Кодовое имя: "Атропос"

      Через пару дней, на центральной площади Белобога царила атмосфера противоречивых эмоций. Маршировали солдаты, их шаги звучали эхом по улице, покрытой недавно растаявшим льдом. В их руках они несли огромный портрет Коколии, окружённый живыми цветами — редкостью в мире, где природа долгое время находилась под гнётом холода. На картине она изображена с гордым, но мягким выражением лица, символизируя ту надежду, которую она давала людям, и ту жертву, которую принесла ради их спасения. Жители стояли вдоль дороги, заполнив площадь плотным кольцом. Люди оплакивали свою Верховную Правительницу, они не знали многого, но она оставалась для них символом стабильности. Плач и рыдания были слышны со всех сторон. Кто-то тихо молился, кто-то держал в руках свечи, а кто-то просто смотрел на картину, не в силах отвести взгляд, их лица отражали боль утраты и страх перед будущим. Белобог, переживший столько страданий, теперь готовился к новому этапу своей истории.       Из туннелей метро начали выходить люди с Надземья. Они двигались медленно, многие прикрывали глаза от солнечного света, который они не видели уже многое время после того, как Коколия издала тот самый указ. Для них всё это было будто сном — голубое небо, мягкий свет солнца, воздух, который больше не казался холодным и застывшим. Дети, рождённые в мрачных глубинах, впервые видели солнце, их взгляды полны удивления и восторга. Люди старшего поколения стояли молча, некоторые опускались на колени, касаясь растаявшей земли, как будто не веря, что это правда. Но радость возвращения на поверхность была смешана с растерянностью. Многие смотрели на город с тревогой. Белобог, освободившийся от Фрагментума и Стелларона, был чужим для них. Среди жителей начались разговоры. Одни радовались, что Фрагментум больше не угрожает их жизням, надеясь на то, что со временем мир станет лучше. Они верили легенде Брони Рэнд сказанной вчера, что жертва Коколии была не напрасной. Теперь, когда лёд начал сходить, они мечтали о новой жизни, где Белобог сможет объединиться.       Но другие не могли скрыть своего страха. Для них Коколия была единственным лидером, чей железный порядок помог выжить в самые тяжёлые времена. Без неё они чувствовали себя потерянными, особенно потому, что её преемница, Броня Рэнд, хоть и проявила храбрость и жесткость, но была слишком молода. Многие сомневались, что она сможет справиться с такой ответственностью. Солдаты, завершив свой марш, выстроились в ряд у основания площади. На высоких столбах развевались флаги Белобога. Под портретом Коколии были возложены букеты цветов, среди которых белели лилии, символизирующие чистоту и память. Несколько офицеров начали раздавать хлеб и горячую еду людям из Надземья, но напряжение в воздухе оставалось.       — А почему потолок такой голубой? — С интересом спросила девочка. Хук выглядела как милый и добрый подсолнух. Объемное, явно не по размеру, но тёплое пальтишко, украшенное цветными ленточками и медальками. А рядом с ней шла медик всего Надземья. Беда с Коколией обошло нижний мир стороной и судя по рассказам Сампо, люди были бы обречены если бы не одни гости из небес...       — Это не потолок, а небо. — Хихикнула Наташа, смотря как эта девочка со своим отцом Ферсманом радовались голубому небу. Хук была девочкой которая родилась в тяжелых условиях подземного мира. Но несмотря на всё, всё равно была ребенком любознательным. Медик выдохнула с облегчением, не важно что приготовило будущее, теперь у них есть надежда. Больше ничья мать не заплачет от потери сына, у них есть куча проблем, но самый главный враг – Фрагментум больше не будет забирать их жизни.       Белобог начал восстанавливаться. Лёд сходил с улиц из-за батарей геосущности, но вместе с ним уходили и последние оковы прежнего мира. Люди чувствовали свободу, но она была горькой, наполненной неизвестностью. Площадь постепенно заполнялась воспоминаниями о прошлом и надеждой на будущее, которое никто не мог предсказать. В госпитале Святого Николаса стояла почти идеальная тишина, нарушаемая лишь редкими звуками шагов врачей и стуком посуды где-то вдалеке. Гепард Ландау лежал на узкой, но чистой больничной кровати. Белые простыни, аккуратно заправленные, контрастировали с его обмотанным бинтами телом. Лёгкая дрожь пробегала по его рукам время от времени, но он не обращал на это внимания. Окна палаты были распахнуты настежь, впуская свежий воздух. Искусственно созданный весенний ветерок осторожно играл с занавесками, наполняя комнату звуками тающего мира. Его взгляд был прикован к ближайшему зданию. Сейчас же это здание казалось ему символом перемен. Капли воды, которые падали с карниза, отражали солнечный свет, создавая в воздухе короткие искры. Лёд уходил. Белобог возвращался к жизни, избавляясь от гнета векового холода, который так долго сковывал не только улицы и здания, но и сердца его жителей. Но в груди Гепарда тепла не было. Его разум был переполнен мыслями о том, что произошло. Крохотные осколки вины и сожаления, подобно льдинкам, медленно плавились, но оставляли за собой болезненные следы. Он не мог забыть слова Полковника, нет, теперь уже Верховной Правительницы — Брони Рэнд. Она, с её стойкой решимостью, предложила единственное спасительное объяснение того, что произошло. Коколия Рэнд — не безумец, а героиня, пожертвовавшая собой ради Белобога. Так это будет записано в хрониках. Так об этом будут говорить жители.       Но Гепард знал правду. Он и Броня, сами того не желая, стали участниками этого трагического безумия. Их вера в Коколию, их слепая преданность позволили ей зайти так далеко. Если бы он вовремя остановился, если бы усомнился, если бы… Но теперь эти «если» были бессмысленны. На прикроватной тумбочке стояли различные блюда. Щедрое застолье, приготовленное подчинёнными, чтобы поддержать силы командира. Но он даже не притронулся к ним. Еда напоминала ему о заботе жителей, о том, что теперь они смотрят на него и Броню как на спасителей. Никто не должен был знать, как близко Белобог был к полному уничтожению. Он вздохнул, пытаясь заставить себя отвлечься от мрачных мыслей. Лёгкий ветерок коснулся его лица, принося с собой запахи мокрого камня и чуть тающей ржавчины. С улицы доносился гул жизни, возвращающейся в город: звон детских голосов, скрип колёс телег, редкий смех. Белобог оживал, но в нём всё ещё чувствовались раны, такие же, как и у него самого.       Гепард закрыл глаза, на секунду позволяя себе расслабиться. Но вместо отдыха перед его мысленным взором возникло лицо Коколии. Её строгий, почти всегда отчуждённый взгляд, изменившийся под гнётом Стелларона. Её действия, сперва казавшиеся решительными и сильными, обернулись катастрофой. Но что хуже всего, он чувствовал её боль. Она верила, что делает это ради Белобога, даже когда её разум был отравлен.              Глубокий стук по двери нарушил напряжённое молчание в палате, наполненной приглушённым светом и слабым запахом лекарств. Гепард, лежавший на кровати, едва повернул голову, чтобы встретить вошедшую. Его тело, ослабленное влиянием Стелларона, ещё не пришло в норму. Каждое движение давалось с трудом, как будто его собственное тело сопротивлялось возвращению к прежней жизни. Он был прикован к постели, руки с трудом сжимали простыни, а взгляд его был тяжёлым и усталым. Дверь приоткрылась, и в палату вошла Стелла. Её шаги были лёгкими, но уверенными, как всегда. Яркий контраст между её обликом и серой атмосферой комнаты заставил Гепарда на мгновение задержать взгляд на ней. Её белая водолазка поверх кожаной куртки с белыми линиями на рукавах подчёркивали её энергичность. Символ на её куртке мягко светился, будто отвечая свету палаты.       Он молчал, вглядываясь в её лицо. Ландау давно научился считывать эмоции с выражений людей, но Стелла оставалась для него загадкой. Она выглядела спокойно, но что-то в её глазах, где-то глубоко, скрывало раны, которые не заживут никогда. Гепард думал о Коколии. О том, как сломался её разум, когда Стелларон завладел её волей. Память Гепарда восстановилась и он вспомнил что шептали голоса пока он был ледяным зверем. Они обе, Коколия и Стелла, были носительницами этой таинственной сущности. Но почему тогда Стелла стояла перед ним, не проявляя ни намёка на безумие? Что делало её другой? Он не мог найти ответ, и эта загадка терзала его. Ему хотелось спросить, узнать, в чём секрет её стойкости, но он сдержался. Ландау поймал себя на том, что уже не думает о собственном состоянии. Он пытался разобраться, что двигало этой девушкой. Она была не просто сильной — её сила исходила изнутри, словно огонь, который никто и ничто не мог затушить. Он не мог понять, была ли это врождённая стойкость или её личный выбор, сделанный в момент, когда её жизнь разделилась на "до" и "после".       — Как ваше самочувствие? — Спросила Прототип, нарушив тишину и посмотрела на тумбочку полной еды. — У всех есть чем заняться, но подумала что стоит проведать. — Она виновато улыбнулась. — Дань Хэн попросил на самом деле, но я бы и сама проведала. Скучно вам тут одному?       — Мне уже хорошо. Моя старшая сестра Сервал, проведывает меня, так что мне тут не скучно. Я её еле успокоил, она от меня ни на шаг не отходила. — Поднял уголки губ командир и посмотрел на неё. — Не нужно этой официальности, говори со мной в неформально, мне этого и на службе хватает.       — Здорово! — Хлопнула она в ладоши и поняв что правды в ногах нет, взяла стульчик и уселась в трёх шагах от него. — У тебя есть сестра?       — Да. У меня их обе, младшая - Рысь, старшая как ты уже слышала Сервал, я средний ребёнок в семье. — Он вздохнул. — Я лишь радуюсь тому, что никто из моей семьи не пострадал. Ко мне заходил один из моих подчинённых и сказал что потери минимальны всей армии минимальны. — Командир посмотрел на Прототипа. — Белобог в долгу перед вами, если бы не вы, то рано или поздно это бы случилось. Мне искренне жаль Верховную Правительницу, но думаю, если бы сон не овладел ею, то она бы с радостью пожертвовала собой ради других.       — Наверное да. — Стелла пожала плечами и снова воцарилось молчание.       Гепард Ландау ненавидел тишину. Особенно такую – густую, тяжёлую, когда каждый вздох казался громче, чем надо. Он чувствовал, как напряжение нарастает в палате, будто невидимая пружина сжимается всё сильнее. Стелла сидела молча, её взгляд был направлен в никуда, но он знал – она видела его. Видела, как он лежит беспомощным, словно обычный пациент, а не командир Среброгривых Стражей.       — Прогуляемся? — голос сорвался неожиданно хрипло, и мужчина прочистил горло. Он подался вперёд, пытаясь сесть, но едва успел на несколько сантиметров оторваться от подушки, как тело тут же напомнило о себе. Волна тупой боли прокатилась от груди к конечностям. Он замер, тяжело дыша, мышцы будто налились свинцом. Ландау откинулся назад, глядя в потолок, затем с досадой закатал рукав тонкой больничной одежды. Под ним обнаружился стандартный медицинский браслет, подсвечивающийся синим. Браслет пациента, который носили те, кто ещё не в состоянии стоять на ногах.       — Эм, это браслет пациента. — сказал он, чуть натянуто, больше для того, чтобы заглушить неловкость. Стелла с интересом разглядывала технологию Белобога — Это… хм… специальное устройство для пациентов. Мы продвинулись в технологиях несмотря на холода, ведь рук всегда не хватает.       Он коснулся пары сенсорных кнопок, и тонкий лазер прошёлся по полу, очерчивая место рядом с койкой. Стелла молчала, и только чуть склонила голову набок, наблюдая, как спустя пару секунд из эфирных кубов материализовалась инвалидная коляска. Командир тихо выдохнул, довольный, что хоть что-то в этом дне прошло по плану. Слабость сковывала тело, но он упрямо протянул руку к коляске, пытаясь ухватиться за подлокотник. Пальцы скользнули по гладкой поверхности, но он не сдавался, медленно двигаясь вперёд. Кожа на локтях неприятно скользила по простыне, но Гепард продолжал, пока ноги оставались неподвижными и подчёркивали, насколько жалок он выглядит сейчас.       Стелла не двигалась. Гепард чувствовал её взгляд, но не смотрел в её сторону. Он уже приготовился к очередной попытке, когда услышал тихий вздох. Тень упала на него, и прежде чем он успел что-то сказать, Стелла склонилась к нему и легко подняла его, словно он весил не больше пушинки. Её руки были крепкими, но движения мягкими, почти бережными. Ландау не сразу понял, что происходит. Он почувствовал, как его спина оторвалась от кровати, а через мгновение он уже сидел в кресле, аккуратно укрытый тем же одеялом.       Он посмотрел на Стеллу снизу вверх, пытаясь найти в её лице что-то – ироничную улыбку, сарказм, хотя бы малейший намёк на то, что она нашла в ситуации что-то забавное. Но её лицо оставалось непроницаемым, она не издевалась над ним и всё-таки с ним осталась частичка его гордости.       — Ты… — начал было Гепард, но осёкся. Как-то слишком беспомощно это прозвучало.       Он сжал руки в кулаки, чувствуя, как к щекам подступает жар. Стыд за собственную слабость смешивался с благодарностью, но слова так и не нашлись. Стелла лишь молча проверила фиксацию коляски и слегка подтолкнула её вперёд. Мужчина чувствовал себя неуклюжим грузом, пока Прототип уверенно везла его по коридорам госпиталя Милосердия. Колёса мягко скользили по гладкому полу, изредка издавая едва слышный скрип. Он не смотрел по сторонам, но чувствовал на себе взгляды. Другие солдаты, лекари и пациенты – все они оборачивались, завидев командира Сереброгривых стражей в коляске. Гепард знал, что слухи разлетятся быстрее, чем он вернётся в строй. Он старался сохранять видимость спокойствия, но бинты, стягивающие плечо и бок, едва ли помогали этому образу. Лицо его горело, и он проклинал свою уязвимость.       Перед ними ехал не просто пациент, а командир Среброгривых стражей, символ стойкости и защиты Белобога. Но сейчас он выглядел совсем иначе: его плечи, обычно прямые и твёрдые, слегка сутулились, бинты обвивали руки и часть груди, выглядывая из-под больничной пижамы. Каждый из этих взглядов словно прожигал его, заставляя щеки постепенно наливаться жаром. Он старался сохранять невозмутимость, но ощущения были сродни тому, когда его впервые назначили командиром – взгляд каждого ощущался как невидимое давление.       — Всё в порядке? — Стелла склонилась вперёд, чтобы уточнить, не слишком ли быстро они двигаются.       Гепард хотел было сказать что-то, чтобы отвлечь внимание – возможно, попросить свернуть в другом направлении, но, обернувшись, он внезапно замер. Совсем близко перед ним оказалась грудь Стеллы, подчёркнутая белоснежной водолазкой. Материя мягко обтягивала её, отчётливо обозначая каждую линию. Гепард на мгновение замер, его взгляд словно приклеился к этому виду.       — Ох... — он резко отпрянул и, словно обжёгшись, отвернулся, чувствуя, как кровь мгновенно бросилась к лицу. Его уши запылали, а сердце учащённо заколотилось. Он прокашлялся, стараясь вернуть себе голос, который предательски дрожал.       — Поняла, — спокойно отозвалась Стелла, будто не заметив его реакции.       Проклиная собственную неловкость, Гепард сосредоточился на мелькающих за окнами видах Белобога. Ветерок, проникающий сквозь небольшие открытые форточки, приносил с собой морозную свежесть улиц, смешанную с лёгким запахом антисептика. Через несколько минут их окружение изменилось. Узкие коридоры сменились широкими автоматическими дверями, ведущими в небольшой дворик, укрытый прозрачным куполом. Здесь, на заднем дворе госпиталя, было тихо. Искусственные деревья с гладкими белыми стволами и зелёными кронами мягко покачивались под легкими потоками воздуха, создаваемого системой вентиляции. Вдоль дорожек росла трава и яркие цветы, идеально ровные и симметричные. Белобог, несмотря на суровые климатические условия, нашёл способ воспроизводить природу даже там, где это казалось невозможным. Хотя растения здесь были искусственными, они выглядели настолько натурально, что казались живыми, вплоть до мельчайших деталей.       Гепард сидел на своей коляске, позволяя тишине полностью заполнить пространство вокруг него. Ветер, пусть и искусственно созданный, приятно холодил лицо, едва касаясь кожи, словно напоминание о суровости Белобога, но без его привычной жестокости. Воздух был чистым, прозрачным, и в этом месте, на заднем дворе госпиталя Милосердия, казалось, что время течёт иначе – медленно, плавно, позволяя организму и разуму наконец отдохнуть. Он прикрыл глаза, чувствуя, как слабость в теле постепенно утихает, уступая место лёгкой усталости – той, что не тяготит, а позволяет расслабиться. Всё, что от него требовалось сейчас, – дать телу восстановиться. И тогда, когда придёт время, он снова встанет в строй. Снова будет командовать стражей, патрулировать улицы, держать оружие в руках и охранять Белобог от любых угроз. Но пока что он просто сидел и молчал.       Город медленно восстанавливался. Стелларон, что долгое время был словно заноза в сердце Белобога, наконец был нейтрализован. Фрагментум больше не расширялся, его влияние больше не грозило разрушить последние безопасные районы. Но Гепард знал правду – Фрагментум никуда не исчез. Он оставался там, словно шрам, напоминание о том, насколько хрупким может быть мир.       — «Радует что Фрагментум исчез» — подумал Гепард. Этого было достаточно, чтобы почувствовать облегчение. Эксперты явившиеся в его палату ранее, сказали об этом и соответственно информация надёжнее некуда. Он знал, что больше не придётся посылать солдат на самоубийственные миссии вглубь Фрагментума, больше не придётся стучаться в двери и говорить матерям, что их сыновья и дочери не вернутся. Его взгляд помрачнел. Потери… Они всегда будут с ним. Лица павших солдат стояли перед его глазами, как призраки прошлого. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он вспоминал их, их голоса, их верность Белобогу и присяге. Как командир, он должен был нести эту ношу, но где-то глубоко внутри Гепард надеялся, что отныне таких потерь не будет.       А затем была она… Коколия Рэнд. Ландау до сих пор не мог в это поверить. Верховная Правительница Белобога, чей голос служил маяком надежды для горожан, оказалась предательницей. Она шагнула в бездну по воле Стелларона, и даже теперь, когда её нет, тень её поступков ещё витала над Белобогом. Гепард тяжело вздохнул. Как бы он ни старался, он не мог найти ответы на вопросы, почему всё произошло именно так.       Он взглянул на Стеллу обернувшись назад. Прототип стояла позади него потому вела его коляску на котором командир сидит. Она не произнесла ни слова с того момента, как они вышли во двор, но что-то в её лице говорило о том, что мысли её были столь же тяжёлыми. Её жёлтые глаза, словно горящие в полумраке, смотрели вдаль, но не на искусственные деревья и небо под куполом. Она смотрела сквозь них, в те места, куда простым смертным дороги нет. Ландау задумался, насколько сложной и запутанной была её история. Стелларон, вирус… Гепард знал, что она не такая, как все. Он видел сон посланный Стеллароном пока они с Броней были «во сне», когда ими управляли. Мужчина слышал про неё многое, но при этом не мог понять, почему она не сломалась под грузом своего бремени.       Ветер вновь пронёсся между ними, колыхая кончики её серых волос, собранных в высокий хвост. На лице Стеллы мелькнула тень. Она хотела что-то сказать. Гепард заметил это сразу – взгляд её стал чуть мягче, губы едва дрогнули. Но слова так и не сорвались с её уст. Он дал ей время, ожидая, что она заговорит первой. Но, когда тишина затянулась, Гепард решил спросить сам.       — Что-то не так? — Он произнёс это спокойно, без давления. Ему хотелось услышать её голос, хотелось понять, что её тревожит.       — На самом деле есть кое-что... — Сказала Атропос. Гепард внимательно слушал, как Стелла, сделав несколько шагов вперёд, остановилась и замерла на месте. Её силуэт выделялся на фоне искусственных деревьев, освещённых мягким светом Белобога.       Ветер тронул её длинный хвост, заставляя несколько прядей упасть на плечо. Она стояла спиной к нему, будто нарочно скрывая выражение лица – возможно, потому что не хотела показывать своих эмоций, а может быть, потому что сама не знала, как их выразить. Голос Стеллы был ровным, но Гепард слышал, как в нём проскальзывали нотки тревоги. Она начала рассказывать о том, что произошло в тот день, когда всё закончилось.       — Это я… — её слова повисли в воздухе, будто требуя от Белобога одобрения или осуждения. — Это я убила Коколию.       Ландау чуть сильнее сжал подлокотник коляски а Стелла продолжила положив руку на сердце.       — Стелларон… оно чувствовало что тело слабеет и захотело уничтожить носительницу. Я не знаю, но я так чувствовала ведь и я обладательница Стелларона. Это была не Коколия… и в то же время она. — Гепард молчал. — В её глазах был страх, но не за себя. В последний момент она посмотрела на меня и сказала только одно: «Не говори Броне».       — Это тревожит меня, — продолжила Стелла, её тон стал мягче, почти шёпотом. — Я никогда не забирала чужой жизни. Никогда. А теперь… я не знаю, что мне делать.       Прототип всё ещё стояла спиной к Ландау. Её плечи дрогнули и раздался булькающий звук, её руки окутали тёмные и оранжевые черви вируса и за мгновение, её конечности приняли форму опасного лезвия. При свете солнца острые края стали сияли. Стелла взглянула на свой меч, в ней были смешанные чувства. Стелларон и вирус позволяли ей шагнуть далеко за пределы человеческих возможностей, но в такой момент просыпалась та самая человечность. Что она? Она выше человека но одновременно и ниже.       — Я пришла сюда не только чтобы проведать тебя по просьбе Дань Хэна. Мне нужно было кому-то рассказать. Тебе, как жителю Белобога. Как человеку, который показался мне надёжным. — Гепард видел её меч, поражаясь одновременно и двигая эмоции от демонстрации её сил, ведь сейчас разговор был в другом ключе. Был доклад от одного солдата что в не самом благополучном районе, какой-то вор говорил про мужчину с клешнями вместо рук. — Задаю себе вопрос, кто я? Человек? Монстр? Я не знаю.       Гепард слушал молча. С каждым её словом его лицо становилось всё мрачнее, словно тени её признания ложились на его мысли. В его груди боролись противоречивые эмоции. Он не мог просто так отбросить то, что когда-то испытывал к Коколии. Её воля была для него воплощением закона, порядка и надежды. Но теперь всё было иначе. Он вспомнил лицо Верховной Правительницы – решительное, властное, когда она вела их, и холодное, чужое, когда она подчинилась Стелларону. Вспомнил, как она позволила вечной мерзлоте пробиться сквозь защиту Белобога, как её выбор чуть не обрёк тысячи людей на смерть от холода. И вспомнил, как сам, будучи под влиянием Стелларона, был лишён воли.       Ландау тяжело вздохнул. Всё, о чём он мог думать в этот момент, – это Броня. Её лицо, полное боли, когда она узнает правду. Её взгляд, когда она взяла на себя долг новой Верховной Правительницы. Она потеряла свою наставницу, свою мать, но теперь должна была вести город, залечивать его раны, как физические, так и моральные.       И всё же…       Он смотрел на Стеллу. Её силуэт с когтями казался чуждым этому месту, она сама была тенью, пробравшейся из иного мира. Её спина была прямой, но напряжённой.       — Ты сделала то, что должна была сделать, — наконец произнёс он, его голос прозвучал хрипло, но уверенно. — Одна жизнь… вместо тысяч.       Эти слова прозвучали просто, но в них была вся тяжесть принятого ею решения. Гепард понял, что она ищет не прощения, а понимания. И он не мог её осудить. Если бы не Стелла и её спутники, Белобог действительно был бы обречён. Все они – и он сам, и Броня, и все жители города – обязаны им жизнью. К счастью правду про Коколию знали только они оба и органы власти Надземья — Дикий Огонь. Сампо, тот проныра который всегда убегал от законов, обманывал и творил хаос, оказался «нормальным» человеком. Надземье приготовилось к худшему и благо всё утряслось.       Стелла выдохнула, её плечи чуть расслабились, но в глубине её жёлтых глаз всё ещё горела искра сомнения. Даже слова Гепарда не могли полностью освободить её от чувства вины. Броня… была для неё теперь непреодолимой преградой. Она убрала меч и вернула руки в нормальный человеческий вид. Как бы дальше ни шло, вирус и Стелларон часть её и уж теперь ей носить эту ношу.       Прототип долго молчала, глядя куда-то вдаль, за искусственные деревья, которые раскачивались под лёгким ветерком. Её пальцы едва заметно дрожали, когда она переплетала их за спиной.       — Что мне делать? — наконец произнесла она, не оборачиваясь к Гепарду. Её голос звучал ровно, но в нём чувствовалась какая-то натянутая нота, словно за этим простым вопросом скрывалась целая буря сомнений.       Гепард прищурился, наблюдая за её лицом. Ветер слегка сдвигал её серые волосы, делая их ещё более серебристыми на фоне тусклого света Белобога.       — Броня не знает правды. Но я должна ей рассказать… — Стелла чуть повернула голову, бросив взгляд через плечо.       Ландау опустил глаза, не сразу найдя ответ. В голове всплыли последние слова Коколии. Слова, которые остались в нём эхом, как горькое напоминание о той женщине, которая когда-то вела Белобог к свету, но затем отдала его во власть тьмы.       — «Не говори Броне», — пробормотал он, повторяя фразу Коколии.       Стелла чуть нахмурилась, как будто надеясь, что ослышалась. Гепард поднял голову и голубые глаза встретились с желтыми. Они горели янтарём, отражая свет из окна, словно две застывшие капли солнечного света.       — Ты сказала что это были последние её слова. Возможно лучше исполнить волю Верховной правительницы. — Атропос молча смотрела на него, её лицо застыло, как каменная маска. — Пусть Броня верит, что её мать… в последние моменты жизни освободилась от влияния Стелларона, — продолжил он. — Пусть думает, что Коколия пожертвовала собой ради Белобога, ведь ты сама так сказала в тот момент. Ей лучше не знать что убийцей её матери являешься ты...       Он тяжело вздохнул, откидываясь на спинку скамьи.       — Это сладкая ложь. Но иногда ложь лучше правды.       Тишина повисла над двором. Лишь шум искусственного ветра напоминал о том, что они всё ещё здесь, а не в воспоминаниях, полных льда и разрушений. Стелла медленно выдохнула, словно выпуская весь груз сомнений вместе с этим воздухом. Она сделала несколько шагов вперёд, оказавшись совсем близко к Гепарду.       — Ты прав, — сказала она тихо, — одна жизнь вместо тысяч. И эта же одна жизнь могла уничтожить всех нас.       Она подняла руку и хлопнула его по плечу, словно в знак благодарности. Ландау резко дёрнулся, стиснув зубы.       — Ай! — вырвалось у него сквозь сжатые губы.       Голубоглазый покосился на неё, недовольно приподняв бровь.       — Ой… — Стелла быстро убрала руку и виновато улыбнулась. — Прости, я забыла, что ты ещё не до конца оправился.       Она слегка развела руками в примирительном жесте, но её глаза смеялись, как будто в этом не было ничего серьёзного. Гепард покачал головой, хотя уголки его губ тоже дрогнули в слабой улыбке.       — Ты хотя бы постарайся не убить меня окончательно, ладно? — проворчал он, с усилием устраиваясь поудобнее в кресле.       Стелла молча кивнула, но её улыбка чуть расширилась. В этом взгляде было что-то тёплое, почти как искра между двумя воинами, которые прошли через слишком многое и теперь могли позволить себе немного легкости.       — Ладно, — отозвалась она, скрестив руки на груди. — Видит Клипот вам явно требуется помощь психотерапевта и будь я проклята если не помогу.       Ландау вопросительно посмотрел в эти желтые глаза с ромбовидными зрачками, её хозяйка полна жизнерадостности несмотря на всё. Он вспомнил эти слова сказанные пару дней назад, когда она рылась в мусорке. Кто же знал что эта троица из чужаков, станут беглецами и уже потом героями всего Ярило-VI. С небольшим усилием, голубоглазый блондин рассмеялся, тяжелое детство и каждый день находится на грани жизни и смерти — это в нём убило всякое положительное в нём, оставив фасад крепкого командира и воина. Но сейчас, когда всё стабилизировалось, он мог наконец себе позволить этот смех. Звучание было ярким и красочным, давно Гепард так не смеялся, хотя смех быстро перешёл в приглушённый кашель. Он всё ещё ощущал боль в рёбрах, но это было не важно. Стелла молча смотрела на него.       — Ты что-то с чем-то, Стелла. — Отсмеялся он и вытер слезу, всё ещё сидя на инвалидной коляске. Он посмотрел на звёзды. — И что теперь? Куда вы?       — Ну, судя по словам Дань Хэна, Ярило-VI станет членом Межгалактического Объединения, как в былые дни этой планеты. — Прототип прижала указательный палец к губам, думая что сказать. — А что насчёт нас, непонятно. Быть может какая-то планета страдает точно такой же опухолью, кто знает. Но нас ведёт дух Освоения, мы создаём рельсы и всё такое...       Прототип провела ладонью по волосам, убирая выбившуюся прядь, и сделала шаг назад. Её фигура чуть качнулась в сторону, готовясь к уходу.       — Тебе пора восстанавливаться, Гепард, — сказала она, слабо улыбнувшись.       — А вам спасать ещё одну такую планету, как нашу. — ответил он, прищурив глаза.              Мужчина вновь поймал себя на том, как легко стало с ней говорить. После всего, что произошло, в её присутствии было странное ощущение спокойствия. Но стоило ему отвести взгляд, как неожиданно налетел резкий порыв ветра. Он был настолько сильным, что сорвал несколько искусственных лепестков с ближайших деревьев и растрепал волосы Гепарда.       Ландау инстинктивно поднял руки, прикрывая лицо. Когда порыв стих, он медленно опустил руки и осмотрелся. Когда ветер утих, он осторожно открыл глаза, ожидая, что Стелла будет рядом.       Однако, её не было. Командир замер, его глаза быстро начали осматривать окружающую пустоту двора. Никаких следов, никаких движений. Но затем его взгляд скользнул вбок, и это было как щелчок — моментальная ясность. Он увидел её. Стелла стояла на крыше соседнего здания, как если бы этот переход не требовал никаких усилий. Она как будто материализовалась там за мгновение, и её фигура казалась почти не реальной на фоне темного неба. Она повернулась, встретив его взгляд на мгновение, и, не задерживаясь, совершила прыжок, который заставил бы восхищаться любого. Прыжок, который был столь высок и точен, что казался почти невозможным. За долю секунды она исчезла, унося себя с собой.       Гепард снова улыбнулся, на этот раз более тепло, чем раньше. Он принял её странности как нечто обычное, ведь если бы она не была носительницей вируса, не носила бы того яркого символа на спине, не двигалась с такой скоростью и легкостью, как если бы не ощущала тяжести мира на плечах, то всё это было бы трудно объяснить. Но Стелла не поддавалась объяснениям, и это было просто её особенностью, частью того, что делало её уникальной.       — Носительница вируса, — пробормотал он, качая головой. — Пожалуй, так и запишем. — Он чуть расслабился, наслаждаясь коротким моментом одиночества. Но затем до него дошло. — Подожди… — его глаза медленно расширились.       Он был один.       Во дворе.       На инвалидной коляске и не в состоянии управлять такой простой штукой из-за своего состояния.       — Ха-ха… — Гепард нервно посмеялся и попытался прикрыть лицо ладонью, осознав весь абсурд ситуации, но его тут же пронзила боль от чрезмерного движения. — Ай, ай… — сквозь зубы выдохнул он, откинувшись назад.       — Командир Ландау! — послышался знакомый голос. К нему поспешила молодая лекарь в белоснежной форме. Она быстро приблизилась, чуть наклонилась и внимательно осмотрела его. — Я вас искала! Что вы здесь делаете один?       — Хороший вопрос, — пробормотал пациент, не поднимая глаз.       — Вас надо вернуть в палату, — строго добавила она, начиная разворачивать коляску.       Стелла стояла на краю крыши, где едва слышный ветер кружил снежную пыль. Её серые волосы развевались за спиной, цепляясь за воротник кожаной куртки. Гепард был прав — одна жизнь ради тысяч. Но эта мысль не облегчала груз вины. Она шагнула вперёд, глядя на свои руки. Сначала они казались обычными, но стоило сосредоточиться, как по коже пробежала дрожь. Из-под рукавов куртки медленно выскользнули чёрные, словно обсидиановые, щупальца. Они плавно скользнули вниз, обхватив её руки и пальцы, утолщаясь и превращаясь в острые, изогнутые когти.       Прототип сжала кулаки, прислушиваясь к странным ощущениям. Внезапно, от основания когтей начали расти неровные ледяные наросты, покрывая их слоем инея, который сверкал тусклым синим светом. Оранжевые прожилки вируса Чёрный свет переплетались с этим льдом, словно два враждебных элемента пытались слиться в одно целое.       Темнота. Голос Коколии раздавался в её голове:       — Не говори Броне...       Стелла помнила, как её когти пронзили грудь Коколии, когда Стелларон пытался уничтожить Верховную Правительницу. Как щупальца сожрали саму суть женщины, не оставив и ничего кроме умений которые передались к Стелле. Как Стелларон Ярило слился с её Стеллароном из планеты Синевы и затем произошло тотальное размораживание всего Белобога.       — Чёрт... — выдохнула Атропос, глядя на новый облик когтей. Она сделала резкий выпад вперёд, словно хотела срезать воздух. Ледяная дуга просвистела перед ней, и в следующее мгновение с когтей слетели снежные частицы.       В нескольких метрах стояли пустые картонные коробки. Прототип подошла ближе, наклонившись, и одним лёгким движением пальца провела по поверхности ближайшей коробки. Бумага бесшумно разрезалась пополам, и половинки, медленно падая, покрылись тонким слоем инея. Она долго смотрела на это, пока ледяные когти не начали таять, возвращая её руки к прежнему состоянию.       — Похоже будет весело. — пробормотала Прототип, убирая волосы за ухо.       Но размышления длились недолго. Стелла сделала глубокий вдох и, оттолкнувшись от крыши, выполнила мощный прыжок вперёд. В воздухе она сделала сальто, а её ноги мягко коснулись следующего здания. Так, прыжок за прыжком, она двигалась в сторону Административного района Белобога. Там, в отеле Гёте, её ждали Дань Хэн и Март 7.       