Smells Like Teen Spirit

Двери им открыла высокая худая волшебница в бордовой мантии. Чёрные пряди волос выглядывали из-под остроконечной шляпы. Её лицо было очень строгим, и Римус сразу подумал, что с этой женщиной шутки плохи. Дети перестали перешёптываться и вытянулись по струнке. – Профессор МакГонагалл, – так это та самая женщина из письма, осознал Римус. – Я привёл первокурсников, – Хагрид указал своей огромной рукой на топлу. – Спасибо, Хагрид, – кивнула женщина – Вы свободны, а все вы, – она посмотрела строгим взглядом на учеников. – Идите за мной. Все дети послушно последовали за ней в замок. Они зашли в огромный пустой коридор, который освещали лишь факелы на стенах. МакГонагалл долго ввела их по выложенной камнем дорожке, пока они не очутились в маленьком пустом зале. Толпе пришлось потесниться, чтобы все смогли сюда влезть. Откуда-то слышался шум учеников, наверное, после их поведут именно туда, подумал Римус. – Добро пожаловать в Хогвартс, – наконец заговорила профессор МакГонагалл. – Прежде чем начнётся банкет, вас разделят на факультеты. Отбор – один из важнейших порядков школы, ведь с сегодняшнего дня и до окончания учебной деятельности в Хогвартсе вы будете учиться на одном факультете. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в специально отведённой комнате – словом, вы станете одной семьёй. Факультетов всего четыре – Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевган и Слизерин, – она обвела строгим взглядом всех первокурсников, отчего Римусу стало не по себе. – У каждого из них есть своя история, и из всех факультетов выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши ум и труд будут приносить вашему факультету призовые очки, а за непослушание и нарушение правил – очки будут отниматься. В конце учебного года, факультет, набравший больше всех очков, будет побеждён в соревновании между факультетами. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония начнётся через несколько минут. Советую вам собраться и привести себя в порядок. После этих слов женщина посмотрела на по-прежнему мокрых Джеймсе и Сириусе. Наведя на них волшебную палочку, женщина произнесла какое-то заклинание, и их волосы и одежда тут же высохла. МакГонагалл удалилась, громко стуча каблуками по полу. – От этой женщины у меня мурашки, – вдруг перед Римусом возник Джеймс. Он провёл рукой по волосам, отчего они ещё больше взъерошились. – Боюсь представить, что с нами будет, если нас поймают. – Поймают на чём? – На шалостях, конечно же, – Джеймс посмотрел и ответил таким тоном, будто разговаривает с чокнутым. – Но ведь можно обойтись и без шалостей, разве нет? – осторожно спросил Римус. – Дорогой Римус, – Джеймс тяжко вздохнул, будто на за его спиной была тяжесть всей прожитой жизни, и закинул руку тому на плечо. – Жизнь скучна без риска. К тому же, наши грандиозные планы не остановит даже Дамблдор, поэтому, друг мой, лучше тебе смириться, – Джеймс подмигнул ему и уже разговаривал с кем-то, а у Римуса всё тело будто парализовало. Друг? Они теперь были друзьями? Он не мог в это поверить, ведь его основной мечтой при поступлении в Хогвартс было как раз завести настоящих друзей, которых у него никогда не было. Двери вновь отворились. За ними вернулась МакГонагалл. Они выстроились в шеренгу, отчего Римус встал за девочкой из лодки со светлыми волосами, а позади него встал Джеймс. Они все вышли из маленького помещения обратно в зал, и, пройдя через двери, очутились в Большом зале. Римус никогда прежде не видел столь красивого и одновременно странного места. Он всерьёз задумался, снится ли ему всё это. В зале, за четырьмя столами, сидели сотни учеников. На каждом была надета чёрная мантия – отличались только их галстуки, соответствующие флагам над их столами – и все они сейчас с искренним любопытством смотрели на них. Римус