Принцесса Слизерина

— Ты уверен? — девушка обеспокоенно смотрела на молодого человека, в который раз задавая один и тот же вопрос. То, что тот собирался сделать, было рискованно и опасно, но выглядел он довольно уверенно, накидывая чёрный плащ на свои плечи. Что говорить про опасно, просто немыслимо и невозможно! — На все сто. Не зря же я готовил это столько времени? — хмыкнул юноша, повернулся к блондинке и, подойдя к ней, нежно поцеловал. — Пора действовать, ведь сейчас лучший момент для этого.       Юноша в плаще подошёл к двери и взялся за ручку, собираясь открыть, и, немного подождав, добавил: — Я буду поздно, лучше не жди меня. Это будет подозрительно. Потанцуй ещё немного и ложись спать.       Она лишь кивнула, поджав губы, а черноволосый юноша скрылся за дверью, оставляя в тёмном помещении белокурую девушку в полном одиночестве.

***

      Девушка перешагнула через скамейку и уселась, осматривая предложенные ей на столе блюда. Она выбрала запечённый картофель с курицей и начала трапезу, получая от неё неземное удовольствия, ведь не ела со вчерашнего вечера. — О, наша Спящая Красавица проснулась даже не к ужину, — рядом с ней уселась Пэнси, а напротив Блейз. — Знаешь, если нам и разрешили не учиться на первых парах, это совершенно не значит, что надо всё это время спать, Гермиона. Я вообще удивлён, что ты так поздно встала. — Вообще-то я проснулась давно, — прожевав, ответила бывшая гриффиндорка, пожав плечами. — Я… — вряд ли стоило говорить, что она час пролежала на кровати, вцепившись в малфоевскую рубашку, вспоминая его руки, ласкающие её тело, и губы вкуса сладкого тягучего мёда, а также его волосы, как шёлк на ощупь, и томный изучающий её, Гермиону, взгляд. — Я просто решила не идти на завтрак, а принять ванну и почитать. — Ну да, куда же Гермиона Грейнджер и без книг, — шатенка закатила глаза на это высказывание. — А Малфой где? — В Мэноре с матерью. Будет после ужина. — И откуда ты это знаешь? — подозрительно посмотрела на неё Пэнси. — Почему он нам не сказал? — Я была с ним в одной комнате, когда прилетела сова, — решила уточнить Гермиона. Не стоило рассказывать об обстоятельствах, при которых он получил это письмо. При воспоминании вчерашних событий, её щёки немного порозовели, но этого никто не заметил. — Понятно, — кивнула Паркинсон, а потом резко потянулась к сумке, будто что-то вспомнила. — Кстати, утром пришёл «Ежедневный пророк» с главной статьёй о «уже не золотой подруге Гарри Поттера». Не знала, что ты даёшь интервью Скитер.       Гермиона решила проигнорировать последнюю фразу, забирая из рук подруги «Пророк».

      

«ЗОЛОТАЯ ДЕВОЧКА БОЛЬШЕ НЕ ЗОЛОТАЯ!

      Дорогие читатели, недавно мне стало известно, что мисс Гермиона Грейнджер, Золотая девочка и мозговой центр Золотого трио после перераспределения оказалась на факультете Слизерин! Прошу заметить, что впервые за историю Хогвартса на факультет чистокровных и аристократов попала маглорождённая волшебница, хоть и довольно одарённая. На вопрос, как это произошло — никто ответить не в силе. Как же живётся Гермионе Грейнджер на Слизерине? Почему она сдружилась с бывшим врагом? И другие вопросы, ответы на которые у нас есть, смотрите на стр.5»

