Львица и ее маленький львенок

      Они ошиблись. Они не были готовы к Гнезду. Ни один из них. Они не были готовы к шестнадцати часам работы в день. Они не были готовы к нападениям Воронов. Они не были готовы к ненависти и зависти за то, что смогли просто прийти и забрать себе места. Они не были готовы к жажде Рико доказать свою власть, которую тот получил так же, как и Хэтфорды свои места в Гнезде. Они не были готовы молчать, за что и платили каждый чертов раз. Нет, Тетсуи ни разу не поднял на них руку, но его племянничек со своими подпевалами… Они не были готовы к безразличию со стороны персонала и даже врача команды, когда он смотрел на их травмы на еженедельном осмотре и словно не замечал или списывал на «экси — агрессивный вид спорта».       Они умирали от нагрузок, которые не были предназначены для их возраста, не наедались пресной «правильной» едой, не высыпались за те короткие урывки времени, что им давались. Натаниэль думал, что он легко справится с подобным. В конце концов, в доме Вейдуна он тоже не отдыхал. Но его мастер прекрасно прочерчивал грань между «дать сильную нагрузку» и «довести до изнеможения». Его учитель не относился к нему, как к расходному материалу. В Пекине у Натаниэля было четкое расписание сна, чтобы он всегда мог восстановить потраченные силы и встать бодрым, сильным и готовым к новому дню. Он всегда ел три раза в день вкусную, сытную и полезную еду, что подпитывала его организм, а также иногда делал перекусы сухофруктами или орехами. У него были синяки и даже небольшие шрамы, но их всегда обрабатывал или он сам, или Хуэйцин, или семейный врач. А если травма была обременяющей, Лю всегда давал ему время выздороветь, меняя курс обучения, ведь всегда подчеркивал о важности здорового тела, духа и разума. И никто в доме Вейдуна не смел устраивать травлю. Никогда. Даже те, кто ненавидел Натаниэля или завидовал ему, не позволяли себе опускаться до подобного. Слишком низко, слишком грязно и мелочно. Та же Хуэйцин лишь усерднее работала над собой, чтобы не отставать. — Я в порядке, — отмахнулась от его обеспокоенного взгляда Кейтлин, откидывая косу назад и прислоняясь к стене коридора, что вел из тренажерного зала в блок общежития. — Еще немного, и я сама вгрызусь в глотку этому недолюбленному закомплексованному придурку с синдромом бога, — прошипела она. — Черт, прошло только две недели, а я… — она запнулась, шумно втягивая носом воздух. — Мы не справляемся. — Знаю, — Нат устроился рядом, прижимаясь плечом к плечу сестры. — У меня два растяжения. Не представляю, как остальные играют со всеми травмами. — На обезболивающих. Не знаю, как там у Жана, но у Теи целая коробка. Часть из них — рецептурка. Дело дрянь, Нат. И я серьезно. Ребята буквально играют на износ. Их тела работают на грани возможностей, если не за гранью. — Нужна будет зачистка от мусора и лечение для оставшихся, — согласился он. — Того, что есть, достаточно, чтобы… — договорит рыжий не смог, потому что услышал приближающиеся шаги. — Это просто я, — улыбнулась Мулдани, появляясь из-за угла. — Материте Рико, пока никто не слышит? — Типа того, — хмыкнула Кейтлин, отталкиваясь от стены и дергая брата за подол майки для спортзала, зовя за собой. — Я же говорила тебе в первый день, — цокнула языком Тея. — Вот замутила бы с кем-нибудь из старших, и проблем никаких. — Что, прости? — Натаниэль медленно поднял взгляд на защитницу, чувствуя, как волосы на затылке медленно шевелятся. — Не строй из себя такого моралиста, — фыркнула Мулдани. — За эти две недели вы должны были понять, как тут все устроено. Есть иерархия. Все ее придерживаются. Да и мы все наслышаны о вашем разгульном образе жизни. Чего тут такого? — Это мы заметили, но секс как обменная монета? — он должен был быть уверенным в том, что все верно понял. — Поверь, если бы я не спала с Кевином, моя жизнь была бы куда тяжелее, — рассмеялась Тея, тогда как оба Хэтфорда замерли, словно их окатили с головы до ног ледяной водой. Они уже знали, как это ощущается на самом деле. Рико решил, что они были недостаточно бодрыми на тренировке пять дней назад… — Ты спишь с Кевином? — на грани слышимости выдохнула Кейтлин. — Да, еще с середины первого курса, — безразлично пожала плечами защитница, заходя в комнату. — Его буквально всему пришлось учить, но оно того стоило. — Но… — Кейт бросила опасливый взгляд на брата, замечая, с какой силой стиснуты его челюсти. — Ты сейчас пойдешь на четвертый курс. Вам тогда было… Четырнадцать и девятнадцать? — Ну, он был весьма неплохо сложен для четырнадцати лет, — беззаботно рассмеялась Тея, распуская волосы, слегка влажные от пота. Словно в этом не было ничего такого. Словно… — Я должен идти в свою комнату, — холодно процедил Натаниэль, заставляя свои плечи и руки расслабиться, — а то Жан снова засядет в ванной и будет битый час зря тратить горячую воду.       Хэтфорд проводила глазами спину брата, от которого едва ли не видимыми волнами растекались ледяная ярость и напряжение, а шаги были широкими и тяжелыми. Девушка могла понять. Вероятно, в его голове были те же мысли, что и в ее собственной. Отвращение, осознание, презрение… Теодора говорила о том, что буквально совратила малолетнего, когда сама была уже взрослой, с таким безразличием, словно это нормально, словно в этом нет ничего такого, но ведь… Кевин был лишь ребенком. Этому попросту не может быть оправдания. Даже если Дэй не до конца осознавал всю серьезность, думал членом, то Тея должна была остановить это. Она была взрослой. Ей было девятнадцать.       Они с Натом не были святыми. Далеко нет. Но, как Кейтлин не спала ни с кем, с кем могла целоваться в клубах, хоть это, определенно точно, было на грани, так и Натаниэль, насколько она знала, даже будучи вусмерть пьяным, на их каникулах засыпал всегда в одиночестве. И те, с кем они целовались и зажимались, никогда не знали, сколько им лет. Вероятно, считали, что брату и сестре около семнадцати или восемнадцати, ведь благодаря спорту и тренировкам тела обоих были прекрасно развиты, а Кейтлин отлично умела пользоваться косметикой. Если бы тот же Александр или двойняшки Ломбарди узнали, что какой-то взрослый мужчина пытался затащить ее в койку… В мировом океане появилось бы чуть больше корма для рыб.       Поборов тошноту, Кейтлин вошла в комнату, прикрыв за собой дверь, хоть это и было бессмысленно из-за отсутствия замков. Это станет проблемой. Это означало, что Мулдани прогнила вместе с Гнездом, а значит… они избавятся от нее в будущем, как и от всего остального.       Почти влетев в их с Жаном спальню, Натаниэль проигнорировал француза и тут же ринулся в ванную. Ему нужно было, черт возьми, подумать. Сев под едва теплые струи, он прикрыл глаза и постарался сосредоточиться. Из-за того, что он не практиковал медитации уже больше двух недель, мысли беспорядочно метались в голове и никак не хотели успокаиваться. Он буквально чувствовал, как теряет все, что приобрел за годы обучения, что не могло не злить и не раздражать.       Выровняв дыхание и оставив свое сознание пустым, он достал из памяти образы с Хуэйцин. Они в бане. Ее предложение, которым она пыталась вынудить его. Их соглашение. Поцелуй на похоронах Натана. Прогулка по набережной Нью-Йорка. Это не было нормой. Они оба это понимали. Она извинилась. Пыталась ли она совратить его? Было ли это так же отвратительно, как и история о девятнадцатилетней Тее и четырнадцатилетнем Кевине? Был ли Натаниэль жертвой? Он не чувствовал этого. Но ведь в этом и была суть, верно? Что он до последнего не должен был понимать… «Прости за то, что пыталась обмануть и таким мерзким образом. Это было отвратительно с моей стороны» — сказала она тогда. И это было искренне. И за все это время, даже тогда в бане, она не прикасалась к нему. Все было лишь на словах. И Натаниэль был тем, кто контролировал ситуацию и принимал решения. Даже когда она пыталась склонить его к этому, Хуэйцин давала право выбора. Было ли это верным? Нет. Совсем нет. Но она не перешла границу. Было ли так же с Теей и Кевином? То, как легкомысленно эта девушка говорила о произошедшем, как насмехалась…       Вынырнув из своих мыслей, Хэтфорд распахнул глаза, вперив взгляд в стену. Лившаяся сверху вода затуманивала зрение, но он не обращал на это внимания. Он в четырнадцать и он сейчас, конечно, не два разных человека, но он определенно мог сказать, что сильно изменился за этот год. Переходный возраст, будь тот неладен… Если он в пять лет и в семь не сильно отличались друг от друга, то в тринадцать и в пятнадцать — совсем другое дело. Натаниэль прекрасно знал — с одиннадцати до восемнадцати психика людей переживает основной этап взросления, и личность может кардинально измениться. Развитие и изменения особенно сильно заметны. Поэтому…       Выйдя из душа, он нашел Жана, массирующим собственные плечи на кровати с легкой гримасой дискомфорта на лице. Его личный французский информационный справочник. Вот кто поможет ему решить эту дилемму. — Багет, моя марсельская услада для глаз… — мурлыкающе на французском протянул он. — Мне уже не нравится, — хмыкнул Моро, заметив злобное выражение лица Хэтфорда, уже привыкший к тому, что они говорят только на его родном языке.       За эти две недели они и правда смогли неплохо поладить, живя под одной крышей и латая друг друга. Поняв ситуацию, Моро не пытался вымолить прощение, осознав, что никто в этом не нуждается, и делал то, о чем оба Хэтфорда его попросили — ждал. Рана, что кровоточила в первый день Натаниэля в Гнезде, уже почти затянулась и теперь виднелась на коже красной полосой. Как оказалось, это след от набалдашника трости Тетсуи… — Расскажи-ка мне про Тею и Кевина. — Ты узнал, — хмыкнул Жан, забравшись на кровать с ногами и откинувшись на прохладную шершавую стену спиной. — Что тебе рассказать? Как она пришла сюда достаточно сильным игроком, но остальные мешали ее с дерьмом, или про то, как она начала спать с Кевином по указке Рико, посчитав, что это лучше, чем другие варианты. — По указке Рико? Тебя же тогда здесь не было. — Не было. Но Рико, как ты уже мог заметить, болтливая мразь, обожающая хвастаться, — пожал плечами француз. — Так какую песню мне петь? — Все, а то сказок на ночь не хватает.