смутился и опустил голову вниз. Но впереди идущие дети восторженно ликовали, и он не мог не посмотреть, что же именно вызвало такую реакцию. Подняв голову вверх, он приоткрыл рот от удивления – зажжённые свечи над учениками сами парили в воздухе. Но даже свечи не показались ему такими странными, как потолок. Точнее, там должен был быть потолок, но вместо него было чёрное небо, сияющее миллионами звёзд. МакГонагалл жестом попросила шеренгу первокурсников остановиться, а после поставила перед ними самый обычный табурет. На нём уже лежала заплатанная остроконечная шляпа. На вид она была неряшливой и грязной, и Римус понятия не имел, зачем её вообще вынесли. Но на шляпу все ученики смотрели как-то странно. Может, ему тоже нужно на неё смотреть? Римус так и сделал. Через несколько секунд шляпа шевельнулась и у неё образовался рот, а после она запела. Она восхваляла факультеты и призывала учеников не бояться и не обманывать себя. Стены замка отражали её голос, и теперь казалось, что поёт она не на табуретке, а по всему залу сразу. Песня продлилась несколько минут, и всё это время ученики и профессора неотрывно слушали шляпу. Когда она закончила петь, весь зал взорвался аплодисментами. Шляпа поклонилась и её рот исчез также внезапно, как и появился. – Ты знаешь, как проходит распределение? – спросил у него Джеймс. Римус отрицательно покачал головой. Вряд ли он мог бы сейчас говорить – в его горле образовался комок из нервов. – Нам нужно будет... – Когда я назову ваше имя, вы наденете шляпу и сядете на табурет, – громко объявила МакГонагалл, держа в руках свиток пергамента (Римус не помнил, когда он у неё очутился). –...ага, именно так, – закончил Джеймс. – Багнолд, Миллисента! Девочка с короткими чёрными волосами нервно вышла вперёд, то и дело оглядываясь по сторонам. Когда она надела на себя шляпу, то та сразу скрыла большую часть лица девочки. По видневшейся части лица можно было увидеть, как у девочки дрожали губы. В зале все притихли. – Думаю на Пуффендуй, – послышался сзади азартный шёпот Джеймса. – Ставлю один галлеон на Когтевран, – Римус нахмурился. Неужели Джеймс и Сириус серьёзно решили делать ставки на распределяющихся? Мысли перебил громкий возглас шляпы: – Когтевран! С дальнего стола с левой стороны послышались аплодисмены, и девочка поспешила к ним. - Блэк, Сириус! Сириус вышел вперёд, держа лицо прямо и невозмутимо. За слизеринским столом начали с уверенностью смотреть на Сириуса и шептаться между собой, но при одном строгом взгляде МакГонагалл, затихли. Сириус же, кожа которого побелела ещё сильнее, надел на себя шляпу. В эту секунду Римусу казалось, что весь зал застыл, ожидая решения шляпы. Но не только он волновался за друга – Джеймс нервно стучал ногой по полу. Казалось, прошла целая вечность, пока шляпа громко не крикнула: - Гриффиндор! В зале повисла леденящая тишина. После послышались тихие перешёптывание учеников: – Блэк на Гриффиндоре? – Этого не может быть! – Невозможно! Радостный Римус повернулся к Джеймсу, который улыбался во все тридцать два зуба, и незаметно поднял свою ладонь. Джеймс приподнял ладонь в ответ, и они дали друг другу пять. Римус повернулся обратно к Сириусу, который снял шляпу и встал с табурета. На его лице не было никаких эмоций. Сириус повернулся к столу с зелёным флагом. И вдруг сделал нечто невообразимое – он ухмыльнулся и показал им два средних пальца. Этот жест стал сигналом для учеников – весь зал потонул в громких аплодисментов. С трёх столов – с жёлтым, синим и красным флагами (вероятно последним и был Гриффиндор) – ученики хлопали и кричали. Но Джеймс кричал громче всех, и даже порывался подбежать к нему, но вовремя остановился. За последним, с зелёным флагом, столом ученики выглядели так, будто проглотили жабу. Только одна красивая девушка с каштановыми волосами гордо