      Гермиона вздохнула, перевернула пару страниц, увидела целый разворот, отведённый её персоне, и уже собиралась убрать газету, как взгляд зацепился за заголовок: «Лишь дружба или нечто большее?»       Что?       Пробежавшись взглядом по абзацу, она даже открыла рот от возмущения! Чёртова Скитер со своими чёртовыми статьями! Разорвать бы её в клочья! — Это возмутительно! — Грейнджер положила газету на стол. — Как она смеет клеветать?! Ей не хватило двух недель в банке? Так я пойду сразу к Министру! — Что там? — поинтересовалась Пэнси, поедающая овощной салат и ещё не изучившая всю газету. — Стоп, ты сказала две недели в банке? — Ты только послушай, — шатенка пропустила последний вопрос мимо ушей. — «Недавно нам стало известно, что мисс Грейнджер наладила свои отношения с некоторыми слизеринцами. Как те выразились, у них «чистой воды дружба без каких-либо корыстных целей». Но только ли дружба между Драко Малфоем и Гермионой Грейнджер? Ведь довольно необычно, что наследник Малфоев так быстро изменил своё отношение к Золотой девочке. А если заметить, что семья Малфоев всегда с презрением относилась к маглорождённым… У нас есть предположения, что между этими двумя молодыми людьми завязалось общение ещё раньше, но только в тайне от других. Утверждать что-то о любовных отношениях между мисс Грейнджер и мистером Малфоем мы не можем, но можем делать предположения, опираясь на колдографии ниже. Может скоро в Магическом мире появится новая влиятельная пара?»       Под абзацем находилось несколько колдографий. На первой она, Гермиона, и Малфой танцевали, не отводя друг от друга взгляда. На второй — Драко наклонился к ней и прошептал на ухо о том, чтобы она не стояла как вкопанная и не пялилась.       Ничего странного, романтичного или компрометирующего, он всего лишь что-то прошептал ей на ухо. Неужели, в глазах Скитер это выглядело, как ещё одна сплетня, которую надо разнести на всю Магическую Британию, знатно приукрасив? — И? — Пэнси подцепила на вилку ещё одну дольку огурца и отправила в рот, внимательно наблюдая за Гермионой. — Ты чего-то другого ожидала от Скитер? И между вами двумя и вправду что-то есть. Это знаю я, это знает Блейз, это знаете вы. Зачем отрицать? Иногда между вами такая сильная химия, что дышать трудно.       Грейнджер открыла рот, чтобы что-то сказать, но возмущение настолько захлестнуло её, что она ничего не смогла на это ответить. Она посмотрела на Блейза, который пытался сдержать смех от реакции Гермионы, и поняла, что он придерживается такого же мнения, что и Паркинсон. — Да ну вас, — пробормотала Гермиона, схватила сумку и ушла.       Пэнси лишь пожала плечами и продолжила трапезу.

***

      Юноша шёл по тусклым коридорам Хогвартса, освещение которых в такое раннее время зависело лишь от солнца, первые лучи которого только начали пробиваться сквозь множество мутных окон. Ступал по такой же холодной, как погода на улице, и такой же мрачной, как мысли о произошедшем с матерью, плитке.       Проснувшись сегодня в одной постели с прекрасной девушкой, дарившей ему уют и покой одним лишь своим видом, Драко понял, что ему впервые за долгое время не снились ночью кошмары, преследующие его ещё со времён шестого курса. Когда тот-кого-нельзя-называть поручил ему задание в виде убийства одного из самых великих волшебников и его жизнь кардинально поменялась не в лучшую сторону. Когда он только проснулся настроение явно было лучше, чем сейчас, когда он уже успел поразмышлять, что могло случиться в Мэноре.       Завернув за угол, Малфой увидел активно общающуюся компанию студентов, судя по всему, тоже рано вставшую. Заметив юношу, все сразу поникли и смолкли, ускорив шаг, чтобы побыстрее оказаться от него подальше.       