Львица и ее маленький львенок

      Пустота. Прострация. Натаниэль не чувствовал, не видел, не слышал, не ощущал ничего, даже течения времени. Он просто стоял, едва дыша, а в его ушах эхом отдавались слова матери: «Ты уезжаешь… Это слишком… Кейтлин останется здесь, чтобы закончить с Воронами… Жан тоже останется здесь… Собирай вещи…». Он просто не понимал. Все было хорошо, просто отлично всего несколько часов, минут назад! Где он оступился? Почему другие его поступки воспринимались, как что-то хорошее, а этот нет? Что он сделал не так?! Улик не осталось. Он был в этом уверен. Ничто не укажет на Хэтфордов. Повернуть ситуацию в свою пользу не составит труда. Он знал. Он… Он ведь все продумал и просчитал. Он ведь…       Рассеянно проведя рукой по волосам, Нат невидящим взглядом окинул комнату, стараясь найти хоть какую-то подсказку, хоть что-то, что могло бы помочь ему переубедить маму. Он просто… просто не мог уехать. Он не мог оставить Китти одну. Что, если она не сможет себя защитить, что-то случится, а его не будет рядом? Что он скажет Алексу? Конечно, останется Жан, но едва ли на него была хоть какая-то надежда. Он только начинал приходить в себя. Он может не помочь. Он может застыть. Его может быть недостаточно. Натаниэль… он просто не мог бросить сестру!       Сорвавшись с места, парень вылетел из спальни, словно за ним гналась стая диких собак. Он мчался вперед, в гостиную, откуда уже доносился голос матери. Натаниэль должен был успеть. Может быть, если он подберет верные слова, если попытается еще раз… Разногласия и недопонимания ведь случаются! Мама просто переживала! Это нормально! Он просто должен был еще раз поговорить с ней, и все обязательно образуется! Она поймет его, услышит и поможет! Иначе ведь и быть не могло! Не могло… Он замер на месте как вкопанный, чувствуя, как сердце заходится в груди. Потому что Кейтлин стояла, вытянувшись по струнке, а в ее глазах блестели слезы, которые она с трудом удерживала. Ее губы побледнели, а во взгляде было столько боли, что Натаниэль был готов убивать. Был бы, если бы сестра не говорила с его собственной матерью, которая оставалась совершенно безразличной к чужим чувствам. Все тот же стальной взгляд и ледяной стан. «Знаешь, смотрю на твою мать сейчас, и с трудом верится, что ее называют Снежной королевой», — рассмеялся как-то Джузеппе на одном мероприятий, наблюдая за тем, как Мэри с нежной улыбкой на губах разговаривала с Хоуп, чтобы потом уйти танцевать с Мартино. Натаниэль тогда тоже с трудом мог поверить, хоть и видел мать за работой. Чего только стоила их совместная поездка в Москву к Белову, однако теперь… О, теперь он понимал. Это была не его мама с любящими лучистыми глазами и ласковыми руками. Сейчас мисс Хэтфорд была непоколебима. Если бы слову «бесстрастие» нужно было дать определение, можно было просто посмотреть на Мэри в этот момент. Ее не трогали ни не пролитые еще слезы племянницы, которая, женщина знала, была куда нестабильнее в эмоциональном плане, чем другие люди, ни мольбы обожаемого сына. Казалось, она и человеком не была вовсе. Побледневшего и почти слившегося со стеной Жана Натаниэль и вовсе едва ли заметил. Кейтлин — все, что его интересовало. Он должен был придумать, как остаться рядом с ней. Как… — Натаниэль, — железный взгляд матери лег на него кандалами оцепенения, — кажется, ты должен собирать вещи? — Мам… — Я знаю, ты хочешь остаться с Кейтлин, — губы Мэри изогнулись, и парень едва не вздрогнул от того, насколько неискренним, пластиковым и чужим было это выражение лица, которое другие могли бы принять за заботливую улыбку любящей матери, — но ты знаешь господина Вейндуна. Он уже не молод, а как только услышал о произошедшем, его чуть инфаркт не хватил. Поезжай. Уверена, совсем скоро он успокоится, и ты сможешь вернуться. — Мастер?..       Натаниэль замер в непонимании, глядя на мать и… Он не видел ее эмоций, правды, что раньше всегда была в ее глазах. Сейчас они были словно зеркала. Не пустые, но и не несли в себе ничего своего собственного, лишь отражали свет, искривляя его. — Уверена, с ним все будет хорошо, — Мэри обняла его, а потом тихо зашептала на ухо на китайском, пуская холод по спине парня. — Ты уже натворил дел. Нам не нужны сцены. Иди к себе и собирай вещи. Не заставляй меня становиться той, кого ты возненавидишь надолго, если не навсегда. Скажи спасибо, что для Жана не будет больших последствий, хотя за такое стоило бы отправить его к родителям.       Когда она отстранилась, на ее лице было все то же «любящее выражение», но Натаниэль смотрел только себе под ноги, не в силах поднять взгляд. Его мелко трясло, а в голове был белый шум. Казалось, его тело опустили в ванну со льдом и заставляли сидеть. Сердце заходилось в груди, которая дерганно поднималась и опадала в неровном цикле дыхания, тогда как кончики пальцев подергивались, словно инстинктивно стараясь за что-то ухватиться. Хоть что-то… Только вот не за что.       Мэри объявила, что уже знает о случившемся, принесла свои соболезнования друзьям Грейсона, говорила о том, что скоро прибудут ее адвокаты, которые защитят всех членов команды от нежелательного вмешательства в личную жизнь, дала какие-то рекомендации, подозвала к себе Андрича и Ваймака, попросив вызвать и Росси с врачом команды мистером Дагонтом… Натаниэль не слышал. Он смотрел на свежий отполированный паркет под своими ногами, чувствуя себя таким бессильным, глупым и побежденным, каким не был… рыжий не мог подобрать что-либо схожее. Он помнил многое из своего детства, но все пережитое им не шло ни в какое сравнение. Мастер всегда превосходил его, но даже будучи ребенком он не воспринимал это как поражение, понимая, что едва ли мог бы хоть в чем-то соревноваться с Вейдуном. Столкновение с отцом на празднике в Китае? То был звериный страх. Музей? Нет, все это было не то. Даже недавний случай с кулоном и «усыновлением» воспринимался им иначе. Сейчас же… Мама. Все дело было в ней. В ее реакции. В ее поведении. В… том, что она никогда прежде так не говорила с ним. Ни разу. Что бы ни случалось. Даже тот случай с лошадьми и Ичиро, когд Стюарт рвал и метал. Но тогда ответственность на себя взял Алекс. Как и… во многих других случаях. Старший брат всегда закрывал их собой и принимал удар. А потом… даже когда Натаниэль вырос, перед ним всегда были чужие крепкие спины. Сейчас же… он чувствовал себя маленькой лодкой, выброшенной в центр Тихого океана. Он просто… — Нат, — непривычно холодная рука Кейтлин осторожно легла в его подрагивающую ладонь и едва заметно сжала.       Все мысли тут же замерли в голове, а затуманенный до этого момента взгляд Хэтфорда мгновенно прояснился. Посмотрев на сестру, которая сдерживала слезы из последних сил, он набрал в легкие воздух, чтобы сказать что-то, хоть что-то, но попросту не смог. Слов или объяснений не было, а любые обещания, что могли бы ее успокоить, стали бы лишь грязной ложью. Поэтому он просто притянул ее к себе и крепко обнял, чувствуя, как тут же начало намокать плечо его футболки. Бессильный идиот. Глупый. Такой глупый. Он просто не понимал, как все могло так перевернуться за одну минуту, но… сейчас не было ничего и никого важнее, чем Кейтлин. Потому что он должен был защищать ее и оберегать. Он обещал. Алексу и самому себе. С собственной жизнью Натаниэль мог разобраться и позже. Обязательно сделает это. Но сейчас… — Я вернусь, — шепнул он ей на французском, целуя в висок и покачивая в своих руках. — Обещаю. — Это серьезно. — Знаю. — Нат… — Тш-ш-ш-ш-ш-ш, — рыжий обнял ее чуть крепче, чувствуя тошноту, — не думай об этом. Считай, что все как обычно. Просто вместо лета осень, да? Как обычно. Ничего нового. — Это же не так, — всхлипнула она на его плече, вцепившись в футболку такой крепкой хваткой, что могла вот-вот порвать. — Не думай об этом, ладно? Я… — Натаниэль запнулся, теряясь в словах. Что он вообще мог сказать? Это была его вина. Только его. Он должен был объяснить маме. Возможно, заранее. Должен был достучаться…       Вороны переглядывались между собой, то и дело смотря на Хэтфордов, что сцепились, как две половинки капкана. Еще с первых дней этих двоих в Гнезде было очевидно, как они близки — словно продолжение друг друга — но сейчас многим казалось, что они видели то, что не должны, поэтому отводили взгляды. И только Фелтон не опускала глаз. У нее были младшие. Она была привязана к ним, но даже когда она уезжала в университет прощание не было таким. Даже с самым маленькими. Казалось, Кейтлин не прощалась с братом перед его скорым отъездом, а… отправляла в путь в один конец. И Моро казался не просто другом, а провинившимся стражем, что не справился со своей задачей. Словно… он был обязан что-то сделать, но оплошал, и теперь не смел приблизиться.       