Грехи и искупления

Внезапно остановившись, Гермиона с немым восхищением опустилась на колено перед объемным кустом белых роз. Он выглядел живым среди всей этой мрачной, холодной кладбищенской обстановки. Ладонь медленно скользнула по пышному бутону и замерла. Девушка склонилась ниже, решаясь вдохнуть цветочный аромат. Его не было. Цветы росли при помощи применяемой к ним магии. Где-то сзади послышался недовольный вздох одной из служанок, возмутившейся тем, что вновь пришлось остановиться. Гермиона прикрыла глаза. В этом саду всё было мертво, даже то, что на первый взгляд казалось цветущим. Здесь существовала лишь иллюзия живого. Цветы не пахли, птицы не пели, деревья не цвели, солнце не выходило из-за туч, насекомых и вовсе не было. Всё было фальшью. Девушка никак не могла даже предположить местонахождение этого замка. Не было никаких зацепок, словно он находился на чертовом краю света. Прошло почти полторы недели с того самого момента, как Тёмному Лорду стало известно о её беременности. С того самого вечера, она его не видела. Изменилось многое. Теперь она, в окружении служанок, могла выходить из своей комнаты, гулять по коридорам замка и даже заходить в разрешенные комнаты. Целители приходили каждые два дня, и если в первые разы она относилась к ним с особой настороженностью и предвзятостью, сейчас она лишь терпела эти жалкие полтора часа, стараясь ни о чём не думать, лишь ждать, когда всё закончится. Теперь позиции для приемов пищи были куда более разнообразными, и если Гриффиндорка категорически отказывалась от еды, слуги не решались позволить себе лишнего по отношению к ней, по крайней мере, на неё не поднимали руку. Да, даже если Гермиона и отказывалась, еда в любом случае попадала в организм, но уже без этой излишней грубости. Если её тошнило, служанка лишь недовольно вздыхала, закатывала глаза, смотрела с презрением, но на этом спектр проявления её эмоций заканчивался. Теперь Гермионе разрешалось, скорее даже не разрешалось, а она обязана была раз в день выходить гулять в сад, но лишь на пятнадцать минут. Это настоятельно рекомендовали целители, из кожи вон лезшие лишь бы угодить своему хозяину, хотя… так делали все обитатели замка, даже сама Гермиона. Она старалась вести себя тихо, не привлекать к себе лишнего внимания. Она несколько раз пыталась выяснить у слуг о местонахождении замка, Тёмного Лорда, пыталась уговорить, предложить что-то в замен на информацию и даже угрожать, но всё это было тщетно. Служанки Тёмного Лорда не удостаивали её даже парой слов, иногда и лишним взглядом. Девушка прерывисто вздохнула, а после перевела взгляд на свою ладонь. Шипы роз оставили парочку неглубоких царапин. — Вставай. Пора возвращаться. — сухо приказала служанка, и Гермиона знала, что была обязана подчиниться. В комнате Гермионы стало заметно теплее, прибавилось света. Проснувшись одним утром, Гермиона обнаружила появление большого мягкого серого ковра, расположенного на холодном каменном полу. Чего Гермионе не хватало среди всего этого – банального шума. Будь то привычные для стен Малфой – мэнора ругани между домовиками и служанками, между служанками или изредка между самими эльфами, не поделившими работу между собой. Почему-то утром Гермиона вспомнила о Теодоре после того, как размышляла, вспоминая своих родителей. Хотелось услышать с его стороны какую-нибудь глупую шутку, посмеялся бы над которой разве что один Блейз. Нет, вероятнее всего, Забини рассмеялся бы не из-за умопомрачительного юмора Нотта, а только после того, как переглянувшись, они оба поняли бы и осознали её неудачность, а может, от этого взгляда они вспомнили бы что-нибудь своё, не известное своим содержанием остальным. О спасенных друзьях и о родителях Гермиона старалась не думать особо много, словно это могло бы им хоть как-нибудь навредить. Самым важным для неё было то, что они были живы, о чем-то большем она не смела и мечтать. О Драко она думала засыпая тёмными ночами и просыпаясь по утрам, осознавая, что теперь больше она ни к кому не прижималась, ничье дыхание не скользило по её коже, ничьи руки не притягивали её к себе за талию, прижимая её тело ближе. Отсюда не выбраться — вынесла свой вердикт Гриффиндорка ещё после того, как во второй раз обошла в компании служанок замок, не обнаружив ни единого намека на пусть к освобождению. Она никак не могла определить своё местонахождение. На улице было пасмурно, где-то вдалеке виднелся, кажется, снег. Всё было серым, хмурым, лишенным ярких цветов. Но, следовало отдать должное, в саду пахало свежестью. Той, которой всегда пахало после дождя. На протяжении последних дней Гермиона практически полностью молчала. Она не выражала ни единой эмоции, смотря на всё и на всех насквозь, словно всё окружающее было прозрачным. Все попытки попросить отвезти её к Тёмному Лорду игнорировались, но она чувствовала необходимость в добычи хотя бы какой-нибудь информации, в услышании хоть какой-нибудь намека о Драко. Даже одного взгляда или реакции Волан-де-морта ей хватило бы для того, чтобы приблизительно определить его судьбу. Гермиона вздрогнула и поднялась с кровати, когда в неё полетела чёрная ткань. Это было платье. — У тебя пятнадцать минут на то, чтобы одеться и привести себя в порядок.