Это не было удивительным. Драко уже привык видеть в свою сторону косые взгляды окружающих, перешёптывания за спиной и вскрики некоторых особ, например: «Пожирателю Смерти не место среди хороших людей!» или «Лучше бы ты сгнил в Азкабане!». В основном это было где-нибудь на улице, например, в Косом переулке, но и в Хогвартсе такое можно было услышать. Общаясь только с друзьями, коих было не так много, Драко старался абстрагироваться и не обращать внимание на окружающих, забыть про то, какую репутацию имеет в волшебном мире, и как ему жить после выпуска. Но в моменты, когда он ходил по коридорам замка совсем один, явно выделялись и вгрызались в мозг едкие слова студентов, которые совершенно не заботились о том, какие слова, при ком и как громко они произносят.       Добравшись до горгульи, открывавшей проход в кабинет директора, Драко сверился с часами. Поразмыслив, что ещё довольно-таки рано и нужно ещё немного подождать, Малфой направился к ближайшему окну и опёрся локтями о подоконник, вглядываясь в пасмурное небо.       Погода была такая же, как и в день, когда его забрали из пыльной, старой и холодной камеры Азкабана. Но отнюдь не домой, а в Министерство на суд.              Он пробыл в Азкабане с того дня, когда его и отца с матерью арестовали, забрав из поместья, и до самой середины июня. Своё восемнадцатилетние он тоже провёл там: среди трёх стен, решётки, сырости и других заключённых по соседству. Единственной радостью того дня была Нарцисса, которой позволили его навестить.       Слушание над его матерью было одним из первых по просьбе Гарри Поттера. Чёртов Избранный. Однако Драко должен отдать ему должное — Нарциссе Малфой не пришлось так долго страдать, Шрамоголовый выступил на суде в её защиту.       И вот настал тот злополучный день. Стояло такое же холодное, серое и пасмурное утро, когда Драко проснулся, услышав лязг решётки его камеры. Перед ним стояло двое авроров в форме: один из них направлял на него палочку в целях безопасности, а второй держал железные кандалы, грозно на него взирая. Драко усмехнулся. У него отобрали палочку, заблокировали трансгрессию, запретили пользоваться невербальной магией, пригрозив пожизненным сроком, но министерские всё равно пользовались высшими мерами безопасности перед каким-то едва достигшим совершеннолетия мальчишкой.       Его попросили встать, надели кандалы, блокирующие любую магию, и приказали следовать за ними. Уже оказавшись в Министерстве, они спустились на нижний этаж и проследовали к залу суда.       Драко зашёл в круглое помещение: справа и слева от входа располагались лавки, уходящие вверх, на которых уже собирались фигуры в сливовых мантиях. Его подвели к одиноко стоящему посреди зала деревянному креслу и сняли оковы. Растирая запястья и хмурясь, Малфой сел, расположив руки на подлокотниках. Запястья и ноги тут же обвили железные цепи, не дающие двинуться с места. Он тяжело вздохнул, готовясь к слушанию и отмечая, что теперь не чувствовалось того холода и обречённости, которые можно было ощутить, когда он был здесь с отцом ещё в двенадцатилетнем возрасте и Люциус решил показать ему, как устроено Министерство.       Глава Визенгомота сел на своё законное место, постучал молотком, призывая всех к тишине и порядку, и начал слушание по делу Драко Люциуса Малфоя.       Слушание было долгим и выматывающим. Драко никогда так долго не сидел на одном месте, совсем не имея возможности пошевелиться. Он был уверен, что когда эти железные путы отпустят его, он не сможет встать.       На его защиту встали Поттер и Грейнджер, что удивило. Хотя, это же гриффиндорцы. Об Уизли говорить нечего: этот придурок никогда бы не согласился на такую авантюру, да и больно надо.       После всех выступлений суд удалился для принятия решения. Драко нервничал. Сейчас решалась его судьба: либо его отпустят, либо он сгниёт в камере Азкабана.       К его глубочайшему удивлению, его отпустили, но лишь с условием, что он пройдёт повторный седьмой курс. Да Драко не особо и был против. Он покинул зал суда с матерью, находившейся с ним на протяжение всего заседания, и был доволен исходом событий. Надо обязательно поблагодарить Поттера с Грейнджер.       Из воспоминаний его вырвал скрежет отъезжающей горгульи. Он повернул голову и увидел Макгонагалл, изогнув бровь, вопросительно на него взирающую. Выслушав его проблему, она, хоть и с ужасно недовольным видом, всё же разрешила навестить ему мать, открыв для Драко свой камин.

