Double-edged

      Когда Люциферу было десять, он упал с большого дуба, расположенного в центре двора.       Никто особо не обращал внимания на него, когда тот был ребёнком. Пока он жив, Императору всё равно, а так как ему по боку, то и персоналу тоже. Поэтому Люцифер занимался теми вещами, которыми ему не стоило бы, — например, залезать на десятиметровую высоту.       Летя плашмя вниз и боясь за свою жизнь, он ощутил чувство ужаса, накрывшего его, что привело к распахнувшимся шести крыльям за его спиной.       Люциферу твердили, что он был благословлён ангелом, сколько он себя помнил. Крылья были первым доказательством его принадлежности, помимо его уникальной внешности и золотой крови.       Планируя вниз, он был охвачен восхищением. У него были крылья, прямо как у Его Величества!       Его Величество был похож на льва, когда был благословлён ангелом — хвост с хохолком, втягивающиеся когти и внушающий благоговейный трепет внешность, которая могла привлечь набитую людьми комнату. Когда он призывал свои силы, два золотых крыла раскрывались за его спиной — крылья, которые теперь были и у Люцифера!       Люцифер был больше похож на козлика... в каком-то смысле. Ксантию не волновало, что он был странным, но нельзя было сказать то же самое об Императоре. Это было больным местом в его почти несуществующих отношениях с отцом — однажды он сказал Люциферу, что будучи жертвой, он не способен руководить.       Но может быть, это был божественный знак!       Ксантия была менее оптимистичной, и он почувствовал, как она сжимает его запястье, когда тот ворвался в тронный зал Его Величества.       Комната была одной из самых экстравагантных во дворце — на стенах висели яркие гобелены, каменные резные колонны были украшены сусальным золотом, а куполообразные потолки были расписаны фресками, повествующими о завоеваниях Его Величества. — Ваше Величество! — позвал Люцифер, наполненный чувством радости. Он не смел называть его Отцом — никогда ничем хорошим не заканчивалось. Стук его копыт по полу раздавался время от времени, когда он наполовину бежал, наполовину летел к Императору. — У меня крылья, прямо как у Вас!       Люцифер пошевелил крыльями, восхищаясь, какими лёгкими они ощущались, несмотря на их значительный размер.       Янтарные глаза Михаила распахнулись. — Дьявольское отродье! — прошипел тот, вставая с трона. Его рука легла на рукоять меча, висевшего в кобуре на боку. Он взмахнул свободной рукой, и все двери в зале захлопнулись с одновременным зловещим стуком. Что? — Ч-что Вы... — запнулся Люцифер, отступая, когда Его Величество обнажил меч. Ксантия зашипела, и всю радость Люцифера накрыло ужасом. Я совершил ошибку. — Пойди сюда, малец. Дай мне посмотреть на эти рога, — сказал Михаил, убирая меч в кобуру; его неожиданная мягкость в голосе жутко пугала. Она звучала как угроза, и Люцифер продолжил отступать. Рога?       Люцифер поднёс руки ко лбу и охнул, когда коснулся чего-то твёрдого. Он провёл вверх до острого кончика. Почему у меня есть рога?       Его кровь золотая. Он не мог быть проклятым... Верно?       Люцифер огляделся, пытаясь найти выход или помощь. Двое слуг прижались к углу. Паймон с побледневшим лицом не сдвинулся с места рядом с троном. Ксантия стиснула руку Люцифера так сильно, что он начинал терять чувствительность своих пальцев. — Кто-то ещё видел тебя, Люцифер?       Утро выдалось холодным, поэтому никого не было на улице — именно поэтому Люцифер и вышел погулять. — Я так не думаю, — прошептал Люцифер, начиная трястись. — Паймон, убедись в этом. И разберись с этими слугами. — Да, Ваше Величество, — в голосе мужчины послышалась лёгкая дрожь. Михаил глянул через плечо, когда за словами не последовал звук удаляющихся шагов. — Ты можешь идти, — многозначительно добавил он. — Прежде чем я уйду, Ваше Величество, я хотел бы напомнить Вам, что этот мальчик был подарком от- — Подарком! — закричал Михаил, разразившись невесёлым смехом, от которого у Люцифера застыла кровь в жилах. Паймон вздрогнул, а Михаил быстро посерьёзнел, искажая лицо в хмурой гримасе. — Скорее жестокая шутка. Никакой он не подарок. А теперь уходи, пока я не стал менее великодушным. — Да, Ваше Величество, — Паймон схватил двух перепуганных слуг и вышел с ними из зала. Дверь закрылась, и двое остались наедине в тишине.       Люцифер даже не увидел, как тот двинулся. В один момент Император Михаил стоял в нескольких шагах от него, а в другой уже хватал Люцифера за воротник, пихая его лицом в зеркало, которое Его Величество, должно быть, материализовал. — Посмотри на себя! Посмотри!       