Пляска Смерти 2

      Девушки добрались до оружейного магазина уже к вечеру ровно в то же время, что и в прошлом. Селин из 2019 аккуратно села под дверь и принялась вскрывать замок скрепкой, которую забрала у Эллиота со стола. Она чувствовала пристальный взгляд на своём затылке, а волосы на шее чуть ли дыбом не вставали от того, насколько же это ощущение было неприятным. Конечно, Селин знала, что находиться рядом со своей другой временной версией, мягко говоря, небезопасно и даже может вызвать летальный исход; она понимала это, но в её приоритетах стояла одна задача — увести подальше отряд зачистки и ликвидировать их всех, лишь бы они только не переключились на семью. Именно поэтому она и терпела постороннее присутствие, даже осознавая, что действует в ущерб себе.       — Не стой прямо позади меня, — обратилась она к своей версии из настоящего. Почему-то обращаться друг к другу по имени девушки считали странным.       — Ох, что ты. Думаешь я тебе спину взглядом прожгу? — вопрос нагло проигнорировали, поэтому Селин немного постояла, оглянувшись пару раз, а затем прокашлялась и снова заговорила, — Почему ты не используешь способность, чтобы дверь открыть?       — Заткнись, и так не могу сосредоточиться из-за психоза, — раздражённо проговорила та, — Нет необходимости растрачивать силу на такие пустяковые вещи. Из-за Маргарет я и так на сутки её лишилась.       Селин понимающе кивнула и облокотилась плечом на стену, оглядываясь по сторонам. Смысла в этом она не видела, а делала скорее лишь из-за нервозности. Помешать в проникновении девушкам никто не сможет, но сообщать об этом Селин из настоящего не спешила, даже не зная почему. Вредность? В любом случае, за то время, пока они вдвоём торчали на улице, на плечи будто бы свалилась вселенская скука, а издать нетерпеливый вздох — это последнее, что хотелось бы делать. Харгривз одёрнула себя и чуть поёжилась от холода, подметив, что одна футболка явно не помогает сохранить тепло даже в ноябрьском Далласе.       — Помнишь, в детстве Клаус научил нас вскрывать замки?       Селин, вскрывавшая замок, скосилась на ту, но тут же вернула взгляд на свои руки.       — Хочешь поговорить по душам? Не слишком ли это странно?       — Ну и чёрт с тобой… Будто ты не думала об этом, — как-то обиженно проговорила Селин.       — Знаешь, мне сейчас совершенно не до твоих внезапных приступов рефлексии.       Харгривз наконец отворила дверь и махнула рукой, суя скрепку, уже изрядно помятую, в карман брюк. Оторвавшись от стены, та лениво сделала широкий шаг, заходя следом и закрывая дверь. Внутри девушки молча собирали необходимые припасы, и только Селин из настоящего смело передвигалась по магазину от полки к полке, по памяти беря все нужные боеприпасы.       Она понемногу начинала чувствовать слабый дискомфорт от темноты, царившей в недостаточно большом помещении, а свет от уличных фонарей, пробивавшийся сквозь окна, ни капли не помогал. Именно поэтому номер Восемь быстрее передвинулась к стойке с фонариками, при этом сохраняла спокойствие, глубоко вдыхая затхлый воздух с запахом пыли. И в один момент в голову вторглось воспоминание, что когда-то в этот самый момент ей было гораздо хуже.       Дёрнувшись назад, она в потёмках разглядела сгорбившуюся фигуру, которая чуть ли не легла на пол, даже не давая себе в этом отчёт. Впопыхах пошарив рукой в темноте, не отводя взгляда с Селин из 2019, та наконец схватила фонарь и включила его. Рассеянный свет осветил жёлтыми лучами несколько полок позади, после чего Харгривз быстро подошла к девушке, внимательно оглядывая последствия лёгкой панической атаки.       — От лица-то убери, — недовольно пробурчала та, как только присела на корточки, чтобы восстановить дыхание.       — Да ты бы лучше спасибо мне сказала. Сейчас совсем из-за шума в ушах загнулась бы.       Недовольно пробурчала она, но всё же фонарь слегка опустила вниз. Селин из 2019 потрясла головой и подняла глаза, в которых прямо-таки плескалось подозрение.       — А вот по тебе так и не скажешь, что у тебя страх темноты есть.       — Да, я не знаю, с чем это связано, — честно призналась Селин, — После того, как Ван… После одного случая в твоём будущем, я стала реже обращать внимание на темноту… Хотя переносить её не могу.       — Ты это сейчас про Ваню что-то сказать хотела? — с подозрением спросила номер Восемь, отчего та замолчала, прикусив язык.       — Что-то я не припомню, чтобы ты была настолько проницательной.       — Да здесь и проницательностью обладать не надо, чтобы понять, какое имя ты хотела сказать.       Селин не стала упрашивать, что же такого сделала Ваня, что из-за этого у неё в будущем пропадёт боязнь темноты, лишь пару раз глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Тишина продлилась недолго: входная дверь резко раскрылась, а оттуда показался мужчина почти пожилого возраста с фонариком в руках, свет от которого направил прямо на лица девушек.       — Что за чёрт?! Ну-ка стоять на месте, воровки!       Крикнул он и сделал шаг вперёд, но опомниться не успел, как Селин из настоящего молниеносно приблизилась и массивным фонариком ударила того прямо по челюсти. Мужчина даже не вскрикнул, тут же упав на пол и выронив свой фонарь из рук, который покатился и замер около стеллажа с патронами. Селин взглянула на них и взяла одну коробочку. Фонарь та погасила, чтобы никто из прохожих не решил заглянуть в магазин.       — Можно было его просто ослепить, — произнесла Харгривз из прошлого, — Световой гранатой, например. Он же всего-то старик.       — Заткнись и не строй моралистку, — раздражённо выдала та, — Из-за него ты бы сейчас сидела в тюрьме. Психоз пробудил в тебе чувство жалости?       Селин из прошлого помотала головой, опустив взгляд на свою ладонь, в которой крепко зажала гранату, и некоторое время молчала. Наблюдать собственные подобные метаморфозы со стороны было очень странно. Не сказать, что она считала себя человеком с чистейшей душонкой, но… Было ощущение, будто она — гусеница, которая смотрит на рост собственного кокона со стойким ощущением, что из него выйдет не бабочка.       — Ты изменилась… Это видно даже по глазам, — произнесла она, взглянув на себя, — В детстве мы были не такими. Что такого произошло в твоём будущем?       — Детство прошло. Ещё двадцать пять лет назад.       Селин нагло проигнорировала вопрос про будущее и прошла мимо опустившейся на одно колено себя, подходя к двери. Около неё она развернулась и мотнула головой, призывая наконец выйти из оружейного магазина, на что получила раздражённый взгляд, в котором тут же скользнула нотка упрёка. Вскинув брови, девушка оторвалась от двери, приблизившись к Селин из 2019 и потянула ту за руку, следом грубо хватая её за пояс, старательно потянув в сторону выхода. Впрочем, ей оказали сопротивление: грубо отпихнули от себя. Номер Восемь на это лишь в примирительном жесте подняла руки вверх и, наконец, скрылась за дверью.       Девушки начали подходить к тому самому зданию, где всё должно было случиться, и Селин из настоящего с некоторой ностальгией оглядела его. Теперь хорошо видно, что это всего лишь постройка, на которую уже лет десять все забили. Номер Восемь из 2019 стремительно направилась ко входу, но тут же обратила внимание на себя, стоящую всего в нескольких шагах от неё.       — Ты не пойдёшь? — спросила она.       — С чего это? В данный момент именно ты должна быть здесь. Не я.       — Но мы можем справиться гораздо лучше вместе… Разве нет? — она разочарованно посмотрела на Селин.       — Если я вмешаюсь, то это может привести к… — Харгривз перебили, не дав сказать, но даже без этого Селин из прошлого с лёгкостью дополнила её мысль, но несколько раздражённо.       — Да-да. Эффект бабочки. Я всё понимаю, — она прикрыла глаза и потёрла их свободной рукой, — Иди уже. Делай, что должна.       — Ты справишься, я это знаю, — та уже развернулась и почти скрылась в глубине здания, но Селин окликнула её, — И ещё, не сомневайся ни в чём.       Номер Восемь из 2019 лишь махнула рукой, даже не обернувшись, и скрылась в темноте. Через несколько минут загорелся свет на втором этаже, и Селин поняла, что та расставляет фонари для отвлекающего манёвра. Обернувшись несколько раз вокруг себя, девушка как можно быстрее скрылась в тёмном переулке, зная, что всего через пол часа начнётся бойня.       И всё же ход событий немного изменился. Харгривз поняла это, когда осознала, что они вдвоём не прятались от патрульных машин, которые в прошлом искали «воровку из магазина». С момента работы в Комиссии она очень беспокоилась о развитии событий, если кто-то вмешивается в историю, потому что знала, что даже самые мельчайшие изменения могут привести к большим последствиям. Кроме того, Селин осознала, что психоз медленно начал перетекать на новую стадию: неконтролируемое потение. На лбу и под мышками начал проступать пот в больших количествах.       «Это плохо. Плохо. Плохо. Плохо».       Она сорвалась на бег, когда была всего в двух улицах от дома Эллиота. Психоз становится невероятно непредсказуемым, когда подходит к последним стадиям. Только вопрос времени, когда же станет уж совсем плохо и остаётся только надеяться, что Селин справится с отрядом зачистки в кратчайшие сроки. Дверь на лестничную площадку она раскрыла с грохотом, потому что та ударилась о стену, а сама от этого закрыла уши ладонями, но все равно продолжила идти наверх.       Уже в квартире Эллиота Харгривз мигом забежала на кухню и выкрутила вентили крана на всю. Даже не взяв стакан, она начала большими глотками пить холодную воду и всё никак не могла напиться. В голове кружили мысли одна хуже другой.       «А что, если она не справилась в том здании? Что, если эффект бабочки всё же сработал и сейчас она лежит и помирает там?»       Нет, это бред. Если бы Селин из 2019 умерла на задании, то и настоящей Селин здесь бы не было. Именно это девушка начала вбивать себе в голову после того, как более-менее почувствовала, что жажда утолена. Она склонилась над раковиной, выравнивая дыхание, до тех пор, пока шторм мыслей не образовался в штиль.       — А, это же моя сестра! — громко прокричал, как оказалось, Лютер.       — Сестра? Кто? — позади него заговорил Эллиот, — Селин? Твоя сестра? Лютер, ха-ха, да кто же такой ваш отец?! — и снова смех.       Номер Восемь сжала край раковины и раздражённо посмотрела на брата. Она всё ещё помнила, что именно из-за его неспособности держать язык за зубами Ваня ушла с криками о новом я, но теперь, когда Лютер, довольный словно слон, предстал перед ней, то вкупе с парадоксальным психозом Селин желала невероятно жестоким способом избавить брата от улыбки.       Она медленно выпрямилась под звуки смешков, которыми обменивались Эллиот и Лютер, и так же развернулась к ним. Первый шаг ей дался нелегко, как и последующие. С чем это связано, она была не в силах думать, поэтому просто действовала на поводу у невообразимо новых для неё эмоциях.       — Селин, а ты знаешь, что мы все умрем через семь дней! — спросил Эллиот, всё ещё смеясь.       — Ты откуда об этом знаешь? Не думаю, что Пятый настолько беспечен, — удалось проговорить Селин.       — Лютер сказал! — и опять смешки. Харгривз перевела взгляд на брата и пару раз сжала кулаки.       — Конечно же он. Наш знаменитый номер Один совершенно не умеет держать язык за зубами. Никогда не умел, не так ли, Лютер?       Тот подавил очередной смешок и посмотрел на сестру. Даже под веселящим газом он смог понять, что интонация Селин совсем не радушная, и поэтому как можно лучше сконцентрировался на её словах и выражении лица, при этом близко приблизившись, так как дальше вытянутой руки видеть не мог. Лютер наконец увидел злостный взгляд сестры, а затем и сжатые кулаки, поняв, что случилось что-то не слишком хорошее, но газ в организме вновь заставил его смеяться.       Неожиданно для номера Один Селин резко двинула ногой и мыском обуви врезала прямо в коленную чашечку, отчего брат потерял равновесие и упал вниз, и всё равно оказываясь выше. Харгривз притянула Лютера за воротник к своему лицу.       — Лютер, ты, когда серьезный жутко раздражаешь, а весёлым тебя убить хочется. И я говорю в буквальном смысле.       — Да ты чего, Селин? Расслабься пока можешь!       — Да пошёл ты, Лютер, — раздражённо проговорила Селин и отпихнула от себя номер Один, но тот схватился за косяк двери, — Пока ты здесь накуриваешься или что-то там ещё, я помогу Пятому спасти мир.       Парадоксальный психоз прекратился так же резко, как и появился. При первом осознании этого, Харгривз посреди улицы вздохнула настолько шумно, что некоторые прохожие обернулись назад. Она сразу обрадовалась, что собственное состояние наконец нормализовалось, а после этого дня, казалось, что оно будет длиться вечность. Через несколько минут пришло осознание, что Селин из прошлого всё же справилась и эта мысль вызвала в несколько раз больше облегчения, чем до этого. Следующей целью теперь стояла помощь Пятому с его планом, нарушающим правила времени и протокол Комиссии.       Она не хотела в это влезать. Ни за что бы Селин не влезла в ход времени, если бы того не требовала работа, но теперь она сидит в кустах перед огромным белым зданием, в котором, по словам Пятого, должен находиться отец. Встречи с ним Селин всё еще хотела избежать любыми способами, а насколько она знала, лучший способ избежать внимания — слиться с толпой. В голове этот идеальный план был достаточно хорошо продуман, но номер Восемь понимала, что никогда ничего не идёт так, как хотелось бы.       Вокруг входа было достаточно много машин, чтобы работники не увидели передвигающегося на корточках человека, который хочет прийти на вечеринку без приглашения, но она не спешила заходить. Харгривз ждала пока какая-нибудь высокопоставленная особа выйдет на пару минут перекурить, захотев отдохнуть от праздничной суеты. Девушка знала какого это находиться в таком месте: работа Корректором и не такой опыт даст. Поэтому, если не соблюдать дресс-код, то на порог даже не пустят, а пробравшись туда — выгонят при первой же возможности.       Селин смотрела на террасу с красивыми стеклянными дверьми, и когда к ним наконец-то подошла какая-то женщина, выйдя наружу, то она быстро переместилась в кустах, оказавшись сбоку от неё. Внутри, словно электрический разряд, возникло ощущение непередаваемого азарта, как бывало в ранние времена работы Корректором. Дама, как та и предполагала, достала сигарету из позолоченного портсигара и подожгла её, повернув голову в сторону главного входа. И пока она смотрела на многочисленные машины, томно о чём-то вздыхая, Селин хватило четверти минуты, чтобы бесшумно подобраться и ладонями накрыть нос вместе со ртом; мгновение — и она оказывается в тех же кустах, откуда выскочила.       Как это обычно бывает, женщина начала брыкаться, в панике думая, что происходит, пока на ухо лился успокаивающий шёпот незнакомки: номер Восемь до синяков давила ладонями на лицо, но в противовес почти что нежно говорила на ухо, что всё будет хорошо уже через пару секунд. Дама старательно отбивалась, пыталась карябать кожу, но, к её сожалению, перчатки на ней не давали хоть как-то навредить Селин, и в скором времени та затихла, а позже обессиленно осела на газон. Несколько секунд, простояв в том же положении, Харгривз облегчённо вздохнула, и мягкая улыбка тронула её губы, только после этого женщина выпала из рук. С холодным расчётом и педантичностью, до недавнего времени так ей не свойственной, Харгривз проверила пульс на шее, при этом спокойно кивнув, стоило коже под пальцами пару раз дёрнуться.       Селин, оглядев бессознательное тело, повернулась к ней спиной с обречённым вздохом, и в голове тут же всплыли слова её версии из прошлого. Может быть, всего немного, но она была права, что номер Восемь якобы изменилась. Состояние самобичевания продлилось недолго, и вот Харгривз уже стягивает платье с дамы.       Переодеваться в кустах — затея так себе, но что не сделаешь ради спасения мира? Эта женщина хоть и опозорится, но точно не умрёт через семь дней, тем более голой её никто не увидит: Селин натянула на неё свои вещи, которые идеально налезли в силу худобы дамы. Волосы та собрала с помощью старомодной заколки, не забыв отыскать в малюсенькой сумочке, что была у женщины при себе, губную помаду в цвете этого времени — красную. Отряхнув с платья все видимые пылинки, она уверенным шагом направилась обратно к террасе и уже около входа заметила тлеющую сигарету. Селин затоптала мыском туфли огонёк и выкинула окурок в кусты, чтобы никто его не увидел; избавление от улик — первостепенная задача работы Корректора, и хоть Харгривз уже два года не сотрудник Комиссии, а привычки сохранились.       Внутри играла живая музыка, полный зал людей, прямо-таки горел энергией празднования. Когда Селин оглядела себя уже в свете люстр, то поняла, что довольно хорошо вписывается в толпу: тёмно-зелёное платье, превосходно облегающее талию, слегка пышная юбка, белоснежные перчатки до локтей, был только один недостаток, который она не углядела — верх платья недостаточно прикрывал грудь, отчего часть шрама выглядывала наружу. Харгривз оглядела зал в поисках выхода из этой ситуации и нашла снующего туда-сюда официанта с подносом бокалов, нагнав его, она взяла один и согнула руку на груди так, чтобы прикрыть давно зажившее ранение. Получилось превосходно.       