***

Прохлада, последовавшая после трансгрессии обдала слабым порывом спину Гриффиндорки. Девушка огляделась, рассматривая высокие стены дома, едва пожиратель смерти, отпустив её руку, слабо подтолкнул её вперёд. Каблуки тихо и размеренно застучали по каменному полу. Гермиона остановилась перед длинным столом. Волан-де-морт стоял во главе, рассматривая какие-то записи. Пожиратель смерти, стоявший позади неё, низко поклонился, с почтением поприветствовав своего хозяина. Девушка долго стояла молча, не шевелясь, но всё же решилась совсем на чуть-чуть склонить голову, и только после этого Тёмный Лорд перевел на неё взгляд. — Когда я отдал приказ привести тебя, у меня были другие планы. — медленно начал он, сворачивая свертки пергамента. — Свадьба должна была бы привести меня к остаткам ордена Феникса, дать возможность контроля над тобой. Аккуратно ступая по комнате, она подошла ближе. — Но вам совсем было необязательно доводить всё до крайности. Чтобы добраться до Ордена и следить за моими действиями, вполне можно было обойтись простым непреложным обетом. — Этого было мало. — он медленно подошёл ближе. Она заметно напряглась, но всё же решила не подавать вида, поэтому задрала подбородок к верху, чтобы не прерывать зрительного контакта. Глаза в глаза, как и должно быть. — Что случилось после того, как всем стало известно, чьей женой ты стала? — Так значит, всё дело в этом? В том, чтобы меня все возненавидели. — сухо проговорила она, не шевелясь. — В особенности орден. — Рубиновые глаза налились большей краснотой. — Тебя должны были желать разорвать на части за настолько очевидное предательство, а среди чистокровных ты не должна была найти своего места. — В чём же вина Драко? Раз вы его настолько наказали. — невозмутимость в тоне Гриффиндорки была почти осязаемой. Она говорила с ним практически, как с равным, ровным счетом в точности так же, как и он. Забавно. Он – ненавидящий маглорожденных мог говорить с одной из них, как с подобной себе. Нет, определенно, равной ему она никогда не была и не желала быть, но то, что сегодня ей не приходилось смотреть на него снизу вверх, не могло не обрадовать её хоть на толику мгновения. — Это было наказанием для Люциуса. В последнее время он слишком часто расстраивал меня, а Драко… возможно, я также руководствовался воспоминанием о кольце. — Последнее он произнёс почти что с усмешкой, но взгляд был абсолютно невозмутимым. — Орден проиграл, я осталась жива и к тому же вышла за генерала своих врагов, уничтожившем всё. Даже если попытаться заставить себя поверить в то, что это не было запланировано мной, невозможно было избежать сомнений. Это был гениальный ход – поставить небольшое пятно на репутацию своего генерала и полностью втоптать в грязь меня. — с улыбкой произнесла она. Волан-де-морт резко отошёл назад, но после вновь приблизился. Гермиона сощурила взгляд. — Я почти польщён. — кончиком указательного пальца он чуть выше задрал подбородок девушки. — Драко должен был относиться к тебе самым худшим образом, для этого делалось всё. — Татуировка… — Гермиона уставилась в глаза Лорда, — Вы сами дали мне подсказку ещё в тот день. — Руны малитии… — вдумчиво растянул Тёмный Лорд. — Они были полностью видоизменены. — Но от этого не потеряли своих свойств. Ты обратила внимание на все изменения помимо явно видимых? — заметно усмехнулся. В глазах промелькнуло торжественное безумие. — Грубость, жестокость, ненависть даже по отношению ко мне. — она медленно сглотнула подступившую к горлу тошноту. — А точнее в первую очередь по отношению ко мне. — Попытки сопротивления тёмной магии привели его к бессонным ночам, ночным кошмарам, усталости, увеличивающейся