Львица и ее маленький львенок

      Улучшилась ли сложившаяся в доме Хэтфордов ситуация? Определенно. Как минимум потому, что Кейтлин и Натаниэль отвоевали себе право вновь заниматься экси, а также все дети с сентября должны были вернуться в школу. Только вот теперь аппетиты ребят выросли, и они хотели возвращаться домой только на выходные, а не каждый день. Все-таки школа и правда давала им такую возможность — число интернациональных студентов, что жили в кампусе и уезжали только на каникулы домой в свои страны к родителям, было приличным. Однако Хэтфорды ведь в этом не нуждались, верно? У них был дом. Рядом. Где их ждали. И ладно бы только это, он мог бы как-то с этим жить, договориться со своими детьми… Так еще Стюарту надо было как-то рассказать им, что скоро у них будет гость. И его приезд обязательно должен был выпасть на день рождения Александра. В такие моменты мужчина ненавидел то, что являлся не только отцом и дядей, но еще и главой семьи и политиком.       Когда дети спустились в столовую, Мэри и Стюарт уже были там. Всё как всегда. Только вот троица все равно замерла, а их глаза были прикованы к еде на столе. Блинчики. Те, которые Стюарт готовил, отталкиваясь от предпочтений каждого из членов семьи, собственными руками. Только вот эта традиция была прервана еще в прошлом году событиями в музее. Сначала из-за того, что Алекс не мог ходить, потом тем, что они редко ели все вместе… Блинчиков не было и все лето. И внимательные детские умы не могли это пропустить. А еще тут была Хоуп. Чего так же давно не случалось. Конечно, все члены семьи так или иначе проводили с ней время, играли, учили чему-то, но из-за того, что девочка была еще слишком мала, обычно она не ела с ними. Но не сегодня. Сейчас она сидела на коленях у тети Мэри, которую отказывалась звать как-то иначе, кроме как «мама», и пыталась неуклюже подцепить кусочек блинчика вилкой. А еще выражения лиц у старших были такие невинные, что сразу становилось понятно — дело не чисто. Последнее время утро в их доме добрым не было. Так с чего вдруг такие перемены? — Чего замерли? Садитесь за стол, — махнул рукой Стюарт, подзывая их, и, как истинный англичанин, расправляя в руках старую добрую газету. — Что-то произошло? — осторожно спросил Алекс, устраиваясь на своем обычном месте. — Нет, почему ты так думаешь? — невинно отозвалась Мэри. — Потому что вы странно себя ведете, — в лоб ответила Кейтлин, устраиваясь на стуле рядом с братом. — Что-то произошло. Мышонок?       Нат тут же вскинул голову, отзываясь на прозвище. Секунду он смотрел на девочку, а потом кивнул и вместо того, чтобы как обычно сесть подле матери, устроился рядом с Кейтлин. Старшие переглянулись между собой с тревогой в глазах. Это точно был не лучший знак. Дети, столь чуткие к чужим эмоциям, тут же почувствовали неладное и хотели быть поближе друг к другу, словно им придется физически защищаться. — Успокойтесь, я просто хочу с вами поговорить, — тут же решил поднять белый флаг Стюарт, поняв, что они потеряли единственное преимущество в виде фактора неожиданности. — О чем? — еще больше насторожился Алекс. — К нам на месяц в сентябре приедет гость, — расплывчато ответил Стюарт, понадеявшись зайти издалека и смягчить эффект. Правда, его задачка провалилась, так как зоркие глаза Ната тут же примагнитились к лицу Мэри, что невольно на мгновение поджала губы. — Мам, кто приезжает? — требовательно спросил мальчик, а его маленькие пальчики с такой силой сжали столовые приборы, что еще не выраженные костяшки побелели. — Ичиро Морияма, — отозвалась она, глядя сыну в глаза. — Сын Кенго Мориямы. — Стоп, того самого Кенго Мориямы? — опешила Кейтлин. — Который босс отца Ната? — И того, кто хотел убить нас, — прошипел Александр, зеленые глаза которого словно потемнели, а на лице отобразилась неподдельная ярость. — Сначала выслушайте меня. Ичиро нужен нам с Мэри. Никто не говорит вам дружить с ним, хоть нам бы это и пригодилось в будущем… — Он приезжает в сентябре, — перебил отца ледяным голосом Александр. — Он приезжает к нам на мой день рождения, — Кейтлин и Натаниэль дернулись, словно их ударило током, а потом перевели пораженный взгляд на брата, видимо, еще не успев об этом подумать. — Сын человека, что хотел убить нас. Из-за которого я не мог ходить. Из-за которого у Кейтлин месяцами болела голова. Из-за которого Натаниэль снова испугался, — чуть не рычал мальчик сквозь стиснутые зубы. — Алекс, дослушай нас, — попыталась остановить мальчика Мэри, но было уже поздно. — И не подумаю! — ребенок соскочил со своего места, с жгучей яростью глядя на старших. — Сначала мы месяцами отвоевывали у вас право вернуть себе свои жизни, а теперь вы хотите притащить сына, наследника той твари, из-за которой мы пострадали, к нам домой! Где мы спим! Под одну крышу! На мой день рождения! — Александр, так нужно! — сорвался Стюарт. От резкого и громкого голоса отца, который никогда раньше не поднимал на него голос, мальчик пораженно отшатнулся и упал бы, если бы в его рубашку не вцепилась Кейтлин, сжавшаяся от страха. — Я знаю, хорошо? Я знаю, что никто из вас не хочет видеть этого мальчика здесь. Но он нужен мне именно в этом месте и именно в это время. Я не только ваш папа и дядя. Я еще и глава Хэтфордов. Я знаю, что вам пришлось рано повзрослеть. Я знаю, что приезд Ичиро — далеко не то, чего вы хотите. Но нам нужно это. Нашей семье. Нашим людям. Чтобы в будущем… — Кому это нужно? — прошипел Александр. — Нам? Или тебе? — Как бы я ни хотел, чтобы ты был просто моим сыном, ты еще и мой наследник, — вздохнул Стюарт, а потом, дотянувшись до сына, положил руку на его напряженное плечо. — Алекс, я знаю, что это последнее, чего ты хочешь, но иногда придется идти на жертвы и делать то, что тебе не нравится, чтобы достигнуть цели в долгосрочной перспективе. И поэтому раз в год к нам будет приезжать Ичиро. Прошу тебя, пойми. Мы не простая семья. — Именно, — медленно мальчик вывернулся из хватки отца и