Selfish Waltz

Крепчает ветер —

значит жить старайся 

В студии до сих пор стоял звонкий смех. Несмотря на то что в ней давно никто не работал, там было чисто и уютно. Внутри царила особая атмосфера, наполненная светом и гармонией. На светлые стены опирались холсты, отвернутые к стене. Мастер делал так, чтобы его картины не пылились и оставались качественными. Да и так не было возможности рассмотреть — закончена работа или нет. Здесь каждый уголок хранил в себе частичку истории. Большие окна, через которые когда-то лился яркий солнечный свет, теперь казались немыми свидетелями прошедших дней. Вид на океан, который открывался из них, был словно живописная картина, созданная самой природой. Пляж, окаймлённый зелёным полем, усыпанным полевыми цветами, казался бесконечным, и в этом просторе было что-то завораживающее. Когда балконные двери открывались, мягкий шум волн проникал внутрь, как нежная мелодия, которая сопровождала каждое движение кисти художника. Этот звук был словно дыхание самого океана, наполняющее студию жизнью и вдохновением. Пара портретов в рамках, излучающих свет и радость, напоминала о счастливых моментах, запечатлённых на холсте. Люди на них улыбались, и от этих улыбок веяло теплом и уютом. На мольберте посреди студии стоял незавершённый портрет. Юноша с тёмными волосами стоял в пол-оборота и смотрел на океан. Его волосы развевались на ветру, а взгляд был устремлён вдаль, словно он видел что-то, недоступное другим. А его улыбка излучала столько любви, что от неё перехватывало дыхание. Ноги брюнета были утоплены в золотом песке, а брюки подкручены до колен, чтобы не промочить их солёной водой. Портрет был полон жизни и красок. Только с помощью него можно было услышать шум океана и отдалённый аромат цветов, оставшихся позади. Ветер всегда смешивал их между собой, словно он сам был художником, творящим историю. Здесь рождались мечты и воспоминания, которые навсегда остались в сердцах тех, кто когда-то бывал здесь. Это место было связано с искренностью и любовью. Если мастер зарабатывался и забывал о том, что надо отдыхать, то всегда приходил его любимый человек и напоминал о важном. Он аккуратно обнимал его сзади за шею и наблюдал за процессом, пока художник работал. Мог стоять так часами, пока не пройдёт порыв у любимого. Один момент осознания и испуга стоил многого. Парень любил целовать эти обмазанные краской щеки, которые заливались красным пунцом от неловкости. Тёплый смех художника отражался от стен и заставлял зал сиять ещё ярче. Они любили танцевать под музыку, играющую из винилового проигрывателя. Кружились в глупом вихре, как пластинки на механизме. Много смеялись и пели от радости. Наверное, и поэтому тоже каждая картина была пропитана сильной энергетикой. Стоило взглянуть на холст, и сразу ощущалось равновесие, покой и любовь. Она переполняла сердце и заставляла его биться чаще. — Сан-ни! — парень вбежал через балконную дверь в студию. Уён был одет в белые джинсы и лёгкую футболку, а поверх одежды красовался тёмный фартук, измазанный красками. Он распростёр руки по сторонам, чтобы упасть прямо в объятия любимого. — Ты пришёл! — Как дела у моего любимого мастера? — Сан поцеловал Уёна в макушку и вдохнул его аромат волос. Пахло ветром и океаном. — Ходил к океану? — Я слушал шум волн и потом собирал цветы для вдохновения, — Чон достал небольшой букет полевых цветов из-за спины. Он был спрятан в заднем кармане джинс, — он прекрасен, правда? — Ты ещё красивее, — Чхве расплылся в улыбке и дёрнул Уёна за щёку, — снова весь в краске измазался. Уён провёл свободной рукой по своим щекам, чем вызвал смех у Сана. Видимо, он не попал в цель. — Глупый, не здесь, — брюнет прищурился