Алая кровь. Выбор.

      Габи       Утро для меня настало почти в полдень. И то я бы так продолжала спать, не разбуди меня Хэдвиг. Сова, хлопая крыльями, роняя белоснежные перья, давала понять, что ко мне в комнату кто-то хочет зайти. Страж сна, судя по всему, пыталась дозваться и разбудить меня уже не первую минуту, а то и десяток. Просыпаясь и потягиваясь, надевая тапочки и очки для защиты от солнца, разрешила гостю зайти. На пороге стоял Рональд. Вид он имел виноватый. А взгляд подавленный. Просил выслушать его перед тем, как спускаться к столу на завтрак, который уже обед.       — В чем дело, Рон? — мне было странно видеть парня таким, особенно после всего, что было понамешано в моей крови благодаря его семье.       — Габи, — он все-таки поднял на меня свой взгляд, в котором плескалась волнами раскаяния вина за содеянное ранее. Вот чего не ожидала, так этого. Но это означало, что Рон не такой гад, каким считался по совершенным поступкам. Особенно после слов: — мне надоело делать вид, что я ничего не знаю! — поднял он голос и ударил кулаком по дверному косяку. — Не ешь приготовленную мамой еду, — и все. На этих словах ушел, оставив меня в полном ступоре и непонимании, что вообще происходит. Вслед ему я сказала: «Ладно» и закрыла дверь.       Пока собиралась и приводила себя в порядок, заплетая волосы в две тугие косы-жгута, размышляла о словах друга. А он, друг, не предатель, как показывала ранее проверка крови. Его искренность, раскаяние и вину я ощутила обостренными рецепторами. Кровь никогда не врет. И он не врал. Говорил правду. И из его слов получается, что участвовал он во всем этом принудительно. Опаивал меня по приказу старшего в семье, и это не Артур, а Молли. Ведь изготовитель зелий — она, а не Артур.       — Значит, еда сдобрена приправами? — улыбка с кончиками острых клыков и взгляд со сверкнувшими алыми искрами отразились в зеркале шкафа.       Поправив ажурный ворот черной рубашки и такие же манжеты, подтянув темно-серый кожаный корсет и откинув косы назад, покинула комнату. По пути в обеденный зал, проходя мимо портрета леди Блэк, поздоровалась. Но та демонстративно промолчала, лишь вздернула изящный нос и фыркнула. Не больно то и хотелось. Простое уважение к матери крестного, не более.       В гостиной, у холодного камина, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, дремал Римус. Его густые брови были сведены к переносице. Губы поджаты в белую полоску. Не тревожа его сон, понимая, как сложно контролировать себя в полнолуние, прошла, почти левитируя. Под моими ногами ни одна половица не скрипнула. Римус так дальше бы и спал, если бы не громогласная Молли, раскрывшая объятия. Она как слон в посудной лавке, шла ко мне с желание прижать к груди и потискать.       — Габи! Как я рада тебя видеть! — ее руки все-таки притянули меня к себе, к большого размера груди. И как же хорошо, что дышать я могу через раз, а то и два. Воздуха в этом захвате не хватало катастрофически.       — И я… вас, миссис… Уизли! — ситуацию спас проснувшийся Римус. Подойдя к нам, напомнил Молли о том, что я так и задохнуться могу. Не могу, но приятного мало. Она тут же разжала объятия и пригласила меня к столу. Сказала, что всего наготовила, что еда еще горячая. — Я бы от чая с мятой не отказалась и от лимонного пирога Кричера. А обедать мне еще рано. Организм не привык к таким нагрузкам. Сами понимаете, — виновато улыбнулась, откидывая косу назад.       — Всего лишь чай? — расстроилась Молли, — а как же курочка? Крылышки, ребрышки, грудка? Все сочное, с корочкой? — растерялась миссис Уизли.       Выражение ее лица, то улыбающееся, то сердитое, наводило на мысль о том, что ей меня накормить просто жизненно-необходимо. Но не ради заботы, а чтобы эффект зелий, подливаемых мне ранее, не сошел на нет. Пусть я в зельях новичок, но кое что понять смогла. Весь тот убойный коктейль, что плескался в моей крови до обращения, вывести не так то просто, даже при детоксикации остатки останутся. Конечно, со временем эффект ослабевает, влияние на тело, разум и магию становится в разы меньше. Но если продолжить поить и подливать все то, что было из моей крови испарено сутью вампира, и делать это минимум раз в полгода, а лучше в квартал, я буду, по их мнению, послушной собачкой. Ручной Избранной, готовой под Аваду лорда по приказу сигануть.       — Хрен вам, а не ручная собачка! — процедила сквозь зубы, заходя в малый обеденный зал, где меня ждал еще один сюрприз в лице: — директор Дамблдор? — сделала я удивленное лицо, увидев его, сидя подле Сириуса. Вместо вопроса: Чего приперся, старый интриган? Задала: — что вас привело на Гриммо?       — Вот, Габи, девочка моя, взгляни, — и протянул свиток, перетянутый бечевкой и запечатанный сургучной печатью. Пахло от этого свитка чужой кровью, а еще разнообразием зелий. Веяло еще странным магическим шлейфом, напоминающим Непростительное Империо. Поэтому я спросила, что в нем. Ответ директора меня не удивил: — это брачный договор, Габи, — и посмотрел на Рональда, — как твой магический опекун, исполняющий волю погибших родителей, доверивших тебя мне, я заключаю с родом Уизли брачный союз.       — Чего? Какой союз? — практически в два голоса возмутились Сириус и Римус, единогласно одаривая директора полным претензии взглядом, — а у меня спросить, Альбус? — а вот это уже крестный возмутился, которого, можно сказать, послали Запретным лесом.       Его мнением, как магического крестного никто не поинтересовался. Ведь только он, как родня по магии и по крови, имеет право заключать подобные сделки. А не директор. И если уж на то пошло, то как опекуны должны в этом участвовать и Дурсли. Они же меня все это время воспитывали. Но нет. Альбус «взвалил» на себя эти полномочия и говорит за всех, наплевав на их мнение. В том числе и на мое. На это я ответила:       — Знаете, директор Дамблдор, — опустилась я на стул напротив него, — я бы с радостью, но у меня к Рону исключительно братские чувства. Я хочу видеть его своим братом, а не супругом, — и добавила, пока директор не приплел еще и старших братьев, — в том числе и близнецы. Простите, но я не вижу себя в этой семье снохой. Никак не вижу, — и посмотрела на Молли, — простите, миссис Уизли. Я вас люблю, но Рон для меня брат, друг, но никак не возлюбленный.       — Габи, это так … трогательно, — всплакнула явно для вида Молли, смотря на Альбуса, который не убирал свиток. Я почему-то уверена, что этот момент он просчитал. На него даже рассчитывал. Так как следом было сказано:       — Это фиктивный договор, Габи. Вас с Рональдом ничего… — но не договорил, так как вмешался Сириус. Подойдя ко мне, опустив руки на плечи, с силой, но не больно их сжимая, прорычал, смотря в глаза директору:       — Если Габи сказала «нет», Альбус, то хоть тресни, это значит НЕТ! — и, посмотрев на Молли, добавил: — даже не думайте настаивать. И еще, — это тоже адресовано директору, — я ее магический опекун! Ее крестный по магии! И родня по Джею. Она под защитой рода Блэк! — магия, окутывающая Сириуса, всколыхнулась и приняла его слова, закрепляя за ним это право.       А на мои плечи, словно из ниоткуда, опустилась легкая полупрозрачная шаль, переливающаяся звездами. Вот она — защита рода Блэк для своих потомков. Впечатляет. Изумрудный доспех и защита Блэков не соперничали друг с другом, а, как мне показалось, стали единым целым. Потом проверю, как это смотрится и каковы они одновременно в действии. Сейчас важно дать понять директору и Молли, что огузок от индейки им, а не брачный договор со мной.       — Хм, — выдавил из себя Альбус, убирая свиток в широкий рукав мантии, — потом об этом поговорим, Сириус, — и улыбнулся той самой милой и добродушной улыбкой. — Давайте пить чай с пирогами.       Накалившаяся обстановка вроде как потухла. Все забыли о том, что не так давно произошло и какая тема была поднята. Но все равно, нет-нет, да поймаю на себе пристальный, полный непонимания взгляд Молли, которая не осознавала, во что со своими зельями вляпалась. Месть вампира клана алой крови — это именно то, что ее ждет, реши она продолжить делать то, что делала, но уже чужими руками. Судя по взгляду Рона, он более в заговоре матери не участвует. Как это на нем отразится? Не знаю. Но ему все равно, раз он решил во всем мне сознаться.       — Габи, а ты все задания сделала? — спросила Миона, решив сменить тему и нарушить повисшую над обеденным столом тишину, — может, помощь нужна? Зелья, история магии? — подруга знает мои слабые стороны и готова прийти на выручку. А я не откажусь провести время в ее компании, а также научить плетению ее буйных непослушных волос. Уверена, Мионе пойдут косы. Еще бы волосы подлиннее отрастить, и вообще красота будет.       — Не откажусь, Мион. Зелья. С ними поможешь?       — Конечно, — и спросила разрешения у Сириуса, — можно вашей лабораторией воспользоваться и библиотекой?       