отошел достаточно далеко, чтобы тот не мог снова прикоснуться к нему. — Не обычная. Поэтому я не буду закатывать истерику. — Спасибо, — Стюарт облегченно выдохнул. — Я знал, что ты сможешь понять и… — Не удивляйся, если однажды утром Ичиро Морияму найдут в кровати с вскрытым горлом и выколотыми глазами, — процедил мальчик. — Я не голоден, — круто развернувшись, он широким шагом двинулся прочь из столовой, еле сдерживаясь от того, чтобы перейти на бег. — Это не честно, — пробормотала Кейтлин, так же соскальзывая со своего стула. — И жестоко. — Кейт… — Зря, — только и сказал Натаниэль, уходя следом за братом и сестрой. — Могло быть хуже? — предположила Мэри, но, подумав, покачала головой. Нет. Не могло. — Они… как им объяснить? Я понимаю, они дети, но… — Я попробую отловить их и поговорить по отдельности, — вздохнула Мэри, поднимаясь со своего места и пересаживая Хоуп на стул. — Они все время вместе. — Значит, разделю. Так нельзя. Они должны понять, что мы им не враги, а наша жизнь еще сложнее, чем кажется, и проще не станет. Не получается поговорить, как со взрослыми? Значит будем, как с детьми. — Что ты затеяла? — устало потерев глаза, спросил Стюарт, поднимая взгляд на сестру. — Ничего страшного, — она обняла его за плечи, ненадолго прижавшись щекой к волосам. — Спокойно завтракай и поиграй с Хоуп. Все будет в порядке.       Неспешно идя по коридорам дома, Мэри задумчиво рассматривала вазы с цветами, картины, узоры на стенах и коврах… Ее дом. В котором она родилась и выросла, в который не думала, что когда-нибудь вернется, где теперь рос ее сын. Иногда, оставаясь в одиночестве, на нее накатывали ностальгия и туманные мысли. Все происходящее в ее жизни казалось сумасшествием. Словно в какой-то момент она уснула и… не проснулась, продолжив жить в каком-то безумном сне с извращенным сценарием.       Не то чтобы она сильно верила, что простой разговор за вкусным завтраком им поможет. Дети за последние месяцы стали эмоциональными и куда более упрямыми, чем раньше. Если бы они просто покорно кивнули на такую новость, как скорый приезд Ичиро Мориямы, Мэри скорее заподозрила бы неладное и начала беспокоиться, а не успокоилась. Их же протест, наоборот, был ожидаем. Было даже весьма неплохо, что они продолжали высказывать свое мнение и отстаивать его, если абстрагироваться от факта того, что они перестали слушаться родителей.       Женщине пришлось поблуждать по дому, чтобы наконец найти всю троицу… на кухне, уплетающими блинчики, которые для них приготовила Вивиан. Все-таки они пропустили завтрак, а растущим организмам нужно топливо. Поэтому все трое сидели на кухонном острове, болтали ногами в воздухе и поедали блинчики с разным вареньем. Увидев эту картину, Мэри не сдержала ласковую улыбку, в молчании наблюдая со стороны и оставаясь незамеченной. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь эти трое маленьких детей так сплотятся и сдружатся? Что станут единым целом и будут огрызаться на старших, чтобы потом всем вместе скрыться на кухне и поедать свежие блинчики, чуть обжигая пальцы. Когда-то они со Стюартом были такими же…       Изначально Мэри и правда думала над тем, чтобы поговорить с каждым из этой троицы по одному, но сейчас… разделять их было бы сродни автоматическому отказу. Из-за запретов родителей они перестали безоговорочно доверять старшим, поэтому так вцепились друг в друга. Поэтому она и решила изменить стратегию. Культурно постучав по деревянному косяку двери, Хэтфорд лучезарно улыбнулась трем повернувшимся в ее сторону детским лицам. Вивиан же склонила голову в приветствии, а потом вернулась к сковороде, делая вид, что кроме нее на кухне никого нет. — Можно к вам присоединиться? — спросила Мэри, кивнув в сторону общей большой тарелки со стопкой блинчиков, на что все трое детей заторможенно кивнули. — Мам, что ты тут делаешь? — опасливо спросил Нат. — Дядя Стюарт был расстроен тем, что вы его не дослушали и ушли, а мне не хотелось слушать его вечное ворчание, — пожала плечами Хэтфорд. Не то чтобы она врала. Просто… слегка преувеличила и кое-что утаила. — Что мы не дослушали? — удивился Алекс, облизнув палец, ставший липким из-за меда. — Он сказал, что приедет Ичиро Морияма. Мы сказали, что мы против. Всё. — Скажите мне, вы правда думаете, что вас кто-то посмеет заставлять дружить с этим мальчиком или устраивать радушный прием? — Хэтфорд положила руку на плечо Вивиан, и та тут же, отключив плиту, поспешила выйти, оставляя семью в одиночестве. — Очевидно, — фыркнула Кейтлин. — Вот в этом вы и не правы, — Мэри заговорщически улыбнулась, что, конечно, не укрылось от детей. — Тогда… — Натаниэль нахмурился, явно старательно думая, — зачем дядя Стюарт рассказал нам? — Он не хотел, чтобы появление Ичиро было для вас сюрпризом. Весьма неприятным сюрпризом. — Тогда лучше бы вообще не привозил его, — зло выдохнул Александр. — Отчасти ты прав, — согласилась она, понимая, что сейчас спорить и что-то доказывать попросту бесполезно. Куда проще объяснить. — Но вы не дослушали то, что вам хотел объяснить папа. Думаете, после всего произошедшего он бы просто улыбнулся и радушно принял хоть одного Морияму в нашем доме? — Но именно это он и собирается сделать! — возразила Кейтлин. — Он же сказал! — Он сказал не это, милая, — ласково Мэри погладила девочку по шелковистым волосам. — Ты ведь не любишь пауков? — Они противные, — сморщилась она. — Вот именно. Но если бы тебе пришлось раз в год месяц терпеть одного паука, чтобы потом уничтожить их всех на планете, ты бы сделала это? Паук просто был бы рядом, не прикасался к тебе, но, если бы ты потерпела чуть-чуть, потом смогла бы избавиться от них всех. — Ну… — Кейтлин забавно нахмурилась, глядя на свои болтающиеся в воздухе ступни. — Только если бы потом и правда можно было никогда их не видеть. — Это и собирается сделать папа. — Мам, я не понимаю, — признался Натаниэль. — Как пауки и… — он запнулся, а потом его глаза широко распахнулись от