Львица и ее маленький львенок

      Дверь тихо закрылась за спиной Моро, оставляя Хэтфордов в безмолвном леденящем понимании того, какую змею они пригрели на груди. Этот, как всем казалось, запуганный и поломанный ребенок оказался опаснее многих. Только вот… даже обвинить его едва ли было в чем, потому что все сказанные слова были правдивы. Хэтфорды могли бы вытащить его из Гнезда, если бы в том была необходимость. Объявили бы себя его опекунами, надавили, где надо… просто надобности в этом не было. И Жан это понимал. Он не был Ичиро, который в этом же возрасте был потерян и цеплялся за любую соломинку, даже если та резала его ладони. Нет, Моро был умнее. Его воспитывали иначе. Он думал совсем не так, как Морияма. Хэтфорды сами подпустили его к себе, сами показали все слабые точки и… этот мерзавец не постеснялся воспользоваться тем, что было преподнесено ему на блюдечке с золотой каемочкой. Легко и изящно он воспользовался Натаниэлем и Кейтлин, которые воспринимали его как своего, выйдя при этом совершенно сухим из воды. Теперь, вспоминая темные глаза, высокую фигуру с расправленными плечами и умиротворенную сдержанную улыбку, Стюарт не мог не задаваться вопросом, а было ли для Жана наказанием оставаться неподалеку от Воронов? Что вообще из поведения это мальчишки было правдивым?! — Пусть за ним следят, — процедил мужчина, глядя на плотно закрытую дверь. — Как только допустит хоть одну ошибку… Убей его. — Стоит ли?       Александр сел в одно из кресел, глядя на собственные сцепленные в замок ладони. Он понимал такую реакцию отца, но… было и кое-что еще. Жан не усугубил ситуацию. В его руках была информация, с помощью которой он с легкостью мог показать, что и сын Стюарта участвовал в этом бардаке, что именно он по невнимательности допустил это, что из-за усталости не стал разбираться и дал номер телефона. Только вот Моро промолчал. Посмотрел своими внимательными глазами прямо Александру в лицо, разве что прямо не заявив, что велика вероятность того, что и самого парня Нат и Кейт за это не простят, но Стюарту он не рассказал. Виртуозно избегал любых прямых ответов на вопросе об исполнителе и ни словом не обмолвился о том, что Александр был причастен. Если бы он правда хотел причинить Хэтфордам вред, если бы хотел разрушить изнутри, отомстить — это легко могло бы стать последней каплей. Он мог бы не признаваться вовсе, если уж на то пошло, но Моро поступил иначе и покорно склонил голову, готовый принять наказание от своего главы. Что-то подсказывало Александру, что Жан не соврал. Он закончил свою маленькую вендетту, которая должна была успокоить демонов в его душе, а теперь… — Если мы уберем его от Кейтлин, все станет еще хуже, я прав? — с ноткой отчаяния в голосе спросил Стюарт. — Ты видел, как она избегала наших с тобой прикосновений, но сжала его руку перед тем, как уйти, — поднял на отца взгляд молодой человек. — Она привязалась к нему. Думаю, как и он к ней, раз ему хоть каплю совестно. Они оба темные эмпаты, поэтому так поладили. — И оба манипуляторы. — Не без этого. — Проклятье… загадка про трех путников и лодку, только без решения. — О чем ты? — настороженно спросил Александр. — А ты не помнишь эту детскую задачку? — усмехнулся Стюарт, откинувшись в кресле. — У нее разные формулировки. Например: «Три путника у реки. У берега стоит лодка с сидящими в ней двумя мальчиками. Путешественники попросили мальчиков перевезти их всех на другой берег. Нужно составить алгоритм переправы при условии, что лодка вмещает только одного путешественника либо двух мальчиков, а путешественника и мальчика уже не вмещает». У нас ситуация почти такая же. Кейтлин должна закончить с Воронами изнутри, но одна остаться не может. Если убрать Жана и вернуть Натаниэля, они войдут в еще больший раж, но уже пытаясь доказать и свою правоту, и свою независимость, что приведет к фатальным последствиям для всех. Если оставить Жана и не возвращать Натаниэля, не известно, что еще произойдет, потому что Моро оказался далеко не таким, каким мы сами себе его рисовали, а Кейтлин вне всяких сомнений не оставит без внимания факт того, что у нее забрали ее, — Стюарт усмехнулся, — Мышонка. Она отомстит. — А если забрать всех троих в Лондон, то лучше не станет, — понимающе вздохнул Алекс, прикрыв глаза. — Там у них еще больше будут развязаны руки, чем они и воспользуются. — Именно. Задачка без решения. И Моро понял это раньше нас. Ну что за… — Стюарт зачесал волосы назад и сжал у корней, оттягивая до боли, стараясь сосредоточиться. — Я могу быть не прав, но, думаю, Жан сдержит слово и правда поможет Кейтлин. — И откуда же такие мысли? — Помнишь, как Нат понял причины ваших с тетей Мэри действий? Он тогда сказал встать на место другого человека и влезть в его шкуру до самого конца. Я попытался сделать это с Жаном. И если так подумать, то… У него ведь нет никого и ничего. Только он сам, — начал размеренно размышлять Алекс, глядя в пустоту, сосредоточив все свое внимание именно на мыслях. — Больше года он был в аду в Гнезде и даже не думал о том, что кто-то его спасет. Думаю, проклинал он нас не раз, да, но потом… Тетя Мэри вытащила его. Он узнал больше о ситуации за стенами Гнезда. Он начал восстанавливаться и думать, что может сделать с тем, что у него есть. А есть у него только его фамилия и почти утраченный статус. Это не так много. Думаю, о постоянной нестабильности положения во Франции на протяжении веков он также осведомлен, все-таки воспитывали его именно как наследника. Поэтому он начал составлять и превносить в жизнь план. Первое — восстановление тела и разума. Этим он и занялся. После — обретение союзников и поддержки. Он очень легко подстраивался под общение с каждым и ни у кого не вызывал отрицательных эмоций. Жан не привлекал к себе внимание, понимая, что ситуация не стабильна, поэтому также вызывал симпатию. А потом он вновь начал общаться с Натаниэлем и Кейтлин, чье доверие уже успел получить в Гнезде. Третье — первые самостоятельные шаги. Та же самая его стычка с Рико. Он прощупывал почву, зная, что ты, я, да все защитят его. Это было безопасно. Затем он начал помогать Кейтлин в составлении планов на Воронов, так сказать, тренируясь на котиках… а потом поехал навестить их в Гнезде, и что-то произошло, — Алекс шумно выдохнул, устало потирая лицо. — Не знаю… Что-то спровоцировало его. Какое-то событие или… не знаю. Может… Нат ведь не просто так подрался с этим Грейсоном. Что-то произошло. И, может, Нат, не знаю, предложил отомстить по-настоящему или что-то еще… а Жан просто воспользовался подвернувшейся возможностью? Ему некуда идти. Буквально некуда. У него ничего не осталось. Ни семьи, ни как таковой власти, ни страны, которая ему сейчас даже не принадлежит. Смысл ему предавать нас? Чтобы поквитаться, а потом умереть? Да это даже не равносильно. Будь я на его месте, не стал бы я мстить ценой собственной жизни за родителей, которые меня продали и по сути отправили в ад на Земле. Это даже звучит как бред. Зачем? — Допустим, — кивнул Стюарт, соглашаясь с размышлениями сына, пусть под конец те и начинали расплываться. — Тогда что он будет делать теперь? Если, скажем, мы поверим его словам и твоему предчувствия. Если это и правда была разовая акция. Каким будет его следующий шаг? — Не знаю. Он не похож ни на Ната, ни на Кейт. Они трое… Они думают по-разному. Натаниэль подгоняет события и людей, чтобы потом сложилась нужная ему картинка, непосредственно участвуя в происходящем, можно сказать… двигая фигуры. Кейтлин… Она играет на восприятии и мировоззрении. Управляет мнениями, тем самым влияя на решения и мысли. А Жан… Он не делает ничего из этого. Он словно… — Просто наблюдает, — закончил за сына Стюарт. — Ты прав. Этот паршивец до этого момента ничего не делал. Он просто смотрел со стороны, анализировал ситуацию и подстраивался под нее, выставляя себя в нужном свете. Он просто говорил свое мнение, высказывал мысли, ни о чем не просил напрямую, но за счет созданного образа… — Но тогда что теперь? — Если отталкиваться от идеи, что Моро и правда не предавал… Он понимает, что оказался в шатком положении. Ему нужно укрепить себя. Доказать свою ценность и незаменимость. Банально набить себе цену. — Значит, он и правда сдержит слово и будет помогать Кейтлин. — Только будет ли от этого больше вреда или пользы, — неодобрительно качнул головой Стюарт. — Натаниэль, ну что же ты так, — пробормотал он. — Позволил