и немного наклонился, — вот тут и тут. Чон не мог отвести глаз от внимательного взгляда Сана. Он смотрел на него с такой любовью и трепетом, что у Уёна сжималось сердце. Его. Любимый и такой тёплый. Родной. Иногда Уён задавался вопросом: можно ли вообще настолько сильно кого-то любить, как он любил Сана? Чхве наклонился ближе к Уёну, чтобы поцеловать, но Чон оттолкнулся от его груди и рассмеялся, когда Сан пощекотал его за бока. — Спасибо! — Чон выкрутился из рук любимого и отпрыгнул в сторону. — Вот так значит? — Сан обернулся за ним и наигранно закатил глаза. — Эй, ты куда? — За вазой для цветов! — Уён скрылся за дверями студии, и было слышно, как он громко топает по длинному холлу дома. Длинные пальцы аккуратно коснулись отвернутого холста и толкнули его. Та самая картина с вазой полевых цветов на столе. Почему она казалась такой одинокой? Краски были пёстрыми и яркими, даже кричащими, но пустой стол с одной маленькой вазой из хрусталя навевал тоску. Или же это была нынешняя интерпретация из-за чувств, бурлящих внутри? Мужчина вздохнул и убрал руки в карманы. Дверь на балкон оказалась открыта, и от этого было зябко. По телу пробежали колючие мурашки и свело шею. За окном уже давно не лето. Ноябрь месяц в этом году выдался морозным. Очень рано пошёл снег, и зелёное поле покрылось толстым белым слоем. Цветы заснули вечным сном. Им на замену придут другие, более сильные и проворные, стойкие. Мужчина подошёл к двери и захлопнул её, провернул ручку вниз. Воцарилась неуютная тишина. В ушах зазвенело, и захотелось снова отворить дверь в холодный осенний месяц. Но вместо этого он прошёл весь зал и остановился над проигрывателем, который одиноко стоял в углу. Коллекция пластинок также мирно покоилась рядом. Такая, какой он её помнил. Мужчина присел на корточки перед полкой и просмотрел каждую из пластинок. Медленно перебирал пальцами, пересчитывал, чтобы убедиться, что все осталось на месте. Внимательно перечитал названия и вызвал в своей памяти тёплые воспоминания о былых временах, которые до сих пор грели ему сердце. Он выбрал ту, что вызывала в нём больше всего эмоций. Мелодия мягко зажужжала, прекращая муки тишиной. Мужчина робко улыбнулся и поднялся на ноги. Обошел весь зал и остановился возле мольберта. Медленно моргнул и коснулся резких мазков, которые застыли на поверхности. — Сан-ни, письмо пришло! — Уён забежал в зал и остановился возле мольберта. Ему так нравилось, каким живым получался Сан. Он чувствовал столько любви, пока писал эту картину, что казалось, оставил в ней частичку души. Уён запрыгнул на диван рядом с Чхве и закинул на него ноги. В руках Чона красовался белый конверт с адресом и гербом, — Хогвартс существует! Но стоило оказаться рядом с Саном, как все счастье испарилось. Он вспомнил о переживаниях и страхе, которые сопровождали его последний месяц. Уён так долго ждал этого момента, но теперь сомневался, что готов узнать правду. — Чего ждёшь? — Сан коснулся лодыжек Уёна и мягко погладил их. — Переживаю, вдруг меня не взяли? — Чон вытянул руки перед собой. — Смотри, как трясутся. А у меня никогда такого не было, я же художник! Сан покосился на Уёна и мягко посмеялся. Чхве покачал головой и взялся за правую руку брюнета своей. Он крепко сжал пальцы Чона и посмотрел ему в глаза. Ему было больно видеть то, как Уён сомневается в себе. Этот парень с горящими глазами был невероятным человеком, настоящим мастером своего дела, но постоянно унижал себя, называл слабым и некомпетентным. — Ты всё смог, я в тебе уверен, — Сан кивнул на письмо в руках Уёна, — давай, смелее. — Ладно… Трясущимися пальцами Уён всё-таки смог открыть письмо. Он аккуратно достал идеальный белый лист с