осознания. — Ичиро тот паук, которого нужно потерпеть, а все пауки — Мориямы? — Именно, мой львенок, — широко улыбнувшись, похвалила Мэри, целуя сына в волосы. — Умница. Поэтому вам и не нужно дружить с ним. Просто терпеть присутствие на одной территории. — Я не понимаю, — признался Алекс. — Как-то, что он побудет у нас месяц раз в год, поможет? — Видишь ли, в чем тут дело… Знаешь, чего хочет каждый человек? Чего каждый хочет на самом деле и ради чего готов пойти на самые безумные поступки? — мальчик пожал плечами, с подозрением глядя на свою тетю. — Каждый человек хочет, чтобы его любили, милый. И ради любви люди готовы пойти на что угодно. Убийство, предательство, смерть. Лишь бы их любили. Даже если не искренне. Люди очень боятся одиночества и всегда, как цветы, тянутся к любви. Из любви приходят верность, преданность и многое другое. — Все еще не понимаю. — Разрушить что-то изнутри куда проще, чем атаковать со всех сторон. И куда менее затратно, — терпеливо объясняла Мэри. — Как думаешь, нам проще будет воевать с Мориямами или завоевать слепую преданность Ичиро, который сам все разрушит, а потом убрать и его? — Изнутри… — задумчиво протянул Алекс. — Именно. Запомните кое-что. Войны далеко не всегда ведутся с помощью оружия. Главные войны ведутся вот тут, — Мэри прикоснулась пальцем ко лбу сына, — и вот тут, — вторая ее ладонь легла на грудную клетку Кейтлин. — Так зачем зря тратить чужие жизни, верно? — Значит… нам ничего не нужно делать? — уточнила девочка. — Дружить с ним или?.. — Ничего, — подтвердила Мэри. — Если хотите, считайте его… — женщина задумалась, а потом кивнула. — Игрушкой, на которой вы можете потренироваться в манипуляциях. Что скажете на это? — Мне это все еще не нравится, — надувшись, качнул головой Александр, но того гневного протеста уже не было, что уже определенно точно можно было считать победой. — Солнышко, но тебе же нужно на ком-то тренироваться, чтобы потом, когда станешь главой семьи, тебе не пришлось тратить время на приобретение таких навыков? — рассмеялась женщина, ласково потрепав мальчишку по волосам. — Уверена, это может быть даже весело. — Весело? — Кейтлин склонила голову к плечу, удивленно захлопав глазами. — Это как? — О, папа никогда вам не рассказывал? — когда оба ребенка Стюарта покачали головами, а Натаниэль вопросительно промычал, прося пояснений, Мэри с готовностью кивнула. — Когда мы с ним были младше, мы нередко спорили с ним, кто из нас что сделает первым и какой цели добьется. Кто первый уговорит родителей на что-то или доведет кого-то до такого-то настроения. Это стало нашей с ним игрой. Каждый раз, выигрывая, мы получали очко. А когда первый из нас собирал десять очков, второй обязан был исполнить желание выигравшего, что бы тот не пожелал. — А как это может помочь в будущем? — полюбопытствовал Натаниэль. — Тем, что у всех людей есть эмоции, львенок. Если ты умеешь управлять эмоциями других, ты можешь управлять и самими людьми. А что может быть лучше, чем власть без особых материальных вкладов? Многие слишком сильно недооценивают информацию и чувства. — Сложно, — удрученно вздохнул Александр. — Знаю. Но поэтому Стюарт и хотел с вами всеми поговорить за завтраком. Чтобы объяснить ситуацию, а потом и ее причины и следствия. Мы знаем, что это сложно, но, боюсь, иногда теперь и вам придется делать не то, что хочется. Мы со Стюартом очень постараемся сделать все, чтобы вы оставались детьми и не думали ни о чем, кроме школы, друзей и веселья, но… — Но иногда нам придется вспоминать, что мы Хэтфорды, — понимающе кивнул Алекс, повесив голову. — Прости, что мы… — мальчик шумно вздохнул, а потом, потянувшись, поймал руку Мэри, цепляясь за ее пальцы. — Мы очень плохо себя ведем? — тихо спросил он. — Нет, ни в коем случае, — сочувствие и грусть кольнули сердце женщины, и она тут же обняла племянника за плечи, даря ту самую защищенность и безопасность, которую он искал в ее руках. — Этот год был сложным и тяжелым. Для всех нас, — Кейтлин врезалась и прилипла к боку Мэри, и она с готовностью обняла и племянницу тоже. — То, что вы не всегда согласны с нашим со Стюартом мнением — это нормально. И я очень рада, что вы хотите и отстаиваете свое мнение. Это замечательно, пусть нам и бывает тяжело видеть, как вы взрослеете на наших глазах. Все наладится, вот увидите. Просто нужно немного потерпеть. — Мам, — позвал Нат, забравшись на кухонный островок с коленями и подползая поближе, — все точно хорошо? — Да, мой хороший, — она солнечно улыбнулась и притянула к себе и третьего ребенка, обнимая их всех сразу. — Все хорошо. И будет еще лучше. Обязательно. Обещаю.       Вслепую она целовала три макушки, шепча ласковые слова, заверяя, как любит их всех, а маленькие ручки все крепче цеплялись в ее одежду. Но это было не важно. Они были вместе. И теперь Мэри кое-что поняла отчетливо и ясно. У нее был не один ребенок. У нее их было четверо. Два замечательных мальчика и две невероятно красивые девочки. И не важно, что троих из них она не носила под сердцем. Они все были ее детьми, и Мориямы поплатятся за каждую их слезинку. Любой, кто даже косо посмотрит на них, в будущем сильно пожалеет и познает весь гнев матери. Потому что до последнего своего вздоха она будет защищать их. Чего бы ей это ни стоило.       Стюарт стоял в узковатом коридоре для прислуги, вжавшись спиной в стену, крепко стиснув челюсть и старательно глядя в потолок. Он чувствовал, как все в нем переворачивается и шатается, как сердце до боли сжимается, а глаза горят, но упрямо ровно дышал. Ему было горько и сладко одновременно от той картины, что он застал на кухне, где его сестра обнимала и зацеловывала детей, не видя разницы между своим сыном и сыном и дочерью Стюарта. Они были для нее равны. Наблюдая эту сцену, слыша шепот Мэри и такие же тихие всхлипывающие ответы Натаниэля, Александра и Кейтлин… мужчина начинал верить, что все и правда будет хорошо. Даже лучше, чем раньше. Так и будет. Обязательно будет.

