Львица и ее маленький львенок

      Шумный Неаполь был неизменен в своей бурлящей жизни. На главных улицах спешили осмотреть все достопримечательности туристы, тыкавшие пальцами то в одно, то в другое здание, тогда как в узких переулках сновали тени силуэтов, не желавшие показывать свои лица. Во всем этом хаосе неспешно бредущая семья Ломбарди, которую огибали, словно на интуитивном уровне чувствуя опасность, походила на клин акул в море кишащих рыбок.       Приезд отца ни для кого не был сюрпризом, все-таки он предупредил о своем возвращении более чем за неделю, и все же в воздухе чувствовалась некоторая неловкость. Едва ли они могли вспомнить, когда вот так, все вместе, выбирались хоть куда-то, хотя двойняшкам было уже двадцать, а Летицие шестнадцать. Мартино пусть и забрал их к себе в Неаполь, но никогда раньше не лез дальше, чем они просили и разрешали — исключением стало лишь поведение девушки, но то вмешательство главы семьи было оправданным даже в ее глазах — благодаря чему в доме и царил мир. Однако сегодня утром он предложил им поужинать всем вместе у дедушки Аурелио и поговорить, заставив всех троих напрячься и настороженно переглянуться. Было видно, что и сам Мартино не уверен в своих словах, что было нонсенсом, поэтому никто не посмел противиться или отказываться. В конце концов, это была первая его подобная просьба, если не считать те недели после смерти Густаво. Хотя тогда Ломбарди просто закрылся в своих комнатах, сказав его не трогать ради их же блага. Теперь же… Да, Джулиано рассказал брату о коротком разговоре с отцом, однако они не могли до конца понять причин подобного поведения. Единственное объяснение — совесть, но в ее существование ни один из Ломбарди не верил. Болезнь и сожаления на старости лет? Это вряд ли. Даже если первое и было возможно, то второе слишком маловероятно, в конце концов Мартино было всего сорок два года. Они даже связались с Кейтлин и спросили ее мнение, однако девушка только упомянула о том, как отец двойняшек выручил Натаниэля, что не было чем-то удивительным или из рук вон выходящим, ведь рыжий был сыном обожаемой им Мэри. В результате они решили просто смириться и ждать.       В испанском квартале на них начали обращать внимание, здороваться, а уж во дворике у дедушки Аурелио и вовсе пришлось потратить добрые десять минуть на приветствия и короткие разговоры. Только Лети стояла чуть в стороне от них, скрестив руки на груди и нахмурившись, чувствуя себя не в своей тарелке. Безусловно, она знала и это место, и присутствовавших, но… девушка так и не смогла пока что решить, что и как делать со своей жизнью. Стать, как братья, она не могла, а, следовательно, это место не могло принять ее, тогда как с другой стороны Лети была признанной Ломбарди и… — Ты уже сделал моей прелестной синьорите предложение? — вместо приветствия строго спросил старик-хозяин, нахмурив брови. — Нет, Аурелио, еще не сделал, — рассмеялся Мартино, уже садясь за небольшой, но уютный столик в стороне от остальных. — Поганец! — схватив полотенце со своего плеча, Аурелио хлестнул им по предплечью главы семьи Ломбарди, заставив всех троих молодых людей распахнуть глаза и рты в удивлении. — Ты на смертном одре ее замуж позовешь?! Где твоя совесть?! — Дедушка, пощади, — закашлявшись, вмешался Джулиано, тогда как Мартино заливался хохотом, ничуть не обидевшись. — Все куда сложнее… — Да что тут может быть сложного?! — всплеснул руками старик. — Помяни мое слово, уведут такую красавицу, а ты будешь локти кусать! Такая умница! Такая красавица! Такая уникальная и удивительная! А ты все тянешь, паршивец! — Уведут? — сквозь смех повторил Мартино, разве что не утирая слезы. — Аурелио, ну что ты как мать-наседка? — А потому что хватит мучать девочку столько лет! Я бы на твоем месте в первый же день у нас предложение ей и сделал! Джулиано, Джузеппе, — переключился на юношей старик, — а ну дайте мне номер вашей милой лисички! Скажу ей, чтобы нашла кого-нибудь стоящего для нашей синьориты, раз этот!.. — Поверь, кроме меня рядом с Мэри никто стоять не будет, — перебил хозяина ресторана Мартино. — И ее сына тоже вряд ли кто-то, кроме меня, переживет. — Вот это точно аргумент, — ухмыльнувшись и плюхнувшись рядом с отцом, согласился Джузеппе. — А если серьезно, чего еще предложение ей не сделал? — с задорной ухмылкой спросил младший. — Можно же уже. — У нее сейчас других дел много. Позже, — на удивление легко ответил на укол сына Ломбарди. — У очаровательной синьориты есть сын? — удивленно вскинул брови Аурелио, который определенно слышал об этом впервые за все годы, хотя Мэри нередко заходила к нему как минимум дважды, каждый раз, когда бывала в Неаполе. — Похлеще меня в лучшие годы, — подтвердил Мартино с какой-то гордой улыбкой на губах. — И почему я с ним еще не знаком?! Неужели не пускаете его в город?! Ах ты!.. — Когда-нибудь мы приведем всю их семью, — пообещал Джелиано, успокаивая разбушевавшегося старика. — Познакомишься и с Натом, и с Алексом, племянником Мэри, и с младшей, принцессой. Она еще милее, чем Кейтлин. Они приедут все вместе и… — И я обанкрочусь, потратив все на реставрацию города, страны, а скорее, континента после ваших приключений, — хмыкнул Ломбарди, припоминая, как совсем недавно его сыновья вместе со старшими детьми Хэтфордов устроили турне по Южной Европе. — Милее синьориты-лисенка? — недоверчиво прищурился старик, покачав усами и не обратив никакого внимания на ворчание Мартино. — Врешь. — Она просто уморительно произносит букву «р», потому что ее второй язык французский, — заверил Аурелио старший сын хозяина Неаполя. — Покормишь нас? — Ладно, — махнул рукой старик, словно и правда мог их прогнать. — Честное слово, Мартино, твои сыновья, кажется, и то зрелее тебя! Если синьорита уйдет от тебя, я ее поддержу! — крикнул через плечо он, прежде чем скрыться за дверью, провожаемый веселыми взглядами как Ломбарди, так и остальных посетителей. Постоянные клиенты, знавшие, о ком шла речь, и вовсе тихо хихикали себе под нос. — И по какому же поводу ты устроил этот балаган? — поинтересовался Джузеппе, когда старик Аурелио ушел, а гул гостей вновь наполнил воздух двора. — Все в курсе, что произошло с Натаниэлем? — двойняшки ожидаемо кивнули, но Летиция не шевельнулась, лишь отвела взгляд, рассматривая старый плющ, который почти добрался до крыши здания. — Лети? — Что? — она вздрогнула, услышав свое имя, а потом передернула плечами. — Нет, не в курсе. Обсуждайте, меня это не касается. — Лети… — Джулиано потянулся к руке сестры, но та обняла себя за плечи, словно озябла, вновь отворачиваясь. — Тебе неприятно сидеть с нами? — куда тише и без прежнего задора как можно осторожнее спросил Мартино. — Нет, все в порядке.       