Ксантия укусила руку Михаила, но тот был быстрее — он схватил её за шею и швырнул через всю залу. — Ксантия! — закричал Люцифер. Она была его единственным другом, она не могла...       Казалось, змея растворилась в полёте, и именно тогда Люцифер мог поистине разглядеть своё отражение.       Испуганный, с широко раскрытыми глазами демон уставился на него в ответ — красная склера, рога и дьявольский хвостик, инстинктивно обхвативший запястье руки Императора, которой тот сжимал в кулаке ткань около его шеи. В замешательстве и благоговейном ужасе Люцифер наблюдал, как Ксантия материализовалась, окружив его рога извращённым ореолом. — Попробуй сказать мне, что ты и этот грёбаный нечестивый змей не демоны, — прорычал Михаил, обнажив острые клыки, растянув губы в оскале. — Даже эти крылья, — Михаил зашипел, отпуская воротник, чтобы схватить в ладонь красные перья. — Они красные, — он дёрнул рукой, вырывая из крыла перья. Люцифер завизжал от непривычной боли в, по сути, новой конечности. — Позор! — Император схватил ещё перьев. — Безобразие! — Люцифер завыл, когда перья постигла снова та же участь. Окровавленные ошмётки полетели на пол.       Люцифер начал сопротивляться лишь сильнее, но он был таким маленьким, а Михаил огромным — одной руки, хватающей его за плечо, было достаточно, чтобы Люцифер мог только извиваться и с ужасом наблюдать в отражении, как Император во второй раз вынимает свой меч.       Он поднёс лезвие к месту, где верхнее крыло и лопатка Люцифера соединялись, и от паники меж его рогов вспыхнуло пламя. Зеркало исчезло как раз в тот момент, когда Люцифер ощутил боль. — Отец! Отец, пожалуйста! — завыл Люцифер, когда лезвие прорезало сквозь кожу и кости. Боль была ослепляющей, и Люцифер кричал, впиваясь когтями в руку Императора.       Его Величество усмехнулся. — Я не твой отец. Ты не моей крови, отродье. Что?       Слова его так поразили, что его борьба на мгновение прекратилась.       Раз Император не был его отцом, почему он вообще был здесь? — А-а-аХХХХ! — Люцифер завопил, чувствуя, как его крыло отваливалось. Красно-белое крыло бесцеремонно шлёпнулось на пол рядом с ним, сопровождаемое брызгами золотой крови.       Голос Михаила был обманчиво спокойным — противоположность той резне, происходившей в зале. — Боги сделали самого могущественного человека на этой планете бесплодным, отнимая возможность заиметь собственного наследника, и, как будто моего стыда было недостаточно, они послали мне тебя в ответ на мои молитвы. Хрясь.       Люцифер снова закричал, его спина настолько сильно горела от боли, что он едва осознавал как. Получить совершенно новый набор нервов, чтобы через пять минут почувствовать, как их разрывают, было за пределами того, что его мозг мог должным образом осмыслить.       Второе крыло упало, и Люцифер рыдал. Слёзы катились по его щекам. — Пожалуйста, прекрати! — молил он, срывая голос от криков. Его мольба была проигнорирована. — Результат моей преданности, многолетнего упорного труда на благо Богов — Я ОСНОВАЛ ИМ ИМПЕРИЮ! ХРЯСЬ.       В голосе Императора зазвучали нотки безумия и ярости, от которых у Люцифера всё внутри сжалось. — Я просил лишь об одной вещи! О СЫНЕ! ХРЯСЬ.       Третье крыло плюхнулось вниз.       Люцифер снова забился в тщетной попытке вырваться из хватки Императора, его копыта заскользили по быстро растущей луже золотистой крови, растекающейся по полу. — И вместо этого они подсунули мне грёбанного ДЕМОНА! ХРЯСЬ.       Четвёртое крыло присоединилось к кучке упавших, и борьба Люцифера ослабла, когда его голова начала кружиться от потери крови. Он рассеянно подумал, что золото выглядело очень красиво, особенно как оно заполняло трещины в камне. — А я-то думал, что они просто подарили мне благословлённого с изъянами, наделённого слабым телосложением. Пентаграмм Сити — Империя — никогда не смирится с правлением таких проклятых дьявольских отродьев, как ты. Я оказываю тебе услугу.       Люцифер с отстранённой печалью наблюдал, как его пятое крыло приземлилось к остальным, и тело обмякло. — Если ты переживёшь моё божественное лезвие, никто никогда не узнает, что ты проклятый. Твои крылья, твой хвост, твои рога — ничто больше не вырастет заново.       Небольшая часть Люцифера, которая всё ещё обрабатывала слова, воспротивилась осознанию, что следующими на очереди были его другие демонические части.       Его шестое крыло отпало, и он заскулил, повисая на руке Императора, как сломанная кукла. Он онемел настолько, что едва почувствовал, как Михаил стал двигать мечом вперёд и назад в основании хвоста.       И всё в итоге всё равно выросло. Со временем. Но Люцифер убедился, что никто об этом не знает.