***

      Вскрытое письмо с сургучной печатью и лентой лежало на рабочем столе Стюарта, а сам мужчина неотрывно смотрел на витиеватые буквы, выведенные на плотной, дорогой и слегка желтоватой бумаге. Хэтфорд не ожидал, что когда-нибудь вообще получит извещение от этого человека, и уж тем более не думал, что это произойдет сейчас и такими словами. Требования. Претензии. И слово «немедленно». И от кого?! От этой карги?!       В который раз пробежавшись глазами по тексту, мужчина показательно презрительно фыркнул, а потом, подхватив письмо, широким шагом двинулся в сторону кабинета сестры. Он знал, что последнее время Мэри активно занималась созданием аукционного дома и художественной галереи, которые должны были иметь легальные этажи, а в подвалах зданий «черный» бизнес, и была неимоверно занята, но сейчас ему остро требовалась ее поддержка и голос здравого смысла. Возможно, за последние пары лет из-за ее постоянного присутствия рядом и неизменной поддержки мужчина размяк. Плевать. Ему нужна была его хладнокровная младшая сестра. — Если никто не умирает и дети в безопасности, развернись и уйди отсюда, — вместо приветствия сказала ему Мэри, стены кабинета которой теперь походили на доску какого-то детектива из дешевого фильма. Только красных ниток не хватало. — Никто не умирает, но я готов убивать, — Стюарт почти швырнул письмо на пустой стол сестры — единственное место в кабинете, где сейчас царил идеальный порядок. — Что это? — заставив себя оторвать взгляд от фотографий разных зданий, из которых она выбирала, Хэтфорд, цокая шпильками, подошла к столу и взяла в руки бумагу. Около минуты она вчитывалась в текст, а потом фыркнула. — И что я должна с этим сделать? Придушить всех корги мира, чтобы они заткнулись? — Успокоить меня, чтобы я не придушил их всех за раз, — раздраженно рыкнул Стюарт, падая в кресло сестры и откидываясь на спинку. — Черт, столько времени прошло… Почему именно сейчас?! Думал, мне никогда не придется про них вспоминать… — Уверен, что раньше писем от них не приходило? — Возможно, приходили, но мне тогда было немного не до них, — фыркнул мужчина, до невозможности напоминая Мэри Александра. Только вот мальчику было почти 11, а его отцу хорошо за тридцать. Видимо, правду ей говорила мама. Мальчишки всегда остаются мальчишками, только игрушки становятся больше. — Если они приходили, то не удивительно. Они явно забыли свое место. У тебя есть сегодня встречи? — Нет. — Тогда поезжай к ним, напомни, кто тут главный и все, — беспечно ответила Мэри, снова возвращая внимание к снимкам на стене. — А теперь покинь мой кабинет. Мне нужно выбрать лучшее здание. — Ты их уже осмотрела? — Разумеется, — она смерила брата взглядом, словно была искренне оскорблена, а потом подошла к правой стене, всматриваясь в снимок и планировку этажей здания рядом. — Не понимаю, как люди могут говорить, что в Лондоне нехватка недвижимости. Я не могу выбрать из десяти! — Потому что обычно люди ограничены в средствах и не умеют договариваться так, как мы, — усмехнулся Стюарт, который никак не мог нарадоваться видом такой уверенной, яркой, смелой и деятельной сестры. Вероятно, роль сыграло еще и то, что дети после того разговора на кухне стали куда спокойнее и легче шли на контакт. — Резонно. Но мне это все еще не помогает, — Мэри прошла дальше вдоль стены. — Иди и не ворчи, как старик. — Если я кого-нибудь убью, это будет на твоей совести. Не можешь выбрать — купи все. Сначала будем сдавать в аренду, а потом уже придумаем, что с ними делать. — Стюарт! — Уже ухожу, — пропел он… широко улыбаясь. Прям как в детстве.       Уильям попытался вручить ему какие-то документы в коридоре, но… был послан к Мэри. Это была еще одна вещь, которой Стюарт был неимоверно рад. С появлением сестры он наконец-то смог делегировать некоторые из своих обязанностей. Это было не совсем честно, но Мэри любила и хотела работать, а если иногда и была не согласна выполнять какие-то его обязанности, то просто отсылала документы вместе с Уильямом или секретарем обратно брату. Правда, один раз они зануднейшим договором около месяца играли в горячую картошку… Никто не мог их в этом винить. Договариваться с пограничниками Швейцарии всегда было неимоверно муторно.       Машина подъехала через минуту после того, как Хэтфорд вышел из здания, и салон встретил его прохладным сухим воздухом, спасая от ужасной жары, что успела накалить тело мужчины за те шестьдесят секунд, что он стоял на улице. К сожалению, дорога заняла не так много времени, как хотелось бы. С одной стороны, Стюарт хотел как можно быстрее отделаться от проблемы, а с другой был готов неимоверно долго оттягивать встречу, которой категорически не желал. Но даже если с Мэри они могли моментами подурачиться и поребячиться… Он все равно был главой семьи с обязанностями, которые последние пару лет были просто отвратительными. Мужчина начинал как никогда понимать ворчание своих отца и деда, которые слышал всю жизнь.       Белокаменная резиденция карги блистала в свете августовского солнца, а тяжелый британский флаг развивался на штандарте. Просто прекрасно. Огибая туристов, будь проклят этот муравейник, Стюарт вошел в главные ворота и, когда ему попытались преградить путь, просто поднял злосчастное письмо с печатью. У него не было ни сил, ни терпения на культурные объяснения и все «обязательные» этапы. Было слишком жарко для августа, дети скоро должны были снова пойти в школу, а в ближайшие дни нужно было вызвать Ичиро, чтобы потом молиться о его благополучии. Конечно, Мэри поговорила с Александром, Кейтлин и Натаниэлем, но что-то подсказывало Хэтфорду, что все гладко может пройти разве что в его мечтах. А он был реалистом. Если не прольется кровь, он уже будет на седьмом небе от счастья. К счастью, Стюарт не бывал в этих стенах уже достаточно давно — и надеялся не бывать еще столько же — но вот память отчетливо запомнила дорогу до нужного кабинета еще с тех времен, когда дед, а потом и отец совсем детьми водили их с Мэри на чаепития к этой… мадам. Поэтому дорогу он нашел легко, ни разу не запутавшись. Коридоры, коридоры, коридоры, обойти красную толстую бархатную веревку, перекрывающую проход, всунуть письмо очередному охраннику в лицо письмо, лестница… снова и снова, пока наконец-то не будут видны необходимые двустворчатые двери. Кто-то попытался его окликнуть и предупредить о том, что сейчас… Бла-бла-бла. Стюарту было плевать. Письмо с требованиями? Ему? От нее? Это его страна! Если кто-то об этом забыл… Что ж, он напомнит! — Стойте! Вам нужно подождать!.. — пытался остановить его мужчина, но одного взмаха этой мадам и сухой улыбки, не тронувшей глаза, хватило, чтобы тот замолк. — Оставьте нас все, — ее поскрипывающий старческий голос стал еще ниже и неприятнее за те годы, что они не виделись.       