***

      Все общежитие Воронов подорвалось на ноги от женского крика. Стены здесь были слишком тонкими, чтобы не услышать, а девушка завизжала слишком громко. И если Жан просто подскочил на месте, сонно моргая и не понимая, что происходит, Натаниэль тут же бросился прочь. Он знал этот крик слишком хорошо, чтобы игнорировать. Послышался еще один возглас, на этот раз мужской, и рыжий прибавил скорости. Другие Вороны выглядывали в коридор, не понимая, что происходит, шли на звук, но Хэтфорда это не интересовало. Расталкивая сонные тела, он легко добрался до комнаты сестры и Теи, а потом пушечным ядром влетел внутрь, натыкаясь на самую неожиданную сцену из возможных. Мулдани, которую телом закрывал Дэй, сжалась на своей кровати, в ужасе глядя на происходящее, тогда как Кейтлин в одном нижнем белье и с небольшим складным ножом в руке, с растрепанными волосами и злобным лицом возвышалась над скулящим на полу Рико. Морияма свернулся клубком, руками прикрывая свой пах, тогда как Хэтфорд с презрением смотрела на ублюдка, словно он был самым омерзительным насекомым. — Китти, — Натаниэль тут же оказался рядом с сестрой, глазами пробегая по ее телу в поисках травм, но нашел лишь старые синяки. — Привет, Мышонок, — хмыкнула она, обнимая. Только приняв ее в свои руки, рыжий почувствовал, что она дрожит, как завядший лист на ветру, пусть и держала лицо. — Какого хера произошло?! — рявкнул Нат, продолжая обнимать сестру. — Маленькая сучка… — прошипел Рико, медленно поднимаясь на ноги, но Хэтфорд с размаху впечатал свою босую ступню в грудь выродка, роняя на спину и не позволяя приблизиться. — Лучше заткнись, а ты, Дэй, отвечай! — потребовал Нат, но, не получив никакой реакции, раздраженно клацнул зубами. Что за… — Трусливое дерьмо, — сплюнул он, а потом снова посмотрел на начавшую успокаиваться в его присутствии сестру. — Он тебя не тронул? — еле слышно на французском спросил он. — Пытался. Получил по яйцам, — хмыкнула она, а потом метнула взгляд в сторону своей соседки по комнату. — Готова поставить деньги на то, что эта сука рассказала второму о нашем разговоре в коридоре, а тот доложил этому ублюдку. — Закопаю, — пообещал Нат, а потом повел ее в сторону выхода. — Сегодня ты ночуешь у нас с Жаном.       Они уже были в коридоре, где на них глазели все Вороны, когда Хэтфорд почувствовал чужую руку на своем плече, что поворачивала и тянула назад. Не раздумывая ни секунды, Натаниэль позволил дернуть себя и, используя силу инерции, впечатал кулак в чужую челюсть. У Рико был просто идеальный рост для такого удара, а рыжего прямо-таки распирало от желания избить ублюдка. Вскрикнув, Марияма отлетел к стене, кто-то выругался, один из Воронов, чье имя Нат не удосужился запомнить, ринулся к врезавшемуся в стену японцу, но едва ли это волновало парня, как и покалывание в костяшках. Будь на то его воля… С ним они могли делать что угодно, но от одного вида испуганной сестры ярость поднималась в груди и рушила все границы спокойствия и сдержанности, что строились годами. Они словно снова были в том треклятом музее. Без выхода, с постоянным чувством опасности и чужим дыханием за спиной, отрезанные от мира. Черта с два Натаниэль позволит хоть кому-то причинить Кейтлин боль снова. Он скорее разорвет собственную глотку.       Хэтфорды уже собирались возобновить свое движение, оставляя ругательства Рико за спиной, когда услышали стук трости. Вот только этого им для полноты картины не хватало… — Что здесь происходит? — прогремел голос Тетсуи по узкому коридору, отскакивая от стен. — Ничего, — заведя Кейтлин себе за спину, Натаниэль встретил грозный взгляд тренера, который смотрел то на двух своих самых молодых игроков, то на шипящего племянника. Правда, всю серьезность рушил вид черной шелковой пижамы. — Рико? — позвал мужчина. — Эти двое просто бешеные, дядя, — рыкнул парень, стирая с губ кровь. — Мы с Кевом просто хотели их разыграть, а эта сумасшедшая набросилась на меня. — Я не очень люблю, когда на меня во сне заваливаются и начинают душить подушкой, — огрызнулась Хэтфорд, зло глядя на младшего Морияму. — Это не безобидный розыгрыш. Я не могла дышать, и ты придавил меня к кровати. — Вот как… — хмыкнул Тетсуи, оглядывая всех собравшихся и оценивая ситуацию. — Теодора, — позвал он Мулдани, стоявшую в коридоре рядом с Кевином, — подойди-ка сюда, — беспрекословно она подчинилась. — Ты живешь с Хэтфорд. Расскажи, что произошло. — Я не знаю, мастер, — Тея бросила плоский взгляд на соседку по комнате, а потом уперла глаза в пол. А когда Морияма нет рядом, такая смелая… — Я проснулась от крика Кейтлин. Все, что я увидела — она стоит над Рико с ножом в руках, а он корчится на полу от боли. — Лживая сука, — пробормотала Хэтфорд за спиной брата, но не спешила оспаривать. Знала, что сейчас будет ее слово против слова Мулдани. А жертвой был не кто иной, как Рико. — Нож? — Морияма вновь посмотрел на Кейтлин и Натаниэля, а потом заметил уже сложенное оружие в руке девушки. — Отдай, — потребовал он, протянув ладнь. Помедлив и прикинув, какими могут быть последствия, Хэтфорд подчинилась, вытянувшись из-за брата, но потом снова оказалась за его спиной, тогда как рука Ната поднялась в защищающем жесте. — Получается, что ты не только напала на товарища по команде, нарушила всеобщий покой и режим, но еще и с холодным оружием, а потом твой дорогой кузен избил Рико. — Вы сейчас серьезно? — не выдержав, все же заговорил Натаниэль. — Мы ни разу не показывали агрессию первыми, и вы это знаете! Кейтлин сказала — он завалился на нее и душил подушкой! Но виноваты все равно мы?! — Я просто кинул в нее подушку, а не душил, — возразил Рико, а потом криво усмехнулся. — Зачем мне нападать на нее во сне? — Именно, — подтвердил Тетсуи, одобрительно кивнув племяннику, а Натаниэль как никогда сильно захотел совершить спонтанное убийство. Прямо сейчас. Голыми руками. Плевать, чему его учил мастер. Но было слишком много людей, кто помешал бы ему и скорее свернул шею, чем просто оттащил. — Просто немыслимое поведение для тех, кто и на поле только мешается. Видимо, вы решили, что вам все можно. С этого момента вы не участвуете в тренировочных матчах. Уборка поля, раздевалок и уход за всем оборудованием будет именно вашей обязанностью. И раз у вас так много сил, чтобы нападать на других… то питаться будете овсянкой. Уверен, она будет вам привычна. Рико, а ты иди в кабинет врача. Обработай рану. — Вы издеваетесь?! — не выдержала Кейтлин, на глазах которой заблестели слезы злости. — А похоже? — скептически выгнув бровь, уточнил тренер, а потом кивнул им в сторону двери на лестницу. — Вперед. Чтобы к утру поле блестело. Тренировка через пять часов. — Может, хотя бы позволите нам переодеться? — понимая, что спор сделает только хуже, спросил Натаниэль, который был в одних пижамных штанах, тогда как Кейтлин оставалась лишь в нижнем белье. Хорошо, что не в одних трусах и какой-нибудь из его футболок. — Это просто тело. Никого это здесь не волнует. Не увижу вас на поле в течение пяти минут, лишитесь вообще любой еды завтра.       Натаниэль принял решение. Он убьет этого ублюдка. Собственными руками. В нужное время, но убьет. И сделает так, чтобы это «пора» наступило как можно раньше. Без раздумий, глядя тренеру прямо в глаза, парень стянул с себя штаны, оставаясь в одних боксерах, и протянул одежду сестре. На его лице практически можно было прочитать все то, что он хотел сказать и сделать. Дождавшись, пока Кейтлин наденет его одежду и туго затянет завязки на талии, чтобы треники точно не спали, Нат пропустил ее вперед, и они вместе двинулись к двери на лестницу, чтобы начать отдраивать поле. Они чувствовали на себе десятки глаз, слышали шепотки, но не оборачивались. За ними только не хватало монахини Его Воробейшества, что звонила бы в колокол и кричала: «позор». Хорошо, что была ночь и в них не кидались объедками, хотя, что-то Нату подсказывало, что, будь у Воронов такая возможность, они бы с радостью согласились.       И без их работы поле было чистым, но Хэтфорды не сомневались, если Тетсуи узнает, что они не отдраили все заново — а он несомненно узнает — лишением еды и сна они не отделаются. Кузены уже вытащили ведра и швабры, когда увидели Жана Моро. Он хотел было помочь, но с натянутой улыбкой и искренней благодарностью Натаниэль отправил соседа по комнате спать. Это наказание было только для них. Морияма хотели сломать именно их. Если тренер узнает, что Жан помогал… ему не поздоровится. А на теле француза за последний год и так появилось слишком много отметин.       Той ночью они так толком и не поспали после инцидента. Все время они потратили на натирание паркета, а когда вернулись в комнату парня, потому что уснуть в одной спальне с Мулдани Кейтлин едва ли могла, было уже почти время подъема. Глядя на свои тарелки за завтраком, в которых была лишь жидкая овсяная каша — хотя у остальных из еды были омлеты, овощи и кофе — они поняли, что теперь им грозила смерть еще и от голода, а не только переутомления.

