Selfish Waltz

Уён остановился и огляделся по сторонам. Его дыхание было сбитым и тяжёлым. Во рту ощущался железный привкус крови, от которого невозможно избавиться. Противный. А ещё это тянущее чувство под языком. Хотелось выпить горячего чая с мёдом или виски, но в настоящих условиях — водки. Этот высокоградусный напиток был популярен во всём мире и у каждого зеваки ассоциировался с Россией. Хотя на самом деле, не так уж часто местные его и пили, но зато постоянно использовали при лечении. Водку втирали в тело, чтобы человек мог согреться при болезни. Удивительно, но такого Чон ещё не встречал. Однако лично ему хотелось вылить содержимое стеклянной бутылки в желудок, а не на спину и грудь, потому что казалось — органы превратились в сосульки и нуждались в лечении. Уён залез рукой в воротник и вытащил оттуда снег, который морозил ему шею и мозг. Боже, блять. Он везде и всюду. Чон чувствовал, как сильно промокли его носки в ботинках. А говорил Хонджун: «Надень подштанники и заправь их в носки». Но Уён же умнее — он выбрал другой путь и теперь мучился от мороза. Угроза отморозить задницу — становилась все ближе. Вокруг него была сплошная белая пустыня из снега, украшенная редкими елями и соснами. Это все, конечно, прекрасно, но… каждое дерево казалось одинаковым, а тропинки и следы на сугробах давно исчезли под толстым слоем снега. Теперь хуй разбери, куда заведет очередной шаг вперед. Уёну хотелось выть от безысходности. Холод пробирался всё ближе к сердцу сквозь его одежду. Чон чувствовал себя ебучей Эльзой из «Холодного сердца», вот только он не выбирал уйти в лес, как она, и не пел от счастья, словно полоумный. Уён шумно выдохнул и проследил за облаками пара, которые тут же исчезли в морозном воздухе. Он потерял счёт времени, и с каждой минутой страх всё больше овладевал им. Даже не было возможности посмотреть на часы или позвонить. Телефон потерялся при беге по снегу. Оставалась единственная надежда на то, что Хонджун подсунул ему жучок в задницу, чтобы в случае чего спасти Уёна. — Ну что, Анна, нашла замок Эльзы? — Он пробормотал себе под нос и даже попытался улыбнуться, но губы совершенно не слушались. — Нет, мы хуй пойми где и думаю, что быстрее умрем от холода, чем что-то найдем. Но надо было отдать самому себе должное — идиотские мысли и высказывания не позволяли страху завладеть мозгом полностью. Уён постарался прислушаться к звукам, надеясь услышать хоть что-то, что укажет ему дорогу. Но вокруг была тишина, нарушаемая лишь хрустом снега под его ногами из-за движения на одном месте. О чём нужно думать на предсмертном одре? У него даже завещания не было. Ладно, если что, разберутся без него. Отдадут всё Минги и дело с концами. У него всё равно из имущества была лишь машина, да тряпки в шкафу. А, ну ещё коллекция из бегемотиков, которых он собирал в детстве. Вот же угораздило его… Позади раздался хруст снега и шелест веток. Кто-то пробирался сквозь лес. Уён начал оборачиваться вокруг своей оси. Откуда шёл звук? По иронии ему становилось жарко от страха и резкости движений. Он стянул чёрные перчатки с ладоней, и взгляд вперился в красные следы на пальцах. Чужая кровь. Воспоминания стали ярче и все шутки улетучились из головы. Чон уходил, чтобы найти помощь, но в итоге сам потерялся. Его сейчас убьют? Тогда Ёсан умрет от потери крови или холода, так и не дождавшись Уёна. Блять. Нет. Пошли нахуй монстры и убийцы, а также животные и призраки. Чон вам не дастся. — Так, так, так, — совсем близко раздались шаги, — кто это здесь у нас?

