Занимательное ботоводство

      Ирина Лютцева с ужасом взирала на экран. Вероятно, предполагалось, что она должна испытывать несколько иные эмоции от увиденного. Облегчение, радость, ну или некие более абстрактные инстинктивные порывы. Но ничего этого не было даже приблизительно. В отличие от первозданного, липкого ужаса, который всё множился и множился по мере осознания происходящего.       Ира вдруг поняла, что к такому невозможно подготовиться. Это либо у тебя есть, и тогда всё хорошо и ты уверен в завтрашнем дне, либо этого нет, и ты тоже уверен в завтрашнем дне, но в другом смысле. В её случае речь, очевидно, шла именно про второй вариант.       Глядя на человека, ну или человечка, внутри себя, Ирина Лютцева не осознавала себя матерью. Зато очень хорошо понимала, что не готова к этому. К этой ответственности и всему, что за ней стояло. И именно поэтому Ире было страшно. Пути назад уже не было — у человечка билось сердце! Ещё пара месяцев, и станет окончательно ясно, кто это — «он» или «она».       — А теперь посмотрим на второго ребёночка, — с приторным умилением сказала доктор, передвигая УЗИ.       Стараясь не закричать от вопиющего ужаса, Ира незаметно сжала кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.       — С вами все в порядке? Плохо себя чувствуете?       — Нет, всё хорошо. Это… восторг. Полный восторг.       Доктор, видимо, полагая, что выражения её лица не видят, отвернула голову и слегка улыбнулась. На самом же деле рядом располагался некий непонятный, но до блеска начищенный прибор, в отражении которого всё было видно почти как в зеркале. Манера общения очевидно не мешала доктору прекрасно понимать происходящее в голове будущей матери. Рядом Ирина Лютцева заметила и своё отражение, особенно эти глаза, полные страха…              ***              — Ну что там? — поторопила Фиона.       С её точки зрения, Горчер занимался полной ерундой. В данный конкретный момент. Занят он был тем, что тщательно, ящик за ящиком изучал груз на вот уже третьей по счёту повозке. Всего в караване было семь таких, и торговец, похоже, намеревался залезть в каждую. При этом на лице караванщика, по совместительству единственного живого игрока, везущего данный груз, и так всё было ясно написано.       Да и выяснили они подлог сразу же на примере первого же подвернувшегося под руку тюка. Тут и думать было нечего: если уж караванщик подсовывал тебе сразу такое, а не некий образцовый товар, соответствующий всем документам, — дальше будет только хуже. Так оно и оказалось.       — Это никакая не сталь! Крашеная ржавчина! — заключил Горчер и, к облегчению Фионы, закончил с этим фарсом.       — Послушайте, я просто доставщик… — принялся дежурно оправдываться игрок.       Что он там собирался сказать, никому не было интересно уже хотя бы потому, что все его «коллеги» с подложным грузом говорили плюс-минус одно и то же, что вряд ли являлось совпадением. Жрица повернулась к стоящему чуть позади главе МВД и поинтересовалась:       — Плату уже взимали? — Гоблин мгновенно перекинул ей кошель, на что жрица кисло заметила: — Воровать бессмысленно — это подделки.       Вдруг обнаружилось, что у кошеля был брат-близнец. Караванщик тем временем, ясно осознавая, что тут происходит, бубнил сам себе дежурные фразы. Делал он это настолько без огонька, что будто бы отрабатывал номер:       — Это абсурд, вы не докажете…       — Фальшивки, — не реагируя на возмущения, проверил «деньги» Горчер.       — Груз, телеги, лошадей конфискуем, — заявила Фиона достаточно громко, чтобы перебить всякие возмущения. — Может, хоть после этого дойдёт.       Караванщик и вправду перестал голосить. Исключительно потому, что онемел от такой наглости. Прежде в Гадюкино подобные караваны, конечно, те из них, которые удавалось засечь, просто разворачивали обратно в Нокс. Учитывая, что стабильно каждый третий вёз в Дракенгард подложный груз, эта мера очевидно не помогала.       — Это грабёж! — наконец нашёлся что сказать игрок. — Я честный торговец… Мы будем сопротивляться!       Прежде чем боты-возницы успели потянуться к оружию, Фиона громко прокашлялась, а Горчер аж хрюкнул от смеха. Рядом почти мгновенно возникла тройка рахетийцев в доспехах и при оружии. Желающих оказать сопротивление сразу поубавилось.       — Вы ещё за это ответите! — пригрозил караванщик и, собрав подручных, поплёлся прочь от Гадюкина.       Убедившись, что конфликт исчерпан, и позволив Гале самому разбираться с бесхозными телегами, лошадьми и кучей мусора, Фиона пошла в штаб, намереваясь провести очередной день в окружении карт, планов и бесконечной мелкой возни.       В Гадюкино уже было довольно много живых игроков, но количество сугубо бытовых вопросов и не думало уменьшаться, напротив, только возрастало. На их фоне караван являлся важнейшим событием дня. Но и игнорировать эти мелкие детали было чревато. Жрица ими и собралась заняться, но заметила, что идёт не одна:       — Что-то не так?       — Крутые меры, — тактично выразил несогласие Горчер.       — Думаешь? А я вот размышляю, не порвать ли все связи с Ноксом? — Фиона косо на него глянула, проверяя реакцию. — Интересно, что бы ты на это сказал?       — Что это идиотизм, граничащий с сумасшествием, — на удивление честно и прямо ответил торговец.       — Но с этими караванами надо что-то делать. Не можем же мы каждый останавливать и досматривать! Я уж молчу про конфискацию.       — Они начали возить не только подложный груз, — добавил Горчер. — Скоро до них дойдёт идея перемешивать хлам и не хлам перед отправкой.       — Вот именно. — Фиона с решительным видом прошлась по штабу. — Намекни нашим инвесторам, что так дальше продолжаться не может. Сгусти краски, скажи, что Каменец открыл ворота, запугай.       — Не сработает. Они лучше нашего знают что и как. Особенно, что там в Каменце происходит. К тому же их паладины недавно пытались запугать. Сожгли что-то крупное. — Горчер едко ухмыльнулся. — Караваны продолжили идти. Потому что наши инвесторы здесь и ни при чём.       — Но они могут повлиять!       — Неа, они в ещё более лажовой ситуации, чем мы.       Фиона не удивилась такой оценке. Она догадывалась, что население Нокса не очень-то жаждет бросаться на амбразуру торговой войны с паладинами, и предпочло бы, чтобы те разобрались с монстрами — а там видно будет, что делать дальше. Но Ника не предоставляла им такого выбора, действуя совершенно иначе: она саботировала помощь паладинам Чистоты, словно надеялась на их поражение.       Жрица отказывалась понимать эту логику: монстры были несоизмеримо опаснее даже самых упертых игроков, но смутно подозревала, что при таком исходе Гадюкино ждёт незавидная судьба.       Ещё одним вопросом, висящим в воздухе, оставался тот, а куда, собственно, пропадало настоящее снаряжение и деньги. И если со вторым всё было более менее понятно, то вот хранить такое количество амуниции в тайне, особенно в таком небольшом городе как Нокс, не представлялось возможным.       Фиона разложила на столе накладные на подложный товар, довольно быстро нашла и отложила в сторону те, в которых отправной точкой значился не Нокс. Судя по списку городов, гильдий и мастерских, либо влияние Ники охватывало добрую половину Озёрной Федерации и сопредельных государств, либо груз пропадал где-то неподалёку от Нокса.       — Я спрашивал. Никакого всплеска торговли амуницией в городе не наблюдается, — поделился познаниями Горчер, поняв, к чему появились эти бумаги. — Цены как и два месяца назад. Краденное не вбрасывают на рынок — это точно.       — Зачем ей тонны снаряжения? — прикинув примерный объём, наверняка сильно заниженный, задала риторический вопрос жрица, недоумевая. — Что бы что?!       — Армия. — Торговец развёл руками и уточнил: — Армия ботов.       — Ты что-то знаешь? — Фиона прищурилась.       — Инфа не точная, — предупредил Горчер и рассказал. — Рынок ботов лихорадит. После резкого падения цен, те вдруг снова сильно выросли. На порядок или два. Фактически вернулись на прежний, до патча, уровень.       — Кто-то скупает ботов? — предположила жрица.       — Не совсем. С рынка вдруг ушёл крупнейший производитель — «Дети Келлегена». Просто пропали с концами. Не закрылись, не разорились. Всё у них работает как работало. Они даже строят на заказ эти свои концлагеря, но ботами больше не торгуют.       Фиона удержалась от поспешных выводов и тем более пустых размышлений. Требовалось больше информации, желательно не косвенной, образованной по принципу «если в комнате чего-то не хватает, значит тут побывали грабители», а прямо указывающей на подготовку Никой неких решительных действий. В конце концов армия ботов — это не заяц в шляпе и не туз в рукаве, так просто её не спрячешь       — Прикажи разгрузить одну из телег и собирайся в путь.       — Я так себе разведчик, — кисло сообщил Горчер. — Больше чем сейчас не узнаю, даже если…       Это было враньём. Торговец не хотел покидать село по той простой причине, что здесь он был под какой-никакой защитой. Тогда как даже в Ноксе далеко не факт, что ему бы кто-то гарантировал безопасность, выходящую за рамки участливых возмущений и причитаний.       — Мы едем не на разведку, а в Каменец, — успокоила его Фиона. — На переговоры.       Горчер покачал головой и нехотя признал:       — От меня там проку не будет. Лучше отправлюсь в Нокс. — Он подмигнул. — Краски сгущаются, лучше, если делать это самому, а не текстом или голосовым сообщением.       Фиона кивнула, соглашаясь, что эта идея лучше. К тому же вероятность, что в Каменце всё пойдёт «как надо», была откровенно небольшой. И потому лучше бы её сопровождал кто-то, умеющий обращаться с оружием.       — Вас там будут рады видеть? — перед уходом поинтересовался торговец.       — Да. — Жрица обворожительно улыбнулась. — Иначе они очень сильно пожалеют.              ***              Однако так просто Гадюкино людей не отпускало. Горчер не успел и десяти метров от штаба отойти, как явился очередной караван, подлежавший осмотру. Фиона же не успела даже возмутиться этому, как и для неё нашлось занятие.       Калита за руку, почему-то перебинтованную, приволокла к ней Петловича. На лице бота изображалось обиженное возмущение с непривычным налётом высокомерия. Последнее выглядело жутковато.       — Подрался со скелетом из твоей этой, пф, милиции, — сообщила вампирша. — К счастью, тот и не заметил происходящего, поэтому драка проходила в одностороннем порядке.       Тем не менее руки старосты оказались сбиты в кровь. Жрица, произнеся пару простеньких заклинаний, затянувших раны, озадаченно на него посмотрела. Прежде Петлович вёл себя настолько миролюбиво, что, напади на него даже белка, то имела бы неплохие шансы выйти победителем.       — Что случилось? — спросила Фиона у виновника.       — Он не оказал мне уважения! — пожаловался староста вновь с необычайным апломбом.       — Кому? — вытаращилась на него Фиона.       Она ожидала услышать какой угодно повод для драки, от воровства до расизма, но только не этот. Петлович же продолжал гнуть свою, преисполненную праведным высокомерием, линию:       — Мне!       — Какой важный курица, — с акцентом передразнила Калита, за что подверглась уничтожению, к счастью для неё, только взглядом.       На неё бот кидаться с кулаками не рискнул. Видно, понимал, что это будет уже не акт агрессии, а подлинный суицид. Фиона тем временем призадумалась и нашла источник проблемы:       — Население выросло, вот и он тоже вырос в самомнении, — заключила жрица, сверившись с интерфейсом. — Он же у нас как зицпредседатель, формально — самый главный, и теперь требует повышенного внимания!       — Цар во дворца? — продолжила сыпать отсылками Калита.       — Ну почти.       — А тебя не смущает, — обратилась к старосте вампирша, — что большая часть твоего населения даже не станет тебя слушать?       — Они должны! Я главный!       — Петух тоже главный в курятнике. Знаешь, где он заканчивает?       Бот не знал. Совершенно искренне, но зато его взгляд сделался голодным. Тогда Калита пошла иным путём:       — Вон рахетийцы стоят — иди им скажи о том, какой ты тут у нас теперь царь.       Петлович боязливо покосился на игроков из бригады «Эдельвейс», видимо, отдавая себе отчёт, что это уже и не суицид, а что-то похлеще.       — То есть тебе нужен символ власти? — уточнила жрица, уже примерно придумав, что надо делать. — Чтобы все знали, что ты у нас тут самый главный и самый важный, да?       Староста только что не прослезился от такого проникновенного понимания своей проблемы.       — Холошая вы у нас, Фиона! — всхлипывая и утирая слёзы, заявил Петлович. — Понимающая!       Калита, покрутив пальцем у виска, — она бы таким точно не стала заниматься — удалилась. Жрица же со старостой отправилась в столярную мастерскую.       — Д-деревянная корона? — поперхнувшись, уточнил Оулле.       — Ну или что-то такое. Тиара, венец… — Фиона развела руками. — Символ власти. Только не скипетр, — она добавила шёпотом: — не хватало ему ещё оружие давать в руки.       — Есть ритуальные маски, — растерянно порекомендовал рахетиец, копаясь в своих запасах.       Им предъявили с десяток самых разных деревяшек. От совсем крошечных — как от пыли глаза прикрыть — до настолько гиганских, что за ней Петловича целиком можно было спрятать и ещё место оставалось. Рисунки тоже кардинально различались: были и банальные демоны-они, и даже некоторое заигрывание с животным миром.       — Это же хобот, да?       — Да, — пунцовый от смущения, подтвердил Оулле.       — А это что? — жрица указала на одно из творений, представлявшее из себя кольцо с ножками.       — Подставка под кастрюлю на… — рахетиец замер, сообразив, что его ответ неправильный. — К-корона.       — Да, вполне себе корона, — подтвердила Фиона и вручила подставку Петловичу. — Носи с честью и не запятнай доверия.       На всякий случай она ещё и перекрестила лучащегося заразительным восторгом старосту. Краем ума жрица осознавала, что только что фактически короновала подставкой для кастрюль бота, основав тем самым в Гадюкино самую что ни на есть монархию.       — А ты, — она указала на рахетийца. — Отправляешься со мной в Каменец.       Никаких возмущений, сопротивления или даже торгов не последовало. Оулле просто кивнул, принимая к сведению сказанное, и сообщил:       — Мне надо пять минут на сборы.       Он удалился, не замечая реакции на сказанное.       «И как это чудо ещё живёт одно? На него должны засады устраивать!»                     ***              Фиона не ожидала от Каменца слишком многого, хотя ранее им и не интересовалась особо. По пути она всё же поискала информацию и оказалась разочарована. Ещё сильнее её разочаровало увиденное.       Каменец не был городом и даже крепостью. Это был приграничный горный форт. По факту — башня со стеной. Расположенная так, чтобы перекрывать собой перевал. Следовало за этим ещё более разочаровывающее открытие — игроков внутри не было. Гарнизон целиком состоял из ботов, которых периодически проведывали и подвозили им провиант.       Располагался Каменец в стратегическом, на первый взгляд, месте. Единственный крупный, круглый год открытый для путешественников перевал, ведущий на юг. Хотя погодка, конечно, стояла совсем не летняя, хорошо, всё ограничивалось морозом и пробирающим до костей порывистым ветром. Дорога, ведущая сюда из долины, тоже, ожидаемо, представляла из себя очень посредственное зрелище, так ещё и склон был покатым, из-за чего останавливаться здесь было чревато.       И всё же из этого места было очень удобно контролировать торговлю. Которой не было и в помине. А в текущей обстановке потенциально могло уже никогда и не появиться вновь. Впрочем, пока ещё торговать-то было с кем, пускай с натяжкой и в теории. Мешала блокада введёная Ноксом, который до сих пор оставался формальным владельцем форта.       Южнее располагалась Бупотения — очень бедная, малоосвоенная страна, управляемая кучкой кланов. Основным их заработком была торговля с землями восточнее, так называемыми Спорными территориями. Туда разнообразным коллегам паладинов Чистоты везли оружие с жуткой наценкой, обратно — различные ингредиенты, добываемые из монстров.       На Спорных территориях шла непрерывная война, длящаяся уже слишком долго и не содержащая даже чего-то отдаленно похожего на понятие «выгода». Держалось это всё исключительно на энтузиазме игроков, непосредственно воюющих, и смутном понимании всех остальных, что если не сдерживать монстров «где-то там», то они очень быстро окажутся «где-то здесь».       В теории в Бупотении могли бы найтись те, кто отправился бы искать удачи в Дракенгарде. Но единственная дорога была перекрыта и уже достаточно давно, чтобы это запомнили.       Блокада фактически стала финальным гвоздем в крышку гроба Каменца. Фиона всё гадала, почему никто не захватил форт. Если бы кто-то заявил претензии — ответить было бы попросту нечем и некому. Максимум в Ноксе бы выразили протест, а остальной Озёрной федерации вообще было бы плевать. Но форт не стали захватывать ни искатели удачи с юга, ни даже паладины Чистоты, напрямую заинтересованные, чтобы прорвать блокаду.       — Взять его приступом будет просто, — словно прочитал её мысли Оулле.       Он остановил их телегу на дистанции, примерно вдвое превышающей полёт стрелы. Не то чтобы в них кто-то собирался стрелять. Каменец выглядел совершенно безлюдным, но это как раз и настораживало, вынуждая аккуратничать.       — Вдвоем мы не справимся, — прикинула Фиона. — Но и подмогу вызывать пока рано. Что-то здесь не так.       