Те, кто близко общались с Грейсоном, притихли в одном углу. Кто знал, что обвинения на той табличке были не пустым звуком, собрались неподалеку, тревожно перешептываясь между собой, младшие нервно мельтешили и переговаривались, думая, что делать теперь, Жан стоял рядом с Хэтфордами, привалившись спиной к стене и глядя в пустоту перед собой, Кевин сидел, покусывая ноготь на большом пальце, тогда как его колено нервно подпрыгивало, и только Рико был спокоен. Он скрывался от других за силуэтом Дэя, глазами следя за Натаниэлем и Кейтлин, понимая — это были они. Без всяких сомнений то, что случилось с Грейсоном — их рук дело. Только вот вместо того, чтобы вскочить с места и начать обвинить… Морияма замер на своем месте, чувствуя страх. Не тот, что испытывал прежде. Этот был тихим, но пробирающим до костей и оседающим на сознании пеплом молчания. Потому что «это» не шло ни в какие сравнения с тем, на что был способен он сам. Раньше Рико думал, что он тот, кто запугает любого, но он никогда не позволял себе выйти из-под контроля, когда рядом были лишние зрители или камеры. Натаниэль и Кейтлин же… превратили это в шоу. Показали всему миру. Словно выставили экспонат на открытии экспозиции. И если они были способны на такое, то… что еще они могли сделать? Если такое они сделали ради Жана — а это было очевидным — то на что пойдут друг ради друга? С содроганием Рико вспомнил месяц этих двоих в Гнезде. Он был следующим? Что будет с ним? Что они сделают? Убьют его? Нужно было что-то делать…       Мэри первой вошла в помещение, которое отдаленно напоминало небольшой зал для конференций, а теперь служил команде университета Верджинии, как комната для обсуждения стратегий и прошедших игр. Сев во главе стола, она прикрыла глаза рукой, слушая, как Андрич и Ваймак садятся неподалеку, переговариваясь между собой о том, что стоит сделать, как поступить… — Мисс Хэтфорд, — бережное прикосновение к ладони заставило Мэри вновь поднять веки и посмотреть на вновь вставшего перед ней на одно колено О’Мелли, — что я могу для вас сделать? — А можешь ли? — с болезненным смешком спросила она, невольно сжав сухую мозолистую ладонь мужчины, что следовал на ней беспрекословно и без сомнений, выполняя любой приказ. — Что прикажете, то и сделаю. Что бы это ни было. — Спасибо, Джордж… Я еще не знаю. Совсем… — она запнулась, поджав губы, не зная, что сказать, ведь, в отличие от того же Ваймака, О’Мелли знал. — Я принесу вам чаю и что-нибудь съедобное, вы еще не завтракали, — в безмолвной поддержке он чуть сжал ее руку, а потом поднялся, низко поклонившись в пояс. Эта было все, что он мог для нее сделать и как мог показать свою преданность в этот самый момент. — Еще один ваш родственник? — хмыкнув, спросил Ваймак, когда Джордж покинул помещение. — Нет, — коротко ответила Мэри, судорожно вздохнув и постаравшись собраться с силами. — Полиция еще не связывалась с вами? — Связывалась, — признался Дэвид, откинувшись на спинку стула. — Хотят допросить всех. Я сказал, что мне необходимо связаться с адвокатами, но команда готова к сотрудничеству. — Хорошо… Мистер Андрич? — Телефон разрывается. Пришлось поставить «не беспокоить». — Пока что пусть будет так, — одобрительно кивнула Мэри. — Мы сделаем официальное заявление завтра утром. — И каким же оно будет? — поинтересовался тренер. — Мисс Хэтфорд, простите меня, но я на такое не подписывался. И почему мне кажется, что вы знаете куда больше, чем говорите? — Мистер Андрич, пожалуйста… — женщина устало потерла лицо, а в ее голосе слышалась едва ли не мольба. — Заявление мы сделаем только завтра, потому что сегодня все игроки останутся в общежитии и поговорят с полицией, — поняв, чего от него хотят, начал объяснять менеджер. — В зависимости от результата разговора с полицией и показаний Грейсона, который сейчас в больнице… когда получим хоть какие-то факты, тогда и решим. Но… — Луис повернулся к Хэтфорд, явно стараясь подобрать слова, — мисс Хэтфорд, простите меня, если я не прав, и все же… Мы ведь с вами думаем об одном и том же? — И о чем же по вашему я думаю? — мрачно усмехнулась Мэри, сев ровнее. — Что обвинения на табличке на груди Грейсона не были ложными, а сделал это кто-то из Воронов, если не несколько из них. Нет ведь никакого дедушки-наставника в Китае, который схлопотал инфаркт из-за беспокойства за Натаниэля? Вы просто отсылаете сына, а потом заберете и племянницу?       Мэри склонила голову к плечу, едва сдерживая рвущийся наружу смех. Кто бы мог подумать, что Луис был настолько проницателен?! Только со второй половиной просчитался. Почти. Она и правда отсылала сына, но не из-за беспокойства о его безопасности, да и Вейдун был далеко не сказкой, скорее порождением кошмара, если знать, кем он был на самом деле и что совершал. Возможно, с ее стороны было глупо и опрометчиво отправлять Натаниэля в Китай, но… Куда еще?! Кто еще мог бы удержать его в узде? Стюарт? Александр? Мартино? Натаниэль слишком хорошо знал и их самих, и их систему. А еще знал, что те были слишком к нему привязаны, чтобы наказать по-настоящему. Лондон стал бы для него скорее отпуском. У него там было много знакомых — и это только те, о ком она знала — Александр бы неизменно встал на сторону брата, даже если тот допустил ошибку, а потом медленно, постепенно, возможно, с помощью Хоуп или других, но Натаниэль начал бы вить из всех веревки, не прилагая при этом особых усилий. Те же Беловы, вероятно, отказали бы, прекрасно понимая ситуацию и помня инцидент, случившийся полтора года назад, а Гринберги не рискнули бы оказывать сопротивление человеку с фамилией Хэтфорд. Про Мартино и говорить нечего. Эти двое скорее разнесли бы все южное побережье. Поэтому… Лю был единственным, кем Натаниэль не рискнул бы манипулировать. Пусть за последние годы Мэри и видела лишь крохи общения сына с главой семьи Вейдун, одно было очевидно — парень остерегался старика и не посмел бы ослушаться или пойти на конфронтацию. Лю, несомненно, также будет не в восторге, учитывая произошедшее и настроения внутри его собственной семьи. Он был тем, кто, определенно, пока что еще мог держать Натаниэля в узде. А пока что это было все, что необходимо. — Нет, — вынырнув наконец из своих мыслей, ответила менеджеру команды женщина, — не заберу. И Натаниэль правда полетит в Китай к своему наставнику, который, — ее губы искривились в злобной усмешке, — почти усыновил его. — Полагаю, углубляться в этот вопрос — себе дороже, — пробормотал себе под нос Ваймак, ущипнув себя за переносицу. — Мисс Хэтфорд, я не мастер в общении с прессой. И с такими ситуациями я не сталкивался никогда. Могу я получить конкретные указания, что делать дальше? — Разумеется. Но решим мы это все вместе. Поэтому предлагаю подождать тренера Росси, который куда лучше знает Воронов, и доктора Дагонта. — Может быть, — Дэвид сглотнул загустевшую слюну, чувствовавший себя слепым котенком в лабиринте, — стоит позвать Кейтлин? — Она помогает брату собирать вещи. Неизвестно, когда они снова увидятся, так что пусть проведут время вместе. У нас будет время услышать ее мнение, если она захочет его высказать.