Три дня назад

Кто вообще любит летать на самолётах? А ездить в долгие поездки на машинах? Это же так неудобно и мучительно. Сидишь на одном месте и никуда не двигаешься. Рукой направо — толкнёшь соседа, ногой вперёд — ударишь другого путешественника или водителя. Никакой свободы движения. Конечно, если это полёт в бизнес-классе, то другое дело, но лично Уён даже там плохо спал. Невозможно уснуть, зная, что под тобой десять тысяч метров до земли. А ещё и кто-то орать начнёт или, не дай бог, гавкать. Короче, Чон терпеть не мог путешествовать. Мечтал дожить до времени, когда появятся телепорты, чтобы можно было передвигаться по щелчку пальцев. Чтобы скрасить скучные часы в полете, Уён представлял себе, как было бы здорово мгновенно перемещаться из одного места в другое. Бля, можно было бы завтракать в Париже, обедать в Нью-Йорке, а ужинать в Токио, не тратя на это целый день. Ахуеено, правда? Сука. Да даже его внуки, если у него они будут, вряд ли доживут до такого. Уён вздохнул и потянулся. Левой рукой зарядил Минги в глаз, а правым локтем — в бок Ёсану. Блять. Сколько это ещё будет продолжаться-то? Блондин отвернулся в сторону прохода от Чона, чтобы ему больше не прилетело, и пробурчал что-то под нос. Кан же прижал к груди ноги и сжался у стенки. Не повезло им лететь на одном ряду с Уёном. Чон даже не заметил, что доставил им неудобства. Он поерзал на месте и придвинулся вперед, нажал на сенсорный экранчик, висевший на кресле перед ним. Неожиданно кресло брюнета дернулось вперёд, и он обернулся назад. Неприятно. Но Юнхо даже бровью не повёл. Его длинные ноги не помещались в небольшом пространстве. Он просто не знал, куда себя девать. Юнхо продолжал смотреть в планшет и тихо посмеиваться, чтобы не разбудить Сана и Чонхо, которые спали на нём. Внутри у Уёна что-то кольнуло от Сана, спящего на плече Юнхо. Брюнет выглядел таким милым и беззащитным. Так и не скажешь, что он не моргает, когда людям ногти вырывает. Сану явно снился хороший сон. Это было видно по его слабой улыбке на лице. Губы Чхве дёргались, и справа появлялась и пропадала ямочка. Уён покосился на Чонхо. Этого вообще видно не было. Он спрятался под пледом с головой. Только торчала макушка на плече Юнхо. Чон старший почувствовал на себе взгляд и посмотрел на Уёна, который наблюдал за ними через небольшое расстояние между креслами. Юнхо отодвинул планшет и взглянул на брюнета, вытащив наушник. Уён скорчил рожицу и показал средний палец. Ничего не сказал и отвернулся. Знал, что у Юнхо подгорит от этого. Он не любил, когда прерывали его просмотр кино. Но чем ещё себя занять, как не приставаниями к другим? И какого черта все, кроме Хонджуна и Сонхва, сидят в экономе?.. Хотелось ругаться и выть. Уён начал листать список фильмов, которые предлагались авиакомпанией, и отыскал одну из частей «Гарри Поттера». Хоть что-то приятное в этом полёте. Бля. Как бы было здорово перемещаться с помощью летучего пороха. Вот прям так, кинул в камин, и херак — ты на месте. И как он опять к телепортации вернулся? Наверное, потому что его начинало не по-детски укачивать, и хотелось прекратить собственные Уёновские мучения. Может быть, когда-нибудь он не будет возмущаться о каждой мелочи, но точно не в этот раз. Самолёт сменился машиной, затем ещё одним самолётом и минивэном. Под конец Уён был белым, словно полотно, потому что его тошнило и у него болела голова. Уже даже не думал о приличиях и висел на всех, кто попадался под руку. Так и сейчас — Чон ударился лбом о плечо Сана и прикрыл глаза. Они стояли напротив дома, в котором будут жить следующие дни или недели. Чхве покосился на брюнета и даже не понял, как ему реагировать на Уёна. У него перехватило дыхание и он замер. Боялся спугнуть. Решил не обращать внимания и осмотрелся вокруг. Снег медленно падал вниз. В носу кололо от холода, а щёки немели. Была необъяснимая атмосфера дома и уюта. Хотя он здесь никогда не бывал, но что-то было в этих деревянных домиках вокруг и нечищенных дорогах. Даже самодельная ледяная горка для детей, которую они проезжали до этого, привлекала его. Захотелось прокатиться и почувствовать этот мимолётный