Рахетиец кивнул, показывая, что тоже находил картину происходящего как минимум неполной. «Хроники» не были той игрой, где такой форт, в таком месте долго бы простоял пустым и никому не нужным. И речь шла даже не про ушлых игроков. Сюда бы просто набилась какая-нибудь неприятная монстрятина в ассортименте.       Спустившись на каменистый склон, присыпанный рассыпчатым снегом, Фиона, не скрываясь и не прячась, неторопливо пошла к Каменцу. Оулле, позаботившись о том, чтобы их транспорт не покинул место самопроизвольно, пошёл следом за ней с оружием в руках.       Реакции как таковой не последовало. Никаких признаков жизни не наблюдалось ни на стенах, ни в башне, ни возле ворот. Не появилась она и после стука.       — Их давно никто не открывал, — оценил рахетиец, приглядываясь к воротам. — Створки покрылись льдом.       — Здесь должен был проходить Лексенд, — прикинула Фиона. — Но когда это было…       На это у Оулле не было ответа. Они ещё немного постучались и пошумели, но всё так же бестолку. Жрица почувствовала быстро нарастающую тревогу. Что-то здесь было не так. Очень сильно не так, прямо вопиюще, но это нечто наотрез отказывалось попадать во внимание.       Поглаживая камень — на удивление гладкий, ровный, и совсем не такой холодный, как могло бы быть, — она погрузилась в размышления. Форт не простоял бы ничейным или пустым и недели — это было очевидно.       — Последнее сколько-нибудь обстоятельное сообщение, которое мне удалось найти, — не желая оставаться в таком месте в тишине, проговорила свои действия Фиона, — повествует о группе приключенцев, которые с месяц назад жаловались на то, что им не дали пройти к паладинам. На чём свет стоит они ругали матом Озёрную федерацию, Нокс и блокаду. Один даже договорился до бана.       Оулле тем временем проводил свои изыскания. В частности осмотрел окрестности на предмет различного рода следов, особенно следов боя.       — Сражений тут не было. — Помолчав, он добавил: — Хотя вот тут останавливались на стоянку. Не один раз. Ставили палатки и жгли костры.       — Игроки вроде Лексенда, которые оказались запертыми в долине, — подсказала Фиона. — Им-то самим, может, укрытие и ни к чему, но для лошадей и ботов оно необходимо в такую погоду.       — Костры потушили, палатки сняли. Боя тут не было, — повторил с уверенностью рахетиец.       — О! — оживилась жрица и сразу же разочарованно протянула. — А-а-а, вот оно что…       — Что такое?       — Да нашла ещё одно сообщение на форуме. В подразделе взаимопомощи. Недельной давности. Но это похоже на скам — слишком много истерики, слишком мало конкретики.       — На что похоже? — не понял её Оулле.       — Скам это… — Фиона призадумалась. — Есть такие гады, которые притворяются попавшими в беду. Заманивают желающих помочь в какую-нибудь глухомань и грабят.       — Таких надо наказывать, — коротко отметил рахетиец. — Это не шутки.       — Их и наказывают. Баном на форуме. Иногда в игре ловят. — Жрица вздохнула. — Только поголовью этих «деятелей» это не сильно вредит.       — Значит неправильно наказывают, — уверенно заявил Оулле. — Почему ты решила, что это сообщение — скам?       — Истерики много, а конкретики мало, — повторила Фиона. — Дескать, кого-то где-то здесь отравили или что-то такое. Человек написал буквально, что шёл-шёл и задохнулся.       Рахетиец выразительно огляделся, всем видом показывая, что не наблюдал поводов к недостатку кислорода. К тому же местность вокруг, может, и не являлась идеально ровной, даже не близко, но весь перевал был как на ладони. Если здесь и имелось что-то кроме плохой дороги, форта и стоящих стеной почти вертикальных скал, оно было тщательнейшим образом замаскировано.       — Так или иначе, месяц назад здесь точно находились боты Озёрной федерации, и они не пропустили отряд игроков, — констатировала жрица. — Примерно тогда же здесь минимум один раз побывал Лексенд.       Всё это было крайне подозрительно, но совершенно не наводило на разгадку происходящего. Жрица и рахетиец, закончив свои изыскания, собирались возле ворот, но не успели сказать и слова, когда те вдруг, приглашающе скрипя, приоткрылись.       Причём сделали они это сами собой — за ними никого ровным счётом не находилось. Будто ветер игрался. Всё бы ничего, если бы до этого Оулле уже не пытался их открыть силой и не сумел даже потревожить корку льда. Да и сквозняка не наблюдалось.       За воротами виднелся крошечный внутренний дворик, пребывавший в таком состоянии, словно его в спешке покинули пару дней тому назад — не больше. Ни единой живой души. Жрица хотела было войти и продолжить осмотр, но рахетиец её придержал за плечо и указал на кучу каких-то ящиков, сваленных аккурат напротив ворот.       — Ящики растут из каменной кладки, — сообщил он.       И вправду, то, что казалось на первый взгляд обычным антуражем, в данном случае деревянными коробками для грузов, на деле представляло собой неразрывное продолжение каменного пола, только другого цвета.       Фиона вдруг вспомнила про свой опыт прикосновения к стене. Очень уж гладкой как для сложенных едва отёсанных камней, кое-как скреплённых раствором. Так оно и оказалось — это вовсе не было камнями, а некой поверхностью, замаскированной под каменную кладку.       — Мимик… — прошептала жрица первое пришедшее на ум, непроизвольно делая шаг назад.       В этот момент она ощутила спиной вместо морозной пустоты горного перевала что-то твёрдое и очень крупное. Ветер, до того безостановочно завывающий главные шлягеры этой зимы, резко и без предупреждения начисто пропал. Звуки в принципе заметно затихли, словно игроки оказалась в звукоизолированном помещении.       Фиона и Оулле разом обернулись и обнаружили у себя за спиной ещё один Каменец. Такой же безлюдный, с приоткрытыми воротами и ящиками, вросшими в пол. Только эта версия была ещё и отзеркаленной. Где-то там остались лошадь и телега.       — Зажми уши, — скомандовала жрица, прежде завопить воем банши.       