, целует, ласкает её тело… — Я хоть и девственница, но я уверена в том, чего хочу, — без капли стеснения ответила Гермиона, смотря на него томным взглядом. Ощущения, что она была пьяна. Возможно так и было. Она была пьяна им. — И если я чего-то хочу, то получаю, — она схватила его за галстук и притянула его лицо к своему. — Ведь так поступают слизеринцы? Всегда добиваются своего…       Втянув его в новый поцелуй, она опять забылась, отдаваясь ощущениям. Они исследовали рты друг друга языками, иногда покусывали губы. Гермиона никогда такого не испытывала. Такого сильного желания к противоположному полу. Такого влечения. Гермиона никогда не была настолько смела, чтобы говорить такие вещи, чтобы делать то, что она делает. Она всегда во многом себе отказывала, прятала внутри себя все свои желания, сосредотачивалась только на важном. А важным были учёба и помощь Гарри. Чёртова победа над Волан-де-Мортом.       Сейчас же ей было плевать. Даже если завтра она проснётся с сожалением обо всём (что было маловероятным), сейчас ей плевать. Она хочет — она получит.       Малфой немного отстранился и шепнул на ухо: — Скажи, когда остановиться… — Почему мы должны останавливаться? — под стать ему ответила девушка. — Ты же понимаешь, что если сейчас меня не остановишь, то я не смогу сдержаться? — настороженно всматривался в её глаза блондин.       Не отвечая на вопрос, Гермиона взяла инициативу в свои руки и начала расстёгивать пуговицы его рубашки, начиная с верхних. Одна за другой они выскальзывали из петель под давлением её пальцев. Её взору предстала его сильная грудь и шрамы на ней от поттеровской Сектумсемпры, занявшие всё её внимание. Она провела пальцами по каждому, наслаждаясь ощущением его кожи под ними.       Взгляд перемещался с груди до кубиков пресса и ниже, до заметной выпуклости в штанах. Она поняла, что всё это время за ней наблюдал Драко и он видит, каким голодным взглядом она его исследует. От этого факта её щёки запылали, и она перевела взгляд обратно на грудь. Главное не смотреть ниже и выше. Не смотреть.       Но это было так сложно…       Гермиона обняла его за талию и прижалась к нему, положив голову ему на плечо и пытаясь успокоить бешеный сердечный ритм. — Что, гриффиндорской храбрости больше не хватает? — он ухмыльнулся. Не злобно, нет. Как будто не был всё это время Драко Малфоем, ненавидящим таких как она. Но именно сейчас, через годы неприязни, то, что должно казаться неправильным, было для них обоих самым правильным, что они когда либо делали в жизни. Кто бы мог подумать, что ранее злейшие враги сейчас могли стоять обниматься, целоваться… Да чёрт побери, всё шло к совместной ночи! — Я просто не знаю, что делать дальше, — заливаясь краской ответила Гермиона, пытаясь спрятать лицо у него на груди, и невзначай вдыхала его слегка пряный и терпкий аромат. Апельсин и корица. — Зато я знаю. — Хочешь похвастаться своими способностями? — спросила Гермиона, слегка насмехаясь. — Хочешь, чтобы я продемонстрировал свои способности? — о, он точно над ней издевается. Эти его шуточки… — Думаю, я смогу ими похвастаться в другой раз…       Драко нежно поцеловал её в шею. Это был её первый раз. Это был их первый раз. И Малфою хотелось его сделать немного особенным, а не просто каким-то трахом. Драко хотел быть с ней нежным, трепетным. С девушкой, которая занимала его мысли по ночам несколько лет. С девушкой, про чувства к которой он случайно забыл, стараясь уберечь её от смерти.       