Стюарт бесстрастно смотрел на то, как Анна, Эдвард и Эндрю кланяются своей матери, а потом удаляются, буквально стараясь уничтожить презирающими взглядами незваного гостя. Как же. Все они такие из себя важные, уже давно не молодые люди, но вынуждены подчиняться протоколу, тогда как Хэтфорд, сколько бы лет ему не было, нет. Могут войти, когда захотят, и не получить никакого наказания. Могут не выбирать слова и не переживать. Могут все, хотя знают об их семье лишь в определенных кругах высшего света, криминальном мире и… хорошо, в последние пятнадцать лет о них изредка писали в газетах, но лишь как о компании, а не личностях. Наверное, на месте этих людей, каждому из которых уже перевалило за сорок, Стюарт себе тоже бы завидовал. Хорошо, что он не на их месте. — Сколько лет прошло с нашей последней встречи, — усмехнулась хозяйка кабинета. — Но твои манеры, судя по всему, регрессируют прямо пропорционально возрасту. Даже не поприветствуешь меня, как полагается? — Не обязан, — Стюарт прошел прямо к ней и опустился в освободившееся кресло, нагретое задницей Эндрю, не позволив себе опустить подбородок ни на миллиметр. — Особенно после этого, — он швырнул на низкий резной столик злосчастное письмо. — Не объяснитесь, — Хэлфорд вперил взгляд в мутные старческие глаза, — Ваше Величество? — А ты читать разучился? — сухо спросила Елизавета, сцепив руки в замок. — Знали бы ваши поданные, какая вы на самом деле, — усмехнулся Хэлфорд. — Не забывайся, мальчик, — процедила она. — Может, ты и глава своей семьи, может, ты и можешь пренебрегать протоколом, традициями и нормами приличия, но я все еще королева этой страны. Я пережила твоего деда, пережила твоего отца и не удивлюсь, если и тебя переживу. Так что лучше вспомни свое место. — Это, видимо, я должен вам напомнить ваше.       Стюарт откинулся на спинку кресло, уверенно глядя на женщину, что с момента коронации склонила голову лишь единожды — перед гробом почившей принцессы Дианы. Добрая была женщина, но, на вкус Хэтфорда, слишком правильная и не готовая к жестокой реальности. Дворец и королевская семья сломали ее. Ей здесь было не место. — Мое место? — седые брови на морщинистом лице взметнулись вверх. — Мальчишка, да ты хоть понимаешь!.. — Я понимаю, а вы? — холодно спросил он. — Может, вас подводит память? Так я вам напомню. Вы, ваш отец, его брат, все деды, бабки и прочие — все вы мнете этот трон и таскаете на своей голове корону лишь благодаря нам! — королева дернулась, как от удара током, но глаз не отвела. — Мы посадили вас на этот престол. Посадили вашего предка-дурачка, что даже по-английски не разговаривал, притащив его с континента. — Да, — криво усмехнулась Елизавета. — Вы посадили. После того, как сами годами ковали цепи для династии, загоняя нас в рамки. — Только благодаря нам вы здесь. Или забыли, кто продвигал акт о престолонаследии тысяча семьсот первого года? Если бы не Хэтфорды, не было бы никаких Виндзоров, — припечатал словами Стюарт. — Относите себя к Стюартам? Вы лишь побочная дальняя ветвь, которую мы посадили на трон. Вы, Виндзоры, младенцы по сравнению с нами. Да и если уж мы будем честны, — мужчина криво усмехнулся, — может, мне напомнить, скольких двоюродных сестер глав нашей семьи вы брали в невесты? Или, может, поговорим о долге королевской семьи перед нашей? Сколько там нулей уже набежало за последние триста лет, благодаря инфляции? О, и, конечно, не будем забывать о той сумме, что была потрачена вами на восстановление страны после Второй Мировой войны. Кажется… — Достаточно, — прошипела королева, явно еле удерживая маску спокойствия на лице, тогда как ее глаза так и пылали яростью. — Согласен, — нарочито ласково улыбнулся он. — Так теперь вы, Ваше Величество, соизволите объяснить мне, как в моих руках оказалось письмо с требованием заплатить в казну десятки миллионов фунтов стерлингов, как компенсацию за произошедшее в музее в прошлом году? И откуда взялись угрозы депортацией моей сестры и племянника. А так же мне очень хотелось бы обсудить с вами, если, конечно, вы в настроении, как вы посмели поставить мне временные рамки для того, чтобы явиться к вам. Вас не затруднит? — Ты слишком наглый даже для Хэтфорда. — Этой мой дед был дружен с вами, воспринимая как старшую сестру, и отец слишком мягок. К счастью, я не обременен симпатией к вам, — отчеканил Стюарт. — Я жду ответа. — Тот инцидент… — Елизавета покачала головой, кажется, наконец смирившись с тем, что ей придется отчитываться перед таким сопляком, как он. Что ж, меньшего Стюарт от нее и не ожидал. Пусть королева и была уже не молода, но не просто так все эти годы держалась на троне и не преклонялась ни перед кем в мире. — Погибло много гражданских. И каким-то образом информация о том, что это была не террористическая атака, а охота на твоих детей, просочилась в круги министров. Многие начали задавать вопросы. Вопросы, не нужные ни тебе, ни короне. Кое-как мы заставили их замолчать, но вот новый мэр Лондона… Борис Джонсон консерватор и его главные цели — борьба с преступностью и решение транспортных проблем. Тот инцидент стал для него буквально подарком свыше. Он бывший журналист и у него нюх, как у овчарки. — Ну разумеется, — закатил глаза Стюарт, чувствуя, как усталость начинает давить на виски. Его всегда раздражали эти мелкие политики… Но все же они живут в обществе, а не в пузыре. Приходится сотрудничать, взаимодействовать… — Да, видел некоторые интервью с ним и пару выступлений. Полагаю, как журналист, он за свободу слова, хочет докопаться до правды, а потом показать все общественности. — Он еще не вжился в роль политика, — подтвердила Елизавета. — Рот ему заткнуть сложно, а на его стороне добрая половина Лондона. — И как же это связана с выплатами, угрозой депортации и столь грубой формулировкой? — Выплаты пошли бы на умалчивание и подчищение хвостов, чтобы он ничего не откопал. Депортация… Стюарт, в первую очередь я королева. И, что бы кто ни говорил, я забочусь о своем народе. Может быть, я и не молода, как ты, но старческим маразмом не страдаю. Не отличаюсь я и глупостью. Думаешь, я не знаю о том, что произошло с неким психологом больше полутора лет назад? Или о неопознанных трупах в южных водах? Я закрывала на все это глаза, но такие жертвы среди гражданских в сердце королевства, в историческом музее, погибшие среди детей… — она удрученно покачала головой и несколько неуклюже поднялась, чтобы потом неспешно подойти к окнам, из которых открывался прекрасный вид. — Это слишком. И я прекрасно понимаю, из-за кого все это происходит. Я лишь хочу обезопасить своих поданных. — Подобное больше не повторится, — заверил он, глядя на сутулую спину королевы. Казалось, что давят на нее не года, а бремя власти и ответственности. Стюарт, как никто другой, понимал ее. Фраза «тянуть все на своем горбу» была ему прекрасно знакома. — Почему же ты так в этом уверен? — поинтересовалась она. — Кажется мне, что ты бы не привез свою любимую младшую сестру и ее единственного ребенка сюда, если бы не думал, что здесь они будут в полной безопасности. А как результат… — Идет война, Ваше Величество. Холодная война, — Хэтфорд поднялся со своего места и подошел к королеве, что сейчас, стоя рядом с ним, и правда была миниатюрной пожилой леди, что еле доставала ему до плеча. — Вы жили во времена такой войны. Уверен, помните те года. — Я много что пережила, — хмыкнула Елизавета. — И, уверен, вы тоже понимаете, что холодная война лучше мировой. — Все