Метаморфоза

С чего бы начать очередной серый будничный день, который другие люди радостно ждут всю неделю и называют выходным? В свои восемнадцать лет Дазай не видел ценности ни в чем, что его окружало. Ни в школе, что Осаму пропускал, практически чередуя дни. Скоро экзамены, последний год в старшей школе, поступление и все дела, но Осаму не особо беспокоится по этому поводу. Он не видит свое будущее в любом случае. Лишь для отца старается делать вид, что заинтересован в обучении и дальнейшем развитии, когда на самом деле сутками разлагается на кровати, пустым взглядом уперев в потолок. Сколько раз он уже обвел глазами люстру, на которой хотел повеситься года два назад? Несмотря на худощавое телосложение Дазая, эта хрупкая вещица точно его не выдержит. Достаточно только услышать как она опасливо скрепит от каждого дуновения в её сторону. И вот сегодня, в десять часов утра, пока парень сладко спал (а такое случается ой как редко), его потревожил телефонный звонок. Шатен недовольно протёр глаза и посмотрел на часы. Кажется он догадывается, кто таким наглым образом будит людей в субботу. – Не знал, что ты восстановил режим. Принимаешь снотворное? – Иди к чёрту, Фёдор. Судя по твоему обезвоженному виду, ты принимаешь кое-что похлеще. – Ай-яй-яй, как грубо. Я вообще-то хотел работёнку тебе предло... – Можешь не продолжать, я пас. – Дазай уже планировал сбросить трубку и вновь провалиться в объятия Морфея, но Достоевский перебил. – Послушай, Осаму. Я ведь не раз тебя выручал. Нужно всего лишь на денёчек меня подменить. Ты же в прошлом году подрабатывал баристой на летних каникулах, клеил молодых девиц. Отец наказал тебя и лишил карманных денег, сейчас ты на нуле. Ну разве не хороший шанс? – И в чем твоя проблема? Почему сам не пошёл? – Сугубо личная, не беспокойся. – Неужто девчулю себе нашёл? – шатен услышал вздох на том конце провода. – Ладно-ладно, куда там тебе. Во сколько выходить? – В двенадцать часов дня будь у метро, я тебе ещё кое-что передам. И не забудь спрятать свою медицинскую шпаклёвку на руках и шее. Посетители не так поймут. – Ага, гудбай, амиго. Увидимся через два часа. Откинув телефон на стол, захламленный пустыми банками из под газировок, грязными тарелками с остатками лапши и какими-то исписанными бумагами, Осаму удивился, что в его комнате ещё не завелись тараканы. Пора бы убраться, но руки до себя то порой не доходят. Юноша сонно потянулся и уже было собирался встать, как вдруг дверь без стука отворилась и вошёл Мори. – Я же просил стучаться! Мало ли чем я тут занимаюсь. – возмущенно шикнул Дазай, прикрываясь одеялом. Огай выглядел уставшим, а синяки под глазами и щетина это только подтверждали. Мужчина подошёл к окну и раскрыл шторы. Лучи солнца бегло осветили комнату, из-за чего шатен сощурился и отвернулся. – Уборкой бы тебе не помешало заняться, Осаму. – строго сказал Мори, заметив слой пыли на подоконнике и беспорядок на столе. – И учёбой. Что за каракули? У тебя экзамены на носу, а ты даже половину уравнения решить не можешь. – Сдам я всё. Выйди, одеваться буду. – пробубнил Дазай, ногой потянувшись за носком на полу. Мори подошёл к сыну и посмотрел на него сверху вниз. – Ты же знаешь, почему я теперь вхожу в твою комнату, не постучавшись? – обеспокоенные произошедшем в прошлом, глаза врача исследовали запястья, которые перекрывали бинты. – Я же сказал, что это больше не повторится. По крайней мере у тебя в доме. – Не делай глупостей. Помни наш разговор, если не хочешь, чтобы я провёл его ещё раз. – Огай холодно улыбнулся и потрепал Дазая по волосам. – Завтрак готов, поешь обязательно. Ты вчера поздно пришёл, ни крошки в желудке. А мне нужно в больницу, буду вечером. Осаму глядел в одну точку мёртвым взглядом, всё ещё напряжённый из-за ощутимого давления со стороны отца. Когда тот ушёл, Дазай все-таки пошевелился и отвесил себе пощечину. – Отвратительно.