***

      Паймону потребовалось два дня, чтобы уладить детали того, как взять Аластора в наложники к Люциферу.       Аластор был уникальным случаем — арестант, который должен был быть казнён; и никто не знал, что с ним делать, когда казнь пошла не по плану.       Теперь он находился под непосредственным руководством Мастера Арены, и Паймон договаривался с Ру о времени Аластора. Подобно Богине Весны, Аластору придётся балансировать меж двух миров — ему нужно будет участвовать в гладиаторских боях и дважды в неделю ходить на тренировки.       В остальное время... он принадлежал Люциферу.       Люцифер слушал объяснения Паймона, пока они гуляли по одному из многих садов во дворце. У него аж голова кружилась от предвкушения. Уже прошло целых два дня с тех пор, как он в последний раз виделся с Аластором, и не был уверен, что вытерпел бы ещё столько же. — Если Вы хотите, чтобы он всё время был с Вами, Вы всегда можете его помиловать, Ваше Высочество. Хотя я не рекомендую так делать.       Люцифер озадаченно моргнул — разве это было бы не самым простым и идеальным решением проблемы? — Почему нет? — Аластор — Сенатский Мясник; Вы, возможно, этого не припоминаете, так как в те времена Вы были особенно нелюдимы, но Аластор убил около двадцати своих коллег-Сенаторов за четыре года.       У Люцифера челюсть упала на пол. Проклятых не допускали в Сенат, что означало, что Аластор был человеком, когда совершил череду убийств. — ..И я сомневаюсь, что Сенат радушно воспримет помилование, — закончил Паймон. Двадцать Сенаторов?       Люцифер тихо присвистнул. Он не спрашивал, почему Аластор был арестантом, но конечно же тот, кто впервые вызвал в нём какие-то эмоции, оказался пресловутым серийным убийцей. — Ты знаешь, эм... почему он так поступил?       Паймон выгнул бровь. — Спросите его сами, Ваше Высочество.       Люцифер увёл взгляд в сторону кустарников с розами. Красные цветы напоминали ему о нём. Дикие. Красивые. Колючие.       Да. Он спросит. Они не так долго знакомы — и большую часть проведённого времени вместе их рты были заняты кое-чем другим — но из их коротких разговоров у него сформировалось определённое впечатление. Он хотел дать Аластору презумпцию невиновности. — Когда он прибудет? — Через десять минут.       Люцифер споткнулся, резко застывая. — Вот чёрт! Почему ты с этого не начал, Паймон?       Паймон закатил глаза, и Люцифер телепортировался в свою комнату. Паймон был одним из четырёх людей, кто был в курсе всех его способностей, поэтому он не думал дважды. — Боже, что мне надеть, — пробормотал Люцифер, копаясь среди кучи тог, сложенных в ящиках. Ниффти всегда складывала их так аккуратно. — Тиа, мне нужны идеи. Для ужина слишком рано, чем нам заняться, когда он придёт?       Ксантия устроила ему своеобразную молчанку на целый день с тех пор, как он оставил её вместе с Паймоном. И простила его, когда поняла, что Аластор будет почти постоянно появляться во дворце, если всё пойдёт по плану. — Я мог бы показать ему пруд с утками?..       Она выразила неодобрение. — Тогда что мне...       Ксантия подумала о бане в Северном саду, которую когда-то обожала Лилит, но с тех пор это место запустили. — Тиа, ты умничка, — Люцифер ахнул и поднёс свою руку к губам, чтобы оставить поцелуй на макушке её треугольной головы.       Он останется в обычной белой тоге, так как ему всё равно не пришлось бы долго её носить. Он снова телепортировался, переносясь ко входу в баню в виде каменной арки. — Разве здесь раньше не было шторки? — он задал вопрос в воздух, склоняя голову. — Оу, — он заметил на земле груду заплесневелой ткани с дырками. — Ну-с, надо бы поправить! Щёлк.       Помотанная временем ткань исчезла, и над входным проёмом появилась новая красная занавеска с кисточками. — Ох, — он вздохнул, ступая внутрь и аккуратно завязывая шторку сбоку. Он поморщился, осматривая каменные стены с отваливающейся красной краской и разросшейся паутиной плюща. В миниатюрных водопадах больше не текла вода, и то немногое, что от неё осталось, застоялось и приобрело довольно болезненный оттенок зелёного. Баня находилась под открытым небом, и природа в его отсутствие стала занимать территорию, когда-то принадлежавшую ей. — Пам-бам-бум алаказам! — сымпровизировал Люцифер, тыкая пальцами-пистолетиками и используя свои силы, прокручиваясь вокруг своей оси. Именно так же он и поддерживал внутренний дворик опрятным — Люцифер использовал свои способности только для сохранения чистоты, где его бы никто не заметил. — Вот так. Теперь местечко не похоже на разведение комаров, а, Тиа? Выглядит также, как... Как когда Лилит была здесь.       Люцифер нахмурился, и Ксантия заполнила его разум мыслями об Аласторе.       Он улыбнулся. Ксантия пыталась отвлечь его от неожиданного прилива негативных мыслей, появляющихся при воспоминании Лилит. — Ну ты хитрюга, — сказал он ей, почесав её подбородок.

***

Пятнадцать минут спустя... — Тиа, это была плохая идея!       Люцифер стиснул Ксантию обеими руками, отворачиваясь от Аластора, сидевшему на краю бассейна; его тело прикрывало тонкое белое полотенце, обёрнутое вокруг его узкой талии.       Тиа, казалось, была совершенно не впечатлена поведением Люцифера, бросая на него взгляд, который буквально говорил: "хватит быть такой сучкой". — Что такое, Ваше Высочество?       Люцифер напрягся, оборачиваясь и издавая нервный смешок. — Н-ниче- — Вы привели меня с арены во дворец, чтобы смотреть с той же дистанции?       Аластор поднялся, и полотенце спало. Люцифер что-то забормотал, не в силах вымолвить ни слова, а его хвост извился под водой.       Чёрт. Боже, спасибо, что из-за пара вода была достаточно непрозрачной, чтобы спрятать его отсутствие самоконтроля. Он красив.       Люцифер никогда не был особо благочестив — по его мнению, Боги, которые его и создали, впоследствии бросили его. Но это. Этому он мог поклоняться.       Гибкие мускулы, отточенные годами физических тренировок, изгибались под короткой рыжевато-коричневой шерстью. Под пупком Аластора соблазнительный шлейф красного меха спускался к его-       Люцифер сглотнул, его горло пересохло.       Аластор спустился по ступенькам, и, учитывая его значительный рост, вода доходила ему только до бёдер. В его походке было что-то такое, что говорило об утончённости, скрытой под звериной внешностью, и это лишило Люцифера дара речи, когда тот приблизился.       Люцифер буквально несколько дней назад брал его член в рот, но видя Аластора во всей его обнажённой красе средь бела дня, подняло эротизм на новый уровень. Пар витал вокруг Аластора, когда он шагнул вперёд, и Люцифер с силой прижался к каменному краю бассейна, размышляя, не стоит ли ему совсем вылезти отсюда. Аластор остановился прямо перед ним, его член висел перед лицом Люцифера. — Не-а, — наконец пропищал Император, отвечая на ранее заданный вопрос Аластора, и Люцифер держался за Ксантию как за спасательный круг, пялясь прямо на голову Аластора. Которая на его плечах.       Ксантия мысленно передала ему чувство удушья, и он сразу же отпустил её.       Аластор рассмеялся и крутанулся, садясь рядом с ним. Присоединившись к Люциферу на неглубокой ступеньке, вода поднялась чуть ниже пупка Аластора. Он откинулся назад, расслаблено уместив руку на каменном полу позади Люцифера — не касаясь его, но находясь достаточно близко, чтобы Императору пришлось сосредоточиться на дыхании.       Ксантия воспользовалась моментом и заползла на руку Аластора. — Ксантия, а ну спустись! Это невежливо! — Люцифер запаниковал, понимая, что ему придётся залезть на колени Аластора, чтобы её достать.       Гладиатор напрягся, когда она окружила его шею, поднимаясь к его волосам. Золотая змея обвила его рога и потёрлась своей мордочкой об его ухо.       Она встретилась взглядом с Люцифером, и он сразу же почувствовал через их связь, насколько мягкими были уши.       Император отвернулся, прижав руку ко рту, чтобы подавить сдавленный стон желания, вызванный этим чувством. Тиа, ты сволочь. — Я, похоже, понравился Вашей змее.       Люцифер глубоко вздохнул и взял себя в руки, прежде чем повернуться обратно. Он не будет объяснять, как интерес Ксантии к нему возник исключительно благодаря его собственному. — Выглядит так... Всё нормально или хочешь, чтобы я её забрал?       Аластор расслабленно пожал плечами. Он склонил голову так, чтобы обдать дыханием волосы Люцифера, и Императору показалось, что скорость его сердцебиения обратно пропорциональна расстоянию между ними.