настолько плохо? — Следующие несколько лет будут тихими, — Стюарт устремил взгляд на город, на муравейник людей, что родились, живут и умрут в неведении. Блаженном неведении о том, что на самом деле происходит в этом мире и кто им управляет. Да, отчасти он даже завидовал им. Их жизни, лишенной такой тяжести, как решения, кому жить, а кому умирать. — Если все произойдет так, как мы планируем, то Великобритании не будет нанесен ущерб, а все действия произойдут в Новом Свете. — «Мы», — задумчиво протянула пожилая женщина. — Так слухи не врут. Твоя сестра, вернулась не только как Мэри, но и как Хэтфорд, — Стюарт лишь кивнул. — Помню, как она еще совсем малышкой бегала по моему саду и играла с моими корги. Особенно ее любила Лаки. Она всегда была смелой и способной девочкой. Вся в деда. — Начали со ссоры, а закончим ностальгией? — усмехнулся Стюарт, скосив глаза на королеву. — Мальчик, я родилась в тысяча девятьсот двадцать шестом году. То, что для людей история, для меня жизнь. В школах сейчас рассказывают об ужасах Второй Мировой войны, а для меня это сороковые, когда умирали мои знакомые и друзья отца. Сильные мира сего гордо цитируют Черчиля, превознося его, а для меня это первый учитель и старый друг, по которому я скучаю каждый день. Все восхваляют миссис Тетчер и ее вклад в историю и политику страны, а я… переживаю, как там она после перелома руки в июне. Ты знаешь, она уже несколько лет страдает от деменции. Один раз даже не узнала меня… — Вам одиноко, — неожиданно осознал Стюарт. — Конечно, мне одиноко, — горько усмехнулась Елизавета. — Все считают, что это так захватывающе быть королевой, а на деле… Мой любимый муж, мои дети, моя мать — все они должны придерживаться протокола и редко когда могут сказать то, что думают или хотят. Я похоронила сестру. После четвертого инсульта она так и не смогла оправиться. Ее сердце не бьется вот уже как семь лет. Я завидую тебе, Стюарт. — И почему же? — Для тебя власть не так обременительна, — Хэтфорд скривился и хотел было уже возразить, но королева не дала. — Не подумай, я не обесцениваю тяжесть твоей жизни, но… ты не так публичен, как я. Возвращаясь домой, ты можешь обнять своих детей без оглядки, можешь играть с ними, а они с тобой. И не думать о том, что завтра все таблоиды будут трубить о недозволительном поведении, даже если они накричат на тебя от обиды за то, что ты не купил им лишний рожок мороженого. Конечно, я утрирую, но… Знаешь, я не помню, когда последний раз мы всей семьей собирались просто чтобы поужинать. Мне бы этого очень хотелось. — Зачем вы говорите мне все это? — А кому еще я могу это рассказать? — хрипло и скрипуче рассмеялась она. — В этом мире лишь единицы поймут мою боль. И лишь ты один, кто, вероятно, не воспользуется ею. Знаешь, нынешний министр такой нудный. — Неужели хуже даже вас? — Представляешь, кто-то может быть хуже, — Елизавета горько улыбнулась, а ее глаза увлажнились и заблестели от выплаканных слез. — Ты, Стюарт… да все вы, Хэтфорды, страшно меня раздражаете. Но… я искренне благодарна тебе за этот разговор. Каким бы отвратительным он ни был. — Я не приглашу вас на чай, даже не напрашивайтесь. — Не буду. Но если ты или Мэри как-нибудь заглянете ко мне… Эх, совру, если скажу, что буду вам рада, но наслаждение от встречи получу. — Эгоистично. — Да.       Ненадолго в кабинете королевы Елизаветы Второй повисла мирная тишина. Два человека, два правителя и политика, что терпеть друг друга не могли, понимали своего собеседника как никто в этом мире. Это была тишина принятия, взаимной поддержки и простой человечности. Той самой, которую они так редко могли себе позволить.       Стюарт даже не представлял, как бы он рассуждал, если бы прожил и увидел столько, сколько она. Она похоронила стольких дорогих ей людей и все еще стояла здесь. Наверное, на ее месте он бы… уже хотел умереть. Просто устал бы. Невероятно устал от всего этого мира, от всех обязанностей, проблем и должностей. От холодного одиночества и тоски. Он бы хотел умереть, но не ради самого конца, а ради веры, что потом что-то есть. Что за этим потом его ждут все те, кого он потерял. Возраст и так был тяжелой ношей, но вместе с властью… Это казалось ему непосильным. Как бы он ни относился к королеве, все же в его сердце было место и для уважения к ней. К ее силе духа и выдержке. Какой бы она ни была… Она была сильной. И он уважал это. — Ты скажешь мне, если моей стране и моим поданным будет угрожать опасность? — вновь заговорила Елизавета, шумно и нервно втянув носом воздух. — Если нашей стране и нашим людям будет что-то угрожать, я сделаю все, чтобы предотвратить это, — пообещал он, поворачиваясь к королеве лицом. — А так же я, даю слово, оповещу вас лично, если это произойдет. — Хах… — женщина прищурилась, вглядываясь в молодое и красивое лицо мужчины напротив. — Знаменитое слово Хэтфорда. Я должна быть польщена? — Только если самую малость, — лукаво улыбнулся он. — Так и быть, я выплачу компенсацию, Ваше Величество, но о депортации и думать забудьте. — Откуда такая милость? — Я тоже отец. Никогда не забуду, в каком ужасе был, когда не знал, что с моими детьми. Никогда не забуду той боли, что чувствовал, видя их боль от полученных травм. И никогда не смогу представить, что испытали родители, потерявшие своих детей. Молюсь, чтобы мне никогда не пришлось испытать это чувство. Уверен, никакие деньги не смогут смыть эту боль. — Благородные львы, — грустно вздохнула Елизавета, а потом кивнула. — Надеюсь, и мне не придется хоронить своих детей. Для родителя нет ничего страшнее. Тогда на этой ноте и расстанемся на следующие десять лет? — Думаю, мы увидимся раньше, Ваше Величество. — Все-таки пригласишь меня на чай? — Нет, я не настолько настроен на благотворительность, — приглушенно рассмеялся Стюарт. — Хэтфорды слишком давно не показывали себя. Пора напомнить этому миру, кто мы такие. — Буду ждать с нетерпением это шоу, — протянула королева, а потом звучно рассмеялась, словно помолодев на двадцать лет. — Ох, как же хорошо я сбросила напряжение! Спасибо. — Взаимно! — бросил через плечо Стюарт, помахивая рукой. — Всегда не рад вас видеть, Ваше прекрасное Величество!