гербом университета и принялся читать. Его глаза бегали по строчкам в поисках заветных нескольких слов. Чон перечитал всё несколько раз. Даже не знал, как ему реагировать. Сердце забилось ещё быстрее, а дыхание сбилось. Он чувствовал, как кровь пульсирует в ушах, перебивая шум волн и ветра. Уён поднял глаза на Сана и быстро смахнул слезу со своей щеки. Не смог сдержать эмоций и неловко рассмеялся. — Что там?! — Сан выхватил письмо из рук Уёна и начал бегло изучать. — Тебя приняли! Почему ты плачешь? Уён не сдержал слёз и в следующую секунду разрыдался от счастья. Он столько лет работал над тем, чтобы добиться своей мечты. Поступить в этот университет было той самой целью, ради которой он не спал ночами и работал. Много трудился и читал книги, которые порой его убаюкивали, и он засыпал, лёжа на полу в студии. Удивительным образом потом оказывался в кровати под одеялом. Наверное, это было его единственным любимым моментом за время обучения. — Я так счастлив, что буду учиться там, — Чон выпятил нижнюю губу и всхлипнул. Сан взял лицо Уёна в свои ладони и смахнул горячие слёзы, — ты же меня дождёшься? Я обязательно вернусь к тебе. — Я всегда буду тебя ждать, — Сан поцеловал Уёна в щеки, покрасневшие от слез. Такой смешной и милый. Сан был так счастлив в этот момент. Это невероятное чувство, когда твой любимый человек достигает своих целей. Внутри него порхали бабочки, и хотелось танцевать. Впереди их ждёт столько прекрасного… Сан не мог дождаться дня, когда увидит великих свершений любимого. Чхве посмотрел Уёну в глаза и широко улыбнулся. Чон всё никак не мог перестать плакать. Мужчина фыркнул себе под нос и задрал голову к потолку. Он шмыгнул носом и снова посмотрел на незаконченный портрет. Руки так и тянулись к холсту. Хотелось смахнуть его с места, чтобы не мозолил глаза. И почему он стоял здесь? Так быть не должно. Брюнет развернулся на пятках своих ботинок и взглянул на стены. Куда делись все портреты? От них остались лишь следы на обоях. Это выглядело так странно. От этого становилось ещё более одиноко в этом месте. В дверь постучали, и в проходе появился молодой человек. Блондин уважительно поклонился и улыбнулся. Он был одет в темно-коричневый костюм и жилетку. На шее, как и на запястьях, было много украшений. Мужчина подумал о том, что этот человек выглядит как сорока, такой же падкий на блестяшки. Но новый знакомый будто бы не замечал оценивающего взгляда. Он зашёл внутрь, и только тогда брюнет обратил внимание на руки парня. Он держал флайер из глянцевой бумаги. — Что это? — мужчина кивнул в сторону листка. — Вы приехали очень вовремя, — он протянул флайер, и брюнет недоверчиво перевёл взгляд с блондина на лист и обратно, но всё же принял его. — Выставка? — он удивлённо поднял бровь. — Картинная инсталляция, приглашаю, — блондин усмехнулся и завёл руки за спину. — Зачем это мне? — брюнет проморгался и огляделся по сторонам. — Я даже не знаю этого художника. Музыка прекратила играть в этот же миг. Словно оборвалась какая-то невидимая нить. В сердце у Сана стало пусто. — Разговаривая вопросами, ничего не добьёшься, — парень поправил очки на переносице и коснулся косяка двери, — ведь я буду только на них отвечать и ничего дельного не скажу. Понял? Мужчина сам не понял, как пошёл за этим человеком. Он мало знал парня, но раз тот встретил его в доме и провёл по знакомым коридорам, значит, ему можно было доверять. В этих стенах не мог находиться абы кто. Такой вывод он сделал из всего этого. Брюнет заламывал себе суставы и крутил кольцо на безымянном пальце. Он очень нервничал и не мог понять почему. Что-то внутри него переворачивалось и поднималось всё выше к горлу. Это необузданное чувство