***

Солнце беспощадно пекло для середины апреля. Невыносимая духота стояла на улице, а в автобусах и вовсе не вдохнуть. Дазай решил дойти до метро пешком, поэтому вышел пораньше, заодно прокравшись в кабинет Мори и вытащив из его шкафчика одну бумажную купюру. Даже если заметит – не будет ругаться. В конце концов, Осаму уже пол месяца ни капли алкоголя в рот не брал, так ещё и математику с Куникидой подтянул до четвёрки. Огай должен похвалить его хотя бы за то, что он бедный-несчастный вытерпел этого всезнающего очкарика. Ну серьёзно, обязательно нужно было причитать нотации про прогулы Дазая и его наплевательское отношение к учёбе? Всем и так это давно понятно. Наставлений Мори по горло хватает, а тут ещё этот, мамочка, блин, нашёлся. Шатен забежал в магазинчик под домом и купил холодной воды с мятным мороженым. Самый смак для всепоглощающей жары. По дороге он опустошил бутылку и незаметно сунул её Достоевскому в руки, мол: «Подержи, у меня шнурок развязался». – Сегодня в кафе могут быть важные персоны, поэтому будь с ними галантен и обходителен. – А когда я не галантный и обходительный? Фёдор-кун, ты очень сильно меня недооцениваешь. Я – эксперт в своём деле! Если берусь за что-то, то мастерски проворачиваю начатое. – с воодушевлением и рукой на груди проговорил Дазай. – Да? А что скажешь насчёт случая в горах? Когда тебе поручили сопровождать человека с аутизмом, а ты отвлёкся на красивый вид и фотографии, из-за чего парень сломал себе предплечье и его родные чуть не засудили тебя? – Аутизм – не значит не понимать элементарного. Он же прочитал табличку «Не перелазить, здесь опасно», так почему крайним остался я? – закатив глаза, шатен полез в галерею. – Зато смотри какие фотки получились! Не зря сорок минуть по этим чёртовым ступенькам карабкался. Брюнет приподнял бровь и с невозмутимым лицом отодвинул друга от себя. Осаму посмеялся, пробубнив что-то типа: «Не ценитель ты искусства». – Мне нужно, чтобы ты передал эту вещь кое-кому. – Достоевский вытащил из сумки небольшую чёрную коробочку. – Ух ты, это ювелирный подарок твоей невесте? А как она выглядит? – Дазай даже тут не мог не пошутить по поводу одинокого девиза Фёдора. Однако тот и не отреагировал на колкость. – Можешь открыть и посмотреть, если у тебя любопытство плещет, как у шестилетнего ребёнка, познающего этот мир. Отдашь рыжей девушке, сидящей за третьим столиком. Она будет не одна. – Неужели семью привела знакомиться? Тогда тебе срочно надо быть там! Меня могут и не одобрить на роль зятя. – Осаму, прекрати ребячество. Это не моя возлюбленная и даже не знакомая. Мне поручили забрать заказ, а отнести его заказчику я не могу. Сверхурочная работа сегодня в другом месте. – Боже, ладно-ладно. Только не плачь. Они в курсе, что вместо тебя буду я? – Не думаю, но это и не столь важно. – Оке-юш-ки! Разве я способен отказать своему сэмпаю? Что ж, тогда мне лучше поторопиться. До завтра! Друзья обменялись сдержанным словесным прощанием и разошлись в противоположные стороны. Фëдор почувствовал вибрацию в кармане брюк и достал телефон. На экране высветилось сообщение: «Как всё прошло?» Парень не ответил и лишь равнодушно посмотрел на удаляющуюся спину Дазая, а затем на бутылку. Кинул её в мусорный бак неподалёку и спрятал в сумку телефон. А кареглазый тем временем прискакал в кафе, где ему с двери вручили бежевый фартук и посоветовали торопиться, так как уже двое ждут свой заказ десять минут. Юноша взглянул на стикер, приклееный к кофемашине: «Один американо со льдом и капуоранж». Работа не заставила себя ждать и Дазай профессионально-шустро справился с задачей. Хотел позвать Танидзаки, чтобы малец поскорее отнёс долгожданный кофе посетителям, но Джуничиро пулей к нему подлетел, попросив заменить его на пять минут. Шатен вопросительно вздернул бровь, говоря этим: «С ролью баристы я, вообще-то, справляюсь, а вот официантом не нанимался». Тяжко вздохнув, Дазай взял в руки поднос и принялся искать глазами третий столик. Обойдя несколько