***

      Малфой вышел из камина в главном холле, в котором находилось ещё несколько, и отряхнул свою мантию от сажи. Его встретила тишина. Как и в прошлый раз. Он огляделся, неосознанно вспоминая, как семилетним мальчишкой прятался за платяным шкафом от домовиков, пытающихся по приказу матери нарядить его в очередной до безумия дорогой и такой же до безумия неудобный смокинг вновь на какой-то важный приём.       Лицо Драко тронула лёгкая улыбка, но он сразу же стал серьёзным и позвал домовика. — Тинки к Вашим услугам, сэр, — перед Малфоем показалось маленькое существо в жёлтом платьице и поклонилось ему. — Тинки, где моя мама? — Хозяйка в своих покоях, хозяин Драко. Она отдыхает. — Хорошо, спасибо. Можешь ступать.       Эльфийка поклонилась, касаясь своими большими ушами пола, и исчезла. Малфой вздохнул и направился по холодным тёмным коридорам Мэнора в покои матери.       Нарциссу он нашёл в не совсем аристократическом образе. Та лежала на кровати под одеялом, с волосами, завязанными в низкий пучок, и читала книгу.       Драко стоял в дверях, осматривая комнату. Она была небольшая. Его мать любила уют, а его нельзя было добиться в большом помещение с высоким потолком. Горел камин, дарующий тепло комнате, окна были завешены тёмными шторами, из-за чего спальня казалось довольно темной, и лишь несколько свечей украшали прикроватную тумбу.       Малфой опять посмотрел на мать, которая уже не читала, а внимательно изучала его. — Ты не выглядишь больной, — без злобы, а скорее как констатация факта, сказал блондин. — И тебе здравствуй, милый, — Нарцисса мягко улыбнулась, убирая книгу на прикроватную тумбу. — Я, конечно, расстроена, что ты мне не пишешь так часто, как мне бы хотелось, но я не настолько отчаялась, чтобы притворяться больной, чтобы мой сын вспомнил о собственной матери. — Я не забывал о тебе, мама, — Драко подошёл к Нарциссе и сел на рядом стоящий стул. — Как ты себя чувствуешь?       Блондин был обеспокоен состоянием своей матери. Она вроде бы выглядела хорошо, будто обычный день, ничего не произошло, улыбалась… Но что-то в её взгляде было не то, будто она боялась этого вопроса, не хотела отвечать. И Драко догадывался: ответ будет неутешительный. — О, дорогой мой, пока ничего серьёзного, чувствую себя хорошо, — она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. И эта фраза: «пока ничего серьёзного» — настораживала. Драко нахмурился. — Думаю, о моём здоровье ты сможешь поговорить с целителем, он как раз должен скоро прийти.       Юноша не был доволен таким раскладом событий, но всё же кивнул. — Я хотела поинтересоваться, когда мисс Грейнджер сможет прийти в гости? Может, на Рождество?       Драко опешил. Каким образом в их разговоре появилась Грейнджер. — Что, прости? — Неужели, ты не собирался знакомить меня со своей избранницей? — Нарцисса в удивление подняла брови. — Боюсь, мама, я до сих пор тебя не понимаю. — Так, значит, ты не видел сегодняшний «Пророк», Драко? — миссис Малфой ухмыльнулась, наблюдая за непониманием на лице её сына. — Нет. А что может быть нового в «Пророке»?       Ухмылка миссис Малфой превратилась в откровенную улыбку и она, вытащив из-под книги на тумбочке сегодняшний выпуск «Ежедневного Пророка», молча протянула его Драко.       Юноша скептически посмотрел на протянутую руку, но всё же взял газету. Грейнджер. — Я так понимаю, ты зацепилась за заголовок, — Драко сверился с газетой, — Лишь дружба или нечто большее? — блондин положил «Пророк» на колени и внимательно посмотрел на мать. — И ты веришь Скитер? — Зачем мне верить Скитер, если я могу верить своим глазам? — Нарцисса улыбалась, будто застала сына врасплох. — Вы же смотрите друг на друга, как двое влюблённых. Да и признайся сам себе, что был увлечён этой девушкой ещё с младших курсов, — миссис Малфой неопределённо махнула рукой. — Всегда, когда ты приезжал, ты упоминал в разговорах «эту зазнайку Грейнджер». Это было трудно не заметить.       Драко неохотно кивнул. — Она знает, что я, как ты выразилась, увлечён ею. — И? — Что «и», мама? — юноша ещё раз взглянул на колдографии и убрал газету. — До тебя сегодня всё очень долго доходит, Драко, — нахмурились Нарцисса. — Что она чувствует? — Драко отвёл взгляд, не зная, что ответить. — Неужели, ты не спрашивал? — по его лицу было видно, что нет, не спрашивал. Женщина закатила глаза. — О, Мерлин, Драко! — Я думаю, она не чувствует того же, что и я, — блондин встал и подошёл к окну, отодвигая шторы, чтобы в комнату попадал естественный свет. — Думать и знать — две разных вещи, милый, — Нарцисса смотрела на профиль своего сына и думала, насколько же Драко отличается от Люциуса. И это радовало.       Раздался хлопок. Посреди комнаты стояла Тинки, переминаясь с ноги на ногу. — Целитель прибыл, госпожа. — Спасибо, Тинки, — эльфийка кивнула и испарилась. Миссис Малфой снова посмотрела на Драко, который стоял уже лицом к ней. — Обещай, что решишь свою маленькую «проблему».       Тот лишь кивнул и пошёл к двери. Когда Драко взялся за ручку, остановился. Нарцисса всегда давала ему полезные советы, она его вырастила, воспитала, она его любит. Но он никогда не благодарил её за этот труд. — Я ещё зайду. И, спасибо тебе, мам. — За что, милый? — в недоумении спросила Нарцисса. — За всё, — он дёрнул ручку двери и ушёл, не увидев на лице матери нежной улыбки.

