Smells Like Teen Spirit

20-ое Июля, 1972 год. – Для крема сперва надо добавлять яйца или сахар? – А разве есть разница? – В рецепте была пошаговая инструкция, так что, думаю, да. Где рецепт, кстати? – Нашёл? – ответом последовал кивок, и отец вновь потянулся к сковородке. – Посмотри, сколько нужно готовить корж. – Всего четыре минуты. –...Ладно, делаем новый, – сказал Лайелл и выбросил корж в мусорку. Вот так уже битый час они пытались испечь торт. Но повод был слишком веским, чтобы бросать всё на полпути – день рождения мамы. В их семье завелась традиция именно печь именинникам торты, а не покупать, поэтому сейчас Римус с отцом стояли на кухне и, кажется, только переводили продукты, специально встав пораньше. Всё ощущалось как позабытый сон, который приснился вновь спустя несколько лет. Первые несколько дней после приезда домой, Римус заново начал привыкать ко всему – к тишине, к разговорам с мамой, а не с Лили. И к ночной тишине, ведь здесь не было сопения Джеймса, и Питер не бегал практически каждый час в туалет, пока Сириус не проснётся и не пригрозит отрезать ему ноги, и тогда начнётся громкая перепалка...Сейчас, после десяти месяцев проживания в Хогвартсе, Римус чувствовал себя как-никогда одиноким. И он до безумия скучал по друзьям. – Так, ладно, – из раздумий его вывел голос отца. Лайелл снял с кастрюли последний корж и, положив его на остальные, оценивающе разглядыва их. – Сойдёт и так. Римус не хотел расстраивать отца, поэтому молча поставил крем готовиться на свободную конфорку и принялся ждать. Через пять минут крем начал сгущаться, и он добавил сливочное масло, считая, сколько продуктов они уже испортили. Лайелл как раз подравнивал форму коржей, а Римус снимал с плиты кастрюлю, когда с коридора послышался голос: – Медленно опустили всё на стол и ушли с кухни, – мама стояла у дверного проёма в пижаме, поочерёдно наводив на них деревянную ложку. Они с отцом переглянулись, поставили всё на стол и подняли руки в капитуляционном жесте. Мама кивнула им на дверь и они ретировались с кухни, но, перед этим, Лайелл поцелов ее в щёку и сказал: – С днём рождения, милая! – С днём рождения, мам! – крикнул Римус уже из зала. – Спасибо! – крикнула им она с кухни и чуть тише добавила. – Кухарки недоделанные. – Кажется, пронесло, – шёпотом сообщил ему отец. Римус согласно кивнул. К завтраку мама более-менее привела торт в нормальный вид, и они сели завтракать. Солнце пробиралось через потрёпанные, но чистые шторы и освещало кухню приятным светом. Комната сама по себе была маленькой и ветхой, и единственным, что выделялось здесь, был большой букет ромашек на кухонной тумбочке, который Лайелл купил ещё вчера с работы. Они уже почти доели торт, как в их окно что-то врезалось. – Я посмотрю, – Лайелл уже привстал, но Хоуп остановила его и сама подошла к окну. Открыв его, они все увидели сову, к лапке которой было привязано письмо. Римус напрягся – это явно не была сова Джеймса или Сириуса (у последнего вообще был филин), но, возможно, это письмо от Питера и Лили. Тем временем, мама взяла сову на руки и занесла в дом. – О, бедняжка. Хоуп посадила её на подоконник и сова сама протянула ей лапку. Развязав конверт, мама осмотрела сову и вновь выпустила её, и только потом вскрыла конверт, достав оттуда письмо. Римус смотрел, как её лицо хмурится сильнее и сильнее, и начал прощаться с жизнью. – Что там? – Лайелл всё-таки поднялся с места и подошёл к жене. – Да ничего особенного, – мама передала ему письмо. – Просто список того, что нужно купить на второй курс. – Римус, тебе нужен новый котёл? Или метла? – спросил отец, слегка нахмурившись. Слишком ранние морщины образовались на его лице, когда он посмотрел на него – напуганного и бледного. – Ты в порядке? – Н-нет, мне ничего не нужно, – сказал Римус и почувствовал, как напряжение отпускает его. В щеках неприятно покалывало от недостатка крови, и он провел руками по щекам. – Хорошо, тогда пойду свяжусь с Дамблдором. Он обещал, что достанет учебники и, возможно, ещё одну мантию, – с этими словами отец отдал письмо обратно маме и ушёл с кухни. Хоуп подошла к раковине. – Римус, уберёшь всё со стола? – не оглядываясь, спросила мама. – Хорошо. Римус убрал все тарелки со стола