Славно, что не многие хотели завязать разговор, тем самым не задерживая номер Восемь, которая искала хоть кого-нибудь из братьев. Рыская глазами по залу, она пару раз пересекалась взглядами с мужчинами и женщинами, поэтому молилась быстрее найти остальных и ускорила шаг, передвигаясь сквозь толпу на другой конец. Очередной раз оглянувшись в сторону, Харгривз не заметила на своём пути человека, столкнувшись плечами с ним.       — Ох, аккуратней! — обеспокоенно проговорила женщина, голос которой Селин тут же узнала, отчего на мгновение замерла. Поднять голову удалось с трудом, а произнести слова тем более.       — Мама…       — Не поверишь, ты уже вторая, кто ко мне так обращается, — Грейс лишь посмеялась, хотя заметить малюсенькие морщинки между её бровей всё же удалось. Глаза Селин стали несколько шире, и она удивлённо провела ладонью по предплечью мамы, которая оказалась совершенно не роботом. Даже сквозь слой перчатки чувствовалось, что это кожа живого человека.       — Ох, извините, прошу, — вмиг посмеялась она, дабы сгладить момент, — Вы очень сильно похожи на мою маму, поэтому… — девушка запнулась, потому что в один момент заметила знакомую фигуру Лайлы, что бежала вверх по лестнице на другом конце зала, — Я обозналась.       — И где ты говоришь твоя мама?       Селин даже захотела поаплодировать отцу, который в её времени создал идентичную копию робота, взяв лицо, голос и даже манеры этой женщины. Но, как бы та ни хотела ещё раз поговорить с матерью, а понимала, что женщина перед ней — живой человек с другой жизнью.       — К большому сожалению, её больше нет. Извините, мне пора, — она вырвала локоть из хватки Грейс и мигом направилась к лестнице, на которой видела новоиспечённую подружку Диего.       Лайла, стоило ей увидеть малюсенькие колебания люстры на потолке, сразу поняла, что что-то происходит с Пятым и Диего, которые уже некоторое время назад направились на другой этаж. Девушка, не заботясь о других и их мнении, шустро побежала через весь зал наверх и оказалась в узком светлом коридорчике, который уже превратился в место битвы. Пятый обменивался ударами, хотя это спорное утверждение, с самым крупным братом из всех шведов, а Диего на другой половине избивали остальные.       И тут перед Лайлой встал выбор: либо помочь Пятому, как и велит мать, которая, к слову, возможно обманывает её, либо выпутать полюбившегося ей Диего из действительно опасного положения. Она слышала, что тот пытается дозваться, попросить помощи, но никак не могла решиться. Внезапно, девушка заглянула Харгривзу в глаза и увидела отчаяние и проступающее разочарование, что заставило сердце подскочить к горлу, но видимо в выборе между работой и любовью, Лайла выберет приказы матери: защитить Пятого.       Она еле пожала плечами, как бы извиняясь перед мужчиной, и развернулась в сторону парня, который уже еле стоял на ногах от ударов шведа, тут же ринувшись к торчащему из стены ножа Диего. Схватив орудие, она чуть было двинулась дальше, но кто-то неожиданно крепко схватил за шею, заставив остановиться на месте. Недолго думая, девушка занесла руку для удара, но и её резко задержали. В голове тут же возникли противоречивые мысли, однако в поле зрения появилось лицо, да не абы кого, а Селин.       Харгривз с крепко сжатыми губами изобразила улыбку, отчего Лайлу покоробило, и затем забрала нож брата, крепко сжав тот в руках. Шею девушка отпустила и встала напротив, спиной к номеру Два. Селин видела, как у той появились еле видные морщинки в области лба, а затем она сжала кулаки, попытавшись спрятать те в складках своего платья. Подняв нож на уровень лица, та потрясла им и сказала:       — Не думаю, что он тебе понадобится в скором времени, Лайла.       Пытаясь не показать злость и разочарование, та кивнула и развернулась к Пятому. Номер Восемь даже не посмотрела вслед, а, засунув нож сбоку под платье, где оно плотно прилегало к коже, быстро побежала на выручку Диего. Стоявшие в замешательстве братья-шведы, посмотрели на Селин и переглянулись, явно узнав ту саму девушку, которая случайно столкнулась с одним из них на улице.       — Диего, — произнесла она, снимая обе перчатки и кидая одну из них на пол, — Не жадничай. Кого мне отдашь? — искренняя озорная улыбка так и росла на её губах. Диего, уже почти синий от нехватки воздуха, слабо выдавил улыбку.       — Вот этого, не против? — он мотнул головой в сторону старшего из братьев. Селин взглянула на него, приметила одежду и оружие, кастет на правой руке, стряхнула туфли с ног, пнув их в сторону, и одновременно наматывала концы перчатки на ладони. Она поманила шведа, а тот посмотрел исподлобья, усмехнулся и медленно сделал шаг навстречу.       — Давай, красавчик, нападай, — проговорила тихо Харгривз, прекрасно понимая, что её не поймут.       Но даже несмотря на это швед в ту же минуту ринулся к ней, собираясь нанести удар, которого, впрочем, девушке с лёгкостью удалось избежать: она резко переместилась в левую сторону и серединой перчатки обхватила кисть киллера, чтобы потом подставить бедро и перекинуть мужчину через себя. Тот упал на спину, ударившись ещё и затылком. Селин в этот момент отошла на шаг и наткнулась спиной на Диего.       — Вижу, ты уже отправила свою копию домой, — сказал Харгривз, явно усмехнувшись.       — Да, поэтому я в более уравновешенном состоянии.       Швед резко раскрыл глаза и, не изменяя своего выражения лица, поднялся на ноги. Сгруппировавшись, тот проговорил что-то на шведском настолько тихо, что номер Восемь пришлось прислушаться, чтобы потом всё же сказать:       — К сожалению, в детстве я не учила шведский.       Тот мотнул головой и сделал резкий выпад, занеся руку для удара. Как Селин и предполагала, в платье драться очень сложно, но несмотря на это, Лайла, которая забралась на люстру, душа киллера бёдрами, вполне справлялась со своей задачей. Не желая уступать, Харгривз умело управлялась перчаткой: рука шведа при каждом ударе скользила по атласной ткани в сторону, когда девушка подставляла её. Из-за этого швед раздражался всё сильнее и сильнее, поэтому просчитывать его удары стало легче.       Селин хоть и радовалась внутри от того, что могла противостоять одному из лучших Корректоров, но всё равно старалась не поддаваться предвзятости и во все глаза следила за действиями киллера. Иногда она выпускала конец перчатки из ладони, чтобы врезать шведу куда-нибудь, но в большинстве случаев лишь уклонялась. Да, противостоять-то смогла, но наносила удары с трудом — последние годы без практики давали о себе знать, и она это понимала.       Она убедилась в этом, когда швед во второй раз предоставил возможность сделать захват кисти, как в самом начале боя. Ухмыльнувшись этому, Харгривз, даже не думая, проделала это ещё раз: посторонилась, обхватила перчаткой, подставила бедро. Вот только когда попыталась перекинуть через себя, то замерла как вкопанная. Не поняв в чём дело, она дёрнула ещё раз, а затем почувствовала на шее широкую ладонь, после чего сильную боль в затылке. Как оказалось, всё-таки возникшая предвзятость к киллеру сыграла довольно злую шутку с ней. Отец учил не недооценивать соперника, но благодаря приподнятому настроению Селин благополучно забыла о наставлении.       Возникшая рябь перед глазами на мгновение дезориентировала номер Восемь, поэтому она не сразу поняла, что произошло и попыталась избавиться от этого, поморгав. На шее чувствовалась сильная рука, которая не боялась сжиматься всё сильнее и сильнее, отчего кислород перестал поступать совсем. Захрипев, Селин инстинктивно поднесла ладони к горлу и ухватилась ногтями за кожу шведа. Мутный силуэт перед ней не выдавал никаких эмоций, поэтому та не могла понять, что же будет дальше, и паника охватила мозг, пока в верхнюю челюсть не врезался кулак, успешно рассекая губу.       На секунду Селин показалось, что она обмякла на стене, придерживаемая лишь за шею, но тут же напряглась и, восстановив зрение, в последнюю секунду избежала ещё одного удара в челюсть, двинув голову в сторону. Киллер удивлённо нахмурился, а затем скосился на собственную руку, где находился кастет: Селин обхватила пальцами его поверхность и тут же превратила оружие в подобие воды, которая противно растеклась у шведа по кулаку. Тот с отвращением скривил губы и чуть расслабил хватку, но номер Восемь не смогла контратаковать, хотя уже достала нож из-под тканевого корсета: Диего вовремя подоспел и откинул того в сторону. Харгривз упала на колени, потому что киллер держал её слишком высоко, и начала кашлять, пока лицо не стало красным.       — Селин? В норме?       — Да, вполне, — сказала она хрипло, ещё раз кашлянула и затем обернулась на шведа, лежащего около начала лестницы, следом подмечая, что Пятого и Лайлы уже нет на этаже, а окно на другом конце коридора в дребезги разбито, — Где Пятый?       — К отцу отправился, а Лайла ушла вниз.       — И что же эта Лайла тебе не помогла? — она посмотрела на брата и, заметив его раздражённое и явно обиженное лицо, предпочла не развивать тему. Внезапно швед дёрнулся и начал вставать, — Я сама с ним разберусь. Иди нарушать хронологию времени, — недовольно выдавила она, а Диего только хмыкнул и побежал вниз.       Швед явно не ожидал такого исхода событий, потому что, поднявшись на четвереньки, начал озираться по сторонам с ошалевшими глазами. Селин подобрала перчатку, которая выпала в момент удара по лицу, и утёрла невысохшие капли крови на губе, подошла к шведу, снисходительно оглядев, а затем накинула ткань на его горло. Она наступила тому босой ногой меж лопаток, чтобы удержать при себе хотя бы на пару минут, и придавила, отчего он припал грудью к полу. Перчатка один раз перекрутилась на горле, сильно сдавив трахею, и от шведа послышался нездоровый хрип. Как и ожидалось, он начал дёргаться и пытался руками освободить шею, но Селин предвидела это и свободной ногой старалась ударять по рукам. К тому моменту, как снизу послышалось ещё больше шума торопящихся покинуть здание людей, швед уже почти в полуобморочном состоянии опустил руки.       Селин не любила полумеры, всегда доводила дело до конца, но что-то ей подсказывало, что если этот ублюдок сейчас умрёт, то уже со стопроцентной вероятностью умрут и те, кто ей близок. Она распутала перчатку вокруг его шеи и отошла назад к туфлям, всё равно не сводя взгляда с неподвижного тела. Харгривз всё же решила обуться, поэтому стоило обуви оказаться на ногах, как девушки с этажа и след простыл.       Спускаясь по ступеням, она старалась идти так, будто ничего не произошло, но разбитая губа и ярко красные очертания пальцев на шее явно привлекли бы внимание, если бы в зале не царила суматоха. Селин передвигалась вдоль стены настолько быстро, насколько могла и также оглядывала лица гостей, пытаясь понять вызвано ли их поспешное желание уйти чем-то серьёзным, или же время банкета подошло к концу. Время на часах показывало всего девятый час, поэтому девушка всё же решила, что кто-то заставил людей уйти. Около главных дверей образовалась толпа, и Харгривз с лёгкостью в неё вписалась, спокойно выйдя из здания и остановившись около высокой белоснежной колонны.       Отца она увидела сразу же: тот стоял около открытой двери машины и смотрел куда-то вдаль. Проследив траекторию его взгляда, Селин поняла, что смотрит тот на Пятого, который кричит ему строки из гомеровского «Одиссея», что были так сильно любимы Реджинальдом в их детстве. Пятый кричал на греческом, но даже так Селин с абсолютной точностью вспомнила перевод и неосознанно повторила их шёпотом.       — Расскажи мне, о Муза, о человеке, который много путешествовал, который много странствовал после того… — поняв, что цитирует зазубренные строки, она замолчала, но уже громче добавила, — Как разграбил священный город Трою.       Гомера, так ещё и на греческом, Селин не знала настолько великолепно, как все произведения Шекспира, но, благодаря настойчивости и строгости отца, через годы, подобно Пятому, смогла восстановить строки в памяти. Наконец, отвернувшись от номера Пять, девушка посмотрела на Реджинальда, который с хмурым видом садился в машину, захлопнув дверь, но затем внезапно повернул голову и встретился с ней глазами. Выдерживать взгляд отца та не всегда могла, но в этот раз в голове будто лопнула натянутая струна рояля, и Селин упрямо подняла голову, рассматривая его. Отец сильнее нахмурил брови, но тут же отвернулся и что-то сказал Грейс на соседнем сиденье.       Селин следила за уезжающей машиной до тех пор, пока та не скрылась за поворотом, а затем обернулась на братьев, которые хмуро о чём-то говорили Лайле. Харгривз уже собиралась пойти к ним, но перед ней неожиданно вышла большая толпа людей, поэтому она ждала пока те уйдут, настойчиво оттирая с разбитой губы кровь перчаткой, которую бросила на пол, когда напоследок рассмотрела своё отражение в окне, Селин двинулась к братьям, которые уже начинали уходить, но Диего вовремя обернулся к Лайле, затормозив и Пятого.       — Эй! — крикнула Лайла, — Неужели вы так и уйдёте? — в её голосе Селин почувствовала неподдельную обиду и разочарование, но именно это пробудили в ней сильнейшее чувство дежавю, которое было настолько раздражающим, что по спине пробежал холодок.       — Лайла, я связал свою жизнь с лжецами, — сказал Диего, приблизившись к девушке на непозволительно близкое расстояние, — Но во всяком случае, я бы хотел знать о чём мне врут.       — Да я же… Я же помогла вам! — ошарашенно крикнула Лайла, смотря на то, как Харгривзы остановились в метре от неё, смотря в сторону. Повернув голову туда, она заметила Селин и хоть та вызывала лютую ненависть в её сердце, девушка всё же обратилась к ней, — Селин! Ты тоже решила, что я странная? Тоже уйдёшь, несмотря на то, что я помогла Пятому?       — Лайла, — спокойно произнесла Харгривз, подходя к братьям. Она стояла к Лайле в пол оборота и с холодом в глазах смотрела на неё, — Я признаю, ты сильна. Может даже сильнее моего брата. Но вопрос о твоих истинных причинах появления в наших жизнях для меня всё-таки останется открытым. Несмотря на то, что ты помогла моим братьям избежать опасности, даже маломальского доверия у меня к тебе нет. Спустя прожитые годы, я поняла, что доверие к незнакомцам может привести к непредсказуемым последствиям.       Номер Восемь кивнула в сторону, призывая братьев убраться из этого места и побыстрее, и те двинулись к тропинке, по которой изначально пришли. Лайла крикнула что-то неразборчивое, но Селин даже не обернулась, лишь скрылась за листвой и аккуратно, пытаясь не споткнуться на ступеньках в темноте, спускалась вслед за Пятым и Диего.       На кухне Эллиота каждый раз раздавался звук шипящего масла, когда Лютер передвигал лопаткой омлет. Номер Пять в своей обычной манере расхаживал по комнате туда-сюда, чем очень надоедал Диего, он приложил пальцы к губам и обдумывал то, что произошло всего несколько часов назад: отец, шведы, Лайла. Благо последней он не наблюдал к квартире Эллиота, чем был очень доволен. Конечно же, понурое настроение Диего Пятый видел, но не желал говорить об этом, да и в принципе раздражался каждый раз, когда слышал хоть единственное напоминание об извращённой любви этих двоих.       Номер Два уже давно успел расспросить Пятого, что же такого он видел, когда пробрался на тайное заседание их отца и членов Великолепной дюжины, поэтому сидел и размышлял об этом, хотя он был готов думать и говорить о чём угодно, лишь бы не вспоминать явное предательство со стороны Лайлы. Но несмотря на это, его мысли то и дело возвращались к битве со шведами, как та дралась с ними и какие техники использовала. Думая об этом, Диего невольно заулыбался, но тут же одёрнул себя и резко встал со стула, зашагав в сторону раковины. Раздражение будто поедало его изнутри и Диего был готов на всё, лишь бы занять мысли чем-то другим. Он вцепился руками в края круглой раковины и до побелевших костяшек сжал её.       Харгривзы недоумённо переглянулись и покосились на брата, который, впрочем, в ту же минуту развернулся к ним и недовольно заглянул в глаза Пятому. Тот выгнул брови, облокотившись на дверной косяк, и ожидал дальнейших слов, на которые был способен Диего.       — Почему шведы всё ещё следуют за нами?       — Они пришли убить нас всех, очевидно, Диего, что они будут продолжать преследовать нас, — ответил Пятый и подошёл к кофейнику, наполнив кружку почти до краёв.       В эту же секунду входная дверь с грохотом открывается, ударяясь о стену, и вбегает Селин. Озлобленная, раздражённая и с отдышкой она, игнорируя всех на кухне, прошла в гостиную и кинула какую-то книжечку на стол перед диваном, а затем облокотилась на него руками, с одной из них свисал небольшой пакет с одеждой той женщины. Прикрыв глаза, девушка слышала, как остальные пришли поглазеть, что же случилось. Пятый с кружкой в руках, выгнув брови, недоумённо смотрел то на маленькую толстую книжку, то на Селин, которую явно что-то разозлило, пока та уходила по делам. Ещё с утра он не увидел номер Восемь в квартире Эллиота и только от Лютера узнал, что она ненадолго вышла.       — Что случилось? — обеспокоенно спросил Эллиот, выбежав из комнаты, как только услышал грохот двери. Он взглянул на Селин, но тут же метнул взгляд на Пятого, а затем на Диего, появившегося у того за спиной.       — Видимо денёк у тебя не задался, — со смешком сказал номер Два, скрестив руки на груди.       — Не то слово, — сквозь зубы проговорила она и наконец открыла глаза, посмотрев на остальных, — Чёртов Дин решил до меня докопаться.       — Дин? — спросил Диего, совершенно не понимая, о ком сестра говорит.       — Это тот парень, с которым ты жила? — уточнил Пятый, сжав кружку, отчего-то смутное упоминание о том тщеславном мальчишке вызывали приступы раздражения, но Селин развернулась к нему и выставила руку перед собой, помотав пальцем в разные стороны.       — Не вводи всех в заблуждение, Пятый. Это не «парень, с которым я жила», а «парень, который является сыном в семье, где я провела последнее время в Далласе», — та выдохнула и потёрла переносицу, — Нам нужно всех собрать вместе… Клаус, Ваня, Эллисон. Их надо собрать вместе и наконец-то решать, что мы будем делать с чёртовым апокалипсисом!       — Кто это такие? — неуверенно спросил Эллиот, встав около стены и скрестив руки на груди.       — Родственнички, — усмехнулся Пятый.       — Понятно. А, Селин, зачем тебе этот пакет?       Селин, до этого будто бы и не замечала мужчину, резко обернулась с удивлёнными глазами, а затем покосилась на запястье, где свисал гламурный розовый пакет, который она нашла у самого Эллиота. Раздражённо выдохнув в очередной раз, Харгривз взяла тот за низ двумя руками и активировала способность. Пакет полностью со всем содержимым превратился в подобие воздуха. После этого Селин шагнула в сторону, так как Эллиот ошарашенно кинулся к ней.       — Как… Как ты это сделала?!       — Это называется врождённая способность, — номер Восемь отошла дальше, к Пятому, захотев обсудить, кто и за кем пойдёт в первую очередь, но в нос ударил запах кофе и та, нахмурившись, отошла чуть дальше, — Только не вдыхай — умрёшь! — крикнула Селин Эллиоту.       — Но ведь ему ничего не будет, — сказал Диего, покосившись на мужчину, который напугано зажал нос.       — Я знаю. Это что бы он действительно не принялся обнюхивать воздух.       Харгривз заглянула в холодильник и достала последнюю чашу с желе и расправилась с ней в мгновение ока. К удивлению, для той, кто спал от силы часа два, Селин выглядела бодрой, хотя, наверное, именно из-за недостатка сна та пыталась двигаться быстро и резко, лишь бы не заснуть по дороге. Услышав, как Пятый просит Лютера сходить за Ваней, не задушив сестру по дороге, она резко вскинула руку перед лицом парня и метнулась за книжечкой, кинутую на стол, после чего сунула ту в карман джинсов.       — Мы пойдём за Эллисон, — заявила Селин, потянув номера Пять за пиджак, — Лютер — за Ваней. И в этот раз не стой, как истукан перед ней.       Номер Один закатил глаза и пробурчал что-то с набитым ртом. Пятый посмотрел на руку Селин на своём плече и поняв, что пора бы уже уходить, он активировал свою способность, в мгновение ока оказываясь на улице.       ***       Уговаривая продавца в смешной шапке найти более современный для этого времени шведский словарь, Селин уже успела пересмотреть все полки в книжном магазине. На самом низу располагались яркие детские книжки со слониками, обезьянками и другими разными животными, которые с очевидно натянутыми улыбками глазели на неё. Вопрос тут же возник в голове: «На кой чёрт покупать детям настолько психоделические книжонки?». Благо Реджинальд учил своих отпрысков по методичкам, готовя их к спасению мира. Сейчас Селин даже не была уверена, а правильную ли литературу он впихивал в умы пятилеток, но лет в тридцать пять она была согласна с отцом.       — Вот, самый новый тираж словаря, клянусь, мисс, у нас больше ничего нет, — с отчаянием проблеял молодой продавец. Почти что, вырвав маленькую книжечку из рук парня, она повертела ту в руках, придирчиво просмотрела количество слов под каждой буквой, а затем отвлеклась на оклик мальчика.       — Леди, вы знаете, что вам нельзя ходить в штанах? — мелкий пацан, которому на вид не дашь и трёх лет, так как тот ростом не доходил и до середины её бедра, пальцем ткнул в светло-бежевые штаны на Харгривз. Она недоумённо уставилась на его мать за его спиной, которая вовсю старалась не замечать ни выходки сына, ни откровенного прямого взгляда, направленного на неё аж двумя людьми, помимо Селин, на дамочку смотрел и кассир. Ещё раз оглядев себя, подметив и штаны, и свободную тёмно-синюю с вышитыми красными цветочками блузку с рукавами до локтя, Селин решила немного повеселиться.       — Знаешь, парень, — начала та, нагнувшись к мальчишке, даже не стараясь присесть на корточки. Тот гордо выпятил грудь, услышав, что его назвали не «мальчиком», — Советую тебе и твоей мамуле пометить в календаре день, который наступит ровно через… шестнадцать тысяч четыреста девяносто девять дней. Тогда твой мир заиграет новыми красками, юный консерватор, — Селин натянуто улыбнулась, что губы превратились в тоненькую нитку, затем из заднего кармана своих штанов выудила приличный свёрток денег, который ещё совсем недавно стащила у себя же, и щёлкнула им по кончику носа мальчика. Тот удивлённо проследил глазами за зелёными бумажками, а затем с негромким вскриком отпрянул от Селин, так как та решила резво распрямиться. Она, не отводя взгляда с матери мальчишки, впечатала купюру в столешницу магазина, — Сдачи не надо, — с этой фразой она сгребла в руку и словарик, и стоящий у ног розовый небольшой пакет, направившись к выходу.       Довольная своей выходкой, Харгривз почти что летящей походкой направлялась в сторону квартиры Эллиота, чтобы наконец упасть на диван и через минуту заснуть, видя сны о прекрасной карьере, о сущности которой она в принципе никогда и не задумывалась, и о прекрасной жизни в кругу семьи, в которой все друг друга поддерживают. В этот момент, казалось, ничто не сможет как-то расстроить её.       — Селин!       Даже пялящиеся, подобно тому мальцу из книжного, прохожие.       — Селин.!       Даже… Даже самые раздражающие прохожие.       — Селин, чёрт тебя дери!       Даже самые ненавистные прохожие, лица которых настолько не захотелось запоминать, что те не смогли бы являться во снах.       Начинающая сползать с лица улыбка, которая служила индикатором настроения девушки, быстро дала понять, что день постепенно портился, невзирая на все замечательные моменты этого дня. Шаг она не замедляла, и не ускоряла, наверное, даже давала приставале шанс догнать её. Селин конечно же слышала торопящиеся шаги, которые всё никак не могли сорваться на бег. Не то, чтобы она издевалась… Ладно, она издевалась. Не давала догнать себя, при этом даже не ускоряясь.       — Селин Харгривз!       В эту же секунду номер Восемь резко завернула в тесный переулок как нельзя кстати попавшийся ей на глаза. Злость начинала закипать внутри и где-то посередине желудка начинало неимоверно печь. Естественно этот голос она узнала. Но именно поэтому и не хотела останавливаться, дабы не разговаривать или же просто в глаза не видеть его обладателя. В планах было просто уйти от него, запутать в переулках, таких как этот, а затем преспокойно свалить к чёртовой матери, но стоило услышать своё настоящее имя, а особенно из его рта, как температура тела резко взлетела будто бы до сорока градусов.       Наконец, выйдя на другую улицу, Селин огляделась, подмечая количество прохожих, которых было достаточно много, поэтому, мельком обернувшись назад, она взглянула на Дина, запыхавшегося, с злым взглядом и сжавшимися кулаками. Удовлетворив в себе какую-то садистскую мысль, она отвернулась и зашагала дальше, естественно давая знать, что хочет, чтобы парень следовал за ней. Тот же больше не кричал, лишь шаг стал тяжелее и напористее. Приметив ещё один переулок, немного шире, чем предыдущий, Селин юркнула в него и почти сразу оказалась на пустынной улице: по бокам располагались только задние дворы магазинов с пустыми ящиками, аккуратно сложенными друг на друга, где-то валялся мусор, обёртки, консервные банки…       И тут Харгривз остановилась. Сжав кулаки, она не поворачивалась, лишь слушала неминуемо приближающиеся шаги Дина и подавляла в груди жжение. Несмотря на то, что злость распространялась по всему телу, руки нещадно кололо, будто бы после долгого сна, а виски пульсировали так, что если бы она попыталась приложить к ним пальцы, то почувствовала бы пульсацию… голова была пуста. Не было ни единой мысли, которая в данный момент помешала бы её хладнокровию, с которым Селин хотела решить проблему. Не крича, не дерясь, не раздражаясь. Только холодный подход к ситуации. С этой мыслью кулаки непроизвольно сжались сильнее, а словарь, который та не выпускала из рук, помялся.       Добежав, Дин пару секунд пытался отдышаться, а затем громко выдохнул и сказал одну лишь букву, как Харгривз его перебила и спокойно спросила:       — Откуда?       