***

      Юноша сидел в кресле в гостиной, около камина. Его мама заболела. При том, что Нарцисса болела очень, очень редко, по её реакции можно сообразить, что это и не обычная простуда. Это что-то серьёзнее. Гораздо серьёзнее. Драко это чувствовал. Он это знал.       В комнату вошёл их семейный целитель, который лечил всю его семью уже две четверти века. Это был мужчина около восьмидесяти лет, но выглядел моложе. Он был немного ниже Драко, худощавый, волосы уже были седые, а зрение совсем испортилось. В руках он держал блокнот с записями. — Что с моей матерью? — без всякой официальности. Пусть он просто ответит на вопрос. — Боюсь, мой ответ не обрадует Вас, мистер Малфой, — мужчина поправил очки. — Просто. Скажите. Что. С ней. — с расстановками повторил Драко, сжимая ладони в кулаки. Неизвестность съедала его изнутри, будто червяк, который нашёл спелое яблоко. Неизвестность, как чёрная дыра, затягивала без возможности выбраться. Драко редко когда о чём-то сильно переживал, но его всегда заботили его семья и близкие люди.       Целитель глубоко вздохнул, устало потирая ладонью лоб, и наконец произнёс: — На миссис Малфой тёмное древнее заклятье. Никто о нём не знает, а значит правильный метод лечения тоже подобрать никто не может. Я буду пытаться что-то придумать, но не советую сильно надеяться. — Она может умереть? — Драко сглотнул ком в горле. Его начало знобить. Неизвестность — вот, что его пугало большую часть жизни. Он абсолютно не знал, что делать дальше, как жить. И если его мать умрёт, то у него больше никого не останется… — Если мы не узнаем, что это за проклятье, то да, — мужчина опустил голову, будто был виноват во всём, что происходит. — Пока что всё не так критично, но она говорит, что стала быстрее уставать, часто болит голова. Упал аппетит. Заклятье высасывает из неё жизненные силы, в скором времени она не сможет использовать даже элементарные заклинания. Такими темпами ей осталось не больше трёх месяцев, если повезёт. — Разве ничего нельзя предпринять? — глаза начало жечь. Она может умереть. Его. Мать. Скорее всего. Умрёт. Он только недавно попрощался с отцом, а теперь и мама… Он просто не может этого допустить. Нарцисса была для него самым близким человеком, самым лучшим в его жизни. — Нам надо знать, что это за заклятье, тогда можно найти контрзаклятье. Если применять в лечении всё подряд, можно усугубить ситуацию. Мне очень жаль. Примите мои соболезнования.       Драко не ответил, вцепившись в спинку дивана и до боли её сжав. Губы были поджаты, взгляд направлен в никуда.       Да пусть катится к чёрту со своими соболезнованиями! — До свидания, — целитель попрощался и вышел из гостиной.       Лёгкий скрип двери вернул юношу в реальность, и тот уставился на огонь в камине. Но в комнате было холодно. На душе было чертовски холодно.       Драко решил провести немного времени в одиночестве, приводя мысли в порядок, перед встречей с адвокатом. Принять всю информацию и разложить её по полочкам. Слишком трудно принять тот факт, что ты скоро можешь остаться совершенно один.       Его идиллию прервал домовой эльф, появившийся перед ним с характерным хлопком трансгрессии.       Тинки вся съёжилась и протянула Малфою конверт, пропищав запинаясь: — Тинки у-увидела мужчину з-за воротами поместья, тот под-дозвал Тинки к себе. Мужчина сказал Т-тинки незамедлительно о-отдать это Вам, сэр.       Драко внимательно и заинтересовано посмотрел на эльфийку. У той была слишком необычная реакция на обычную ситуацию. Малфой задумался. Что её могло так напугать? — Как выглядел тот мужчина? Он что-нибудь ещё сказал? — Это т-тот самый ужасный человек, ч-что пытал м-магглов в подземельях. — Спасибо, Тинки, — Драко кивнул домовихе, нахмурившись, и, наконец, взял конверт из её цепких пальцев. — Он ещё там или уже ушёл? — О-он всё ещё там, — эльфийка дрожала и иногда оборачивалась по сторонам, словно боялась, что кто-то нападёт на неё прямо из-за угла. Лицо Малфоя потемнело ещё больше. — Ступай.       Эльфийка кивнула и испарилась. Драко вскрыл конверт и достал небольшой лист пергамента, сложенный пополам. Он не стал открывать его сразу, а пошёл к выходу из родового замка, чтобы после прочтения сразу увидеть отправителя.       Встав на крыльцо, он развернул лист.       «Ну что, нравится наблюдать за своей никчёмной мамашей-предательницей, как и ты, щенок? Знать, что она умирает на твоих глазах, становясь слабее с каждым днём, и не иметь возможности ей помочь?»       Злость и ненависть начала бурлить внутри, словно зелье в котле, которое вот-вот перельётся через края — кто-то поставил его на огонь и вовремя тот не убавил. После слова «щенок» на пергаменте, выделенное чернилами ярче, чем все остальные косые буквы слов, Драко на сто процентов был уверен в том, что это за «ужасный человек», о котором говорила Тинки. Листок был жестоко смят в руке.       Малфой, надеясь, что этот ублюдок ещё не ушёл, быстрым шагом направился к воротам. Он даже с расстояния видел, как мужчина, стоявший по другую сторону узорной ограды, насмехался над ним. Был так доволен, будто выиграл главный приз в лотерее.       Достав палочку из рукава, он направил её на мужчину в чёрном одеянии. С каждым шагом Драко всё отчётливее видел осуновшееся, но довольно ухмыляющееся лицо. — Ты! Сукин сын! Ты будешь гореть в аду, ублюдок! — лицо Малфоя исказилось яростью, желваки заходили, и даже послышался нечеловеческий рык. После чего в мужчину полетело заклятье. Невербальное Сектумсемпра. Этот человек просто не заслуживает чего-то менее опасного, дальше лишь Авада Кедавра.       Но мужчина лишь увернулся, улыбаясь во все оставшиеся гнилые зубы. — Сегодня прекрасный день, не правда ли? — и человек в чёрном одеянии испарился, подмигнув и не дожидаясь ответа. Просто трансгрессировал, насладившись реакцией мальчишки. — Я убью тебя, Долохов! Найду и уничтожу! — Драко кричал так неистово, будто надеялся, что его услышат. Но потом сказал тише: — Ты поплатишься за всё, что сотворил. И Азкабаном теперь не отделаешься. От тебя не останется ничего.       Малфой не задумался о том, как Антонин Долохов снова смог сбежать из Азкабана. Он посмотрел на скомканный листок на его ладони, и от ненависти, костром полыхающей внутри, тот воспламенился, превращаясь в несчастную горку пепла.       Юноша глубоко вздохнул, с презрением отряхнул ладонь, убрал палочку в рукав и направился обратно в поместье дожидаться адвоката.