улыбалась, смотря, как Сириус садится за Гриффиндорский стол. Подождав, пока все стихнут, распределение продолжилось. Следующей по списку вышла Лили. Девчонка на дрожащих ногах вышла вперёд и надела шляпу. Но едва она коснулась тёмно-рыжих волос, шляпа выкрикнула: – Гриффиндор! Сзади послышался разочарованный вздох Джеймса. Лили сняла шляпу и, передав её МакГонагалл, поспешила к Гриффиндорскому столу. Но, проходя мимо, она грустно улыбнулась кому-то. Римус предположил, что эта улыбка предназначалась её другу, с которым она выходила из купе. Он смотрел, как Сириус галантно подвинулся, уступая ей место, но Лили демонстративно повернулась к нему спиной. Чем меньше становилась шеренга первокурсников, тем больше поднималось волнение Римуса. И после пару учеников, среди который практически все девчонки из лодки попали на Гриффиндор, профессор МакГонагалл назвала его имя. Сердце упало в пятки, и он вышел на негнущихся ногах. Ему казалось, что в этот момент все смотрят лишь на него, и это ощущение заставляло чувствовать себя ужасно. Глядя себе под ноги, Римус сел на табурет и надел шляпу. Она тут же закрыла ему весь обзор на учеников, и Римус выдохнул с облегчением. – Х-м-м, – он вздрогнул: голос шляпы появился буквально из воздуха. – Интересно, очень интересно...Мальчик с тяжёлой судьбой. Как же так вышло, что оборотень будет обучаться в Хогвартсе, м? – тело Римуса окаменело. Вдруг сейчас шляпа выкрикнет его секрет на всю школу? – Не беспокойся, моё предназначение отправлять детей в правильные для них факультеты, а не рассказывать их секреты. Кстати о факультетах, куда же тебя отправить? Вижу блестящий ум и смекалку, огромную любовь к труду и бесконечную доброту, а так же храбрость и желание проявить себя. Очень сложный выбор, не находишь? Может, у тебя есть какие-то пожелания, м? – Хочу найти настоящих друзей, – тихо прошептал Римус. Его голос прозвучал до ужаса жалобно. Ему стало тошно от самого себя, и он надеялся, что шляпа его не услышит. – Что ж, думаю, ты уже их нашёл, – пропела шляпа и вдруг она выкрикнула на весь зал: – Гриффиндор! Послышались громкие аплодисменты, и Римус, тихо поблагодарив шляпу, поспешно снял её с себя и направился к своему столу. Ему по-прежнему было неловко от внимания стольких людей, но даже это не смогло затмить его радость. Римус сел рядом с Лили, которая счастливо ему улыбалась, обнажая ряд белых ровных зубов. Сердце колотилось, как бешеное. Не было никаких сомнений в том, что Джеймс попадёт на Гриффиндор, но церемония от этого стала не менее интересной. После него, поочерёдно по фамилии, вышла последняя девочка, с которой он сидел в лодке – Марлин Маккиннон – и она тоже была распределена на Гриффиндор. Затем вышел низкорослый пухлый мальчишка, который просидел на стуле чуть дольше пяти минут, и всё-таки распределился на Гриффиндор. Но старшекурсники, к сожалению, уже успели дать ему прозвище – Шляподум. Следующий на табурет отправился Джеймс, но через секунду шляпа уже выкрикнула: – Гриффиндор! – Чёрт побери, это случилось! – Джеймс сел напротив них. – Мы все на одном факультете! – Чую, сколько мне Громовещателей пришлют, – протянул Сириус, подперев подбородок рукой. – Ну, хоть не отчислили в первый же день, – закатил глаза Джеймс, но не переставал улыбаться. – После того, что ты вычудил...