***

      Тишина библиотеки была убаюкивающей. Перебирая страницы книг правой рукой, практически вслепую, Александр выписывал информацию, которая должна была помочь ему с первым докладом в университете, его нужно было презентовать уже на следующей неделе. Совмещать учебу в одном из самых престижных вузов мира с работой с отцом оказалось весьма затруднительным и выматывающим, но молодой человек не собирался сдаваться или выбирать одно из двух. Он просто воспользовался тем, что мог жить и в небольшой квартире в Оксфорде, и в родном доме, а также беспощадно использовал Артура, не чувствуя никаких угрызений совести даже когда тот валился с ног от усталости. Они были в одной лодке, вероятно, до конца своих дней, так что факт того, что уже сейчас они были неплохой командой и учились слаженной работе, доверяя друг другу разные дела, должно было окупиться в будущем.       Хэтфорд как раз собирался переключиться на написание следующего абзаца своей работы, когда стул рядом с ним отодвинулся, и Веллингтон грузно опустился, глядя при этом исключительно в пол, что было на него совершенно не похоже. Насторожившись, Алекс положил лист бумаги вместо закладки в книгу, а потом всем корпусом повернулся к товарищу, вглядываясь в его лицо: — Говори, — потребовал он спустя минуту тишины. — Лучше покажу, — Артур разблокировал свой телефон и протянул молодому человеку напротив.       Нахмурившись, Александр принял смартфон, но стоило ему увидеть заголовок новостной статьи и фотографию, как все внутри похолодело. В неверии он вскинул голову, глядя на друга, но тот лишь неутешительно вздохнул, подтверждая худшие из догадок. — Отец знает? — Да. Ему позвонила мисс Хэтфорд, а отец отправил эту статью мне. Мистер Хэтфорд срочно вызывает тебя, и вы летите в США, — Артур забрал телефон обратно и положил во внутренний карман своего пиджака. — Я остаюсь здесь с Хоуп, Давиной и мамой, так что о принцессе не переживай. Кейтлин не берет трубку. Я уже звонил. Нат тоже. — Теперь понятно, зачем ему нужен был номер Джейка… — Алекс прикрыл глаза рукой, мысленно матеря своего младшего брата, который додумался до такой глупости. — Идиот. Чем он вообще думал?! — зашипел себе под нос Хэтфорд, как вдруг его телефон зазвонил. — Да, пап, — он тут же взял трубку. — Да, Артур только что пришел, и я уже собираю вещи. Нет. Нет, я не знал. Если бы знал, остановил бы, — Алекс глянул на Артура, который взял со стола ручку и теперь медленно и напряженно вертел ее в пальцах. — Стой, что? — молодой человек подорвался на ноги. — Тетя Мэри что решила? Нет, стой, это же… — он запнулся, оборванный отцом на полуслове. — Твою мать… Нет, пап, слушай, нельзя же так… Да. Да, я понял. А Кейт? Я понял, да. Хорошо, я позвоню ей и поговорю, если она возьмет трубку… — Что-то еще случилось? — встревоженно спросил Артур, глядя снизу вверх. — Тетя Мэри высылает Ната в Китай на неопределенный срок, а Кейтлин с Жаном остается в общежитии команды, чтобы закончить. Что будет потом, неизвестно, — Хэтфорд прищелкнул языком, старательно думая. — Но что меня беспокоит еще больше — Нат никогда так просто не сдавался, — постояв на месте какое-то время, Александр думал, после чего полез в телефон и набрал еще один номер. Взяли только спустя секунд тридцать. — Мартино, ты уже видел? Нет? Кое-что произошло. Натаниэль… Нет, он жив и здоров. Вроде как. Но ты нужен тете Мэри. Нет, я с ней не говорил, но это очевидно. Посмотри новости о происшествии в университете Вирджинии, и сам все поймешь, — сказав это, Александр сбросил звонок, а потом рухнул на прежнее место, затуманенным взглядом глядя в пустоту перед собой. — Нам нужно что-то делать? — осторожно спросил Веллингтон. — Ты обещал им, что разберешься с родителями. — Да, но я не думал, что они учинят международный скандал, — Алек откинул от себя бесполезный телефон, болезненно улыбнувшись. — Это за гранью. А Натаниэль снова ничего не рассказал и не предупредил. — Он не мог сделать этого на эмоциях. — О, я не сомневаюсь, что за этим скрывается очередной гениальный план, — хрипло рассмеялся Александр, — только за дело уже взялись ФБРовцы. Не удивлюсь, если они что-то да раскопают, если не уже. Про то, что случилось в Балтиморе, никто даже ничего не узнал, потому что изначально знал Ичиро, который прибрался, а потом уже полиция, а тут… — Хэтфорд раздраженно выдохнул, понимая, что к учебе он сегодня вернуться уже не сможет. — Если тетя Мэри еще не убила его на месте, я искренне восхищен ее выдержкой. — А решение отправить его в Пекин? — А что еще делать? — спросил Алекс, начав собирать свои вещи. — Оставить его в США — все равно, что сказать: «Молодец, продолжай в том же духе»! На нашей территории он очень быстро возьмет все в свои руки. У Ломбарди улизнет, еще и Джузеппе подбив на приключения. К Беловым? Они не дураки, чтобы брать эту ядерную бомбу без таймера. Конечно, что там ему скажет Вейдун и на что настроит, остается открытым, но… это лучше, чем что-либо еще. Тете Мэри сейчас и так непросто. В Штатах ее никто не ждал, все считают врагом, когда она, наоборот, должна втереться в доверие, а теперь… — Алекс застегнул молнию сумки и взъерошил свои уложенные волосы. — Проблемы с властяит и обществом — это только верхушка айсберга. Без понятия, какой там был план у Натаниэля, но, думаю, без помощи тетя Мэри это все не разгребет. Еще и перед самым ее днем рождения… — Поэтому ты позвонил Мартино, — понимающе кивнул Артур. — Едва ли она справится в этот раз одна. Она слишком сильно любит Натаниэля. Как и все мы, в общем-то. А он, засранец, этим умело пользуется. Допользовался.       Встав со своего места, Александр закинул сумку себе на плечо и пошел на выход из библиотеки, чувствуя, как с каждым шагом выражение его лица становится все мрачнее и мрачнее. Он чувствовал себя виноватым, ведь и его действия и решения поспособствовали тому, что в результате Натаниэль пришел к этому. Он верил в него слишком сильно? Поддерживал слишком слепо? Александр не знал, но почему-то было больно. Так или иначе, у него будет время подумать о произошедшем в самолете.

***

      Кейтлин сидела на кровати, обнимая подушку, которая все еще пахла Натаниэлем, глядя в пустоту, не обращая никакого внимания на тот ад, что был вокруг нее. Все вещи, от одежды до книг и тетрадей, устилали пол, мебель перевернута, низкий стеклянный журнальный столик разбит, что-то порвано, что-то скомкано… Она помнила, как разрыдалась, когда они с Мышонком скрылись от внимательных глаз Воронов. Помнила, как брат подхватил ее, крепко обнял и начал качать на руках. Она кричала. Она умоляла. Она обвиняла всех и вся во всем. Она рвала его одежду, не отдавала вещи, чтобы он не мог собраться… Вела себя, как маленький истеричный ребенок, которому что-то запрещали, но тогда девушку это ничуть не волновало. От одной только мысли, что она останется одна не только в этом треклятом общежитии, но и в стране, Кейтлин становилось дурно. Натаниэль уходил. Снова и снова. Каждое лето, а иногда и зимой, но она всегда знала, что он вернется, тогда как теперь… Сейчас она не могла отпустить его. Кейтлин было плевать, она была готова сделать все, что угодно, лишь бы он остался, но… все было бесполезно. И даже когда она билась в истерике, рыдая, стараясь вырваться из крепких рук брата, что бережно удерживали ее, не давая случайно порезаться об осколки, он шептал, что так надо, что он не может остаться, что обязательно вернется. Когда-нибудь. Но, казалось, даже Мэри не могла бы ответить на вопрос: «Когда?». А потом он ушел, взяв с собой только рюкзак, в который кинул ноутбук, телефон и пару каких-то мелочей, которые еще не пали жертвой рук Кейтлин, не обернувшись и оставив ее одну в этом хаосе.       