Беззвучно устало вздохнув, мужчина помассировал начавший ныть висок, призывая все свое терпение. Прежде чем явиться в Неаполь, он, несмотря на все сложные события последнего полугодия, впервые с похорон «отца» навестил свою мать, которая решила в покое и тишине прожить остатки своих лет в доме в Сицилии, где выросли дети. Они не разговаривали с самых похорон Густаво, но за ней приглядывала прислуга и люди Мартино в городе, по которому нередко безмолвно гуляла одинокая вдова. Он знал, что мать в здравии, а она, что сын приглядывает за ней как бестелесный ангел-хранитель, любивший ее, несмотря ни на что.       Когда Ломбарди явился, его встретила еще больше постаревшая женщина, с полностью седыми волосами, грустными едва заметно помутневшими глазами и искренней, но при этом вымученной улыбкой на губах. Ее любящие, пусть и ослабшие с годами, объятия стали панацеей, а рука на щеке мужчины ласкающим бризом на коже больного. Сидя в той самой беседке, которую любил Густаво, они не обсуждали прошлое, которое было слишком темным, грязным и запутанным, не лезли в будущее, которое было непонятным. Мартино просто рассказывал о своей жизни, как простого человека, не вдаваясь в тяготящие его мать подробности, радуя рассказами о любимой, младших Хэтфордах и собственных детях, за которыми неизменно приглядывал и которыми гордился. Он снова предложил Виктории перебраться в Неаполь или хотя бы навестить внуков, но ее ответ был тихим и печальным, отдающим горечью правды: — Этот мир никогда не был моим, дорогой. Я рада, если ты счастлив, но… если можно, я бы хотела провести свою старость здесь, в счастливых воспоминаниях, которые мне оставили дети, Густаво и ты. Я была Ломбарди только потому, что вышла замуж за твоего отца.       Простая и, к сожалению, неоспоримая истина — Виктория никогда по-настоящему не была членом этой семьи. Она родила Мартино, нынешнего главу, вырастила и воспитала двойняшек, один из которых в свое время сменит отца, и Лети, которой еще предстояло найти свое место, но никогда эта женщина не пыталась стать частью Ломбарди на самом деле. Лишь пару раз появилась на обязательных мероприятиях, но даже никому не запомнилась, стараясь держаться в тени. И менять это сейчас никто не собирался. Мартино оставалось лишь быть благодарным ей за все, что она для него сделала, целовать руки и давать то, что подарило бы матери душевный покой, в чем он ей и поклялся. — Не переживай, — Виктория сжала его большую крепкую ладонь своими тонкими подрагивающими и испещренными мелкими морщинами пальцами, — у меня все хорошо. Того, что есть, мне более чем достаточно. Для меня просто радость то, что у тебя с мальчиками и Лети все хорошо. — Хорошо… — Мартино кривовато улыбнулся, чувствуя легкую вину. — Не думаю, что хорошо. Я не лучший отец. — Ты старался уберечь их. Дал им светлое детство. Это куда больше, чем получают многие другие дети, ты же знаешь.       Невольно Мартино вновь провел параллель с Натаниэлем. Не тем, с которым устраивал спарринги, которого возил в студию тату, с которым препирался и цапался. Он вспомнил маленького настороженного ребенка с гипсом на руке и белыми, тогда еще сильно выраженными шрамами на животе, которые оставил биологический отец мальчика. Тот малыш с дрожащими от сдерживаемых эмоций сине-голубыми глазами, как у олененка, и поджатыми губками, несмотря на восстановление, все равно был тихим и зажатым. Его мальчики никогда такими не были. И, насколько он знал, никогда они не сомневались в нем. Да, отношения были сложными и запутанными и все же… — Мам… дай мне, дураку, совет, — попросил он тогда, заглянув уже не молодой женщине в глаза.       Они проговорили до глубокой ночи и потом целый день, думая, как лучше подойти к каждому из детей. Как не оправдаться — это никому было не нужно — а предпринять попытку выстроить лучшие отношения, чем были сейчас. От Джулиано можно было ждать острот и вдумчивости, от Джузеппе дерзости, рычания и фырканий, но молчаливого понимания, а вот Летиция… Она слишком сильно изменилась за последние годы, и даже Виктория была не до конца уверена, как подойти к девушке, чей переходный возраст был в самом разгаре, а гормоны бушевали. К собственному стыду Мартино понимал, что с той же Кейтлин, которая была ровесницей его приемной дочери, поговорить и объясниться мужчине было бы проще.       Сидя сейчас со своими детьми, Ломбарди отчетливее, чем когда-либо, видел, как много упустил и сколько ошибок совершил. Он не знал, как быть отцом, и сейчас, глядя на девочку, которой явно было некомфортно, чувствовал себя еще более виноватым. Пытался ли он хоть раз поговорить с ней, а не откупиться? Обращал ли достаточно внимания? Нет. Точно нет. Возможно, сделай он все правильно… — Я виноват, — выдохнул Мартино, кивнув, словно соглашаясь или подтверждая собственные слова. — Не буду извиняться, потому что это ничего для вас не изменит, но я хочу, чтобы вы знали, что я понимаю, что виноват. Я не был для вас хорошим отцом. — О как… — присвистнул Джузеппе. — Круто. — Прекрати, — шикнул на брата Джулиано, но их отец только слабо улыбнулся, качнув головой: — Пусть лучше выскажется. В конце концов, я говорю это не чтобы вы покивали, а потом разошлись. — Ты умираешь или спятил? — сухо спросил Джузеппе. — С чего вдруг такое праведное поведение? — Я спросил, знаете ли вы, что случилось с Натаниэлем, потому что это я отчасти помог ему выкрутиться. — В курсе, — хмыкнул младший. — Я помогал ему и понял, что… я никогда не помогал так вам, собственным детям. Даже не знал, нужна ли вам это помощь. Никогда не спрашивал. А потом понял, что последнее время провожу с чужой семьей больше времени, чем со своей собственной. Внимательнее отношусь к чужим детям, знаю их лучше, чем вас. И я знаю, что уже упустил время, что вы взрослые и… — Тогда к чему все это? — перебила его Лети, цедя слова сквозь плотно стиснутые зубы. — Ты плохой отец, да. И ты все пропустил. Тоже правда. Мы все это знаем. Что-то еще? Или ты решил, что покаешься, и мы заживем милой дружной семьей?! — Я знаю, что так не будет, — не дрогнув, готовый к подобной реакции, спокойно ответил Мартино. — Я хочу быть здесь для вас. Хочу, чтобы мы поговорили. Если вас все устраивает, значит, так и оставим. Я не собираюсь тянуть вас на семейные вечера или что-то в этом роде. Но если бы вы чего-то хотели, как-то что-то изменить… — он махнул рукой, стараясь подобрать верные слова. — Папой я вам не стану, но… отношения бывают разными. — Ха… — Джулиано удивленно вскинул брови, а потом разразился смехом, словно услышал лучший анекдот, такой реакцией удивив всех. — Простите, — махнул рукой он, стараясь успокоиться. — Секунду, я… — он потер лицо ладонями, стараясь собраться с мыслями и выровнять дыхание. — Это просто смешно, правда. Мэри на тебя и правда плохо влияет. Ты размяк. — Или старческий маразм, — хмыкнул Джузеппе, а потом поднялся на ноги. — Я за вином и покрепче, иначе я это не переварю. — Прихвати