The Weirwood Queen | Чардревная Королева

Начало сентября, 299 год З.Э.

       Серсея являлась воплощением невинности, когда махала на прощание Тириону и его людям. Волосы по-девичьи распущены, милая улыбка, белоснежное платье, казавшееся особенно нежным на фоне зловещих доспехов сира Мендона. Королева махала здоровой рукой, сломанная рука и гипсовая повязка хорошо запрятались в складках длинных рукавов. С момента их ужина она была сладкой, как мёд. Это заставляло нервничать.              На мгновение Тирион представил короткие тёмные локоны вместо золотистых кудрей, дерзкие чёрные глаза вместо мерцающих зелёных. Он бы предпочел, чтобы его провожала Шая, но, конечно, это невозможно. Варис прошлой ночью протащил её в свою спальню через потайной ход. Если она и боялась грядущей битвы, то скрывала это под хитрым взглядом. Тирион взял её трижды, прежде чем закончил, заявив права на каждый дюйм стройного тела.              После этого Шая свернулась калачиком, как кошка, сытая и улыбающаяся. Хотя улыбка несколько потускнела, когда он отказался отдать ей что-либо из драгоценностей, которые хранил для неё в своих комнатах. Независимо от того, насколько хорошо она их заработала, отдать ей драгоценности слишком похоже на подписание собственного смертного приговора. Не то чтобы он планировал рисковать своей шеей, наблюдая за битвой. Вылазки — для высоких, доблестных мужчин вроде сира Бейлона Сванна и энергичных юношей вроде кузена Ланселя, а не для карликов, которые изо всех сил пытались размахивать боевым топором.              По крайней мере, он знал, что Шая будет в безопасности. Как бы ей это ни было ненавистно, Серсея вынуждена принять в Мейгоре всех высокородных женщин города, включая леди Танду и её дочь Лоллис, и, конечно же, Шая должна сопровождать свою госпожу. Дамы ужинали так, как будто ничего не случилось, как будто их мужья, братья и сыновья не умирали за пределами города. Серсея, вероятно, оказалась самой спокойной женщиной из присутствующих. Джейме точно не погибнет в этой битве, а все остальные — расходный материал, обеспечивающий безопасность Томмена. Она казалась странно уверенной, что Станнис никогда не захватит ни короля, ни его мать.              Тириону хотелось разделить эту уверенность, когда он вёл рыжего жеребца через ворота, а пение из Септы замка становилось всё тише. Септа битком набита людьми с тех пор, как на горизонте замаячили первые вражеские паруса. Пожилыми дворянами и детям рыцарей, прачками и конюхами, сокольничими и горничными; проще говоря, — всем обитателям замка, кому не нужно участвовать в битве или прислуживать Серсее и её гостям.              То же самое в Великой Септе Бейлора на холме Висеньи. Томмен был в Великой Септе с утра, руководя народом в молитве, его новая корона сияла на золотых кудрях. Неожиданно сильный для столь юного возраста и приятный голос мальчика оказался просто созданным для напевных гимнов, которым септа не преминула его научить.              Не то чтобы пение принесло им какую-то пользу. Семеро помогли Ренли победить Станниса и его красного бога не больше, чем защитили Джейме от Старых богов Робба Старка. Хотя, по крайней мере, молитва Старым богам была тихой. Серсея упомянула, что Санса Старк практически жила в богороще после ареста своего отца, её глаза были закрыты в безмолвной молитве. Правда, её отец всё равно лишился головы, но она-то сбежала.              