***

— Еще раз! — трость ударилась о паркет, заставляя кости вздрогнуть. — Заново! — хлопок ладоней сбил и без того рваное дыхание. — Быстрее! — Сильнее! — Это было отвратительно, — объявил после окончания тренировки тренер Тетсуи, с презрением глядя на младших игроков, среди которых были и Хэтфорды. — Если ничего не изменится, я не смогу выиграть чемпионат в этом году. — Ну, может, если бы ты не загонял нас до полусмерти и давал спать, все было бы не так плохо, — пробормотала Кейтлин, тяжело дыша, но говоря исключительно на французском. Конечно же, это не осталось незамеченным. Уже час нападающие тренировали резкое ускорение, а потом удар по воротам, и их легкие горели огнем. — Говори на языке, который знают все, девочка, а то останешься без обеда. — Я говорила, что вы совершенно правы, — жарко заверила Хэтфорд с самым искренним лицом. — Честно-честно. Именно это. — Рико, — резко позвал тренер, неотрывно глядя на девушку перед собой. Племянник тут же оказался рядом с готовностью на лице, — кажется, Натаниэль слишком разгорячен. Исправь это после тренировки. — А чего вдруг у самого рука не поднимается? — скучающе осведомился Натаниэль, прислоняясь спиной к оргстеклу.       Он уже так привык к усталости и боли, что… в нем что-то сломалось. Он больше не боялся. И не чувствовал. Голод, ведь добрую половину тех крох, что им давали, он вручал Кейтлин, и усталость из-за отсутствия сна доводили парня до обмороков. Даже сейчас перед его глазами мир плыл далеко не из-за стекающего по вискам пота. Казалось, еще немного, и он просто потеряет сознание. Несколько раз он отключался прямо в душе из-за перепадов давления — хорошо, что Жан был рядом, чтобы вытащить его мокрое тело — а один раз он и вовсе упал, оттирая раздевалку, и ударившись затылком о кафель. Конечно, ни к какому врачу его не отвели, а заставили Кейтлин убрать за ним и кровь, и желчь, которой его стошнило из-за, кажется, сотрясения. И, конечно, никто из Воронов не пытался облегчить их участь.       Реакций на все у команды было всего две — игнорирование или издевки и ухудшение ситуации.       Как только Хэтфордов назначили уборщиками, в раздевалках регулярно начали что-то разбивать, рассыпать и разливать, сетки у клюшек рвались с завидной частотой, на паркете поля появлялись царапины… Только Жан отдавал им свои яблоки и бананы, которые успевал спрятать незаметно для остальных за завтраком, или батончики. И, конечно, Кевин, один раз попытавшийся извиниться перед Кейтлин. На словах. И все. Послан он был девушкой так далеко, что должен был вернуться только через пару веков. Остальные же Вороны были или слишком запуганы, или сломлены и действовали по инструкциям, или вымещали всю свою озлобленность на Хэтфордах, которые были в данный момент слабее.       Вероятно, все ожидали, что брат с сестрой закроются, замолкнут или сломаются, как и прочие. Как же. Богатенькие мажоры не только спокойно выполняли черную работу, организуя весь процесс так, чтобы успеть в кратчайшие сроки, вырывали любой момент, чтобы поспать и продолжали смотреть на всех с полным спокойствием и уверенностью, так еще и усердно тренировались, становясь лучше изо дня в день. Сквозь мозоли до крови на руках, сквозь содранные костяшки пальцев, сквозь обмороки и тошноту, сквозь слезы и желание сделать так, как им настоятельно рекомендовала Мэри: «позвонить, как только станет не нормально» — ведь ни один из них не был обременен благоразумием, когда дело касалось достижения глобальной цели. Откуда же Воронам и Морияма было знать, что оба золотых ребенка пусть никогда и не выполняли работу по дому, но прекрасно знали, что такое усердие и труд. Изучение языков, манер, танцев, психология, учеба по углубленной и сложной программе в частной школе, тренировки с Уильямом и в доме Вейдуна — они знали, что такое работа и не боялись ее. Голод, боль и слабость — вот кто был их самым большим противником. Но и к этому, как оказалось, можно привыкнуть. Через «не могу». Через «я сейчас умру». Еще один шаг, еще один вздох, еще один удар сердца. И так снова и снова, пока они не оказывались в кроватях или в сидячем положении, чтобы отключиться и урвать немного блаженного сна. — Знаешь, мне все было интересно, тренер, — протянул Натаниэль, чуть задыхаясь из-за заходящегося в груди сердца, — почему ты перестал бить всех четко после нашего приезда? И ладно если бы ты только на нас руку не поднимал. Так ты же теперь и других не трогаешь. Кстати, — он ухмыльнулся Воронам, — вы бы хоть спасибо сказали, что вас больше не поколачивают. Или он столько раз ударил каждого из вас по голове, что вы этого не поняли? — Ты тоже думаешь, что у них уже было столько сотрясений, что они думать разучились, да? — громким шепотом спросила Кейтлин, опираясь на свою клюшку и только благодаря ей не падая на паркет. Она была чертовски рада, что смогла убедить брата съесть ее завтрак, иначе все уже было бы на поле. А убирать ей. — Мне вот что интересно. Как он вообще стал тренером, если по сути экси изобрела Кейли Дэй, а он просто вложился финансово и потом отвечал за развитие? Он же даже в профессиональной команде никогда не играл. — Чертовы мазохисты, — не сдержав удивления, пораженно выдохнул Рико, рядом с дядей.       Он искренне не понимал, как это возможно. Эти двое уже вторую неделю едва ели, непонятно когда спали, делали чуть ли не самую черную работу из всех в одиночку и… все равно не затыкались. Их обливали грязной водой, когда они уже заканчивали уборку раздевалок, их избивали, зажимая в углы, на них словесно нападали на постоянной основе. Но они оба, казалось, этого не замечали. Снова все убирали, не моргнув и глазом, закатывали глаза на любые выпады, шептались между собой на разных языках и тихо посмеивались, а когда на них набрасывались с кулаками, отбивались, защищая друг друга. Одному парню Натаниэль даже выбил зуб, а потом посоветовал положить под подушку и загадать желание. Они получали синяки, бровь и губы рыжего на постоянной основе были разбиты, мозоли кровоточили и определенно причиняли боль, но их это, казалось, совсем не трогало. Если сначала Вороны и нападали толпой, то после одного случая, когда на поле Хэтфорды дали им вдоль хребтов и по ребрам швабрами… стали опасаться и уклоняться от приказов Рико, когда тот натравливал игроков на британцев. А напасть ночью исподтишка и вовсе было невозможно, ведь спали это двое с того инцидента в обнимку в кровати Натаниэля, игнорируя правила, а на ручку двери каждый раз ставили стеклянный стакан, который падал и со звоном разбивался, будя и Хэтфордов, и Моро. Даже слухи, издевки и унижения про то, что они трахаются, кузенов не трогали. На их глазах словно были шоры, в ушах беруши, а в крови обезболивающее вместо крови. Даже Жан, который вроде как был из того же теста, сломался быстрее. Хотя… вероятно, большую роль сыграла трость Тетсуи с набалдашником в виде ворона. — Думаю, тут все дело в том, что он слишком боялся опозориться, — деловито кивнул Нат, прерывая размышления младшего Морияма, и тут же скривился от приступа дурноты. Кажется, обморока ему сегодня не избежать. — Вы закончили? — осведомился Тетсуи, холодно глядя на парочку, однако крепкая хватка на рукояти трости говорила сама за себя. Он был в ярости. — Можем продолжить, — ухмыльнулся Хэтфорд. — Вы же поэтому дали Рико первый номер, а Кевину второй, да? А татуировки вечное напоминание? Чтобы племянник не повторил вашу же историю, чтобы не смотрел в спину талантливому человеку с фамилией «Дэй», которого он никогда не сможет догнать, как бы ни старался. Какая забота. Наверное, это было так больно, когда…       Тяжелый набалдашник в форме ворона ударил Натаниэля по голове с такой силой, что он упал на пол и… не смог подняться. Горячая струйка крови стекала по виску, голова казалась тяжелой и гудящей, а парень не мог заставить себя встать. Глаза метались по бликам лака на полу, а сердце колотилось в панике, зная, что в теле едва ли есть силы, чтобы функционировать, но не сражаться. Острый конец трости врезался в плечо, перевернул Натаниэля на спину, и тяжелая нога тут же впечатала подошву лакированного ботинка в дергающуюся в жалких попытках дышать грудь.       