две! — крикнул младшему в спину Джулиано. — Первую мы залпом выпьем. — Лети? — слабо улыбнувшись на выходку сыновей, снова обратил свое внимание к девушке Мартино. — Я же… — она пожала плечами, все так же пряча взгляд, смотря на что угодно, но не на членов своей семьи, — я не Ломбарди. Не такая Ломбарди, как вы все. — А ты хотела бы быть? — терпеливо спросил мужчина, вспомнив все те разговоры о воспитании, которые делили они с Мэри, Стюартом и Викторией. — Я даже не знаю, как это! Как я могу знать?! Я!.. — на секунду Летиция подняла взгляд на приемного отца и тут же запнулась, вспомнив едва ли не единственный толковый их разговор с мисс Хэтфорд. Тот стыд она не забудет, вероятно, никогда. — Не важно. Я просто буду учиться и играть в театре. Мне все это не нужно. — Как скажешь, — на удивление легко согласился Мартино. Хотя, если задуматься, он никогда не пытался заставить ее делать что-то, не выбирал кружки и занятия, только… оберегал. — Если ты хочешь, чтобы мы… нет, чтобы я держался от тебя подальше, то так тому и быть, но… я был бы рад увидеть твое выступление. — Кстати, да, — встрял вернувшийся Джузеппе, на весу маленьким потертым штопором срезая пленку с горлышка бутылки вина и ловким опытным движением вкручивая металлическую спираль. — Следующее же будет через неделю? Первое в этом учебном году. — Откуда ты?.. — опешила девушка, но потом махнула рукой. — Хотя, о чем я. Это же вы. — Вообще-то мне лисенок сказала, — ухмыльнулся младший из молодых людей, а точкой в его предложении стал «чпок» открытой бутылки. — Она всегда все про всех знает. — Кейтлин? — удивленно вскинул брови Мартино, на что получил уверенный кивок сына. Несколько секунд мужчина переваривал это, а потом неодобрительно качнул головой. — Меньше доверяйте ей. — Прости? — Джулиано недоверчиво прищурился. — Это сейчас ты говоришь? Напоминаю, ты почти женат на Мэри Хэтфорд. — Именно. На ней. Но не на Кейтлин, Александре или Натаниэле, — забрав бутылку из рук младшего сына, Мартино буднично начал разливать вино по бокалам. — У нас хорошие отношения, Кейтлин ваша подруга, но не думайте, что она такая невинная и святая. Вы правильно ей прозвище подобрали. Эта лиса обведет вас вокруг пальца, а вы и не заметите, а потом еще спасибо скажете. И, поверьте, если она будет выбирать между братьями с сестрой и кем и чем угодно другим в мире, выберет она их.

***

      Кевин проснулся из-за странного звука. Один. Потому что теперь у каждого Ворона была своя отдельная комната. Личное пространство. И Дэй, казалось, чувствовал от этого больше дискомфорта, чем все остальные вместе взятые. Всю свою жизнь он делили комнату с Рико, хотел поступить так и вновь, но попросту не смог. Потому что в их новом доме, отремонтированном общежитии попросту не было ни одной спальни с двумя кроватями. И замки. Эти замки были, казалось, всюду. Кевин попросту не привык к такому количеству закрытых дверей. И окна. Большие и светлые с легкими тюлевыми шторами, сквозь которые каждый день ярко сияло солнце, так разительно отличавшееся от искусственного освещения, к которому он привык.       Жизнь словно перевернулась с ног на голову. Больше не было грозного крика мастера и всюду следующего по пятам стука трости, не было визгов боли и строгих команд, не было монохромной реальности с кляксами красной краски или крови. Не было Жана. Не было тренировок, после которых сил хватало только на то, чтобы дойти до спальни. Нет, безусловно, они все еще занимались каждый день и уставали, но… не так, как раньше. Это ощущалось иначе. Так еще и новость о новом тренере, в описании которого Кевин без труда узнал Дэвида Ваймака. Юноша просто не мог поверить в то, что это правда. Казалось бы, что может быть проще, чем разбудивший в утро воскресенья солнечный зайчик, но для Дэя это было сравнимо с появлением настоящего Санты в июле.       Перевернувшись на спину, нападающий уставился в потолок, продолжая слушать странный ритмичный звонкий стук, доносившийся с улицы из приоткрытого окна. Он просто не нашел в себе сил закрыть его перед сном, слушая шелест ветра в листве деревьев рядом и шум жизни кампуса. По всем законам это должно было мешать ему уснуть, но, в противовес логике, наоборот, убаюкивало. Сделав над собой усилие и вывернувшись из одеяла, он подошел к окну и, отведя чуть в сторону занавеску, без труда нашел источник разбудившего его звука — Натаниэль и Кейтлин. Несмотря на то, что солнце только взошло, это двое уже были на ногах и занимались чем-то странным. Босиком они выполняли какое-то чудное упражнение с палками, длина каждой из которой была фута два, прыгая и перекатываясь по траве. Они, вроде, и дрались, но при всем при этом разговаривали между собой и, кажется, не стремились причинить противнику вред. Именно стук этих палок и заставил Кевина открыть глаза. А, может, сработали его внутренние часы, по которым он жил с детства.       Первой мыслью в не до конца проснувшемся сознании Дэя был вопрос, что эти двое здесь забыли, но после он с запозданием вспомнил, что еще вчера Хэтфорды объявили, что ненадолго задержатся в общежитии с остальными и моментами даже будут жить с ними, так как их мать должна оставаться в Балтиморе, а Александр и Стюарт в скором времени улетали и не могли помогать и следить за ситуацией. Конечно, никому из «старых» Воронов эта новость не понравилась, все-таки они помнили, чем закончилось последнее совместное проживание с Хэтфордами, но и спорить они не могли, уже начав понимать ситуацию. Чего многие не ожидали — брат с сестрой не начали командовать или отдавать распоряжения, наоборот, когда игроки разложились и начали спускаться вниз, обследуя здание, эти двое снова появились, как черти из табакерки, и предложили свою помощь всем желающим. Натаниэль отправился с кем-то из ребят и Андричем обратно на стадион, чтобы перенести еще какие-то вещи, Кейтлин собрала вокруг себя девушек, предложив заказать онлайн украшения для комнат и составить список того, что могло понадобиться для бытовой жизни… но при этом ни один из них не брал на себя роль лидера, пусть они и притягивали народ. Так прошло несколько часов, а потом… они просто исчезли. Младшие Вороны с несколькими самыми спокойными старшими обсуждали в гостиной, уплетая приготовленную из-под ловких рук Кейтлин и Фелтон пасту, последнюю игру и неоднозначное интервью Тетсуи, который сам на себя не походил, когда обратились к Хэтфордам, чтобы спросить, что все это значит, но парочки уже и след простыл. Они словно растворились в воздухе. Не то уехали, не попрощавшись, не то ушли в свои комнаты. Только вот где они могли бы быть, Кевин так и не понял. Все жилые помещения были наверху. И вот теперь, ни свет ни заря они тренировалась на поляне под окнами нового общежития, явно переночевав здесь. В конце концов, ехать от Балтимора сюда было не тридцать минут.       