На крик по скалам, образующим перевал, посыпались камушки, но этим всё и ограничилось. Если теория о мимике, а точнее сразу двух, была верна, то страха они не испытывали.       Что интересно, звук распространялся в целом нормально, с поправкой на некоторую тягучесть процесса. Хотя Фиона и Оулле оказались заперты на очень узкой — всего метра полтора шириной — полосе меж двух каменных стен. Но никакого туннельного эффекта не было и в помине. При том, что сами стены на ощупь казались вполне себе твёрдыми и непреодолимыми.       — Ты когда-нибудь видел что-то похожее? — спросила жрица, но получила предсказуемый ответ. — И я нет.       На самом деле, она слышала о чём-то подобном. Речь шла не про иллюзию как таковую, а про очень специфическое внушение, когда удавалось не только видеть то, чего нет, но и даже трогать это. Вот только касалось это отдельных игроков. А они с Оулле, судя по всему, видели одно и то же.       Ворота обоих фортов скрипнули ещё раз, словно бы напоминая о себе и приглашении внутрь. Только в этот раз данный жест сопровождался ещё тем, что «второй» Каменец слегка сместился, отчего туннель стал заметно меньше.       Фионе это движение напомнило то, как по раскалённой, слегка наклонённой сковороде катился кусок сливочного масла. Только в данном случае происходило это против наклона. Но всё с такой же неумолимой неподвижностью.       — Кажется, выбора у нас нет, — кисло заметила жрица. — Предлагаю идти в тот Каменец, который до сих пор стоял на месте.       Так они поступили. Ворота, конечно же, сразу закрылись у них за спиной, но никакого нападения не последовало. Внутри ощущение фальши стало совсем уж очевидным из-за обилия интерьера и прочего антуража. Чтобы тут ни притаилось, заманивая к себе прохожих, удачно воспроизводить у него получалось только каменные и деревянные поверхности. Эффект был крайне схож с оптической иллюзией, рассчитанной на определённый угол зрения. Стоило чуть-чуть сместиться, и картинка словно распадалась.       Так, разбросанное по полу сено больше напоминало не что-то сыпучее, а складки на одежде. Словно бы кто-то положил ковёр, но не удосужился его разгладить. Ещё хуже выглядела вода. Фиона даже не сразу поняла, что голубовато-серое нечто в корыте — это такое отражение. Причём весьма далекое от актуального. Разумеется, жидкостью это также не являлось.       Внимание Оулле привлекла одиноко стоящая бочка примерно по центру внутреннего двора. Она как-то слишком уж выбивалась из окружения. Рахетиец осторожно потыкал её тупым концом копья.       — Давай мы предположим, сугубо теоретически, что находимся в пасти гигантской твари. Чего не надо делать?— спросила Фиона и сама же ответила. — Раздражать полость рта.       Однако как раз эта самая бочка оказалась обычной, не являясь неразрывной частью остального Каменца.       — Ворота тоже были вполне настоящими, — заметил Оулле.       — Это какая-то очень сложная иллюзия, — предположила жрица. — Она касается нас, но не всего остального. Поэтому мой крик звучал, будто мы всё ещё посреди перевала. — Вдруг ей пришла идея. — Зажми-ка ещё раз уши!       Фиона вновь резко закричала и сразу замолкла, внимательно слушая, как отражался звук. К ней присоединился, осторожно разжав уши, и Оулле. Догадка оказалась совершенно верной:       — Мы внутри форта, — констатировал услышанное рахетиец.       — Только выглядит он на самом деле иначе. Пассивная охота, — поделилась предположением жрица и вспомнила про сообщение на форуме. — Мне кажется, или воздух здесь слишком спёртый для гор?       Они оба не чувствовали запахов и потому натурально продышали опасность. То, что на них охотилось, заманивая к себе, делало это путём удушения. Причём достаточно медленным, чтобы этого не заметить сходу.       — В воздухе что-то есть! — резко крикнул Оулле.       При взмахе руки это самое «что-то» было почти даже видно. Иллюзия оказалась не настолько идеальной, и потому внешне нормальный воздух при быстрых движениях превращался в некое подобие пыли или же…       — Споры! — зажимая нос, успела сказать Фиона.       Не сговариваясь, они ринулись к деревянной лестнице, которая вела на стену. Только вот картинка лестницы была, а сама она — отсутствовала. На её месте обнаружилось липкое, противное нечто, к счастью, невидимое из-за иллюзии.       — Она сгнила, — переключаясь на связь вне игры, сообщила жрица, чей голос заметно дрожал. — Мы внутри чего-то, что собирается нас переварить!       Оулле, действуя максимально невозмутимо, попытался взять штурмом ворота, но ничего не вышло. Что-то их держало, причём с обеих сторон и весьма крепко.       — Заперто! — прошипел он и вдруг замер. — Что там с той бочкой?       Та подверглась повторному, уже нисколько не аккуратному или осторожному осмотру. По-прежнему это была обычная, запечатанная деревянная бочка, скрепленная парой железных колец по краям. Внутри находилась солёная рыба. Вполне нормальная и внешне, и на ощупь. Фиона догадалась внимательнее рассмотреть ободы:       — Руны! Эта штука защищена от порчи!       Время у них иссякало. Понемногу у обоих игроков начало убывать здоровье. Пока едва заметно, да и жрица могла подлечить, но тенденция определенно была негативной.       — Огонь, нужен огонь! — заявил рахетиец, сохраняя поразительное спокойствие.       — А Фалайза как назло нет даже в игре…       Оставив бочку с рыбой в покое, они принялись обыскивать остальной двор. Делалось это фактически на ощупь, что подарило как Фионе, так и Оулле массу «приятных», склизких и гниловатых сюрпризов. Зато они окончательно убедились, что находились не иначе как в какой-то грибной колонии, окутавшей собой весь Каменец сверху донизу.       Причём та была в той или иной степени разумной. Во всяком случае, ей хватило ума не только заманить в себя добычу, но и перегородить любые способы покинуть форт, превратив тот в своеобразную клетку. Двери оказались забаррикадированы, а лестницы — сгнили, как и всё, что можно было сложить в кучу. Целыми оказалась пара металлических масляных фонарей и только.       — Этого мало, — проверяя наличие топлива, оценил рахетиец. — И растопки нет! Нужен костёр!       Жрица мало чем могла ему помочь. Ей едва удалось держать себя в руках — происходящее определённо будет ей ещё долго сниться — и одновременно с тем следить за полосками здоровья, которые убывали всё быстрее.       — Может, одежду? — наобум предложила Фиона.       — Не сработает. — Оулле покачал головой. — Нужно что-то очень горячее. Вроде алхимического огня…       Всё имевшееся у них имущество подверглось подробной ревизии. Отправляясь сюда, они не то чтобы предполагали сражаться, только разведывать и разговаривать. Поэтому набор зелий оказался предсказуемо куцым: здоровье, мана, выносливость. Универсально полезные, но не прямо сейчас.       Убыль здоровья ускорилась. Жрице уже едва удавалось что-то с этим делать. Поисками спасения занимался один лишь рахетиец. Вдруг он споткнулся и, не проронив ни слова, растянулся на полу. Пошарив рукой, Оулле нашёл, а затем не с первой попытки открыл каменный пол, на поверку оказавшийся металлическим люком.       — Тайник! — крикнул он с запредельной радостью и юркнул вниз.       Споры до сих пор сюда не добрались. Хотя им бы здесь определённо понравилось: сухо и много дерева. Здесь рахетиец нашёл то, что искал — металлические банки, похожие на консервные, только гораздо толще. Их имелось на весь подвал всего три, но этого, вкупе с полками, пущенными на дрова, должно было хватить.       В банках находился алхимический огонь или, выражаясь в более понятных категориях, фэнтезийная вариация на тему керосина. Создаваемое этой зеленоватой субстанцией пламя долго горело и, что самое важное, очень горячо.       — Собирай их в кучу возле ворот! — крикнул Оулле, выкидывая наружу доски и круша оставшиеся полки, после чего покинул тайник.       Дела их были плохи. Фионе едва-едва удавалось оставаться в живых, для чего она непрерывно колдовала и пила зелья маны. Оулле, как более высокоуровневый персонаж, к тому же воин, ещё держался, но и его здоровье подходило к концу. Лечить сразу двоих жрица бы не смогла при всём желании.       Рахетиец, схватив топливо, бросился к воротам. О том, какое количество спор находилось в воздухе, ясно говорил тот факт, что только что сваленные в кучу доски, успев покрыться ими, уже частично выглядели как кусок стены. Хотя иллюзия ещё была неполной и весьма далекой от идеала.       Торопясь, Оулле вылил масло из ламп, а затем, после коротких размышлений, бросил в костёр и их самих. Следом он осторожно, стараясь не пролить и не запачкаться, вскрыл банки с алхимическим огнём. После этого настал черёд добывать искру. Как назло, огниво, которым он так наловчился пользоваться, что регулярно впечатлял окружающих, в этот раз наотрез отказывалось высекать жизнеспособную, летящую куда надо искру. Наконец повезло. Огонь схватился сначала за ламповое мало, а следом и за всё остальное.       Результат вышел далеко не таким впечатляющим, как мог бы быть. Алхимический огонь, похоже, был просроченным или просто некачественным, иначе бы не потребовалось столько высекать искру. Да и горела мутно-зелёная субстанция явно нехотя, не столько поддерживая пламя, сколько туша его. Но даже так костёр мгновенно изошёлся искрами — это сгорали на подлёте споры.       Иллюзия вокруг дрогнула и начала рассеиваться. Стало видно, что же на самом деле не давало сдвинуть двери — те были опутаны корнями, только явно не древесными. Больше всего они напоминали то, как изображалась нервная система человека — множество тонких, длинных нитей-паутинок. Только экстраординарно прочных. Даже быстро разгорающийся огонь с трудом их одолевал.       Каменец принялся дрожать и как будто даже рычать. Это грибы, сопротивляясь пламени, принялись разбрасывать ещё больше спор, чем раньше. Те мгновенно встраивались в картинку иллюзии, дополняя её и расширяя. Из-за этого весь форт как будто бы пошёл рябью, а в отдельных местах начали образовываться фракталы.       Грибы были повсюду, всевозможных расцветок и, главное, размеров. Самый крупный и, очевидно, старый пророс изнутри башни, накрыв весь Каменец шляпкой, как своеобразным куполом. Её края простирались сильно дальше стен, что, по всей видимости, и позволяло проводить фокусы, вроде отзеркаленного форта.       Грибы различались и по «специализации». Одни создавали лишь простейшую оптическую иллюзию, маскируя себя и остальных; другие травили добычу; третьи были способны на создание полноценных, осязаемых обманок. Имелись и иные, более специфические виды. Реагируя на нападение, у стен что-то начало интенсивно копошиться. Одна за другой вставали смутно гуманоидные фигуры, всё ещё выглядящие как часть оптической иллюзии.       — Гарнизон восстал! — догадалась Фиона, мгновенно отводя взгляд — картинка была, мягко говоря, не пробуждающей аппетита.       Она держалась почти вплотную к огню, таким образом защищаясь от почти задушивших её спор, при этом стараясь практически не смотреть, как же там на самом деле выглядел Каменец.       Сражаться никакого резона не было. Да и пара тычков копьём, быстро проведённая рахетийцем, показала, что создания, неторопливо ковылявшие в их сторону, в целом флегматично относились к повреждениям своих тел. От них c противнейшим чавканьем и хлюпаньем отваливались целые куски, но грибных защитников это не останавливало и даже особо не замедляло.       Вместо попыток как-то их остановить, Оулле, игнорируя пламя, навалился на ворота. Один, раз, второй. На третий прогоревшее дерево поддалось. Вот только снаружи обнаружился не свежий воздух и спасение, а стена зеркального форта. Всё такая же реальная, как и прежде.        