Smells Like Teen Spirit

1-ое Сентября, 1972 года. – Ты точно всё взял с собой? – Да мам, я точно всё взял, – Римус подавил желание закатить глаза. Этот вопрос он слышал пятый раз за десять минут. Они стояли у входа вокзала, и от нескончаемого потока толпы уже рябило в глазах. Огромные часы над их головами показывали, что до отправки поезда осталось полчаса – на этот раз он приехал вовремя. И не один. От этого осознания он чувствовал себя спокойнее и люди заставляли его нервничать не так сильно. Они зашли внутрь вокзала, и Римус повёл маму к нужному барьеру. Иногда в толпе мелькали волшебники – дети везли впереди себя тележку, набитую чемоданами и клетками с животными, которые можно было брать в Хогвартс. Ему самому тележка не нужна была, ведь совы у него не было, а сумку можно было спокойно перекидывать через плечо. Наконец, показались станции, и они ускорили шаг. – Так, и где она? – спросила мама, с интересом оглядывая платформы. – Волшебная платформа, – пояснила она, увидев вопросительный взгляд Римуса. – Эм-м, – он посмотрел на барьер, думая, как об этом сказать маме. – Волшебная платформа скрыта от магл...людей. Чтобы на неё попасть, нужно пройти сквозь этот барьер. С минуту Хоуп переводила недоверчивый взгляд с него на барьер, и обратно. А после сложила руки на груди и поинтересовалась: – А ты точно уверен, что был в Хогвартсе? Может, ты ударился головой, пролежал здесь десять месяцев и тебе все почудилось? – Думаешь, никто бы не заметил меня, лежащего без сознания столько времени? – усмехнулся Римус, мимолётно увидев в толпе знакомую рыжую макушку, и тут же успокоился: значит, Хогвартс был не сном. Иногда летом он часто ловил себя на этой мысли. Значит, он и вправду был там. Он и вправду подружился с мародёрами, и скоро встретит их. Постояв у барьера и прощавшись с мамой ещё минут пять, они обнялись в последний раз и Римус вбежал прямо в кирпичную стену. Магловский мир, дом, родители – всё это осталось позади. А сейчас перед ним появилась волшебная платформа с волшебниками, магией и поездом. – Эй, Римус! – кто-то откликнул его через толпу. Обернувшись, он увидел Джеймса, который улыбался и махал руками, как сумасшедший, и его родителей, которые позволяли делать их сыну то, чего он хочет. – Римус, дорогой, – ласково улыбнулась миссис Поттер, когда он подошёл к ним, и неожиданно обняла его. В ноздри ударил знакомый запах, чем-то напоминающий мамин, и ещё чего-то, что он не смог определить. – Здравствуйте, миссис Поттер, – пискнул Римус. Он едва мог дышать из-за крепкого захвата. – Ну мам! Я даже поздороваться не успел! – воскликнул Джеймс. Миссис Поттер рассмеялась и отстранилась, давая Римусу нормально вздохнуть. Они немного поболтали на перроне, пока поезд не издал предупредительный гудок и им не пришлось попрощаться. Широко улыбаясь, они забрались в поезд и, встретив по пути Питера, пробрались сквозь толпу в купе. – Наконец-то, – с тихим вздохом сказал Питер, практически бросая на пол клетку с жабой, метлой и чемоданом. Мальчик за лето не вырос ни на один сантиметр, но выглядел загорелым. Наверное, всему виной квиддичные тренировки. Джеймс вышел в коридор и махал своим родителям, пока Римус помогал Питеру устроить багаж над сидениями. В этот момент раздался свисток, поезд тронулся и медленно начал покидать платформу. Сириуса по-прежнему не было, и Римус начал всерьёз беспокоиться о друге. – Он так вам и не ответил? – напряжённо спросил Джеймс, видимо, прочитав немой страх в его глазах. Римус и Питер отрицательно покачали головой, и Джеймс раздражённо провёл рукой по волосам, взлохматив их ещё больше. – Похуй, я иду к Нарциссе. Джеймс даже не успел выйти из купе, как из начала вагона послышался знакомый голос, который практически кричал на французском: – J'en ai rien à foutre de votre «Toujours Pur»! Tu peux dire à Walburga, Narcissa, que je n'en ai rien à foutre!