Жемчужина в огненном сердце

Мы какое-то время петляли по территории Башни Кои, ища Цзысюаня. В итоге, пропажа обнаружилась около пруда с карпами. Цзысюань сидел на корточках и пристально следил за рыбами со сложным выражением лица. Но заметив нас, тут же подскочил, чуть не запнувшись и не полетев в этот самый пруд. Восстановив равновесие, он постарался придать себе более подобающий вид перед отцом. — Отец, Вэнь-гэ, что вы здесь делаете? — слегка озадаченно спросил он, разглядывая нашу пару с любопытством. Цзинь Гуаншань подошёл к нему и несильно стукнул веером по макушке. — Ой! — Не «Ой!» — передразнил мужчина сына. — Почему мы должны искать тебя по всей Башне Кои, несносный ребёнок? Несносный ребёнок потупился, слегка покраснев и виновато поглядывая на нас из-под длинных ресниц. Само воплощение невинности. В отличие от его отца. — Я не думал, что вы будете меня искать, поэтому вы не должны меня винить! — негодующе заявил он, слегка надувшись. Я только цокнул языком. — Ах, какая жалость, А-Жэнь пришёл попрощаться с тобой, но я смотрю ему здесь не рады. Жаль, как жаль, — начал причитать Цзинь Гуаншань, делая вид, как будто собирается меня увести прочь. Я наблюдал за тем, как в непонимании расширились янтарные глаза Цзысюаня и ребенок подавшись на такую простую провокацию, кинулся к нам и преградил дорогу. — Как понимать «попрощаться»? — несчастно спросил он. — Вэнь-гэ, ты уезжаешь? — Увы, но это так. Завтра с рассветом мы выдвигаемся в путь. Плечи ребёнка поникли и печаль затопила его глаза. Из солнышка он снова превратился в брошенного щенка. — Я оставлю вас наедине, мальчики, — сказал Цзинь Гуаншань и неторопливо покинул нас, обмахиваясь веером. Как только он скрылся из виду, Цзысюань тут же подбежал ко мне, отбросив манеры и, упрямо смотря в глаза, стал капризно просить: — Вэнь-гэ, не покидай меня так скоро, ну же, Вэнь-гэ! Я с сожалением покачал головой. — Прости, Цзысюань, но это важное дело. Тем более это решение отца. Ребёнок на такой ответ в бессилии злобно пыхтел и ворчал: — Но как же так, ведь мы так мало провели время вместе и ты уже уезжаешь! Когда мы теперь увидимся? — Я постараюсь писать тебе и навещать, А-Сюань, — пообещал я расстроенному ребёнку. — Ты также можешь писать мне в любое время и я тебе обязательно отвечу. После моих слов А-Сюань заметно успокоился и даже приободрился. Я же поинтересовался, подходя к пруду с карпами: — Чем ты здесь занимаешься? — Наблюдаю за рыбой, — подал плечами Цзысюань. Я поднял бровь и Цзысюань неловко отвёл глаза, поясняя: — Я хочу быть как они, — подойдя к пруду, мальчик присел на корточки и опустил руку в воду, играясь с рыбами. — Без беспокойства и волнений, только и делай, что плавай днями на пролёт, да наслаждайся прохладной водой. При этих словах от Цзысюаня повеяло одиночеством и печалью, несвойственной ребёнку его возраста. На душе стало тяжело и я опустился на корточки, крепко сжимая мальчика в объятиях. Цзысюань напрягся, но затем расслабился и обнял меня в ответ. — Знаешь, на своё день рождение я загадал одно заветное желание, — тихо прошептал он. Я молча ждал продолжения. — Я загадал, чтобы у меня появился друг. Я не просил много друзей. Я хотел хотя бы одного, — он прервался и поднял на меня свои янтарные глаза, радостно улыбаясь. — Небожители услышали и исполнили мою просьбу и я подружился с тобой, Вэнь-гэ. Я мягко улыбнулся на искренность Цзысюаня. — Кхм. А ты умеешь смущать словами, ты, несносный ребёнок! — пожаловался я, скрывая секундно охватившую меня печаль. — Не говори словами моего отца! Это выглядит жутко, как