Переходя красную черту

      Вечер очередного дня встретил противный запах дыма. Следуя по холодной улице в майке и наспех накинутой рубашке, та совсем типично для себя завалилась в подвал, где всегда коротала дни и ночи, особенно тяжелые для себя. Войдя внутрь, та заметила лежащего на диване Реми. Сначала та подумала, что он спит, однако сделав шаг в его сторону, та столкнулась с глазами, смотрящими на нее из-под лежащей на лице руки.             Взгляд его был спокойный, понимающий. Тот ничего не сказал. Молча поднявшись, тот накинул на плечи девушки плед. – Не смотри на меня так, – тихо сказала она. – Как не смотреть? – Так, как ты всегда смотришь… Словно ты все понимаешь и тебе меня жаль. – Твой отец снова принялся за старое? Снова на игле?       Едва не задохнувшись от столь прямого вопроса, та опустила голову, стыдливо жмуря глаза. – Пусть он и твой отец, но заниматься рукоприкладством ему не позволено, – тот скользнул взглядом по ее разбитой губе и покрасневшей щеке, продолжив. – Ты всегда перебираешься сюда в особо тяжелые моменты. Но сейчас зима, здесь довольно холодно, жить нормально не выйдет. Особенно с учетом того, что обогреватель наш полетел к чертям. – Я найду, где мне переночевать. В конце концов найду где-нибудь обогреватель и перетащу его сюда… Это тоже мой дом, это наш дом, всех нас… – Да… Довольно забавно, что все мы собрались именно здесь. Ты, я, Сенри и Пахан. Эти двое прямо-таки отражение друг друга. Да и все мы, можно считать, судьба наши пути свела не просто так. Значит, так надо было. Но все это благодаря тебе, ты вытащила нас. Каждого из нас. – Я помню тот день, когда мы встретились впервые. Кажется, тогда был снег, а ты сидел в одной майке, весь в крови. Признаться честно, мне было страшно, но больше я испугалась, что ты умираешь. – В тот день умер мой брат. Я уже и не помню, что тогда случилось, кажется, тот день словно стерли из моей головы. Помню лишь, как ты привела меня сюда, и мы провели день, а может и все три, за алкоголем. Мы тогда также, как и сейчас говорили о жизни и бремени, лежащем на нас. – Если ты забыл обо всем, значит, что так и должно быть. Тот день навсегда остался в прошлом. Не хотела бы я вернуться туда… Вспоминая расклейки о пропаже людей, которых Сетка тогда видела в последний раз, та невольно дрогнула. Их угасающий взгляд, а также яростный, но в то же время пустой взгляд Реми, кажется, навсегда въелся в ее сознание. – В тот день ты спасла не только меня, но и мою душу. Я был готов отдаться дьяволу, лишь бы не чувствовать ничего больше. Именно ты привела меня сюда, привела сюда остальных. Я всегда буду должен тебе, всегда буду идти за тобой.       Взяв руку девушки в свою ладонь, тот медленно провел пальцами по тыльной стороне ее запястья прямиком к браслетам, приподнимая их и скользя по неровной коже ее руки. Шрамы, виднеющиеся из-под браслетов, которых касались руки Реми, вдруг поледенели, а сама она резко подскочила на ноги и шустро пошла к выходу, тихо бормоча что-то о том, что ей срочно нужно домой.       Вернувшись в место, называемое домом, та вновь ощутила противный, едкий запах дыма. Закатив глаза, слыша ругань и свое проклятое имя, раздающееся из кухни, та перешагнула через пару незнакомых ботинок и закрылась в своей комнате. Сразу завалившись на кровать, та попыталась уснуть, но ничего не получалось, ведь отсутствие сна сопровождали песни явно нескольких незнакомых пьяных людей. Прорычав в подушку, та накрыла ей свою голову, поджав ноги к телу. Только так она наконец смогла провалиться в сон… – Настя! – машет ей мальчик, зовя к себе. – Пошли скорее!       Девочка, счастливо улыбаясь всеми зубами, подбегает к мальчишке и те бегут за горку к какой-то глиняной куче, смешанной с песком. – Володь, смотри, это наш замок! Если мы залезем наверх, то будем выше всех и все нас будут слушать! – Ага! Я никогда таких высоких гор не видел. А это еще и наша собственная. – Только давай договоримся, что никто из нас не полезет на гору один. Если и лезть, то вместе, мы же лучшие друзья, а значит, что никогда-никогда друг друга не оставим! – Конечно, никогда-никогда! Я обещаю! Крепко обнявшись, те продолжили копошиться в глиняной массе, выстраивая какие-то башни, и ступени. Пока Настя старательно вылепливала кирпичики на башне, Вова вдруг растерянно огляделся вокруг. Он выглядел напуганным. – Насть, я Марата не вижу… – А? Он же только что был тут… Вов… Марат там…       Стоя в своих новеньких ботиночках, та смотрела в сторону стройки. Мужчина в очках, с грязными волосами и противной улыбкой держал на руках маленького мальчика, которому не было и пяти лет. – Стойте! – выкрикнула та, бросившись к неизвестному мужчине. … –Стойте! – вскрикнула девушка, задыхаясь от неприятного сна. – Черт…       Потерев лицо ладонями, та направилась в ванную. Выглядела она не очень. Кровоподтеки на губе были явно заметны, только краснота ушла с ее щеки. Умывшись, та максимально постаралась привести себя в порядок. Храп, доносящийся из гостиной, давал понять, что отец еще жив и не отбросил кони от передоза. Увы.       