***

      В гостиную Башни старост зашёл блондинистый парень, увидел Гермиону, сидящую на диване и укутанную в плед, на ходу бросил всего одну фразу: — Одевайся, Грейнджер, — без всяких приветствий, быстро, резко, безапелляционно, и отправился к себе в комнату. — Что? Зачем? Куда? — ошарашенная девушка оторвалась от текста книги, которая завлекла её уже на час своим сюжетом, и повернула голову в сторону удаляющейся спины юноши. — Малфой! Какого чёрта?! — На тренировку, Грейнджер. Ты же на метле еле держишься, — ответил Драко и закрыл дверь, чтобы переодеться.       Девушка вскочила, оставив книгу на диване, и побежала наверх к двери блондина. — Малфой, восемь вечера, а ты предлагаешь идти тренироваться? Скоро отбой, — Гермиона стояла около двери и пыталась вбить Драко в голову, что если их увидят — будет плохо. — Грейнджер, — юноша открыл дверь и посмотрел прямо ей в глаза. — Сейчас восемь, а через пятнадцать часов твой первый матч. И ты предлагаешь мне отправить тебя на него без контрольной тренировки?       Гермиона не знала, что ответить. Ей и вправду нужно было подготовиться должным образом. — Вот и славно. А теперь пойдём, — Драко захватил из комнаты свитер и закрыл дверь, направляясь к выходу из Башни.       От своего негодования Грейнджер не заметила, что всё это время Малфой стоял перед ней с голым торсом, поэтому сейчас надевал свитер. — Если нас поймают, Малфой, отчитываться будешь ты, — Гермиона направилась за ним.       Дойдя до поля, они разошлись по раздевалкам, чтобы переодеться в форму. Захватив мётлы, они встретились на поле, после чего Драко отправил Гермиону разминаться. Та перекинула ногу через метлу и взлетела.       Перед тем, как самому оседлать метлу, Малфой немного понаблюдал за Грейнджер. Он внимательно следил за чёткостью её движений. Они были отработаны так, будто девушка летала на метле несколько лет, а не недель. Её лицо было сосредоточено, а руки крепко держали древко метлы. Вот она сделала очередной манёвр, и Драко вновь отметил, что Грейнджер схватывает всё на лету. Буквально.       Она была превосходна. Конечно, со своими минусами и недостатками, но Малфой был уверен, что больше ни в кого не сможет так влюбиться, как в неё. Юноша задумался о том, чтобы выполнить просьбу матери сегодня. Было два исхода событий: либо в этом тёмном дне появится луч света, либо Драко так и ляжет сегодня спать во мраке.       Но если вспомнить вчерашние события, вряд ли я ей противен.       О чём я думал, ведя диалог с мамой?       Почему я в принципе сегодня забыл о существовании Гермионы?       Почему я решил, что останусь совсем один?..       Решив отложить свои размышления на потом, Драко сел на метлу и, взлетев, направился к Грейнджер.