***

— Только Вы здесь выглядите напряжённым, Ваше Высочество.       Змея вывела Аластора из строя на несколько мгновений, но он снова взял себя в руки. Он сдерживал себя с тех пор, как их двоих оставили наедине, и он размышлял, через сколько Люцифер начнёт действовать на поводу своих желаний.       Аластор привык к общественным ванным — и было очевидным, что Император был далёк от подобного. Он продолжал украдкой поглядывать на грудь Аластора, покрываясь золотистым румянцем. И Аластор знал, что краснел он не от горячей воды. — Я, эмм... ай, похуй. Я могу потрогать тебя?       Аластор широко улыбнулся. Потребовалось даже меньше времени, чем он представлял. Вечно возбуждённая голубка.       Не то что бы он мог осуждать. Ему и так приходилось сдерживать всё в себе, последние два дня не мог даже посмотреть в сторону чёртовой оружейной без реакции его члена на воспоминания. Даже упоминание прикосновения Люцифера возбуждало его. — Само собой, Ваше Высочество. Мне лучше привыкать к Вашим прикосновениям, учитывая моё положение здесь.       Люцифер обернулся, поворачиваясь лицом к руке Аластора, которую тот положил позади Императора ранее, его взгляд загорелся. Гладиатор приготовился испытать отвращение, когда нежные пальцы Люцифера прошлись по шрамам на его запястье. — Откуда они у тебя? — он спросил, его пальцы задержались на глубоких шрамах на предплечье Аластора.       Аластор же подавил желание отодвинуть руку. Отвращение не подступало, и от этого было только хуже. В итоге он чувствовал себя уязвимым, и было очень мало эмоций, которые ему не нравились больше, чем эта.       Он прикусил язык клыками, и боль вернула его к реальности, прежде чем он ответил. — Большинство из шрамов были получены во время моего первого матча на арене — изначально планировался как казнь. Я вошёл на поле как человек, а вышел уже проклятым. Я получил ранения до того, как силы пришли в действие, поэтому они не зажили должным образом.       Пальцы Люцифера застыли на его бицепсе. — С таким количеством шрамов... тебя, должно быть, разорвали в клочья. — Да, — ответил Аластор, ожидая неизбежного чувство сожаления в свой адрес.       Люцифер медленно кивнул, продолжая движение пальцев. — Дерьмово, — всё, что он сказал. Как будто он мог его понять. Что было нелепым, ведь этот человек мог заставить плакать самых лучших скульпторов Пентаграмм Сити, потому что они никогда не смогли бы воссоздать тело такого первозданного совершенства.       Аластор опустил глаза, наконец-то по-настоящему увидев Люцифера здесь, рядом с собой, обнажённого, каждой частичкой напоминающей ангела со своим статусом благословлённого. Блять.

***

      Аластор увёл взгляд в сторону, его щёки потемнели. — Знаю, они непривлекательны. Непривлекательны? Люциферу, скорее, хотелось втереться в его тело своим, чтобы ощутить текстуру, контраст короткого мягкого меха Аластора и грубой безволосой кожи, покрытой рубцами. — У каждого из нас есть шрамы, — загадочно ответил Люцифер. Он не собирался вдаваться в подробности на тему уродств — не хотел раскрывать, насколько ужасным являлся сам. Он подозревал, что Аластор бы не боялся его — сомневался, что он вообще чего-то боялся. Но отвращение ударит по нему сильнее.       Демон задумчиво смотрел на него, скорее всего, пытаясь понять, что он имел в виду. А пока Люцифер хотел перенаправить внимание снова на Аластора.       Предпочтительно своим ртом. — Могу я пройтись по ним языком? — спросил Люцифер, опуская тон голоса для соблазнительного эффекта. Он переплёл их пальцы и поднёс запястье Аластора к своим губам, едва касаясь одного из его шрамов. — Само собой, Ваше Высочество, — Аластор сказал, повторяя свои слова ранее с натянутой улыбкой на лице. — Мне лучше привыкать к Вашему языку, учитывая моё положение здесь.       Если бы Люцифер не был уверен, что вожделение было взаимным, он бы замешкался. Но ему дали разрешение, а кончик эрекции Аластора слегка торчал из воды как непреодолимое приглашение.       Он провёл языком по запястью Аластора, и дыхание демона спёрло. Люцифер в блаженстве закрыл глаза, ощущая едва заметный солоноватый привкус кожи, влажной от пота после горячей ванны. Он хотел облизать всё его тело.       Боже, как же он хотел поглотить его целиком.