никак не хотело приручаться, и данный факт очень его бесил. Мужчина посмотрел в окно. Пейзажи были до боли знакомыми и возвращали всё больше в прошлое. В тёплое и далёкое, которое дарило ему желание жить. Когда всё сломалось? Почему он так поступил с ним? Был ли Уён счастлив сейчас? Они договаривались писать друг другу как можно чаще. Звонить при любой возможности и разговаривать, пока не начнёт клонить в сон. Так и было. Стоило Уёну позвонить и начать рассказывать о том, как прошёл очередной учебный день, то его было не остановить. Сан слушал с упоением и не мог перестать улыбаться. Он жил от звонка до звонка. Просыпался — Уён желает хорошего дня, и они вместе собираются по делам, а вечером — прощаются до следующего. Несмотря ни на что, Чхве всегда отвечал на звонки. Даже если ему было неудобно или он был на улице, а с неба лил дождь. Главное — услышать Уёна. Ведь никогда не знаешь, чем закончится следующий день. Вдруг все оборвется? А потом пришли первые экзамены, и Уён начал забывать обо всем. Стал рассеянным. Он не отвечал на сообщения и оставлял Сана в неведении. Чхве много переживал и боялся, что что-то могло случиться, но в конце концов Уён находил дорогу к нему. Звонил или писал. Много извинялся. Очень. Это вошло у него в привычку. У Сана всё чаще возникал ком в горле от привычного: прости. Уставший голос звучал мертво. Из него пропали все нотки общительности. Словно кто-то выкачал всё счастье из Уёна. Больно. Это было тяжело, потому что Сан проживал всё вместе с ним. В следующие каникулы Чон приехал и по большей части лишь спал. Чхве мог касаться его и смотреть на уставшие черты, которые он так любил. Но что-то в нём было другим. Незнакомым. Даже аромат волос сменился с беззаботного океана и ветра на грубое дерево и сигареты. Это не было похоже на Уёна, хоть он говорил, что счастлив. И это главное. Ведь так? Если любимый человек говорит, что он наслаждается, то ему нужно поверить? Не хотелось верить, что это был крик о помощи, который он не заметил. Когда Уён уехал назад, то забрал с собой всё солнце. Снова стало пасмурно внутри и снаружи. Сан знал, что это неправильно. Он должен продолжать жить и развиваться самостоятельно. Также, как это делал Уён. Но он просто не мог. Постоянно возвращался к уставшим глазам и впалым от недоедания щекам Уёна. Перед глазами возникали худые пальцы, от которых пахло сигаретами с ментолом. Он целовал их и клялся, что всё будет хорошо. И как он не заметил, что Уён перестал носить их парное кольцо? Последняя струна надломилась и рассыпалась в прах. Они не справились. Чон перестал звонить и писать, а Сан не стал долбиться в стену. Он пытался. Правда. Всеми возможными способами старался достучаться до Уёна, но не смог. Уёна будто никогда и не существовало. Испарился в воздухе, как аромат одеколона или цветов. Но Чхве отчётливо помнил его запах и яркие глаза. Эти измазанные краской щеки и нелепые танцы посреди мастерской. Никогда не сможет забыть шума волн и смеха, который отражался от стен. Это навсегда в его сердце. Потому что он любил Уёна. Чон останется внутри вместе с болью. Воспоминания о хорошем будут залечивать раны, но кольцо напомнит о плохом. О разбитом сердце, которого не собрать. Сан засунул кольцо в карман своего пальто и потер палец. Было так неуютно без него. На месте украшения остался белый след. Сколько же он его не снимал? — Нам сюда, — блондин махнул рукой. Они вошли в огромный зал с прекрасными инсталляциями. Вокруг кишело много людей, наблюдавших за анимированными картинами. Технологии дошли до того, что теперь и такое можно сделать… ты рисуешь, а потом проецируешь на экране свое полотно. Волшебство. Как бы сказал Уён: Магия