по мере того, как объём работы нещадно рос в необъятной прогрессии. — взор Гриффиндорки быстро окинул ряды внезапно широко обнажившихся её виду, гнилых зубов. Гермиона прикрыла глаза. Драко сотню раз говорил ей об усталости, о том, что на него навалилось много работы, она и сама видела это, видела его состояние, но каждый раз упрекала его, злилась. Она высказывала ему своё недовольство, закатывала истерики каждый раз, когда после близости с ней, Драко намеревался вновь взяться за наваленную работу. Она его не слушала, не пыталась услышать, не хотела понять. Осознание того, насколько отвратительно она себя вела, заставило желудок скрутиться неприятным ощущением. Где-то в глубине души внутренний голос твердил о том, что если Малфой останется с ней, игнорируя задания Тёмного Лорда, ему придётся нести ответ за это, но Гермиона была слишком эгоистичной и излишне эмоциональной в этом плане. Рассудительность мгновенно испарялась каждый раз, когда дело заходило до того, что он мог её оставить или выставить за дверь как в первый раз. Как же глупо она себя вела. — Это было красиво. — протянул шепотом мечтательно. — Наблюдать за стремительным разрушением, а всего-то следовало принять и смириться. — Но это его убьёт. — попыталась скрыть отчаяние. — Сделает сильнее, а значит более эффективным оружием. Ты начала пытаться делать его слабее, я же всего лишь сделал так, как должно быть. — Настолько всё продумано. Ещё в тот вечер вы всё придумали и неявным образом предупредили меня, сказав о том, что превратите мою жизнь в ад. — Всегда обращай внимание на детали, тем более мелкие. Именно благодаря им, мне стало известно, что ты лгала мне. — Что конкретно вы имеете ввиду? — Во время нашего сражения. — он усмехнулся, — На тот момент между тобой и Драко всё было и происходило. Если Малфой отыгрывал роль почти безупречно до определенного момента, то ты смотрела на него слишком очевидно. Когда он говорил о своём отвращении к тебе, на твоём лице всё отразилось. — Для чего вы меня выкрали? — она сузила глаза, требовательно сверля взглядом. — Изначально в моих планах было лишить Драко матери, но ведь куда интереснее забрать у него то, что я сам когда-то даровал, к чему он привязался, что стало для него дорого. — А ребёнок? — прошептала на вдохе. — Его ждёт та же участь, что и тебя. — Убьёте? — Сначала его, потом тебя. — Как я понимаю, на глазах Драко, чтобы сначала подарить ему надежду на несколько секунд, а после растоптать всё, уничтожить. Тонкие губы медленно растянулись в улыбке. — Существует необратимое правило трёх пальцев. Волан-де-морт вскинул указательный палец. — Первое – найти то, что представляет человеку ценность. — Следом он разогнул средний палец. — Второе – неожиданно забрать это и заставить скорбить о потере. — Он медленно разогнул безымянный палец. — Третье – неожиданно вернуть отобранное ценное, заставить поверить в то, что всё наладилось, а после беспощадно забрать, но на этот раз безвозвратно. Таким образом, мы сделаем Малфою намного больнее, нежели если просто убьем тебя на его глазах. Девушка медленно сделала шаг назад и подняла голову, когда Тёмный Лорд совсем на чуть-чуть приблизился. — Запомни: первое – найти. Второе – забрать. Третье – создать иллюзию, чтобы отобрать навечно. Никто не смеет лгать мне. — Для чего я должна запоминать это? — Подмечай детали. Всегда нужно уделять им особое внимание. — О каких деталях… Она не смогла договорить, и Волан-де-морт, не став дослушивать и не удостоившись ответом, выше натянул черную ткань на лицо Гермионы, оставляя доступ взору только карие глаза. — Будешь стоять молча и неподвижно до конца собрания.