***

      Аластор не был уверен, что хоть когда-то испытывал что-то столь же эротичное, как язык Люцифера, поднимающийся вверх от его запястья до плеча, сантиметр за мучительным сантиметром, не упуская ни единый шрам, когда он проходился по ним своим языком.       Единственное, с чем он мог сравнить, — это последние, булькающие вздохи его жертв, их обезжизненные взгляды, но это было совсем другим чувством, нежели то садистское ликование.       Иногда шрамы Аластора приносили дискомфорт, кожа была слишком натянутой — чувствительность к грубым рубцам притупилась, нервные окончания были повреждены рядом с кожей, однако язык Люцифера действовал как успокаивающий бальзам. Мышцы гладиатора расслабились сами по себе, и он судорожно вздохнул.       Люцифер дошёл до его плеча и придвинулся ближе, тёплый язык скользил по шраму на его ключице. Аластор был очарован, захваченный каким-то колдовством, сотканным из заклинаний, которые язык Люцифера рисовал на его коже. — Твой сломанный рог, — пробормотал Император ему в шею. — Как так вышло? — Ммм, — Аластор промычал, его разум удивительно спокоен. Он не видел причин не поделиться такой частью истории. — Дуэль на смерть с божественным оружием. Шёл только второй год, как я стал гладиатором. Я немного переборщил с показухой, отчего повёл себя небрежно.       Хватка Люцифера усилилась. — А этот откуда? — снова спросил Люцифер, проводя когтем вниз по одному из больших шрамов, проходящих через его грудь. Аластор хорошо его помнил. Он получил его ещё будучи человеком, и этот шрам напоминал ему о его миссии мести каждый раз, когда он смотрел на себя в зеркале.       Шрам разделял его торс по диагонали от самого низа воротника до низа живота. Он значительно отличался как в размере, так и в форме по сравнению с другими, и на то были веские причины.       Язык Люцифера легко и дразняще прошёлся по его краю, и Аластор вздрогнул, склоняя голову на плечи. — Этот от божественного топора. Вы знаете его собственника.       Движения языком замерли. — Кто? — Адам из Империи Священных Небес.       Люцифер отстранился от него, охнув, и Аластор тут же поднёс руку и придвинул его лицо обратно. Император издал "ммпф", когда его лицо прижалось к груди Аластора. Гладиатор продолжал надавливать на его затылок, пока Люцифер не понял намёка и его язык не вернулся к их прошлому занятию. Почему это так приятно?       Люцифер не спеша облизывал шрам от топора, добавляя небольшие покусывания меж влажными поцелуями, которые заставляли Аластора желать больше. — Кусайте сильнее, — проинструктировал он и почувствовал, как Люцифер улыбнулся. — Нет, — Император хихикнул, продолжая всё так же медленно двигаться. Хитрая голубка.       К тому моменту, когда он дошёл до линии воды, Аластор был готов выпрыгнуть из своей кожи. Рука Люцифера окунулась в воду, но Аластор её поймал.       Оставалась лишь одна маленькая деталь. — Мы можем... убрать Вашу змею сначала?