Вся его грубость, некая жестокость, холодность к другим людям именно сейчас куда-то испарились. Всё дело было в девушке, тело которой он покрывал поцелуями. Когда они начали нормально общаться? Довольно сложный вопрос. Их более или менее нормально общение началось наверное в тот злополучный вечер, когда у них было первое совместное дежурство, когда они решили пообщаться. И сколько времени прошло с того дня? Полтора месяца?       Он прошёлся руками вниз по спине, дошёл до аппетитных бёдер и снова вверх, ища застёжку платья. По спине Гермионы пробежала стая мурашек, по всему телу будто проходил электрический ток. Его прикосновения были такими трепетными, чувственными и… нежными. Взявшись за бегунок, он потянул его вниз, оголяя спину.       Малфой начал снимать рукава с её плеч, любуясь видом. Платье спускалось ниже, до пояса, открывая вид на её стройное тело, немного выпирающие ключицы, дальше аппетитная грудь под голубым кружевным лифом, плоский живот… Не всё, но часть того, о чём он уже давно грезил.       Он пожирал глазами каждый открытый кусочек её тела, пытаясь запечатлеть каждый момент в своей памяти и добавить в своей ментальной библиотеке в отдельную книгу, стоящую на полке с другими важными ему томами. Книгу в ярко-красный кожаной обложке под названием «Грейнджер». Всего лишь фамилия девушки, из-за которой он иногда, ещё до освоения Окклюменции, не мог нормально спать.       Опять руки, плечи, ключицы, ложбинка меж грудей, живот, шея, покрытая его отметинами, покрасневшее от смущения лицо, каштановые локоны, обрамляющие её лицо и ниспадающие по плечам. Он восхищался ею. Всё в ней его привлекало и очаровывало, начиная от её вздёрнутого носика и россыпью веснушек на лице, заканчивая этой бесячей привычкой вечно поднимать руку вверх на уроках, зная ответ и хотя ответить.       Гермиона уже давно сидела прямо, уперевшись руками в спинку дивана, и внимательно за ним наблюдала, раскрасневшаяся от такого пристального плотоядного взгляда, которым Драко смотрел на неё. Она заметила, что его взгляд упал на её грудь и, поддавшись этому, уже не первому, порыву храбрости, не заметила, как с губ слетело: — Сними его.       Малфой опешил. Да и Гермиона тоже пребывала в шоке от самой себя. Но Драко быстро вышел из этого состояния, усмехаясь, и, пройдясь рукой по её спине, расстегнул застёжку лифа, а потом снял лямки с плеч. Открылся вид на её небольшую, но и не маленькую грудь. Грейнджер покраснела ещё больше, а лиф уже валялся где-то на диване рядом с его рубашкой.       Драко снова потянулся за поцелуем, кладя руки ей на талию. Если бы мысли Гермионы не были заняты наслаждением от вкуса Малфоевских губ, рук, покоившихся у неё на талии, всё просящихся подняться выше или, наоборот, опуститься ниже, и догадками о том, что будет дальше — она бы давно прикрыла свою наготу и сгорала бы от смущения. Но девушка лишь зарылась пальчиками в платиновые волосы, наслаждаясь их мягкостью.       Руки юноши всё-таки переместились выше и легли на её грудь. Малфой сжал её, и с губ девушки сорвался стон. Чувствительная. Драко, прикусив её нижнюю губу, пошёл поцелуями вниз по шее, перемещаясь к ключицам, к ложбинке между грудей, и, наконец, дойдя до поставленной цели, вобрал в рот один сосок, второй перекатывая пальцами. Гермиона испустила стон, запрокидывая голову и держась руками за его плечи. Его руки и губы дарили ей ранее неизведанное удовольствие. Немного прикусив сосок, Малфой оттянул его и перешёл ко второму, проделав те же движения.       Юноша отстранился и внимательно осмотрел полуобнажённую девушку, которая взирала на него из полуприкрытых век. — Ты точно уверена в своём решение? — Да, чёрт возьми! — тяжёлый узел давил на низ живота, Гермиона была через чур возбуждена от его ласк, чтобы взять и отказаться. Это было бы слишком глупо.       