***

Гермиона ловила на себе продолжительные взгляды Беллатрисы Лестрейндж и изредка других пожирателей смерти. Уже на протяжении сорока минут она стояла за спиной Тёмного Лорда, по левое плечо от него и молча слушала. Свита Тёмного Правителя говорила осторожно, каждое слово по несколько раз продумывалось прежде чем стать произнесенным. Они его боялись, и Гермиона не могла не обратить внимания на это. Особенно явно было различимо поведение Беллатрисы. Она с восхищением внимала каждому слову своего хозяина, смотрела на него с обожанием. Гриффиндорка перевела мимолетный взгляд на одного из пожирателей смерти, стоявшего по левое плечо от неё. — Седьмая группа прочесала восточную часть леса… — доносился отчёт невысокой пожирательницы смерти. Беллатриса сверлила женщину безумным взглядом, быстро, но максимально тихо постукивая длинными пальцами по дереву стола. — Также нам стало известно о расположении группы членов ордена в шестом квадрате. — женщина перевела взгляд на свои рукописи. — По данным разведки, их количество в четыре раза уступает количеству прошлой группы. — Отправь людей в шестой квадрат. Всех взять живыми. — Тёмный Лорд перевёл взгляд на Лестрейндж, и вторая резко вытянулась, с восхищением смотря на Волан-де-морта. — Беллатриса займётся допросом. Сделай это так, как ты умеешь. — Для меня это честь, мой Лорд. — женщина с благоговейной завороженностью и с нескрываемым упоением склонила голову. Гермиона поправила чёрную кожаную перчатку, привлекая внимание Беллатрисы. Слизеринка склонила голову, исполобья рассматривая Гриффиндорку, а девушка не знала, чего ей хотелось бы больше. Лестрейндж, несмотря даже на то, что являлась тётей Драко, вряд-ли стала бы рассказывать ему о ней, даже если бы и узнала. Без приказа своего хозяина, она не стала бы причинять Гермионе вреда, а Волан-де-морт был намерен сохранить не только жизнь Гермионы, но и её ребёнка, хотя и руководствовался отнюдь не своим «безграничным» милосердием. Едва было объявлено об окончании собрания, Гермиона почувствовала облегчение. Она смогла снять маску сразу после того, как из зала трансгрессировал последний из приглашенных на собрание пожирателей. — Думаю, тебе было интересно. — отстраненно проговорил Тёмный Лорд, подзывая к себе одного из подчинённых. Волан-де-морт передал в руки Гермионы лист пожелтевшего пергамента, выжидая того, когда она начнет читать вслух. — Стало известно о скоропостижном уходе из жизни Гермионы Джин Малфой. Подробности произошедшего не уточняются. Ежедневный пророк приносит свои соболезнования родным и близким. — Громко прочла Гриффиндорка, а после подняла свой взгляд на Тёмного Лорда. Она отложила пергамент на стол. — К чему это? — Статья будет передана в редакцию в скором времени, сразу после того, как свершится задуманное. — Что вы подразумеваете под словом задуманное? — Тебе необязательно знать об этом. — А теперь вы меня отправите обратно в замок? — Нет. Будешь пока состоять в моей свите. Сейчас вы отправитесь в одно место, ты переоденешься и последуешь с моими людьми. Но не забывай, что ты должна вести себя тихо и не вызывать лишних подозрений. Повторяй за остальными.