и решил помочь ей помыть посуду. Какое-то время они работали в приятной тишине – мама мыла посуду, он вытирал её и ставил на место. Никакой магии в их доме не было – такое решение приняли родители. – Римус, ты точно в порядке? – спросила мама и посмотрела на него. Римус смотрел на тарелку, которую сейчас вытирал полотенцем. – Да, мам, всё нормально. На самом деле, он и сам не понимал, что сейчас чувствует. Несомненно, Римус почувствовал облегчение, что это письмо было не от его друзей, но, вместе с тем, на него накатила тоска. Неужели они забыли о нём? Он был им нужен только для того, чтобы делать за них домашку? Римус чересчур сильно поставил тарелку к остальным, из-за чего раздался громкий звук посуды. – А вот я так не думаю, – всё это время мама наблюдала за ним, и теперь вернулась опять к отмыванию тарелок. – Ты надеялся, что это от твоих друзей? Эти слова выбили из него весь воздух и Римус чуть не выронил полотенце, вовремя поймав его. Он шокированно перевёл взгляд на маму, которой было весело с его реакции. Она порылась в верхнем ящике тумбочки и достала оттуда несколько писем. – Мам, я...ну в общем, это...– он не мог нормально сформулировать предложения. – Римус, успокойся, я не буду тебя ругать, – ласково улыбнулась она. – Я очень рада, что у тебя появились друзья. Просто будь осторожен, хорошо? Мама передала ему письма. Римус почувствовал, как широкая улыбка расползается на его лице, и, поддавшись порыву, крепко обнял мама. – Спасибо, – его голос звучал приглушённо из-за того, что он уткнулся лицом ей в плечо. Хоуп была не низкой, но за девять месяцев Римус вырос так, что теперь был ростом ей где-то до плеч. – Спрячь их, пока отец не увидел, – она потрепала его по макушке и задумчиво произнесла. – Надо тебя постричь. Римус ничего не ответил, а вышел из кухни и практически побежал на второй этаж к себе в комнату, отчего лестница противно заскрипела. Письма грели, практически обжигали руку, и Римусу не терпелось открыть их. Забежав в спальню, он сразу же запрыгнул на кровать с ногами, забыв закрыть за собой дверь, и начал открывать письма. Дорогой Римус! Bonjour de Paris! Я сейчас нахожусь в самой настоящей, мать его, Франции. Здесь гораздо теплее, чем в Англии, и нет дождей! Прилагаю фотку Эйфелевой башни – я просил у пятерых французов сфотографировать на магловский, (офигеть, да?) фотограппарат, и только одна девушка меня поняла (я скоро стану таким же плейбоем, как и ты). Жаль, что сейчас здесь нет вас. Только представь – мародёры во Франции! Мы могли бы попытаться залезть на верхушку этой высоченной башни (серьёзно, она, кажется, высотой с Астрономическую башню), попрыгать с каналов в воду, и много-много всего, на что у нас хватило бы фантазий! Тебе не писал Сириус? С начала лета он не ответил ни на одно письмо, которое я ему отправил. Скорее всего, его родители конфисковали у него филина, и, я надеюсь, что на этом и закончилось его наказание. Хотя, как вообще можно наказывать своего ребёнка за то, что он попал на другой факультет? Надеюсь, ты хорошо проводишь время и подальше от этого волшебного дурдома, который творится сейчас в Англии. Мама часто спрашивает о тебе и папа уже в шутку говорит, что она родила второго сына, а он и не заметил. P.S. Что бы ты знал, я не шутил про десяток писем. Meilleures salutations, Джеймс Поттер. Дорогой Римус! Этим летом я приеду в гости к Поттерам, как только они приедут с Франции. Наверняка тебе Джеймс уже написал. Мы уже договорились, что он будет готовить меня как загонщика – ты представляешь, на их заднем дворе есть маленькая копия квиддичного поля, с кольцами и прочими штуковинами. Не хочешь приехать и увидеть это всё самим? Недавно я узнал, что отец Джеймса работал с моей мамой в Святом Мунго и они старые друзья. Прикинь, как тесен волшебный мир? Джеймс ещё позвал Сириуса погостить у себя, но он почему-то не отвечает, хотя, наверное, всё дело в его родителях – они у него ещё строже, чем моя матушка, и это печально. Как ты там, друг? Надеюсь у тебя всё хорошо. С любовью (фу, как слащаво), Питер. Дорогой Римус! Боже, я впервые отправляю письмо таким образом, и это безумно странно. Серьёзно, почему волшебники до сих пор пользуются таким способом, когда