***

      Первое сентября еще никогда не было для Стюарта таким напряженным. Мэри собирала детей в школу, Уильям уже отправился в аэропорт, чтобы забрать оттуда их «почетного гостя», а Мартино Ломбарди просил об общем звонке между ними тремя, чтобы обсудить приезд щеночка Мэри и его будущий «побег». И, разумеется, все это свалилось на один конкретный день. Глядя на то, как маленькая Хоуп уже вовсю бегает по саду вместе с Алисией, Хэтфорд не мог отделаться от чувства, что все вот-вот взорвется. Слишком плавно и мягко шли дела. Слишком спокойны были дети, хоть и знали, что сегодня приезжает младший Морияма, о котором раньше и слышать даже не хотели. Слишком легко Мэри с улыбкой согласилась созвониться с Мартино в удобное для итальянца время. Стюарту не нравилось, что все так хорошо. Он просто не мог понять, в чем тут подвох. Ведь он обязательно должен быть, верно? Без него никак не может быть…       Тряхнув головой, мужчина спустился вниз, где Мэри в последний раз проверяла, всё ли дети взяли с собой. Чемоданы с вещами для жизни в кампусе уже стояли у двери и разрывали Хэтфорду сердце. Они заранее поговорили, все обсудили, парой тычков под ребра сестра заставила его заткнуться и принять требования детей… но ему все еще было больно от осознания того, что они не хотят возвращаться домой каждую ночь. Из-за Ичиро. Правда, Александр пообещал, что они вернутся на выходные. И эти хитрющие улыбки ребят так же не внушали уверенности в том, что все пройдет спокойно. В конце концов единственное успокоение — день рождения единственного сына Стюарта в этом году выпало на субботу, а значит, они отпразднуют семьей. Если, конечно, до этого никто из младших не перегрызет Ичиро глотку, сделав тем самым подарок Александру на день рождения. Вот в чем мужчина не сомневался — в способностях старшей дочери и племянника.       Хорошо хоть Хоуп еще маленькая. Пока что все, что она может — разливать напитки, разукрашивать стены мелками, красками и фломастерами, носиться вокруг, солнечно улыбаться и играть с украшениями Мэри. Что-то подсказывало мужчине, что у него растет настоящий дракончик, но пристрастие младшей дочери ко всеми сверкающему, яркому и красивому лишь вызывало на его губах улыбку. Как и то, что девочка, привыкшая, что тетя Мэри, которую она звала мамой, постоянно говорит на французском, из-за чего малышка воспринимала этот язык как свой родной и… регулярно путала его с английским. — Один звонок, и я, Мэри, Уилл или кто-то еще приедет за вами, — пообещал Стюарт, глядя на то, как гувернантки помогают детям спустить чемоданы. — Мы знаем, — кивнул Алекс, поджав губы. — Но… так будет лучше, верно? Так мы быстрее повзрослеем. — Но вам это не нужно, — Хэтфорд присел на корточки перед сыном, заглядывая в чистые яркие зеленые глаза. — Алекс, я знаю, что весь этот год был одним большим кошмаром. Знаю, что очень перед вами виноват. Но я не хочу, чтобы вы… я все еще ваш папа. И я очень вас люблю. Иногда даже слишком. В этом, наверное, и проблема. Я правда не хочу, чтобы вы взрослели так рано. Это не нужно. — Нужно, пап, — грустно улыбнулся мальчик, а потом крепко обнял отца за шею. — Мы вернемся на выходных. Если что, мы обязательно позвоним.       Когда машина отъехала, все, о чем Стюарт мог думать, что теперь его дети будут там одни. Это казалось просто смешным, но… он не мог отделаться от нервозности. И не важно, что он уже договорился с директором, чтобы они жили втроем, чтобы за ними приглядывали первое время и так далее, и так далее. — Они будут в порядке, — заверила то ли его, то ли саму себя Мэри, стоявшая рядом и так же смотревшая вслед машине, что увозила Натаниэля, Кейтлин и Александра в школу. — Знаю. Звоним Мартино? — Да, иначе я сорвусь на Ичиро, — круто развернувшись на каблуках, она уверенно двинулась внутрь особняка. — И плевать мне, какой у него сейчас час. — Что сказал Нат? — с ухмылкой на губах, поинтересовался Стюарт, идя в ногу с сестрой. — Что они потратят время в школе с пользой и обязательно поприветствуют Ичиро Морияму, как положено. — Бедный мальчик. — И что обязательно продолжит упражняться даже без Уильяма. — Хочешь отыграться на Мартино? — Он поднимает мне настроение, — невинно пожала плечами Мэри, поднимаясь по лестнице и направляясь в сторону кабинета брата. — Знаешь, он из тех мужчин, что умеют быть серьезными и забавными одновременно. — Такое чувство, будто я снова в старшей школе, мои одноклассники-идиоты после лета наконец заметили, какая ты красавица, начали бегать за тобой штабелями, а мы дома смеемся над ними, — хохотнул Стюарт, открывая дверь в кабинет и пропуская сестру вперед. — Так это закончится так же, как и тогда? — Нет, вряд ли, — усмехнулась молодая женщина, садясь на край стола. — Но это правда до безумия забавно. — Ты поцеловала его, — напомнил Хэтфорд, садясь в свое кресло. — Один раз, — закатила глаза она. — И когда это вообще было? — Точно как в старшей школе, — рассмеялся Стюарт, а потом набрал нужный номер и поставил на громкую.       Гудки все шли, пока трубку наконец не взяли. И вместо приветствия они услышали тяжелый мужской стон, который буквально кричал об усталости человека. Хэтфорд прыснул со смеху, тогда как Мэри спрятала улыбку в тыльной стороне ладони. Возможно, этот день все же был не настолько паршивым, как могло показаться на первый взгляд… — Стюарт, какого черта? — наконец хрипло проворчал Мартино. — Ты хоть знаешь, какой у меня час? — Дай-ка подумать… — задумчиво протянул Хэтфорд, не скрывая своего веселья. — У нас почти восемь утра, а, значит, у тебя… точно, почти три часа ночи. — И я сплю, будь ты проклят! — рявкнул Ломбарди. — Милый, что такое?.. — промямлил женский голос на фоне, но ночная гостья была проигнорирована. Зашелестела ткань, раздался хлопок двери, а потом шум ночного города. — Надеюсь, случилось что-то срочное, иначе я твою британскую задницу на британский флаг порву и заявлю, что я художник и так вижу. — Кто бы мог подумать, что знаменитый Мартино Ломбарди так ворчлив посередине ночи после секса, — усмехнулась Мэри, наконец давая понять, что так же присутствует и все слышит. — Mille cazzi nel tuo culo, Стюарт, — зло проворчал итальянец, явно спросонья забыв, что Мэри так же свободно говорит на итальянском, как, в общем-то, и ее брат. — Ты хотел поговорить с нами обоими, вот я и позвонил при первой возможности, — невинно отозвался Хэтфорд. — Появилась возможность, и я тут же позвонил. А то у нас скоро должен Ичиро приехать, знаешь ли, и… — Я понял тебя, — рыкнул Мартино, а потом шумно втянул носом воздух. — Доброе утро, Стюарт. Доброе утро, Мэри. Как ваши дела? — Доброе. Да всё неплохо, — Мэри удобнее устроилась на столе брата, чувствуя себя кошкой, нежащейся в последних теплых осенних солнечных лучах. — Слышала, ты хочешь обсудить приезд моего воспитанника под твое заботливое крыло. — Да, сейчас самое время. Можешь отсылать Филиппа ко мне хоть завтра. — Думаешь, это будет так легко сделать? Нам нужен предлог. И хороший, чтобы потом никто и ничего не понял. — Предлог, — хмыкнул Мартино, и на той стороне связи раздалось громкое бибиканье автомобилей. — Есть у меня одна идея, но она вам не понравится. — Удиви, — фыркнул Стюарт. — Торговля людьми. — Проклятье, — Мэри тихо выругалась, а все веселье соскользнуло с ее лица. — Именно, — подтвердил Ломбарди. — Давайте будем честны и перестанем закрывать глаза на одну из самых прибыльных строк в финансах каждой из наших семей. Мы все этим занимаемся и это контролируем. И это один из самых оптимальных вариантов, как можно без вопросов переправить мальчишку ко мне. Официально скажете, что он неудобен и бесполезен, поэтому решили его продать. Переправите его ко мне, вместе с другими. Какое-то время, как и всегда, они будут на передержке. Их будут проверять врачи и далее по предписанному списку. А после, при перевозке на место торгов, он воспользуется случаем и сбежит, чтобы потом приползти к Натану с информацией и просьбой забрать его обратно. — Отвратительно, — прошипела молодая женщина, соскальзывая со стола и отходя в сторону. — Мэри, это всегда