будто ты его двойник! Цзинь Жэнь, ха-ха-ха, — внезапно смех прервался и Цзысюань отчаянно закашлялся, краснея до кончиков ушей, поняв, что он только что сказал. — Н-не смей ничего говорить на это, иначе я не буду с тобой разговаривать! — пригрозил он, алый, словно макой цвет. Я не выдержал и громко рассмеялся. Цзинь Цзысюань, замер, смотря на смеющегося мальчика рядом и чувствовал, как от радостного Вэнь Жэня он сам был счастлив. Ему внезапно стало очень хорошо, так уютно и тепло, словно его завернули в теплое одеяло и напоили горячим чаем. Отсмеявшись, я кое-как успокоился, вытерев слезившиеся глаза и посмотрел на А-Сюаня. Он сидел с довольно глупым и расслабленным видом, вновь наблюдая за карпами. — Цзысюань, — позвал я его. — Не желаешь отведать со мной чая с закусками? — при упоминании закусок живот Цзысюаня заурчал и тот мгновенно вспыхнул, отведя неловко взгляд. Я улыбнулся, следя за этим застенчивым ребёнком. — Вижу, что твой желудок с моим предложением полностью согласен. Тогда пойдём в ту комнату, о которой ты говорил и прикажем накрыть на стол. Цзысюань кивнул и мы неспешно направились к главному входу, проходя мимо ученических комнат. — Смотри-ка, этот щенок завёл себе подружку, — раздался насмешливый голос. Я недоуменно оглянулся на говорившего. Неподалёку, около дерева, стояли двое юношей лет пятнадцати в золотых одеждах. Один из них презрительно скривился и двинулся к нам, обращаясь к Цзысюаню. — Что, сумел найти себе подружку? — Подружку? — пока ещё спокойно переспросил я, пристально смотря на этого слепого идиота. Юноша, встретившись с взглядом беловолосого мальчика, внезапно почувствовал холодок, пробежавший по телу, но смело проигнорировал это чувство. «Ещё чего! Буду я какого-то сопляка бояться!» — яростно подумал он. — Так ты ещё и глухой в придачу, — рассмеялся он. Обернувшись назад, он подозвал к себе второго юношу. — Бяо, иди сюда и посмотри на этих ущербных! Услышав произнесённое имя, я вспомнил, что Цзысюань уже называл его мне, когда я потребовал назвать тех, кто оскорбил его и довёл до слёз. Так значит эти двое и есть те самые Бяо и Гофэн. Тем временем к нам подошел Бяо, с опаской косясь на нас. — Может не стоит к ним лезть, Гофэн, — тихо обратился тот к своему приятелю. — Все же он может нажаловаться своему отцу и нам не поздоровится, — пробежав по мне глазами, он добавил. — Да и этот одет слишком богато для обычного адепта, вдруг наследник какой? Гофэн не желал слушать доводы разума своего трусливого приятеля. — Не мели чепухи, Бяо, да этот щенок поди уже намочил штанишки от страха! — глумливо произнёс он. Цзысюань же молча багровел от гнева и унижения, но в какой-то момент не выдержал и яростно закричал, шагая к обидчику: — Кого ты посмел назвать щенком, жалкий пёс?! Такой жалкий червь, как ты, должен валяться у меня в ногах, умоляя о том, чтобы я не пожаловался на тебя отцу! Я в принципе был согласен, но удивленно поднял брови, впервые видя А-Сюаня столь разгневанным и ругающимся. Гофэн стиснул зубы и расширил глаза от гнева, став ещё более уродливым, чем был. — Да ты! — Что я?! — не на шутку разошёлся взбешённый Цзысюань. — Смеешь оскорблять наследника ордена Цзинь, да ещё и в присутствии наследника ордена Цишань Вэнь! Двое окаменели, напряжённо рассматривая меня. Цзысюань же, словно маленькая акулка, почувствовав их слабину, рассмеялся, высокомерно задирая подбородок. — И кто теперь «намочил штанишки?» — мстительно припомнил он фразу Гофэна, отчего тот окончательно вышел из себя и, вырвавшись из хватки приятеля, яростно понёсся на Цзысюаня.