Сириус не отказал. А мы не стали откладывать. Прихватили с собой и Рона. Тот немного расслабился, когда покинул зал. Даже слегка плечи расправил. Давление старших на него более не влияло. Теперь он мог быть самим собой, а не той тенью, что во время обеда. Когда мы с друзьями расположились в лаборатории, обложившись книгами по зельеварению, сперва строили рыжему допрос. Точнее, Миона устроила.       — И что это сейчас было, Рон? — показала она в сторону столовой. — Какого дракла твоя мать и директор пытались вас с Габи женить? Совсем разум растеряли? Или там что-то другое… — задумалась Миона. Кажется, я даже слышала, как трутся друг об друга шестеренки ее сознания. Как высчитываются вероятности событий.       — Все куда проще, Мион, — сказала я, призывая из комнаты слегка измененную проверку крови, без информации о том, к какому клану я принадлежу и какую сущность несу. — В ней прописано много чего интересного, в том числе и то, что несут в себе все слова и поступки, озвученные в малом обеденном зале.       — Что б меня покрасили! — возмутилась подруга, читая строку за строкой. Ее щеки алели от негодования, кровь кипела от гнева, а сердце билось в груди пичугой. Гнев застил ее глаза. Подруга готова была рвать и метать. И злость свою она сорвала на Роне, высказывая ему: — как ты мог! — думала она его этим свитком по щекам отхлестает, но нет. Всего лишь ткнула и продолжила отчитывать: — мы с Габи считаем тебя братом. А ты? Иуда! — рыкнула она ему в лицо, — предатель!       — Мион, я не хотел, — начал было оправдываться он, — у меня не было выбора… — но подругу было не остановить. Она выплескивала на него весь тот гнев, что клокотал в груди. Одаривала такими фразами и эпитетами, что Рон и слова не мог сказать. Зато я могла:       — Мион, успокойся, — моя рука легла на ее плечо, — в их семье матриархат! — и посмотрела на обалдевшего Рональда, который хотел задать мне вопрос, но я на него ответила раньше: — это видно по поведению твоего отца, Рон. А также по поведению Джинни. Она готовится принять бразды правления от матери.       — Матриархат? — не могла поверить ушам Миона.       — Именно! Из-за этого Рональд и не мог воспротивиться воле матери, — а я задалась вопросом, — как ты вообще смог меня утром о зельях в еде предупредить? Ума не приложу, — а Рон, пожав плечами, сказал то, от чего я готова была рухнуть на стул. Благо, я в похожем положении, и новость не стала сюрпризом.       — У меня есть соулмейт. Именно поэтому я могу сопротивляться воле главы семьи!       — Соулмейт? — не поняла Миона, рассматривая метку Рона на запястье, — и пара он, а не она? Как такое может быть? — в ее мыслях это не укладывалось. Как и в моих, в момент проверки крови и проявления метки соулмейта. Она хотела было коснуться рисунка на коже, но тот пропал. Рон же ответил:       — Магии виднее!       — Но это неправильно! — возмутилась девушка. — А как же чувства? Потомство? Парни же не могут… — и тут ее щеки заалели от смущения.       Это не та тема, которую Миона готова была продолжать. Отношения всегда были ее слабой стороной. А тут однополые отношения. Понимаю ее. Мне тоже тяжело осознавать, что моя половика — это цветок, а не листок или хвоя дерева. Но я приняла пару-девушку. Ведь, как сказал поверенный, пара, дарованная магией, ничто иное, как благословение свыше. От такого не отказываются. Этот как дар рода, который становится частью тебя, твоей сущности, души, магии.       — Не будем это обсуждать, у нас задания по зельеварению, — перевела тему на учебу Миона, открывая учебник на нужных страницах.       Я, подмигнув Рону, слегка толкнув его в плечо, получила ответную улыбку и благодарность за то, что я рядом, за то, что понимаю его и принимаю ситуацию, в которой он оказался. И он даже не представляет, как я его понимаю. Но пока что раскрывать положение, в котором оказалась, не стану. Промолчу. Расскажу о паре, когда ее найду.       — Что там у нас? — заглянула через плечо подруги, которая искала интересующий ее рецепт. Когда же нашла и открыла на нужной странице, я с улыбкой сама же и ответила: — Кроветворное! Ура! — и смутилась, так как поймала удивленный взгляд Рона и Мионы. Пришлось поянить: — просто это одно из немногих зелий, которые я сдала на удовлетворительно.       — Тогда варим его, — и с Мионой никто не спорил.       А все потому, что подруга, временами, хуже Снейпа. Тот хотя бы постоянно токсичный в силу характера и факультета, на котором учился, и который курирует, а Миона вынужденно. Из-за нас с Роном чаще всего. Под ее пристальным взглядом не только зелья полюбишь, но и самого профессора. Бррр!