Кевин наблюдал за ними, и не мог понять ни что они делали, ни для чего. И речь шла не только об этой странной тренировке непонятно чего. Все их поведение не поддавалось логическому объяснению. После того, через что им пришлось пройти в Гнезде, тот же Рико скорее переломал бы всем кости, мстя за всю боль и унижения, а Кейтлин и Натаниэль только улыбались, усмехались, фыркали, поддразнивали друг друга и протягивали руки помощи. Единственный, с кем они были грубы — младший Морияма, но и с ним они не переходили на прямые оскорбление, скорее… насмехались. С каплей злобы, но без той желчи и кислоты, что разъедала бы металл. — Ты меня жалеешь, — донесся до Кевина голос Кейтлин, которая отошла на пару шагов, встряхивая свои руки и явно отдыхая.       Даже со второго этажа он мог видеть ее выраженно очерченные мышцы, которые не скрывал спортивный топ и шорты. Она определенно потеряла в весе за то время, что пробыла в Гнезде, в ее теле практически не осталось жировой прослойки, масса снизилась, но судя по всему, девушку это не волновало и не мешало заниматься. — Потому что если я буду работать в полную силу, ты и минуты не выстоишь, — рассмеялся в ответ сестре Натаниэль, одетый в одни только спортивные штаны, тогда как на его шее поблескивал какой-то кулон, который Кевин заметил еще вчера. Видимо, подарок от близкого человека, раз парень не снял его даже сейчас.       С поджарого тела подростка уже сошли синяки, выровняв цвет кожи, на которой блестели только редкие серебряные шрамы. Особенно странными выглядели самые заметные и яркие на животе. Горизонтальные и длинные, словно… его несколько раз вспороли. — Хватит выпендриваться! — раздраженно прикрикнула на брата Кейтлин. — Давай как с Мартино. — Нет уж, — Натаниэль плюхнулся на траву, зажмурив глаза, как кот, и подставив лицо солнцу. — Мама и так голову оторвет, если узнает, что ты вернулась к тренировкам, плюс… — Кто бы говорил, — обиженно фыркнула девушка. — Плюс, — с нажимом повторил рыжий, — не хочу травмировать нежную детскую психику. — Ты о чем? Я старше тебя, придурок. — Так я и не о тебе, — шкодливо улыбнулся Хэтфорд, а потом посмотрел прямо на нападающего. — Ке-е-е-еви-и-и-ин, — сладко пропел он, заставив Дэя дернуться и резко отпрянуть от окна, — не стесняйся, выходи поиграть. Я знаю, что ты меня слышишь.       Кевин вдался в стену, чувствуя, как сердце заходится в груди. Конечно, головой он вроде как понимал, что это шутка, но почему-то его тело сковал ужас, не позволявший сдвинуться с места. Из окна доносился хохот Кейтлин, которая подначивала брата, на что тот только посмеиваясь фыркал в ответ, но… они двое были теми, кто привели Воронов к этому моменту. Эти дети младше самого Кевина, которые ни разу не склонили голову перед Тетсуи, сейчас совсем не выглядели угрожающими, никому не причинили вреда, но… он помнил тот взгляд из-под бровей, что Натаниэль иногда бросал на своих обидчиков, помнил, как в самом начале парень ворвался в комнату и защитил сестру. Это был не тот солнечный мальчик, что сейчас валялся на травке и смеялся, блистая улыбкой. В том взгляде, в тех глазах было столько праведного гнева, ненависти и угрозы, обещавшей долгую и мучительную смерть, что едва ли это можно было игнорировать. Именно поэтому он зашевелился и, натянув вчерашнюю черную футболку, вышел из своей комнаты, не забыв прихватить ключ-карту и пошел на первый этаж, на котором не было ни души.       Когда Дэй оказался на улице, Кейтлин сидела на ступенях веранды, попивая воду, тогда как Натаниэль… стоял на локтях вверх ногами, идеально балансируя и почти не качаясь. Мышцы его плеч и рук мелко подрагивали, грудная клетка, ребра которой были отчетливо видны, медленно поднималась и опадала в размеренном цикле дыхания, плоский живот с ярко очерченными мышцами был впалым, тогда как сам юноша, казалось, задремал, прикрыв глаза. — Серьезно? — Кейтлин бросила на Кевина скептический взгляд, а потом, фыркнув, швырнула в брата свою бутылку с водой.       Дэй был готов поклясться чем угодно, что импровизированный снаряд должен был попасть. Без всяких сомнений, так бы и было, если бы Натаниэль не наклонил таз и… не отбил летевшую в него бутылку ступней, после чего резво и ловко, одним плавным движением встал, глядя на сестру усталым взглядом, словно она проворачивала подобное каждый божий день. — Это Кевин, — тут же ткнула в парня рядом Хэтфорд, невинно хлопая глазками. — Ага. А я королева Великобритании, — закатил глаза Нат, а потом, подхватив упавшую неподалеку бутылку, по длинной и высокой дуге кинул обратно сестре. — Я не буду тренироваться с тобой всерьез, пока не восстановишь массу. Тема закрыта. — Ты шутишь?! — тут же взвилась она. — У меня одни мышцы были. Это месяца четыре работы! — Правда что ли? А я и не знал, — ухмыльнулся рыжий, а потом обратил все свое внимание на Кевина, который только и мог, что хлопать глазами. — Не спится? Солнце только встало, а ты уже на ногах. — Шум разбудил, — выдавил из себя ответ Дэй, готовый к тому, что Хэтфорд, пользуясь отсутствием свидетелей, в любой момент ринется на него. — А… — понимающе протянул тот, кажется, не замечая зажатости и страха собеседника. — Прости, мы не подумали, что вы не привыкли к белому шуму жизни. А чего прятался? — Я не прятался. — Да, конечно, — усмехнулся Нат, не поверив ни на секунду, но не стал пытать и снова обратился к сестре, словно потеряв всякий интерес к Дэю. — Давай, поднимая свою пятую точку и в рукопашную. У тебя вечно подвижность в них хромает. — Просто это ты спецшколу прошел, — закатила глаза девушка, но послушно поднялась на ноги. — Знаешь, мне иногда жутко любопытно, как проходили твои тренировки у старого змея, но, глядя на результат, становится страшно спрашивать. Ты там только упражнялся без минуты сна? — Ну почему же. Я еще язык учил и… — Это все? — выпалил Кевин, заставив обоих Хэтфордов затормозить и повернуться к нему. — В смысле? — склонил голову чуть на бок Нат. — Вы… Ты ничего не сделаешь? — А должен? — Он просто поддразнивал тебя, — пожала плечами Кейтлин, которая также была сбита с толку поведением Дэя. — Ты хочешь о чем-то поговорить? Тогда мы все во внимании. — Вы разве… не хотите отомстить? Или… не знаю… — Кевин поджал губы, не зная, какие слова выбрать и куда себя деть. — Что вы вообще здесь делаете? — Живем, — просто ответила Кейтлин, словно само собой разумеющееся. — Никто никому не собирается мстить, — соврал Натаниэль, в кои-то веки быстрее сестры поняв, о чем говорил запутавшийся человек напротив. — Ты — такая же жертва Тетстуи, как и остальные Вороны. Если ты думал, что я тебя сейчас бить буду или мучать, то забудь. Пока мы здесь, да и после этого, не будет никакого рукоприкладства. — Но я тогда… — Кевин запнулся, отведя взгляд, но и этих трех слов хватило, чтобы все поняли, о какой ситуации