О-о-о, Нюниус пошёл! – Хватит так его называть! – тут же ощетинилась Лили. – Никогда, – самодовольно подмигнул ей Джеймс, отчего та надулась и метнула взгляд на своего друга. В её глазах читалась надежда, но тут шляпа громко выкрикнула: – Слизерин! Сириус и Джеймс ухмыльнулись друг другу, а Лили испустила разочарованный выдох. Римус наблюдал, как Снейп подходит к слизеринскому столу, и как высокий белокурый блондин с серебряным значком на груди похлопал того по спине. Спустя время церемония окончилась, и профессор МакГонагалл унесла шляпу вместе с табуретом. Римус посмотрел на пустую тарелку и понял, насколько сильно он был голоден. Пару сладостей в поезде на время поубавили голод, но теперь он вырос в двукратных размерах. Но тут Дамблдор поднялся и все затихли. – Добро пожаловать в Хогвартс, юные волшебники и волшебницы. Прежде чем мы устроим наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов: Слизняк! Воздух! Дерево! Удача! На этом всё, всем спасибо! Зал разразился радостными криками и аплодисментами. И только первокурсники, ничего не понимая, сидели тихо. – Что? – одновременно спросили и повернулись друг другу троица. - Каждый год он говорит разные, на первый взгляд совершенно бессмысленные, слова, но в них заложены свои скрытые смыслы и послания, – вклинился в их разговор старшекурсник с короткими каштановыми волосами. При виде серебряного значка, Римус почувствовал головокружение. – А теперь, не хотите съесть курицу? Римус растерянно перевёл взгляд на стол и обомлел: на недавно пустых тарелках лежало много разной еды – жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная и жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и многое другое – всё это сейчас стояло на столе и было Римусу в свободном доступе. Надо признать, что хоть на еду зарплаты родителей хватало, но не на такие блюда и в таком количестве, поэтому сейчас он взял себе всё понемногу и накинулся на еду. – Какой скрытый смысл находится в слизняке? – с набитым ртом спросил Джеймс. – Может, хоть он справиться с твоими волосами, – смеясь, ответил Сириус, за что получил пинок под столом. – Ещё один предатель, никто не любит мои волосы, – театрально возмутился Джеймс и, положив руку на сердце, откинул голову и закрыл глаза. Лили сбоку фыркнула, а вот Римус от смеха подавился тыквенным соком. Вдруг из-под стола резко вынырнула полупрозрачная голова мужчины средних лет, отчего несколько детей вскрикнули от неожиданности, а тот пухлый мальчик пролил на себя морс. – Пируете? – как ни в чём не бывало поинтересовался мужчина, показавшись ученикам полностью и теперь сидящий за столом напротив Лили. – Я знаю кто вы! Я читала о вас в «Истории Хогвартса»! Вы Почти Безголовый Ник! – восхищённо воскликнула Лили, уставившись на мужчину. – Предпочитаю, чтобы меня называли сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, – строгим взглядом и голосов осадил её мужчина, отчего та резко вспыхнула и стыдливо опустила голову. – А почему почти безголовый? Это как вообще? – с любопытством спросил Джеймс. Призрак немного недовольно посмотрел на него – явно этот вопрос задавали ему не впервые – и ответил: – А вот почему, – он дёрнул себя за левое ухо, и его голова не до конца отделилась от шеи, с неприятным звуком упав на его плечо. Призрак самодовольно смотрел на ребят. Некоторые из них поспешно отвернулись, а некоторые, вроде Джеймса и Сириуса, с интересом смотрели на него. Римус же стало неприятно от этой картины и он понял, что после увиденной картины ему перехотелось есть, поэтому отодвинул свою тарелку в сторону. И как раз вовремя, потому что все тарелки мигом опустели и стали зеркально чистыми. Но через мгновение столы вновь наполнились едой, на этот раз десертами: мороженое различных вкусов, фруктовые пироги и торты, эклеры и пончики, и многое другое. Не устояв перед сладким, Римус переложил себе в тарелку мороженое с карамельным вкусом и принялся его есть. Джеймс и Сириус болтали между собой, и он начал вслушиваться в их разговор: – Вот увидишь, на втором курсе мы обязательно попадём в команду по квиддичу! – яро жестикулируя, сказал Джеймс. – Что такое квиддич? – спросил Римус, жуя мороженое. – Ты не знаешь что такое квиддич?! – Джеймс прокричал это практически на весь зал, и даже ученики с соседних столов посмотрели на него. Джеймс продолжил. – Квиддич – самая лучшая спортивная