***

      О боже, он совсем забыл. Ксантия усиленно старалась спрятаться в волосах Аластора, не посылая мысленных ощущений Люциферу, надеясь, что про неё забудут. Она зашипела, когда Люцифер поднялся и потянулся к ней. — А ну не шипи на меня, — Люцифер недовольно зыркнул на неё, дёргая рукой, чтобы избежать её клацающих клыков. — Ну и ну, — протянул Аластор словно нараспев. — Совсем не по-дамски. Я вынужден попросить слезть с моей головы, если ты не хочешь лишиться этой привилегии.       Люцифер почувствовал мгновенное разочарование Тии. На этот раз, когда он потянулся к ней, она без возражений скользнула обратно на его запястье. — Она и вправду понимает, — произнёс Аластор, задумчиво склонив голову, проницательные глаза наблюдали за языком тела Ксантии.       Люцифер вышел из бассейна и услышал, как Аластор резко вдохнул, как только ему открылся вид на задницу Императора. "Прозвучал как хороший вдох", — успокоил сам себя Люцифер. Он усадил Ксантию на одну из недавно восстановленных к жизни подушек, которые лежали вдоль стен бани. Когда он обернулся, то обнаружил, что чёрные глаза Аластора были прикованы к его телу. От такого взгляда жар так и подступал, несмотря на лёгкий ветерок.       Аластор двинулся, чтобы встать. — Нет, — Люцифер поднял палец. — Оставайся. Сиди на самом краю.       Аластор сузил глаза, но повиновался, поднимаясь на одну ступеньку выше и садясь на край бассейна. Он откинулся всем телом назад, упираясь ладонями в каменный пол по сторонам.       Люцифер бы так легко не отделался, но он не смог бы сопротивляться, если бы Аластор встал и решил продолжить прижимание к стенке, пока они всё ещё были без одежды.       Единственную вещь, которую он понял за последние несколько минут, так это то, что контроль над его демоническими чертами становился абсолютно дерьмовым, когда доходило до эротических моментов с Аластором, и ему становилось всё труднее держать себя в руках.       Что вообще не имело смысла. Он занимался этим с Лилит на протяжении годов, однако что-то столь обычное как прикосновение языка к коже с Аластором заставляло его копчик чесаться, когда хвост пытался высвободиться.       Люцифер вновь опустился в воду и уместился меж ног Аластора. Из-за такого положения его голова находилась на уровне с пиздецки восхитительным прессом Аластора, а нижняя часть располагалась на идеальном расстоянии от его языка. Гладиатор молча наблюдал, как Люцифер мягко провёл ладонями вниз по его ноге, когти скользили по бархатистой шерсти. Он двигался до самого копытца, затем поднял над поверхностью воды. Его язык снова приступил к действию. — Блять, Люцифер, — проскрежетал сквозь стиснутые зубы Аластор, когда Император дошёл до внутренней части его бедра. Он закинул ногу Аластора себе на плечо для лучшего доступа, его тихое ворчание и резкие вдохи подстёгивали двигаться вперёд. Люцифер повторил то же самое с другой ногой, любуясь, как член Аластора напрягался и пульсировал от его внимания.       Наблюдение за реакцией гладиатора опьяняло. Демон смотрел на него в упор, словно хищник, его уши с чёрными кисточками то наклонялись вперёд, чтобы услышать тихие стоны Люцифера, то откидывались назад от собственного удовольствия. Его рога немного выросли, и Император задумался, насколько они могли вырасти, если бы на Аласторе не было ангельского ошейника.       Удовлетворённый, что не упустил ни одного шрама с лодыжки до таза, Люцифер дал ноге, которую тот придерживал, скользнуть обратно в воду. Затем он упёрся руками по обе стороны от тела Аластора и наклонился вперёд, его дыхание щекотало головку члена Аластора. — Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить? — спросил Люцифер. Он знал ответ, но ему хотелось услышать. — Да, — прошипел Аластор, его глаз дёрнулся. Как всегда колючка.       Он подозревал, что если бы когда-либо назвал Аластора его розочкой, он бы получил копытом в лицо. — Тогда я хочу коснуться твоего хвостика, — Люцифер широко улыбнулся, чувствуя себя уверенным. Он шёл ва-банк с этим требованием.       Аластор поморщился и увёл взгляд в сторону, недовольно цыкнув. — Ладно.       Одна ладонь Люцифера обхватила пальцами член Аластора, а другая отправилась на поиски хвоста. Поймал.       Всё тело Аластора содрогнулось, и тот чертыхнулся себе под нос, впиваясь когтями в каменный пол, царапая его.       Ох. Как же Люциферу нравилась эта реакция.       Он погладил его — такой мягкий — и уши Аластора прижались к макушке, а дыхание стало прерывистым. — Настолько приятно, м? — Люцифер слабо потянул за короткий хвост. Аластор охнул и прикусил губу, отчего член Люцифера стал болезненно пульсировать. — Дай мне услышать тебя, детка, — промурлыкал Император. Было очевидно, что Аластор сдерживался, сжимая губы и толкаясь в руку Люцифера. Он провёл ладонью по предэякуляту, капающему с кончика, используя его как смазку для повышения эффективности своих движений. — Нет, — рвано ответил Аластор. "Такая колючка", — снова подумал Люцифер. — Почему нет? Я хочу услышать твои стоны, — Люцифер продолжил нежно гладить обеими руками, заманивая Аластора в фальшивое ощущение безопасности.       Губы Аластора дрогнули в беззвучном рычании. — Потому что я не какая-то танцующая мартышка, устраивающая для Вас шоу. Если Вы хотите шоу, приходите на арену.       Люцифер грубо стиснул его хвост и изогнул его назад. — Боже, — прошипел Аластор, всё его тело напряглось, и бёдра оторвались от земли. — Сделайте так ещё раз.       Люцифер потянул за хвост во второй раз, и глаза демона закатились, когда он откинул голову назад.

***

      Взгляд Аластора был направлен на голубое небо, но, по правде говоря, он ничего не видел, так как все пять чувств обратились только к Люциферу.       Он крепче сжал губы, полный решимости не издавать тех отчаянных звуков, что рвались из его рта.       Люцифер замедлил движения руки на члене Аластора, словно почувствовав, что тот был готов сорваться с грани. Аластор раздражённо зарычал и склонил голову обратно, приструнивая Люцифера недовольным взглядом. И тот даже не шелохнулся. Сейчас он всё контролировал, и он это знал. — Я не дам тебе кончить, пока не услышу твои стоны.       Вот здесь прятался Император — этот властный, озорной взгляд был единственной вещью, соответствующую его титулу, которую Аластор видел.       Люцифер погрузил пальцы глубже в шерсть его хвоста, потягивая с постоянным надавливанием и заставляя мысли Аластора рассыпаться. — Танцуй для меня. Блять.       Разум Аластора воспротивился идее, но его тело безудержно устремилось к краю, бёдра неистово двигались навстречу руке Императора, в то время как звуки, которые Люцифер пытался извлечь из него, внезапно сорвались с его губ. — Ох, чёрт, Ал. Продолжай, детка. Именно это я хочу слышать.       Рот Люцифера опустился к его члену как раз в рот момент, когда он начал изливаться, и от этого действия Аластор снова толкнулся бёдрами, кончая ещё обильнее, оказываясь меж этих греховных губ.       Люцифер последний раз потянул за его хвост, и наслаждение пробежало по его позвоночнику, пока рот и пальцы Императора высасывали из него все соки. Если уж Люцифер хотел услышать, как Аластор звучит как шлюха, то его чёртово желание исполнилось — сдавленные стоны Аластора были настолько громкими, что шум воды в бане не мог их подавить.       Некоторое время Аластор только и мог, что хватать ртом воздух, в голове сплошная пустота. — Чёрт, — он выдохнул, прикрывая ладонью лицо. Он ещё никогда не чувствовал себя настолько жалким. Ему повезло, что он, блять, не заскулил. Он не был уверен, как Его Высочество смог так легко обвести его вокруг пальца; если он будет неосторожным, Император действительно сможет заставить его танцевать под его дудку.       Аластор посмотрел сквозь пальцы и встретился лицом к лицу с самодовольной ухмылкой Люцифера, всё ещё расположенного между его бёдер. — Идите Вы к чёрту, — пробормотал он, и Люцифер рассмеялся.