шла речь. — Если бы Нат не пришел, я бы просто оторвала ему яйца, — холодно сказала Кейтлин, скрестив руки на груди. — Виню ли я тебя в бездействии? Немного. Но ничего делать с этим не собираюсь. И тебе не советую. Просто живи дальше. Та жизнь закончилась. Началась новая. Точка. — Это так не работает, Китти, — к удивлению Кевина как-то грустно и с пониманием улыбнулся Натаниэль, ласково обняв сестру за талию, глядя с такой привязанностью и приязнью, словно девушка подарила ему весь этот мир. — Тебе, как и остальным, понадобится много времени и сил, чтобы преодолеть это, — обратив взгляд к Дэю, сказал Хэтфорд. — И с первого раза вряд ли получится. Будут откаты назад, неудачи… на самом деле, вряд ли вы когда-нибудь сможете просто забыть и перешагнуть. Но это можно превратить в стержень и броню. Чтобы вы могли вспоминать и говорить себе: «Если я пережил такое, справился с этим, то и с остальное для меня пустяк». — Говоришь так, будто сам проходил через подобное, — едва громче шепота пробормотал Кевин, стиснув кулаки и чувствуя, как подрагивают кончики пальцев. — А думаешь, нет? — ладонь Натаниэля скользнула по шрамам на его животе, а в глазах промелькнул какой-то загробный холод, но он исчез так же быстро, как и появился. — Ладно тебе, не парься так сильно. Все скоро станет хорошо, и вы все продолжите жить еще круче, чем раньше. — Серьезно? — на французском спросила Кейтлин, скосив глаза на брата. — Откуда такой лексикон? — Я знаю, что мне куда ближе китайские метафоры, но он не поймет, — на том же языке отмахнулся от ее замечания Нат, отходя от сестры и начав потягивать руки. — А Жан? — снова подал голос, когда оба Хэтфорда уже отошли и, кажется, были готовы начать спарринг. — Что будет с ним? — А тебя это каким боком касается? — ощетинился Натаниэль, вспомнив, как Моро задыхался от панической атаки, за что тут же схлопотал от сестры подзатыльник. — Тише ты, — шикнула на него Кейтлин. — Он будет делать то, чего сам захочет, — ответила Дэю девушка. — Мы поедем домой после завтрака. Могу передать ему, что ты переживаешь, если, конечно, хочешь. — Я… да, — только и ответил Дэй, а потом скрылся внутри здания. — Кислый он, — хмыкнула Кейт на французском, когда силуэт нападающего скрылся за стеклянными дверями. — Расклеился совсем. Капитана из него не слепишь. — Сам вижу, — устало ущипнул себя за переносицу Нат. — Может ему Ваймак мозги вправит? Тогда и слепим что-то дельное. — Скорее, окончательно все перемешает. Но дружить с этой депрессивной звездочкой надо. Права на экси все-таки у него. Спрошу у Жана, что он об этом думает. Погнали, — Кейтлин сделала первый выпад, но Нат отбил его легко, словно от мухи отмахивался. — Жана? А багет тут каким боком? — Кевин Жана бесил, но Моро чертовски наблюдательный, — девушка попыталась ударить по ногам, но вместо этого ей пришлось уворачиваться от полетевшего в лицо кулака. — Может что и подсказать дельное. Раскол в команде уже наметился, но на стороне революции нет лидера. А он нужен, чтобы мы могли в его тени скрыться. — Может эта Смоук? — Натаниэль сделал подсечку и опрокинул сестру на землю, при этом задумчиво смотря в сторону. — Она не дура и достаточно сильная… — На нее у меня другие планы, — кряхтя Кейтлин поднялась на ноги. — Женская лига нужна. И Фелтон пригодится там. Плюс, она в Воронах новенькая. Старички за ней не пойдут. Кевин тоже, судя по всему не вариант. Нужен кто-то еще. — Плетите заговоры с Жаном. Я вам тут не помощник.

***

      Найти квартиру в студенческом городке после начала обучения должно было быть попросту невозможно, но каким-то образом мисс Хэтфорд решила этот вопрос за неделю, так еще и помогла подобрать нового тренера команде, которую Дэвид оставлял в Мемфисе, тогда как ее «хамоватый сынок» помог с переездом, который вместо месяца занял два дня. С каких пор сотрудники доставки превращались в рабов, осторожно разбирающих вещи и расставляющих их по местам, Ваймак так и не понял. Большую часть времени, имея дело с этой… семейкой, он просто моргал, незаметно пощипывая себя за руку, чтобы удостовериться в том, что все это не какой-то сюрреалистичный сон. Однако куда больше переезда и прочего мужчину волновало другое — Тетсуи Морияма, Вороны и… его сын. В последнее он до сих пор едва ли мог поверить, но, чем больше смотрел на фотографии Кевина, тем больше схожих черт отмечал, коря себя за то, что раньше не подумал об этом. Хотя, с чего бы ему было об этом вообще думать?! У них с Кейли была теплая дружба, переросшая во что-то большее лишь один раз, когда они оба перепили, при этом они предохранялись, а Кевин… родился раньше срока с помощью кесарева сечения, вероятно, как раз чтобы Дэвид и не подумал. Не то что бы мужчина не мог понять подобное решение Кейли, но все же каждый раз, когда он смотрел на старые фотографии сына, чувствовал тоскливую тупую боль в груди от осознания того, сколько он пропустил. Еще хуже становилось, когда он начинал думать, через что Кевину пришлось пройти.       Окинув взглядом свою новую, еще не захламленную бумагами и грязными кружками из-под кофе квартиру, Ваймак тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли и закидывая сумку на плечо. Сегодня был его первый день в роли тренера и… едва ли он до конца представлял, что ему предстояло сделать. Он прекрасно помнил вторую встречу с мисс Хэтфорд, когда они обсуждали договор. Тогда ни Натаниэля, ни Кейтлин не было, а сидели они в переговорной свежего, современного, светлого офиса, из помещений которого, казалось, только-только выветрился запах краски. Помнил он и как вчера к нему на порог явились эти двое подростков с папками документов, личными делами и докладами. Они не настаивали на своем присутствии, не давили, лишь девочка предложила помощь, тогда как мальчишка… молчал. Совсем. Даже когда Дэвид согласился и пропустил их, рыжий устроился со своим ноутбуком прямо на полу в дальней части гостиной с наушниками в ушах, занимаясь какими-то своими делами, отвлекаясь лишь когда сестра обращалась к нему напрямую. — Если ты думаешь, что я зол на тебя, это не так, — заговорил с подростком Ваймак, пока Кейтлин вызвалась заварить чай и ушла на кухню, подозрительно хорошо ориентируясь в квартире, которую, пусть мужчина и не знал, выбирала вместе с тетей. — М? — Натаниэль сорвал один наушник и поднял на тренера непонимающий взгляд. — Ты вспылил. Учитывая всю ситуацию… я могу понять. — Вряд ли, — холодно и остро усмехнулся парень, но, с запозданием поняв, что его искренняя мимика сейчас недопустима, сгладил свое выражение лица. — Я просто не хочу мешать. И характер у меня дрянь. Если я вам понадоблюсь, вы всегда можете позвать.       