было, есть и будет, — устало вздохнул Мартино. — Это не значит, что мы должны потакать этому! — всплеснула руками она. — Мужчины, женщины… Дети! Они ведь чьи-то дети! И мы все прекрасно понимаем, что с ними происходит после того, как… — Сейчас не лучшее время для моральных разглагольствований, — осадил сестру Стюарт. — Никому из нас это не нравится, но это часть нашей реальности. Так что, будь добра, отключи материнский инстинкт и конструктивно обдумай предложение. — Ненавижу такие моменты, — пробормотала себе под нос Мэри, а потом шумно выдохнула. — Хорошо. Легенда, являющаяся в то же время правдой. Мы решили воспитать из щенка питбуля. Он проходил обучение. Был неплох. Но в результате Уильям решил, что мальчишка не дотягивает до необходимого уровня. Так как делать с ним нечего, было решено отправить его на торги, которые состоятся в ближайшие сроки. Так вышло, что на ближайшую дату торги назначены у Мартино — первые торги в Индианаполисе под его руководством. У нас с Ломбарди близкие и доверительные отношения, поэтому мы пошлем Филиппа вместе с остальными людьми, которых будут переправлять прямиком из Неаполя в порт Джексонвилля… — Придется договариваться с Бубаксом, — презрительно цокнул языком Мартино. — Тебе так и так приходится с ним договариваться, — отмахнулась от него Мэри, явно недовольная тем, что ее перебили. — Дальше будет переправка по земле. Самый оптимальный вариант — по железнодорожным путям. И как раз оттуда Филиппу будет не сложно сбежать, — она щелкнула пальцами, резко оборачиваясь к телефону. — Все сложится идеально. — Стюарт, твоя сестра или чистое зло во плоти или самое лучшее, что есть на этой земле, — удивленно выдохнул Ломбарди. — Скажи честно, ты готовилась? — Нет, у тебя просто после хорошего вечера и короткой ночи все еще мозг плохо работает, — усмехнулась Мэри. — Так что скажешь? — Поразительно хорошо, — признал итальянец. — Есть пара бытовых проблем, но их я возьму на себя. — Тогда мы будем ждать от тебя даты, — кивнул Стюарт. — И говори лучше по телефону, у нас сейчас в гостях будет маленький, но умный мальчишка, что может прямо в клювике принести информацию Морияме, а, значит, и Натану. — Запомню, — хмыкнул Ломбарди. — И еще одно. Мне тут птичка напела, что старикан в этом году устраивает у себя прием на Китайский Новый Год. Это будет 14 февраля. Там будут все. — Значит, приглашение придет и нам, — тут же понял Стюарт. — Я в любом случае поеду. Что бы там ни произошло, вы узнаете об этом и… — Значит, этой зимой у тебя будет целый тур по миру, — хмыкнул Хэтфорд, откидываясь на спинку кресла и поднимая взгляд на сестру. — Мы слишком давно сидим тихо. — Они не готовы. — Ты думаешь? — горько усмехнулся он. — Мы говорим об одних и тех же детях или нет? — Вы хотите устроить банкет перед Рождеством, как в старые добрые времена? — встрял Мартино. — Именно, — кивнул Стюарт. — И мы объявим на весь мир, что сильнее, чем когда-либо. — Это определенно будет весело… — мечтательно протянул Ломбарди. — И, раз уж вы меня разбудили, расскажите-ка мне, что еще успели выкинуть ваши львята. — Начинается, — закатила глаза Мэри. — Оставляю вас сплетничать, девочки, а мне еще нужно проверить, готово ли все к приезду нашего маленького гостя. — Ты что-то слишком хорошо вжилась в свою роль стервочки старшеклассницы, — бросил ей в спину Стюарт, даже не вздрогнув от хлопка двери. — Она ушла? — уточнил Мартино. — Да. — Твоя сестра — это нечто, — открыто рассмеялся Ломбарди. — В твоей кровати все еще лежит какая-то женщина. Даже не думай смотреть в сторону моей сестры. — Я тебя умоляю. Мы же все-таки взрослые люди. Так что там вытворили твои львята?

***

      Когда машина с «долгожданным» гостем пересекла границу территории усадьбы, Мэри тут же было оповещена. Отложив последний отчет по налоговым декларациям Натана, Хэтфорд неспешной походкой двинулась в сторону главного входа, снова и снова в голове прокручивая всю имеющуюся у нее информацию. Она готовилась к этому дню месяцами, с тех самых пор, как брат вернулся из поездки в США. Хотя, если подумать, то даже всю жизнь, пусть и не знала этого. Она должна была сделать все правильно. Должна была прочитать этого ребенка и влюбить в себя, завоевать его преданность. Она должна сделать все, чтобы мальчишка доверял ей больше, чем кому бы то ни было в этом мире. Она просто обязана была в этот раз правильно разыграть партию и победить. А не как годы назад с Натаном. Больше она ошибок не допустит. Ставки были слишком высоки.       Когда машина подъехала, Уильям расслабленно вышел из-за руля и приветственно кивнул Мэри по пути к задней пассажирской двери. Вероятно, мальчик уже во все глаза смотрел на свой будущий дом на месяц, разглядывал женщину, но за тонированным стеклом видно этого не было. Когда подросток вышел из машины, Хэтфорд поразилась тому, как сильно он похож на свою покойную мать. Раньше она пару раз уже видела Ичиро, но последний был около четырех лет назад. За это время он сильно изменился. Из мальчишки превратившись почти в юношу. А может, все дело было в этом идеальном черном костюме, что так сильно не подходил ребенку четырнадцати лет. Но так или иначе, Ичиро Морияма стоял перед ней, сложив руки на спиной и опустив голову в уважении, хотя никогда раньше ему не нужно было даже смотреть на нее, не то что склоняться. «Он лишь ребенок» — повторяла она себе снова и снова, но… ничто из этого не работало. Наверное, Мэри и правда была ужасным и прогнившим с самого рождения человеком. Однако в нем она не видела в нем ребенка или жертву обстоятельств. Лишь инструмент. Дышащий, живой, со своими эмоциями и переживаниями, однако жалости при этом она к нему не чувствовала. Видела лишь цель. Далекую, но не невозможную. — Ты можешь не склонять передо мной голову, — мягко сказала Мэри, заставляя свои губы изогнуться в ласковой улыбке, тогда как мерзкий голос в голове, не переставая, шептал: «Склонись. Склонись, как должен был склоняться всегда. Склонись, как будет склоняться твой отец, умоляя не убивать…» — Знаю, ты, наверное, боишься, но не стоит этого делать, — она спустилась вниз по ступеням, оказываясь прямо перед подростком. — Я не собираюсь третировать тебя, издеваться или отыгрываться. — Спасибо, миссис Весн… — Ичиро запнулся, а потом наконец поднял голову, впервые глядя ей в глаза. — Как я могу к вам обращаться? — По имени или мисс Хэтфорд. На самом деле даже после замужества я не изменила фамилию. В доме сейчас нет никого, кроме меня, Стюарта и прислуги. Уильям поможет с багажом и может задержаться, ну а я пока что покажу тебе дом, если ты не слишком устал от перелета. — Как посчитаете нужным, — смиренно сказал мальчик, поджав губы, вновь опуская взгляд в землю. — Нет, не так, — Мэри ласково коснулась плеча подростка, от чего тот вздрогнул и вскинул на нее испуганный взгляд. — Ичиро, я спрашиваю тебя, хочешь ли ты осмотреть свой дом на следующий месяц сейчас или чуть позже, когда отдохнешь. — Я… — Морияма скосил глаза на руку на своем плече, а потом чуть расслабился. — Я не настолько устал и буду рад, если вы покажете мне дом. Спасибо. — Пойдем за мной. Я все тебе тут покажу.