заполненных, Осаму остановился. Сперва он увидел девушку, необычной для азиатки внешности. Её прямые рыжие волосы были собраны в пучок, закрепленный кандзаси. Каряя радужка отливала янтарным блеском на солнце, а бледная фарфоровая кожа казалась словно неестественной. Длинные тонкие пальцы прекрасно контрастировали с украшениями на них. Весь её нежно-алый образ и аккуратные движения говорили о том, что перед ним дива из какой-нибудь действительно аристократичной семьи. Осаму невольно залюбовался и забылся, поскольку рядом сидящий с ней человек оказался не столь терпеливым, как его спутница. Незнакомец нарочито кашлянул, привлекая внимание Дазая. Второй же теперь завис из-за такого же рыжего парня, представшего перед глазами шатена. Внешне он очень сильно походил на девушку, которая вежливо улыбалась напротив. «Наверняка брат и сестра», – подумал Дазай. Из под пушистых ресниц юноши виднелись аквамариновые глаза, глядевшие на Осаму так возмущенно и хмуро. Темноволосый также обратил взор на бейджик, висевший на шее рыжего – «Накахара». На носу и скулах слегка рассыпались веснушки, а волнистая чёлка неуклюже колыхалась из-за ветерка через окно. Дазай моргнул несколько раз, снимая наваждение. Натянул привычную «доброжелательную» ухмылку и, глядя в глаза сначала рыжику, а потом даме, поставил чашечки с кофе. – Прошу прощения за задержку! – шатен виновато сложил ладони вместе, изображая мольбу. – Ваш заказ. Приятного послевкусия! – Что за хрень? Это не то, что я заказывал. – Чуя! Не выражайся. Может у молодого человека сегодня первый рабочий день или другие серьёзные причины, поэтому и перепутал. – рыжеволосая девушка строго пригрозила взглядом так называемому Чуе, а тот недовольно ответил ей тем же. – Мы почти полчаса ждали свой заказ, а приносят этот сраный кофе? Анэ-сан, обслуживающему персоналу платят за их честную и добросовестную работу, так что они должны либо вернуть нам деньги за потраченное время, либо извиниться и сделать то, что я требовал изначально. – всё время, пока Накахара говорил, он смотрел на баристу, который решил не разрывать зрительный контакт, а устремить его в ответ прямо и нагло. – И плевать, какие у него там проблемы. В социуме и на работе летать в облаках –недальновидно. Осаму не отвечал, дождался, когда посетитель закончит, а после выпалил. – Сделаем всё в лучшем виде. И ушёл. Накахара на мгновение удивился его выдержке и податливости, но тут же набросил на себя важный вид и злобно фыркнул. – Понабирают всяких кретинов, а обычным смертным мучайся. – Чуя, судя по всему, он твой ровесник. Неопытность в сфере общепита неудивительное явление. От хорошей жизни подработку не ищут в школьном возрасте. Мог бы и войти в положение, а не кидаться тапками сразу. – девушка заправила упавшую прядь за ухо и отхлебнула напиток. – М-м, какая вкуснятина. До этого я пила американо в других кофейнях, однако здесь он бодрит с первого глотка. Попробуй! – Гадость, Коë! Не люблю американо. – Ворчун ты, Чуя. Ничего не знаешь о вкусах. Даже одежду тебе, и то я подбираю. – Озаки подмигнула юноше и услышала возмущенное шипение. – Не подбираешь, а заказываешь по моим предпочтениям! Я сам одеваюсь. Так что не надо тут выставлять меня болваном, не обладающим чувством стиля. – Чуя показушно скрестил руки и отвернулся. – Ага, как же. До четырнадцати лет твой вкус формировался на основе моих советов. И ведь не прогадала же, согласись! Сейчас ты умеешь красиво сочетать вещи с аксессуарами без всяких излишков. Если бы не я, ты бы одевался, как дворовый мальчишка-хулиган. – Озаки вдруг задумалась, не обратив внимание на напыщенного брата. – Слушай, а тебе не показалось, что этот мальчик... Чем-то похож на Мори-сана? Чуя посерьёзнел и нахмурился, пытаясь вспомнить черты того бинтованного идиота, который был тут несколько минут назад. – Лицом вроде не смахивает, хотя будто и есть что-то. Это бесячее напускное спокойствие и безмятежность – вот что общего у них. Только про господина Мори грех так заикнуться. А чего ты