Тетсуи смотрел на мальчишку, в уголках глаз которого собрались неконтролируемые слезы, сверху вниз с нескрываемой ненавистью и презрением. Этот маленький юркий прохвост с острым языком и вечно светлыми и яркими глазами, что не сгибался и не подчинялся, как другие… Он не склонял головы, не сдавался, а главное, говорил так остро и вечно попадал в цель, что его так и хотелось схватить за глотку и впечатать в стену.       Эти двое совсем не оправдывали те слухи, что Морияма собрал про них. Избалованные детишки из семьи Хэтфорд, которые прожигали свою жизнь. Девчонка каждое лето путешествовала по всему миру, навещая таких же богатеньких друзей, Натаниэль пропадал в Китае, а этим летом они и вовсе попали в новости из-за того кутежа, что устроили. Учились в частной школе, ходили на пафосные мероприятия с родителями, всегда получали желаемое… теперь еще и в Гнездо вошли с ноги, хотя остальным приходилось из кожи вон лезть, чтобы их досье хотя бы оказалось у Тетсуи на рабочем столе. Все в их жизнях было просто. Они не знали, каково это — вырывать возможности зубами, прогрызать себе путь, добиваться самостоятельно. Родители преподносили им все на блюдечках с голубой каемочкой. И после этого они смели открывать свои пасти на него, построившего империю экси собственными руками, сделавшего этот вид спорта мировым, добившегося!..       Он надавил чуть сильнее, вырывая из Натаниэля хрип, а потом оттолкнулся и пошел обратно к центру поля. Тетсуи не собирался тратить свое драгоценное время на этих двух самозванцев. Он должен был подготовить остальных, чтобы в этом году они снова выиграли каждую его игру, а потом опять принесли ему кубок. У него не было шанса на ошибку. — Вратари к воротам! — прикрикнул он, заставляя своих Воронов прийти в движение. — Нападающие, каждый по десять ударов с места. Не пробьете хотя бы раз, побежите двадцать кругов!       И все подчинились. Словно никто на поле не истекал кровью. Словно все было в порядке вещей. Словно тренер только что не нанес удар, что мог стоить подростку жизни. Только Жан бросил тревожный взгляд и… Фредерико Росси посмотрел на них дольше пары секунд из-за оргстекла, делая пометки на планшете. — Нат, — Кейтлин упала на колени рядом с братом, приподнимая за плечи и вглядываясь в мутные глаза. — В норме… Иди, я сейчас встану. — У тебя кровь, — прошипела она, дрожащими руками касаясь потемневших слипшихся волос. — Будто в первый раз, — фыркнул он, перехватывая пальцы сестры, стараясь не обращать внимание на сильную пульсацию и то, что видел он трех Кейтлин вместо одной. — Что ты?.. — взгляд светлых голубых глаз девушки скользнул по телу брата и, стоило ей заметить едва блестящий темным стеклом кругляшок на джерси, как она тут же дернула голову вверх к хитрой злобной ухмылке Натаниэля. — Ты просто невозможен, ты это знаешь, да? — Это разве новость? А теперь, если не сложно, помоги встать. — Тебя стошнит, — сокрушенно вздохнула она, но закинула руку рыжего себе на плечо и начала подниматься. — Тебе бы отлежаться… — Ты это тому закомплексованному придурку скажи, — буркнул Нат, а потом зажал рот ладонью, чувствуя на языке отвратительный привкус. Сестра была права. Его вот-вот стошнит… но парень проглотил ком, не позволяя своему телу извергать хоть что-то, кроме острых слов. — Надо забить хотя бы раз.

***

      Сон Александра был крепким и темным, как и всегда. Дни были слишком насыщенными и полны работы, из-за чего юноша засыпал, стоило голове коснуться подушки. В отличие от той же Хоуп, которой постоянно снились радужные истории, которые она потом рассказывала за завтраком, молодой человек не видел ночами ничего. Шторы в его комнате были плотно задернуты, чтобы не пропускать ни единый лучик света, царила блаженная тишина… как вдруг раздалась трель телефона. Вырванный из сна, Александр дернулся, а потом часто заморгал, стараясь понять, что происходит вокруг. Вслепую он нашел свой мобильный, что лежал на зарядке на тумбочке экраном вниз, но стоило ему увидеть имя звонившего, как все внутри напряглось. Не привыкшие к свету глаза не могли разобрать ослепившие белые буквы, но вот фотография, на которой Натаниэль валялся на песке, хохоча, пусть и расплывалась, но была настолько знакомой, что молодой человек не спутал бы ее ни с одной другой. Тут же проснувшись и взбодрившись, он принял вызов: — Что с тобой?! — выпалил Александр, уже выбираясь из кровати.       Пусть Натаниэль и мог действовать спонтанно или необдуманно моментами, он бы не стал звонить в ночи. Что-то должно было произойти. В Лондоне, судя по тонкой светлой полоске между штор, было от силы семь утра, а значит в США уже за полночь. Точно не было восьми, потому что будильник еще не звенел. В это время его брат должен спать и видеть второй или даже третий сон, особенно учитывая то, как рано тот предпочитал ложиться, чтобы вставать с рассветом… — Мы не справляемся, — прошелестел слабый голос на том конце. — Помоги.       А потом бормотание, какая-то возня и… длинные гудки. Душа Хэтфорда ушла в пятки, а сердце похолодело. Сорвавшись с места, он бросился в комнату к отцу, на ходу стараясь дозвониться до брата, но… вызов шел, а трубку никто не брал. В панике Алекс набирал снова и снова, но результат был неизменен. Ворвавшись в спальню отца, он без раздумий сорвал с того одеяло, будя и сразу налетая с требованием собираться, тогда как сам звонил своей тете. Они были слишком далеко, чтобы отреагировать быстро, но, если Натаниэль просил помощи и признавал, что не справлялся… Все было плохо. Очень плохо.

***

      Проснувшись от звонка Мэри Хэтфорд, Ичиро искренне хотел сбросить, и только здравый смысл заставил его взять трубку. Однако, следующие слова женщины не имели никакого смысла: — Я еду в Гнездо. Молись.       Он хотел было попросить объяснить или переспросить, но звонок уже сбросили. Выругавшись, Морияма посмотрел на часы и едва не застонал. Без двадцати три. Но, судя по всему, Хэтфорды вновь лишат его сна. Видимо, что-то случилось с Натаниэлем и Кейтлин. Ичиро запретил Тетсуи поднимать на них руку и хоть как-то вредить, напомнив, к какой семье те принадлежат, но тот мог и ослушаться. Не то чтобы молодого мужчину это сильно волновало. Просто было несколько нежелательно. Хлопотно это — искать новых людей, способных управлять бизнесом в такой узкой сфере, как экси. Куда вероятнее, что что-то выкинул Рико, как Ичиро и планировал, а Натаниэль и Кейтлин настучали Мэри. Так или иначе нужно было ехать и разбираться, иначе все может пойти далеко не так, как он планировал.