Она была готова возненавидеть его, если бы не понимала, что это не его желание. Не уйди Натаниэль сам, его бы выволокли силой и все равно отправили в Пекин. Каким будет его настоящее наказание, Кейтлин боялась даже представить. Потому что, в отличие от остальных, она замечала, как с каждым годом на теле ее брата становилось все больше и больше шрамов. Они были маленькими, тонкими, за ранами явно ухаживали, но все же… А еще она была слишком хорошо осведомлена о том, какие слухи ходили о семье Вейдун. Все эти годы она собирала их против собственной воли, словно готовясь к чему-то, и теперь… Новые горячие слезы потекли по ее щекам, а рыдания застряли в горле, заставив стиснуть подушку с новой силой.       Они сами виноваты. Она виновата. Или кто-то другой? Это уже не имело значения. Кейтлин осталась одна. По-настоящему одна, потому что тетя Мэри будет слишком занята, исправляя то, что они сделали, не желая слушать их план, а Натаниэль уже должен был быть в небе. Девушка должна была закончить то, что они начали, но непонятно, откуда появилось полное безразличие, а за ним и ненависть. Да пусть все эти Вороны вместе со своим экси хоть сейчас сгорят в гиене огненной! Кейтлин было плевать. Это все равно не могло вернуть ей брата. А потеряла она его именно из-за них. Да, верно, из-за них. Если бы не они… Проще было винить других, чем себя. Было проще разрушить чужую жизнь, чем поправить свою. И именно это девушка и собиралась сделать. Отомстить. Разрушить не только карьеру, но и личность каждого, кто был виновен в этом. Она уничтожит каждого до основания, растопчет осколки, превратив в песок. Нет, не в песок, в ничто. Чтобы все они, весь этот мир прочувствовал ее боль.       Краем сознания Кейтлин понимала, что это неправильно, неразумно, нездорово, но ничего не могла с собой поделать. Она обнимала подушку, от которой пахло одеколоном и просто самим Натаниэлем и беззвучно рыдала, почти разрывая окаменевшими крючковатыми пальцами наволочку. Боль и обида захлестнули ее с головой, не оставляя места здравому смыслу. Кажется, брат говорил ей вести себя разумно. Кажется, просил тихо, но верно идти к их цели и слушать маму, но… Тетя Мэри забрала его у нее. Она думала, что все беды из-за Натаниэля? Что это его нельзя было контролировать, и он приносил хаос? Винила во всем его? Видимо, благодаря усилиям Натаниэля и Александра все уже забыли, кто в семье Хэтфордов был настоящей бомбой замедленного действия. Так Кейтлин покажет и напомнит. Медленно и методично… О, она отплатит им за то, что они забрали у нее самое дорогое и родное. Отомстит так, как может только она. Так, чтобы никто не мог ее остановить. Так, чтобы каждый пожалел. И тетя Мэри тоже. Раз они такие глупые и бесполезные, пусть попробуют жить без них. Она с удовольствием посмотрит. А потом покажет, кто тут настоящее чудовище.       Открывшаяся дверь привлекла внимание девушки только потому, что вошедший закрыл ее, щелкнув замком. Подняв заплаканные и покрасневшие глаза со слипшимися ресницами на незваного гостя, едва ли она смогла сдержать глухое рычание, что рвалось из груди. Будь у нее под рукой еще хоть что-то целое, кроме подушки брата, швырнула бы со всей силы. — Чего явился? — прошипела она, зло глядя на Жана. — Мэри уехала, — коротко сказал он, смотря девушке прямо в глаза. — И я пришел спросить, что мне делать? — Нечего уже делать. Сам не понимаешь? — Это и моя вина тоже, поэтому… — Моро запнулся, так резко захлопнув рот, что клацнули зубы. — Ты не можешь спать в этом бардаке. Все в стекле. — Мне плевать, — Кейтлин вжалась в изголовье кровати спиной, свернувшись вокруг подушки. — Можешь хоть все сжечь. — Он ведь вернется, — пройдя по хрустящему под ногами стеклу, Жан осторожно присел на край кровати. — Он вернется, как и всегда. — Он нужен мне здесь и сейчас, — прошептала девушка, по щекам которой покатились новые слезы. — Я не смогу без него… — Сможешь, — Жан неуверенно коснулся ее плеча и слегка сжал. — Он бы не смог всегда быть рядом с тобой. Но, уверен, он всегда будет возвращаться. Давай… сделаем так, чтобы его возвращение было приятным, да? — Делай, что хочешь… — Тогда для начала уберусь, а потом… Мы что-нибудь придумаем. — Мне плевать. — Кейт… — Он всегда все делал для меня, понимаешь? Всегда, — всплеснула руками девушка, а потом с новой силой вцепилась в подушку, пряча в ней лицо. — Нат всегда защищал меня, с самого детства, хотя тогда был самым слабым и напуганным из нас и… — рыдания захлестнули ее с новой силой. — Вейдун… Вейдун его не похвалит и… Я боюсь за него. Я хочу, чтобы он был рядом! — Он справится. — Конечно, справится! Всегда справлялся! Но как он это сделает? Ценой чего?!       К собственному сожалению, Жан не нашелся, что ответить. Он не мог сказать, что хорошо знал Натаниэля, все-таки они были знакомы лишь чуть больше пары месяцев, но Моро видел его не в повседневной жизни, а в критические моменты. И, что он уяснил — этот человек и правда не знал границ или слова «невозможно». Он шел до конца, чего бы оно ни стоило, если видел цель, а она, казалось, была у него всегда. И если в Гнезде ценой было здоровье его самого и сестры, что никогда не покинула бы его и не бросила, то теперь…       Потупив взгляд, Жан не смог подавить тошнотворный прилив вины. Потому что это произошло из-за него. Потому что это была его слабость, которой Натаниэль потакал. Если бы Моро заткнулся, промолчал, сказал не обращать внимание… но он попросту не смог. Врожденная кровожадность, гордость и мстительность взяли над ним вверх. Он был ослеплен мыслью о том, что человек, которому он желал страшных мучений, получит их. Он наслаждался, глядя на то, как Джейк Гибсон истязал человека, вырывая из груди крики и вопли, чувствуя, как с каждым этим звуком на душе становилось хоть немного легче. Словно капли крови Грейсона были равны каждой капле боли и яда, что циркулировали по его собственному телу. Но к чему это привело? — Я сделаю все, что ты скажешь, чтобы вернуть его, — Жан соскользнул с матраса на пол, вставая на одно колено, лишь чудом не опустившись на стекло. Хотя, даже если бы он порезался, вряд ли обратил бы внимание. — Все, что угодно. — Я не знаю, что делать, Жан, — горько рассмеялась Кейтлин, по щекам которой все так же текли неконтролируемые слезы. — Обычно Нат или Алекс… — она зажала себе рот ладонью, икнув, чувствуя, словно ее вот-вот стошнит. — Тебе нужно отдохнуть, — Моро тут же поднялся на ноги, а потом помог девушке лечь на кровать Натаниэля, даже не пытаясь забрать у нее мокрую от слез подушку. — Вот так, — одобрительно зашептал он, укрывая ее тяжелым одеялом. — Поспи немного. Когда ты проснешься, станет чуть легче. Самую каплю, но лучше. — Я уже скучаю по нему, — всхлипнула на французском Кейтлин, только нос которой выглядывал из-под одеяла. — Верю, — грустно улыбнувшись, юноша погладил ее по плечу поверх одеяла, а потом прикрыл ей глаза своей большой мозолистой ладонью. — Спи. Я сделаю все, чтобы, когда ты проснешься, было лучше. — Не выбрасывай его вещи, — пробормотала Хэтфорд, слишком вымотанная истериками, чтобы сопротивляться сну, который пришел с темнотой от закрытых ладонью глаз. — Конечно, не буду.       Прошло не больше пяти минут, и Кейтлин уже засопела, мертвой хваткой вцепившись в подушку. Убрав ладонь, еще какое-то время Жан смотрел на разбитую даже во сне девушку, а потом поднялся и пошел прочь из комнаты, чтобы взять мусорные мешки и начать убираться. У него было много работы. В гостиной Смоук попыталась спросить, как дела у Кейтлин — все-таки ее крики слышали все — но Моро только отрицательно качнул головой, захватив целый рулон мешков, после чего принялся за дело. Его руки работали, тогда как голова… была занята плавно перетекающими мыслями о том, что теперь делать.