в мире уже изобрели телефонные будки или, на крайний случай, почты? Видел бы ты, как на меня смотрела моя сестра, когда я всё это делала! Как и обещал папа, завтра мы всей семьёй поедем на кемпинг в Динский лес где-то на неделю, может, даже и на две. Мы отдыхаем здесь каждое лето, и, кажется, я уже знаю все его тропинки. Как жаль, что нельзя использовать магию вне Хогвартса, так бы можно было попробовать немного расширить эти тесные палатки. Надеюсь, ты хорошо проводишь летние каникулы. Кстати, ты уже написал то эссе по Чарам? У меня не хватает на него времени, надеюсь закончу его на отдыхе. P.S. Если ты не против, то мы могли бы созвониться. Просто напиши мне свой домашний номер телефона. С любовью, Лили Эванс. Дорогой Римус Джон Люпин! Чувак, ну хотя бы ты мне ответь-то. Вы что, сговорились с Сириусом? Моя сова уже несколько раз укусила меня за палец, пожалей мои пальцы. К нам приехала погостить Андромеда. Помнишь её? Она единственная нормальная родственница Сириуса, но сейчас какая-то слишком тихая и бледная. Я бы узнал побольше об этом, но мама запретила «совать свой длинный нос в чужие дела». Обидно, ведь он у меня не такой уж и длинный. Кстати, в следующее воскресенье мы отправимся в Косой Переулок. Может, встретимся у кафе-мороженного Фортескью? И я только что осознал, что с нами учиться его дочь, с которой ты тоже неплохо спелся, и, из-за вашей крепкой дружбу, нам может перепасть по бесплатному рожку мороженного (это если уж совсем понаглеть). Наслаждайся последними днями, Джеймс Поттер. Подобных писем было очень много, и Римус перечитал каждое из них по несколько раз с грустной улыбкой на лице. ______ 25-ое Июля, 1972 год. – Мам, ты не обязана нянчиться со мной, – в который раз повторил Римус. Сегодня должно было наступить первое полнолуние после Хогварста, и его мама взяла два выходных на своей новой работе. Уйдя на работу утром, отец по приходу обещал нахожить специальные защитные Чары на дверь подвала, через которую мог войти и выйти человек, но не волк. Но эту дверь всё равно приходиться кому-то запирать, и после, как бы Римус не ненавидел признавать этот факт, кто-то должен позаботиться о нём. Обычно это делала мама, и сейчас она не хотела изменять этой привычки. – Я и не нянчусь, – отозвалась она и зашла в зал с миской попкорна в руках. – Обычно няням платят за уход с детьми. – Так ты намекнула о том, что тебе нужно платить? – он принял сидячее положение и уступил место на диване. Накопившиеся силы резко ушли на это маленькое движение, и он снова почувствовал слабость в теле. – Так я намекнула, что мы будем смотреть мой любимый фильм. – «Горькое и сладкое»? Опять? – мама включила телевизор и на маленьком экране появилась знакомая заставка. Римус обречённо застонал. – Ну мам! – Я уже двенадцать лет как мама, – цокнула она и поставила между ними миску с попкорном. – Так что не спорь. Ему ничего не оставалось делать, кроме как сесть поудобнее и запихнуть в рот побольше попкорна. – Ты так и не ответил на письма друзей? – спросила его вдруг мама, не отрываясь от просмотра фильма. Римус покачал головой. – Отвечу завтра, если будут на это силы. Она хотела спросить что-то ещё, но в фильме начал развиваться сюжет, и Хоуп переключила своё внимание на телевизор. Римус же слушал его вполуха. На самом деле, он хотел ответить им всем и самому написать Сириусу, но переживал, что его ответ только сподвигнет их к написанию ещё больше писем. Римусу повезло, что мама возвращается с работы раньше, чем отец, но всё равно он мог что-то заметить. Он уже думал о том, чтобы вообще никому не писать, но это трюк не прокатит с Джеймсом – у Поттера был слишком упёртым характер и ещё больше собственное эго, чтобы просто смириться с игнорированием. Он и не заметил, как закончился фильм и поэтому, когда начались субтитры, он осоловело моргнул. Прошло полтора часа и за окном уже были сумерки – значит, пришло время идти в подвал. От этой мысли его передёрнуло, но Римус повернулся к маме и обнаружил, что она заснула. Стараясь не шуметь, он отодвинул пустую миску от себя и кое-как встал с дивана, цепляясь подрагивающими руками за диван. Скоро уже должен прийти отец, поэтому он укрыл маму пледом и стал его ждать, хотя времени