игра во всём мире! И в Хогвартсе здесь тоже в неё играют, но попасть в команду можно только на втором курсе. А ещё... – Джеймс не договорил, потому что тарелки вновь опустели, а Дамблдор, поднявшись со своего места и объявил: – Теперь, когда все уже сыты, я хотел бы сказать несколько слов. В первую очередь, хотел сказать первокурсникам и напомнить остальным курсам, – его взгляд на секунду метнулся к рыжим близнецам, и вернулся обратно. – Что заходить в лес, находящийся возле территории школы, строго запрещено. Также хочу сообщить вам, что директор Колдовстворца подарил Хогвартсу особенный подарок – Гремучую Иву. Но дерево имеет своенравный характер, так что ученикам следует остерегаться её. А теперь, насчёт тренировок по квиддичу – они начнутся на следующей недели, но только для студентов, учащихся со вторых курсов, – послышался разочарованный выдох Джеймса. – А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём наш школьный гимн! Директор взмахнул палочкой, и из неё вырвалась блестящая золотая нить, которая вскоре преобразовалась в слова, и весь зал начал петь гимн. Даже сбоку Лили начала подпевать, но Римус, постеснявшись, решил не петь. Джеймс и Сириус тоже не стали этого делать, но совсем по иным причинам – они тихо посмеивались, глядя, как за слизеринским столом ученики пытаются петь. Вскоре строчки закончились, и студенты прекратили петь, кроме тех самых близнецов – они продолжали петь, даже когда все начали громко хлопать. Римус, смотря на Лили, тихо похлопал ей, на что та ярко улыбнулась. – Музыка! Её волшебное звучание затмивает всё в округе. А теперь – все по комнатам. Старосты, покажите путь первокурсникам. Старостой Гриффиндора оказался Джонатан Вуд – тот самый парень с серебряным значком. Он повёл их мимо всё ещё сидящих старших курсов на выход из Большого зала. – На днях мы сходим на поле, и я наглядно покажу тебе правила игры, – догнав Римуса, сказал Джеймс. Римус кивнул ему, соглашаясь, и принялся запоминать дорогу. Его полусонному телу пришлось преодолеть слишком много лестниц – многие из них были движущиеся, так что после них Римуса не удивили живые портреты, которые переговаривались между собой и радушно приветствовали первокурсников, и потайные двери, через которые им пришлось пройти два раза. В конце концов, они подошли к портрету женщины, висевшей в самом конце коридора на седьмом этаже. – Пароль? – лениво спросила женщина. – Мышиный глаз, – ответила светловолосая девушка с таким же значком старосты, как и у Джонатана. Портрет отъехал в сторону, открывая проход в комнату. – Пароли меняются каждый день. По утрам я буду говорить новые пароли, а ваша задача их запомнить. Без них вы сюда не попадёте. Общая комната оказалась небольшой, но тёплой и уютной. В ней стояли мягкие кресла и диван алого цвета, как и большой ковёр. На камине и на столах стояли канделябры, тем самым освещая комнату. А на стенах висело множество портретов и гобеленов. Двое старост повели детей в разные направления: блондинка пошла показывать девочкам их спальни в одну сторону, а Джонатан – в другую. Поднявшись вверх по винтовой лестнице, их разделили по комнатам. Римусу повезло – его поселили с Джеймсом, Сириус и Питером. В их спальне стояли четыре односпальные кровати со свисающими красными балдахинами, а рядом с каждой кроватью стояли обычные платяные шкафы и комоды. Между окнами расположился ещё один камин, а в центре спальни лежал алый шерстяной ковёр с эмблемой Гриффиндора. Не сговариясь, каждый взял своё и закинули под кровать, планируя разобрать вещи позже. Римус буквально ввалился с ног, поэтому его энергии хватило только на задёргивания занавесок. После этого, сразу наступила практически такая же темнота, как в подвале, где он проводил полнолуния, но сейчас ему было всё равно. Он заснул, едва его голова коснулась подушки.