***

      Весь полет от Вашингтона до Пекина Натаниэль не мог уснуть. Даже во время дозаправки он не покинул самолет, не сдвинулся с места, не шевельнулся в глубоком кресле, пустым взглядом смотря в иллюминатор. Юноша не знал, в каком городе или даже стране они приземлились, чтобы пополнить запас топлива; не прикоснулся к еде или воде; не заговорил ни с бортпроводницей, ни с кем-то из людей матери, что сопровождал его. Если уж быть совсем честным, Натаниэль даже в лицо этому мужчине не посмотрел. Ему было абсолютно плевать. Он сидел на своем месте, глядя в пустоту, впервые не слыша ни единой мысли в голове и методично потирал татуировку мышонка Джерри на своем запястье.       Дурацкий рисунок, который он даже не помнил, как нанес на свое тело, сейчас практически насмехался над ним. Этот глупый герой детского мультфильма с серьезным выражением мордочки… Натаниэль чувствовал себя таким же несуразным.       Сначала он не мог поверить, что мама и правда так радикально отреагировала на их выходку. Потом разозлился, ведь он не был дураком, продумал последствия… После он умолял. Просил ее передумать, пересмотреть свое решение, не разлучать их с Кейтлин, не отсылать его самого… А потом ему нужно было удержать сестру, которая билась в истерике. Мама и тогда осталась глуха к ним. Даже не зашла, хотя не могла не слышать. Она ничего не сделала. А Натаниэлю пришлось взять только самое необходимое и… просто уйти, оставив рыдающую Кейтлин одну. С тех пор он молчал и двигался только тогда, когда это было правда необходимо, кипя в собственной ненависти ко всему. С таким же успехом его могли переносить, как мешок с картошкой.       Когда самолет приземлился в Пекине, был уже вечер. Натаниэль даже не пытался посчитать, какое именно сейчас было время и даже число из-за разницы во времени. Ему было плевать. В Китае он все равно застрял надолго. И что-то подсказывало ему, что первые дни точно не будут приятными. Мастер не мог быть доволен тем, что Натаниэль так оступился и не смог контролировать, управлять реакцией матери на свои собственные действия. Он должен был вразумить ее. Это всегда прежде было в его силах. Мастеру это не могло понравиться.       Заставив себя шевелиться, молодой человек поднялся на ноги и тут же зашипел от боли в затекших конечностях, ухватившись за спинку кресла, едва не упав. Кажется, сопровождающий хотел помочь ему, но Натаниэль оттолкнул от себя чужие руки, тяжело дыша. Ему не нужно была поддержка. Он, черт возьми, итак чувствовал себя жалким мелким облезлым существом, облитым помоями. Позор. Стыд. Вина. Гнев. Все это смешалось внутри, заставляя лишь ненавидеть и презирать самого себя. Ковыляя, он спустился по трапу, а потом рухнул в салон ожидавшей машины, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Ему было плевать, кто встречал его, куда отвезет и что скажет или подумает. Натаниэлю хотелось уснуть и не просыпаться, не видеть перед глазами заплаканную сестру, не слышать ее мольбы и крики о том, что, если он уйдет, она никогда не простит его. Кейтлин рыдала так громко, что едва не сорвала голосовые связки, то проклиная его, то умоляя остаться во что бы то ни стало. И виной такого ее состояния был только… он сам? Или?.. Он не хотел продолжать эту мысль. Он, черт возьми, вообще не хотел думать. Ни о чем и ни о ком.       Впервые видеть дом семьи Вейдун было так больно. Раньше он всегда смотрел на эти стены со слабой улыбкой, ощущая покой и умиротворение. Какие бы сложности не были на его пути, он все равно чувствовал себя здесь, как дома. У него была своя комната, которую никому не отдавали и поддерживали в чистоте, когда он уезжал; свои вещи, которые он не привозил и не увозил; своя одежда, которую он носил только здесь, но сидела она, как вторая кожа. Теперь же ему было тошно. Казалось, он — провинившийся щенок, которого мать отправила к самому главному, чтобы тот отчитал его за разбитую вазу. Натаниэль чувствовал себя глупым и побитым. Слабым и наивным. Только вот он знал, что таковым не являлся, и от этого злоба накрывала его все новыми и новыми волнами.       Вылезя из машины, не говоря ни слова, Хэтфорд с кислой миной уставился на Юйлуна, одного из младших внуков Лю, который ждал его с понимающей ухмылкой на губах. Они провели вместе немало времени, особенно в трущобах Пекина, но если с Цзиньлуном у них было тихое понимание и сосуществование в покое, то Юйлун был куда более резким по отношению к мальчишке, которого дед посылал с ними, нередко стараясь вывести рыжего на конфликт. Ничего удивительного в том, что уже все в доме знали, что произошло, и именно этот придурок решил встретить парня и посмеяться первым. Натаниэлю уже хотелось вгрызться ему в глотку и вырвать эти насмехающиеся глазенки. — Кто бы мог подумать, — протянул Юйлун, вскинув подбородок, глядя на Хэтфорда сверху вниз, пусть разница в их росте и была всего в пару сантиметров. — Вот это ты, конечно, вляпался. — Отвали, — рыкнул на него Нат, не чувствуя в себе сил даже на конфронтацию. Он хотел уснуть и не просыпаться ближайший месяц как минимум. — Не могу, — расплылся в широкой улыбке Юйлун. — Как только узнал, как только дед спросил, кто хочет встретить тебя, не мог не вызваться. — Чего ты хочешь? — устало закатив глаза, хрипло спросил младший. — Посмеяться? Вперед. Только давай по пути в мою комнату. — Это было бы слишком низко, — брезгливо дернул верхней губой Вейдун. — Пойдем, дед и Минчжу ждут тебя.       Натаниэль, собиравшийся уже пойти вперед, замер на мгновение. Если встречу с мастером он ожидал, то вот с его наследницей… Они нередко виделись, проживая на одной территории, но просто сосуществовали, лишь изредка здороваясь и обмениваясь будничными вежливостями. Пересилив секундное удивление, парень последовал за молодым мужчиной, чуть ежась от прохладного вечернего воздуха, который пробирался под одежду и лип к коже из-за влажности после прошедшего, судя по плотной земле, днем дождя. Но если его ждали, времени на то, чтобы переодеться, у него не было. Натаниэль не мог об этом даже заикнуться. Он… — Даже забавно, что это случилось почти сразу после того, как дед по сути признал тебя семьей, — с ухмылкой вновь заговорил Юйлун, пока они неспешно шли по большому саду, вероятно, к одной из беседок, где глава семьи любил по вечерам пить чай в тишине, окруженный природой. — А ты и рад. — Ты всегда меня раздражал, — согласился молодой мужчина, сложив руки за спиной, — но, по сути, это пятно и на нашей семье тоже. — Ты преувеличиваешь. — Деда критикуют за то, что он взял тебя в семью, а ты тут же принес такую неприятность. Знаешь, само это решение взбудоражило всех, сам понимаешь, но когда пришли новости, когда дед получил звонок от твоей матери, — Юйлун неодобрительно покачал головой, а потом остановился, глядя прямо на Натаниэля. — Чем ты думал? — Головой, — подросток уверенно встретил холодный взгляд черных глаз. — И что, уже все забыли про Японию? Хотя, если так подумать, это не твоего ума дела, что и почему я сделал. Уж перед кем я не должен отчитываться, так это перед тобой. Так что или говори, чего хочешь, или доведи меня в тишине до беседки. Что касается, как ты сказал, критики и недовольства, будем честны, это не результат моих действий, не причина, а предлог. Я не собираюсь брать на себя ответственность за то, что не совершал. В чем есть моя вина, в том есть, но чужое я не возьму. Так можешь и передать. — Прекрасное мировоззрение, — хмыкнул Вейдун. — Только вот остальным плевать. Теперь в этом доме еще меньше людей желает тебе спокойных снов и здоровья, Натаниэль. — Вот как, — рыжий криво усмехнулся, отведя глаза и закусив щеку изнутри. — Мило… — пробормотал он, а потом вновь поднял взгляд на молодого мужчину напротив, глядя ему прямо в лицо. — Ты тоже меня регулярно подбешивал, Юйлун, но зла я тебе никогда не желал. И сейчас не желаю. Так что… Не забывай, что даже маленький озлобленный раненый зверь, загнанный в угол, куда опаснее, чем большой хищник на воле, за которым ты наблюдаешь у водопоя. — Вот как? — И никак иначе, — Натаниэль чуть опустил подбородок в благодарности, не отрывая пристального взгляда, следя за выражением лица Юйлуна. — Я запомню, — кивнул тот, поджав губы. — Любимая беседка деда у маленького водопада у ручья. — Хорошего тебе вечера и ночи, — пожелал Хэтфорд, двинувшись дальше вглубь сада в одиночестве.       Относиться к словам младшего Вейдуна можно было по-разному. С одной стороны, это было предупреждение, тогда как с другой — угроза. Учитывая то, что говорил с ним Юйлун, это могло быть и то, и другое, поэтому и Натаниэль ответил ему в том же тоне, однако… вероятно, ему стоило быть осмотрительнее в дальнейшем. Конечно, парень понимал, что мало кто из членов семьи Вейдун был рад тому, какое решение принял Лю, касательно своего ученика, однако сейчас у него не было ни сил, ни желания драться с отпрысками главы другой семьи просто за свое существование. Китай, очевидно, был ему не нужен. Они никогда не стал бы здесь своим, а значит его положение никогда бы не стало стабильным. Это была особенность Азии, про которую никогда нельзя было забывать. Та слабая сторона, которую использовали против Ичиро. Было бы идиотизмом наступить на те же грабли, ведь его самого они ударили бы куда сильнее. Морияма все же был японцем, а он сам… Так или иначе, Натаниэль был рад, что не забрал с собой тот подарок от Лю, что получил перед Балтимором. Если слова Юйлуна и правда были предостережением, оружие парню понадобится.       