адреналин, пока летишь вниз. А ещё было так тихо… Они были далеко от больших городов. Их дом стоял практически на отшибе деревни. Пока чёрный автомобиль пробирался сквозь заснеженные улочки, пожилые люди выбегали, чтобы посмотреть на гостей и пытались заглянуть в окна. Сан протянул руку вперёд и поймал несколько снежинок. Он сжал ладонь и глубоко вздохнул. Вот такого умиротворения ему хотелось. Но, увы, не для поиска спокойствия они были здесь. Это навевало грусть. Чхве оглянулся по сторонам: Ёсан и Хонджун стояли в стороне. Они смотрели в телефон и что-то обсуждали, активно жестикулируя руками. Сонхва пытался согреться и покачивался на месте. Он закутался в огромный шарф с головой и был похож на шерстяную мумию. Минги прыгал вокруг Юнхо и подбрасывал рыхлый снег в воздух. Его руки были красными от холода, а губы танцевали чечётку, но это никак его не останавливало. Все сходили с ума по-своему. Чонхо единственный стоял в стороне и молча осматривал окрестности. Пытался заглянуть во двор дома, в котором они будут жить, и узнать, где их связующий. Если местные жители осмелятся подойти раньше, то парни просто потеряются. Никто не знал местного языка, а эти пожилые люди точно не говорили на английском. Подул слабый морозный ветер, и Уён дёрнулся, но так и не открыл глаза. Стоял и пытался прийти в себя. Не было сил даже убрать чёлку с лица, которая лезла в глаза и щекотала нос. Сан аккуратно и заботливо убрал прядки, которые тревожили Чона. Сделал это так, чтобы тот не заметил его касания. Совсем невесомо. Словно ветер. Чхве слегка наклонился вперёд и вытянул шею, чтобы заглянуть Уёну в лицо. Он был совсем плох. Ему нужно было срочно прилечь и отоспаться. Сан слабо улыбнулся — брюнет так забавно морщил нос и поджимал губы. Очередной раз Чхве подумал о том, как сильно Уён похож на милого котёнка. Так хотелось обнять и затискать. Коснуться волос и стряхнуть с них снег. Спрятать голову Чона в капюшоне толстовки, которая была на нем, чтобы не простудился. Дверь в дом резко отворилась и из него показалась девушка в деловом костюме. Она вышла на крыльцо и прищурилась. Возле Сонхва оказался Чонхо и Пак вздрогнул от неожиданности. Покосился на Чхве младшего, который заговорил с ним: — Она босиком на снегу стоит? — Чонхо удивленно проморгался и спрятал ладони глубже в карманы пальто. — Похоже на то, — Сонхва подавился собственной слюной и вздрогнул от холода. Господи. Сумасшедшая женщина. Хонджун махнул парням рукой и пошел вперед. Незнакомка нацепила меховые тапки, которые взялись из воздуха и подбежала к воротам, чтобы впустить гостей. Сан одернул Уёна и тот открыл глаза, посмотрел вверх на Чхве, но даже не дернулся от него. Взял его под руку и кивнул в сторону дома. Ему было похуй. Главное — доведите до тепла, а там он разберется. А у Сана внутри все перевернулось от этого жеста. Он не хотел, чтобы Уён чувствовал себя хуево, но если Чон будет вести себя так всегда, то он не против. — Простите, должна была убедиться, что все готово к вашему приезду, — она заговорила на чистом корейском и Минги открыл рот от удивления. Он пихнул Юнхо в бок и они переглянулись, — заходите скорее. Совсем замерзли. — Все, — Хонджун осмотрел небольшой холл, — как договаривались? — Да, — Девушка кивнула и стала дожидаться, пока все зайдут внутрь. Сан остановился рядом с ней и завёл сначала Уёна, затем показал жестом, чтобы она вошла, и только тогда прошёл в дом сам. — Здесь так приятно пахнет, — Ёсан принюхался, — ёлкой и чем-то сладким… что это? — А, — блондинка улыбнулась, — это наверное клюквенное варенье, которое сварила хозяйка для вас перед уходом. Девушка провела группу в большую гостиную с широким диваном и камином. Было достаточно пространства, чтобы все могли себя чувствовать комфортно, и поэтому парни тут же рассыпались кто куда: Минги плюхнулся на мягкие подушки, а Ёсан направился к книжному шкафу в надежде, что там найдётся что-то для него. Юнхо пробрался к дивану и столкнул ноги Минги, которые занимали всё пространство. Чон старший сел, и блондин тут же сложился поверх него. Уён позволил себя провести к креслу у камина, и как только почувствовал под