Котлета в кастрюле

Итак, мы пересекли черту города. Рейвет недовольно бухтел на то, что приходится ползти пятьдесят километров в час, а я завороженно разглядывал уютные домики с образцовым газоном. Однотипные, они были разными в мелочах: у кого-то перед входом стояли садовые гномы, у кого-то фламинго, а у кого-то не было ничего из этого, но зато на специально заасфальтированной площадке сиял новый мотоцикл. — И когда же вы намерены встретиться? — поинтересовался я, когда словесный поток из тихих ругательств прекратился. — Этим вечером. А пока мы будем исследовать город и искать сигналы десептиконов. Не поверю, что никто из них не прознал о мальчишке с очками. — Мальчишке? Ты рассказал мне все про этот ваш Куб, но ни слова не сказал о том, у кого вы нашли ключ к нему. — Сэмюэл Уитвики. Потомок Арчибальда. У него находятся те самые очки, которые несут в себе координаты. Мы свернули с главной дороги, въехав на тихую, узкую улочку, где дома из просто аккуратных стали идеальными, а на парковке возле дома стояло по паре машин. — Значит, Сэм. Интересно, он догадывается, что за его задницей ведется такая охота? — хмыкнул я, вспоминая события канона. Не, парнишку реально жаль, но менее комичной ситуация от этого не становится. А ведь он просто хотел крутую тачку. — Ну, это не охота. Мы за ним следим примерно пару суток. Бамблби, наш разведчик, недавно отправил сигнал, что все нормально, и мы можем выдвигаться. Он первым попал на Землю. — Ага, то есть, мальчик катается на одном из вас? А мне ты не разрешал руль повертеть, — улыбаюсь, протягивая лапу к баранке. Баранка ничего мне не сделала, а вот ремень сдавил так, что спина хрустнула. — Только попробуй… — Да ладно тебе. Я понимаю, личное пространство, все такое, — я примирительно похлопал по обшивке двери. — Хотя не то, чтобы у нас вообще личное пространство осталось. Я, судя по всему, могу только с тобой внятно общаться, и только тебя трогать, не проваливаясь при этом насквозь. А, как же я мог забыть. С «сородичами» я теперь тоже поговорить не могу. Автобот прогнал воздух по салону, осознавая простую истину: из нас двоих жизнь осталась только у него. Да, со мной может не так комфортно, как без меня, но у меня не осталось ни друзей, ни дома, ни даже простого человеческого «пожрать». — Ладно, аргумент. Но руль все равно не трогай, это очень странные ощущения. Вообще не понимаю, зачем при переводе альт-формы на земную, скопировал еще и внутреннюю отделку. — Должен заметить, что отделка охрененная. Прямо-таки люкс, — я улыбнулся, замечая перемены в голосе Рейвета. Мне нравилось, как этот, в общем-то, вояка, привыкший следовать плану, пытается подстроиться под неожиданные обстоятельства. На мои слова он предпочел промолчать. Благоразумно. Мы проехали в почти самый конец улицы и тихонько припарковались возле одного из однотипных домиков. Домик, на первый взгляд ничем не отличимый от соседнего, казался неуловимо знакомым. И до меня дошло: тут и живет Сэм. А вот тот раритетный желтый спорткар определенно был никем иным, как Бамблби. Мой спутник незамедлительно подтвердил мои подозрения: — Видишь ту желтую машинку? Это тот самый разведчик, — я различил ехидные нотки в голосе еще на «машинке». Вот они — высокоразвитые иноземные организмы! — Ага. Мы встанем здесь? — Да. Я чую предстоящую заваруху, так что лучше поэкономлю топливо, — Рейвет заглушил мотор. — Если хочешь, можешь прогуляться по местности, как раз разведаешь: что там и как. — А, точно. Очки. Может, мне удастся их найти? — Слушай, если ты их найдешь… — он помолчал пару секунд, видимо придумывая «что тогда». — Я не знаю, но хуже явно не будет. Я хмыкнул и нажал на дверную ручку, открывая себе путь на улицу. — А, Тимур, — стоило мне выползти на улицу, как бот окликнул меня, заставив обернуться. — Да, Рейвет? — мне от чего-то нравился его позывной. По крайней мере, он ему шел. — Ты не так плох, как я думал. — Ты тоже, Рейв. Ты тоже… Обмен любезностями мы закончили, и я отошел к калитке. Авто плавно закрыл дверцу, а потом, видимо заметив направленный на него