Он подхватил её на руки. Грейнджер вскрикнула от неожиданности и обхватила его ногами за бедра, руками держась за плечи. Юноша понёс её по лестнице наверх и, не выбирая, отправился в свою комнату. Драко прислонил Гермиону к стене рядом с дверью, жадно поцеловал и освободившейся рукой дёрнул ручку.       Зайдя в комнату, Драко опустил Гермиону на пол рядом с кроватью и опять набросился с поцелуем. Платье, которому теперь ничего не мешало, струясь, упало к ногам девушки. Она переступила через него и откинула ногой в сторону, не заботясь о его цене.       Руки Малфоя уже всюду рыскали по телу Грейнджер, перебираясь с талии на бёдра, грудь, шею, зарывались в волосы. Движения были беспорядочными и хаотичными, такими же, как у Гермионы.       Раздался стук, но его никто не заметил, сосредоточившись только друг на друге. Стук раздался ещё раз, на этот раз громче и настойчивее. Это был филин, пытающийся проникнуть в помещение.       Гермиона чуть отстранилась и сказала Драко в губы: — Может впустишь филина?       Окно само собой распахнулась, а Малфой вновь вернулся к шее, положив руки девушке на бёдра. Беспалочковая магия.       Филин обиженно ухнул, понимая, что ему не хотят уделять внимание. — Он не улетает. Может это что-то важное? — Пусть подождёт… — Малфой, — попыталась ещё раз Гермиона.       Юноша отстранился с разочарованным стоном и направился к филину, пробурчав: «Грёбаная птица».       Драко удивился увидев перед собой семейного филина. Сколько времени? Была глубокая ночь. Это насторожило Малфоя. Он забрал из клюва птицы конверт и сломал печать. Быстро пробежав глазами по тексту, Драко нахмурился. — Что там? — обратилась к нему девушка, которая прикрылась поднятым платьем. — От мамы. Пишет, что приболела, колдомедики говорят ничего серьёзного. Но я всё же завтра её навещу, всё равно надо встретиться с семейным адвокатом, наконец.       Об обычной простуде не пишут ночью… — Ты вернёшься… — Завтра вечером, — ответил Малфой и отложил письмо на стол. Весь запал пропал вместе с возбуждением, оставляя место переживаниям. Похоже продолжения у вечера не будет. — Я, наверное, пойду, — замявшись сказала Гермиона и уже развернулась, чтобы выйти из комнаты. — Может, останешься? — Гермиона развернулась и удивлённо посмотрела на него. Сейчас он выглядел по-домашнему, он был настоящим. Как и во время их посиделок по вечерам в гостиной сейчас на нём не было той холодной высокомерной маски. Он смотрел на неё с нежностью. Волосы были растрёпаны и находились в полнейшем беспорядке, но это придавало ему лишь особый шарм и некий уют. Гермионе определённо не хотелось сейчас уходить и ложиться одной в холодную постель, особенно, после ощущения его горячих рук, ласкающих её тело. — Пожалуйста.       Гермиона задумалась. Она определённо хочет остаться. И девушка неуверенно кивнула. — Если ты стесняешься, я могу одолжить свою рубашку, — он наклонил голову, внимательно за ней наблюдая.       Грейнджер опять кивнула и Малфой, достав из шкафа одну из рубашек, протянул ей. Гермиона накинула её на себя и застегнула всего на пару пуговиц. Драко внимательно наблюдал за её неловкими движениями, и уголки губ сами собой поднимались вверх. Она доверилась ему и чуть-ли не отдалась несколько минут назад. Это был всплеск энергии, который не один из них не мог контролировать. Неизвестно куда бы это всё могло зайти. Можно сказать, что Малфой даже благодарен этой птице за то, что умерила их пыл. Хоть Грейнджер и говорила, что готова, но кто может утверждать, что она потом не пожалеет?       