На помощь пришла Фиона, вооружившаяся горящей головешкой. Размахивая ей, она наглядно показала, что стена, какой бы прочной и непреодолимой она ни казалась даже на ощупь, на самом деле являлась ничем иным как висящими в воздухе спорами самого крупного из грибов. Впрочем, времени задумываться и разбираться, как это работало, где тут логика, а где игровые условности, не было.       Вместе с Оулле, тоже взявшим головешку, они сумели прорваться через иллюзию. Что называется, «на последнем издыхании». Лошадь, оставленная вроде бы поодаль, оказалась мертва — задохнулась, не сумев из-за привязи отойти на безопасное расстояние. Телега же откровенно подгнила, хотя простояла тут едва ли дольше получаса.       К счастью, их не преследовали. Грибные защитники не стали покидать пределы колонии. Огонь, потревоживший иллюзию, пускай и не целиком её развеявший, показал, насколько активно происходила экспансия. Похоже, грибы собирались заселить не только перевал, но и спуститься дальше, в том числе в Вечнозелёную долину. Что случится, если им это удастся, и думать было неприятно.       — Сегодня же мы вернёмся сюда все вместе. Это место должно быть очищено до того, как споры полетят с гор вниз! — дрожащим голосом заявила Фиона.       — Сходили по грибочки, блин, — вдруг в полной тишине произнёс Оулле и, как будто извиняясь, сразу же пояснил. — Так сказал бы Тукан…       Жрица пару секунд на него недоумевающе смотрела, а потом истерично захохотала.              ***              — Как ты догадался, что нужно искать алхимический огонь? — поинтересовалась Фиона по дороге обратно. — Точнее, как ты понял, что он там вообще будет?       Ответ, как это ни странно для Оулле, начался сильно издали и довольно многословно:       — Когда я ещё служил в корпусе «Африка», рядом с нашим месторасположением находилась деревня. Маленькая — домов десять. Там никто не жил. Туда никто, никогда не ездил и не ходил. Ни мы, ни местные, ни преступники. Хотя там был единственный в округе колодец.       — Он был отравлен? — предположила жрица.       — Насколько я знаю, нет, — пожимая плечами, сказал Оулле и перешёл к сути. — Вся местность на километры вокруг деревни была заминирована. Очень давно. Никто не знал даже примерных очертаний опасной зоны. Мины периодически взрывались. Иногда сами по себе, иногда нет. Хотя мы пытались не пускать туда посторонних.       Рассказ закончился, и повисла тишина. Рахетиец, видимо, не считал нужным делать вывод, считая историю вполне самостоятельной и понятной. Поэтому жрице потребовалось какое-то время понять, что же он хотел сказать.       — В Озёрной федерации или Ноксе знали про грибы! — догадалась Фиона.       — Да. А те, кто напал и захватил форт пару недель назад, — нет. — В этот раз Оулле пояснил свои размышления: — Я успел сосчитать, кхм, восставших. Их было тридцать восемь. Это много для такого сооружения. Даже если все воскресли.       — Вот почему алхимический огонь находился в тайнике — секрет для «своих», — дополнила его жрица и хмыкнула. — Хм, не думаю, что кто-то из тех, кто был в курсе про это всё, сильно радовался такому соседству. — Она оглянулась, но перевал уже скрылся за холмами. — Как бы не намучились мы с этими грибочками. Думаю, что не просто так они там оставались. Если б можно было их выжечь — их бы давно сожгли.       — Ненавижу грибы, — признался Оулле, тоже косясь назад. — Не знаю почему, но боюсь их. Каждый раз как вижу — в дрожь бросает. И подташнивает.       Фиона с удивлением на него посмотрела. Удивляла даже не внезапность этого признания, а то, как оно сочеталось с поведением, виденным ранее в Каменце. Ответ — «никак». Словно бы там и здесь было двое разных людей.       — Ты же вроде… — жрица замялась, — не испугался, нет?       — Я держал себя в руках, — с интонациями удивления от того, что это требует пояснений, сообщил рахетиец. — Ты тоже нормально себя вела. — Подумав, он уточнил свою оценку: — Адекватно.       — Угу, потому что всё время думала, какой истеричкой буду выглядеть на твоём-то фоне, — без всякого удовольствия, даже чувствуя себя немного обманутой, сказала Фиона.       — Извини? — наугад ляпнул Оулле.       — Да не за что, — признала жрица и принялась рассуждать. — Так и надо. Преодолевать страх, не поддаваться ему, но и не притворяться, что его вовсе нет. Жаль, я так не могу…       — Чего? — не понял Оулле и сразу же конкретизировал вопрос. — Чего ты боишься?       Фиона довольно долго молчала. Одновременно собираясь с силами и размышляя над тем, какой же тут ответ на самом деле. Что-то подсказывало ей, что самый простой и лежащий на поверхности в данном случае неверен. Тем не менее озвучила она и его.       — Материнства, — наконец сказала жрица и уточнила. — Глобальнее — ответственности за других.       Теперь уже Оулле удивлялся и долго думал, прежде чем переспросить:       — Ответственности? Но ты же… ответственная! — Он не дал ей вставить ни слова. — Постоянно переживаешь за остальных. Контролируешь их. И следишь как за детьми. Ты не правитель, а родитель.       Аналогия, конечно, была специфичной и больше напоминала претензию, но Фиона всё равно впечатлилась и задумалась. Она как-то и не воспринимала происходящее с такого угла. Просто делала всё, чтобы Гадюкино оставалось на плаву. Буквальное «делай, что должно, и будь что будет», только с полной самоотдачей. Если это означало нянчиться с Петловичем или другим ботом — нянчилась. Требовалось заниматься какой-то ерундой вроде посадок кокосов — пожалуйста, не жалко ни сил, ни времени.       От размышлений в частности и разговора в целом её отвлекло срочное сообщение из села, присланное Туканом.       — На них напали! — крикнула жрица, переходя на бег.       Следом за ней, не сказав ни слова и даже не ухмыльнувшись, побежал рахетиец. Фиона не сразу даже сообразила, что так и не сказала на кого «них» напали-то.              ***              Тревога и беготня ею вызванная оказались не то чтобы ложными, скорее ненужными. Присутствовавшие в Гадюкино игроки справились сами, а к моменту прибытия Фионы с Оулле уже заканчивали сваливать тела нападавших в кучу с недвусмысленной целью.       