взгляд, мигнул мне аварийкой. Калитка, как собственно и дверь на той заправке, преградой для меня не стала. Белая дорожка вела от самого входа на территорию до крыльца. Ровный газончик, как на футбольном поле евро-уровня, был украшен разными типично-садовыми фигурками. Клумбы и куча кустов разной степени цветочности. Два шезлонга, какой-то сарайчик с инструментами и прочим хламом и, в завершение всего, фонтан. Эти люди если и причисляли себя к среднему классу, то находились на его верхушке. Чего стоил огромный, как для одной легковушки, гараж, выполненный в таком же стиле, что и дом. Если Бамблби тут, то и Сэм, вероятно, тоже. Так, Би отправил уже сигнал своим браткам. Сэм побывал в полицейском участке, потому что вызвал всю орду копов: его машина решила выйти погулять, не спросив разрешения у хозяина. Получается, сегодня он должен познакомится с Баррикейдом и познать дзен, лично встретившись с последним Праймом. Ага. А мы с Рейвом тут как вписались? Его же в фильме не было, че это за выверт вселенной? Хотя, давайте признаем, что меня тут тоже быть не должно. Я оглянулся еще раз. Легковушка, принадлежащая отцу семейства, и другие авто на обочине были какими-то «серыми»; они словно трупы или декорации — есть, а действия нет. Мой же компаньон и желтый разведчик будто светились, если приглядеться. И это было странно, ново, но вполне логично: я же связан с одним из них. Интересно, а другие боты могут отличить себе подобных от обычного автопрома? В доме кто-то тонко загавкал, но быстро заткнулся, получив желаемое. Точно, чихуахуа-наркоман. Вроде, у них еще были рыбки. Я прошел к главному входу, задержавшись на пару секунд и решительно рванув через стекло двери. Никак не привыкну к тому, что я почти не могу влиять на окружающий мир. Ничего примечательного внутри не было. Вот если смотрели когда-нибудь подростковые американские фильмы, то, наверное, вы понимаете, как должна выглядеть образцовая гостиная в коттедже. Обязательно с камином, на котором будут стоять семейные фото и непременно с диваном посередине, на котором все семейство по вечерам смотрит ток-шоу. Я, как обладатель скучной квартиры в хрущевке, немного завидовал, но понимал, что не смог бы тут жить. Все какое-то слишком идеальное и «нормальное». Так и хочется бросить носки в угол, плюнуть в раковину и вытереть по-московски пыльную обувь об ворсовый ковер. Фу, Тимка, что ты за невоспитанный хулиган, а? Правильно, надо еще покрывало с дивана жопой свести. Парнишки нигде не было видно, но у дома есть второй этаж, так что он там, скорее всего. Зато была маленькая псинка, которая, судя по очень удивленному виду, могла меня видеть. Я для верности даже оглянулся, может быть, кто-то стоял за моей спиной. Нет. Никого. — Ей, ты меня так испугался, мелочь? — произнес я, подходя ближе к животному. Животное и не думало меня боятся или нападать, он просто смотрел, настороженно-медленно виляя хвостом. Обойдя чихуашку по широкой дуге, я прошел в кухню. Кухня уютная, но тоже типично-американская с огромным двухдверным холодильником, который стоял, как трон в «Игре престолов», на самом видном месте. Мне кажется, туда спокойно влезет тело подростка средней весовой категории… Мое одиночество было недолгим. Вниз спустился Сэм, поставил на одну из тумб рюкзак и погладил пса. Животное не стало долго терпеть ласку и тявкнуло, прохромав к окну. — Хватит гавкать, еще не время, — недовольно начал он, а я принялся обрабатывать: о каком времени он сказал. Потом вспомнил, что пес сидит на обезболивающем, и понял: о чем младший Уитвики. Подросток успел взять из холодильника канистру с молоком, а я — пройти до того самого рюкзака. Что-то так и тянуло прикоснуться, посмотреть получше. Я напряг руку, сосредоточившись на расстегивании молнии: собачка неохотно поползла в обратную сторону, являя мне корешки учебников. Почти полностью пустая бутылка газировки, желтый карандаш вместо закладки в одной из тетрадей, телефон-раскладушка и… Вот, чехол от очков. Я вряд ли смогу донести их до Рейвета, но подсказать Сэму, где надо искать — вполне. А