Возможно, мне следовало посетить богорощу, думал Тирион, проезжая по мощёным улицам в сопровождении своих людей. Тириону нужна любая помощь, которую он мог получить. Станнис прибыл несколько дней назад, его войско существенно раздулось после гибели Ренли. Разведчики сообщили, что около двадцати тысяч рыцарей, лёгкой кавалерии и вольных рыцарей расположились лагерем на южном берегу реки, а флот Станниса ещё более впечатляющ.              По всем правилам город должен сдаться. Они не могли выдержать осаду; город и без того голодал месяцами. Во время восстания Грейджоя он без колебаний вешал своих людей за воровство и изнасилования. Несомненно, у его людей приказ не трогать простолюдинов, чтобы потом они приветствовали Станниса как законного короля. А почему бы и нет? Их жалкие жизни остались бы в основном такими же при Станнисе, как и при Томмене — ну, за исключением шлюх. Станнису вполне хватит глупости попытаться запретить бордели.              Тириона беспокоила собственная несчастная жизнь. Почему-то он сомневался, что Станнис выкупит Ланнистеров и вернёт их отцу. Нет, на шипах должны быть головы, как минимум, три. Серсею — за супружескую измену и кровосмешение, Томмена — за то, что родился в результате кровосмешения, а Тириона… ну, Станнис наверняка придумал бы причину.              И может ли Тирион предотвратить столь ужасный конец? Не было никаких воронов от лорда Тайвина или дяди Кивана, ни слова о том, сбежал ли Джейме. Защита города выпала на его одинокую долю, и всё, что у него было, — это ум, несколько кораблей, горцы, золотые плащи, наёмники и дикий огонь.              В последнем пока не было необходимости, но в воздухе всё равно ощущался привкус пепла. Станнис поджёг Королевский лес, пытаясь выкурить горцев Тириона. Они, несомненно, весело проводили время, преследуя обозы с припасами и убивая разведчиков. Он задавался вопросом, нашёл ли Шагга каких-нибудь коз, или вместо этого скармливал кострам человечину разведчиков. Члены его клана сожгли всю траву, которой могли питаться лошади Станниса.              Скоро, скоро должен загореться дикий пожар. Они достигли крепостной стены, и Тирион спешился, передав поводья Подрику. Он вразвалку поднялся по ступенькам, сир Мендон следовал за ним по пятам, а золотой плащ поднял Тириона на зубчатый выступ, чтобы он мог видеть реку внизу.              Корабли Станниса вошли в Черноводную, их паруса гордо подняты, когда они поднимались по реке. Бронн получил приказ: цепь должна подниматься из воды, стальные звенья покрыты грязью. Дураки не послали вперёд ни разведчика, ни маленького кораблика, который мог бы заметить недавно построенные лебёдочные башни. Флот сгорит, сгорит, как красный бог, к которому обратился Станнис.              — Вперёд, — прошипел Тирион, когда три огромных требушета швырнули валуны в корабли. Два корабля Станниса врезались в военный корабль Ланнистеров, сбросив людей с его палуб, как муравьёв. Один из кораблей взялся за вёсла, и корабль Ланнистеров развалился на куски, когда река хлынула в его корпус. Моряки барахтались в воде, пытаясь ухватиться за что угодно, лишь бы удержаться на плаву, в то время как их товарищи в доспехах опускались на дно реки, чтобы никогда больше не подняться.              Взгляд Тириона привлекла зелёная вспышка, когда пламя вырвалось из корабля. Чей это корабль, Тирион не мог сказать, потому что извивающиеся изумрудные драконы поглотили его слишком быстро. Люди кричали, но это только первый укус. Люди Станниса кишели на палубах кораблей Ланнистеров. Храбрые дураки, вероятно, думали, что побеждают. Но флот приближался к корпусам, которые он набил гнилыми фруктами Эйриса, а гребцы несли их, не подозревая о своей гибели.              