И опять тишина. Какое лицо у парня она не знала, так как поворачиваться не хотела, но лишь могла предположить, что Дин удивлённо уставился ей в спину и старался понять суть вопроса, слегка вздёрнув верхнюю губу вверх.       — Нашёл в родительских документах, свидетельство о твоём удочерении, а потом справку в твоём пребывании в больнице два года назад… Так значит, ты Харгривз?       — Тебе это зачем нужно? — проскользнувшая злоба в вопросе заставила Селин выдохнуть и опять выкинуть мысли из головы. Она не хотела думать о том, зачем Дин полез в документы своих родителей, ей нужно было услышать лишь то, зачем ему необходима информация о ней.       — Отвечать вопросом на вопрос не вежливо, Селин, — упрекнул он.       — Преследовать, когда тебе сказали не задавать вопросы. Вот, что невежливо, — Харгривз резко развернулась, пакет на её руке с характерным звуком ударился о ногу, парень взглянул на него, а затем его привлекла книжечка, зажатая в её ладони, — Я сказала тебе в тот день, чтобы ты этого не делал. Думаю, что преследование тоже подразумевается.       — Я не преследовал, — нахмурившись, ответил Дин, сунув руки в карманы своих тёмных брюк, — Случайно увидел тебя в магазине… Что ты покупала? И откуда у тебя новая одежда?       — Очевидно, что купила, Ди-ин, — Селин протянула единственную гласную в его имени, на что у того смешно дёрнулась бровь, — Иди уже домой и не мозоль мне глаза… У тебя вообще до сих пор должен длиться домашний арест.       — Отец снял его, когда узнал, что ты сбежала, — горделиво сказал Дин, задрав нос, но следом серьёзно посмотрел на Селин, — Так значит, ты Харгривз?       — Даже если так, то что? Ни разу не слышал такую фамилию?       — В том-то и дело, что слышал. В нашем штате упоминается всего один человек с подобной фамилией… Реджинальд Харгривз. Знаешь такого? — насмешка искривила губы дина, когда тот увидел широко раскрытые глаза Селин, — Вижу, знаешь. Ну и кто он? Отец? Дед? Муж?       Селин с отвращением вздёрнула уголок верхней губы на его последние слова. Она не говорила ни слова, боясь сказать то, что может пошатнуть и без того хрупкое равновесие времени, отчего раздражалась ещё больше. Даже в такой, хоть и незначительный, но неблагоприятный момент думала о протоколе Комиссии, проскользнула мысль, что работа никогда её не отпустит.       Взглянув в глаза Дина, который только и делал, что пялился на неё с насмехающимся выражением лица, Селин раздражённо подняла руку с болтающимся пакетом на запястье, будто бы и не замечая его, и почесала затылок. Она всё больше убеждалась, что с таким подходом, как хотела изначально, решить всё не выйдет.       — Я понятия не имею, о чём ты говоришь, Дин, напомню, у меня пропала память, когда я попала в больницу.       — Да-да, амнезия и всё такое, — он махнул рукой из стороны в сторону, будто бы отгонял муху, а затем сделал шаг навстречу, — При мне можешь не заливать. Нет у тебя амнезии. Свою сестру ты вспомнила запросто.       — Чёрта с два я тебе что-то расскажу. На меня не действуют подобные штучки.       — Когда я тебя домой притащу, то подействуют.       С этими словами парень вытянул руку вперёд, намереваясь схватить Харгривз, но она резво увернулась, поравнялась с ним плечом к плечу, а затем резко ударила Дина в челюсть, заведя кулак под вытянутую конечность. Тело грузно свалилось на колени и затем на пыльную дорогу.       Выдохнув, Селин одёрнула блузку вниз и подняла словарь, который выронила, когда замахивалась.       — Как же трудно с подростками.       ***       — Так Селин вернулась в своё время? — поинтересовался Пятый, смотря на бумажку с адресом Эллисон, которую ему дал Лютер. Номер Восемь, идя рядом, смерила того взглядом, дожидаясь, пока встретится с ним глазами, а затем лишь кивнула, — И как?       — Никакого эффекта бабочки. Ничего, — она махнула рукой в сторону, — Даже шрам остался. Хотя я предупредила об опасности, о том, что надо уберечь себя и Эллисон, но ничего не изменилось…       — Это плохо, — задумчиво сказал Пятый, свернув лист и убрав тот в карман, — Ход истории не поменялся, — он отвернулся на почтовый ящик с номером дома.       — Думаю, это даже хорошо, — Харгривз недоумённо обернулся на девушку, не понимая к чему это сказано, — Я о том, что ничего не должно меняться, события должны идти так, как им положено… — Селин задумалась над собственными словами и опустила взгляд к ботинкам, пнув мелкий камешек, — Но иногда неблагоприятные действия других можно было бы и не допускать. Изменить события в угоду себе — это я хотела сделать, когда сообщала детали будущего для той Селин. Хотела, чтобы она лишь немного подвинула вектор временного течения… В конечном итоге, мы не другую вселенную создаём, когда путешествуем во времени, будучи даже теми же Корректорами. Всего лишь заменяем события другими, — тихонько сказала Селин, когда прохожий прошёл мимо. Номер Пять лишь кивнул, соглашаясь с рассуждениями, но лишь на секунду кинул взгляд на место, где должен быть шрам.       — Да… в этом есть смысл. Если мы не дадим произойти чему-то, то определённо создадим своего рода парадокс. Мы не можем решить наши проблемы, не создав другой проблемы. Это хреново. Но я хочу иметь возможность что-то с этим сделать, понимаешь? Я не могу просто стоять и ждать, пока наступит конец света…       Несмотря на то, что Пятого терзало волнение по поводу будущего этого отрезка времени и как события повлияют на них самих, он был рад, что хотя бы теперь Селин не надо мучиться, находясь в непосредственной близости со своей же версией себя. От этого хотелось временами облегчённо выдохнуть, но Пятый тут же подавлял это желание, оставаясь с всё тем же непроницаемо-нахмуренным лицом.       Через время они всё же нашли тот самый дом Эллисон. Совершенно непримечательный, с ухоженным, аккуратно постереженным газоном и маленьким горшком с двумя гордо стоящими жёлтыми нарциссами. Облегчённо выдохнув, они быстрым шагом добежали до входа по тому самому газону. Селин, стоило Пятому постучаться, ради приличия, сразу же услышала смех, а затем ещё один вторящий ему. Парень дёрнул ручку двери, которая была заперта. Переглянувшись, Харгривзы будто на секунду были способны читать мысли друг друга, потому что в умах обоих промелькнула идея проникнуть в дом. Номер Пять тут же накрыл ладонью плечо девушки, и они исчезли с порога с тихим хлопком, тут же появляясь в коридоре дома.       Где-то в глубине, в самой дальней комнате играла приглушённая музыка, джаз, кажется, и они смело пошли на звук. Он привёл Харгривзов на кухню, где на полу разлёгся Клаус, спиной ко входу, а Эллисон, стоя за кухонным столом, где намешивала мудрёный коктейль из всего спиртного, что смогла найти, задорно смеялась запрокинув голову.       — Что за… — сумела лишь произнести Селин, смотря на то, как сестра, судя по всему, потакает Клаусу в его образе жизни. На голос повернулся номер Четыре, окончательно свалившись на пол спиной, и широко улыбнулся, расставив руки в стороны.       — Селин! — пропел он, — Сколько же лет мы не виделись?       — Что происходит? — недоумённо спросила Селин чуть громче музыки, которая исходила из музыкального проигрывателя. Пятый переступил брата и направился к Эллисон, которая так же, как и Клаус была рада их видеть, и выдернул вилку из розетки, останавливая работу блендера.       — Мы веселимся!       — Клаус!.. — Харгривз хотела бы сказать что-то ещё, но что? Что брат бесстыдник, простофиля, наркоман и пьяница? Он это уже слышал. Да и говорить что-то подобное Клаусу, когда он в таком состоянии всё равно, что лить воду в океан — бесполезно. Он либо отшутится, как обычно, либо выслушает, извинится, а на утро забудет. Она обречённо вздохнула и нагнулась, чтобы поднять брата, который словно кисель начал растекаться в руках, — Черт тебя дери! Клаус, вставай уже!       Когда номер Восемь поняла, что поднять его — задача непосильная, то крепко ухватилась за щиколотку при этом пересёкшись взглядами с Пятый, потащила того к дивану почти через весь дом. Палас в гостиной задрался, а небольшой кофейный столик слегка отъехал в сторону потому что, туша Клауса задела и его. Насколько бы она ни любила своего брата, сейчас переложила его с пола на твёрдый диван так грубо, как могла, даже не пыталась смягчить соприкосновение его головы с ним подушкой. Селин позвала его ещё раз, на что тот лишь захихикал, обхватив её колени руками, и прислонился к ним щекой, всё так же улыбаясь. Раздражённо втянув воздух носом, номер Восемь грубо впилась пальцами в плечи Клауса и, оторвав от себя, вдавила в диван.       — У тебя есть минута, чтобы очнуться, Клаус, а по истечению её четверти, будет больно, — в этот же момент по дому, заглушая музыку, разнесся звонкий звук пощёчины. Тот вскрикнул и потянулся руками к горящей коже, ошарашенно смотря на сестру.       