себя обдурить. — Нас всех обдурили, пап, — напомнил Алекс, признавая и свою ошибку, пусть и молча. — Не только Ната, а всех нас. — Думаешь, Нат и правда сейчас не вернется домой, как и сказал Моро? — сменил тему Стюарт. — Не знаю, что сказала ему тетя Мэри, но, когда я звонил, трубку он не взял. Это на него не похоже. И он так и не написал мне ни одного сообщения. — Что же она такое ему сказала… В одном Моро точно прав. Ни Натаниэль, ни Кейтлин прощать не умеют, — Стюарт потер лицо ладонью, не чувствуя в себе ни физических, ни моральных сил на благородное или изысканное поведение аристократа. — Ладно. Я постараюсь до него дозвониться и поговорить. Не возьмет, свяжусь с Лю. Что до Моро… Пусть за этим паршивцем следят. Мэри приставила к ним с Кейтлин Кайла? — Александр ответил лишь коротким кивком. — Пусть докладывает лично мне. Я хочу знать все. — Хорошо. — И попробуй еще раз поговорить с Кейтлин вечером или завтра. — А пока? — А пока иди отдохни. Ты едва спал в последние три дня, — Стюарт вымученно улыбнулся сыну, чувствуя тяжесть всего, что уже произошло и только произойдет. — Я тоже немного посплю, а потом вернусь к делам. — Лучше, чтобы это был сон не за рабочим столом, — вместо прощания сказал Александр, после чего покинул кабинет.       Остановившись в пустой гостиной, он с тоской посмотрел на диван, на котором еще совсем недавно они все вчетвером валялись и хохотали, воюя подушками. Натаниэль тогда бросался защищать Кейтлин, Хоуп забралась Алексу на плечи, чтобы увеличить их боевую мощь… И что теперь? Почему он не додумался докопаться до правды? Почему не затребовал от брата более детальный план?! Он был уставшим, да, но едва ли это было оправданием. Из-за его невнимательности… А что он должен сказать Хоуп? Она уже горела мыслью о том, как в конце октября на осенние каникулы прилетит к брату с сестрой и заобнимает их до удушья. Как Александр должен был объяснить, что ее любимого Натаниэля нет в стране, а Кейтлин… Возможно, именно на это и стоило надавить. Это ведь был не первый их конфликт с родителями. Это случалось и прежде. Если попросить о примирении хотя бы на время и ради Хоуп… Натаниэль и Кейтлин должны были сдаться. Все они слишком любили принцессу. Однако…       Поднимаясь на второй этаж и идя в сторону своей спальни, Алекс на ходу достал телефон и набрал номер. Гудки длились подозрительно долго, но трубку наконец взяли. — Да? — отозвался мелодичный женский голос. — Привет, не отвлекаю? — Нет, все в норме. Что-то случилось? Ты не можешь дозвониться до Артура? — Нет, в этот раз мне нужна ты, Давина. Я могу попросить тебя об услуге? — Очень интересно, — протянула Веллингтон, которая, судя по классической музыке на фоне, училась у себя в комнате. — Сначала я вижу хмурого, как тучу, Артура, который привез Хоуп в школу и сказал приглядывать за принцессой, а теперь ты звонишь и просишь об одолжении. Алекс, что происходит? — Случился… скандал. Международного масштаба. Обвинили во всем Ната и Кейт. По сути это даже не ложь. Но в результате… Ната сослали в Китай, а Кейт уворачивается от наших с отцом прикосновений, как змея, и шипит соответствующе. — Та-а-а-а-а-ак, — послышался скрип стула, и Александр был уверен, что девушка села ровнее. — Плохо дело. Что от меня требуется? — Слетай через пару дней в Китай. — Что, прости?! — опешила девушка. — Я получу для тебя разрешение, — поспешил успокоить ее он. — Это не тайна. Ну, почти. Тете Мэри, да и нашим отцам об этой поездке лучше не знать. Поговори с Натом. Я скажу Артуру, чтобы он объяснил тебе всю ситуацию и прикрыл твое отсутствие, но… Ната надо успокоить, поговорить и понять, что именно произошло с его точки зрения. Мне не нравится то, как он сейчас себя ведет. Такое чувство, будто я упускаю что-то важное, а когда дело касается Натаниэля… Я хочу знать все и, если не взять ситуацию под контроль, то хотя бы увидеть картину целиком. — Так, ладно, а почему я? — Потому что, думаю, мне, Артуру и остальным он набьет морду еще до того, как мы с ним заговорим. На тебя он даже голос не посмеет повысить. — Многовато веры в меня, ну да ладно, — пробормотала Давина на том краю света. — Я ничего не обещаю, но слетать могу, да. — Это все, что нужно, — благодарно улыбнулся Александр, пусть подруга и не могла этого видеть. — Спасибо. — Пока что не за что. Раздобудь мне разрешение на посещение страны и организуй перелет частным рейсом. — Конечно.       Попрощавшись с девушкой, будучи уже у себя в спальне, он написал короткое сообщение Артуру, попросив того рассказать обо всем, совсем обо всем случившемся сестре, чтобы та, когда отправится к Натаниэлю, была во всеоружии, после чего направил запрос на посещение Китай Давиной. Пока что… это все, что он мог придумать. Если отец с тетей занимались урегулированием ситуацией во вне, то Александр планировал сделать все возможное, чтобы тот раскол, который и так уже горел синим пламенем, не превратился в настоящий каньон. Жан был прав, они со Стюартом прекрасно знали членов своей семьи, и, если они все разойдутся, отвернувшись друг от друга, ни к чему хорошему это не приведет.

***

      Посетители извне были редкостью для Ичиро. Обычно к нему приходили подчиненные разных уровней, однако сегодня секретарь сообщил ему о том, что его хотел видеть чужак, что не могло не заинтересовать. Молодой человек даже отложил бумаги, от которых у него итак уже болела голова, и пошел в переговорную, чтобы пораженно застыть в дверях. Оправившись от первого шока, он медленно закрыл за собой дверь, отрезая их двоих от остального мира. Его глаза внимательно прошлись по сидящему напротив мужчине, по его черному костюму, плотному пальто без единой мусоринки, вылизанным ботинкам… и трости с набалдашником в форме головы ворона. — Какая неожиданность, — вместо приветствия сказала Ичиро, сделав лишь один шаг вперед и сложив руки за спиной. — Чем обязан, тренер Тетсуи? — Прекрати это, — решив также не тратить драгоценное время на церемонии, потребовал старший Морияма, встав со своего места. — Это не в моих силах, — повел плечом Ичиро. — Это твои ошибки. Тебе за них и платить. — Это твоя ошибка, что ты пустил Хэтфордов в страну, — процедил Тетсуи, но тут же взял себя в руки. — Они калечат моих игроков, ломают то, что я строил годами, и, думаю, это только начало. Они уничтожат все, Ичиро. Выжгут поле, которое я взращивал десятилетиями до голой земли. — Очевидно. Чего ты хочешь от меня? — Хочу знать, что ты планируешь делать. То, что ты имеешь — не только наследие Кенго, но и моего отца, — мужчина отвел взгляд от племянника, который был так сильно похож на свою мать. — Гнездо и Воронов я уже потерял. Свою жизнь и репутацию, вероятно, тоже. Знаешь, о чем сейчас шепчутся? — Вряд ли. Я занят результатами ежеквартального собрания, — Ичиро опустился в кресло напротив дяди и указал ему на место напротив в приглашающем жесте. — Просвети меня. — Что первопричина я, — Тетсуи сел, прислонив трость к столу. — Уверен, это дело рук младших Хэтфордов. Я прав? — Что ж, учитывая то, что дни твои на свободе сочтены, не думаю, что есть смысл хоть что-то утаивать, — хмыкнул Морияма. — Я не уверен, что это были они. — Не уверен? — Это и правда проще всего списать именно на них, но… один не глупый человек напомнил мне, что Натаниэль по сути своей совсем не похож на Натана. И я склонен этому верить. Так или иначе, дядя, — услышав такое обращение, Тетсуи удивленно приподнял брови, но перебивать не спешил, — я не собираюсь лезть в то, что пока что не требует моего вмешательства. Пусть Мэри сама разбирается и со своими детьми, и с Корнелиусом Биверсом, управляющим Вирджинией. Пусть грызутся. Может, все вообще сложится замечательно, и Корнелиус вышвырнет их с территории своего штата, загнав в Мэриленд. — Ты недооценивешь Хэтфордов, Ичиро, — удрученно покачал головой Тетсуи. — Они грызли твоего деда, грызли твоего отца и тебя будут грызть. — Возможно, — согласился он. — Так и было, на самом деле. Но учитывая последние события… Ты знаешь, что Натаниэля выслали из страны? — Морияма хитро улыбнулся, а увидев замешательство на лице напротив, тихо рассмеялся. — Да, я примерно так же отреагировал, когда услышал. Мэри Хэтфорд, обожающая сына, вышвырнула его, как провинившегося щенка, пинком под зад отправив в Китай, а Кейтлин оставила здесь на пару с Моро. Не находишь это любопытным? — Выгнала? Мэри? Которая чуть глотки всем в Гнезде за этих двоих не перегрызла? — Именно, — подтвердил Ичиро, расслабленно улыбаясь. — И не в Англию к Стюарту, не в Италию к своему любовнику, а к Вейдунам, которые совсем недавно признали Натаниэля членом семьи. — Хочешь сказать, что Натаниэля изгнали? — Без понятия, — развел руками младший Морияма, — но так просто это точно не закончится.       