И гибель надвигалась стремительно. Посреди реки Тирион увидел корабль с горящей оснасткой, жёлтые языки мерцали, когда он приближался к одному из корпусов. Его качнуло течением, и железный таран подхватил его прямо на себя. Корабль взорвался, выплеснув яд в реку. Один из кораблей понял, что что-то не так, перерезал захватные канаты и отступил…              БУМ!              Тирион прикрыл глаза рукой, когда ярко-зелёное пламя наполовину ослепило его. Рядом с ним сир Мендон Мур тихо выругался. Златоплащники ликовали, забыв, что их собственные люди тоже на реке. Корабли Томмена горели так же легко, как и корабли Станниса, огонь перекидывался с палубы на палубу. И крики, так много криков. Горящие призраки, которые недавно были людьми, бросились в воду, но от воды огонь разгорался лишь ярче.              Всё же нескольким кораблям удалось спастись из ада. Несколько мирийских галер отчаянно гребли к южному берегу невредимыми, и по меньшей мере восемь кораблей причалили к городским стенам. Ещё тридцать или сорок галер остались за пределами пламени. Нахмурившись, Тирион осмотрел горизонт. Другого человека адское пламя внизу могло бы напугать, но не Станниса. Он скоро приведёт своих людей на ту сторону, будь проклят дикий огонь.              — Мой лорд, поторопитесь! — Гонец упал на одно колено, его грудь вздымалась от бега по ступеням. — Они высадили людей на турнирной площадке, сотни! Они ведут таран к Королевским воротам!              Тирион ненавидел быть правым. Ругаясь, он спустился по ступенькам. Подрик Пейн помог ему сесть на коня, и он поскакал прочь, сир Мендон и Под следовали за ним. Казалось, прошло всего мгновение, прежде чем они достигли Королевских ворот, встреченных гулким грохотом тарана.              Повсюду сновали наёмники и золотые плащи, достаточно, чтобы сформировать сильную колонну; почему они не защищали ворота? Беспомощный от ярости, Тирион огляделся. Они выходили раньше; он мог сказать это по раненым, лежащим на земле.              — Построиться, — крикнул Тирион, когда таран с грохотом обрушился на содрогающиеся ворота. — Кто здесь командует?              Золотой плащ, по щеке которого стекала кровь, пожал плечами. Кто бы здесь ни командовал, он мёртв или дезертировал, забери его Иные. Наёмники и золотые плащи не были рыцарями; они не вышли бы на вылазку без командира. Сир Бейлон Сванн внизу, на берегу реки; Лансель тоже. Пёс остался с Серсеей, будь она проклята, а сир Аддам — с Томменом.              Тирион взглянул на сира Мендона Мура. Отблески пламени танцевали на белых эмалированных доспехах, окрашивая их в призрачно-зелёный цвет.              Рыцарь встретился взглядом с Тирионом, его глаза были холодными и мёртвыми, и Тирион внезапно вспомнил, что именно сир Мендон оттащил его от Серсеи во время ссоры.              — Строиться! — Тирион снова крикнул, вытаскивая топор и размахивая им, молясь, чтобы не потерять равновесие. Я, должно быть, сошёл с ума, что я делаю?              Дюжина мужчин, пошатываясь, направились к своим лошадям, скорее всего, по привычке, но остальные в замешательстве уставились на него.              — Соберитесь, чёрт бы вас побрал, — крикнул Тирион. — Если я полумуж, кем это делает всех вас?              Он снова взмахнул топором, мышцы на руке ныли. Краем глаза он увидел, что Под остановился позади него с мечом в руке и упрямым выражением лица. О чём думал мальчик?              — Давай, — прокричал Подрик, перекрывая грохот тарана.              Мужчины уставились на карлика и оруженосца. Медленно, один за другим, они начали садиться в сёдла. Теперь он вряд ли мог приказать Поду вернуться. С мрачной улыбкой Тирион развернул коня и поскакал рысью в сторону порта.       