***

      Вороны досыпали свой последний короткий час, когда, кажется, все здание Гнезда сотряслось от топота и криков ворвавшихся. Двери распахивались без предупреждения, разносились слова на английском с разными акцентами, итальянском и даже французском, резко включался ослепительно яркий свет, мелькали лица и фигуры, сменявшие друг друга. Игроки университета Эдгара Аллена вылезали из своих кроватей и выглядывали в коридор, стараясь понять, что происходит, но видели лишь людей в бежевых и черных костюмах, что продолжали творить хаос вокруг себя. Налетчики не прикасались ни к кому и не причиняли вреда. Казалось, они даже не обращали на Воронов внимания, словно те и вовсе были мебелью. Всматривались в некоторые лица, а потом проходили мимо. И в центре всего этого хаоса те, кто жил ближе к двери, которая вела наверх, на стадион, могли увидеть единственную неподвижную константу — высокого широкоплечего мужчину в черном с орлиными темными глазами, контролирующе смотревшего на все происходящее, и женщину с длинными золотистыми волосами, холодными, как сталь, серо-голубыми глазами и тонкими, острыми чертами лица. Если незнакомец следил за ворвавшимися людьми, то она всматривалась в каждого, кто выглядывал из комнаты. Каждый из них словно был готов в любую секунду броситься вперед, но они оставались неподвижны, пока… из глубины общежития не раздался выкрик: — Нашел одного!       Детина под два метра ростом с косматыми рыжими волосами и горящими светлыми глазами, которые сложно было рассмотреть под низко посаженными бровями, широким шагом шел по коридору, таща за шкирку Жана Моро, но на самом деле тот и не сопротивлялся. Шевелил ногами и старался не отставать, становясь все бодрее и бодрее с каждым шагом, а когда увидел пару, и вовсе собрался, как перед самой важной своей игрой в жизни. Никогда еще Вороны не видели француза таким. С уверенным выражением, ясными блестящими глазами, ровной осанкой и расправленными плечами. Едва ли этот молодой человек походил на их мрачного ссутуленного защитника, что держался особняком и был тем, на ком Рико нередко отыгрывался, когда у него самого что-то не получалось. — Мисс Хэтфорд, мистер Ломбарди, — звонкий голос француза отскакивал от стен, тогда как сам молодой человек, поочередно посмотрев на каждого из пары, к удивлению всех, преклонил колено. Сам. По собственной воле. Хотя раньше его приходилось бить под коленные чашечки и под дых. И, конечно, ни от кого не ускользнуло то, как Жан обратился к женщине. Хэтфорд. — Где мои дети, Моро? — прогремел голос женщины, что дрожала не то от едва сдерживаемой ярости, не то от каких-то еще переполнявших ее эмоций. — Где они?! — Я не знаю, мисс Хэтфорд. Они не пришли ночевать, что иногда случается из-за… — По какому праву вы врываетесь сюда?! — с другого конца коридора, отталкивая в стороны проникших, вышел тренер Тетсуи в одной только пижаме. В точности, как когда все общежитие было перебужено криком Кейтлин и Рико. — Вы хоть понимаете, что творите?! Немедленно покиньте. — Держите его, — едва слышно сказал Мартино, но их люди тут же бесцеремонно схватили Морияму, скрутили и почти швырнули Ломбарди и Хэтфорд в ноги, тогда как Моро, все так же стоявший на колене, криво ухмыльнулся, чуть скосив глаза на Тетсуи. — Где Натаниэль и Кейтлин? — холодно спросил Мартино, глядя сверху вниз на брызжащего ядом мужчину, который был ниже его почти на голову даже когда стоял ровно. — Вы не имеете права! Вы знаете, что с вами после этого. — Они могут быть в раздевалках, кладовых или на поле, — вновь заговорил Жан, подняв взгляд на Мэри, что тут же впилась глазами в его спокойное ровное бледное лицо, испорченное татуировкой тройки. — Они точно в здании. — Покажи, где, и помоги найти, — приказала она, и Моро с радостью подчинился, сразу же поднимаясь и бодрым широким шагом направляясь к лестнице, чтобы почти побежать наверх, перепрыгивая через две ступеньки, но сдерживая себя, помня о том, что за ним следуют другие.       Стоило Ломбарди и Хэтфорд двинуться следом за Жаном, как и их люди черно-бежевой рекой потекли наверх, а за ними следом ринулся и Тетсуи, которого отпустили, стоило Мартино потерять к японцу всякий интерес. Вороны, все так же не понимавшие, что происходит, переговаривались между собой, отмечая как третий номер обращался к главным мужчине и женщине, явно зная их, как и они его… а потом галдящим облаком игроки так же поползли по лестнице, ведомые любопытством, смятением и непониманием. Мисс Хэтфорд? Была ли она родственницей двух их новых малолетних нападающих? Тетя? Мать? Сестра? А мужчина рядом с ней? Как они вошли? Что здесь делали? Зачем пришли? Почему? Вопросов у всех них было слишком много, чтобы расходиться по комнатам. Да и команды никто не давал.       Когда Вороны поднялись наверх, только двое человек остались за спинами той пары, что с пустыми лицами слушали рычание Тетсуи. Они не то что не боялись его, а, судя по взглядам, скорее презирали. Все так же были слышны редкие стуки дверей, пока… Не раздался клич. Женщина с золотыми волосами тут же обернулась на звук, ее лицо исказилось от тревоги, и она хотела было уже двинуться на шум, но Ломбарди удержал ее на месте, напряженно всматриваясь в темноту коридора, как и члены команды Эдгара Аллена, что перешептывались между собой, стараясь понять, что вообще, черт подери, происходит. А потом на свет вышел мрачный Жан Моро, следом за котором появились двое высоких мужчин с телами Кейтлин и Натаниэля на руках, которые, судя по всему, спали, снова отключившись где-то внутри стадиона во время уборки, так и не дойдя до кроватей. Шорты и футболки, которые не мешали работать, ничуть не прятали синяки на ногах и руках, а бровь и губы Хэтфорда все так же были разбиты. Они просто не успели зажить. А еще, где-то в волосах должна была быть свежая рана, нанесенная всего несколько дней назад. — Они спят, — подтвердил всеобщую теорию Жан, склонив голову, но так и оставив плечи расправленными. — И им лучше поспать еще около двадцати часов, если не больше.       Мэри Хэтфорд, чье лицо стало бледнее снега, медленно перевела взгляд с сына и племянницы на Моро. Несколько секунд она смотрела на ребенка, чьи родители предали их семью, а потом наконец смогла заставить себя говорить, обращаясь к подчиненным: — Он покажет вам их комнаты. Обыщите все. Загляните под каждую половицу. Натаниэль и Кейтлин умные, не недооценивайте их. Заберите все, — она замолчала ненадолго, а потом кивнула своим мыслям. — И Жана тоже, — на лице подростка промелькнуло удивление, но его уже через мгновение затопила благодарность. — Не заставляй меня жалеть о принятом решении, — бросила Хэтфорд, а потом ринулась к свои детям, повисшим на руках мужчин, как тряпичные куклы.       Они оба были слишком бледными, под глазами пролегли тяжелые темные круги, а сосуды просвечивали сквозь истончившуюся кожу. И, конечно, синяки. Россыпи по всему телу. Конечно, Мэри знала, что травмы при игре в экси — это нормально. Ее сын ни дня в жизни без синяков не ходил — то от игры, то от тренировок — но не в таком количестве. А потом она увидела содранные в мясо костяшки и суставы пальцев. Не натертые, не воспаленные. У обоих кожа была содрана до мяса и едва ли не до костей. В экси такую травму получить уж точно было нельзя, все-таки перчатки придумали не для красоты… — Может быть, ты теперь и зовешься Хэтфорд, Мэри, но ты не имеешь никакого правда забирать ни Натаниэля с Кейтлин, ни уж тем более Жана Моро! — вмешался Морияма, чувствуя на себе десятки глаз и почти видя, как его годами строившийся авторитет летит на дно. — Даже для того, чтобы забрать кузенов, тебе необходимо получить разрешение от Ичиро, а Жан. — Ты правда хочешь испытать мое терпение, Тетсуи? — холодно процедил Мартино, перегораживая своим телом путь к Мэри и детям. Он куда лучше других знал, сколько сил нужно, чтобы вымотать Ната, проверил на собственном опыте. Но чтобы тот уснул в какой-то комнате, вероятно, на полу и не проснулся даже когда их с Кейтлин взяли на руки? — Будут последствия, — прошипел Морияма. — Хочешь начать войну? Это будет отличным предлогом! Жан Моро принадлежит… — Да мне насрать, — оборвал его на полуслове Ломбарди, фыркнув и разве что не отмахнувшись от тренера. — Такой ответ устроит? Не суй свой нос во взрослые дела и играй в своей песочнице в экси. Забыл свое место? — Вороны, все так же стоявшие чуть в стороне, оторопело смотрели на происходящее, то и дело кося глаза на земеревшего Рико, который впервые видел, чтобы кто-то так говорил с дядей, перед которым обычно все склонялись в почтении и уважении. — Так я напомню. И когда побежишь жаловаться, скажи Ичиро явиться к нам домой. Мэри явно будет о чем с ним поговорить. — Вы не можете забрать их вот так, — выпалил Кевин, выступив вперед. — Это похищение! — Похищение? — Мартино вскинул брови и оскалился, не то удивленный тем, что кому-то из этих детей вообще хватило храбрости открыть рот, не то позабавленный подобным обвинением в свой адрес. — То есть когда мать забирает своих истощенных детей домой в сопровождении своего мужчины и подчиненных — это похищение? — Но Жан не ваш ребенок! Его законный опекун. — Мартино.       