Ненадолго повисло задумчивое молчание. Тетсуи обдумывал все то, что услышал, а Ичиро… смотрел на мужчину напротив себя, невольно вспоминая слова, сказанные ему не так давно Лю Вейдуном в Китае. Сравнение с волнорезами было достаточно простым и понятным, и Морияма старался перестроить свою рутину по этой методике. Именно поэтому он не бросился в проблему с инцидентом в университете Вирджинии. Просто потому что это была не его головная боль. Зачем тратить собственные силы, когда был Корнелиус, который, несомненно, воспользуется ситуацией? От Ичиро требовалось только наблюдать и ждать.       Когда-то давно, еще бродя по набережной Лондона, он думал, каково это — иметь большую крепкую семью, как у Хэтфордов. Оказалось, что картинка, показываемая миру, далеко не так идеальна, а обратная сторона, как полотно вышивки, не прекрасна и не притягательна. Не было никакой безграничной любви, доверия и всепрощения. Это все оказалась лишь оберткой, яркой рекламной афишей, за которой скрывалась смесь из химикатов и ГМО. Просто Хэтфорды, в отличие от остальных, очень хорошо скрывали правду от окружающих и, возможно, даже от самих себя. — Позволишь задать один вопрос? — спросил Ичиро, словно вспомнив о чем-то. — Да. — Мне всегда было любопытно… Почему отец отвернулся от тебя и, по сути, Рико? Особенно от Рико. — Ах это… — Тетсуи криво усмехнулся, затуманенным взглядом глядя на племянника напротив. — Как бы объяснить… Мы с твои отцом кое-что не поделили. Он стал наследником, а я… Я хотел доказать, что стою чего-то сам по себе. Доказал. Но все равно проиграл. — А Рико? — Не уверен, — повел плечом старший Морияма, а его лицо окрасилось в какую-то тоскующе-печальную эмоцию, которую Ичиро не мог разобрать. — Возможно, он напоминал Кенго о чем-то, что он не хотел вспоминать. — Вот как, — хмыкнул молодой человек, подперев подбородок кулаком. — А как объяснишь то, каким Рико вырос? — на вопросительно вскинутую бровь Тетсуи, он только усмехнулся. — Я видел записи и знаю, что он вытворял в Гнезде. Это не нормально. Почему не пресек это? Почему вообще позволил такое? — Ты знаешь, как создаются бриллианты? В природе они образуются из чистого углерода на огромной глубине под землей. Процесс образования алмазов происходит в течение миллионов или даже миллиардов лет в расплавленной породе мантии Земли, где давление и температура позволяет преобразовывать углерод в алмаз. После, уже на поверхности, мастера своего дела придают им огранку. Тепличные растения не растут на горных вершинах. Они не выживают. — И ты создал Гнездо, где подростки проходили через адское давление, лишь ради этого? — Это все, что у меня было? — безразлично пожал плечами Тетстуи. — Все могут осуждать меня, но почему-то все забывают, что почти вся сборная страны состоит из моих воспитанников. Что именно мои ученики собирают всевозможные награды. Кому важна цена? Это спорт. Он не мягкий, не нежный и не щедящий. Хочешь стать лучшим? Будь готов умереть за свою цель. И мы с тобой оба знаем, что именно так этот мир и работает. — Но не для всех. — Те, кто не готов, не должны даже ступать на эту тропу. Иначе горько поплатятся. Вот и все. Жизнь не щадит никого, а спорт уж тем более. — И за эти идеи, которые ты привнес в реальность, несмотря на все твои заслуги и победы твоих учеников, тебя посадят на остаток твоей жизни, — заметил Ичиро, скептически выгнув бровь. — Не жалеешь? — О том, что вырастил блестящее поколение игроков, готовых идти к победе, несмотря ни на что? Ни секунды. И я сделал бы это снова без сомнений. Время покажет, кто был прав. Оно всегда расставляет все по своим местам. — А Рико? Ты погубил его. — Я все равно верю в него. И буду верить до последнего своего вздоха. Потому что, несмотря на все свои недостатки, Рико нашей крови. Он может быть неопытен, может быть нестабилен, но он не глуп и всегда идет к своей цели, даже если это значит уничтожение тех, кто слабее. Это закон природы. Выживает только сильнейший. — И ты думаешь, что он сильнейший? — Я растил его именно таким. — А давай поспорим? — вдруг улыбнулся Ичиро. — Если ты окажешься прав, я вытащу тебя из тюрьмы и верну в семью. Если же нет… — он помедлил, словно раздумывая, после чего кивнул самому себе. — Ты расскажешь мне всю историю о тебе и моем отце. Я хочу знать. Думается мне, там было не только юношеское соперничество.

***

      Который день шел проливной дождь, барабанивший по высоким окнам, в чем не было ничего необычного для Москвы. Несмотря на темноту, город сиял мириадами огней, зажигая марево в сизо-сером из-за туч небе. Слышен был завывающий ветер, шум проезжавших машин, что вечно куда-то спешили, редкие гудки и гул жизни, который здесь не стихал никогда. Четверо мужчин сидели за столом, играя в покер на потертые палочки пачек сахара, наслаждаясь достаточно мирным для них вечером, не нарушаемым проблемами, делами, криками спешки или ссорами. Последние месяцы были богаты на события, всего пару дней назад прошло ежеквартальное собрание, а не за горами, всего через пару недель, должна была состояться свадьба старшего из детей семьи, к которой они так старательно готовились. Однако сейчас, несмотря на то, что именно это событие должно было быть самым животрепещущим, разговоры ходили далеко не о бракосочетании. Все-таки новости в двадцать первом веке разлетались со скоростью света, поэтому и Беловы уже были осведомлены о том, что произошло в США. Как же, такое громкое дело, а после и скорый отъезд Натаниэля в Китай. Едва ли это могло не привлечь внимание общественности. И именно это Беловы, отправив мать семейства и будущую невестку по магазинам освежить свои шкатулки с ювелирными украшениями и просто поднять друг другу настроение в такую погоду, обсуждали в приятном глазам полумраке. — Повышаю, — Владислав бросил на центр стола три пакетика сахара. — И все-таки странно это, как ни посмотри. — Колл, — Дмитрий поддержал повышение ставки брата. — Я звонил Кейтлин, писал, но от нее никаких новостей. Даже не прочитала. — Может, она наконец поняла, какой ты придурок? — усмехнулся Алексей, младший из сыновей, также бросив три пакетика сахара, даже не потрудившись объявить свое действие. — На что ты вообще надеешься, а? — Не слушай его, — остановил перебранку Василий. — Факт того, что Кейтлин не отвечает, только подтверждает наши опасения. Колл, — еще три пакетика сахара приземлились на центр стола. — Слав, узнай у ребят на границе, что там у Вейдунов, — отец семейства выложил четвертую карту. — Не нравится мне вся эта история. Мы словно двух огней. Не хватало еще, что бы Вейдуны с Хэтфордами за Натаниэля сцепились. — Попробую что-нибудь узнать, но не думаю, что на границе что-нибудь знают. Чек, — старший сын положил карты на стол, покрытый мягкой зеленой скатертью, и заменил их на стакан с виски. — Дим, может, Лера что-то знает? Они же с Кейтлин какое-то время плотно общались, нет? — Это вряд ли, — недовольно прищелкнул языком тот, поморщившись. — Долгорукова болтает без умолку, но слушать совсем не умеет. Вот будь у нас хорошие отношения с этими двумя Ломбарди… Фолд, — он скинул карты, откинувшись на спинку стула. — А ты позвони, скажи, что за Кейтлин переживаешь, — ухмыльнулся младший. — Повышаю, — он кинул еще четыре пакетика. — Эти двое за ней, прям как ты, хвостами бегают. Может, что и растрепят. Их отец точно в курсе. — Леш, честное слово, когда-нибудь тебе твой язык подрежут, — заворчал на сына Василий. — Колл. Вот не умеешь ты вовремя заткнуться, поэтому тебя с собой никуда и не берут. — А я виноват, что они все за ней увиваются? — всплеснул руками младший, не обратив никакого внимание на кислый взгляд старшего брата и раздраженный среднего. — Ты же уже, вроде, говорил со Стартом о договорной помолвке и тот отказал. Так смысл напрягаться?! — Смысл в том, что Стюарт сказал, что его девочки сами будут выбирать, придурок, — не сдержался от усталого вздоха Владислав. — Для нас такой брак был бы очень выгодным во многих аспектах. Если Дима будет ей симпатичен, продавить эту историю будет куда проще. Колл. — Ей пятнадцать, извращенцы, — сморщился Алексей, словно откусил добрую половину лимона. — Вот именно из-за такого отношения я ей нравлюсь больше, чем ты, — усмехнулся Дмитрий. — Решай давай. — Чек, — обиженно фыркнув, парень дважды ударил по столу. — Чек, — кивнул Василий и выложил последнюю карту. — Узнайте, что сможете. Они так и так приедут на свадьбу Славы, он наследник, но лучше нам быть готовым к тому, что может на ней произойти. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы наши старания пошли насмарку. Соваться в их разборки смысла нет, но руку на пульсе держать нужно. Пять, — глава семьи кинул пачки сахара. — Колл, — без раздумий поддержал ставку старший сын. — Знаете, что-то мне подсказывает, что приехать могут вообще только Стюарт и Александр, открестившись тем, что Мэри очень занята в Штатах и бла-бла-бла. — Так в это же никто не поверит? — усмехнулся Алексей. — Конечно не поверит, — прыснул Дмитрий. — Это же красивая отговорка, тупая ты бошка. Ты точно не дошкольник и не отстаешь в развитии? — Отвали, придурок! Колл! — И эта отговорка тоже в какой-то степени будет ответом, — не обращая внимание на маленькую склоку, продолжил размышлять Василий. — Куда интереснее — явится ли Натаниэль. Вот кто настоящая темная лошадка. Парнишка не дурак. Не поступил бы он так глупо… Что-то тут не чисто. Колл. Вскрываемся? — двое сыновей, оставшихся в игре, кивнули. — Каре, — улыбнулся Владислав, забирая себе банк. — Жаль, что Натаниэль ни разу не приехал с Кейтлин к нам. Это было бы интересно. — Да твою мать! — младший раздосадованно ударил ладонями по столу. — Ну как так?! — Надо знать, когда остановиться, — усмехнулся Дмитрий. — Вот куда ты со своими двумя парами опять лез? Кстати, про лезть, — парень щелкнул пальцами, поворачиваясь к отцу, оставляя младшего брата кипеть в собственном раздражении от очередного поражения. — А почему бы не поехать к нему? — Хочешь навестить его у Вейдунов? — А почему нет? Это ведь не запрещено? Ты говорил, что Хэтфорды придумают отговорку, чтобы не ехать на свадьбу. Почему бы нам не придумать отговорку, чтобы прилететь и все разузнать? — Идея не такая уж и плохая, только тебя по носу щелкнут и пошлют гулять вдоль китайской стены, — хмыкнул Владислав. — Натаниэля выслали. В Китай. К Вейдунам, которые совсем недавно провозгласили того равноправным членом своей семьи. Думаешь, они тебе экскурсию проводить будут? Как же. Все, что мы можем — наблюдать и узнавать новости из слухов. Да нам, на самом деле, больше и не нужно. — Отчасти ты прав, — согласился Василий, — но, Дим, попробуй получить разрешение на посещение. Заодно, если получится, расскажешь Кейтлин, как там ее брат. Думаю, она будет рада, — помешав карты в последний раз, он передал колоду старшему сыну. — Раздавай, Слав.

***

      Из обаятельной смешливой девушки с солнечной улыбкой и блестящими глазами Кейтлин превратилась в человека, к которому лучше не подходить, если у тебя нет желания оказаться в эпицентре бури, что все Вороны поняли очень быстро. В конце концов, мрачный взгляд из-под бровей и массивная фигура О’Мелли в сумме были достаточно доходчивым объяснением. И, что не удивительно, подпускала к себе она только Моро, который спокойно занял кровать самой Кейтлин, тогда как девушка свила себе гнездо на месте брата. Именно Жан приносил ей еду, был рядом в безмолвном понимании и не требовал ничего. Исключениями не стали даже Александр и Мартино, которые приехали вдвоем и… были феерично посланы на английском, итальянском, французском и даже немного ломаном и еще слабом немецком, как крикнула им вслед девушка — чтобы точно дошло. Конечно, для наблюдавших со стороны, вид этих двух высоких мужчин, сильных, в деловых костюмах, которых разве что водой с порога не облили, был весьма забавным, однако, как только они обернулись на подглядывавших, все тут же сделали вид, что неимоверно увелечены своими делами. Даже если просто смотрели в окно. — Какого хера это сейчас было? — сухо спросил Мартино, медленно повернув голову в сторону мрачного Александра. — Это? — молодой человек зло усмехнулся. — Знакомься, это обиженная Кейтлин, которая хуже чумы.       Хэтфорд широким шагом прошел через весь дом, а потом с грохотом распахнул дверь на заднюю веранду. Со всей силы он ударил ладонями по ограждению, шипя себе проклятья под нос, стиснув дерево до побелевших костяшек. Ломбарди неспешно вышел за ним следом, походя на обленившегося от сытой жизни кота, прищуренными глазами осматривая полянку, безмятежно сложив руки в карманах. Какое-то время он дал Александру на то, чтобы обматерить весь этот мир, после чего облокотился на балки рядом с наследником Стюарта. — Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, что за херня произошла, пока меня не было? — певуче на итальянском пропел он. — О чем ты? — Ни о чем, ни о чем… — Мартино повернулся к поляне спиной, прислонившись к ограждению веранды поясницей, расслабленно скрестив руки на груди. — Просто утром Мэри рыдала у меня на груди до хрипоты пару часов, хотя ненавидит проявлять слабость даже передо мной, и отключилась, пока я пытался ее успокоить и уложить спать, потому что она работала всю ночь; потом твой дорогой отец был обнаружен в рабочем кабинете со стаканом скотча и восьмой по счету сигаретой, хотя обычно позволяет себе от силы две или три в полугодие; а теперь меня, но, что еще важнее, тебя, на четырех языках обматерила Кейтлин, послав так далеко и глубоко, что там даже батискафы не встречаются. Знаешь, это на них самую малость не похоже. И это я молчу о том, что у тебя рубашка мятая. — Серьезно? Это то, что тебя волнует больше всего? Моя рубашка? — Ты в ней спал и не переоделся. Для тебя это сравни богохульству при Папе Римском, — отмахнулся Ломбарди. — Так расскажешь старшему другу, чтобы он снова вытащил вашу семейку из эмоциональной могилы? — Боюсь, даже ты тут бессилен, потому что, судя по всему, чтобы исправить положение, ты как минимум должен уметь отматывать время назад, — едва ли не простонал Александр, опустив голову на свои скрещенные руки. — Причем суток так на двое, — буркнул он. — Мы все хороши. Каждый наворотил дел и теперь не знаем, как разгребать. Черт… — Покурить хочешь, а рядом нет Артура, и сигареты забыл в сумке дома, да? — ухмыльнулся Мартино. Поймав пораженный взгляд уставших зеленых глаз, он только добродушно рассмеялся и… достал из внутреннего кармана портсигар. — Ты вылитый отец. Он тоже, когда нервничает, потирает подушечкой большого пальца фаланги среднего. — Ты не куришь, — припомнил Алекс, подозрительно покосившись на предложенную отраву. — Не курю, — согласился Ломбарди. — Но Мэри, когда нервничает, балуется. А я ее клатч на ножках, так что пользуйся. — Тебя еще не задразнили подкаблучником? — беззлобно усмехнулся парень, воруя одну сигарету и зажигалку. — Во-первых, смертников нет, — расслабленно улыбнулся Мартино, положив портсигар между своим бедром и локтем юноши и краем глаза наблюдая за тем, как тот прикуривает, — а во-вторых, что-то мне подсказывает, что этот термин глупые мужчины, не видящие разницы между любовью и подчинением, нередко используют не по назначению. Мне плевать, кто что думает, пока мне и Мэри хорошо. Так расскажешь, что стряслось на самом деле? — Боюсь, корень проблемы в том, что даже я не знаю, что именно произошло, — Александр выдохнул сизый дым, узнавая в сигаретах те, что курил и его отец. — Но я узнаю. Кейтлин, очевидно, в ярости из-за того, что Ната выслали из страны. Но вот что в точности произошло в тот день… Мэри тебе что-нибудь рассказала? — Нет. Только повторяла, что она ужасная мать. — Бред, — фыркнул Алекс без секундной запинки. — Она обожает Натаниэля, а он ее. Это аксиома. — Я тоже так всегда думал, но… — Мартино хмыкнул, так и не закончив мысль. — То есть я не делаю ничего нового? — Поверь, того, что ты заботишься о тете Мэри, уже более чем достаточно. Ей с тобой повезло. — Это мне с ней повезло. Может, попросить моих парней поговорить с Кейтлин? — Одно слово о Натаниэле, и она их на британский флаг порвет, — отрицательно качнул головой Александр, смакуя горьковатый привкус сигарет на кончике языка. — Думаю, проще просто подождать. — Веселый у нас выходит год, — мрачно рассмеялся Мартино, позволяя разговору угаснуть.       