В очередной раз она заходит в подвал, однако вместо привычной пустоты, та застает всех, кто там мог появиться. Встретившись взглядом с Реми, она старательно увела свой в сторону, делая вид, что вовсе не заметила его. Конечно, это не осталось без внимания Пахана, который лишь молча кивнул мужчине головой, как бы спрашивая, что у них случилось, на что получил отрицательное покачивание, говорящее, что все в порядке. – Сетка, ты слышала, что случилось у этих? – спросил длинноволосый парень. – У этих? Кого ты имеешь ..? – Универсамовских, – опередил ее Пахан. – А что с универсамовскими? – снова спросила девушка. – Да там мальчика одного ногами забили. Как животное просто истоптали. Сегодня утром приходил водитель автобуса, рассказал, что одного спас только. Увез его.       Подробности были крайне неприятными, однако они были теми, кто имел все данные и продавал их также, как и наркотики. Свой статус проверенных сведений они зарабатывали долгим трудом. – Эти глупые стереотипные дети, которые кичатся территориями и желают показать себя во всем свете прожекторов, словно они в театре. Словно жизнь их не прервётся никогда, а их речи и драки – часть выступления. Так они и умирают под слышные только им аплодисменты зрителей. А зрителей-то и нет вовсе. Один умер, второй, десятый. Дела заминают, а завтра и имя его никто не вспомнит, кроме родителей. А глядишь и те в могилу сведут сами себя, – неустанно, словно говоря о чем-то глубоко знакомом, длинноволосый парень с тяжестью откинулся на кресле. – Ты говоришь, как старикашка, –усмехнулся обритый парень. – Двадцать пять лет отроду, как никак. Вполне себе старикашеский возраст, если судить по тому, как люди умирают. Глядишь, если повезет, то до тридцати доживу, – Санри пожал плечами, уходя в какие-то понятные лишь ему домыслы. – Рано тебе о таком говорить, я хоть и на два года тебя младше, но умирать точно не собираюсь. Всем нам рано о таком думать. Все мы здесь находимся не зря, проживем столько, сколько отведено, смысл тогда гадать?       С этими словами Реми похлопал мужчину по плечу и достал из кармана кожаной куртки сигареты, одну из которых вложил в руки Санри. Когда тот поднес фильтр к губам, рукав его свитера скользнул ниже, обнажая запястье. Глаза девушки остановились на его руке. Один шрам по длине предплечья. Глубокий и вертикальный. Делая нечто подобное, тот явно не желал выйти из игры со смертью живым. Однако сейчас он здесь, сейчас он рядом с ними. Значит так было нужно ему, нужно всем им. – Вернемся к повестке дня, что у нас насчет мальчика, – продолжил говорить Пахан, жестикулируя и стараясь максимально подробно изложить все детали. Время разъяснений, изложения имеющихся сведений и всего прочего заняло немного больше двух часов.       К тому моменту, когда диалоги уже перешли от этапа деловых к больше дружеским задушевным беседам, в подвале оказался некто лишний. Об этом человеке слышали все, однако дело имели с ним только Реми и сама Сетка. Взгляд каждого застыл на неизвестной фигуре, но только Пахан резко поднялся, встав напротив незваного гостя. –Ну тише, тише. Я с миром же пришел, просто сведения некоторые, так сказать, узнать, уточнить, – сказал тот, держа руки перед собой, давая понять, что безопасен.       Но даже несмотря на это, стоящий мужчина не сдвинулся с места. Он выглядел, как пес, готовый впиться в глотку враждебной собаки, как только хозяин даст ему команду «фас». Но команды не последовало. Вместо этого, поднявшись со своего места, темноволосая подошла к Пахану и коснувшись пальцами его плеча, привлекла его внимание к себе. –Покиньте нас ненадолго. Думаю, нам стоит поговорить тет-а-тет.       Несмотря на, так называемые, понятия, мужчины безоговорочно покинули помещение. Лишь минутная задержка Реми у порога была толикой беспокойства за Сетку, лишь он позволял показать ей свою тревогу. Но даже он был не в силах пойти против ее слов. Хоть само понятие анархии запрещает ставить кого-то главарём, Сетка бесспорно была тем человеком, кто вел их всех за собой. Наверное, отсюда и началось движение, переходящее границу некого круга анархии, их движение за красную черту. – Все же, я был прав, когда думал о том, что такая незамысловатая, на первый взгляд, дама, является главой шайки панков, – с ухмылкой, явно довольный поворотом событий, говорил он. – Очень приятно познакомиться.       В ответ на протянутую руку, та взаимно пожала ее, хоть это все и выглядело для нее крайне наигранным. Даже так, проявлять неуважение к тому, кто несет тебе деньги – плохая мысль плохого предпринимателя. Так она рассуждала. –Я последовал к вам за некой помощью, – начал тот, присаживаясь на диван, рядом с девушкой. – Скажу так, заплачу сколько надо, необходимо просто понять, что именно случилось. Наверняка вам уже известно о ночном происшествии и о том, что это был наш пацан. Со слов одного из наших, скорлупу эту он видел последний раз во дворах, когда на них напали. Хотелось бы узнать, кто именно и почему это сделал. – Во дворах, значится… – девушка невольно ухмыльнулась, понимая, что все, оказывается, не так однозначно, как они все считали. – Вам повезло, сегодня скидочный день. Информацию я предоставлю бесплатно, однако, взамен этого, я хотела бы наблюдать прилюдную «казнь». Так ведь вы поступаете с предателями? Каждый, кто предал ближнего своего, должен быть предан многократно в ответ.       На губах мужчины воцарилась некая загадочная ухмылка, ему явно импонировал ход мыслей девушки. Он и подумать не мог о том, чтобы отказаться от столь заманчивого предложения. Казнь должна была свершиться.