существует! Мне приходило письмо из Хогвартса! На входе было лишь пара слов, которые, как подумал Сан, и есть название выставки: Ветер крепчает. Сан обратил внимание на то, что в картинах было нечто знакомое. Он чувствовал здесь тепло и уют. Складывалось ощущение, что Чхве оказался дома. Сейчас проснется и встретится с хитрыми глазами Уёна. Даже усмехнулся от этой мысли. Сан отстал от своего знакомого и осмотрелся по сторонам. Кто этот художник и почему его картины так популярны? Чхве хотел сделать шаг в сторону, чтобы осмотреться, но бландин нашел его и схватил за запястье. Молча потащил за собой. — Мне нельзя смотреть на картины? — Чхве поморщился. — Нахера я здесь тогда? — Сначала сюда. Блондин приподнял тяжёлую штору и пустил Сана вперёд. Чхве зашёл внутрь и проморгался. Свет был приглушённым. Несколько человек сидели на подушках на полу и смотрели на чёрные стены и небольшие инсталляции в виде цветов и деревьев. Сан посмотрел на девочку, которая лежала распластавшись по полу. Тупо пялилась в темный потолок и не моргала. На ее щеках блестели следы от слез. — Что здесь происходит? — Сан не заметил, как перешёл на шёпот. Знакомый лишь указал пальцем в потолок, и Чхве задрал подбородок вверх. Внезапно все стены озарились яркой вспышкой. Вихрем закрутились картины. Над их головами появилось голубое небо с облаками. Оно было выполнено грубыми мазками, которые просматривались даже сквозь мелкие пиксели. По небосводу пролетели птицы, и даже показалось теплое солнце. У Сана внутри всё перевернулось, когда он опустил глаза и посмотрел по сторонам. Он услышал шум океана и увидел яркое поле, устланное цветами. Его тут же перенесло в такое знакомое для него место из прошлого. Захотелось облизнуть губы от соли, которая мешалась в воздухе на родном пляже. В носу защекотала пыльца, а яркие лепестки казались совсем рядом с ним, и протяни руку — сорвёшь один. В глазах защипало и Сан проморгался, чтобы смахнуть наваждение. Картины двигались и жили своей жизнью. Посетители наслаждались и рассматривали с упоением каждый кусочек. А у Сана подкашивались ноги. Захотелось присесть, но так он не сможет рассмотреть всё. Каждая деталь должна быть замечена. Из динамиков раздалась музыка и до боли знакомый смех. Отдалённый голос что-то говорил и даже напевал любимую песню. Как же хотелось прикоснуться к призрачному образу, скрытому где-то за кадром картины. Сан сделал шаг вперёд и начал медленно крутиться вокруг своей оси. С одной стороны картины вышел человек. Парень в джинсовом комбинезоне с тёмными волосами. Нарисованная фигура прошлась вдоль картины и остановилась посередине. Брюнет сел на зелёную траву и сорвал один из цветов. Неожиданно парень поднял голову и посмотрел в душу Сана. Уён. Это он. Его Уён, по которому он так скучал. — Где он? — Сан смахнул слезу, которая предательски скатилась вниз по щеке. Все-таки не смог сдержать эмоций. Взгляд застыл на парне, поджавшего коленки к груди. Как с помощью мазков можно было настолько хорошо воплотить собственный образ? Сан таким и помнил его. Лучезарный парень с измазанными щеками. На лице Уёна всегда была тоска, но Чхве не знал откуда она бралась. Это было чем-то неизменным, что он видел даже сейчас. — Кто? — блондин тоже смотрел на изображение и даже не посмотрел на Сана, который заговорил с ним. Казалось, он тоже испытывает внутренние переживания. В его глазах читалась боль. Он шмыгнул носом и задрал голову к потолку. — Блять, ты издеваешься? — Чхве смог оторвать взгляд и посмотреть на нового знакомого, чьего имени он даже не знал. — Уён. Где он? В этот же момент за спиной раздался громкий смех. Анимация сменилась, и на ней уже был Сан, стоящий у берега океана. Та