***

      Вернулись они только после отбоя, где-то в десять вечера. Чуть не попались Филчу, а затем и Миссис Норрис, а после отчитывались Даме в жёлтом платье, почему они так поздно. Зайдя в гостиную Башни старост, Гермиона облегчённо выдохнула. — Не расслабляйся, Грейнджер, у нас завтра матч, — строго сказал Малфой. Гермиона никак не отреагировала на его слова и просто подошла к окну. Открыла его, впуская свежий и прохладный ноябрьский воздух, что слегка показывал ещё разгорячённую кожу щёк, и села на подоконник, вглядываясь в горизонт. — Красиво, не так ли? — в темноте виднелись верхушки деревьев Запретного леса; ровная гладь Чёрного озера, в котором отражалась полная луна, белая, как только что выпавший снег, и по краям закрытая тёмными облаками, из-за которых мерцали звёзды.       Вроде бы Малфой согласился с ней, но она не обратила внимание, продолжая наслаждаться открывающимся видом и покоем. Драко стоял рядом с ней, она физически это чувствовала, но это лишь придавало некий уют атмосфере. Дарило спокойствие.       Так они провели некоторое время, пока тишину не прервал шёпот Малфоя. Столь же неожиданно, сколько и сильный порыв ветра. — Будь моей, Грейнджер… — Что? — она повернулась к нему, заинтересовано вглядываясь в его серебристые радужки, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Быть его?       Даже сидя на подоконнике, она находилась ниже него. Драко поднял её лицо за подбородок своими на удивление тёплыми руками и, приблизившись к нему, прошептал прямо в губы: — Будь моей, Грейнджер, — он нежно, но коротко её поцеловал и отстранился, не дожидаясь ответа. — Будь моей. Я хочу, чтобы ты была моей. Только моей. Вся только моей. Я не хочу, чтобы к тебе прикасался кто-то другой так, как это делаю я, — Малфой заправил ей за ухо прядку, которая выпала из небрежно сделанного пучка, а потом провёл тыльной стороной ладони по её щеке, останавливаясь около полуоткрытых губ, и коснулся её нижней губы большим пальцем. — Не хочу, чтобы кто-то целовал тебя кроме меня, — и снова увлёк девушку в поцелуй. — Не хочу, чтобы кто-то думал о тебе так, как думаю о тебе я… — Как? — вопрос сорвался с губ раньше, чем Гермиона смогла его осмыслить. Но она была слишком заворожена его движениями и голосом. — Постоянно… — он не отводил взгляд от её глаз цвета горького шоколада. — Я хочу, чтобы ты была со мной как можно чаще. Хочу, чтобы ты была моей. Гермиона.       Драко был неимоверно красив в свете луны. Растрёпанные волосы придавали ему особый шарм, и Гермиона не могла оторвать от него своего взгляда. В радужках его глаз как будто плескалось расплавленное серебро, но из-за расширенных зрачков их почти не было видно. Казалось, будто он смотрел на неё с нежностью, а вроде бы и с вожделением, так, будто хочет наброситься на неё, прямо как хищник на свою добычу.       От этого взгляда Гермиона плавилась изнутри, но не знала почему. Он так предлагает мне стать его… девушкой?       Гермиона хотела возмутиться из-за его собственнического поведения, но вчера, когда она пыталась сказать ему, что его чувства взаимны (что вышло не совсем так, как она рассчитывала), она также сама хотела предложить попробовать быть вместе. Но раз он сделал это первым…       Грейнджер сделала глубокий вдох, после чего поняла, что похоже Драко ждёт ответа, а она лишь сидит и смотрит на него. — Я буду твоей… — на выдохе произнесла Гермиона. И Малфой, не дожидаясь, пока она скажет что-то ещё, настойчиво её поцеловал, вытесняя все навязчивые мысли из головы, которые твердили: «Ты не думаешь, что всё слишком быстро?»       Его руки очутились на её талии, а он сам уже стоял между её разведённых ног. Руки Гермионы запутались в платиновых прядях. Когда воздух начал заканчиваться, из-за сбитого дыхания, она оторвалась от него и прошептала в губы: — А ты будешь моим? — Буду… — и Драко снова вернулся к её губам, а руками залез под свитер, нащупывая нежную кожу.       Прикосновения его уже холодных пальцев обжигали, как огонь, но даровали незабываемые ощущения. Неужели за такой короткий промежуток времени он успел замёрзнуть? Они перебрались на спину и начали вырисовывать узоры, известные только самому Малфою. Он опять вёл себя слишком нежно для своей холодной натуры, но может это всегда было лишь маской?       Гермиона также отметила, что это их первый поцелуй, который не навеян страстью, отрицательными эмоциями или же алкоголем. Он был нежным и, можно сказать, медленным, дарующий тепло.       