Стоило Мэри позвать, прерывая разговор, как Ломбарди тут же сменил свой фокус внимания и повернулся на зов. То, что он увидел, ему совершенно не понравилось. Мэри смотрела на своих детей пустым мертвым взглядом, тогда как ее пальцы… были испачканы в крови. На мгновение мужчина вернулся в далекое прошлое, когда нашел маленьких Кейтлин, Александра и Натаниэля у подножья лестницы в музее без сознания. Он тогда так же проверял, в порядке ли они, а, когда коснулся волос девочки, обнаружил страшную рану, что окрасила его руки в алый. — Мы едем домой, — коротко изрекла она и ринулась прочь, а за ней следом поспешили братья О’Мелли с подростками на руках. — Вы слышали приказ, — пророкотал Мартино, уже желая разорвать любого виновного, и Тетсуи, что не уследил, в частности, предвидя, скольких нервов все произошедшее будет стоить Мэри. Хотя, вероятнее всего, Александр и Стюарт, что уже были в небе и летели сюда, не позволят Мартино этого, желая уничтожить всех собственными руками. Отлично. Он в это время как раз позаботиться о своей fede.       Жан встретился глазами с Кевином, что смотрел на него с неверием, словно видел впервые, с бледным, как мел, Рико… и его губы против воли растянулись в широкой ухмылке. Он не ждал, что за ним придут, понимал, что может хоть сгнить в Гнезде, и Хэтфорды палец о палец не ударят ради сына тех, кто предал их. Он не ждал спасения. Но сейчас… Моро знал, что сделает все, чтобы восстановить честь своей фамилии, которую втоптали в грязь отец и мать. Он был последним из их древней семьи. И он не позволит всему, что строилось веками, кануть в лету. С какой бы целью Мэри ни забирала его отсюда, он докажет свою преданность и ценность, вернет то, что его по праву, и последует приказу своего главы — Стюарта Хэтфорда — что бы тот не повелел.       Проходя мимо Воронов, он не взглянул ни на кого из них. Не обернулся на слабый голос Дэя, не вздрогнул от рявканья Тетсуи. Казалось, один только факт того, что Мэри не проигнорировала его, вспомнила имя и лицо, дала поручение, обратившись по фамилии и не назвала предателем, пробудил в нем то, что уснуло с приездом в это проклятое богом место.       Показав подчиненным Ломбарди и Хэтфордов обе комнаты, Жан за несколько секунд закинул самые необходимые свои вещи в спортивную сумку для выездных игр, которая все равно осталась полупустой, а потом, попросив у одного из мужчин нож, перевернул свой матрас. Без труда он нашел шов, который сделал в первые свои дни в Гнезде, и одним резким движением вспорол нитки, чтобы достать из наполнителя маленький красный бархатный мешочек. Вытряхнув на свою ладонь содержимое, парень не смог сдержать грустной улыбки. Это была единственная вещь, которую Тетсуи не отобрал у него, потому что попросту не нашел. Железная печатка с перевернутой геральдической лилией, лепестки которой складывались в витую букву «М», которая была видна только если знать, где искать. С благоговением проведя огрубевшей подушечкой большого пальца по символу, Жан улыбнулся, а потом надел кольцо, которое раньше не снимал даже ночью. Маленькая частичка него словно встала на свое законное место.       В реальность он вернулся, когда за его спиной раздался грохот. Обернувшись, молодой человек увидел, что подчиненные Хэтфордов и правда переворачивали все вверх дном, вскрывали неровные половицы и собирали даже самые маленькие вещи, такие, как стикеры с заметками, которые Нат крепил к стене у кровати или на стол. Там могли быть напоминания или бесполезные каракули, но мужчины кропотливо складывали все. А потом, вывернув все постельное белье, они отшвырнули тонкий жесткий матрас с кровати и… обнаружили сверток черного полиэтилена, изолентой приклеенный к нижней стороне каркаса. Жан был без понятия, что это и как там оказалось. Он ни разу не видел, чтобы Натаниэль залезал под свою кровать, но, видимо, в этом и была суть. Что-то Хэтфорд притащил с собой в Гнездо или нашел здесь. Что-то ценное, что спрятал так, чтобы не нашли.       Меньше чем за пятнадцать минут все было сделано. Вещи собраны, бардак наведен, мнением тренера и Рико подтерли полы, ведь людям Хэтфордов и Ломбарди было плевать на все, кроме приказов, поступивших напрямую от Мэри и Мартино, и Моро, окруженный мужчинами, которых видел впервые в жизни, вышел из Гнезда под утренние лучи яркого солнца. Свет жег глаза с непривычки, заставляя щуриться и морщиться, но на губах парня все равно была широкая улыбка. Он получил свой заслуженный второй шанс.       Дорога до Балтимора была тревожной. Натаниэль и Кейтлин, которых положили на заднее сидение одной из машин, все так же спали, не шевелясь, и Мэри не могла найти себе места, то и дело оглядываясь и проверяя их. Мартино, севший за руль и не желавший оставлять ее одну, также кидал взгляды на подростков через зеркало заднего вида, а спустя час в пути просто накрыл подрагивающие пальцы Хэтфорд, которые она заламывала, своей ладонью, стараясь хоть как-то успокоить и перекрывая вид на запекшуюся кровь, которую было нечем вытереть в пути. — Они спят. — Знаю, — Мэри шумно выдохнула, чуть соскальзывая вниз по креслу, стараясь унять материнскую тревогу, с которой боролась. — Нужно вызвать врача, — вздохнула она, выпутывая одну свою ладонь, чтобы достать телефон, но пальцы второй сплела с Мартино.       Когда они заехали на подземную парковку здания в центре Балтимора, в котором была их квартира, братья О’Мелли, следовавшие за ними на второй машине, начали вытаскивать бессознательные тела подростков из салона, и, если Кейтлин только забормотала, ворочаясь в чужих руках, нахмурив брови во сне, то Натаниэль… резко проснулся и взбрыкнул не хуже Буцефала, когда тот был еще не объезжен Александром. Вырвавшись из рук Джорджа, юноша буквально плюхнулся плашмя на бетон, едва успев подставить ладони, чтобы не разбить лицо, перекатился в сторону, вскочил, занося кулак для удара, но Мартино оказался быстрее. Он начал движение как только Натаниэль вывернулся и начал падать. За секунду оказавшись рядом с подростком и воспользовавшись тем, что рыжий явно еще не пришел в себя и не заметил окружающих, нападая скорее на инстинкте, чем осознанно, Ломбарди перехватил чужое запястье, которое почему-то казалось тоньше, чем он привык, вывернул руку Хэтфорда, прижимая того спиной к своей груди, а потом перехватил поперек горла и груди, но лишь удерживая, а не душа: — Тише, тише, ты в безопасности, дыши, — намеренно тихо, но вкрадчиво заговорил он, ободряюще бережно сжимая чужое плечо. Натаниэль дернулся, но Ломбарди держал крепко. — Ты в безопасности. Это я, придурок Мартино, который тебя бесит, но любит твою маму. Дыши. Расслабься. Все хорошо. Это я. Ломбарди. Ты в порядке. Тебе ничто не угрожает, — все говорил и говорил он, чувствуя, как тело в его руках начинает медленно расслабляться.       Мартино мог простоять так хоть целый день, но что на самом деле волновало мужчину — Натаниэль был меньше. Буквально. Они с ним столько раз тренировались и возились на земле, захватывая руки, ноги и торсы друг друга, что Ломбарди мог с уверенностью сказать, когда парнишка набирал массу за те месяц или чуть больше, что они могли не видеться, но сейчас… Натаниэль исхудал. Лопатки, прижатые к его груди, были слишком острыми, предплечья тоже стали тоньше. На плечах, где раньше были не по годам твердые и тугие мышцы, можно было почувствовать кости, а торс стал словно более плоским. И это за чуть больше, чем месяц, что они не виделись с момента отъезда подростков в Гнездо, где они должны были тренироваться на уровне профессиональных спортсменов?.. Да и то, как Натаниэль вырывался — его движения были куда слабее, чем Ломбарди привык и ожидал. Это вызывало настоящее беспокойство. — Мартино? — испуганно и слабо позвал парень, чуть повернув голову, наконец не просто смотря, но и видя. — Как?.. Где Кейтлин?! — У О’Мелли, смотри, — он кивнул в сторону Кайла, который бережно держал девушку на руках, а потом оглянулся на замершую Мэри, что напряженно наблюдала за происходящим, но не вмешивалась. — Твоя мама тоже тут, — тихо зашептал он Нату на ухо, зная, что это сработает лучше любых успокаивающих слов и уговоров. — Давай не будем пугать ее лишний раз? Она и так встревожена тем, как именно мы нашли вас в Гнезде. — Отпусти, — тут же потребовал Натаниэль, и Мартино подчинился, отходя на шаг назад.       Несколько мгновений парень стоял почти без движения: чуть повел плечами, склонил голову на бок, перенес вес с ноги на ногу — а потом обернулся со знакомым мягким выражением лица, пусть оно и было омрачено усталостью, бледностью, и мешками под глазами. — Простите, перепугался слегка спросонья, — неловко почесал затылок он, взъерошив свои волосы, которые и без того были в беспорядке. — Да, мы заметили, — пробормотала Мэри, брови которой нахмурились, а глаза метались по силуэту сына, словно выискивали что-то.       Моргнув, она чуть тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и решительно двинулась к Натаниэлю, чтобы обнять и поцеловать в висок. Только вот парень, который раньше таскал на себе Кейтлин, словно та почти ничего не весила, пошатнулся, и Мэри тут же отпрянула, боясь навредить. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, просто нужно немного отдохнуть, — натянуто улыбнулся юноша и… корочки запекшейся крови на его губах треснули.       