Прототип скользнула по ветру, её силуэт стремительно пронёсся над улицами Белобога. После очередного прыжка она грациозно сделала сальто вперёд, летя к стене отеля Гёте. Каблуки её ботинок мягко коснулись каменной поверхности, и вместо того, чтобы упасть, Стелла осталась стоять — словно гравитация решила отступить перед ней. Она плавно шагнула вперёд, и её движения были легки и непринуждённы, как будто она прогуливалась по ровной мостовой. Чёрная куртка с эмблемой Прототипа слегка развевалась, оставляя за ней слабый шлейф оранжевого дыма, тающего в морозном воздухе Белобога.       Прохожие, заметившие это зрелище, замерли на месте. Некоторые начали перешёптываться, другие просто молча наблюдали, широко раскрыв глаза.       — Ты это видел? — прошептал один из жителей, приподнимая меховую шапку, словно пытаясь лучше разглядеть происходящее.       — Она... идёт по стене? — растерянно добавила его спутница, крепче прижимая к себе шарф.       Стелла, казалось, не слышала их. Её жёлтые глаза были прикованы к окну на пятом этаже — окно было приоткрыто, тонкие белые занавески слегка колыхались от ветра. Она уверенно подошла к нему, легко перешагнув оконную раму. Стелла грациозно опустила одну ногу внутрь комнаты, затем вторую, бесшумно ступив на пол. Мягкий свет ламп наполнил её лицо теплом, но выражение оставалось холодным и непроницаемым. Стелла закрыла окно за собой, заперев защёлку одним движением пальцев. Шаги за её спиной заставили её обернуться. На кровати в центре комнаты, накрывшись одеялом, дремала Март 7, её розовые волосы растрепались по подушке, а лёгкое посапывание наполняло комнату уютом. Стелла позволила себе слабую, почти незаметную улыбку, прежде чем пройти к стене и прислониться к ней спиной. Она закрыла глаза, прислушиваясь к мерному биению своего сердца и далёким шумам города за окном.

***

      На окраине Белобога, где улицы постепенно переходили в суровую снежную равнину, собралось четверо. Броня шла впереди, её шаги были твёрды и уверены, несмотря на тяжесть, лежащую на её плечах. Она ловила каждое слово своих спутников, тех, кто стали для Белобога символом надежды. Её серебристые волосы развевались на ветру, лицо оставалось спокойным, но в груди клокотала буря. Она уважала этих людей — Стеллу, Март 7, и Дань Хэна. Они освободили Белобог от Фрагментума и избавили его от Стелларона. Коколия, её матушка, заплатила за это своей жизнью. Броня пыталась найти в этом смысл, пытаясь понять, что двигало её матерью. Но чем больше она узнавала из архивов Верховной Правительницы, тем сильнее понимала: она никогда не знала Коколию по-настоящему. Та женщина, которую она любила и уважала, могла быть совсем другой.       — Возможно, я никогда не понимала, какой она была на самом деле... — пронеслось в её мыслях.       Она покачала головой, отгоняя эти мысли, словно снежинки, прилипшие к её волосам. Рана ещё была слишком свежа, чтобы глубоко копаться в прошлом. Сейчас её волновало только будущее Белобога и её спутники, эти странные гости, ставшие героями. Прототип идущая чуть поодаль, украдкой посмотрела на Броню. В её сердце ещё жил укол вины, несмотря на слова Гепарда. Она помнила момент, когда её когти пронзили Коколию, когда слова умирающей Верховной Правительницы — "Не говори Броне" — прозвучали в её ушах, словно приговор. Но сейчас, наблюдая за Броней, она чувствовала не только вину, но и уважение. Девушка, лишённая матери, теперь несла груз лидерства за весь Белобог.       Март 7, несмотря на внешнюю жизнерадостность, не могла избавиться от воспоминаний. Ей снились кошмары, в которых лица людей Белобога застыли под коркой льда. Но она старалась спрятать это за улыбкой и своим неизменным голубым фотоаппаратом. Щёлк! Ещё один снимок — Белобог теперь выглядел иначе, а его жители больше не скрывались под куполом от вечной зимы.       — Красиво... — сказала она вслух, несмотря на то, что её сердце сжималось от неприятного осадка. Это было приключение. Страшное, но значимое. Хотя она не могла избавиться от ощущения, что всё произошло слишком быстро, словно кто-то торопился закончить историю.       — Ладно, думаю здесь можно взлететь. — Сказал архивариус. Дань Хэн, молчаливый и сосредоточенный, стоял чуть поодаль от группы. Его спокойствие всегда выделялось на фоне эмоциональности его товарищей. Сделав глубокий вдох морозного воздуха, он вытащил свой смартфон. Несколько нажатий, и с дисплея вырвался яркий луч, который сформировал энергетический куб. Куб засиял, меняя форму, и вскоре превратился в капсулу Освоения, ту самую, что доставила их на Ярило-VI.       Компания остановилась, обернувшись к Броне.       — Кажется нам пора прощаться. — Сказала Рэнд и приложила руку к сердцу. — Вы сделали всё возможное, я вам благодарна, вы в Белобоге герои. — Благодаря силе Путей, благодаря благословению Клипота, Броня вытащила ружьё и стукнув прикладом по земле, отдала честь. Её осанка была прямой, одна рука держала ружье а другая рука отдавала честь, всё как в лучших традициях Среброгривых стражей. — Ярило-VI всегда будет рада Звёздному Экспрессу.       — Ваше будущее теперь в ваших руках. Фрагментум больше не угрожает распространяться. — Объяснил Дань Хэн, слегка улыбнувшись. — Рельсы будут проложены и вскоре эта планета станет членом Межгалактического Объединения, как и было восемьсот лет назад по местному летосчислению.       — А где они были когда Ярило-VI нуждалась в них больше всего? — Вдруг спросила Рэнд. Они были бы рады любой помощи, ведь если бы их не загнали в угол, многих бы удалось спасти. Лицо Дань Хэна стало задумчивым, думая что сказать.       — Прошу прощения, но ваша планета числилась мёртвой до недавнего времени. Наш Навигатор Химеко, заметила странную облачную концентрацию и мы думали что это остатки Стелларона или Фрагментума. — Он смотрел на неё. — Планет много, большинство из них уничтожились по вышеперечисленным признакам или по другим причинам. Тем более, рельсы были уничтожены либо Стеллароном, либо неизвестным эманатором, неизвестного Эона. Наши более опытные и старшие товарищи заняты рельсами, мы лишь следовали цели найти и усмирить Стелларон, изучить аномалию тех облаков. Мы не знали что там Белобог – последний оплот человечества на Ярило-VI.       — Спасибо за ответ. — Сказала Верховная Правительница, закрыв глаза. — Но всё же, гости из под небес не бросили нас. Мы не бросали надежд, полагались только на себя, но эндшпиль внесли вы. — Она была ошарашена технологиями из под небес, эта капсула выглядела внушительной. — Вы правы, будущее теперь в наших руках. Моя работа только начинается, как Верховная Правительница.       — Мне жаль что случилось с твоей матушкой. — Внесла Стелла и Броня посмотрела на неё и просто кивнула.       Троица заняла свои места в капсуле Освоения. Внутри было тесно, но каждый уже знал свою позицию. Дань Хэн сел за панель управления, его пальцы быстро пробежались по сенсорным кнопкам, активируя систему запуска. Март 7 устроилась рядом, её ноги покачивались в воздухе, а фотоаппарат болтался на её бедре.       — Ну вот и всё… Быстро как-то закончилось, — пробормотала она, оглядываясь в последний раз через иллюминатор. — Я даже успела привыкнуть к этому месту.       Стелла заняла место чуть поодаль, облокотившись спиной на стенку капсулы. Её взгляд был прикован к горизонту, где Белобог цвёл как никогда. Свои пять кредитов внёс Дань Хэн.       — Мы бы значительно дольше разбирались бы, кто знает что готовила для нас Коколия, возможно, если бы не Стелла и её способность чувствовать зов опухоли миров, то мы бы сейчас гнили в тюрьме. — Сказал архивариус и Март 7 почесав затылок виновато улыбнулась.       Затем Дань Хэн нажал последнюю кнопку, и капсула с лёгким гулом ожила. Под днищем зажглись энергетические стабилизаторы, и лёгкий ветер закружил снег под кораблём, поднимая его небольшими вихрями.       Броня сделала несколько шагов назад, подняв руку, чтобы защитить глаза от потока воздуха а её ружье исчезло в тех же самых частицах Сохранения. Её серебристые волосы развевались на ветру, а взгляд с интересом следил за капсулой. Белобог мог гордиться своими технологиями, но до такого звездолёта им было ещё далеко. Капсула плавно поднялась, зависая на несколько секунд в воздухе. Издав низкий гул, она сорвалась вверх, оставляя за собой едва заметный след в небе.       Броня осталась одна на окраине. Она долго смотрела в небеса, пока звёздолёт не исчез среди облаков.       — Удачи вам, пришельцы… — тихо сказала она, опуская руку в прощальном жесте.       