Дэвид тогда так и не нашелся, что сказать в ответ. Казалось, этому ребенку и правда было плевать, что он около пяти часов сидел, как отвергнутый чужак. Чем он мог так долго заниматься в полном молчании, мужчина не представлял, однако… к концу вечера телефон рыжего зазвонил, и, взяв трубку, он заговорил с кем-то на том конце на странном незнакомом Ваймаку языке. С равным успехом это мог быть как японский, так и китайский или корейский. В любом случае именно на этом языке Дэвид услышал от Натаниэля больше всего слов и наблюдал самые яркие реакции. Парень и фыркал, и кривил губы, и закатывал глаза, и смеялся вполне искренне, пусть и тихо, чтобы не мешать работающим Кейтлин и Ваймаку, а потом, спустя добрых двадцать минут разговора, Хэтфорд вновь удивил, переключившись на французский, словно тот был его родным языком. Мужчина учил в школе только испанский, поэтому не понял ни единого слова, но вот сестра нелюдимого рыжего в ответ, не отрываясь от личных дел, в согласие промычала и даже ответила что-то, после чего перескочила на английский, привлекая к себе внимание Дэвида.       За тот вечер девочка помогла ему запомнить все имена, узнать истории до Гнезда и за время пребывания там каждого игрока, но при всем при этом Ваймак все еще был не уверен в том, как вести себя с новой командой, особенно учитывая то, на чье место он приходил. Он был убежден, что у стадиона его снова будут ждать эти двое, но вместо Хэтфордов его встречал улыбчивый Луис Андрич, который после и представил команде. команде Воронов, в рядах которых не было ни Натаниэля, ни Кейтлин. — Мне нужно представляться? — спросил Ваймак, когда менеджер команды покинул поле. — И вы наш новый главный тренер? — недоверчиво прищурился один из четверокурсников. — Сам в шоке, — кивнул мужчина, решив не строить из себя непонятно что. Несколько смешков показали, что стратегию искренности он выбрал не зря. — Меня ввели в курс дела, так что я знаю чуть больше, чем СМИ и фанаты. Обращаться ко мне можете как хотите: по имени, по фамилии, просто «тренер», да даже «эй» сойдет. Я отзовусь. Все запомнили? — Вороны кивнули, как болванчики на приборной панели дальнобойщика. Выглядело это весьма забавно. — Хорошо. Дальше. Мне передали ваши медицинские карты с пометками вашего нового врача, мистером Дагонт. Часть из вас отправляется на лечение, — игроки загудели в протесте, но Ваймак и бровью не повел. — Не обсуждается. Больные и покалеченные вы ничего не выиграете. Или вы думали, вас на обследование для галочки отправили? — Хотите исключить из команды, так и говорите! — выпалил кто-то. — Я? Я не хочу. Я следую протоколу. И за плохое здоровье еще никого из команды не выгоняли. За нарушение правил — да. Но вы для меня все равны. Я вас не знаю, как и вы меня, так что будем знакомиться и учиться работать вместе. — Бред, — фыркнул Рико. — Ты хоть понимаешь, с кем говоришь? — А не похоже? — Дэвид скептически вскинул бровь, без труда найдя Морияма и… сына рядом с ним. — У тебя какие-то вопросы? — Как из всех тренеров могли выбрать… тебя? — Хороший вопрос, — не дрогнул, в отличие от Кевина, Ваймак. — Я не лучший тренер. Это правда. Да и защитником я был не лучшим из лучших. Но не я буду играть, а вы. Как тренер, я являюсь вашим помощником. Тем, кто будет направлять вас и помогать становиться лучше. Кто протянет руку и подтолкнет вперед. Кто станет для вас опорой, щитом, да чем угодно, если это поможет вам. В этом заключается моя работа. Сделать все, чтобы вы смогли стать лучшими игроками, чем были прежде, а не быть лучшим. Чуешь разницу?       Натаниэль, сидевший перед ноутбуком и наблюдавшей за трансляцией с камеры, которая обычно использовалась для записи игр, раздраженно прищелкнул языком, а потом передал сестре свою любимую футболку, на которую Кейтлин давно положила глаз, но он впервые за долгое время встал в позу и отказывался отдавать, зная, что обратно эту часть гардероба уже никогда не получит. Чертов Ваймак его подставил, поведя себя точно так, как сестра и предсказывала. Эта зараза куда лучше него понимала и чувствовала людей, улавливая все, казалось, с первого взгляда и разговора, ошибаясь раз в сотню лет. Попрощавшись с любимой футболкой, которая тут же оказалась в цепких загребущих лапах сестры, Натаниэль вернул взгляд к экрану, мысленно параллельно строя планы на следующие выходные. Все-таки в эти ему так и не удалось никуда свалить — он не был готов оставить Кейтлин один на один с Воронами, но вот в следующие… Они могли бы исчезнуть где-нибудь вместе. — Это просто оскорбительно, — в это время презрительно фыркнул Рико, словно перед ним стоял не взрослый мужчина, сделавший себя сам, а какое-то отвратительное создание, которое даже божьей тварью назвать было нельзя. — Полностью согласен, — деловито кивнул Ваймак, сохраняя завидное хладнокровие. — Дальше. Вы можете прийти ко мне в любое время дня и ночи с любым вопросом. Даже если просто нужно с кем-то поговорить — мои двери открыты, а телефон включен. Адрес и номер пришлю каждому на телефон.       Хэтфорды переглянулись между собой, отмечая, что эту инициативу Дэвид с ними не обсуждал и вообще неизвестно когда выкинул. Возможно, подговорил Андрича. В любом случае это было хорошо. Если бы он раздавал бумажки, Рико, без всяких сомнений, попытался бы изъять их, а так… Кто воспользовался информацией, кто удалил, кто просто сохранил — неизвестно. Это было разумно. — Следующий пункт нашего марлезонского балета — тренировки. Я не собираюсь ломать вас и гнуть свою палку. Сегодня я только наблюдатель. Да, мне рассказали и показали ваши обычные тренировки, но я хочу увидеть все своими глазами. После этого у вас будет время на учебу, а вечером, после ужина, встретимся в общежитии и все обсудим. Возражения?       Вороны, услышавшие о столь демократичном подходе, моргали, опешив, тогда как младшие заулыбались, словно закинувшись какой-то дрянью, но и их можно было понять. После Тетсуи Дэвид казался как минимум ангелом, посланным с небес. Как же. Тренер, предлагавший вести дискуссию, вместо того, чтобы вбивать свое мнение в чужие умы тростью. Как мало на самом деле нужно было для счастья тем, кто познал худшее… Но, что удивительно, одобрительно уголки губ приподнялись и у нескольких старших. Все-таки ласка или хотя бы человеческое отношение и дворовым котам приятны. — Хорошо. Сейчас я назову имена тех, кто отправится вместе со мной к мистеру Андричу. Вместе с ним вы поедете в клинику, в которой проходило обследование, на лечение. В это время прошу капитана провести разминку, а после начать тренировку с мистером Росси. — Конечно, — с готовностью кивнул Федерико, выходя на поле и вставая плечом к плечу с Ваймаком. — Два брата акробата, — весело фыркнул Нат, откинувшись на диване, закинув в рот орешек. — Они поладили, просто посмотрев друг на друга? — спросил он, чуть повернувшись к сестре. — Нет, — та отрицательно качнула головой, устраивая голову на его коленях. — Просто, думаю, Росси никогда не был приверженцем методов