¹ – Вот она – наша королева драмы! – улыбнулся во все зубы Джеймс и пропустил Сириуса в купе. – Извольте поклониться вам, votre majesté.² – А ты не скучал летом, – усмехнулся Сириус и сел на свободное место, рядом с Римусом. Столь привычная ухмылка никуда не исчезла за лето. – Кто ещё из вас знает французский? – Я его ещё с детства знаю, – сказал Питер, глядя в окно. Поезд уже набрал скорость, и они неслись мимо серых и блёклых зданий Лондона. – Мама всё хотела сделать из меня аристократа. – Видимо, не так уж и старалась, – фыркнул Сириус и хлопнул Римуса по плечу. – Ну а что насчёт тебя, Римус? Tu parles déjà couramment le français, l'intello?³ – Не в этой жизни, мне хватает и ваших французских разговорчиков, – Римус достал книгу из сумки и всеми силами старался не морщиться от хлопка – под свитером он был перевязан бинтами, которые стягивали новые шрамы с недавнего полнолуния. – Идиот. – Ты же сказал, что не знаешь французского?! – Я по интонации понял, что ты назвал меня ботаником, – хоть он сейчас и ворчал, но он действительно скучал по всему этому: по Джеймсу и Сириусу, которые не продержались и пяти минут и начали пинать друг друга, и по Питеру, который смотрел на всё происходящее и не знал, как на это реагировать. Где-то через час, когда за окном показались зелёные поля с редкими пастбищами овец, Джеймс хлопнул себя по лбу: – Я же не показал вам! – с этими словами он вскочил с места и достал метлу. – Это же новая модель Нимбус-1981! – восторженно ахнул Питер, с нескрываемым восторгом осматривая метлу. – Я у тебя всё лето пробыл, почему ты не показывал её?! – Я хотел показать её всем вам, – сказал Джеймс с самодовольным видом. Хоть Римус и не разбирался, но метла была отполированной и действительно выглядела, как новая. – Везёт тебе, а мне на своей старой придётся летать, – вздохнул Питер. – Мама сказала, что если попаду в сборную, то тогда и купит мне новую. – Сириус, а где твоя метла? – спросил Джеймс. – У меня её нет, – Сириус закинул ногу на ногу и откинулся назад. Читать его эмоции было очень трудно – помимо гнева, остальные эмоции Сириус скрывал отлично – но напряжённые мышцы выдавали его некомфортнось от вопроса. Причины Сириус не рассказал, но всем здесь было известно, почему, а точнее, из-за кого, у него её не было. – Я в туалет, – после затянувшейся паузы Джеймс прочистил горло. У дверцы купе он обернулся. – Римус, пойдёшь со мной? – Одному скучно что-ли? – он поднял голову от книги и вскинул брови. Свои нужды он справлять не хотел, но в глазах Джеймса читалась несвойственная ему просьба. – Ну поддержишь мне, – Джеймс развёл руки в сторону. Римус пробормотал себе под нос ругательства, захлопнул книгу и вышел из купе следом. Они отошли от купе и по дороге их немного шатало из-за скорости поезда. – Ну так и зачем ты меня с собой позвал? Точно уж чтобы не поддержать тебе, – спросил Римус, оперевшись руками о перила у окна. – Я не настолько ленивый, – усмехнулся Джеймс и достал из кармана пергамент с пером и чернилами. – Сириус явно расстроен – ему предстоит пройти выборочный отбор на Хогвартских мётлах, а они скажу я тебе, ужасно медленные и неудобные. – И что ты хочешь сделать? – Хочу написать родителям письмо, пусть они купят Сириусу новую метлу, – Джеймс тоже облокотился руками об перила и склонился над пергаментом. – И почему ты позвал меня? – Римус вообще не понимал логики Джеймса и задавал кучу вопросов. Но, кажется, тому это нравилось: – Это же очевидно – Сириусу не скажешь, потому