самая незаконченная картина, которая теперь была на большом экране. Оживший образ, который видел Уён. Так он его представлял? — Ты не знал? — блондин потупил взгляд. — Я думал, что ты пришёл, потому что узнал о случившемся… каким-то образом. Хотя он и пытался скрыть. Поэтому я решил привести тебя сюда, пока инсталляция ещё работает. — Я ничего не— Но он не договорил. Услышал, как его зовут. Сердце упало в пятки. — Сан-ни! — парень побежал вперёд по картине с распростёртыми руками. Такой до боли знакомый жест. Ему захотелось развести руки по сторонам в ответ, чтобы поймать, но Уён растворился в тысячу бабочек. Они полетели по экрану вверх и скрылись под потолком. У Чхве подкосились колени, и он упал на пол. Не мог отвести взгляда от экрана, где теперь было одно пустое поле с цветами и океаном вдалеке. Блондин присел рядом с ним и коснулся его плеча. Понимал эти чувства. У обоих по по телу пробежали колючие мурашки. Сердце кровоточило и разбивалось в дребезги. Хотя… казалось бы, куда ещё мельче? А на экране засветились слова: в память о том, кто не смог показать миру весь свой талант. — Уён даже не доучился, — блондин грустно усмехнулся, — всё произошло так быстро. Болезнь забрала его слишком рано, но он хотел, чтобы ты запомнил его таким и поэтому ничего не сказал. Просто ушёл. — Что… я ничего не понимаю, — нижняя губа Сана затряслась. Уёна больше нет? Такого не может быть. Ведь он продолжал чувствовать его в глубине своей души. Это помогало проживать каждый день и двигаться вперед, — я ненавидел его всё это время, а его не было в живых… какой же я отвратительный. — Он всегда любил и будет любить тебя. Здесь нет твоей вины, — парень залез в карман своего пиджака, — он хотел, чтобы я отдал его тебе. Его пальцы стали такими худыми, что оно постоянно спадало. Поэтому с цепочкой. Он носил его на груди. Сан сжал кольцо в своей ладони. Металл впился ему в кожу, напоминая о том, что он ещё жив, и это только лишь чувства перестали существовать. Тело будто онемело, и он перестал дышать. Начал задыхаться. Сан схватился за рубашку на своем теле и посмотрел в пол. Если он сейчас умрет, то, может, наконец, станет счастливым? Внезапно парень подорвался с подушки и отдышался. По лбу скатывались ледяные капли пота. Сан осмотрел тёмную комнату и разжал пустую ладонь. В горле до сих пор стоял ком, а сердце бешено колотилось. Он не переживёт, если с Уёном что-то случится. Сегодня Сан понял. Благодаря увиденному, он смог наконец осознать, что… Он любит Уёна. Плевать сон это или дурной знак, а может параллельный мир… Сан коснулся грудной клетки и сделал несколько глубоких вдохов. Захотелось встать и пойти проверить, что Чон жив и здоров. Это было необходимо. Он вылез из кровати и тихо вышел из своей комнаты. Прошёл босиком по коридорам. В комнате Уёна он никого не нашел, и поэтому Сан пошел вниз по лестнице. Знал, где искать. Из кухни раздавались громкие звуки звенящей посуды и отборной ругани. Чхве вошёл внутрь и встретился с испуганной парой глаз. Уён насыпал сухой завтрак в тарелку и не рассчитывал на гостей в его ночной перекус. — А ну пошёл прочь, — Уён потряс пакетом в руках, — у меня тут свидание с самим собой. Чхве глупо проморгался и сорвался с места. Он обогнул кухонный островок и вырвал пакет с хлопьями из ладоней Уёна. Сан крепко обвил талию Чона и прижал его голову к своему плечу. Брюнет вдохнул аромат волос Уёна и прикрыл глаза. Плевать на завтра. Похуй, что Чон сейчас брыкается от непонимания ситуации, но… на сердце Сана стало спокойно. Уён жив. С ним ничего не случилось. Чхве защитит его от всех напастей и никогда не откажется от него. Будет биться до конца. Даже если тот не будет об этом знать.