то в фильме у них поиски затянулись настолько, что Рэтчет успел обесточить всю улицу. Вдруг чихуа сорвалась в откровенный лай; я, как и Сэм, выглянул в окно. На сочно-зеленом газоне внизу рычал движком Бамблби, нетерпеливо подгазовывая. Это че еще за фокусы? Не, я и в той реальности этот момент не понял, но в жизни все еще страннее. Какой реакции Би ждет от пацана? Я бы на его месте тоже стартанул, сверкая ластами. Вот это скорость! Ему бы в футбол какой-нибудь… Так сказать, с ногами оторвут. Пацаненок выбежал на улицу, не забыв захватить мамин розовый велик. Хмыкнув, я покосился на настенные часы. Интересно, сколько они будут по городу носится? В любом случае мне надо вернуться к Рейву и рассказать про случившееся. Заметив возвращающегося меня, автобот открыл водительскую дверь, дождался, пока я сяду, и закрылся, снова сделав вид, что он просто припаркованная машина. — Ну, как успехи? — меня пристегнули ремнями к сидушке. Голос у собеседника был действительно заинтересованным. — Есть две новости: хорошая и странная, с какой начать? — А давай ты не будешь тянуть динобота за коннектор и расскажешь по порядку? — Тьфу на тебя. Я нашел очки… — Нам надо немедленно доложить Оптимусу! — не дав мне закончить, воскликнул меха, поворачивая ключ зажигания. — Не гони. Я нашел очки, но Сэм только что выбежал из дома, крича «Сатана камаро!», пока за ним ехал ваш разведчик. Видел когда-нибудь такой цирк? — К большому сожалению — нет. Но я запомню, — серьезным тоном ответили мне, но редкий статический треск из динамиков прекрасно давал понять, что бот пытался не ржать. — Поехали за ними, мало ли что. Я помнил, «что» именно должно там быть, и надеялся, что мой спутник сможет помочь разведчику в таком нелегком деле, как нейтрализация противника. Рейв покорно нажал на газ, плавно трогаясь и съезжая с обочины. На дисплее приборной панели отобразилась карта, а я удивился, что в машине такого года предусмотрен экран, но потом вспомнил, что моя призрачная тушка находится внутри живого робота, и перестал удивляться. Так вот. Карта. На карте отметилось три точки — мы, Бамблби и Баррикейд. Так, стоп. — А откуда ты знаешь, где десептикон? — нахмурился я, рассматривая двигающееся изображение. — А откуда ты знаешь, что это десептикон? — усмехнувшись, ответили мне вопросом на вопрос. Сука. Импровизируем. — Жопой чую. Дедукция, знаешь? — А, ну раз жопой, то это конечно, это да… Ладно, шарк с тобой. Мы с Айронхайдом во время одной из драк установили ему передатчик. Теперь можем отследить, если он находится в относительной близости от кого-то из нас. — Предусмотрительно, — я одобрительно кивнул, внутри матерясь — это ж надо было так подставиться! Мой мозг начинает забывать, что он помнит по фильму, а что ему рассказали тут.

***

Мы заехали на склад какого-то барахла. Помещения явно были промышленными и выглядели заброшенными, так что можно было, не боясь за свою анонимность, устроить файт с десовским полицейским. Сэм аккуратно пробирался среди коробок и паллетов, а мы следили за ним из-за какой-то широкой колонны. Она и в половину не закрывала корпус пикапа, но, по крайней мере, мы привлекали куда меньше внимания, чем могли бы. А вот Баррикейд не прятался, въехав посередь помещения. Парнишка, увидев машину доблестных стражей порядка, помчался вперед, тараторя что-то про машину-убийцу. Рейвет хрюкнул, вслушиваясь в болтовню подростка. Самой же «машины-убийцы» видно не было. Видимо, парень действительно смог оторваться от своего опекуна. Стоило только десу сбить Сэма с ног и газануть вперед, трансформируясь, как мой спутник потерял расслаблено-добрый настрой. Авто мгновенно нагрелся, вибрация прошлась по корпусу, а мне вдруг подумалось, что меня же сейчас размажет этим живым прессом и будут мои фантомные останки болтаться меж деталей. Я даже крикнуть не успел, как перед глазами замелькали какие-то цифры, знаки, диаграммы и прицел. Не понял. Вот вообще. Никак. Это я теперь с его точки зрения вижу, получается? Я в нем растворился? Э-э-э??? Бот не медлил ни секунды. Он кинулся вперед, сработав