спрашиваешь? – Просто я знаю Огая не так давно, но и не совсем уж мало. Никогда не слышала от него про детей. Он лишь шутил, что любит маленьких девочек, и по этой причине заезжает в детский дом поблизости. К некой Элис-чан. У меня хорошая фотографическая память, я бы не спутала этого парня с другим. А я точно помню, что на днях мельком заметила его в машине Мори. – Даже если это был он, какая разница? Пошёл бы в задницу этот горе-бариста. Коë резко замолчала и на минуту ушла в себя. – Да, ты прав. Забудем. К этому моменту вернулся Дазай. Довольный поклонился Озаки и Накахаре, поставил капуоранж перед Чуей и поспешил удалиться. Рыжий юноша проследил за тем, как официант уходит к стойке практически вприпрыжку, и хотел покрутить пальцем у виска. Ну потому что он явно неадекватный. И да, первое впечатление у Чуи по обложке. Взяв чашечку кофе с апельсиновым соком, Накахара уже хотел отпить, как увидел маленький свёрток бумажки под ней на тарелочке. Он подумал, что там извинения, но глаз от бешенства задëргался быстрее, чем Чуя успел дочитать. «Мнение низкорослых гномов меня не интересует. Такие, как ты, меня до одури раздражают. Ах, да, я в твой напиток плюнул. Пей с удовольствием». Записка была порвана в ту же секунду, а разгневанного Чую не могла утихомирить даже старшая сестрица. – Эй, ты, дерьма кусок! – рыжий подскочил и направлялся в сторону барной стойки. – Это Вы мне? – Дазай даже бровью не повёл, только шире заулыбался, сделав невинную морду. – Не уверен, что подобное обращение к сотрудникам кафе позволительно. – Да я из тебя сейчас кишки выбью, мудачьё. А ну иди сюда! Стоило Чуе перепрыгнуть через несколько пустых столов и добраться до бара, шатен рванул в подсобку, предварительно закрывшись на щеколду. Накахара принялся дубасить дверь ногами, не слушая паникующую Коë и перепуганного Танидзаки, до этого отошедшего в туалет. – Открой немедленно! Ответь за свои слова как мужчина, ссыкло! Тишина. Танидзаки уже подумал, что посетитель успокоится и он сможет его оттащить, однако голубоглазый сдаваться не спешил. – Ты. – Чуя развернулся и показал пальцем на Джуничиро. – Открой дверь. – Ч-что? Но я не смогу... Дазай-сан закрылся на щеколду. – Мне плевать каким образом ты будешь её открывать. Либо это сделаешь ты, либо я её выбью. – Чуя, угомонись! Ты же нас позоришь... – разъярённая Коë тоже была на пределе, но сдерживалась, чтобы сохранить лицо перед людьми. – Здесь никого кроме нас нет. Я всего лишь хочу проучить этого оборванца. – Кулаками дело не разрешишь! Мы же недавно это обсуждали, отоото. – Господи... Хорошо. Я не стану его трогать. Словесно унижу. – под неодобрительный взгляд Озаки, юноша постучал. На этот раз не ногами и потише. Послышался щелчок и скрип двери. Все напряглись в ожидании худшего. Никто не знал, подорвëтся ли рыжий демон снова. Накахара угрожающе хрустнул шеей и размял кулаки. Сначала показалась перебинтованная рука с белым флагом в руке, следом сам Дазай, а во второй руке та самая чёрная коробка, которую Фёдор просил передать Коë. Брат с сестрой переглянулись. Чуя вдруг осторожно взял вещицу и открыл крышку коробочки. Танидзаки и Дазай ожидали увидеть блестящую безделушку в роде колье или кольца, но... В коробке были часы. Дорогие на вид и достаточно тяжёлые. – Ого. Почему часы мужские, если меня просили передать их девушке? – Осаму без стеснения рассматривал новинку и даже, удивительно, не получал никаких протестов со стороны Чуи или Коë. Те молчали, словно утратили способность говорить. Шатен попытался понять их эмоции. Восторг? Радость? Удивление? Но ни одна не была близка к истине... Ребята испытывали страх и ужас. И Дазай прочëл это по глазам Накахары, у которого зрачки заметались по полу и стенам. Парню стало трудно дышать и сестра вывела его на улицу. Осаму и Танидзаки последовали за ними. Джуничиро предложил вызвать скорую, однако Чуя наотрез отказался, стараясь убедить всех в том, что всё в порядке. И себя в первую очередь. Но они понимали – это начало кошмара.