Прислонившаяся к стене у окна Кейтлин бесстрастно хмыкнула, скосив взгляд на щелку, оставленную для свежего воздуха, благодаря которой слышала весь разговор, после чего прошла к дивану и легла плашмя, устремив взгляд в потолок, не обращая никакого внимания на Жана, сидевшего над книгами. Ее мысли перетекали одна к другой, иногда закручиваясь маленькими водоворотами вокруг слов Мартино и брата. Осознание того, что Александр утаил от нее такую незначительную мелочь, как курение, пусть и в моменты сильного напряжения, остро уколол что-то глубоко внутри. Совершенно иррационально ей казалось, что Натаниэль никогда бы не скрыл ничего подобного. Глупость в чистом виде — младший брат не рассказывал ей практически ничего о том же Китае и своей жизни там — но такие мысли липли к черепной коробке изнутри и бередили сознание в самые неподходящие моменты. «Проще просто подождать» — сказал Александр так, будто время должно было за них решить все проблемы. Словно оно могло, как волны, смыть рисунок, начертанный на влажном песке. Только вот он ошибся. Это был не замок, который развеял ветер, это был раскол в глыбе гранита, которую даже сотни лет не смогли бы срастить. И, раз уж все так надеялись, что дни, недели или месяцы изменят положение дел… Кейтлин могла несколько их разнообразить и разукрасить. Кто ей запретит? В конце концов, это было заранее обговорено с тетей Мэри. Она будет действовать так, как ей разрешили.       Кивнув собственным мыслям, девушка резко поднялась со своего места, своровала один из черновиков Моро и ручку из пенала, начеркала несколько строк, а потом выглянула за дверь, где неподвижно стоял Кайл: — Ты серьезно не собираешься никуда уходить? — она скептически осмотрела мужчину с головы до ног. — Как я могу? — Ладно. А ночью? — В соседней комнате неплохое раскладное кресло, спасибо за заботу, мисс Хэтфорд, — он сдержанно, но искренне улыбнулся ей уголками губ, пусть в его взгляде и осталась неподдельная усталость. — Могу я еще чем-то вам помочь? — Да, достань это, — она протянула ему сложенный пополам лист. Дождавшись, когда О’Мелли ознакомится с содержанием, уточнила: — Справишься? — Это не сложно, но… — Кайл перевел тяжелый взгляд с бумаги на девушку. — Зачем вам это? В таких-то количествах. — Не переживай, это не для меня. Я же не идиотка гробить свою жизнь и здоровье. Просто… считай, что это закупка оптом, чтобы потом не бегать. Можешь, кстати, со спокойной душой доложить тете Мэри. Это часть плана была с ней согласована. — Сколько у меня есть времени? — Желательно до десяти вечера. И, да, можешь не переживать, все равно сможешь следить за ситуацией через камеры. — Так вы знаете. — Я же не дура, — фыркнула Кейтлин, картинно закатив глаза, а потом, развернувшись на пятках, снова скрылась в комнате, где завалилась на диван.       Конечно, она заметила, что, пока их с Жаном возили в Балтимор для серьезного разговора, кто-то побывал в комнате. Да, вещи остались не тронуты или же их расположили точно так же, как было «до», но они, а точнее тот, кто устанавливал камеры, не заметил маленький грифель карандаша, который Кейтлин перед уходом положила на петли двери. Эту маленькую хитрость она не придумала самостоятельно, подсмотрела в одном аниме, которое смотрела фоном, пока училась, но этот трюк оказался весьма полезным как для Ягами Лайта, так и для нее самой. Найти же трех маленьких предателей, расположенных по комнате так, чтобы обхватывать каждый сантиметр площади, тоже не составило труда. Уильям мог гордиться ею. Всего-то нужно было зашторить окна, добившись тем самым почти темноты, и сделать с сорок селфи. Все-таки она не забыла урок теории от Веллингтона, который как-то рассказывал им об особенностях камер. Так, Кейтлин прекрасно помнила, что, пусть многие камеры и не видят инфрокрасное свечение, но фронталка может показать красные точки, если скрытая камера работает в ночном режиме. Конечно, у ее телефона был ИК-фильтр, но вот при использовании передней камеры, да еще и полумраке…       Тогда она просто показала Жану, который пошел приготовить обед для них обоих, результат своего маленького исследования, чтобы он был в курсе. Они знали. Теперь и Кайл знал, что они знают. Очевидно, когда Стюарт или тетя Мэри отдавали такое распоряжение, они знали, что Кейтлин и Жан будут знать. Это просто была жалкая попытка контролировать хотя бы их местонахождение. Жаль, что Хэтфорд была прилежной ученицей… — Макарон, — протяжно позвала она, все так же глядя в потолок, но ответом ей было только вопросительное мычание. — Не думаешь, что пора? — Не рано? — тут же поняв, о чем говорила девушка, Моро оторвал взгляд от учебника, чуть приподняв густую широкую левую бровь. — Плевать, — отмахнулась от его скепсиса Кейтлин, а потом поймала пылинку, что плыла по воздуху. — Разрешение же есть? Есть. Графиков и дедлайнов не было. — Нас за это по головкам не погладят, — поняв, что так просто идею Хэтфорд не отбросит, он встал со своего места за рабочим столом, но лишь для того, чтобы присесть на подлокотник дивана, на котором развалилась Кейтлин, и посмотреть на нее сверху вниз. — Скорее, нам их снесут. И с пристрастием. — Так мы нежно, ласково, — широко улыбнулась она, а в светлых голубых глазах заплясали недобрые тени. — Осторожно так, по чуть-чуть, а потом спишем все как раз на произошедший инцидент. Этакий триггер. Игру в пятницу, думаю, они продуют. Как раз часть игроков на лечении, Джонсон выбыл, давление от прессы и общественности, — Кейтлин звонко рассмеялась, а в уголках ее глаз аж выступили слезы. — Ну красота же! Лучше времени не найти! — радостно воскликнула она, разве что не захлопав в ладоши. — Ты меня пугаешь, — хмыкнул Жан, но уголки его губ предательски приподнялись. — Хорошо. Но! — он указал на девушку, которая уже была готова вскочить на ноги и начать прыгать от резкого перепада настроения. — Медленно. Назови два номера. — Очевидно, — легко фыркнула она. — Четырнадцать. — Это один номер. — Как насчет… единицы? Надо ведь начинать с головы, — оскалилась девушка. — Ты же помнишь, о чем мы говорили? — А если не сработает? — Сработает. Кайл уже согласился и ушел. Минус головная боль. Так что завтра твой выход. — Если это помогает тебе отвлечься, — кивнул Моро, мягко улыбнувшись.       Секунду Кейтлин еще держала выражение лица, но уже через мгновение оно стало совершенно пустым и безразличным. Резко сев, она поджала губы, натянув толстовку Натаниэля пониже на костяшки, тогда как ее взгляд затуманился и стал словно у фарфоровой куклы. Этот вид Хэтфорд за последние сутки стал знакомым и печальным. Апатия и тоска. Она скучала по брату, и, как и во все эмоции, в эту ныряла с головой, садясь на самое дно, привязывая себя к камню. — Думаешь, он бы не одобрил? — тихо спросил она, поджав колени к груди. — Он? — Жан удивленно приподнял брови, а потом тихо рассмеялся, уже уяснив, что пока что при Кейтлин произносить имя рыжего — проигрышная стратегия. Вспоминая все взаимодействие этих двоих, Моро казалось, что никому Натаниэль не был так предан, как своей старшей сестре. Может, разве что матери и Хоуп. Потом уже шли Александр и Стюарт. За ними Веллингтоны, потом Мартино… — Думаю, он бы дико ухмылялся и был бы в предвкушении того, что ты сделаешь, как и всегда. — Боюсь, что не справлюсь без него… — Справишься, — заверил ее Жан, сев рядом и приобняв за плечи, уже зная, что девушка чувствует себя достаточно комфортно рядом с ним и на самом деле жаждет тактильной поддержки. Подтверждая его безмолвное суждение, Кейтлин тут же привалилась к его теплому боку, прикрыв глаза. — Ты сильная и умная сама по себе. Конечно, вы с ним невероятная команда, даже спорить не буду, ведь тогда соврал бы, но, Кейт, ты и одна способна на очень многое. Просто… Будь на телефоне, и если что-то пойдет не так, звони не только мне, но и Кайлу, хорошо? — Это что, забота? — мрачно усмехнулась она, так и не повернув головы. — Ну, в конце концов, я старше, — Кейтлин замерла, напрягшись всем телом, а потом резко повернула голову в сторону Моро, от чего у нее даже хрустнула шея, глядя на него в полном неверии. — Двадцать седьмое октября, помнишь? Чуть больше месяца, но все-таки я старше. — Пиздец, — сокрушенно выдохнула она, снова спрятав свое лицо в коленях, словно вот теперь конец света и правда настал.       