Подойдя к беседке, в которой сидели нынешний глава семьи и его наследница, Хэтфорд почувствовал себя неуютно и нелепо в своих черных джинсах, красной толстовке и кожанке. Лучше бы, уйдя от Юйлуна, он свернул направо, дошел до своей комнаты и быстро переоделся. И оставил свой потертый рюкзак, швыряемый последние два года куда не попадя, который висел на его плече. Но он уже был здесь, а учитель уже смотрел на него своими внимательными понимающими глазами, тогда как Минчжу лишь наблюдала за баталией, развернувшейся на доске сянци, явно думая над своим следующим ходом. — Мастер, — Натаниэль сделал над собой усилие и склонился в пояс, вытянув руки перед собой и уперев кулак правой в ладонь левой. Он сглотнул, стараясь избавиться от сухости во рту, а потом поднял голову, сложив руки за спиной. — Госпожа Минчжу, — он медленно уважительно кивнул, но та даже не посмотрела в его сторону, продолжая рассматривать позиции фигур. — Проходи, дитя мое, садясь, — улыбнулся старик, приглашающе махнув рукой.       Опустив рюкзак, Натаниэль опустился на свободную подушку… не обнаружив перед собой пиалы с чаем. Его ждали, но на доброе отношение явно рассчитывать не стоило. — Как прошел твой перелет? — вежливо спросил Лю, наливая себе и дочери чая. — Хорошо. — М-м-м-м, а вот мое утро началось весьма неожиданно. Представляешь, едва я успел проснуться, как мне позвонила многоуважаемая Мэри Хэтфорд, — Натаниэль поджал губы, упрямо смотря только на поверхность отполированного столика. — Я уже успел было заволноваться, что с моим любимым учеником случилась беда, но, как оказалось, все куда прозаичнее. Знаешь, я искренне удивлен ее выдержке. Не знаю, что сотворил бы на ее месте. Новая территория, которая по сути принадлежит старому врагу, отсутствие подспорья, столько проблем, а тут еще и такое… — старик, все так же добродушно улыбаясь, неодобрительно покачал головой. — Бедная девочка. Хорошо, что она не постеснялась обратиться ко мне. — Что она вам пообещала? — сквозь стиснутые зубы спросил Натаниэль, сжав кулаки до боли в суставах. — А разве должна была? Мой мальчик, мы оба с ней воспитывали тебя и, судя по всему, допустили ошибку. Меньшее, что я могу сделать — взять ответственность за свои неудачи. И, разумеется, Хуэйцин от моего лица будет всячески помогать дорогой Мэри с этим делом. — Это не была ошибка, — процедил Натаниэль, вскинув голову. — Я говорил это ей и повторю вам. Это не ошибка. Не результат моих бездумных действий, вспыльчивости или юношеского максимализма. — Правда? — лицо Вейдуна разгладилось и стало совершенно бесстрастным. — Так объясни мне, раз так уверен к себе. Особенно мне любопытно, как ты собирался контролировать слова мальчика, который, я даже не сомневаюсь, расскажет все, что запомнил. — Он не расскажет. — Почему ты в этом так уверен? — Он слишком напуган для этого. — И все? — брови Лю удивленно взметнулись вверх, а потом он разразился хохотом, слишком громким и сильным для на первый взгляд не молодого тела. Даже Минчжу оторвала взгляд от доски и скептически посмотрела на мальчишку. — Ох, насмешил… — спустя пару минут смеха смог наконец вновь заговорить Вейдун. — Страх… Нет, это, конечно, хороший мотиватор, но ненадежный. Натаниэль, честное слово, ты словно только вылупившийся птенец! Откуда такие заблуждения? Мальчик ничего не знает о семьях, вероятно, думает, что его просто похитил и пытал какой-то псих, если, конечно, ты додумался не показывать своего лица. В противном случае… — Натаниэль вновь потупил взгляд, тем самым отвечая на все невысказанные вопросы Лю. — Ох, бедная Мэри… — вздохнул старик, качнув головой. — Он не скажет ни слова, — вновь заговорил парень, подняв уверенный взгляд на своего учителя. — Он признается во всех своих преступлениях, сядет, а потом будет страдать, ведь все мы знаем, что делают с такими, как он, в тюрьмах. Смерть была бы слишком простым наказанием для него. И да, я прекрасно понимаю, какое внимание было привлечено. Это было сделано намеренно. Только вот с помощью Кейтлин и еще пары журналистов и блогеров обвинят во всем Тетсуи, который превратил просто парнишку с агрессией в чудовище. Он будет повинен во всем. Точнее, был бы, если бы меня послушали, а не выслали с глаз долой. — А ФБР по твоему сценарию, полагаю, просто покивают и уйдут? — хмыкнул Лю, ничуть не впечатленный. — С ними разобраться будет не сложно. — Было бы не сложно, будь вы в Англии или любой другой из своих стран, — уточнил Вейдун. — Натаниэль, это США, территория Ичиро. Думаешь, он сделает хоть что-то, чтобы помочь? Твоя мать пока что слишком слаба, чтобы давить на кого-то, а Морияма, которого, хочу напомнить, ты совсем недавно очень сильно подставил с Японией, не только не поможет Мэри, но еще и сделает все возможное, чтобы раздуть скандал, мстя тебе и твоей семье. Думаю, он изменит свое решение только если твоя мать будет вымаливать на коленях. — Нет. — Да. И это я не говорю уже о том, какое отношение и мнение о твоей матери будет складываться у глав других штатов. Если она не может контролировать собственного пятнадцатилетнего сына, одну глупую университетскую спортивную команду, то как может справиться с Мэрилендом? Ты думал об этом? О том, что начнутся посягательства на ее и так шаткую власть, что кружившие стервятники вцепятся в нее и не отпустят, пока не раздерут в клочья. Мне уходить еще глубже? Потому что это я прошелся только по поверхности последствий этого инцидента.       Натаниэль проглотил яростный язвительный ответ, с ненавистью глядя на поверхность стола, которая еще только чудом не сломалась или не загорелась. Он ведь все продумал. Свидетелей не было. Работа была чистой. Грейсон не заговорит. Они не убили его. Выглядела сцена кроваво, но на деле жизненно важные органы не были задеты. По их плану, Кейтлин должна была искусно, как и всегда, перенаправить мнение общественности, подтолкнуть Воронов еще ближе к краю, после которого… Парень прикрыл глаза, чувствуя, что все мысли превращаются лишь в сплошной гул. Сколько он уже не спал? Он хотел, чтобы все просто закончилось. Чтобы… он открыл глаза и оказался где-нибудь в тишине и покое. Дома. Да, дома. Спустился бы вниз, поздоровался с Вивиан, Алиссией и Джулией, которые готовили просыпающийся дом к новому дню, начал тренировку на поляне, позавтракал бы с родителями, сестрами и братом, а потом, закинув рюкзак на плечо, поехал бы в школу. Может быть, их троих отвез бы Александр. Или дядя Стюарт. Он бы встретился там со знакомыми, с которыми они бы снова сидели каждую перемену под раскидистым деревом, слушал бы ворчание Кейтлин на экономику, помогал бы Давине с подготовкой к экзаменам… Она всегда включала на фоне классическую музыку, а Нат под вечер начинал дремать, но Веллингтон никогда не ругалась на него из-за этого, а только укрывала пледом и подкладывала подушку под голову, если он засыпал прямо на полу ее комнаты в общежитии. — Я не допускал ошибки, — тихо повторил Натаниэль, расслабив руки, призвав все оставшееся в его теле терпение и спокойствие. — Вы можете не верить мне. Правды мы все равно не узнаем, так как уже потеряли то время, которое мы с Кейтлин планировали использовать. Теперь, как вы говорите, маме и правда придется все решать самой. И, думаю, Кейт не использует тот компромат, что у нас был на семью Морияма против Ичиро, чтобы тот придержал ФБР, как мы планировали. Вы правы только в одном. Это США. Это другой менталитет. Другие правила игры. И я собирался это использовать. Мне не дали. — Похвально. А что с политиками, которые уже вцепились в эту новость? А с другими странами? А с международными отношениями? А с федерацией экси? А с родителями студентов? С самими учениками? Страх — эмоция, которую слишком сложно контролировать, пусть она и дает много топлива. Твоя мать это понимает. — Я бы смог. — Тогда бы твоей матери не пришлось мчаться в университет. Тогда бы не началась массовая паника, которую контролировать ну никак нельзя, — с отеческой улыбкой вздохнул старик. — Не при тех ресурсах, которыми ты располагал. Ты пока что слишком слаб. — Мастер, я бы смог. — Ты и правда в это искренне веришь, — добродушно рассмеялся Лю. — Натаниэль, я понимаю твою уверенность в себе. И это похвально, правда. Но это — не то, с чем за один день смог бы справиться даже Ичиро, имеющий в своем арсенале куда больше фигур. Ты сам еще ничем не управляешь, понимаешь? Конечно, то, как ты обыграл историю с Натаном, а потом Гнездом и Японией, было филигранно, но, пойми, ты неизменно пользовался чужими руками и силами, властью и связями. — Что в этом плохого? — Отсутствие точного представления и видения, — за отца ответила Минчжу, сделав ход, а потом подняла на подростка взгляд своих ясных и острых черных глаз. — Слишком много неподвластных тебе факторов, которые могут разрушить все планы. — Но раньше у меня получалось. — Потому что даже с тем же Гнездом тебе помогли из личной симпатии, — улыбнулся Лю. — Минчжу не хотела соглашаться на это, но я настоял. Иначе бы все ваши с сестрой старания пошли прахом. Мне было жаль наблюдать за этим. Беловы же встали на вашу сторону, признаю, благодаря влиянию Кейтлин, однако также была велика вероятность, что Василий, несмотря на это, откажет. Вы сделали свой ход, но все переговоры, всю основную работу проводили не вы. Это везение, а не холодный расчет. То же самое касаемо и истории с Балтимором. На похоронах тебя защитили твой брат и мать с Ломбарди. Думаю, после, в частном разговоре с Ичиро, произошло то же самое. Я прав? — Натаниэль не ответил, но Вейдуну, судя по всему, это было и не нужно. Он смотрел на юношу ласково, словно тот и правда был его любимым ребенком, но при этом в его взгляде читалась и грусть. — Ты не думал, что такая реакция твоей матери была продиктована еще и усталостью? Безусловно, твои громкие поступки в результате выливались во благо для семьи, но какой ценой?       