***

      После ужина, во время которого Аластор утолил интерес Люцифера к его сражениям на арене, двое прогуливались по дворцовым садам под последними лучами заходящего солнца.       Аластор был похож на тёмного Бога Охоты в чёрной тоге с золотым поясом, а Ксантия, свернувшись калачиком между его рогами, дремала в блаженном удовольствии. — Слушай... Паймон упомянул, что ты был известен ещё до арены. Он назвал тебя... — Люцифер заколебался, теребя кольцо на пальце от неловкости. — Сенатским Мясником. — Ха-ха! — Аластор вскинул голову от смеха, словно находя эту тему забавной. — Давно не слышал этого имечка. Сенатский Мясник — как издатель самой распространённый газеты в те времена, я сам придумал это прозвище! Мне понравилась аллитерация, с языка слетает.       Аластор наклонился, чтобы подобрать длинную палку, упавшую на тропинку, и стал крутить её как трость, пока они шли. — Знаете, моя мама ходила с тростью. Всегда находил этот образ очаровательным; и думал, что, возможно, когда-нибудь тоже куплю себе трость для атмосферы загадочности.       Люцифер изнывал свою губу зубами. — Да, трости неплохо выглядят. Кстати, я себе вырезал из дерева одну такую, — сверху трости располагалось яблоко, и Паймон, впервые увидев её, бросил на неё испепеляющий взгляд — так что она попала в его всё растущую коллекцию деревянных творений.       Люцифер аккуратно подтолкнул диалог обратно к теме. — ...Но мне всё же интересно, почему ты их убил?       Улыбка Аластора стала натянутой, и его пальцы крепче стиснули палку. — Я собирался убить каждого Сенатора, проголосовавшего за истребление. Достаточно нереалистичная планка, само собой — около ста пятидесяти сенаторов. Я знал, что меня в итоге поймают.       Люцифер не ожидал услышать именно такой ответ, отчего у него возникло ещё больше вопросов. Аластор не казался ему эмпатичным, праведным человеком, желающего принести себя в жертву ради какой-то символической мести за павших. Нет. Люциферу показалось, что в этом было что-то личное.       Аластор покачал головой, уводя взгляд суженных глаз в сторону. — Но я допустил критическую ошибку. Я доверился кому-то, кроме себя, поэтому меня задержали намного раньше, чем я предполагал.       Глубоко вздохнув, он выпрямился и снова прокрутил палку. — Но достаточно о моём ужасном прошлом. Я бы хотел, чтобы Вы познакомили меня с Вашей дочерью.       Люцифер почувствовал внезапный приступ тревожности, когда его разум стал метаться в сотне разных направлений, задаваясь вопросом, чего Аластор мог хотеть от его дочери. Эти мысли успешно отвлекли его от преступлений Аластора. — Зачем? — спросил Люцифер, охваченный страхом. Что если он заманил меня, чтобы добраться до Чарли? — Она живёт на территории дворца, не так ли? Не хотел бы испугать её неожиданной встречей. Я знаю, что у меня... не особо располагающая внешность.       Люцифер вздохнул от облегчения. Разумный ответ, и в нём нет никакого злого умысла по отношению к Чарли. — Ох, Чарли не боится проклятых, — он широко улыбнулся. Это было ещё мягко сказано — она собиралась стать их защитницей. — Такого бы не случилось. Но да, я мог бы познакомить вас, чтобы ничего странного не произошло. Вот чёрт, я реально представлю его Чарли как своего наложника?       Кто вообще поверил бы, если бы он случайно выбрал себе в друзья гладиатора? Он провёл ладонью по лицу. У него не было иного выхода.       Аластор рассмеялся, словно понимая, в какую сторону склонялись его мысли. Он постукивал своей недотростью по земле при каждом шаге, казалось, получая от этого удовольствие. Может, Люцифер сделает ему свою трость когда-нибудь. — Обещаю вести себя наилучшим образом, Ваше Высочество. — Нет-нет, — успокоил его Люцифер. — Не то что бы... Ты просто первый человек, с которым я провожу время с тех пор, как ушла Лилит, и я не знаю... как рассказать ей и не поставить в неловкое положение.