Мартино проследил глазами за тем, как Мэри с сыном и Кайл с Кейтлин на руках в молчании вошли в лифт и поплелся следом. Прислонившись спиной к одной из стен, он запрокинул голову к потолку, разглядывая матовое стекло, за которым светили лампы, прикидывая, чем занять себя на следующие несколько часов. О том, что они с Мэри много лет назад договаривались не играть в семью, но все равно оказывались втянуты в драмы детей друг друга, Ломбарди даже не думал, просто смирился. Сейчас его куда больше интересовали варианты ближайшего досуга. Доспать свои законные часы у него точно не выйдет, работы не наблюдалось, потому что Джулиано и Джузеппе в две головы и сами пока что прекрасно справлялись — хорошо, что на их территории царил покой, и Лети вроде взялась за ум, перестав влезать в передряги — а Мэри явно будет занята. Вероятно, следующие несколько часов, а то и дней оторвать ее от детей будет невозможно. Да и пытаться он не хотел — жизнь все-таки еще была ему дорога, как и сохранность собственного тела, а Хэтфорд, он не сомневался, разорвет в клочья любого, кто приблизится. Возможно, даже Стюарта и Александра, когда те явятся и подойдут со слишком сильным напором.       Когда Натаниэль попросил оставить их с Кейт в одной комнате, никто не посмел спорить. Если сам парень, проснувшись, начал отбиваться, то она, вероятно, тоже будет в панике, ведь отключились они вместе и в Гнезде. Прислонившись плечом к косяку двери, Мартино отстраненно наблюдал за тем, как обоих укладывают в кровать, которая, к счастью, была достаточно широкой для того чтобы вместить, наверное, даже трех человек, не то что этих двоих, и накрывают одеялами. — Черт, я только вспомнил! — Нат замер, а потом резко сев, начал барахтаться в кровати, уже отвыкнув от толстых одеял и такого количества подушек. Последние три недели он вообще обычно отрубался где-нибудь на полу у стены… — Ляг обратно, — шикнула на него Мэри. — Что? — В наших комнатах. Доказательства. Пакеты под кроватями и… — Остальные наши люди перевернут ваши спальни в Гнезде и все заберут, — заверила его Мэри, снова до подбородка укрывая одеялом сына, как делала это, когда дети были еще маленькими, и она читала им сказки перед сном. — Вам обоим нужно отдохнуть. Скоро приедет врач и осмотрит вас. — А… — парень пробормотал себе что-то нечленораздельное под нос, но и правда успокоился, сворачиваясь клубком, лбом прильнув к ласкающей ладони матери. — Тогда ладно… Тогда все хорошо… — Почему вы не позвонили мне, как я просила? — с ноткой отчаяния спросила она, перебирая медные пряди. — Кому я говорила не доводить все до крайностей? — Это не крайность, — пробубнил тот, словно был капризным пятилеткой, а не малолетним стратегом-головорезом, кажется, снова проваливаясь в сон. — Это я сама решу, когда выпытаю из Жана Моро все, что происходило с вами за это время. — Моро? — Нат удивленно распахнул глаза и даже приподнялся. — Моро, — подтвердила Мэри. — Жан Моро, которого я тоже забрала. А теперь спи, львенок, тебе это явно нужно, — она наклонилась и ласково поцеловала сына в волосы. — Я со всем разберусь. Вам с Кейт нужно отдохнуть и восстановить силы.       Ломбарди нахмурился и чуть склонил голову на бок, когда понял, что на этом и правда все. Мэри просто поцеловала сына, поправила одеяла, плотно задернула шторы, чтобы те не мешали целительному сну и… вышла из спальни, пройдя мимо Мартино, едва не задев плечом. Ни восклицаний, ни тихой ярости, ни чего бы то ни было еще. Даже когда она узнала о том, что Натаниэль убил Веснински, реакция была и то ярче, хотя, по мнению мужчины, поводов для переживаний там было явно меньше. Он был в замешательстве. Мэри всегда особенно ярко реагировала на любые события, связанные с ее семьей, детьми, а в особенности с сыном. И уж тем более на негативные. А тут…       Не веря в то, что все и правда закончилось так просто, Мартино как можно тише закрыл дверь в спальню Натаниэля, которую тот решил пока что делить с сестрой, хотя у нее была своя комната, и поспешил следом за Мэри. Может быть, она просто не хотела срываться при детях и держалась? Это было ей свойственно. И даже очень. Войдя в кабинет, он был готов увидеть Мэри в любом состоянии, но… не перебирающей какие-то бумаги и не с открытым ноутбуком. Что-то не сходилось. Их обоих среди ночи разбудил тревожный звонок Александра. Они собрались и созвали людей в кратчайшие сроки. Они мчались в Гнездо, как сумасшедшие. Они нашли Натаниэля и Кейтлин в богом забытой заднице этого дурацкого стадиона. Уставших, истощенных, исхудавших, с синяками на руках и ногах… — Мэри, я чего-то не знаю? — осторожно спросил он, предусмотрительно закрыв за собой дверь, но не спеша подходить вплотную к рабочему столу, все еще готовый к чему угодно. — Мы не можем знать всего, а о чем именно ты предположительно не осведомлен? — не отрывая глаз от бумаг, уточнила Хэтфорд, убирая передние пряди волос назад с помощью заколок в форме снежинок-звезд — первый подарок от Ломбарди — чтобы те ей не мешали. — Твоя реакция несколько… неожиданна для меня, — признался Мартино, не уверенный в том, какие слова выбрать. — Ты в порядке? — Нет, совершенно нет, — Мэри зло и болезненно усмехнулась. — Но я знала, что все будет плохо уже около двух недель, а когда позвонил Алекс, мои опасения подтвердились. — Что? — Я прекрасно знаю своих детей, — отложив бумаги, она подняла на Мартино цепкий взгляд серо-голубых глаз, в которых не было ни намека на слезы. — Натаниэлю и Кейтлин хватило бы даже недели на то, чтобы собрать необходимую нам информацию. Когда спустя три я не получила от них слов о возвращении… Очевидно, что они оба увлекающиеся и достаточно эмоциональные личности. Я надеялась, что им хватит благоразумия и зрелости на то, чтобы вовремя остановиться. Я была не права. А еще, думаю, Натаниэль снова решил потянуть одеяло на себя. И, вероятно, снова допустил ошибки, не последовав изначально обговоренному плану. Его жадность колоссальна, ум остр и прозорлив, а Кейтлин поддерживает любую, даже самую идиотскую и губительную идею. Это я поняла еще по их каникулам. Это не плохо, в некоторых ситуациях, но чаще может нести катастрофические последствия. — Ты говоришь слишком сухо, чтобы это было правдой, — медленно приблизившись, Мартино присел перед женщиной на корточки, вглядываясь в холодное лишенное эмоций лицо, и взял сухие ладони в свои, согревая. — Мэр, мы же вроде выяснили, что не скрываем свои настоящие чувства друг от друга. — Я и не скрываю, — в ее взгляде проскользнула нотка тепла, а рука легла на щетинистую щеку Ломбарди. — Я зла на них. Я переживаю за них. Безумно. Я была в ужасе, когда их не могли найти в Гнезде; когда братья О’Мелли принесли их; когда увидела рану на голове сына и кровь; когда они не просыпались, хотя их таскали на руках; когда Натаниэль в панике напал. Но крики, слезы или истерики сейчас никак не помогут. Как когда Алекс оседлал Буцефала, как когда Нат попросил у меня в первый раз разрешения остаться у Вейдуна на все лето, как когда… — Мэри тяжело вздохнула, понимая, что и часа не хватит, чтобы перечислить все подобные случаи. — Ситуация по сути та же. Просто масштабы совсем другие. И последствия тоже. Они набивают свои шишки. Сейчас они оба в кровати, дома, в безопасности, а врач будет примерно через сорок минут. — Ты не перестаешь меня поражать, — тихо рассмеялся Мартино, качая головой. — Правильно я понимаю, что могу быть спокоен за тебя? — Да. Но когда я выберу нужные бумаги, ты будешь играть роль дивана и обнимать меня, пока я буду работать, потому что я все еще на нервах и в легкой истерике. — Хорошо, — поднявшись на ноги, Ломбарди подхватил ее на руки, сам сел в кожаное кресло, которое до этого занимала Мэри, и посадил ее к себе на колени, обнимая и целуя в уголок губ. — Я весь в твоем распоряжении. — Ты что творишь? Скоро приедут остальные с Жаном Моро. Как я, сидя у тебя на коленях, смогу. — С удобством и комфортом, — фыркнул тот, целуя ее в плечо сквозь рубашку и крепко обнимая, отпуская всю тревогу, что была внутри. — Любой, у кого есть хоть крохи мозгов, поймет, что женщину, которая вот так комфортно сидит на моих коленях, стоит бояться. — Тино, не отпустишь, и я вышлю тебя из штата, — пригрозила Мэри, но всю серьезность предупреждения портила искренняя теплая улыбка. — Ты так не поступишь. Да и с чего бы? — Ты здесь на птичьих правах, — напомнила ему она. — Твой штат — Индиана, а у меня ты беспрепятственно живешь только пока я это позволяю. Как и Стюарт терпит твои прилеты в Англию без предупреждения, просто смирившись с твоей наглостью. — Ну извини, что не успел помочь твоему сыну убить Веснински раньше, и еще не сделал тебе предложение, потому что мы оба были несколько заняты, — фыркнул Мартино, удобнее устраиваясь в кресле, все так же прижимая Мэри к себе. — Обещаю исправиться. — Кто сказал, что я соглашусь? — Хэтфорд скептически выгнула бровь, поворачиваясь в его руках. — Стоп, а есть вариант, где ты не согласишься? — опешил мужчина, кажется, только теперь осознав, что все это не шутки. — Серьезно? — Мы не говорили об этом, — пожала плечами Мэри, переставляя ноутбук себе на колени, чтобы не приходилось тянуться. — Да и что изменится, если мы поженимся?       