Натаниэль опустил взгляд, поверженный, стараясь найти аргументы против. Он старался не только для себя, ведь так? Тот же Балтимор… Но так ли это было? Он правда только усложнял маме жизнь? Добавлял работы, когда она и так едва ли справлялась? Конечно, он знал, как много она трудилась. На ее столе всегда были горы документов, каждую минуту она старалась уделять делу. Но ведь он… хотел как лучше, разве не так? Он старался, как мог. Он… он не был дураком. Он просчитывал свои действия. Всегда. Он думал о последствиях… для себя. Но не для других. Натаниэль просто знал, что мама сделает для него это, Алекс то, Стюарт поможет там, Мартино тут, Вейдун подскажет или порассуждает здесь. Но что еще он мог сделать?! Разве не этому его учили? Использовать все доступные ресурсы себе во благо! Он же никогда не причинял вреда семье. Он никогда не подставлял их, всегда подтягивал события так, чтобы они отразились позитивно на них всех и их людях! Во всяком случае он был уверен в этом до этого самого момента. Как много он видел? Как много знал? Мама никогда не рассказывала ему о том, как сильно устает, всегда лишь ласково улыбалась. Она никогда не показывала, с чем ей приходится разбираться из-за его поступков. Она никогда… — Вижу, тебе многое нужно осмыслить, — понимающе протянул Лю, спустя несколько минут молчания. — Я не…       Натаниэль хотел сказать, что не совершал ошибки, но язык не повернулся. Он уже не был в этом уверен. Он не знал, что ему думать. Его учили не мыслить однообразно, в одной плоскости, говорили не загонять себя в рамки, но, кажется, именно это он и сделал. — Все в порядке, — словно сжалился над ним Вейдун, махнув рукой. — Давай лучше обсудим, что теперь делать. Когда мы говорили с твоей матерью, она сказала, что не может сказать, до каких пор ты останешься у нас.       «Точнее, до каких пор мне нельзя будет возвращаться» — подумал Натаниэль, чувствуя, как внутренности колет тысячей осколков битого стекла. Ссылка. Это было лучшее слово, которым можно было описать все происходившее. Это были не те поездки к мастеру, что раньше. Его никто не держал, но если бы он вернулся без разрешения… Прежде юноша с уверенностью бы ответил, что ничего страшного не произойдет, семья будет только рада увидеть его, однако теперь он уже не знал. Ни какой будет реакция матери, ни дяди, который, вероятно, уже был осведомлен о произошедшем и… Ни он, ни Александр не позвонили. Не связались с ним, даже чтобы накричать. — Мои наставления явно сыграли с тобой злую шутку, так что я не могу закрыть на это глаза. — Мастер? — Натаниэль вскинул голову, тревожно глядя на главу семьи Вейдун. — Да, есть и моя вина в произошедшем. Я не смог объяснить тебе, как устроен мир, внушил эту безграничную веру в себя, — старик покачал головой. — Прости меня, дитя мое. Я подвел тебя, — Лю медленно поднялся со своего места, с отеческой любовью глядя на подростка. — Возможно, все дело в том, что мне последние годы не хватает приземленности. Я давно не занимался бытовыми делами, которые являются скелетом нашего мира. Надеюсь, Минчжу научит тебя большему, чем я. — Я позабочусь о вашем ученике, отец, — пообещала женщина, чуть склонив голову, пока Натаниэль в неверии смотрел на своего мастера, что уже развернулся и начал уходить.       Ему казалось, что мир рассыпался на мелкие песчинки. Этого просто не могло быть. Совсем недавно мастер записал его в собственную семью, подставив, а теперь… — Твой ход, Натаниэль, — вырвал Хэтфорда из паники размеренный и приятный слуху голос.       Медленно повернув голову, она посмотрел на Минчжу, которая рукой указывала на доску, как обычно делал ее отец. Это было смешным. Это было ужасным. Он словно терял все то, ради чего трудился годами. Неужели лишь из-за одной ошибки… — Чего вы от меня хотите? — Чтобы ты сделал ход, разумеется, — улыбнулась она. — Партия не завершена.

***

      В кабинете в квартире в Балтиморе висела напряженная тишина, пусть сама комната и была далека от того, чтобы быть пустой. Где-то на втором этаже примчавшийся из Италии сломя голову Мартино укладывал спать вымотанную и уставшую Мэри, отказывавшуюся ложиться или отдыхать, словно та была ребенком, проявляя верх заботы и терпения, тогда как рабочее место женщины занимал ее старший брат, вернувшийся в страну. В отличие от сестры, Стюарт не спешил говорить что-то или делать. Сначала, прилетев за полночь, он вместе с сыном сидел с Мэри, стараясь помочь решить сложившуюся ситуацию, подтягивая все свои малые связи, какие только были, отслеживая новости и действия властей, политиков, общества, новостных каналов, а теперь сидел в кресле, выпивая которую по счету кружку кофе, стараясь удержать свое сознание в дееспособном состоянии.       Только получив звонок и увидев статьи, он едва ли мог поверить в реальность происходящего. Натаниэль и Кейтлин, конечно, на многое были способны, но что-то подобное… Они отличались от уличных банд именно тем, что действовали из тени, не привлекая внимание. Они работали тонко, а если и проливали кровь, то всегда заметали за собой следы, чтобы об этом знали, если не никто, то только узкий круг людей. Даже в Англии они не могли бы провернуть что-то подобное безнаказанно, пришлось бы подкупать слишком многих, надавить на самых дотошных и принципиальных, а здесь, в США, где их и без того считали врагами и только ждали ошибки… — Зачем вы это сделали? — тихо спросил Стюарт, подняв взгляд на свою старшую дочь, которая, несмотря на предложение, так и не села, как и Моро, стоявший за ее спиной безмолвной тенью. — В чем был план? — А вам разве важно услышать ответы? — сухо спросила Кейтлин, глаза которой все еще были красными и опухшими от слез, что были пролиты за вчерашний день, а кожа приобрела нездоровый бледный цвет. — Вы уже все решили для себя. Тетя Мэри доходчиво объяснила. Больше мы не делаем что бы то ни было без разрешения. Каждое действие согласовываем с тобой или с ней. И да, — взгляд словно стеклянных глаз девушки перешел от лица отца к брату, — не ждите от меня помощи. Это не входит в мои прямые обязанности. — Кейт… — Алекс шагнул к сестре и попытался коснуться ее, но она хлестко отбила его ладонь, тогда как во взгляде вспыхнул огонь обиды и злости. — Ты обещал, — прошипела она так тихо, что ни Стюарт, ни Жан не смогли разобрать ее слов. — Ты обещал прикрыть нас. — Вы устроили международный скандал, даже не предупредив об этой маленькой детали, — вкрадчиво зашептал он в ответ. — Что я, по-твоему, должен был сделать, когда бомба уже взорвалась? — Они выслали Ната, — севшим слабым голосом прохрипела Кейтлин, а на ее глазах заблестели новые слезы. Ее взгляд метнулся к отцу, который безмолвно наблюдал за происходящим, не спеша вмешиваться, хоть и не мог услышать слов. — Вы вышвырнули его за шкирку, словно он не один из нас, а какой-то дворовый пес! Если бы тетя Мэри не вмешалась!.. — То что? — терпеливо спросил Стюарт, однако ответа не последовало. — То что, Кейтлин? Что бы вы сделали? — медленно и устало он встал из-за стола, но все же подошел к дочери, глядя прямо в глаза. — Все СМИ и социальные сети взорвались. Не только полиция, но и ФБР стоят на ушах. Студенты и их родители в панике. Политики поспешили привлечь внимание к этому инциденту, притягивая любые возможные темы, очерняя партии друг друга. Об этом так просто не забудут. А мальчишка лежит в реанимации в больнице под охраной и может заговорить в любую секунду. Так скажи мне, что бы было, если бы Мэри не вмешалась и не взяла ситуацию под контроль? Что было бы, если бы она не выслала Натаниэля, который менее чем за сутки до инцидента подрался с жертвой на глазах у всех и, возможно, даже является подозреваемым, в Китай, где Вейдуны не отдадут ему никаким властям и при этом не позволят совершить еще больше глупостей? Что было бы, не пришли она к полудню армию лучших адвокатов, которые проконтролировали дачу показаний каждого Ворона, а сейчас стараются пробиться в больницу, чтобы узнать, как много этот Грейсон уже успел рассказать? — Он никому и ничего не скажет. Во всем бы обвинили нужных нам людей и Тетстуи, — тихо заговорила Кейтлин, глядя отцу в глаза. — Улик там нет. А у нас было бы алиби. Да и кто станет подозревать трех пятнадцатилетних подростков? — Кто станет подозревать? Ну, например, агенты ФБР, которых будет науськивать Ичиро. Улики можно сфабриковать, мотив даже придумывать не надо, а пока человек дышит, он всегда найдет способ открыть свой рот и рассказать правду, даже если это будет последним, что он сделает в своей жизни.       