Тетсуи. — Думаешь оставить его? — Почему нет? Тренер он и правда не плохой, достаточно строгий, но в меру, техничный, прямолинейный. Будет держать Ваймака с его необузданной добродетелью в узде. До следующей игры не так много времени. Сегодня уже понедельник, а игра в пятницу. Еще и выездная. Чем больше знакомых лиц, тем лучше. Итак шума навели. — Разумно, — задумчиво протянул Нат, устало прикрыв глаза, пальцами расчесывая длинные густые волосы сестры. — Как принцесса? Из-за долгов по учебе так и не смог с ней поговорить. — Дуется из-за этого, но понимает. Вовсю пляшет на чувстве вины отца за то, что он не позволил ей жить на два континента, и вьет из него веревки. Оценила твое предложение стать любимой гостьей нашей уже не молодой фанатки корги и верховой езды. В общем, как обычно. — Жан? — бодрого ответа не последовало, что заставило Натаниэля опустить взгляд на сестру. — Что не так? — Он… хочет приехать сюда, — девушка будто виновато отвела глаза, скрестив руки на груд в защищающемся жесте. — Сегодня. Хочет посмотреть на Ваймака, и как продвигается наш с ним план. — И ты говоришь мне это только сейчас? — Возможно, он попросил меня сделать так, чтобы ты куда-нибудь свалил, и вы не пересеклись, — пробормотала она, нервно покусывая губы. — Причина? — Кейтлин не ответила, и Натаниэль начал по-настоящему волноваться. — Китти? — куда более строго потребовал он. — Жан… хочет кое-что сделать. — Если это навредит ему, нет, — девушка резко села и направилась к своему рабочему стону, подогревая опасения брата только больше. — Мама знает? — а в ответ лишь тишина. — Кейт! Мы не можем действовать необдуманно и без ее разрешения! У нее сейчас и так дел невпроворот из-за сегодняшнего ежеквартального собрания! — Все будет нормально… — А не верится, — рыкнул Нат, подрываясь на ноги. Быстро преодолев разделявшее их расстояние, он повернул кресло, в котором сидела Кейтлин, заглянув в ее подрагивающие от напряжения глаза. — Проклятье, — выдохнул он. — Ты прониклась к нему и идешь на поводу у эмоций и его желаний, — не спросил, констатировал факт он, зная сестру едва ли не лучше, чем самого себя. — Ты пообещала. — Мышонок… — Вот не надо! — взбрыкнул он, резко отпрянув, но тут же взял себя в руки, чувствуя, что распаляется. — Подожди. Дай минуту, — выпалил он, отойдя подальше.       Нервно потирая пластинку кулона на свое шее, Натаниэль замер на месте, глядя в пустоту, уйдя в собственное сознание, прокручивая сотни вариантов того, как мог пройти сегодняшний вечер. Он туманно знал, какие планы строили Кейтлин и Жан, но никогда не совал свой нос в их дела, доверяя то, что те умели лучше всего. Управление массами было их любимым занятием, тогда как сам Натаниэль предпочитал точечное нападение. Конечно, они с сестрой обсуждали, кого нужно убрать из команды, ведь ни один из них не верил в перевоспитание и изменения личности на корню, но вот детали… — Планы меняются, — спустя пять минут выдал наконец он, вновь подняв на Кейтлин спокойный, ровный и всегда любящий для нее взгляд мерцающих, как синяя шпинель глаз. — Ты будешь хорошим полицейским, а я плохим. Если что-то пойдет не так… — Нат. — Если что-то пойдет не так, — с нажимом продолжил говорить он, — пусть они остерегаются меня. — Так ты станешь вторым Рико. — Нет, не стану. Потому что я не буду доказывать свое главенство. Мне это и не нужно. Я буду защищать, как кавказский волкодав. Не больше, но и не меньше.       Кейтлин удивленно вскинула брови, а потом… разразилась хохотом, сложившись в кресле пополам, уткнувшись лбом в собственные колени. Она залилась звонким смехом, не в силах удержаться, тогда как Натаниэль чувствовал себя настоящим идиотом, стоя перед ней с самым серьезным выражением лица. Вся строгость и серьезность ситуации развеялись, как по мановению ветра, оставив лишь комично хихикающую, почти хрюкающую Кейтлин перед ним в шортах и мужской футболке — судя по размеру и надписи на итальянском, принадлежавшей одному из братьев Ломбарди. — Прости, — смахнув набежавшие в уголках глаз слезы, выдавила из себя она. — Это просто было слишком смешно. Где ты, а где собаки? Ты больше на какую-нибудь титанобоа похож. — Титанобоа? Огромная доисторическая змеюка? Миленько, спасибо. — Ты прав, я зря так оскорбила это прекрасное создание… Но собаки — это правда не твое. Может…       Натаниэль устало прикрыл глаза, раздраженно ущипнув себя за переносицу, позволяя сестре несчастно измываться над собой. Только ей и Хоуп. У девочек не было лимита, рыжий их слишком любил, разрешая любые шалости и проказы. Опустившись обратно на диван, краем уха слушая ее громогласные рассуждения, которые буквально танцевали на костях его гордости, он продолжил смотреть за тем, как проходит тренировка Воронов, отслеживая язык тела каждого и делая в голове пометки. Этот день обещал быть куда сложнее, чем он планировал изначально, а Жан… С одной стороны, мог бы и предупредить, а с другой… Натаниэлю было искренне интересно, что же француз собирался делать, как себя вести и что говорить.       Краем глаза поглядывая за тренировкой, параллельно слушая лекцию и просматривая электронные письма от брата — дубликаты тех, что приходили от Мэри, Стюарта и других людей — парень даже не заметил, как сестра перебралась со своим компьютером обратно на диван к нему, устроившись под боком, разве что не урча от удовольствия и человеческого тепла рядом. Как и прежде, говорить что-то или возмущаться Натаниэль не стал, слишком привыкший к покушениям на свое личное пространство. В конце концов, в детстве он и сам был не лучше. Просто рыжий перерос это — спасибо, дорогой мастер — а Кейтлин довольствоваться малым в смысле тактильного контакта никогда не приходилось. Устроившись, они занимались каждый своими делами, лишь изредка перебрасываясь несколькими фразами то на одном, то на другом языке, какой им был удобнее в зависимости от рода деятельности.       Когда из приоткрытого окна послышался гул возвращающихся с тренировки Воронов, ни один из Хэтфордов даже не поднял головы — оба были слишком заняты и увлечены. В конце концов, если бы кто-то их искал, то с легкостью мог бы найти, постучав в дверь — три дня назад один из первокурсников, Люк, все-таки отследил их и обнаружил не только еще одну спальню в большом здании общежития, которую брат с сестрой делили, но и черный ход, раньше служивший дорогой для прислуги к сараям или каким бы то ни было другим техническим и обслуживающим постройкам. Теперь же эта дверь была путем отхода только для Хэтфордов. Так или иначе, сейчас они были слишком заняты своей учебой, стараясь сделать все возможное, чтобы перегнать программу еще больше и выпуститься уже в следующем году, по сути, еще раз перепрыгнув через класс, чтобы восемнадцать им исполнилось уже в университете, как и было принято в их семье. Ни года в пустую. Их жизни были слишком коротки и нестабильны. Они хватались за возможности и вгрызались во время, не позволяя ни одной секунде утечь сквозь пальцы, зная, насколько те ценны. Эту гонку они не имели права проиграть.       