Алая кровь. Выбор.

      — Авада Кедавра! – раздается в ночи на окраине Запретного леса Непростительное заклинание, сопровождаемое вспышкой изумрудного цвета. Смертоносный луч убивающего заклятья сталкивается с грудью девочки из пророчества, в котором ни она, ни темный лорд не найдут покоя до тех пор, пока один из них не умрет.       Тело Габриэллы Поттер, под восторженный взгляд и широкую, клыкастую улыбку — падает, вызывая в груди темного лорда, там, где должно быть сердце, легкость и свободу. Наконец-то! Ненавистная девчонка, мешавшая его существованию и величию с самых пеленок — мертва! Пожиратели — ликуют. Великан Хагрид — заливается горючими слезами, виня себя за то, что ничего не смог сделать. Лорд же под шелест мантии, вышагивая размеренно и неспешно, подходит к лежащей на земле девочке.       Растрепанные длинные волосы — разметались по земле. Маггловская одежда: черные джинсы, футболка и рубашка, и так небрежные и потертые, порваны в нескольких местах и опалены огненными всполохами Адского Пламени. От обуви ничего не осталось, как и от носок. Поэтому видно израненные стопы ног в ссадинах и порезах.       — Мертва, — констатировал Темный Лорд, коснувшись пульса на ее шее, не ощущая тока крови и биения сердца. Хотел коснуться точки на лбу, расположенной между глаз, чтобы проверить поток разума, как увидел на бескровных губах гриффиндорки улыбку, широкую, довольную. А следом услышал слова:       — Что мертво — умереть не может!— произнесла она на родном для лорда парселтанге и так, что слышал только он один. А следом, под ошарашенный взгляд Реддла, с ее палочки слетело: — Авада Кедавра! Тварь!       Теперь настала очередь Волдеморта лежать на земле хладным трупом. Но он, в отличие от нее, не вернется к жизни, не восстанет из мертвых, так как все якоря, они же крестражи, были отправлены к Госпоже за Грань. Все, в том числе и его любимая змейка Нагайна, потерявшая голову от счастья предстоящего ужина.       — Гадина! — с шипением, не хуже змеиного, выплюнула Беллатрикс, смотря за тем, как рассыпается прахом тело ее господина, оставляя только Бузинную палочку и мантию. — Авада Кедавра! — произнесла Беллатрикс, забыв о том, что убивающее Непростительное на Поттер не сработало. Ведь:       — Что мертво, тетя Белла, умереть не может! — снова эта фраза, означающая, что Поттер мертва. Когда и от чьей руки? Вертелся вопрос в разуме блондинистой семейки. Ответов нет, только предположения. И те не подтверждены фактами, лишь наблюдениями в смене поведения.       После четвертого курса, когда Темный Лорд возродился, а Поттер со своими друзьями вернулась на пятый курс, Драко стала замечать, а также делиться с родителями странными переменами как во внешности, так и в манерах и привычках гриффиндорки. Встрепанная копна черных кудрявых волос почти всегда была уложена или в тугие косы, или в пучки по бокам. Распущенными редко, но и тогда верхняя часть сплетена и переплетена вязанными жгутами. Сменился и стиль одежды. Да, маггловские джинсы, футболки и рубашки остались, но стали темных оттенков, а не ярких, пестрящих.       Учеба тоже стала даваться ей легче. Даже ненавистные зелья выходили не на «Ниже ожидаемого», а на «Выше среднего». И так не только с зельями, но и с Историей, Прорицанием и даже Астрономией. Поттер стала другой и в эмоциональном плане. До этого радушная и открытая, дерзкая и резкая, вспыхивающая, как спичка, стала тихой и спокойной, холодной и отчужденной, как вода в озере.       Списать это можно на то, что ей довелось пережить всего лишь в 14 лет. На смерть Диггори на ее глазах, на возрождение лорда и пытки, которым он ее подверг, пока она висела на надгробии в объятиях гранитного монумента. Да и переходный возраст тоже дает о себе знать. Но все равно. Перемены через чур резкие и кардинальные. И как оказалось, связано это было не со взрослением, а со смертью.       Вжих!       Унеслась черной дымкой та, кто Поттер вовсе не интересна. С ней разберется ближайший родственник, поджидающий недалеко от аппарационного купола школы. Не дело вмешиваться в семейные разборки, тянущиеся несколько десятилетий. И не важно, что она тоже часть семьи. Взрослые, это их дела. Пусть сами развлекаются. У нее есть дела важнее. Но сперва те, кто дорог и важен не безразличной ей девушке.       — Все так, тетя Нарцисса, — улыбаясь, отвечает девочка на не озвученный вопрос, но выдвинутые предположения, подходя к ней и Люциусу, — все так, как вы и подумали!       — Ты — мертва? — вздрогнула леди Малфой, прижимаясь к супругу еще сильнее, ища защиту и поддержку. Но боятся не стоило. Им она вреда не причинит. Лишь разъяснит ситуацию и ответит на терзающий вопрос:       — В какой-то степени, — усмехнулась она, показав глаза, по которым можно понять, что с ней произошло. Не каждый, увидев алый, как кровь взгляд, поймет, кем она стала. Лишь тот, кто видел нечто подобное ранее или общался с представителем данного вида. — Нет-нет-нет! — погрозила она палочкой лорда, напавшим было Пожирателям, решившим ее атаковать, — вы — арестованы, господа! — и по мановению ее руки, под действиями чар, корни многовековых деревьев пришли в движение, поднимаясь и связывая сопротивляющихся Псов.       Кому-то все-таки удалось сбежать, но недалеко, ведь девочка пришла не одна, а с подмогой. С теми, кто не уступает Пожирателям в силе, с теми, кто их даже превосходит. С теми, на кого, как и на нее, не действует убивающее заклятье. А ведет их тот, кого девочка вот уже три года называет:       — Мастер…