Это были здоровенные, под два с половиной метра ростом и такие же в ширину, то есть практически квадратные, верзилы с серо-чёрной кожей. По характерной нижней челюсти, заметно выступающей вперёд, и клыкам становилось понятно, что это какой-то вид орков. Их массивные, примитивные на вид доспехи, также окрашенные в тёмные тона, носили знак в виде перечёркнутого наискось круга.       Всего их было около двух десятков и, судя по всему, убить их оказалось не так чтобы очень просто. Большинство было натурально порублено в фарш, и вряд ли это являлось каким-то намеренным садизмом.       — Ни цветов, ни поговорить, ни поцеловать — сразу в дело кинулись, — рассказал пришедшим Тукан, чрезвычайно довольный собой. — К счастью для наших ботов, первым им попался я.       Крестоносец продемонстрировал несколько сомнительных вмятин на своём доспехе и наплечник, выглядевший так, словно его вскрывали консервным ножом.       — Гости-то с востока, — прикинула Фиона. — Паладины сдают.       — Северо-востока, — поправил её крестоносец и куда тише добавил, — очень повезло, что почти все рахеты были на месте.       Жрица кивнула, показывая, что уловила намёк, и поставила у себя в уме галочку поговорить на тему ночных дежурств с бригадой «Эдельвейс».       Её вновь отвлекли. На этот раз шум шёл от лесной опушки на западе села, где располагалась вырубка. И вновь тревога не соответствовала ожиданиям. Шумели, собравшись в кучу, боты. Здесь были все, но ключевыми лицами действия являлись Петлович и Венди, которая, похоже, переквалифицировалась из лесоруба в революционеры. Для этого она обвела глаза чёрной тушью или, вероятнее, сажей и распустила свою косу, демонстрируя гриву на зависть длинных рыжих волос.       Помогая себе топором, к счастью, тупой его частью, Венди после короткой драки поставила Петловича на колени. После чего сорвала с несчастного его «корону» и, подняв в воздух, провозгласила:       — Монархии конец! Конец тирану!       Закончилось всё, к счастью, не казнью, а всего лишь демонстративным разрубанием короны. Толпа, увидев это, восторженно загудела.       — Так прервалась древняя династия Петловичей, хе-хе… — утирая слёзы от смеха, пробормотал Тукан и сам же признал. — Какой же абсурд.       Говоря это, он ещё не знал, что Фиона намеревалась вмешаться и восстановить в Гадюкино монархию. Иначе придержал бы свою оценку на пару минут.              ***              Киноварь, тщательно скрывая эмоции, вполуха слушал болтовню Руплета. Его бесконечно умиляла эта сцена своей наивностью. Наёмнику собирались заплатить за то, чтобы он сжёг Гадюкино. Сейчас шёл этап торгов.       Обычно Киноварь избегал подобного рода идиотов — с ними было буквально опасно работать. А нужно быть полным идиотом, чтобы нанимать для своих внутренних разборок незнакомого наёмника. Которому ровным счётом ничего не мешало взять деньги за работу, затем пойти к «другой» стороне и взять денег у них, после чего сдать всю кодлу кому-то ещё. Таким образом, наёмник, не сделав ровным счётом ничего, уходил с тремя мешками денег.       Руплет даже не предлагал аванс. Похоже, вообще не знал, что это такое. Речь шла о всей сумме сразу. Кроме того, разговор происходил прямо в мэрии, разве что не в окружении слушателей и свидетелей.       И всё же Киноварь собирался, поторговавшись, куда же без этого, согласиться. Дело было, конечно же, в деньгах, но не только. Мистер Жаск платил более чем щедро, а главное — регулярно, пока ещё. Однако вечно это продолжаться не могло, да и Руплет недвусмысленно намекнул, что без его дозволения попасть в Вечнозелёную долину не так уж и просто, а нарушать местные законы, даже самые дурацкие, было чревато. Наёмник не любил неожиданности.       Именно поэтому он настолько неторопливо, а вообще-то осторожно сюда добирался. Хотя, конечно, и возможностью подзаработать на дураках, устраивающих примитивные засады, не преминул воспользоваться. Киноварь мог бы преодолеть этот путь как минимум втрое быстрее. Но это неизбежно привлекло бы внимание. Абсолютно лишнее и ненужное.       Наёмник, заплати ему за такое, мог бы добраться сюда и вдесятеро быстрее. Проскакать на коне весь путь за день, приставить нож к горлу первого же трактирщика, после чего ринуться в бой. Вот только такой подход прямо кричал каждому встречному: «остановите меня, я задумал что-то плохое и очень тороплюсь это совершить!», серьезнейшим образом повышая вероятность повстречаться с чьим-нибудь ножом уже у своего горла.       И никто бы не стал слушать про Гадюкино и так далее. Такая спешка у такого профессионала не могла не вызывать интереса у окружающих. Если такое пренебрежение и вправду случалось, а оно иногда случалось, то следовало развернуться и ехать в противоположном направлении. Потому что, с вероятностью миллион к одному, в пункте назначения уже бы находился «комитет по встрече».       Сейчас же у любого постороннего могло сложиться вполне справедливое впечатление, что наёмник оказался здесь абсолютно случайно, без какой-либо конкретной цели.       Заметив, что пока он пребывал в размышлениях, Руплет уже закончил говорить. Киноварь сказал:       — Удвойте сумму награды, и я согласен.       — Уд-двоить з-за такую работу… — Эльф сник под взглядом наёмника. — Хорошо. Дайте мне несколько минут собрать деньги.       «Боже, ты что, хранишь такие суммы при себе? Это взятки, что ли?» — подумалось Киновари, который вообще-то рассчитывал на чек в банке. — «Надо было утроить сумму…»       В этот момент Руплет круто развернулся на месте и сказал:       — Я тут подумал…       — Я тут подумал, — в тон ему повторил наёмник, мгновенно воспользовавшись шансом, — что нужно утроить мою награду. — Он пренеприятно усмехнулся. — Дельце плохо пахнет. За простую работу столько не платят.