Хэтфорды как раз дружно материли судебную систему Великобритании, когда раздался глухой стук кулака в дверь. Только вот не той, что вела внутрь здания, а их личного черного хода. Замолкнув, они напряженно переглянулись между собой, понимая, что в обед гостей они никак не ждали, но, прежде чем два параноика надумали себе невесть что, телефон Кейтлин, положенный экраном вверх, загорелся, пиликнув, показывая сообщение от Жана на французском:       «Может, соизволите открыть? У меня так-то ваш обед».       Облегченно выдохнув, девушка тут же пошла открывать, успокаивающе коснувшись плеча Ната, который на текст смс-ки только закатил глаза, возвращаясь к тексту слайдов с теорией, лишь краем уха слушая разговор за своей спиной. — Ты же должен был приехать к вечеру, нет? — Должен, но Кайл и Джордж ворчали, что вы, вероятно, опять пропускаете прием пищи, несмотря на предписание врачей, поэтому заставили меня поехать раньше, заодно взяв еду в вашем любимом ресторанчике. — Стой, — судя по шелесту пластика, Кейтлин взяла в руки пакет, и что-то в нем ее насторожило. — Почему боксы еще теплые? Ехать ведь два часа минимум?! — Возможно, чисто гипотетически, Мэри по вам соскучилась, и, когда мы сидели с чаем и горячим шоколадом в четверг, я предложил ей заключить контракт с компанией по аренде вертолетов. — Ты сделал что? — услышав такой бред, даже Натаниэль не смог остаться безучастным. — На вертолете всяко быстрее, чем на машине, а ей как раз нужно было какое-то средство передвижения между Нью-Йорком, Балтимором и этим университетом. Вот я и предложил. Плюс благодаря этому будет возможна экстренная транспортировка любых необходимых… объектов. Кто будет проверять вертолет, принадлежащий какому-то дедуле миллионеру, сотрудничающему с Хэтфордами и Морияма? Надо, правда, от вертолетных площадок еще какое-то время добраться до нужного адреса на машине, но если считать... — То есть пока нас не было, вы с мамой организовали себе и нам вертолеты-такси? — И вертолеты-доставку, да, — подтвердил Жан, усевшись прямо на пол, протягивая Натаниэлю картонный стаканчик. — Твой Том Ям с креветками и белыми грибами. Острый. И рис к нему, — еще одна коробочка оказалась на низком журнальном столике, заваленном бумагами. — Гречневая лапша с телятиной в сумке. Кстати, мисс Хэтфорд вроде хотела сказать вам, что приезд всех Ломбарди отменяется. — Да, Джузеппе мне уже написал, — подтвердила Кейтлин, забравшись на диван, скрестив ноги по-турецки и начав с завидным аппетитом уплетать свой рис со свининой, яйцом и тушеными овощами. — Жалко. У тети Мэри скоро день рождения, было бы лучше отпраздновать всем вместе. — Не вариант, — качнул головой Нат, терпеливо помешивая все еще горячий суп, который, вероятно, всю дорогу провел в сумке, сохраняющей тепло. — Алекс тоже не сможет. У него учеба начинается. А дяде Стюарту надо разгребать проблемы, которые были объявлены сегодня на ежеквартальном собрании. — А когда у нее день рождения? — спросил Жан, неспешно поедая свою курицу в соусе тереяке. — Одиннадцатого, — отозвалась Кейтл. — А потом двадцать седьмого твой. — Кстати, о тебе, — хмыкнул рыжий, тут же впившись взглядом в Моро, который смотрел на него самым невинным взглядом, каким-то чудом не пачкая свою светло-голубую рубашку. — Почему я узнал о твоем приезде только пару часов назад, а мама даже не в курсе? — Я ее предупредил, — возразил француз. — Сегодня утром. Сказал, что съезжу проветриться и прогуляться. — Это теперь так называется? — удивленно вскинул брови Хэтворд, тогда как Кейтлин рядом с ним прыснула, чуть не выплюнув теплую еду. — Прогуляться и проветриться? А если тебя переклинит, как в тот раз? Багет, ты нормальный? — Насколько мне известно, нет, но точнее тебе ответит психолог, контакт которого мне прислала мадмуазель Николь, — совершенно невозмутимо ответил Жан, чинно поедая дурацкими дешевыми одноразовыми палочками курицами и рассыпчатый рис. — С доктором Туавен мы встречаемся завтра в шесть вечера. Дать номерок? — Ты!.. — Нат задохнулся секундным возмущением. Эти хитро блестящие серые глаза напротив, полные озорства и в то же время невинности, приподнятые в очаровательной улыбке уголки губ, что делало Моро похожим на ангела с картины живописца с этими чуть завивающимися волосами… — Ха-а-а-а-а, — он устало прикрыл глаза, снова ущипнув себя за переносицу, чувствуя неподдельное раздражение. Он явно встретил достойного соперника… — Не привык получать отказы? — все так же спокойно поедая курицу, спросил Жан, хитро прищурив свои светлые серые глаза, блестевшие доселе незнакомым озорством. — Мягко говоря, — рыжий устало потер лицо, а потом вернулся к ароматно пахнущей еде, оставляя двух интриганов плести свои паутины.       В какой-то момент Кейтлин сделала фотографию заставленного боксами «доставки» журнального столика, после чего выложила у себя в инстаграме, отметив обоих парней на снимках, на что Нат только фыркнул, представляя, какой шум поднимется уже через пару часов, когда весь мир узрит идиллию старшей дочери Стюарта, сына Мэри, по совместительству еще и приемного ребенка семьи Вейдун и, как все думали раньше, потерянного для их мира последнего Моро. Это было почти жестоко по отношению к сплетникам, которые при всем желании не смогли бы получить ответы на интересовавшие их вопросы.       Быстро скинув оставшийся мусор в полиэтиленовые пакеты, все трое засели с учебой, благо если у них и были групповые работы, то втроем, что сильно облегчало процесс. Правда, долго мирно просуществовать они не смогли из-за гула, а потом и криков, что начали сотрясать все здание. Кейтлин на это заинтересованно подняла голову от тетради, вслушиваясь, Жан прищурился, словно стараясь узнать голоса, и только Натаниэль устало закрыл глаза, понимая, что никакого отдыха или даже просто спокойного времени у него не будет. Он заранее знал, что будет дальше. Заранее знал, что эти два непоседливых интригана заговорщически переглянутся, а потом синхронно поднимутся на ноги. Конечно, конечно, они не могли проигнорировать это. Разумеется, они пошли к двери и заинтересованно выглянули в коридор, вслушиваясь в ругань. Очевидно, затаившись на пару секунд, затем выскользнули из комнаты. С кряхтением старика поднявшись на ноги и мысленно попрощавшись с экономикой, которую он так и не доделал, Натаниэль поплелся следом за Жаном и Кейтлин. Идя за ними по пятам, он продолжал ворчать себе под нос, уже предчувствуя головную боль, которая последует за этим отвратительно длинным вечером, ведь, когда все решится, начнется новый цирк с Ваймаком во главе... А он просто хотел закончить с долбанной домашкой.