до трансформации оставалось мало. Время, как назло, тянулось медленно, каждая секунда превращалась в часы, и, чтобы отвлечь себя и свой разум, он мерил шагами коридор и думал о втором курсе. Самого главное – не перепутать барьеры и добраться до «Хогвартс-Экспресс». Встретиться с мародёрами, попытаться достучаться до Джеймса и остальных, что он не хочет играть в квиддич – игра была интересной, но его это не привлекало – снова врать друзьям, что у него мигрени. И учиться, учиться, учиться... Ноги уже начали неметь от ходьбы, как под рёбрами прострелило острой болью. Римус согнулся пополам и промычал сквозь сжатые зубы. Как бы ему не хотелось будить маму, сейчас ему придётся это сделать или он обратиться прямо здесь и сейчас. Римус уже собрался кричать ей, как услышал звук открывающегося замка. Наконец-то! Лайелл переступил порог и включил свет. Висящая с потолка лампочка осветила тусклым светом весь коридор, и тогда отец увидел его. И сразу всё понял. – Она спит, – шёпотом произнёс Римус, когда отец посмотрел в зал, и оттолкнулся от дверной косяка. – Я...я не хотел её будить, у неё и так бессонницы из-за меня... – Всё хорошо, – отец положил руку ему на лопатки и помог дойди до серебрянной двери, ведущей в подвал. Мышцы сводило судорогой и Римус согнулся пополам, потому что терпеть боль уже было невозможно. Краем уха он услышал, как отец выругался себе под нос и, наконец справившись с замком, подтолкнул его внутрь. – Давай. Удачи. Римус ничего не ответил и подумал, что удача здесь совершенно неуместна. Он вздрогнул, когда дверь за ним захлопнулась, и вся комната погрузилась в кромешную темноту. Римус не успел спуститься вниз, как началась трансформация – он споткнулся и упал с лестницы, ощутимо приложившись головой, но даже этого не почувствовал. Римус старался не издавать ни звука, но, когда боль стала совсем невыносимой, он закричал. ______ Дорогой Джеймс! Спасибо за приложенную фотографию – башня и вправду красивая. Наверное, уже поздно говорить, но на Эйфелевой башни есть смотровые площадки, на которые можно подняться с помощью лестниц, а не карабкаться по ней (как тебе это вообще пришло в голову?). Нет, мне не писал Сириус, и это меня нервирует. А тебе он ответил? И что значит «волшебного дурдома»? И да, я нахожусь как можно дальше от него. Извини, но я не смогу попасть в Косой Переулок. Всё нужное для второго курса мне уже купили, и отец навряд ли согласиться съездить туда ещё раз. Так что, у нас получится встретиться только в поезде. С наилучшими пожеланиями, Римус Дж. Люпин. Дорогой Питер! К сожалению, я не могу приехать к Поттерам, но представляю, как там круто. Уверен, ты попадёшь в команду и разгромишь всех Слизеринцев. Джеймс, если ты это читаешь (а ты наверняка это читаешь), даже не думай завлечь меня в квиддич. Мне по душе будет сидеть на трибунах и смотреть, как вы тренируетесь и играете. Волшебный мир и вправду тесен – почему-то все всех знают, и это настораживает. У меня всё нормально, привычные домашние дела и всё такое. У вас как? Лохматый сильно нагружает тебя тренировками? Встретимся первого сентября, Римус Дж. Люпин. Дорогая Лили! Это и вправду странно – сидеть, что-то черкать на пергаменте и не сразу слышать ответ собеседника. Волшебники такие странные. Кемпинг и впрямь звучит здорово, никогда не был на нём. Как отдохнули? Наверное, комары всю ночь жужжат под ухом и не дают спать? Слушай, если у вас с сестрой не налаживается контакт, дай ей время. Скорее всего, она просто тебе завидует, и я понимаю её: на её месте любой бы завидовал. И тебя тоже, не думай, пожалуйста, что я на её стороне. У меня всё нормально, привычные домашние дела и всё такое. Я, кстати, и не знал, что нам что-то задали на лето. P.S. номер написал ниже, по телефону и впрямь легче разговаривать. Встретимся в Хогвартсе, Римус Дж.Люпин. Дорогой Сириус! Сириус, ты в порядке? Ты никому не отвечаешь и это напрягает – обычно от тебя вообще никогда не слышно и намёка на тишину. Джеймс наверняка тебе предложил встретиться в следующее воскресенье в Косом Переулке. Я не смогу туда поехать, но вдруг вы там встретитесь. Ответь нам, мы все переживаем (и Джеймс уже готовится к штурму). С наилучшими пожеланиями, Римус Дж. Люпин.