Они оторвались друг от друга, и Гермиона заглянула в его глаза, будто искала ответ на свой не заданный вопрос: «Я сплю?» Она определённо не спала, ведь чувствовала его руки на своей талии и ветер, дующий ей в спину из открытого окна, но не обращала абсолютно никакого внимания, сосредоточившись на омуте его серых глаз. — Тебе не кажется это всё странным? — Как у тебя быстро меняется настроение, — отметил Драко и сел на подоконник рядом с ней. — Что именно? — Ты и я… А если узнают остальные? Как они отреагируют? Начнутся же сплетни… — Гермиона смотрела в потолок, размышляя. Да уж, она слишком быстро переключилась. Будто не ей только что предложил стать его девушкой сам Драко Малфой. И она согласилась…       Драко ухмыльнулся, но совсем не весело. — Ты только что согласилась. И было же столько сплетен, что о тебе, что обо мне, но разве ты обращала на них внимание? — Был период. На четвёртом курсе, когда Скитер писала, что я встречаюсь с Гарри, так ещё и с Крамом одновременно, я так злилась, что в конце учебного года заперла её в банке.       Юноша шокировано на неё посмотрел. — Скитер? В банке?! — Да. Разве ты не знал, что она анимаг? — Гермиона обратила свой взгляд на Малфоя, который уже во всю улыбался. — Она просидела в ней две недели. Я размышляла о том, чтобы подержать её там ещё, но всё-таки передумала.       Гермиона улыбнулась, наблюдая за повеселевшем парнем. Тот уже открыто смеялся, и девушка задалась вопросом, слышала ли она, чтобы Драко Малфой смеялся? Не насмехался, а именно искренне смеялся? — Мерлин, Грейнджер! А с тобой, оказывается, опасно связываться, — Драко немного успокоился, и Гермиона положила свою голову ему на плечо. — А мы однажды в кубок Снегга с тыквенным соком подлили зелье икоты. Он поставил Пэнси «Тролль» по зельеварению. Надо было отомстить. Он тогда весь день ходил и икал, проклиная всех вокруг. А когда узнал, что это были мы, заставил целую неделю драить котлы.       Гермиона улыбнулась, но улыбка получилась больше грустная, чем весёлая. После того, как Гарри рассказал ей и Рону историю профессора Снегга, им было трудно вспоминать о нём, особенно в негативном контексте. Но девушка всё равно придерживалась того, что он слишком жестоко обходился с учащимися, особенно с гриффиндорцами.       Грейнджер зевнула, и Драко заметил это. — Поздно уже. Пойдём спать, — юноша спрыгнул с подоконника и помог спуститься Гермионе.       Они поднялись наверх и разошлись по комнатам. Малфой переоделся в пижамные штаны и лёг под одеяло. Он уставился в изумрудный балдахин своей кровати и задумался. Наверное, Грейнджер сейчас переодевается в свою пижаму с ужасно короткими шортами… Что с ним происходит?       Решив не устраивать себе мозговой штурм, а выспаться перед матчем, Драко перевернулся на бок и попытался уснуть. Ничего не выходило.       Неожиданно раздался стук в дверь. Та приоткрылась, и из-за неё показалась лохматая голова Грейнджер, а потом и вся она. Девушка стояла, заламывая пальцы и переминаясь с ноги на ногу. Драко приподнялся на локтях. Да, как я и думал. Она в своих ужасно коротких шортах. — Мне… Мне не уснуть… — проговорила Гермиона и закусила губу. — Могу я… снова поспать с тобой?       Юноша молча кивнул и лёг обратно, опять уставившись в балдахин. Физически он чувствовал движение справа от себя, но не решался посмотреть.       Гермиона легла, подтянула одеяло и пожелала «спокойной ночи». — Спокойной ночи, — отозвался Драко.       Он пролежал ещё несколько минут, смотря в балдахин, а потом повернулся на бок и без всякого разрешения притянул девушку к себе, обнимая. Её запах окутал его сильнее. Кажется, Драко скоро будет от него зависим, в принципе, как и от Грейнджер.       Гермиона опешила, но через пару минут расслабилась и медленно начала погружаться в сон.       Драко задумался. Из-за общения с Грейнджер он расслабился, стал каким-то мягким, потерял хватку. Если бы его видел отец, он бы определённо разочаровался в нём и наказал должным образом, чтобы «вправить мозги». Поразмыслив, Драко решил, что послал бы его… далеко и надолго. Главное, что он сейчас счастлив. И обрадует мать хорошей новостью.       За размышлениями Малфой не заметил, как погрузился в царство Морфея.       Всё же луч света осветил ему дорогу и он не упал, погружаясь во тьму. Он идёт и пойдёт дальше, надеясь на отсутствие преград. Но если те и будут, Драко с ними справится. Ведь теперь есть ещё один человек, кроме матери, за которого надо бороться. Гермиона Джин Грейнджер.