Жан на ее мнение о сложившейся ситуации только позабавленно фыркнул, но продолжать тему не стал, позволяя Кейтлин греться в тепле собственного тела. Глядя на нее, он не мог не признать, что герб семьи Хэтфорд ей очень подходил. Правда, пока что, пусть в гневе она и правда не уступала диким львицам, в спокойном или подавленном состоянии походила скорее на кошку, изголодавшуюся по прикосновениям. Он не совсем понимал, откуда в девушке эта потребность в тактильности, все-таки за другими Хэтфордами он такой особенности не замечал, но, учитывая то, что такой нуждающейся в человеческом тепле она обычно была исключительно с Натаниэлем… что-то подсказывало Моро, что именно старая и не самая приятная история привела к подобной привычке. Он же сам теперь был банальной заменой. Возможно, другим было бы обидно, но не ему. Моро и сам был достаточно тактильным человеком, так что не имел ничего против побыть грелкой или антистрессом. Тем более, что и ему самому было спокойнее от осознания того, что рядом был кто-то, кому он мог доверить прикосновения и объятия, зная, что те не причинят ему боль или любой иной вред. Кейтлин была нестабильной, очевидно, но в то же время поразительно теплой и приятной, как личность.       Откинувшись на спинку дивана, Жан утянул девушку за собой, позволяя ей свернуться клубком под своим боком, тогда как сам в голове начал повторять вызубренную информацию, пока они заряжались друг другом. Это было то тихое понимание и принятие, в котором на самом деле нуждались они оба, пусть и по совершенно разным причинам. На самом деле Моро было несколько совестно из-за того, к каким последствиям привела его месть, но… благодаря этому что-то в его душе успокоилось и притихло. Да, Натаниэль и Кейтлин стали ужасным сопутствующим ущербом, однако благодаря этому в Жане не осталось злобы на семью Хэтфордов, которая маячила прежде на самых далеких задворках сознания. Не было больше и лютой ненависти к Джонсону, только холодное злорадство и удовлетворение, которое молодой человек планировал подпитывать, наводя справки и узнавая, как там дела у этого ничтожества. Свою же вину перед Кейтлин… он загладит с лихвой, чтобы то, что нормальные люди, вероятно, называли совестью, не скребло внутри грудной клетки каждый раз, когда лицо девушки омрачалось тоской, грустью или болью. Рассеянно он покрутил на безымянном пальце левой руки печатку с геральдической лилией, лепестки которой складывались в благородную букву «М», туманно вспоминая своего деда, который снова и снова повторял тогда еще маленькому Жану, что не обязательно блистать, как бриллиант; ведь куда важнее быть таким же крепким, как вольфрам. Драгоценными камнями лишь украшают оружие, а Моро хотел быть несгибаемым обоюдоострым клинком. Ни один кузнец, умножая свое мастерство, не оставался неприкосновенным для ожогов и порезов. Жан понимал, что и он не станет исключением, и был готов пойти на эти жертвы.       Спустя какое-то время, утолив свой голод, Кейтлин отлипла от теплого бока, но лишь для того, чтобы перетащить все учебники, тетради и книги с рабочего стола на диван, безмолвно объявляя, что они оба останутся здесь, что Моро с охотой принял. Ему, в общем-то, было все равно, а Хэтфорд нужно было как можно скорее привести в стабильное состояние. Если такова была цена, то она была ничтожной, по сравнению с возможным результатом.       В девять сорок восемь, когда учебники были заменены на просмотр сериала «Версаль», второй сезон которого должен был выйти весной, в дверь постучал Кайл. Он прервал их как раз на моменте, когда Людовик принимал в Версале африканского принца Аннаба, стремясь установить торговые отношения с Африкой, а Моро фыркал на даже самые мелкие исторические огрехи. Сериал тут же был поставлен на паузу, а голубые глаза Кейтлин вспыхнули недобрым огнем, тогда как губы растянулись в злой улыбке. — Принес? — она даже подскочила с дивана, идя О’Мелли навстречу. — Все, как было написано, — подтвердил он, осторожно поставив большой плотный черный пакет на пол, тогда как его содержимое подозрительно звякнуло. — Мисс Хэтфорд, что бы вы ни делали, прошу вас, помните, что и моя голова может полететь с плеч. А она мне дорога. — Мне твоя голова тоже очень нравится, — озорно улыбнулась девушка, но, стоило ее глазам зацепиться за рыжие волосы, пусть они и были на несколько тонов светлее, чем у Натаниэля, энтузиазм тут же улетучился. Тут же отдернув взгляд, она прочистила горло, неловко переступив с ноги на ноги. — Спасибо, Кайл. И… Прости, если я ненамеренно сказала тебе какие-то грубые слова или обидела за последние пару дней. Я не хотела. Слово Хэтфорд, у тебя не будет из-за этого проблем. — Мисс Хэтфорд…       Кайл ласково улыбнулся, тяжело вздохнув, а потом… опустился перед девушкой на одно колено, глядя на нее снизу вверх. Как сейчас, он мог помнить их первую встречу. Анастасия тогда еще была жива, а крохе Кейтлин было всего два года. В тот солнечный летний день братья О’Мелли впервые за долгое время посетили дом Хэтфордов, нарушая семейный покой. Тогда малышка выронила своего плюшевого кролика и, как и сейчас, тогда еще едва ли не юнец Кайл опустился перед ней на одно колено, чтобы, как рыцарь принцессе розу, преподнести игрушку. Несмотря на то, что он склонился перед ней, мужчина все равно был выше ребенка. Годы шли, он все еще был выше даже на коленях, но сейчас… Кейтлин выросла и наконец-то возвышалась над ним, однако глаза остались теми же, пусть сейчас и были тронуты пеленой тоски, грусти и вины. Она смотрела на него все так же искренне, с неподдельной приязнью и мягкостью, которую не испепелили тяжелые события. Все такая же маленькая и глубоко внутри хрупкая девочка. Как в день, когда они вытаскивали их из музея. Как когда он нес ее на собственных руках из недр Гнезда на поверхность к солнцу. И такая же храбрая. Этого годы были не в силах изменить. — Я исполню любую просьбу, — клятвенно заверил он. — Все, о чем я переживаю — вы и ваше состояние. Моя голова мне, конечно, дорога, но вы дороже. Если хотите кричать на меня, делайте это сколько вашей душе угодно, особенно если от этого вам станет легче. — Не неси чепуху и встань, — шикнула на него Кейтлин, однако ее щеки покрылись предательским бледным румянцем. — Нас тут вроде как наказали. Ты портишь весь эффект от воспитательной экзекуции.       В ответ О’Мелли только хрипло рассмеялся, тогда как в уголках его глаз появилась паутинка теплых морщинок, выдававшая его возраст. Поднявшись на ноги, как и было сказано, он чуть сжал напряженное острое плечо девушки в ободрение, после чего покинул комнату, не желая отягощать подростков своим присутствием. Его работа «няньки» другим могла бы показаться почти оскорбительной, но сам Кайл не имел ничего против, особенно вспоминая, что случилось, когда Натаниэль и Кейтлин в последний раз остались в США без его присмотра. Этого он не смог бы забыть никогда. Да и присматривать за одной непостоянной и хитрой особой и вправду было весьма хлопотно, если вдаваться в детали. Если кто и мог на месте хотя бы попытаться остановить ее или защитить, не считая членов семьи и Веллингтонов, которые просто не могли находиться рядом сейчас, так это О’Мелли. Пусть они с Джорджем и не проводили с этими детьми так много времени, как тот же Уильям, все же Кайл знал, что те привязаны к ним.       Какое-то время Кейтлин еще стояла на месте, глядя в пустоту перед собой. Сколько людей искренне заботились о ней? Сколько людей были готовы умереть? Только почему-то все это не могло заглушить боль в зияющей дыре в сердце, которую оставил Натаниэль. Головой она понимала, что и отец, и Алекс, и тетя Мэри любили ее. Возможно, даже отдали бы за нее жизнь. Но… Кейтлин словно не могла больше потрогать эту их любовь, заботу и привязанность. Будто та стала голограммой. Яркой, сияющей и мерцающей во тьме, но совершенно неощутимой. Лишь мираж, который раньше был тверже камня. И, как раньше, стать уже попросту не могло. Потому что… больше она не была ребенком, чья память затерла часть воспоминаний. Тот же музей Кейтлин помнила смутно, остались скорее чувства, которые она испытывала, чем четкие образы, однако это… забыть она не сможет, даже если постарается. — Нужна помощь?       От тихого голоса девушка невольно вздрогнула, вынырнув из своих мыслей. Жан, который до этого валялся на диване, уже стоял в шаге от нее, а в серых глазах читалась неподдельная обеспокоенность. Моро, которого она знала всего несколько месяцев — вот и все, что ей оставалось. Горько улыбнувшись огромному рядом с ней французу, Кейтлин, кивнула, а потом, сев прямо на пол, начала доставать бутылки, склянки и все то, что принес Кайл. У нее сегодня было еще много дел.