***

Мэри облегченно вздохнула, сделав последний глоток травяного чая. Драко терпеливо ждал, не торопил её. Уж лучше она заранее хоть на немного успокоится, чем снова мэнор наполнится невыносимыми женскими криками. Служанка согласилась на очередное капашение в своей голове только при условии, что на этот раз всё пройдёт с меньшей болью. А может, весомую роль в этом вопросе сыграло то, что её полностью освободили от работы, позволили жить в отдельной от остальной прислуги комнате, но для Драко всё это не имело ни малейшего значения. — Расслабься. — негромко приказал он, боясь спугнуть. — Больно не будет, ты сама мне покажешь тот день и не почувствуешь моё вмешательство. — В прошлые разы мне было больно. — несмело пролепетала Мэри, прокручивая на пальце кольцо с красным рубином. — В прошлые разы я делал это сам, но сегодня ты вспомнишь обо всём, а я только буду наблюдать. Девушка неуверенно кивнула, поджав губы в тонкую линию. Она чуть пододвинула лицо навстречу лицу Малфоя, повторив данное действие за ним. Служанка несколько раз проморгалась прежде чем приковать взгляд в серые зрачки. Она медленно выдохнула с облегчением, не почувствовав боли, когда аристократ погрузился в её мысли. Воспоминания быстрой чередой сменяли друг друга. Промелькнул момент, на котором Мэри громко ругалась с Милли посреди кухни, далее она попыталась быстрее перемотать момент, на котором стояла посреди комнаты Гермионы, красуясь перед зеркалом, приставляя к себе очередное платье хозяйки. — Простите… — судорожно шептала она, но была не в силах быстро перемотать этот момент. Следующим проскользнуло воспоминание, на котором служанка ворча избавлялись от острых шипов на стеблях белых роз, за которое она снова быстро извинилась. — Так не пойдёт. — проговорил Малфой, покинув сознание девушки. — Простите… — Попытайся думать о том моменте с Гермионой. — Я не могу, пытаюсь, но не получается. Драко отодвинулся от девушки, уткнувшись взглядом на стол. — Мистер Забини! — послышался голос Беллы. — Мистер Нотт! Мисс Паркинсон! Прошу остановитесь! Мистер Забини! — быстро, словно мантру, повторяла служанка. Малфой поднялся с дивана до того, как дверь в гостиную ударилась о стену, резко открывшись. Мэри подскочила со своего места и двинулась в сторону угла. — Блейз? — спокойно произнёс Драко. — Чем обязан? — Мистер Малфой, клянусь, я говорила, что нельзя, но они ворвались в дом, минуя охрану! — попыталась оправдаться Белла. Драко кивнул служанке, позволяя покинуть комнату. Пэнси медленно поравнялась с Тео, войдя в комнату следом. — Упустим тот факт, что ты поступил в прошлый раз максимально подло, отдав приказ вышвырнуть меня из мэнора. — изогнув бровь начал Блейз. — Где Гермиона? В прошлый раз никто не дал мне ясного ответа. Милли разрыдалась, как только я спросил. Драко задумчиво посмотрел на Пэнси, но лишь для того, чтобы собраться с мыслями. — Я не знаю. — дал короткий ответ. — Вы поссорились? — вкрадчиво спросил Блейз. — Что бы то ни было, уверен, ты должен перед ней извиниться и попросить вернуться. — Блейз, не сейчас. — проговорил Малфой, прикрыв на секунду веки. — Я серьёзно, ты можешь не замечать, но иногда, а это бывает довольно часто, ведёшь себя как настоящий мудак, но Гермиона… — Жива. — отрезал генерал. — Я знаю, она жива. — Чего? — Теодор шагнул вперёд, но Пэнси удержала его за руку. — Что ты сделал? — Гермиона мертва! — из-за угла подала голос Мэри. Блейз приоткрыл рот. Слизеринец не смог выдавить из себя ни слова, издав непонятное мычание, но сразу же замолчав, поняв, что язык отказывался поворачиваться. — Что ты с ней сделал? — почти прокричал Нотт, двинувшись в сторону Малфоя, сумев выбраться из хватки Паркинсон, но, успев прийти в себя, Блейз сумел схватить Теодора, а после оттолкнуть в сторону. Драко молчал, смотря в никуда перед собой. Блейз вновь дернулся к Тео, удерживая его. — Драко… — шепотом произнесла Слизеринка, округлив глаза. — Что она такое говорит? — Остынь! — громко процедил Блейз, отталкивая Теодора. Паркинсон неуверенно шагнула в сторону Малфоя, но замерла, когда в комнату вновь вбежала Белла. — Мистер Малфой, к вам пришли. — осматривая всех мимолетным взглядом, а после уводя взгляд в пол, произнесла служанка. — Генерал, мы нашли вашу жену! Прикажите, и мы доставим вас к ней. — громко отчитался, вошедший следом подчиненный Малфоя, заранее поклонившись. Драко шагнул вперёд. Теодор и Блейз замерли, уставившись в сторону вошедшего мужчины. Пэнси обернулась, не успевая обрабатывать в голове быстро сменяющуюся информацию. Аристократ с облегчением вздохнул. На лицо наползла смесь разных эмоций, которые, как могло показаться изначально были несочетаемы. Малфой кивнул, двинувшись вперёд. — Мы с тобой. — одновременно произнесли Теодор и Блейз.