на опережение и не позволив десу нависнуть над человеком. Три удара под дых и один контрольный — в лицевую. Рейв обернулся, смотря вслед удаляющемуся разведчику. Ну и правильно, людей лучше увести подальше; я откуда-то знал, что Баррикейд всегда был редкостно живучим, оставаясь актив, несмотря на все свои повреждения. Наконец, убедившись, что на этот раз полис-кар не встанет очень долгое время, мой спутник обратил внимание на мое отсутствие: — Тимур? — фокус забегал по складу. С высоты роста меха все это пространство было как на ладони. — Тут безопасно. — Ага. Знаешь, это охренеть какой новый опыт. Вот прям совсем. — Праймус… — фейспалм тут вполне уместен, я согласен. — Я надеюсь, ты не можешь управлять моим корпусом. — Даже если бы и мог — не стал бы. Я понимаю и умею ездить на машине, но вот как управлять огромной живой сталью… Тут я пас. Если смотреть со стороны, то кажется, будто мех разговаривает сам с собой. Однако, если прислушаться, то окажется, что голоса у нас даже так разные. — А ты круто дерешься, — вставил я пять копеек. — Спасибо? Прости, я пока в шоке. Думал, что ты так и будешь хоть немного отдельно от меня. Неужели тебе вообще все равно? — Абсолютно. Не, меня это удивляет, и я вообще не понимаю логики, но я всегда умел быстро приспосабливаться к новым условиям. Может, ты трансформируешься, и мы поговорим в более… удобной атмосфере? Детали перед глазами забегали с бешеной скоростью, и я не заметил, как вновь оказался прижатым ремнем безопасности и со своим телом под контролем. Так, а что если… — Смотри, ты трансформировался вместе со мной, и я оказался внутри. А что если ты перекинешься без меня? Идея боту понравилась, и он поспешно превратился снова, вытряхнув меня с места на улицу. На пару секунд темно-серый пикап превратился в непонятную мешанину из деталей, но каждая из них с потрясающей точностью вставала на свое место. Колеса вертелись, из нескольких клапанов выходил пар. Я стоял, приоткрыв рот и во все глаза наблюдая за тем, как земная тачка превращается в страшное, но по-своему красивое оружие локального армагеддона. Он высокий. Даже не так. Он огромный, по сравнению со мной. Метров семь, наверное, — если не все восемь. На крепко забронированной спине висел монструозного вида ствол, будто вырванный из танка. На плечах по толстому бронелисту, толщиной в метр. На обоих с внешней стороны нарисованы знаки фракции, причем так нарисованы, что либо случайно краска потекла, либо специально, но создавалось такое ощущение, что кто-то это кровью отпечатал. Припомнив, как за пару мгновений мой спутник уложил противника, решил, что даже знаю кто. Мне было одновременно страшно и безумно радостно, что в жизни тихого задрота-программиста появился кто-то такой. А еще я беззастенчиво любовался тем, как может выглядеть Смерть. — Ты бы свои окуляры видел, а… — довольно протянул меха, разворачивая пулемет и активируя подсветку. Три красных неона загорелись на грудном отсеке, а четвертый — в навершие шлема. — Если кто-то когда-то говорил, что ты пиздец как ахуенно выглядишь, знай, он не соврал, — припечатал я, уже не особо осознавая, что и кому вообще говорю. — Если кто-то говорил, что ты Юникроново странный, знай, он не ошибался, — ехидно отозвался мой спутник, но в противовес своих слов улыбнулся по-доброму, сверкая визором. Автобот вновь трансформировался, а я поспешил воспользоваться приглашением открытой водительской двери. Мы спокойно катили по вечерним улицам, изредка переговариваясь ни о чем. Бот, как оказалось, любил обсудить вообще все: людей, дома, машины, знаки ограничения скорости… В общем, мне было спокойно. Почему-то казалось, что мы с ним похожи куда больше. Да и сам Рейв постепенно перешел с пренебрежительного тона на вполне себе дружелюбный, понимая, видимо, что я тоже более-менее разумное существо. — И почему ты такой… Мало всему удивляющийся? — сменил тему бот. — Я, правда, удивлен и даже немного в ахуе. Просто я не смогу много сделать, если буду истерить и забьюсь вон туда, — я махнул рукой в угол заднего ряда сидений. — Слишком