Как Верховная Правительница, Броня предлагала им пир, благодарности и почести, но эти странники отказались. Они сделали свою работу и ушли так же тихо, как и появились. Она развернулась, направляясь обратно в город. Окраины Белобога опустели, и только её шаги эхом раздавались по равнинам. Внутри было странное чувство… смесь облегчения и гордости. Всё будет хорошо.       Но в глубине души Броня Рэнд знала одно — её работа только начинается. Фрагментум исчез, и вместе с ним ушли многие угрозы, но теперь перед ней стояли новые вызовы. Белобог оживал, и с этим возвращались проблемы, которые раньше были затенены страхом вечной мерзлоты — внутренние разногласия, неравенство между Надземьем и Вершиной, восстановление городских районов и прочее. Ветер рассеивал последние следы снега, и в этот момент Броня почувствовала уверенность, как никогда раньше.       Капсула Освоения плавно пристыковалась к вагону Звёздного Экспресса, выпуская мягкий вибрационный гул. Механические манипуляторы закрепили её на платформе, после чего люк с шипением открылся, выпуская троих Безымянных обратно на корабль. В воздухе витал привычный запах металла и озона, смешанный с тонкими нотками кофе — видимо, Химеко снова заварила свой любимый напиток. Химеко, Вельт и Пом-Пом стояли неподалёку, ожидая возвращения. Лица Химеко и Вельта озаряли лёгкие улыбки, они были рады видеть возвращение команды целыми и невредимыми. Пом-Пом, как всегда, казалась преисполненной ответственностью и сразу ринулась навстречу с характерной энергией.       — Отличная работа, — коротко заметил Вельт, отступая чуть в сторону, чтобы пропустить Пом-Пом.       — Так, Первопроходцы! встали рядом со мной! — Воскликнула Проводник.       Маленький пушистый управляющий Звёздного Экспресса уже извлекла из-за спины баллончик со спреем, явно с дезинфицирующим средством, и без лишних церемоний начала брызгать на Дань Хэна. Тот молча закрыл глаза, терпеливо ожидая завершения процедуры. Март 7 выдохнула, заготовленным движением отвела волосы назад и позволила Пом-Пом окутать её лёгкой облачностью антисептика. Её лицо хранило невозмутимость, хоть в глазах и читался лёгкий намёк на усталую привычку.       Но всё пошло совсем иначе, когда спрей оказался направлен на Стеллу.       Как только первые капли жидкости коснулись её кожи, Стелла резко шипела, издав звук, больше похожий на предупреждение кошки. Её желтые глаза вспыхнули, и прежде чем кто-либо успел среагировать, она с невероятной скоростью взлетела вверх, оттолкнувшись от пола и цепляясь за перекладину потолка. Её хвостик раскачивался под действием силы прыжка, а полы куртки беспорядочно свисали вниз, дополняя картину неожиданного манёвра. Она выглядела не просто раздражённой — в её взгляде отражалась смесь дискомфорта и едва сдерживаемой тревоги.       Химеко сделала шаг назад, чуть приподняв бровь, в то время как Вельт озадаченно взглянул на Стеллу, явно не понимая, что вызвало такую реакцию.       — Ну, это в новинку... — сухо заметила Химеко, сложив руки на груди, её взгляд всё ещё был прикован к потолку, где неподвижно зависла Стелла.       Вельт молчал, лишь внимательно наблюдал, а Март 7 прикрыла рот ладонью и моментально вытащила фотоаппарат и начала фотографировать такую новую реакцию на простой антисептик.       — А ну ка, слезай! Мне нужно тебя продезинфицировать! Дважды этот трюк не сработает! — Тем временем Пом-Пом вовсе не собиралась уступать. Управляющая обиженно топнула лапой и издала громкий и, казалось, возмущённый звук, после чего направила распылитель вверх, угрожающе потрясая им. — Я обижусь если не слезешь!       Стелла, услышав возгласы и видя это отчаянное упорство, нехотя сдалась. Она медленно спустилась с потолка, её движения оставались осторожными, как у дикого зверя, готового снова прыгнуть в случае необходимости. Когда Пом-Пом вновь направила струю антисептика на неё, Стелла крепко зажмурилась, скрестив руки перед грудью, как будто пытаясь отгородиться от неприятных ощущений. Лёгкая дрожь пробежала по её телу, когда на плечах начали шевелиться маленькие наросты биомассы — вирус Чёрный Свет явно реагировал на контакт с жидкостью. Когда процедура наконец закончилась, Стелла разжала руки и медленно выдохнула, её левая бровь нервно подёргивалась, а взгляд был устремлён прямо перед собой, как будто она пыталась мысленно уйти в другое место. Но заметила старшего члена экипажа его взгляд был сосредоточен на Стелле.       — Нравится тебе или нет, но это стандартная процедура! — Воскликнула Проводник, понижая пульверизатор с антисептиком. — Моя работа ещё включает стерильности каждого, так что привыкай! — Пом-Пом гордо оглядела всех троих, будто только что выполнила важнейшую задачу в своей жизни, а затем, убрав баллончик, ушла с видом победителя.       — Интересная реакция. — наконец пробормотала Химеко, чуть расслабляя руки, она тоже была как-то своему опасно настроена на проявления прожилок вируса.       Март 7 и Дань Хэн, перекинувшись парой слов, быстро разошлись по своим комнатам, оставив за спиной след усталости после событий на Ярило-VI. Стелла задержалась в коридоре, оглядываясь на окна поезда, за которыми простиралась бесконечная чернота и планета которая дала ей ощущение первых приключений Освоения. Она собиралась последовать их примеру, но когда уже сделала шаг к своей комнате, путь преградила трость Вельта.       Он стоял перед ней, строгий и молчаливый, его взгляд был тяжёлым, пронизывающим насквозь. Лёгкий наклон головы выдавал в нём не столько неприязнь, сколько беспокойство. Химеко, заметив эту сцену, сразу убрала с лица привычную улыбку, её глаза прищурились, а губы сжались в тонкую линию. Пом-Пом, обычно игривая и не в меру эмоциональная, стояла чуть поодаль, её пушистые лапы нервно теребили угол плаща.       — Пойдём, — бросила Химеко, развернувшись и направляясь по коридору вглубь поезда. Вельт убрал трость и, не говоря ни слова, последовал за ней. Стелла замерла на мгновение, чувствуя, как сердце гулко отдаётся в груди. Она метнула быстрый взгляд на Пом-Пом, но та лишь кивнула, приглашая идти за ними.       Коридоры Экспресса казались привычно тихими, под мягким светом ламп, царила почти гробовая тишина, нарушаемая лишь их шагами. Проходя мимо одного из технических отсеков, Стелла почувствовала, как металл под ногами чуть вибрирует, словно реагируя на её присутствие. Биомасса вируса Чёрный Свет внутри неё медленно шевельнулась, отзываясь на эту едва заметную пульсацию. После нескольких минут они подошли к самому дальнему вагону. Здесь было тихо, даже воздух казался плотнее. Справа от них находилась тяжёлая дверь с панелью планетарного сканирования. Химеко приложила руку, и панель просканировала её отпечаток.       — Проходите, — коротко сказала она, не глядя на Стеллу.       Атропос вошла, следом за ней шагнули Вельт и Пом-Пом. Как только последний пересёк порог, дверь за ними с глухим звуком захлопнулась. Помещение было небольшим, но наполненным экранными панелями и интерактивными терминалами. Свет приглушённый, холодный, создавал тени на лицах. Химеко подошла к центральной консоли и провела рукой по поверхности, вызывая голографический экран. Вельт стоял чуть поодаль, его руки покоились на рукояти трости. Стелла посмотрела на экран, но изображения на нём пока не было. Она чувствовала себя странно неуютно, будто находилась на допросе. Навигатор наконец наконец заговорила:       — Ты знаешь, что на самом деле произошло на Ярило-VI?       Прототип медленно качнула головой, хмурясь. Вельт оставался неподвижным, его взгляд почти неотрывно был прикован к Стелле, но в нём не было осуждения. Лишь лёгкая тень беспокойства. Химеко не стала объяснять сразу. Вместо этого её пальцы снова пробежались по клавишам, и на экране появилось изображение — фрагмент боевых записей с поверхности Ярило-VI.       На экране перед Стеллой вспыхнул кадр. Она видела саму себя, стоящую над телом Коколии. Когти уже начали поглощение Верховной Правительницы, сливая её тело с ярко-жёлтым ядром Стелларона. Медленно Коколия исчезала в бесконечных изгибах черно-оранжевых биомасс, становясь частью их структуры. Фрагмент сменился, и камера зафиксировала её движение. Стелла сделала несколько шатких шагов вперёд, затем остановилась. Она с трудом подняла голову, а из горла вырвался хриплый, звериный рык, который эхом разнёсся по запустевшему пространству. Грудь девушки начала сиять ослепительным жёлтым светом — Стелларон Белобога, обретя нового носителя, активировался.       — Ыых-хых... — Рычала она, хватаясь за живот и тяжело дыша. — ГРА-АА! — Затем из неё начали вырываться щупальца – десятки, сотни огромных, мощных отростков, чёрных с оранжевыми прожилками, словно корни гигантского древа. Они устремлялись во все стороны, растекаясь по земле, захватывая пространство. Вокруг них всё замерло.       