собой мягкую поверхность, он смог расслабиться. Спустя пару мгновений ему вручили кружку с тёплым ароматным напитком, и брюнет даже улыбнулся. Боже. Блять. Как же ему было хуёво от перелётов и поездок на машине. Никогда так не укачивало раньше, но местные дороги были просто отвратительными, плюс ко всему ещё и шли местами чуть ли не под 90 градусов. Если он вернётся домой целым и невредимым, то потребует у Хонджуна медаль за старания. Потому что иначе тут никак. — Ах да, ребята, — Хонджун тряхнул головой, — совсем забыл представить. Знакомьтесь, это Ви. Уён приоткрыл один глаз и показал пальцами знак «мир», — типо так? Девушка рассмеялась, — можно и так сказать. — Хуёво выглядишь, Уён, — Минги повернул голову к Чону. — А я не почувствовал, спасибо, — Брюнет фыркнул и устроился поудобнее в подушках, поёрзав задницей. Крепко держался за кружку над своей головой, а как только почувствовал себя достаточно комфортно, отпил чай с вареньем. На лице так и застыло недовольное выражение лица, от которого не спасал даже сахар. Ну, какого хуя, Минги? Старшие отвлеклись на разговор со связующей, а остальным даже подслушивать не хотелось. Обычно всё наоборот, и они сидят, навострив уши. Но сейчас… все были уставшими. Спины казались деревянными, и хотелось просто распластаться на полу, чтобы кости вправились на место. Чонхо так и сделал — лёг звездой посреди тёплого ковра и закрыл глаза. Глубоко вдыхал древесный аромат и наслаждался внутренним спокойствием. Это было волшебно. Его тут же унесло в необъяснимую безмятежность. Как можно почувствовать себя дома, будучи так далеко от него? Нереально. Он водил пальцами по ковру и расслаблялся всё сильнее. Ещё чуть-чуть, и Морфей заберёт его с собой, но он боролся. Начал думать обо всём и сразу, прислушиваться к разговорам вокруг него. Голоса звучали приглушённо и смешивались с потрескиванием камина. Неужели все говорят шёпотом? Чонхо приоткрыл глаза и осмотрелся вокруг. Действительно так. Видимо, внутренняя атмосфера дома и приглушённый свет пробудили желание говорить как можно тише. — Уён, ты обижаешься? — Минги прищурился, будто желая разглядеть мысли Чона и подполз к креслу. Начал дергать Уёна за колени. — Ты никогда не обижаешься. Не делай такое лицо. Уён покосился вниз на Сона и не смог сдержать улыбки. Тут же тихо посмеялся, — не обижаюсь я, отстань! Минги поднялся на ноги и наклонился к Уёну. Блондин крепко обнял его и держал, пока Чон не начал кряхтеть и говорить, что если Сон не прекратит, то его стошнит. Они переглянулись. Уён слегка подвинулся, и блондин залез на кресло рядом с ним. Он положил щеку на макушку Чона и прикрыл глаза. Минги начал тихо напевать знакомый им двоим мотив и убаюкивать брюнета, расслабляя тело и душу, призывая к спокойствию и разгрузке, которая была так необходима в этот момент. Уён отпил горячий чай и на этот раз мягко улыбнулся. Он согревался снаружи и внутри. Это был такой невероятный отрезок времени — смотреть на свою семью, которая собралась вокруг камина в незнакомом месте. Они мгновенно расслабились здесь, и не потому, что только атмосфера и тепло располагали к себе. Нет. Уён который раз убеждался в том, что где бы он ни был с ними — дом везде. Вот именно в такие моменты это ощущается сильнее всего. Когда Минги напевает своим глубоким голосом ему на ухо и гладит по плечам, чтобы Уён мог расслабиться. Ведь тот знал, что у него от напряжения потом будет болеть шея и голова. Кто-то лежит и спит, кто-то тихо читает, но вскрикивает на интересных поворотах. Всё заключалось в мелких деталях. Чон не досчитался одного человека — Сана. Куда делась эта машина для убийств с милым личиком? Уён немного огляделся по сторонам, пока Минги отвлёкся на разговор с Юнхо. Он увидел Сана, который стоял прямо позади них. И как Уён не почувствовал его присутствия? Чхве опирался плечом на деревянную стену и смотрел в книжку, просто листал её и увлечённо бегал глазами по страницам. Уён осмотрел парня снизу вверх и когда вернул взгляд к лицу, то заметил непонятные эмоции на лице Сана. Это было так забавно, что он не сдержал смешка. — Что читаешь? — Уён становился таким добрым и