здраво для человека. Бамблби тут не первый ваш год, так что он изучил повадки людей и передал их нам. Он отмечал три реакции на неожиданность: бегство, атака и ступор. Ты не показывал ничего из этого. — У вас эти реакции такие же, — кинул я, задумчиво отстукивая по колену. — Да. Но ты не ответил на вопрос. — Бамблби ведь не был в России? — Нет. Но люди же один вид, не думаю, что вы на разных территориях разные. — Ну… У нас скорее другие реакции на проблемы. Менталитет там, где я вырос, отличается от здешнего. Совсем мало, но достаточно, чтобы мы друг друга не понимали. — Как мы с десептиконами? — Слава богу, мы до этого не дошли. И очень надеюсь, что не дойдем. Авто возмущенно рыкнул движком, дернувшись. К счастью, на дороге было очень мало других машин. — Серьезно, я не знаю ничего хуже войны. Голод можно пережить, болезнь — вылечить, смерть придет все равно, а вот война — это последнее, к чему можно придти. Участники боевых действий всегда искалечены, даже если физически целы. Они всегда мертвы, даже если вернулись живыми. Невозможно пропустить это через себя и остаться прежним. Мне действительно жаль вашу расу: у вас война — это образ актива. Автобот молчал, эффективность двигателя упала до двух тысяч оборотов, хотя было три. Скорее всего, мой спутник прогонял через себя пережитые ворны, неосознанно сдирая корку с ран. — Что с тобой произошло, что ты так рассуждаешь? — тихий, вкрадчивый голос из медиа, а я мягко улыбнулся, касаясь центра руля со знаком. — Просто мое детство пришлось на не самое лучшее время, — я не жалуюсь, нет. — Нас в том бараке было семеро, и мне надо благодарить мироздание, что из них выжил именно я. Что я не замерз на смерть или не был забит теткой-наркоманкой. Просто я навсегда уяснил, что может быть хуже. В любой ситуации может быть хуже. Даже если ты на грани смерти или уже умер. Я пережил все — и голод, и холод, и ужасные осложнения на легких. Да, даже смерть и ту пережил. Но смотря в глаза вернувшихся из Чечни, я понимал: эти люди видели что-то куда более страшное, чем один маленький голодный ребенок из старого заМКАДного подвала. Ремень безопасности прижал к сидушке крепче, будто меня пытались обнять. Я отстраненно заметил дрожь холодных пальцев и нервное отстукивание ноги по полу. Я люблю жизнь. И всегда восхищался миром, природой, да даже в том подвале, когда через окошко у потолка пробивался свет летнего закатного солнца, я видел какую-то свою красоту. И в людях тоже. Меня всегда удивляло, почему я не ненавидел ту женщину, что нас всех родила и оставила, почему так и не озлобился на «присматривающую» тетю. Я всегда чувствовал только жалость: они больны и с этим ничего не сделаешь. Я мог только скрипеть зубами и впрягаться за сестер и братьев: у них, кроме меня, больше никого не было. Воровал, отбирал сумки, обносил оставленные на парковках машины. И мне было стыдно, я выл в матрас по ночам. — Я помню, как стащил с прилавка большую плитку шоколада, — произнес я, выравнивая дыхание и оглаживая пальцами все также прижимающий меня ремень. — Я так быстро бежал к остальным, хотел поделиться. Особенно с младшей, Анютой, она еще никогда сладостей не ела… Только если сахар у соседей… Прихожу я, мы разламываем, делим как получится. Знаешь, зубы так сводило: она приторная, а нам даже запить нечем было. А еще она была соленая. Я сначала не понял, а потом дошло: я плакал, и слезы капали на шоколад. Остальные тоже. Аня, особенно. Она той же зимой померла — замерзла и заснула. Отопления у нас никогда не было. — Прости, что сомневался в тебе, — твердо и тихо отозвались мне. — Ты сильный. Наверное, сильнее, чем некоторые наши. — Да уж, из нас с тобой та еще парочка, — я улыбнулся, стирая рукавом одинокую слезу на щеке. Ныть нельзя. Иначе скопытиться можно куда раньше. Бот приободрился, рыкнул движком и прибавил газу, уносясь в сторону промзоны. — А можно я бибикну? — Валяй. Я смачно нажал на руль, и пикап огласил улицу громким гудком. Рожа расплылась в улыбке. Это нервное, наверное, но облегчение было такое, как будто в лесу поорал.