Гермиона стояла, краснея, и смотрела в пол, теребя край рубашки в своих руках. Всё же решившись, она направилась к левой части кровати и залезла под одеяло, отвернувшись. Лишь бы не смотреть на него, чтобы не объясняться. Драко лёг рядом и уставился в изумрудно-зелёный балдахин с серебряными акцентами. Она лежит в его постели. Она в его постели. По собственной воле. Это заставляло сердце Драко биться чаще, а тело наполняться теплом. — Грейнджер, я хотел сказать… — начал юноша, но девушка его бесцеремонно перебила: — Ш-ш-ш, скажешь завтра. А сейчас давай спать…       Никто из них не мог уснуть. Тишина резала по ушам, и даже завывающий на улице ветер не мог её прервать. — Я могу тебя обнять? — Малфой повернул голову в сторону девушки и уставился в копну каштановых волос, в которые хотелось зарыться носом и вдыхать клубничный аромат.       Гермиона удивилась этому вопросу. Вся ситуация была странная. Грейнджер и Малфой лежат в одной постели, Гермиона лишь в одном элементе нижнего белья и рубашке, его рубашке, Драко только в брюках, так ещё и спрашивает разрешение на то, чтобы её обнять. Она предполагала, что он будет действовать, не спрашивая, но Драко каждый раз открывался ей с другой стороны. — Думаю, да, — тихо ответила бывшая гриффиндорка, но блондин её прекрасно услышал в такой оглушающей тишине.       Малфой повернулся на бок и, положив руку девушке на талию, притянул ближе и всё же уткнулся носом в её волосы, вдыхая этот великолепный запах клубники, запах, с которым у Драко ассоциировалась только она. Уголки губ снова поползли вверх.       Гермиона чувствовала теплоту его руки у себя на талии даже сквозь рубашку, чувствовала его дыхание в своих волосах, чувствовала аромат апельсина и корицы, которым пропиталась вся комната слизеринца. Чувствовала всё это и была полностью уверенна в том, что в его объятиях ей уютно и комфортно, она чувствовала себя в безопасности.       Этой ночью они оба прекрасно спали. Наверное, ни один, ни другой давно так не высыпались и не просыпались полностью отдохнувшими.

***

      5 дней до девичника. Понедельник. — Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер, — протянул слизеринец, как делал на первых курсах и поставил локти на спинку дивана, где сидела девушка с книгой в руках. — Малфой, Малфой, Малфой, — вторила ему бывшая гриффиндорка. — Я прекрасно знаю свою фамилию, но спасибо, что напомнил, — не отрываясь от страниц книги, проговорила Гермиона.       По комнате был рассеян тёплый свет, исходивший от огня в камине, который служил единственным освещением. Поленья потрескивали, пожираемые языками пламени. На улице, хоть и было уже темно, можно было разглядеть неспокойное озеро, освещаемое лунным светом. Близился конец октября так же, как и Хэллоуинский бал. Девушка, укутанная в тёплый плед, сидела на диване, скрестив ноги, и читала книгу уже который вечер подряд.       Малфой лёг на диван напротив, заложив руки за голову, и повернул ту к Гермионе, внимательно её изучая. Волосы были заколоты в пучок волшебной палочкой, что выглядело довольно странно, но красиво, несколько прядей спадало ей на лицо, и девушка каждый раз их заправляла за уши. Руки переворачивали страницу за страницей, а шоколадные глаза бегали по строчкам, поглощая информацию. — Ты не устала каждый день сидеть здесь и читать? — Гермиона оторвала взгляд от книги, скептически на него посмотрела и вернулась к чтению. — Неужели эта книжонка по древним рунам так тебе интересна? — Что ты от меня хочешь, Малфой? — девушка захлопнула книгу и отложила в сторону, направляя на него свой взгляд. — Мне просто скучно. — Почему бы тебе не пойти и не повеселиться с Блейзом? Или с Пэнс? — Ну, ты же знаешь, у них есть более интересное занятие, чем общение со мной. Конечно, если ты понимаешь о чём я, — Драко ухмыльнулся, увидев, как