Стюарт тяжело вздохнул, прикрыв ненадолго глаза, чувствуя головокружение от переутомления. Кейтлин смотрела на него, как на предателя и, кажется, не хотела слышать какие бы то ни было доводы, даже если они были логичны. Ночью Мэри рассказала ему о том, как прошла ее «встреча» с детьми и, очевидно, подобное наказание Натаниэля было воспринято плохо. Неизвестно, кому вообще было больнее — самому парню или Кейтлин, но даже сейчас Стюарт не мог не признать, что это было не лучшее, но едва ли не единственное решение. Они и сами были виноваты в том, что произошло, однако загнать вырвавшихся на волю птиц было едва ли возможно. Только если переломать им крылья. А это было последним, что он хотел делать. — Натаниэль вернется, когда остудит голову, — он снова посмотрел на дочь. — Я правда не знаю, как еще я должен объяснить, чтобы ты поняла, что то, что вы сделали, недопустимо. Что вы совершили ошибку. Что вы не всесильны. Даже мы с Мэри не смогли сразу взять под контроль поднявшуюся волну. Я прошу тебя, пойми… — Что понять? — с вызовом спросила Кейтлин, по щекам которой вновь катились слезы. — Что вы… — она осеклась, отдернув взгляд. Какое-то время она боролась с собой, после чего заговорила вновь, но уже спокойным и холодным голосом, глядя в пол: — Зачем я здесь? Чтобы меня снова отчитали? Спасибо, мне хватило. Я могу вернуться в общежитие и продолжить свою работу? — Кейт, — Стюарт попытался коснуться ее плеча, покрытого толстовкой Натаниэля, но девушка увернулась от прикосновения, отступая назад, к Жану. — Кейтлин, пожалуйста, послушай меня. Не делай сейчас ничего. Дай нам во всем разобраться. Вы натворили дел. Последствия колоссальные. — Хорошо, — она отступила еще на шаг назад и оказалась почти прижата к груди Моро, который не отступил. позволил ей опереться на себя. — Я могу вернуться в общежитие? — повторила свой вопрос Хэтфорд. — Мне нужно закончить уборку в комнате и сесть за уроки. — Да, — поняв, что слышать его она не готова, обреченно кивнул Стюарт. — Жан, задержись. — Я отвезу тебя, — предложил Александр, но Кейтлин лишь тряхнула головой, вновь уворачиваясь, словно больше не жаждала прикосновений от любимых людей, как раньше, а, наоборот, обжигалась. — Нас отвезет Кайл. Его к нам приставили. Я подожду Жана в гостиной. Не иди за мной, — не дав старшему брату даже придержать себя, она покинула кабинет с гордо расправленной спиной, в поддержке лишь на секунду сжав руку Моро, который ответил ей тем же. — Хоть ты расскажешь мне что произошло? — сухо спросил Стюарт, когда дверь за его дочерью закрылась. — У меня нет сил ругаться или спорить, Жан. Просто дай мне ответы. — Это…       Молодой человек помедлил. Александр знал, из-за чего это произошло. Натаниэль рассказал ему тогда по видеозвонку, юноша не сомневался, но передал ли он информацию Стюарту — вот в чем был вопрос. Мог ли Жан и правда рассказать все? Вряд ли. И если выбирать… Он бы предпочел остаться на стороне Натаниэля, Александра и Кейтлин. Пусть пока они и были лишь подростками, будущее было именно за ними, а не Стюартом. Именно в подчинении Александра когда-нибудь окажется сам Моро, пусть до этого момента и надо было дожить. — Это моя вина, — сказал наконец он. — Натаниэль защищал меня. Как старший, я должен был остановить его и понять, насколько плохо произошедшее скажется на всех. Я виноват. Скажу честно, мне не жаль Грейсона, и я желаю ему куда больших страданий, — Жан поймал тяжелый понимающий взгляд Александра и кивнул. — Однако, боюсь, мне нечего сказать в свое оправдание. Разрешите идти. Кейтлин плохо себя чувствует с отъезда Натаниэля. — Кому Натаниэль отдал приказ? — Простите, у меня плохая память на имена. Никогда раньше не видел этого человека, — даже не соврал Жан. — Опознать сможешь? — Было темно. Не думаю. — Значит, не расскажешь, — криво усмехнулся Стюарт, вернувшись за рабочий стол сестры. — Хотя бы ты понимаешь, какую ошибку вы совершили? — Конечно. — Сможешь донести это до Кейтлин? — Сделаю все от меня зависящее. — Ну конечно, — Хэтфорд не сдержал тихого смеха, а потом махнул рукой. — Возвращайтесь в общежитие. Поговорим нормально, когда все закончится. — Это ничего не изменит. — Что прости? — Это ничего не изменит, — повторил Жан, спокойно глядя Стюарту в глаза. — Кейтлин, даже если поймет, не примет такое решение. Натаниэль осознает, но, даже если ему разрешат, не вернется из принципа, пока все не станет так, как он того захочет, чего бы ему это ни стоило. Разговор после ничего не изменит. Но это лишь мое мнение. — Мэри, по-твоему, поспешила? — заинтересованно спросил мужчина, отпив немного кофе, внимательно глядя на собранного подростка перед собой, который определенно не действовал сейчас на эмоциях и говорил, взвешивая каждое свое слово. — Нет. Не сделай она этого сразу, Натаниэль сломал бы ее решимость, уболтал, уговорил, убедил, и она бы пошла у него на поводу, — Моро улыбнулся уголками губ, а его глаза словно потемнели на пару тонов. — Мистер Хэтфеорд, не мне рассказывать вам о членах вашей семьи и их характерах. Вы знаете всех их куда лучше меня. — Ха… — Стюарт в неверии откинулся на спинку кресла, немигающим взглядом глядя на юношу перед собой. Спокойного, сдержанного, непоколебимого… — Ты использовал Натаниэля, — едва заметно уголки губ Жана на мгновение приподнялись в безмолвном ответе. — Ты использовал их с Кейтлин слабость и прошлое против них самих. — Я приму любое наказание, но ни о чем не жалею. — Почему именно так? Ты мог получить это… — Потому что только они сделали бы все именно так, как я того хотел, — пожал плечами Моро. — И да, этот ублюдок не заговорит, потому что час назад в ФБР был подкинут анонимный конверт с доказательствами того, что все обвинения, написанные на дощечке, правда. Ему куда важнее будет спасти собственную шкуру, чем подпалить чужую. Да и его воспоминания, а, следовательно, и показания не будут достоверны из-за наркотика в крови. Конечно, это отчасти сделает ситуацию еще хуже, но теперь из жертвы он превратится в наказанного агрессора, на которого возбудят уголовное дело. Совестно ли мне? Немного. Но только перед Натом и Кейт. Я не думал, что до такого дойдет, поэтому сделаю все, чтобы загладить свою вину и помочь Кейтлин. Но, нет, я не жалею. — Я могу убить тебя прямо здесь и сейчас, ты это понимаешь? — Стюарт с ненавистью смотрел на подростка перед собой, стиснув кулаки до боли. — Да, — Жан открыто улыбнулся, словно речь не шла о его жизни. — Но вы этого не сделаете. — Назови хоть одну причину. — Как минимум потому, что, если сделаете это, Кейтлин и Натаниэль никогда вам этого не простят. Верно? — Моро перевел взгляд на Александра, который, окаменев, стоял неподалеку, в неверии глядя на парня перед собой. — Они ведь никого не прощают. И вас не простят. Просто не умеют. И неизвестно, кто из них хуже, я прав? — Ты подстраховался, — пробормотал Алекс. — Ты знал с самого начала, чем это обернется, но все равно… Ублюдок! — Да, — признал француз, не став отрицать и этого. — Можете считать это моей местью за то, что, несмотря на мою невиновность, бросили меня страдать на целый год в том аду. — Ты же знаешь, что мы не могли тебя вытащить, — Стюарт встал со своего места и за несколько шагов оказался перед Моро. — Не могли или не хотели напрягаться лишний раз? — лукаво улыбнулся Жан, едва склонив голову к плечу. — В любом случае это уже не важно. Я закончил и получил то, что хотел. Прошу прощения за доставленные неудобства. Обещаю, в дальнейшем подобное никогда не повторится, — Моро склонился в поклоне, покорно опустив голову. — Я прослежу за Кейтлин и сделаю все, чтобы ее жизнь до возвращения Натаниэля была настолько комфортной, насколько это возможно. — Я убью тебя при первой же возможности, — пообещал Стюарт, глядя на юношу, что медленно выпрямился, расправив свои широкие плечи. — Убью, так и знай. — Не убьете. Потому что больше я не собираюсь переступать черту. Говорю же, я закончил. Мистер Хэтфорд, — он склонил голову перед своим главой, — Александр, — еще одно почтительное движение. — Хорошего вам дня, — с вежливой улыбкой пожелал он, а потом неспешно двинулся на выход, разве что не насвистывая себе песенку под нос.