Мартино открыл было рот, чтобы возразить, но тут же захлопнул, поджав губы. Это точно разговор не для сегодняшнего дня. Они и правда не говорили об этом, и, хоть все началось с шуточных угроз и насмешек… Что-то внутри воспротивилось словам Мэри о том, что она откажется. Мартино был достаточно собственнической личностью и никогда этого не скрывал. Он никогда не был в браке, не чувствуя в этом потребности в юношестве, все-таки наследники у него уже имелись, а после он избегал этих оков верности, как чумы, но с Мэри… Эта женщина изменила в нем куда больше, чем смог бы кто-то другой. Он бы хотел этого. Чтобы на их пальцах были парные кольца, чтобы весь мир знал, что они принадлежат только друг другу, чтобы… Мартино даже не мог толком объяснить себе, для чего. Они и так много лет были вместе, все и так все знали, они жили вместе, пусть и регулярно перемещаясь из страны в страну, но почему-то… он хотел сделать Мэри предложение и называть себя не просто ее мужчиной. Он хотел быть ее мужем. Звать ее своей женой и… Тряхнув головой, Ломбарди поцеловал любимую в изгиб шеи, а потом прикрыл глаза, уперев лоб в ее плечо. Позже. Он подумает чуть позже. Когда осознание собственного желания не будет таким неожиданным и поразительным. Ему нужно было немного пожить с этой мыслью, а уже потом предпринимать хоть что-то. — Зачем тебе Жан Моро? — негромко спросил Мартино, лениво следя глазами за тонкими пальцами, что перебирали бумаги. — Для начала мне нужна от него информация, а там, — Мэри хмыкнула, давая ему документы, чтобы тот их подержал какое-то время, — посмотрим, что из этого выйдет. Мальчик все еще Моро. Франция будет еще долго помнить это имя. Они так и не успокоились с тех пор, а если Жану можно будет верить… Его можно и вернуть. Если предположения верны, если мальчик и правда не виноват и не причастен к предательству, Хэтфорды обязаны позаботиться о нем и дать кров. — Такими темпами ты станешь матерью мира, — усмехнулся Мартино, уже рисуя в голове картину и карту.       Мэри пропела в ответ, не отрываясь от работы. Она помнила Жана Моро, когда тот был ребенком и пару раз приезжал на мероприятия с родителями. Высокий не по годам, жилистый, со светлой кожей, черными, как смоль, завивающимися волосами и недетскими стальными серыми глазами. Этот ребенок не сказал ничего больше вежливых приветствий, но он не казался запуганным или загнанным. Жан Моро был из тех, кто коршуном следит за всеми вокруг, днями, неделями, месяцами и годами, чтобы потом одним пике оборвать жизнь своей жертвы. Во всяком случае он произвел на нее такое впечатление прежде. Каким же он был на самом деле, Мэри не представляла. По словам бывшего главы Франции, покойного Эрве, мальчик ничего не знал и был выброшен… Хэтфорд оставалось лишь узнать этого ребенка получше, рассказать все брату, и тогда Стюарт будет принимать решение. Так или иначе им не нужны были лишние проблемы. Особенно сейчас и в ближайшие десять, а лучше двадцать лет. Если Жан мог стать таковой… В любом случае, решение должен был принять именно глава семьи, а не она.       Когда спустя двадцать минут в кабинет в сопровождение Кайла вошла врач, приехавшая даже раньше, чем Мэри предполагала, Хэтфорд только кивком поприветствовала ее, после чего О’Мелли повел женщину средних лет в комнату пациентов. Пусть подобного приказа и не поступало, шотландец не собирался спускать с миссис Долекрос глаз, пока она будет осматривать своих новых подопечных и оказывать им столь необходимую помощь. Она была хорошим врачом, которого они нашли в США, но сильно отличалась от людей, которым мужчина привык верить и доверять. В Англии у них были проверенные годами контакты и места, помощники и работники. Здесь же… Наставник этой женщины в свое время также следил за здоровьем многих людей из их мира, но все же… О’Мелли были теми, кто вытаскивал детей из музея годы назад. Они были теми, кто тенями всегда следовали за Хэтфордами и Веллингтонами. И факт того, что Джордж собственными руками отвез Кейтлин и Натаниэля в то место…       Кайл встал в дальнем углу, безмолвно наблюдая за тем, как Долекрос раскладывает на столе свои вещи, открывает на полу чемодан… Разумеется, шум был достаточно тихим, но этого хватило, чтобы Натаниэль, который уснул совсем недавно, снова проснулся и резко подскочил в кровати, тревожно осматриваясь. — Кто вы такая? — голос юноши был хриплым не то от жажды, не то от усталости.       Оттолкнувшись от стены, Кайл подошел к комоду, на котором стояли графин с водой и ваза фруктов, и налил один стакан, чтобы потом подать парню, который принял прохладное стекло с благодарным кивком. — Меня зовут Корнелия Долекрос, — представилась женщина, собирая каштановые волосы резинкой, что была на ее запястье. — Я врач. — А, — в сине-голубых глазах молодого человека промелькнуло понимание.       Подумав, О’Мелли взял одно из яблок из вазы с фруктами, достал складной нож, из внутреннего кармана пиджака, и начал медленно чистить плод, следя за тем, чтобы непрерывная гармошка кожуры спускалась прямо в мусорное ведро рядом со столом. — У меня есть ваши медицинские карты, поэтому по дороге сюда я изучила истории ваших болезней, но мне все равно необходимо узнать, что произошло, прежде чем приступать к осмотру, — доктор вежливо улыбнулась, присаживаясь в одно из кресел, сохраняя расстояние. — Что произошло, — хмыкнул Натаниэль, словно пробуя слова на вкус. — Продолжительный недосып, недоедание, переутомление, потеря веса, вероятно, за счет мышечной массы. Лишнего веса у нас у обоих никогда не было… — он поправил одеяло на плече сестры, что все еще спала рядом. — Мы ели только овсянку последние недели. Обычно три раза в день. Иногда два. Пару раз ноль. Сон за сутки где-то шесть или семь часов, но урывками. Девять часов тренировок в день. Плюс выматывающий физический труд. О, ну и потасовки, из-за чего у нас у обоих много синяков.       Кайл срезал кожуру, и та плюхнулась в полиэтиленовый пакет мусорки. Скосив глаза на кровать, он окинул взглядом обоих подростков, после чего вернулся к яблоку, разрезая фрукт на дольки, вырезая сердцевины и складывая в стеклянный стакан. — Плохо, — делая какие-то заметки в своем планшете, проговорила врач. — Полагаю, вы оба весьма сильно потеряли в весе. Знаете, сколько? — Думаю, оба больше семи, точно не знаю, — безразлично пожал плечами Нат, а потом криво усмехнулся. — Знаете, у меня как-то не было времени проверять. Были другие куда более важные насущные проблемы. — Можете не показывать мне свой характер, меня интересует только ваше физическое состояние, на которое я могу повлиять, — сдержано улыбнулась Долекрос, сверяя какую-то информацию, но даже не подняв взгляд на своего пациента. — И разбудите, пожалуйста, вашу сестру. — С целью?       Подойдя к Натаниэлю, Кайл протянул ему в предложении стакан с нарезанным яблоком, который парень принял, как и воду до этого, но есть пока что не стал, а поставил на прикроватную тумбочку, хотя в теории должен был быть страшно голоден. — Мистер Хэтфорд, — отложив планшет, женщина подняла на парня внимательный взгляд карих глаз, когда поняла, что тот не сдвинулся с места, — уверена, у вас сейчас просто отвратительное настроение, но я убедительно рекомендую вам не сопротивляться и содействовать. Так или иначе, я приехала сюда, потому что мне позвонила мисс Хэтфорд. Она сказала позаботиться о вас. Что я и сделаю. Хотите вы того или нет. Я еще возьму вашу кровь на анализы, но, учитывая то, что вы мне рассказали, я уже сейчас могу сказать, что ваши организмы сильно истощены. У вас бледная и истончившаяся кожа. Думаю, вам также не достает большого количества разных витаминов, микроэлементов и веществ. Давайте оба не будем усложнять. — У мамы просто талант находить врачей женского пола с характером и стержнем, — хмыкнул Натаниэль, испытывающе глядя на Корнелию и невольно вспоминая подругу матери — мисс Уайт, которая была нередким гостем в их доме и никогда не боялась ни Стюарта, ни кого бы то ни было еще — после чего кивнул.       Бережно он коснулся плеча сестры, но вместо того, чтобы тормошить, погладил, едва громче шепота зовя по имени снова и снова, пока наконец девушка не разлепила глаза, оправдывая свое прозвище, походя на заспанного котенка. Она даже не напряглась, поняв, что находится в незнакомом месте, но, вероятно, большую роль сыграло то, что Натаниэль был рядом с ней и держал за руку, на тихом французском, который звучал как бормотание, не то успокаивая, не то объясняя, что произошло. — А просто поспать не вариант? — сев в кровати и привалившись к боку брата, почти обиженно спросила девушка на английском. — Боюсь, что нет, — все так же удерживая вежливую улыбку на лице, ответила Корнелия. — Мне нужно знать как можно больше о вашем состоянии, провести осмотр и взвешивание, чтобы понять, как много вы потеряли в весе, взять кровь на анализы, а после этого поставить капельницы, которые помогут вам быстрее восстановиться. Остальное лечение я смогу назначить, только получив анализы.       Кейтлин, которая никогда не была фанатом иголок, вымученно застонала, представляя, сколько займет весь этот процесс, не говоря уже о полноценном лечении, но не то чтобы у них был выбор. Нужно было просить тетю Мэри забрать их раньше…