вспыхнуло лицо шатенки. Смущать её, или доводить до белого коления — было очень весело и занимательно. — И, опережая твой вопрос, думаю, Дафна и Тео тоже заняты. — Даже если тебе и скучно, клоуном я не нанималась. Поэтому прошу меня оставить в покое. Попробуй придумать себе занятие сам, — девушка потянулась за книгой, чтобы вернуться к чтению, как Малфой сумел её удивить: — Может, поиграем? Как тогда на дежурстве: я тебе вопрос, ты мне ответ, и наоборот. — Ты от меня не отвяжешься? — с толикой надежды, что он всё же оставит её, спросила слизеринка. Увидев отрицательное покачивание головой уже вертикально сидящего парня, она выдохнула и опять убрала книгу. — Начинай, — устало произнесла она. — Самое скучное и неинтересное я уже знаю, а вот почему ты после Войны выбрала Визела, а не Шрамоголового, мне интересно. Нет, правда, я ожидал, что ты будешь с Поттером. Кажется, на это почти все слизеринцы ставили, — задумчиво произнёс Малфой, почёсывая подбородок. — Гарри мне как родной брат. И по-другому я на него не смотрю. А для него я как сестра. Он заменил мне семью, — пожав плечами, ответила бывшая гриффиндорка. — А Рональд… Он — как что-то обыденное, привычное, в какой-то степени родное. Мне кажется каждому нужна была поддержка после тех ужасных событий, и наши недоотношения были основаны на привязанности и детской влюблённости. Но я рада, что мы остались с ним друзьями, — Малфой кивнул, как бы говоря: ответ принят. — Почему ты дружишь именно с Забини? Почему именно он твой лучший друг? — Это сложно объяснить, — произнёс Драко, углубившись во воспоминания. — Мы дружим столько, сколько я себя помню. Это человек, которому я всецело доверяю. Даже свою жизнь. Блейз всегда меня выслушает, не задавая глупые вопросы и не углубляясь в подробности, если я не хочу говорить. Всегда выручит и поддержит. Он правда очень хороший друг, — Драко опять ей открывался. Опять ей и неизвестно почему. Но было слишком опасно рассказывать всё. — Ну, так, Грейнджер, вновь моя очередь…       4 дня до девичника. Вторник. — Вновь читаешь? — Малфой прошёл по комнате и вальяжно сел на диван. — А ты вновь пришёл меня отвлекать? Тебе серьёзно заняться нечем? Иди сделай домашнее задание, — сделав особый жест рукой, Гермиона убрала книгу, прекрасно осознавая, что почитать ей не дадут. Опять. — Ты, думаешь, единственная, кто делает его наперёд, Грейнджер? — саркастично заметил Малфой. — Мне просто скучно. Давай поиграем? — Опять? — Грейнджер закатила глаза. Опять очередная игра. Опять провокационные вопросы. Опять открытие души. — Задавай свой вопрос. — Нет. В другую игру. Ассоциации. — Ассоциации? — недоумевая, переспросила девушка. А это что-то новенькое. — Ну, да. Я говорю тебе слово, а ты первое, что у тебя с ним ассоциируется, — объяснил слизеринец. — Ты же знаешь, что такое ассоциация, Грейнджер? — Представь себе знаю, Малфой. Я не глупая, в отличие от твоей компании на первых курсах, — едко заметила девушка. — Я начну, — не обращая на её слова внимания, продолжил Драко. — Дом. — Уют. — Камин. — Пламя. — Свеча. — Свет. — Жизнь…       3 дня до девичника. Среда.       Двухчасовое дежурство они провели в полнейшей тишине, раздумывая каждый о своём. На этот раз Малфой не придумал никакой игры, не задавал никаких вопросов и, в принципе, не разговаривал с ней. Они лишь сняли пару-тройку баллов с Гриффиндора, да Пуффендуя из-за нарушителей и после разбрелись по своим комнатам.       2 дня до девичника. Четверг.       