приветливым, когда недомогал, что самому было противно. Если бы у него было в порядке здоровье, то он никогда бы этого не спросил. Сан испуганно поднял глаза и глупо посмотрел на Уёна. — Понятия не имею, но картинки красивые, — Чхве развернул книжку разворотом к Чону, — скажи? Это было что-то из местных сказок для детей. Уён рассмотрел красивое изображение леса и девушки, потерявшейся в нем. Она была одета в милое платье и у нее был большой ободок на голове. Уён понимал, что скорее всего — название всему этому другое, но с культурой он был мало знаком, чтобы что-то предполагать. — Интересно… — Уён наблюдал за пальцами Чхве, которые листали для него страницы. Так необычно, что он понимал историю, смотря на рисунки. — Это так странно, что, не понимая текста, можно всё равно прочувствовать историю, — Сан озвучил мысли Уёна, и Чон сжал губы в тонкую линию от осознания этого. — Да, ты прав, — Уён зевнул и отпил чай. У него начинали затекать спина и шея от сломанного положения тела. Чхве взглянул на него и задумчиво оглядел Уёна, молча прошёл вперёд и сел на пол перед брюнетом. Не произнося ни звука, снова раскрыл книгу так, чтобы Чону было видно, и продолжил листать, рассказывая свои мысли о нарисованном. А у Уёна дрогнуло сердце. Снова. Такое странное чувство. Ему было спокойно, словно они проводили так каждый день. Вместе сидели и обсуждали что-то, читали и смеялись. Чон знал, что завтра это наваждение пройдёт, и он снова будет обижаться и воротить нос, но пока на это не было сил, он просто наслаждался моментом рядом с Саном. Уёну было очень интересно, что сам Чхве думает о происходящем? Волнует ли его это хоть немного или он просто вежлив с ним? Чон давно перестал понимать этого человека. Но и игнорировать свои внутренние переживания не мог. Чувства бурлили, как ыода в закипающем чайнике, и Уёну становилось хуже с каждым днём. Ещё чуть-чуть, и он взорвётся, потому что никто не отключал Уёна от питания. Время пролетело незаметно. В какой-то момент они остались лишь в восьмером в гостиной. Было тихо, и складывалось ощущение, что никаких беспокойств вокруг нет. Сонхва лежал на коленях Хонджуна и игрался с его пальцами, внимательно рассматривая их. Ким оглядывал гостиную уставшим взглядом и, как всегда, анализировал. Его мозг никогда не прекращал работу. Может, поэтому голова норовила взорваться. Он опустил мягкий взгляд на Пака, который начинал засыпать и уже просто держался за его ладонь, спрятав её под своими пальцами. Это вызывало улыбку. Когда все настолько сильно изменилось? Он сам себя плохо понимал… или же Хонджун чувствовал это всегда, а осознал лишь сейчас, когда Уён припер его к стенке своим вопросом? Теперь он ещё яснее видел, что Сонхва выглядит для него иначе, чем остальные. Если они все умрут, то это будет его последним воспоминанием перед смертью. Так хорошо не было уже очень давно. Неожиданно Ёсан вбежал в комнату с кухни. У него в одной руке была книжка, а в другой кружка с горячим напитком, но глаза казались сумасшедшими. Кан сглотнул и ещё раз осмотрел свою семью, которая мирно отдыхала после долгого путешествия. И как ему нарушить всеобщий покой, когда все выглядят так мило, что аж тошно? Ёсан посмотрел на себя и подумал о том, что и сам собирался отдыхать, а теперь его сердце заходилось от страха. Хонджун, как почувствовал, что над ним кто-то стоит, и запрокинул голову: — Что такое? — Он напрягся, и это почувствовал Сонхва. Пак тут же приподнял голову с коленей Хонджуна и проморгался от полудрёма. — Не хочу нарушать вашу идиллию, друзья, но… — Не тяни, — Сан резко захлопнул книжку и оглянулся на спящих в обнимку Минги и Уёна. Так и сидели в кресле, сложившись, как две креветки. — Там чужая машина и пятеро мужчин в чёрном перед домом, — Ёсан случайно выронил свою книгу из рук и наклонился за ней. Над ним пролетела пуля и воткнулась в деревянную стену. Если бы не книга, то ему бы попали прямо в затылок. Хонджун посмотрел на Ёсана, который стал белее снега на улице. У него у самого вся жизнь перед глазами пролетела. Ведь только говорил о предсмертном воспоминании. Если что, несерьёзно, и Хонджун забирал свои слова назад.