***

Первый человек, с которым я провожу время с тех пор, как ушла Лилит.       Эта фраза заставила Аластора почувствовать... что-то.       Пока они шли, он положил свободную руку Люциферу на поясницу, не в силах не двигать ею после такого заявления. — Просто будьте честны, Ваше Высочество. Ложь — это вечный танец, в котором один неверный шаг повлечёт за собой катастрофу.       Он знал, о чём говорил.       Взгляд Люцифера смягчился. — Да. Ты прав, — сказал он, склоняясь ближе к Аластору. Они остановились, солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Воздух обдавал прохладой, и он подумал, что ночь будет холодной. — Не вернуться ли нам в Ваши покои, Ваше Высочество? — Аластор, а можем ли мы... ты не против если... Да боже блять, — заворчал Люцифер, отстраняясь и пялясь в небо. — Почему это так сложно? — он обратился к небесам, прежде чем снова повернуться лицом к Аластору. — Я буквально сосал твой член, это должно быть легко.       Аластор выгнул бровь. Было восхитительно наблюдать, как Император бесится. — Итак, — снова начал Люцифер. — Я бы хотел попробовать поспать с тобой в одной постели, если тебе удобно.       В этом не было ничего удобного, но просьба не вызвала у него удивление.       Люцифер уставился себе под ноги, избегая зрительного контакта. — У меня проблемы со сном, и если в итоге это тебя побеспокоит, я приберу для тебя завтра гостевую спальню и... — Ваше Высочество, — прервал Аластор, и Люцифер глянул вверх. — Да? — спросил тот с надеждой в голосе. — Это всего лишь сон. Ваша кровать большая, я не вижу никаких проблем.       Небольшая ложь. Аластор никогда не спал рядом с кем-то. Как минимум точно не с тех пор, когда он спал рядом с мамой будучи мальчиком, так как они могли позволить себе только один матрас.       Кроме того, Люцифер, скорее всего, преувеличивал насчёт проблем со сном.

***

      Император явно не преувеличивал.       Сдавленный вздох Люцифера заставил Аластора присесть с раздражённым ворчанием. Уже в третий раз он из-за этого просыпается. — Чёрт, — Люцифер потёр глаза, взгляд скользнул в сторону Аластора. — Я тебя разбудил? — Нет, — соврал он. — Ох. Тогда хорошо.       Аластор лёг обратно, и они оба пялились в потолок, расстояние между ними ощущалось больше как зияющая пропасть, нежели несколько сантиметров. Аластор откашлялся. — Не могли бы Вы снять мой ошейник, Ваше Высочество? Мне не очень комфортно.       Просьба была нелепой — в конце концов только у Ру был ключ, но что он потеряет, просто задав вопрос? — Хмм? — Люцифер моргнул, глядя на него сонными, полуприкрытыми глазами. — Да, конечно, без проблем.       Император потянулся, и ошейник кликнул, освобождая его. Затем снова лёг на постель, как ни в чём не бывало, натягивая одеяло до самой шеи. Чего? Так просто?       Аластор снял с шеи расстёгнутый ошейник, с немалым недоверием ощущая его тяжесть на ладони. Он положил его на прикроватную тумбочку. Он совсем не ожидал, что его просьба сработает.       Аластор вздохнул от облегчения, когда его силы постепенно вернулись. Он мучился от этой скребущей пустоты каждую ночь на протяжении семи лет. Его тень материализовалась, выглядя удручённо от окружающей обстановки.       Что неудивительно, ведь его тень видела только дневной свет на арене. — Веди себя прилично, — предупредил он её, когда та стала заинтересованно осматривать Люцифера, изгибаясь над изголовьем кровати и вглядываясь вниз, чтобы лучше видеть. Ксантия высунула язык, свернувшись на подушке рядом с головой Императора.       Он не переживал, что его тень может причинить вред Люциферу. Аластор лишь частично понимал свои способности — ему так редко доводилось их использовать, в конце концов — но он понимал, что тень была его продолжением. Несмотря на его планы, включающие смерть Люцифера, Аластор не испытывал особой неприязни к нему. Единственные насильственные влечения, которые он испытывал, глядя на него, носили сексуальный характер.       Именно поэтому он приказал своей тени вести себя прилично. Если Аластор испытывал вожделение к Люциферу, то наверняка его тень хотела то же самого.       Его тень наклонилась ближе к Ксантии и протянула эфемерный коготь в попытке ткнуть её в нос. Коготь прошёл сквозь неё, и тень нахмурилась.       Люцифер издал тихий недовольный звук, морща лицо. Скорее всего, очередной дурной сон. Аластор отослал свою тень из комнаты, приказав ей осмотреть здание. Поискать любые признаки жизни, любые примечательные предметы. У каждого из нас есть шрамы.       Аластор начинал понимать, что имел ввиду Люцифер, когда тот знакомился с его шрамами в бане. Внешне Люцифер был вершиной совершенства, от одной мысли о том, что его безупречная кожа рвётся под когтями Аластора...       Гладиатор потёр переносицу. Если он продолжит дальше эту мысль, он не уснёт.       Шрамы Люцифера прятались под поверхностью. Они проявлялись в его изоляции, в полном отсутствии персонала. В несколько сотнях деревянных уток его тень только что нашла, сложенными в груду в комнате неподалёку. В том, как он крутился и ёрзал, мучаемый воспоминаниями, о которых Аластор, возможно, никогда не узнает, пот проступал на его лбу. Он предполагал, что Люцифер жил привилегированной жизнью с невнимательным отцом, но теперь думал, что, вероятно, в этой истории было нечто большее.       Не то что бы это влияло. Конец истории будет всё равно таким же.       Аластор вздохнул. Особо не раздумывая, он притянул дрожащий беспорядок, которое было Императором Семи Колец, к своей груди. Люцифер прижался к нему и практически сразу же успокоился.       Завтра Аластор встретится с Принцессой Чарли, и он мог начинать думать, как ему добиться от неё простого одолжения. И как только его цель будет достигнута, его игра в основном превратится в ожидание.       Он позволил своим векам закрыться, пальцы рассеянно чертили круги по спине Люцифера.       Затем он убьёт Адама.       Затем он убьёт Люцифера.       И затем он покончит со всем этим. Получит свободу... существовать, ничем не связанный.       Впервые эта мысль вызвала у него мрачное чувство.