Малфой вышел из своей комнаты и спустился в гостиную, бесцеремонно выхватил книгу из рук Грейнджер и прочёл название, усевшись на диван: — «Любовь и ненависть» Аманда Дженифер. Да уж, Грейнджер. Не ожидал увидеть тебя с девчачьими романами в руках, — Драко кинул книжку на журнальный столик перед собой. — Эй, — возмущённо крикнула Гермиона. — Во-первых, не твоё дело. А во-вторых, как ты смеешь так обращаться с книгами?! — девушка схватила книгу и, проведя рукой по обложке, отправила с помощью магии на книжную полку. Да, роман. Да, по его мнению девчачий, но она что? Не девушка? Когда мозгу надо отдохнуть, надо читать что-то его не напрягающее. — Это не книга, это бред, — юноша махнул рукой, облокачиваясь на спинку дивана. — И без всяких вступительных разговоров, — Малфой перевёл свой взгляд внимательных глаз на девушку, — расскажи о своих родителях.       Это просьба заставила бывшую гриффиндорку пребывать в ступоре. Рассказать о своих родителях? А что она может рассказать? Всем известно, что они маглы. Детство она своё не так уж и помнит. Встречалась с ними только на летних каникулах, и то потом уезжала к Уизли. — Даже не знаю, что сказать. Они дантисты — люди, которые лечат зубы, — пояснила девушка. — Летом мы часто с ними путешествовали. Они любили меня, заботились обо мне, переживали. Мама как-то сказала, что было опрометчиво отпускать меня в Хогвартс, раз каждый год я ищу приключения на свою пятую точку, — Гермиона горько усмехнулась. Как хотелось сейчас просто взять и обнять маму, сказать, как она ей дорога и не отпускать. Но этого уже не случится. Ведь они её не помнят. — Перед седьмым курсом мне пришлось стереть им память, чтобы обезопасить. Сейчас они в Австралии и не помнят о том, что у них есть дочь…       Хотелось сесть и расплакаться, но она и так слишком часто плачет перед Драко Малфоем. Тот сидел напротив и смотрел на неё с какой-то жалостью в глазах и переживанием. — Не надо меня жалеть, я в порядке, — произнесла Гермиона, а слизеринец дёрнулся от её слов, произнесённые после долгой тишины. — Я, наверное, пойду, — девушка встала и направилась к лестнице.       1 день до девичника. Пятница.       Гермиона сидела на диване как обычно и читала книгу. Был почти отбой, а Малфой так и не спустился. А Грейнджер, даже сама не осознавая, надеялась, что он всё же явится и скрасит этот унылый осенний вечер.       Но он не спустился, и девушка, сидя на диване около камина, читала до поздней ночи, всё также надеясь на его появление.

***

      Гермиона нежилась в кровати, пока лучи солнца, пробивающиеся сквозь окно, не начали резать глаза через закрытые веки. Открыв глаза, она увидела зелёный балдахин. Ничего необычного, она просыпается так каждое утро. Повернувшись она увидела обстановку не своей комнаты и осознала, что находится не в своей пижаме. События вчерашнего вечера всплыли перед глазами. А то, чем закончился вечер, даровало девушке улыбку.       Обведя комнату взглядом в поиске платья, она наткнулась на записку на тумбочке, на которой было выведено аккуратным почерком: «Гермионе Грейнджер».       Взяв записку и раскрыв её, девушка приступила к чтению:

«Доброе утро, соня.

Надеюсь, ты выспалась и находишься в таком же прекрасном настроении, как и я.

Ты так мило спала, что я не захотел тебя будить. Я уже в поместье и буду в Хогвартсе только после ужина. Надеюсь мы сможем потом переговорить и обсудить важные вопросы. Ты обещала.

С нетерпением жду,

Драко Малфой.»

      Гермиона опять улыбнулась. У него прекрасное настроение, и скорее всего из-за неё. И он «с нетерпением ждёт» их встречи. Это понимание задало ей настроение на целый день.       Девушка, как будто окрылённая, поднялась с кровати и, подобрав платье, направилась в свою комнату переодеваться.       Хорошее настроение, глупая улыбка и чувство окрылённости. Что же это, если не влюблённость?