***

       Знамя Томмена развевалось на копье сира Мендона, когда клин всадников устремился к Королевским воротам. Рыцарь объявил тревогу, люди бросили таран, отчаянно хватаясь за оружие когда лошади с грохотом понеслись на них. Возможно, если бы у них было больше времени, они смогли бы выдержать вылазку, но лошади оказались рядом слишком быстро.              Затем началась резня. Тирион разрубил голову человека пополам топором. Сир Мендон насадил человека на копьё, кровь окрасила золотого льва. Под резал мужчин, крича «полумуж!» с каждым взмахом меча. В воздух звенел лязг стали, ржание лошадей. Пешие воины не могли противостоять всадникам, и боевой таран лежал брошенный в грязи, когда его владельцы бежали.              Сквозь прорезь в шлеме Тирион мог видеть, как горит река, огромные столбы пламени кружатся в воздухе. На берегу реки люди сражались, когда захватчики высыпали на берег с горящих кораблей.              — К Грязевым вратам! — скомандовал Тирион.              — Грязевые врата! — Сир Мендон крикнул, и они ехали с хриплыми выкриками «полумуж!» от своих воинов, все страхи которых оказались забыты. Такой ли была битва для Джейме? Тирион никогда не чувствовал себя столь живым. Люди, шатаясь, выбирались из реки, наполовину утонувшие, наполовину обожжённые. Разве они не знали, что должны быть мертвы? Что ж, это можно достаточно легко исправить.              С головокружительным воплем Тирион замахнулся топором на лучника, лезвие попало тому в горло. Время, казалось, расплылось и замедлилось, когда он развернулся, его хорошо обученный боевой конь топтал людей копытами. Сир Мендон последовал за ним, орудуя мечом так легко, словно игрушкой, отрубая руки и головы одинаково. Тирион потерял несколько своих наёмных мечей и золотых плащей, но их осталось достаточно для этой жалкой участи. Несколько человек решили попытать счастья в реке, на бегу побросав оружие и кольчуги.              — Мой лорд! — Кто-то прокричал ему в ухо. Тирион обернулся и увидел сира Бейлона Сванна, чьи светлые доспехи были забрызганы кровью; он высоко держал булаву, указывая пальцем. — Мой лорд, смотрите!              Тирион посмотрел. Вереница галер пересекала реку, удерживаемая вместе абордажными тросами и паутиной упавшего такелажа. Несколько человек зацепились друг за друга, вода заливала их, когда они барахтались. А на палубах десятки, может быть, сотни людей перебирались через реку, карабкаясь вниз по пирсу. Как долго продержится мост? Дуракам, похоже, было всё равно: ими овладела боевая лихорадка. Успеет ли достаточное их количество перейти мост до того, как он рухнет…              — К реке! — Тирион закричал, подняв топор, когда его боевой конь встал на дыбы. «Полумуж, полумуж!» — мужчины закричали, следуя за ним.              Копыта стучали по длинной каменной набережной, сир Мендон слева от него, сир Бейлон справа. Под, где Под? Оруженосец исчез; Тирион надеялся, что он среди толпы, едущей позади них, но у него не было времени выискивать.              Люди, осмелившиеся пересечь корабельный мост, были храбрее тех, кто, шатаясь, выбрался на берег, и их труднее убить. Рыцарь чуть не снёс Тириону голову двуручным мечом, но целился слишком высоко, не привыкший к такой короткой мишени. Сир Бейлон убил его прежде, чем он смог попытаться вновь.              Снова и снова Тирион размахивал своим топором, целясь в людей без шлемов, без доспехов, всегда целясь в голову и плечи, до которых ему легче всего дотянуться. Когда кровь брызнула ему в лицо, он рассмеялся. Я не карлик, я смерть. Сир Мендон и сир Бейлон следовали за ним, размахивая клинками с грацией танцоров, настолько красивыми, что Тирион на мгновение замер, прежде чем чья-то рука, схватившая поводья, напомнила ему, где он находится. Он полоснул по руке, и мужчина отпустил, прижимая искалеченную руку к груди, падая.              Люди стояли так плотно, что каменный причал исчез в давке. Рыжий жеребец пронзал их, как нож масло, всё дальше и дальше, пока Тирион слишком поздно не понял, что они достигли конца причала, когда жеребец запрыгнул на корабельный мост.              Время расплывалось, замедлялось и снова ускорялось. Конь был мёртв, но Тирион должен идти дальше. Его пластинчатая броня защищала от порезов и уколов, но он чувствовал каждый удар, который броня отводила в сторону, когда он прокладывал себе путь через корабли.              