что это ему же и сюрприз; Питер может нечаянно разболтать, так что остаёшься ты. Ты умеешь хранить секреты. – Ты думаешь твои родители это сделают? Они же совсем не знают Сириуса. – Почему нет? – Джеймс вздохнул. – Римус, ты наверное ещё не понял, но мои родители очень, повторюсь очень, богаты. У нас буквально есть несколько коттеджей, и это только в Британии, так что покупка метлы моему другу покажется им ничтожной тратой денег. Римус ничего не ответил. Он почувствовал укол зависти – почему его родители пашут на работе за копейки, на которые они и выживают месяц, когда родители Джеймса могут позволить себе разбрасываться деньгами направо и налево? За эти мысли он сразу возненавидел себя. Некоторое время они стояли в тишине – Джеймс писал письмо, пока он сам смотрел в окно и наслаждался видом. Наконец, Поттер отложил перо и вытянул шею. – Да где же эта тележка? Умираю с голоду. – У меня шоколад есть, будешь? – Римус воспользовался возможностью загладить вину перед собственными мыслями и достал на выбор два шоколадных батончика: «Mars» и «Marathon». Джеймс выбрал первый и откусил сразу половину. – Что? Я обожаю шоколад, – с набитым ртом ответил он на удивлённый взгляд Римуса и закатил глаза. – Пошли обратно, пока эти двое друг друга не переубивали. ______ В этом году они добрались в сам Хогвартс не на лодках, как в прошлом году, а на каретах без лошадей. Он узнал потом, что на лодках добираются только первокурсники, а все остальные курсы только таким способом. Это было довольно странно, но Римус уже давно привык к странным вещам в Хогвартсе, поэтому даже не удивился. А когда он увидел вдалеке знакомые башни, то в груди появилось тёплое трепещущее чувство, и ему захотелось кричать от радости, что он, собственно, и не сделал. А вот ожидание пира в Большом Зале было утомительным. Оказалось, что распределение интересно только тогда, когда ты сам в нём участвуешь. Когда в главные ворота зашли первогодки, Римусу было искренее жаль – некоторые тряслись и выглядели так, будто сейчас упадут в обморок. Некоторые же, как и он сам год назад, с удивлением глядели на потолок. Дальше профессор МакГонагалл вынесла всю ту же шляпу. Она пела несколько минут, и, после исполнения, её встретили аплодисменты учеников. Римус вяло хлопал вместе с ними. – Эм-м, Сириус? – протянул Джеймс, пихнув локтём Сириуса. – Почему тот пацан так похож на тебя? Римус посмотрел на шеренгу и вскоре нашёл того, о ком говорил Джеймс. Этот мальчик и впрямь был похож на Сириуса – у него были такие же чёрные короткие волосы, острые, слишком острые для их возраста скулы, нос с небольшой аристократичной горбинкой, широкий рот, но только с пухлыми губами, и серые глаза. Только, в отличие от Сириуса, он смотрел на всех с надменностью и толикой отвращения. – Это мой младший брат, Регулус, – неохотно сказал Сириус, неотрывно смотря на мальчика. – Ты и не говорил, что у тебя есть брат, – заметил Питер. Сириус зыркнул на него. – Потому что за моё отсутствие в доме ему хорошенько промыли мозги. Он изменился, и я не уверен... – Блэк, Регулус! – громкий голос МакГонагалл перебил Сириуса, и он замолчал. Черноволосый мальчишка вышел вперёд и сел на табурет. Перед тем, как надеть шляпу, он с надеждой посмотрел на Сириуса, который слабо ему улыбнулся и показал большие пальцы. На несколько секунд зал потонул в тишине, пока шляпа громко не выкрикнула: – Слизерин! Регулус снял шляпу и, бросив извиняющийся взгляд на Сириуса, пошёл ровной поступью к Слизеринскому столу, садясь рядом с Нарциссой. Снейп бросил на них взгляд и злорадно усмехнулся. Римус услышал, как скрипнули зубы Сириуса. – Сириус, брат, это не конец света, – неловко похлопал его по плечу