Камера сменилась, показывая Броню, Март 7, Дань Хэна и Гепарда. Они стояли неподвижно, их тела были покрыты странной коркой из серых и жёлтых материалов, словно замороженные в янтаре. Щупальца обходили их стороной, не касаясь их плоти, но окружая фигуры барьером из чёрно-оранжевых отростков. Следующий кадр перенёс зрителей к улицам Белобога. Жители, уже застывшие под ледяной коркой, начали покрываться той же странной оболочкой, но щупальца их не трогали. Вместо этого они словно огибали людей, как река огибает камни.       Смена кадра — щупальца проникали глубже, туда, где Фрагментум всё ещё оставался сильным. Чудовища, бродившие по планете, за пределами города, оказывались пронзёнными и обездвиженными. Они гасли, как свечи на ветру, их тела высасывались до последнего остатка энергии. Щупальца проникали сквозь землю, поражая Фрагментум даже под землёй, но жители оставались обездвиженными той странной корочкой окутавший их тела как янтарь. Камера снова вернулась к Стелле. Её глаза были пустыми, лишёнными жизни, словно вся её сущность погрузилась в глубины вируса, только глаза остались нетронутыми, а ото всего её тела лезли проявления вируса со Стеллароном. Щупальца подняли её над землёй, создавая гротескный трон из биомассы. Она вздрогнула, а затем закричала, и её крик наполнил всё пространство вокруг. Звук был не человеческим, а мощным, пронзительным, почти первобытным.       В тот же миг из её тела вырвался луч жёлтого света. Он распространился через щупальца, превращая их в своеобразные проводники этой энергии. Свет заполнил всё вокруг, проникая в каждую щель, уничтожая все остатки Фрагментума. Кадр отодвинулся, показывая Ярило-VI с космоса. Щупальца опоясали всю планету, словно корни гигантского дерева, охватившего мёртвый мир в своей хватке. Но затем раздалась ударная волна, и щупальца начали втягиваться обратно в своё тело — в Стеллу. Снова смена кадра: Броня, Март 7, Дань Хэн и другие, покрытые странной коркой, вернулись к своей обычной форме. Их тела освободились, а щупальца полностью исчезли, словно их никогда не существовало. Жители Белобога также были спасены, лёд вокруг них растаял, и они ожили, сбрасывая с себя оковы, что сковывала их Коколия. Жители Надземья вернулись к своим делам, сначала застыв а потом вернувшись в первоначальное положение. Даже дыры в земле, откуда проникали щупальца каким-то странным образом заштопались сами по себе, будто это обычное проявления природы.       Изображение снова показало Стеллу. Она упала на землю, её тело обмякло, а дыхание было тяжёлым, но щупальца больше не появлялись. Фрагментум исчез, Белобог был спасён, ценой одной Коколии и кучу других жертв которые погибли задолго до прихода Безымянных. Экран погас.       Химеко убрала руку от консоли, а Вельт едва заметно сдвинул брови, наблюдая за реакцией Стеллы. Он заговорил после долгого молчания:       — Стелларон изменяет пространство и образы. После кхм, «победы» над этой женщиной, твой внутренний Стелларон и Стелларон Ярило, бились друг об друга, как соперники. Это была чудовищная энергия, которая нашла выход. — Старший член Экипажа прекрасно понимал что это тавтология, но это хороший способ донести до Стеллы эту информацию. — Но опухоль Ярило не знал о козыре в виде J-1003 внутри твоего тела и кажется твоё ядро Стелларона стало ещё сильнее.       Стелла, стоявшая до этого времени молча, пыталась осмыслить увиденное. Её пальцы невольно сжались, а где-то глубоко в её груди биомасса вируса снова шевельнулась, напоминая о себе. Прототип молчала, глядя на потухший экран. Её глаза оставались полуприкрытыми, но руки слабо сжались в кулаки. Картина, что она только что увидела, застряла в её сознании — словно отпечаток, выжженный в памяти. Щупальца, пронизывающие пространство, хриплый рык, леденящий кровь, и мёртвые глаза Коколии, медленно исчезающей в её теле. Атропос провела языком по пересохшим губам и тяжело вздохнула.       — Это я… сделала это? — её мысли витали в пустоте, раскладывая увиденное по полкам сознания. Её грудь чуть вздрогнула от осознания масштаба произошедшего. Она опустила взгляд, её ботинки чуть поскрипывали по металлическому полу поезда.       Пом-Пом, всё это время молчавшая и напряжённо следившая за происходящим, первой нарушила тишину. Она резко шагнула вперёд и, топнув пушистой лапой, гневно посмотрела на Вельта и Химеко.       — Зато одной бедой меньше, — её голос звучал твёрдо, но в нём чувствовалась нотка тревоги. Прототип подняла глаза и посмотрела на неё сверху вниз. Пом-Пом выглядела серьёзно, не было ни намёка на её обычную жизнерадостность.       — Без тебя Белобог бы погиб, — добавила Химеко, подходя ближе. — Это дар Герты, Стелла. И возможно, он может помочь и другим планетам, пострадавшим от Стелларона.       Носительница, услышала их слова, но они проходили мимо, как гул далёкой грозы. В её сознании стояли перед глазами неподвижные фигуры Март 7, Дань Хэна и Брони, покрытые коркой странного материала. Она схватилась за голову, воспоминания которые собирался уничтожить Стелларон в двойной мере вернулось к ней, это слабость любого Прототипа достигший симбиоза с Чёрным Светом. Алекс Мерсер как первоначальный ген сверхмутанта — волей не волей, создал себе временную слабость как острая боль от возвращения потерянных воспоминаний.       Пом-Пом опустила глаза и невольно вздрогнула. Она вспомнила фрагмент видео — тот самый, который Химеко быстро пролистнула. В нём Стелла безжалостно убила ту женщину, последователя Архитекторов Клипота. Проводник сжала лапы в кулачки и тихо выдохнула. Её мягкая лапа осторожно коснулась ноги Стеллы.       — Убийство… — помедлила Пом-Пом. — Иногда оно необходимо, как защита. Но я надеялась, что не увижу этого своими глазами.       Вельт скрестил руки и сдержанно кивнул.       — Но даже в таком состоянии никто, кроме Коколии, не погиб, — добавил он. — Это была филигранная работа, хотя и неосознанная.       — Стелларон пытался стереть воспоминания о своём поражении, — Химеко провела пальцем по консолям, — но мы получили эти записи благодаря сканированию планеты. Он не мог дотянуться до нас в космосе.       Старший член экипажа подошёл ближе, и его взгляд остановился на Прототипе. Он положил руку на её плечо.       — Никто не пострадал, Стелла. Это важно.       Атропос продолжала молчать. Она чувствовала, как что-то живое ворочается внутри её тела — вирус Чёрный Свет, спящий под её кожей, откликался на упоминание о Стеллароне. Где-то глубоко в её разуме раздался странный звук — не голос, но ощущение, как будто кто-то тихо шептал ей на ухо. Стелларон в её груди вспыхнул мягким теплом, и Стелла на мгновение почувствовала… покой. Она прикрыла глаза и поняла: этот Стелларон от Герты отличался от других. Он не стремился поглотить мир и жизнь вокруг. Напротив, он желал уничтожения своих собратьев — точно так же, как и она. Это была связь настолько близкой, как вирус контролирующий всю жизнедеятельность Стеллы на клеточном уровне.       «Клин клином», — промелькнуло в её голове. Щупальца вируса слабо шевельнулись под её кожей, но Стелла осталась спокойной. Она дёрнула плечом, отодвигая руку Вельта и посмотрела на них.       — И что вы хотите? Что бы я таким образом убивала каждого которого контролирует Стелларон? А вдруг вся эта эпопея это простая случайность? Что если я ненароком наврежу своим друзьям?       — Возможно Герта может тебе помочь. — Улыбнулась Химеко, но понимала тяжесть бремени Прототипа. Шатен с карими глазами выступил вперёд, поправляя очки.       — Махинации опухоли миров созданный Нануком, мне не преграда. Поэтому я буду сопровождать тебя. — Сказал Йоахим Нокианвиртанен.       — Кто вы такой, раз Стелларон на вас не влияет? — Спросила Стелла. Вельт и Химеко обменялись взглядами, а Пом-Пом чуть наклонила голову, снова приобретая свой обычный вид и намеревалась остановить своего пассажира.       — Пожалуй хватит на сегодня. — Сказала Проводник, вставая между Прототипом и Властителем Анти-Энтропии. — Больше никаких шокирующих кадров, пожалуйста. У меня от этого шерсть дыбом встаёт.       Атропос моментально забыла про свой вопрос и провожала взглядом Пом-Пом, пока она не удалилась с комнаты планетарного сканирования. Прототип обвела двух старших членов экипажа суровым взглядом, скрестив руки на бедрах. Стелла не волновалась за себя, она волновалась за Проводника, это существо с пушистыми лапками и милой манерой ходьбы не заслуживала знать о её военных преступлениях, Пом-Пом будто была создана только для обнимашек и смешных нарядах от Март 7.       — Чья была идея привлекать сюда Пом-Пом?       — Моя. — Ответила Химеко, улыбнувшись. — Пом-Пом кстати первой заметила взрывную волну и она не находила себе места после вашего отбытия, а что?       — Молодец! — Стелла не желая ругаться с некой Полькой Какамонд под личиной Навигатора, решила ретироваться.       Прототип открыла дверь своей комнаты, её шаги звучали тихо, как будто она боялась потревожить тишину. Дверь мягко закрылась за её спиной, и она сразу почувствовала, как напряжение путешествия и допросу начало спадать. Комната встретила её привычным полумраком, свет от звёзд за окном мягко озарял чёрные металлические стены. Она подошла к кровати и без сил упала на неё, раскинув руки. Её тело, казалось, тянуло вниз, а мысли — вверх, к потолку, на который она теперь смотрела. Потолок был гладким и ровным, но Стелла видела на нём картины, нарисованные её воспоминаниями. Коколия. Её безжизненные глаза. Её голос, что просил не говорить дочери. Вспышка оранжевого света, её собственный крик.       «Я хочу помочь,» — думала она. — «Хочу спасти других от этого ужаса. Но это моя воля или… Стелларона?» — Прототип снова ощущала это странное разделение — где заканчивается её воля и начинается влияние Стелларона?       Её жёлтые глаза помрачнели. Сомнение и страх холодным шлейфом пробрались в её сердце. Она провела рукой по лицу, прикрывая глаза, будто пытаясь отгородиться от тяжёлых мыслей. Стелла резко поднялась и села на край кровати. Её серые волосы чуть разлетелись, когда она склонилась вперёд, облокотившись на колени. На шее слабо блеснул жетон Звёздного Экспресса, но её взгляд был направлен в руку, где она держала маленький брелок, которую она достала из под внутреннего кармана. Миниатюрный мусорный бак покачивался на тонкой цепочке. Стелла провела пальцами по его гладкой поверхности, едва заметно улыбнувшись. То как этот брелок связан с одним весьма храбрым мусорным баком.       — Бонифаций… — тихо прошептала она.       В воздухе послышался слабый свист, будто кто-то рассекает пространство. Из ниоткуда поднялся маленький ураган, кружащийся в углу комнаты. Он быстро набирал силу, создавая лёгкий беспорядок: листок с записями упал со стола, волосы Стеллы взметнулись вверх, а сама она наблюдала за этим с удивлением. Из урагана с грохотом появился Бонифаций. Его металлическое тело перевалилось вперёд, он нелепо потерял равновесие и с глухим звуком упал на «зад».       — Ух… — раздался его низкий голос, пока он переворачивался, словно старик, поднимающийся после долгого сидения. — Я всегда говорил, что путешествия требуют грации, но это, конечно, исключение.       Стелла сдержала смех, наблюдая за его неуклюжей попыткой встать. Наконец Бонифаций гордо выпрямился, расправил «плечи», скрестил руки и продемонстрировал свои мышцы.       — О, моя дорогая королева! — начал он с пафосом. — Я ведь всегда приду, буду рядом несмотря на печаль или радость!       — Бонифаций… — начала Стелла, но он уже осматривался.       Его крышка слегка приподнялась, как будто он пытался лучше разглядеть её комнату.       — Это не Ярило, очевидно. — Он вытянул руку и почесал краешек своей крышки, не позволяя Стелле договорить. — Я сам! Это ваша комната! — Сказал Бонифаций, кивая. — Ах, скромно, но со вкусом. Вы явно знали, как украсить обитель, чтобы подчеркнуть своё величие, — его голос звучал с восхищением, хотя комната была почти пустой.       Чистая кровать, стол с несколькими записями, пара книжек на полке, ноутбук — вот и всё. Но Бонифаций будто видел дворец.       — Это королевское чутьё, — продолжал он, глядя на всё вокруг. — Простота, соединённая с изысканностью.       Мутант вздохнула, убирая брелок в карман. Она решила, что не стоит рассказывать ему об эпизоде с щупальцами. Никто, кроме Химеко, Вельта и Пом-Пом, не видел этого ужаса, и лучше, чтобы так оставалось. Её сердце потяжелело от этой мысли, но она знала: не все секреты нужно открывать. Бонифаций между тем увлечённо описывал, как было бы славно дополнить комнату «парой золотых мусорных баков для симметрии». Стелла лишь кивала, позволив его голосу убаюкать её тревогу.       — Ну пора тебя познакомить с остальными, воспользуемся тем излучением чтобы они видели тебя. Я скажу какой ты храбрый и полезный. — Она улыбнулась и подошла поближе, наклонившись, Стелла погладила металлическую крышку меметического создания. — Ты мне помог, даже очень. Поэтому ты теперь один из нас и я буду за тебя в ответе. — Но Прототип остановилась когда услышал шмыганье «носом» от Бонифация. — Эй, ты чего?       — Моя королева! — Он спрыгнул и обнял её за талию, прижавшись своим корпусом к телу своей королевы. Стелла опешила от такого жеста. — Теперь моя очередь плакать! Я за вами хоть к Великому Аттрактору! Спасибо что верите мне!       — Я правда тебе благодарна, ты такой храбрый и помог нам почти во всём. — Его хватка вокруг талии Стеллы усилилась от её слов. Обычный человек почувствовал бы дискомфорт или ещё хуже боль, но Прототип ввиду из-за своей биологии не относилась к простым людям. — Буду рада если ты составишь мне компанию не как слуга и королева, а как друг.       — У меня нет сил чтобы называть вас по имени! Мне нравится такая динамика, Бетал Великий был бы зол услышав, что я пренебрежительно отношусь к королеве мусорных баков! — Стелла смягчилась, Бонифаций стал наряду с Пом-Пом, которые помогут ей улыбнуться несмотря на свои противоречия. Для мусорного бака многое значил этот Бетал Великий – павший король мусорных баков. Вес Бонифация вовсе не мешал ей, но он всё равно слез с шумом закатился следом, его металлические ноги звучно стучали по полу вагона.       — Простота, элегантность… — он громко размышлял, осматривая интерьер Звёздного Экспресса. — Этот поезд просто шедевр минимализма!       — Да уж, — хмыкнула Королева мусорных баков. — Это Звёздный Экспресс, он не про пафос.       — Это и делает его таким изысканным! — продолжал он, раскрыв «руки». — Простота требует величия. Впрочем, я всегда говорил: даже мусорный бак может сиять, если правильно отражать свет.       Путь к главному вагону прошёл под звуки его монологов о красоте металла и лаконичности интерьеров. Когда они наконец добрались до просторного холла с панорамными окнами, Стелла огляделась. Главный вагон был пуст. Ни Вельта, ни Химеко, ни даже Пом-Пом. Стелла пожала плечами — они наверняка были заняты своими делами и отдыхали после Ярило. Её взгляд упал на столик в углу, где обычно сидела Химеко. На нём стояла неизменная кофеварка и несколько кружек. Ирассианка вдруг ощутила жажду.       — Хочешь попробовать кофе Химеко? — спросила она, подойдя к кофеварке.       — Кофе? — Бонифаций задумался. — Никогда не слышал за свою жизнь.       — Тогда тебе точно стоит попробовать.       Прототип заполнила две кружки чёрным, густым напитком. Аромат свежесваренного кофе разлился по вагону. Она сделала глоток, наслаждаясь знакомой горечью, которая согревала её изнутри.       — О-о-о… — Бонифаций взял свою кружку обеими руками, поднёс её к «рту» – узкой щели под крышкой – и сделал осторожный глоток. Мгновенно он издал звук, напоминающий скрежет металла с кашлем, и резко отодвинул кружку. — Хуже этого напитка, только моя жизнь, наверное.       Кофе с шумом выплеснулся из его «рта», и он поспешно вытер корпус рукой, словно пытаясь избавиться от вкуса. Мутант наблюдая за ним, молча продолжала пить, сохраняя невозмутимый вид. Бонифаций замер, внимательно изучая её лицо.       — Вы… пьёте это с таким спокойствием?       — Угу, — коротко ответила Стелла, делая ещё один глоток. — Для меня это вкусно.       Мусорный бак медленно поставил кружку на стол, его крышка приподнялась в знак восхищения.       — О, королева мусорок, ваша сила духа не знает границ! Чтобы добровольно пить эту… жидкость… Это требует настоящей отваги. — Он начал громко хлопать металлическими руками, сотрясая вагон. — Поздравляю! Вот это выдержка!       — Хорошо хоть Химеко этого не слышит.       Стелла усмехнулась, не важно какие испытания будут впереди, она знала что может рассчитывать на друзей в лице Дань Хэна, Март 7, Бонифация и остальных. Тем временем мусорный бак с интересом изучал главный вагон, его руки скользили по фонографу и остальным декорациям этого места. Она улыбалась дикости своего мусорного бака и достала свой телефон, подаренный фотографом Экспресса и решила прочитать новости по всей галактике. Доступ к Всеобщей Сети был восстановлен и интересно, что же она пропустила за то время, что она была на Ярило-VI.