Он не видел удара, который заставил его упасть на колени, но почувствовал боль в черепе. Мгновение он лежал оглушённый. Вперёд, сказал он себе. Тирион, пошатываясь, поднялся на ноги, в ушах звенело, вокруг него летели камни. Только что золотой плащ был там, менее чем в двадцати футах, а в следующий момент он исчез, превращённый в кровавое месиво валуном, который проломил его и палубу. Они пытаются разрушить мост, понял Тирион, и кровь застыла у него в жилах. Он должен убраться отсюда, пока собственные люди не убили его.              Вода была ему по пояс, когда он шлёпал по палубе. Если он упадёт в реку, ему конец. Он снял перчатки, наручи, шлем, но не смог снять нагрудник без посторонней помощи. Тирион стиснул зубы, цепляясь за кусок упавшего такелажа, используя его, чтобы подтянуться на палубу. Его руки были слабыми, и верёвки натирали обнажённые ладони. И всё же он тянул, поднимаясь дюйм за мучительным дюймом. Затем верёвка зацепилась за кольца рукава его кольчуги. Сильным рывком Тирион вырвался на свободу, торопливо закатав рукава. Наконец он добрался до поручня. Следующий корабль в пределах его досягаемости…              Галеры застонали, разрываясь на части, Черноводная хлынула между его кораблём и соседним. Тирион вцепился в поручни со всей оставшейся у него силой, пока река пенилась под ним. Он должен сойти с корабля, должен. Его лицо уже покрылось потом от жары, когда рассеянные языки зелёного огня коснулись палубы, и если пожар не поглотит её, то это сделает река. Когда корабли снова поравнялись, у поручней появилась белая тень.              — Лорд Тирион! Возьми меня за руку!              Тирион никогда не был так рад видеть сира Мендона Мура. Тирион наклонился вперёд, когда услышал, как что-то хрустнуло, словно звук ломающейся руки Серсеи был умножен в тысячу раз. Серсея. Осознание этого заставило его отшатнуться назад, лезвие со свистом пронеслось мимо лица, едва не задев кончик носа.              Корабли перевернулись, и на благословенный миг Тирион оказался вне досягаемости сира Мендона. Его холодные мёртвые глаза пристально смотрели, пока рыцарь ждал, когда река вернёт добычу в пределы досягаемости.              Деваться некуда. Тирион не мог отпустить поручень. Даже если бы ему удалось скатиться по наклонной палубе, не угодив в столб пожара, он утонул бы, вместе с кораблём. Галера снова накренилась, возвращаясь к ожидающему призраку в бледных доспехах. Сир Мендон наклонился вперёд, меч блеснул в свете костра, и Тирион закрыл глаза, отпуская его…              Закричал мужчина. Что-то большое плюхнулось в воду. Тирион попытался ухватиться за что-нибудь, за что угодно, лишь бы не упасть в воду, глаза всё ещё крепко зажмурены, как будто это могло его спасти — и одна размахивающая рука угодила в пятно огня.              Его глаза распахнулись, когда он закричал. Он никогда не испытывал такой агонии, какую приносило зелёное пламя, танцующее на пальцах. Внезапно боль прекратилась. Тирион отстранённо наблюдал за пламенем. Оно почти изящно вгрызалось в его плоть, деликатно откусывая, пока ткани под кожей не засияли розовым и красным. Он никогда раньше не видел костей пальцев. Любопытствуя, он попытался согнуть пальцы, но у него не осталось сухожилий, чтобы двигать ими, ничего, кроме пламени и пепла.              Огонь всё ещё не утихал. Он медленно пополз вверх по предплечью, пожирая сначала рукав льняного гамбезона, затем кожу под ним. Кто-то кричал, высоким, ужасным воем. Смутно сквозь крики он услышал другой вопящий голос, на этот раз не мужской, а мальчишеский…              — Мой лорд! Мой лорд!              Каким-то образом Тирион отвёл взгляд от обугленных останков, которые были его рукой. Сир Мендон исчез, и на его месте стоял Под. Пепел и кровь плотным слоем покрывали юношеское лицо, глаза в ужасе распахнуты. Беги, спасайся. Как будто услышав его, мальчик повернулся и побежал.              Зелёный огонь почти добрался до его локтя, бесстрастно отметил Тирион. Он хотел, чтобы тот, кто кричал, умер быстрее; боль была достаточно сильной и без ужасного шума, раздирающего уши. С грохотом и всплеском корабль накренился. Это хорошо. Может быть, крикун утонет и его страдания прекратятся.              Внезапно появилось размытое движение, тело, летящее по воздуху. Тирион моргнул. Под? Что здесь делал Под? И почему он поднял свой меч?