***

      Комнату освещала только одна настольная лампа с простым бумажным белым абажуром. Все учебники на столе лежали в ровной стопке, как и тетради, кровать идеально заправлена, на постельном белье ни единой складки, словно на ней никто и не спал. Ни одного валяющегося предмета гардероба, обувь стоит кроссовок к кроссовку, футболки и форма сложены в ровные стопочки… И посреди этого идеального порядка на полу, спиной привалившись к кровати, сидела Теодора Мулдони, смотревшая в белую стену напротив, перекидывая мяч из одной руки в другую.       Мир рушился с того самого момента, когда Мэри Хэтфорд с мужчиной по фамилии Ломбарди ворвалась в их Гнездо, чтобы забрать Натаниэля и Кейтлин. Они пришли и начали вести себя, как настоящие захватчики, меняя все на свой лад, не обращая никакого внимания на чужие ценности. Какое право они имели? Что они вообще знали?! Но тренер Тетсуи почему-то не мог их остановить, а теперь… кто-то сотворил такое с Грейсоном. Тея была там, на галерее второго этажа, когда его обнаружили. Видела его глаза, залитые потом, в которых стояли слезы и боль. Кажется, на секунду их взгляды даже пересеклись. Он был отличным защитником, они нередко играли в связке, но одного беглого осмотра его рук и ног было достаточно, чтобы понять — Джонсон никогда больше не выйдет на поле. Его карьеру, его будущее, саму его суть раздробили и уничтожили. Был ли это кто-то из Воронов или кто-то извне… Скорее, первое. И от этого становилось только страшнее.       Тея привыкла к многому и думала, что уже никакая жестокость не сможет ее удивить или напугать, однако, как оказалось, была не права. Увидев своего товарища по команде, она замерла тогда на месте, а крик, зародившийся в груди, застрял где-то в горле. Мулдани могла только стоять и смотреть в ужасе, не в силах отвести глаза. Это было ужасно и отвратительно, но девушка не могла даже моргнуть, словно превратилась в каменную статую. Впервые в жизни Тее было так… она даже не могла определить, что чувствовала. Был ли это ужас, отвращение, брезгливость, тошнота — все смешалось в какофонию ощущений, слившихся в единую зелено-серую жижеобразную массу на основании языка, которую она не смогла сплюнуть даже после того, как ее стошнило в туалете несколько раз. С того момента они не говорила ни с кем, если не считать адвокатов и короткие «да» и «нет» полиции.       Через несколько дней у нее должна была быть игра, но учитывая то, скольких отправили на лечение… Раньше ее бы до трясучки волновал вероятный проигрыш, однако теперь в сознании была пустота. Звенящая и угнетающая. Мулдани не могла думать ни о чем, а стоило ей закрыть глаза, как она видела еще живого Грейсона, подвешенного в воздухе. Истерзанного, со струйками бегущей крови… Сколько старших Воронов осталось? Пятеро? Тея не знала. Ей казалось, что она и вовсе одна в этом огромном общежитии с десятками замков и комнат. Мулдани пыталась пойти и забыться в Кевине, но он выглядел еще хуже, чем она. Бледный, с тенями бессонницы под поблекшими от усталости зелеными глазами. От одного его вида становилось еще хуже, чем прежде.       По коридору разнесся какой-то грохот, словно кто-то опрокинул кресло, грубая ругань, а потом дверь в комнату Теи беспринципно распахнулась. В дверном проеме стояла не кто иная, как Кейтлин Хэтфорд. Ее длинные распущенные волосы до поясницы были всклокочены, поза неровная, из-за чего девушка, одетая в потертые мужские треники и явно чужую толстовку, опиралась на косяк, взгляд затуманенный, а на щеках нездоровый румянец. Подернутые дымкой глаза осмотрели комнату, после чего Кейтлин вошла, захлопнула за собой дверь и… рухнула прямо на пол, щелкнув замком и привалившись спиной к дереву, зажмурившись, словно от головной боли. — Не обращай на меня внимание. Я скоро уйду, — сипло, чуть заплетающимся языком фыркнула она, а потом… пригубила небольшую бутылку, которую Тея до этого не заметила. Рукава толстовки были слишком длинными и широкими и скрыли эту маленькую деталь. Одно было точно — это вещичку Кейтлин украла точно не у Натаниэля… — Ты нормальная? — Мы теснились в той комнате вдвоем месяц. Потерпи меня еще немного, — фыркнула младшая, совсем некультурно вытерев свои влажные губы рукавом синей толстовки.       Только теперь Тея почувствовала отчетливый запах спирта, исходящий от Хэтфорд, и, словно в подтверждение безмолвной догадки Мулдани, Кейтлин громко икнула. Ойкнув от неожиданности, та прикрыла свой рот ладонью, тогда как ее лицо вытянулось в искренне детском удивленном выражении, а потом хрипло захихикала, как маленький гоблин. — Ты пьяная. — Очевидно, — кивнула Кейтлин, сделав еще один щедрый глоток. — Но так лучше. — Тебе пятнадцать. — Когда Рико хотел выебать меня, мне тоже было пятнадцать, но что-то я не помню, чтобы тебя это смущало, — широко улыбнулась Хэтфорд, глядя в потолок. — Всему и так пизда, так смысл париться? — Тебя-то это каким боком касается? — презрительно сморщилась Тея, краем глаза поглядывая на то, как девушка у двери вертела в руках маленькую стеклянную пинту водки. — Жила себе счастливо и так же продолжишь. — Точно, я же родилась с серебряной ложкой во рту… — все так же улыбаясь, протянула девушка, а потом снова хихикнула в горлышко бутылки. — Какое расточительство. — У тебя от алкоголя мозги вскипели? — Мулдани казалось, что Кейтлин вроде и отвечала ей, но в то же время говорила лишь сама с собой. — Иди сходи с ума еще где-нибудь. — Что, никогда не хотелось забыться? Знаешь, когда в голове слишком много мыслей или, наоборот, кромешная пустота. Когда закрываешь глаза и видишь то, что заставляет тут же распахнуть их и вздрогнуть, — Кейтлин приподняла руку с маленькой бутылкой, задумчиво глядя на прозрачную жидкость, которой осталась всего половина. — Иногда мне кажется, что все это просто один страшный сон. Что вот сейчас меня разбудит Нат, тряся за плечо, успокоит, даст воды, а потом обнимет, и мы, как в детстве, уснем в обнимку, чтобы завтра пойти в школу. Но время идет, а я все не просыпаюсь. Дни проходят, а становится только хуже. Меня словно утягивает трясина, — она опустила бутылку и посмотрела прямо на Тею. — Я знаю, что это не выход. Но сегодня я просто хочу, чтобы мой кошмар стал чуточку легче.       Тея не нашла слов упрека в ответ, потому что, как бы удивительно это не было для нее, она понимала. Чувствовала совсем другое, но в то же время что-то схожее. Затянувшийся кошмар, от которого невозможно проснуться. Да, она могла это понять. — И как? Помогает? — сухо спросила она, опустив взгляд на мяч для экси, который все еще держала в руках. — Немного, — повела плечом Кейтлин. — Все… притупляется и становится проще. Хочешь? — Мастер…       Она хотела сказать, что мастер запрещал им пить даже шампанское на мероприятиях, за что их восхваляли в прессе, говоря о том, какие Вороны молодцы. Только тренера Тетсуи больше не было, как и его запретов и правил. Не было ничего. Даже тренировки возобновятся только завтра вечером, потому что пока что вся команда отсиживалась в общежитии, пока Андрич, Ваймак и остальные отбивались от журналистов. С трудом Мулдани могла вспомнить, когда последний раз так долго оставалась без тренировок. Едва ли она могла придумать, чем себя занять. Еще и занятия на какое-то время отменили из-за того… что произошло. Она больше не была нападающей тех Воронов, которых знала. Тех Воронов больше попросту не было. Они проиграют в пятницу, прервут длительную череду блестящих побед, так какой тогда во всем этом смысл? Тея поступала в университет Эдгара Аллена По, чтобы стать лучшей. Чтобы выигрывать снова и снова. Чтобы с гордостью носить черные с красным цвета и птицу смерти на своей спине. И что теперь? Ничего не осталось. Новое общежитие, которые младшие поспешили захламить какими-то гирляндами и прочей мелочевкой; ремонт на стадионе, где двери в нижние комнаты буквально заварили, а стены окрасили в нейтральные белые цвета, ведь здание принадлежало сборной, а не университету; сокомандники, которых сослали на лечение, хотя травмы были не критическими, и ради успеха они должны были перетерпеть — все сломано.       