Джеймс. Распределение тем времен шло своим чередом. Римус краем глаза заметил, как девчонка со светлыми волосами села за Когтевранский стол. – Эванс с Нюнчиком тоже общаются. И они не родственники, – он трансфигурировал вилку в клочок бумаги и кинул его в Лили. Девочка раздражённо посмотрела на них и отвернулась, перед этим послал Римусу улыбку, и он ответил ей тем же. – Навряд ли мы теперь тоже, – пробурчал Сириус, демонстративно не смотря в сторону Слизеринцев. – Макдональд, Мэри! – Мэри? – оживилась рядом сидящая с ними Марлин и поднялась с места. – Мэри! Девчонка с каштановыми волосами и карими глазами обернулась и ярко улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов. Она порывалась подбежать к их столу, но профессор МакГонагалл остановила её, сурово сказав ей не задерживать распределение. Буквально через несколько минут девочка спешила к ним и уже обнималась с Марлин. После распределения Дамблдор, по традиции, выступил со своей речью. Она отличалась от той, которая была в прошлом году – что-то серьёзное и мрачное в обычно радостной речи директора заставило его прислушаться. Он даже хотел спросить об этом Джеймса, но перед ними появилась еда, и он забыл об этом. Римус вспомнил об этом только тогда, когда закончился пир и они уже были в их общей спальни. – Что Дамблдор имел ввиду? – спросил Римус, разбирая свою сумку. Он решил не откладывать это дело на завтра, как сделал год назад – всё равно он управится быстрее всех и, может даже, кому-нибудь поможет. – «Перед тёмными временами прежде всего необходимо объединение»? – Без понятия, наверное войну. – Войну? Какую войну?! – до этого сгорбившийся над сумкой, он слишком резко разогнулся и сжал руку в кулак, чтобы не промычать от боли. – Ты разве не знаешь? – удивлённо посмотрел на него Питер. – У тебя же отец волшебник. – Он...он отошёл от магического мира, – сбивчиво произнёс Римус. – Так, кхм, с кем мы воюем? Против маглов? – Не совсем, – отозвался Джеймс и протянул ему газетную вырезку из «Ежедневного пророка». Римус быстро взял его в руки. В самом верху была очень странная фотография – на тёмно-сером небе висел огромный череп со змеёй, высунувшейся изо рта, как язык. Снизу был сам текст, который он прочитал про себя: ...Сегодня понедельник, 19 июня 1971 года. Группа людей в чёрных мантиях называет себя Пожирателями Смерти и берёт на себя ответственность за несколько нападений. Их лидер гордо заявил, что действует во имя чистоты крови и называет себя Лорд Волан-де-Морт... – Моя кузина Беллатриса хочет присоединиться к нему, – вдруг отозвался до этого молчавший Сириус. Он вытащил палочку и изменил цвет своего чемодана на красно-золотой, и после итого повернулся к ним. – Они обсуждали это за ужином. Блэки, естественно, поддерживают идеи этого лорда – Toujours Pur всегда была для них важнее всего. – Поэтому Андромеда сбежала? – осторожно поинтересовался Джеймс. Сириус помрачнел и промычал что-то нечленораздельное, намекая на то, что он не хочет говорить об этом. Римус отдал Джеймсу вырезку с газеты. Они продолжили разбирать сумки в тишине, а после разбрелись по кроватям. Римус не мог уснуть и крутил в голове новости. На первом курсе по Истории Магии они мельком проходили некого волшебника по имени Геллерт Гриндевальд – тёмного волшебника с такими же намерениями. Но в 1945 году Дамблдор одержал победу. Получается, их ждёт что-то похожее и директор их школы снова одержит победу? Или это сделает кто-то другой? Римус уснул с миллионами вопросами у себя в голове. Но некоторые терзали его сильнее остальных, на которые даже сам Дамблдор не знал ответы – кто ещё поддерживал сторону Волан-де-Морта и насколько сильно заденет их война?