Хотелось смеяться. От бессилия и страха перед будущем. Хотелось проснуться от кошмара или просто оказаться в темноте. Потому что все это было не той жизнью, которую Мулдани выбрала для себя. Она была победителем, который использовал любые методы на пути к победе, переступая через какие бы то ни было принципы и людей. И кем она стала теперь? Защитницей разваливающейся команды? — Давай, решила наконец она.       Только вот вместо того, чтобы приподняться и передать свою пинту, Кейтлин достала еще одну, целую и новую, и толкнула в сторону Теи по паркету, о который неприятно заскребло стекло. Открутив крышку, девушка сделала один смелый глоток и тут же поморщилась, едва не закашлявшись. Едва прохладная жидкость обожгла рот и глотку, упала в желудок и… по телу растеклось на удивление приятное тепло. — Какая гадость, — прохрипела Мулдани, тяжело дыша. — Так ты ее как воду не пей, — прыснула со смеху Кейтлин. — Не привыкшая к алкоголю же. И поверь, водки много для счастья не надо. — Ты со скольки лет пьешь вообще? — скептически выгнула бровь защитница, сделав еще один маленький глоток, который… был приятнее предыдущего, пусть и все еще обжигающим. — Ну, в первый раз я попробовала шампанское лет в семь, — пожала плечами Хэтфорд, по лицу которой растеклась меланхоличная улыбка. — Было кисло. Но нормально первый раз я выпила, наверное, в четырнадцать со своими друзьями в Италии. Они знакомили меня с винами. Рассказывали, как пить, различать… — она хмыкнула, вспоминая, как они с Джулиано и Джузеппе пьяные в драбадан завалились потом домой в Неаполе и хохотали, кидаясь друг в друга подушками. — Это у вас в США алкоголь разрешен только с двадцати одного. — В Европе, насколько я знаю, с восемнадцати. — Ну, да, но многие начинают пробовать с куда более раннего возраста. В Германии, например, пиво, вино и шампанское можно пить с шестнадцати. Так что… — Кейтлин качнула бутылку в руках, стараясь сконцентрироваться и отследить собственные мысли. — Кого когда-либо останавливали запреты? — Всех нормальных людей, — закатила глаза Мулдани, едва ли веря, что и правда всерьез разговаривает с этой девчонкой, но… в конце концов, больше было не с кем. Не к Рико или Ваймаку же идти, честное слово! — Почему не поехала с братом, если так его любишь? — Потому что мне туда нельзя, — девушка издала забавный щелкающе-чпокающий звук губами, глядя в пустоту. — Не-льзя-я-я-я-я, — пропела она, а потом фыркнула, сделав еще один глоток. — Никому нельзя, а Мышонку можно. И так всегда. — Что за бред? — поморщилась Тея, делая еще один глоток алкоголя, что волной тепла прокатился по всему телу. — Разнесли все к чертовой матери, а теперь страдаете из-за каких-то пустяков. — Что было однажды, то будет дважды. История циклична. Спираль скручивается и повторяет саму себя, — Кейтлин сделала щедрый глоток и поморщилась, прижав рукав огромной толстовки к лицу, тогда как на ее глазах заблестели слезы. — Так будет всегда. — Или ты в говно, или спятила, — хмыкнула Мулдани, а потом швырнула мяч Хэтфорд в голову. — Не смей тут рыдать! — Ай! — девушка схватилась за ушибленную голову и вперила в защитницу гневный взгляд. — Ты нормальная?! — Очевидно, что нет, — отмахнулась Тея, привалившись к каркасу кровати. — Было бы из-за чего страдать. Это у нас тут жизни рушатся… Блядство. — Поделишься? Я все равно вряд ли хоть что-то вспомню после почти четырехсот грамм водки, а тебе легче станет, — предложила Кейтлин. — Что рассказать? — мрачно усмехнулась Мулдани. — Что вы ворвались в Гнездо, уничтожили все, что Мастер строил десятилетиями, и покалечили наши судьбы? Кто вас об этом просил? Не устраивали наши нормы? Так и катились бы нахрен! — всплеснула руками она, но уже не чувствуя прежнего жара эмоций. — Зачем вообще было лезть?..       То ли Тея слишком устала, то ли организм, не знавший алкоголя, начал быстро пьянеть, но все то напряжение, что раньше тугой тетивой натягивало мышцы, отпустило. Шумно выдохнув, несколько неловко она забралась на кровать, сминая одеяло и простыни, делая еще один глоток, согревавший изнутри. Голова стала легкой и бархатно-туманной. Как Кейтлин и говорила, та отвратительная колющая и звенящая пустота ушла. Стало просто тихо и мирно. В ней не осталось ни злости, ни страха. Просто ровная гладь озера в центре леса безветренной ночью. Взгляд сам собой скользнул к небольшой бутылке в руках. Так вот, значит, какой он, алкоголь. Если от выпивки и правда был такой эффект, не удивительно, что люди так его любили. После всех событий последних дней это была словно передышка в шторм. Островок безопасности и покоя. — Без понятия, что теперь делать, — едва шевеля губами, заторможенно пробормотала Тея. — Пытаться? — повела плечом Кейтлин. — Пытаться выжить в этом безумии… — Ты можешь просто уйти отсюда. — Не могу. Хотела бы, но, — Хэтфорд пожала плечами, делая еще один глоток, тогда как Мулдани отзеркалила ее движение. — Мне некуда идти. Нечего делать. Это общежитие — все, что у меня осталось. — А как же семья? — Семья, — протянула Кейтлин, словно пробуя слово на вкус. — Каждый занят своим. Алекс в университете и на работе в Англии с отцом, Хоуп с ними же. После произошедшего отец ее и на пушечный выстрел к Штатам не подпустит. Тетя Мэри вся в делах, а Нат… — она осеклась, а потом тряхнула головой. — У тебя самой разве нет семьи? — Есть. Но я не видела их с поступления, — Тея сделала еще один глоток, стараясь вместе с водкой проглотить и этот давящий горло комок. — Входя в Гнездо, ты начинаешь свою жизнь заново. Все, что было «до», больше не имеет значения. Есть только экси и Вороны. Только игра и победа. — Как-то… узко. — Ты просто не понимаешь. — Так объясни.       И она объяснила. Стараясь расставить все по полочкам, несмотря на путающиеся мысли и чуть заплетающийся от усталости язык, тогда как Кейтлин, сидя все там же на полу, слушала, кивая и мыча в такт словам, давая высказать все, что только было. Мулдани словно прорвало. Она все говорила и говорила, не в силах себя больше остановить. Потому что все это было не честно. Все это было не справедливо. Она столько работала, шла по головам, переступала через себя и собственные принципы, чтобы потом все закончилось так?! Она была одной из лучших. Ее место было в сборной. И она должна, нет, просто обязана была оказаться там, но теперь из-за того, что тренера Тетсуи отстранили… Да, его решения были не однозначными. Она сама вспоминала, как тяжело ей было первый год. Как плохо. Как противно. Как это ломало ее. Как ее тошнило в туалете. Как она плакала, обнимая тонкую подушку на жестком матрасе. Но ведь это лишь сделало ее сильнее! Она смогла! Это лишь часть процесса! Чтобы стать лучшим!..       Когда Кейтлин покинула чужую комнату, время уже перевалило за полночь, а все общежитие погрузилось во тьму и блаженный сон. Стараясь не издавать лишних звуков, чтобы ненароком кого-нибудь не разбудить, она сняла кроссовки и поплелась вниз по лестнице, чтобы потом едва ли не доползти до комнаты, которую раньше делила с Натаниэлем, а теперь временно с Жаном. К ее удивлению, под дверью спальни горела тонкая слабая полоска света. Войдя в свою обитель, она обнаружила Моро, сидящим на диване с альбомом для рисования и карандашом в руках и слушающим музыку. Заслышав ее, он тут же выдернул наушник и поднял на нее взгляд, словно она вернулась не с посиделок, а с войны. — Ты как? — А что со мной могло случиться? — закрыв дверь на замок, она дошла до мусорного ведра, куда выкинула две пустые бутылки из-под водки. — Она уснула? — Как младенец, — подтвердила Кейтлин, плюхнувшись на кровать ранее брата, а теперь свою. — Все-таки водка с 2 миллиграммами алпразолама творит чудеса. Честно говоря, мне ее даже немного жалко. — Продолжишь так говорить, и я испугаюсь, что ты перепутала бутылки и взяла не ту, что с водой, а с водкой, — усмехнулся Жан, обернувшись к ней с дивана. — Обижаешь, Макарон, — усмехнулась девушка, а потом кинула в парня мячом для экси, который до этого метнула в нее Тея. — Дарю. А теперь я в душ. Эта водка, которую я втерла в кожу и волосы, страшно воняет, — резко встав с кровати, она уверенно двинулась в сторону ванной, едва ли не напевая себе под нос.