Пятый и Эллисон обернулись в сторону гостиной, когда раздался звук шлепка, а затем удивлённо переглянулись между собой, гадая, что там происходит. Номер Три, на правах хозяйки дома, почти побежала на звук, но вот парень с хлопком и яркой синей вспышкой вмиг появился у той на пути. Быстро справившись с белыми точками перед глазами, Эллисон воззрилась на брата, изредка кидая взгляды в сторону.       — Эллисон, нам нужно прямо сейчас встретиться с остальными, — строго сказал он.       — Подожди ты, там что-то…       — Там, — обозначил парень, указав большим пальцем, — Разберётся Селин, а здесь ты соберёшься и пойдёшь со мной, — вдруг раздался ещё один хлопок и вскрик Клауса, что теперь слышался громче.       Вскинув брови, номер Три забегала глазами в стороны, так и не решаясь сдвинуться с места. Пятый лишь сжал губы и уставился в глаза сестры. Прошла ещё четверть минуты, а затем шлепок. Вздрогнув от вскрика, Эллисон перевела взгляд на брата, упорно смотрящего на неё.       — И так будет продолжаться до тех, пор, пока ты не соберешься, — номер Пять заново указал большим пальцем назад, после чего та выругалась и, развернувшись, понеслась в обратную сторону, качнувшись в проёме двери. В скором времени и музыка прекратила играть.       Пришла обратно та уже с сумкой, качающейся на предплечье. Кивнув, Пятый направился в сторону Селин и Клауса, но замер, стоило переступить порог гостиной, и Эллисон тоже замерла, поравнявшись с парнем. Перед глазами предстала картина, достойная того, чтобы её нанесли на холст: Селин сидела на том же зелёном диване, что и Клаус, прижав того к себе одной рукой за плечи, а второй поглаживала грязные спутанные волосы; она прижала губы к голове брата, чуть выше виска, но не целуя, просто хотела показать своё искренне сожаление, что и так читалось в её взгляде, которым она уставилась в одну точку; в глазах почти наворачивались слёзы; Клаус же то ли лежал, то ли сидел на диване, но всё же обхватил Харгривз рукой за плечо, заведя руку за её спину, и поглаживал свои припухшие раскрасневшиеся щёки с явными следами ладони. Он еле слышно хныкал, но слёзы не лил.       — Эллисон, у тебя есть лёд? Или что-нибудь холодное? — виновато прошептала номер Восемь.       Через десять минут все четверо шли по практически безлюдной улице, а Клаус прижимал к щеке, что выглядела хуже всего, замотанную в тонкое полотенце банку консервированных персиков. Он слегка качался из стороны в сторону, путался ногами при ходьбе, но шёл даже бодро. Перед выходом Селин несколько раз извинилась перед ним, сказав, что хотела как лучше, на что тот лишь посмеивался, жмурясь, когда натягивались щёки при улыбке, и говорил, что не обижается. Эллисон тоже возмущалась пару десятков минут, говорила, что можно было и помягче:       — Селин, чёрт возьми, я понимаю, что Клаус напился, но приводить его в чувство таким образом — довольно плохой подход!       — Я же извинилась, Эллисон! — эмоционально сказала Селин, зачем-то указав рукой на брата, — Несколько раз! Я же не каждый день так делаю.       — Всё равно! Могла бы просто облить водой.       — Если только кипятком, — едва слышно произнесла она.       — Селин! — та тут же подняла руки вверх в примирительном жесте и остановилась, держась дальше от Эллисон. Пятый лишь усмехнулся и кивнул в сторону, призывая продолжить путь, оставалось совсем немного. Раздражённо покачав головой, номер Три продолжила идти, пока позади неё Селин опять виновато положила руку на плечо Клауса, а тот лишь улыбнулся и похлопал по ней, ненадолго задержав ладонь, — Кстати, — внезапно подала голос Эллисон, что-то вспомнив, — Когда мы выходили, я дёрнула входную дверь, а она была закрыта. Как вы вошли? — обратилась она к Селин и Пятому.       Номер Восемь тут же указала пальцем на парня, вытянув руку вперёд, поэтому, когда тот обернулся на неё, то лишь поднял брови вверх, глядя в глаза; а затем он перевёл их на Эллисон, но никак не оправдался и даже ничего не сказал, лишь ускорил шаг, сделавшийся вдруг раздражённым.       В квартиру Эллиота они пришли самыми последними, поэтому лишь переступив порог главного входа к ним обратился Диего со своим извечным сарказмом, намекая на поздний визит братьев и сестёр. Селин лишь закатила глаза и поднялась на верхний этаж, чтобы затем пройти мимо брата и демонстративно цокнуть перед ним. Внизу Ваня и Эллисон крепко обнялись, а первая принялась извиняться за то, что когда-то ранила её, но ничегошеньки не помнит с того времени. Клаус же устало прошёл к единственному свободному креслу и завалился в него, вытянув ноги вперёд, Лютер удивлённо указал на свою щёку, намекая на ранения. Тот лишь махнул рукой, скинув полотенце, в которое была обёрнута банка, на пол. Лишь Эллиот сновал туда-сюда, здороваясь со всеми, и удивлённо оглядывая каждого поочерёдно.       Радостно повстречав давно не видевшую родню, все уселись на места, только Клаус ходил по кухне, но Пятый ждать не стал. Он, извинившись за свою оплошность, из-за которой все оказались разбросанными во времени, впрочем, извинения были не искренними, все это понимали, заново уведомил, что грядёт ещё один апокалипсис, который тоже, возможно, потянулся вслед за ними. Клаус наконец пришёл к остальным и, слышав про конец света, сильно расстроился, что не знал этого и, что ещё хуже, узнал самым последним. Селин беззвучно усмехнулась, размешивая чрезмерно сладкую бурду, которую Эллиот зовёт желе.       — … Я сказал своей секте, что у нас есть время до 2019! — расстроенно сказал Клаус, усаживаясь на прежнее место и открывая ту самую банку с персиками. Селин вытянула свою вазочку с желе ему навстречу, требуя положить один кусочек; тот сразу же поддел дольку вилкой и выложил туда, при этом лучезарно улыбнувшись.       — У нас же его до понедельника, — серьезно ответил тот, наблюдая, как Селин сосредоточенно уминает фрукт.       Номер Четыре с набитым ртом указал на Ваню, напряжённо сидящую на маленьком диване около Селин, и, даже не посмотрев на неё, заявил, что это всё из-за неё. Это было сказано без обиды, просто как факт, но Эллисон, до этого больше нужного защищавшая его, громко возмутилась и ещё несколько секунд грозно пялилась на него. Сама же Ваня взмахнула руками перед собой и закатила глаза, явно не обрадовавшись, что её опять обвиняют. Клаус вяло оправдался, что обычно это она, а затем сунул в рот ещё одну половинку персика, взглянув при этом на Пятого, выискивая в его взгляде согласие.       Номер Пять же не соглашался и не опровергал его слова, лишь на секунду прикрыл глаза и затем вновь оглядел всех. Эллисон потерев переносицу спросила о зацепках, после чего Диего передал тонкую папку, которую крутил в руках всё это время. Открыв её, номер Три удивлённо воскликнула:       — Папа?!       На что Ваня дёрнулась в её сторону, но преграда в виде Селин остановила её и, постеснявшись, она снова села на место, но когда сестра протянула папку к ней, то снова приблизилась. Девушки смотрели на очертания отца в чёрном пальто под зонтом такого же цвета, лицо его было нечётким, но можно было узнать в нём нахальную физиономию Реджинальда. Выдернув из-под скрепки фото, Селин ближе приблизила фото и, прищурившись, вновь посмотрела на лицо.       — Вроде похож, — она вложила фото обратно в папку.       — А как его лицо можно не узнать? — хмыкнул Диего.       — Ну если в размазанном лице размером с горошину ты видишь чёткое очертание отца, то флаг тебе в руки, — пожала плечами та, — Где взяли?       — Хейзел положил мне в карман кассету, перед тем, как умер, — ответил Пятый, так как смотрели на него, задавая вопрос, — Эллиот плёнку проявил, — упомянутый мужчина улыбнулся и гордо распрямился, когда несколько членов семьи развернулись на него.       — Что за плёнка?       — Типа видео с событиями 25 ноября, — ответил Диего.       — А, что-то по типу видео «Франкели»?       Пятый, Диего и Эллиот удивлённо уставились на неё, узнав фамилию той пожилой пары. Недоумённо переводя глаза с одного на другого, Селин раздражённо спросила в чём дело.       — Откуда ты знаешь про это? — настороженно спросил Эллиот, оторвавшись от стены.       — Читала где-то, а что?       — Понятно, — хмыкнул номер Два, — Комиссия.       — Что? Я действительно читала об этом. Плёнка «Франкеля» — теория, выдвинутая конспирологами, будто бы была старуха, которая записала момент убийства Кеннеди. Ты бы знал об этом, Диего, если бы читал учебники истории, — язвительно сказала она, — Впрочем, теория не подтверждена, старухи не было, как и видео… Но видимо Хейзел её отрыл?       Пятый кивнул, забирая обратно папку и отдавая Диего, а затем продолжил говорить про отца, обращаясь к остальным.       — Отца мы встретили, но поговорить не удалось, — заявил тот, — И мы не знаем, чего он хочет.       — Нет, знаем: убить Кеннеди, — внезапно сказал Диего серьёзным тоном, не дрогнув ни единой мышцей лица, отчего номер Восемь тихо рассмеялась, заведя руки за голову и запрокинув её. Она понимала абсурдность идеи Диего, но так как понятия не имела, что такого на уме их отца, не могла предоставить весомых аргументов, что это не так. Может Реджи действительно хотел убить Кеннеди, а может и не хотел. Кто его знает?       — Это не самое лучшее предположение, Диего, — заключил Пятый и посмотрел на брата, — Может это и так, но мы не знаем, правда ли это станет причиной апокалипсиса. Возможно какое-то другое событие, о котором никто понятия не имеет. Это нужно выяснить.       — Пятый, — номер Два обратил на себя внимание остальных, — Папа будет стоять там, на холме, в тот самый день. Он встречался с какими-то скользкими типами за несколько дней до этого. Всё очевидно.       — Ладно, мы не знаем, что является причиной апокалипсиса, но как нам найти то, что мы не знаем где, чтобы решить проблему, о которой мы не знаем практически ничего? — размышляла Эллисон, сидя на подлокотнике дивана, в нескольких сантиметрах от Селин. Клаус, усмехнувшись её словам, потому что не понял практически ни единого слова из-за помутнённого разума, поднялся с кресла и подошёл к сестре, облокотившись на спинку дивана. Селин приоткрыла глаза, глядя на того, но затем выпрямилась и локтями упёрлась в колени, положив голову на сложенные вместе ладони.       — Но мы знаем, что хотя бы надо делать, — ответил Пятый. Диего вмиг подошёл к нему из-за спины и раскрыл рот, чтобы начать говорить. Все вмиг в ожидании посмотрели на братьев.       — Найти папу.       — Убить папу.       Тишина опустилась на комнату, словно волна на не успевшего уйти из-под неё сёрфера. Лишь приглушённые смешки Селин прерывали её. Она, уткнувшись в ладони, тряслась от смеха.       — Ну и зрелище…       — А что ты предлагаешь? — раздражённо спросил Диего. Девушка подняла на него глаза, — От тебя, мисс-я-работала-Корректором, не было предложено ни единой идеи.       — Эй, Диего, — вдруг подал голос Клаус, — Не кипятись. Селин же только недавно прибыла… — брат положил свои руки на её плечи и слегка сжал.       — Ты что несёшь? Она здесь уже минимум два года.       — Что?       И Эллисон, и Клаус тут же переглянулись. Они точно видели сестру всего день назад, смотрели, как она пробирается сквозь толпу митингующих и выглядела та немного удивлённой и будто дезориентированной. Номер Три была готова себя по лбу ударить, но вместо этого сильно сжала переносицу пальцами и чуть согнулась: она совершенно забыла об этом случае, и он остался на фоне предыдущих событий. Взглянув на сестру, которая, впрочем, даже не была как-то обеспокоена, что её видели где-то, где та не появлялась, Эллисон мягко поинтересовалась:       — Тогда кого мы видели?       — Это точно была Селин! Я видел! — взвился Клаус.       — Скорее всего, вы действительно видели меня, но из прошлого, — ответила номер Восемь, не меняя своей позы.       Лютер на другом конце комнаты внимательно вгляделся в её лицо, а затем перевёл взгляд на Пятого и затем на Диего, чтобы понять, знали они об этом или же нет. Он понял, что те давно уже в курсе, так как лица братьев не выражали никакого удивления. А Селин, обернувшись на Эллисон и Клауса быстро пояснила, что к чему, не заостряя внимания на деталях, лишь бы только они не зацепились за что-то. К великому облегчению, Ваня, внимательно внимавшая каждое слово, сменила ход беседы, решив натолкнуть всех на мысль, что кто-то мог сделать что-то, нарушающее ход событий и приведшее к концу света.       Загорелся спор, хуже прежнего, в котором молчало всего два человека: Пятый и Селин. Три человека. Эллиот тоже молчал, даже боясь вставить хоть слово. Номер Восемь внезапно подняла взгляд на Пятого, который загнанно смотрел себе под ноги и сжал кулаки почти до побелевших костяшек. На секунду сведя брови вместе, Селин распрямилась, уже собираясь встать, чтобы мягко привести того в чувства, настроить его на обсуждение проблемы, но тот резко повысил голос и с сожалением посмотрел на всех.       — Вы умерли, — сказал он с такой горечью, что у Селин внутри всё сжалось, — Я видел это. Мне опять неизвестна причина, почему это произошло, я не знаю связанно ли наше пребывание с этим, но папа знает. И он может нам сказать…       В этот момент Селин мягко поднялась с места и с улыбкой невесомо дотронулась до плеча парня, подойдя ближе. Он проводил её взглядом, в котором на секунду будто бы промелькнула тревога, пока та не скрылась за спиной. Номер Восемь подошла к перилам и посмотрела вниз на первый этаж, где когда-то был работающий магазинчик; она начала понимать, почему тот рвётся к отцу за помощью, даже не зная, поможет ли он в нынешней ситуации. В прошлый раз, в 2019 году, Пятый один пытался разобраться с апокалипсисом. Он единственный воспринимал спасение мира всерьёз и старался найти зацепки, даже умудрился снова попасть в Комиссию, дважды предав такую масштабную организацию. К своему стыду Селин осознала, что тогда тоже не сильно воспринимала такую опасность, как конец света, она сосредоточилась на своих проблемах и бегала туда-сюда, не внимая безмолвным мольбам парня помочь.       Сжав перила, она вслушивалась в происходящее позади, не в силах обернуться и взглянуть остальным в лицо, будто стоит ей посмотреть на кого-то из братьев или сестёр, то она сразу же увидит упрёк. Но даже несмотря на всё, мысль эта была настолько жалкой и прозрачной, будто бы витала где-то на самой отдалённой периферии разума. Это насторожило бы Селин, но краем уха она услышала голос Лютера, настроенный крайне серьёзно. Обернувшись лишь на треть и только головой, она поверх плеча смотрела, как брат машет перед лицом Пятого указательным пальцем, как в детстве, и идёт в сторону лестницы.       — Лютер! Ты куда собрался?! — лениво, но всё же не без потрясения крикнула Эллисон. Видимо алкоголь в её крови давил на мозг не давал всему спектру эмоций возбудиться, хотя это не помешало ей отругать Селин.       Больше всего номер Восемь удивилась реакции Лютера, который сжав челюсть, стоило ему услышать Эллисон, лишь сильнее нахмурился.       — Я не буду помогать пятидесяти восьми летнему мужику, который надеется на то, что придёт любимый папуля и всё наладит.       С этими словами номер Один направился вниз по лестнице, а за ним резво побежал Диего. Селин смотрела на это так, будто на очередную скучную серию сериала. Только поведение Лютера как-то заинтересовало. Казалось, что уж кто-кто, но он будет всеми руками за, чтобы обратиться к отцу за помощью. Вслед за братьями номер Пять с хлопком исчез с места и появился прямо перед Лютером, который устало вздохнул, посмотрев на него.       — Никто не уйдёт, пока мы не решим, что будем делать, — с нажимом сказал Пятый.       Лица Лютера Селин не видела, но что-то подсказывало, что тот закатил глаза, а затем вновь посмотрел на брата. Зато лицо номера Пять девушка хорошо видела: тот недоумённо нахмурился, слегка насупив нос. Усмехнувшись этому выражению лица, Харгривз положила подбородок на сложенные руки на перилах, но в следующую же секунду удивлённо ахнула, распрямившись: Пятый полетел через перила вниз, не без помощи номера Один, но прямо перед полом исчез с голубой вспышкой.       — Ого, шимпанзе решил поучиться грязным трюкам? — насмехаясь сказала Лютеру вдогонку, а когда тот с неодобрительным взглядом обернулся, то тут же помахала ему рукой с язвительной улыбкой на лице.       В какой-то момент Эллисон предложила свалить и поесть тако, с чем Клаус и Ваня единогласно согласились. Уговаривая сестру всё же пойти с ними, развлечься, отдохнуть, номер Четыре с каждым отказом выглядел всё более поникшим. Селин объясняла ему, что уходить сейчас нельзя и надо дождаться Пятого, чтобы обсудить их дальнейшие действия, но понимала, что уговорить остаться одного брата недостаточно, нужна Эллисон или хотя бы Ваня, но номер Три слишком своевольна, чтобы слушать уговоры. Сдавшись, и Селин, и Клаус грустно распрощались, договорившись встретиться чуть позже, и разошлись. Стоя около тех же перил, Харгривз, стоило входным дверям захлопнуться, тихонько произнесла.       — Бен, если ты здесь, то я очень рада тебя видеть.       — Я тоже скучал, Селин, — произнес он, сидя в кресле. Бен грустно оглядел пустующую квартиру и поднялся, подойдя к сестре и положив невесомую руку той на спину.       В какой-то момент квартира окончательно опустела, остались только Эллиот и Селин. Стоявшая тишина между ними особо не вызывала каких-либо неудобств, ощущалась только витавшая усталость, которая потихоньку стихала. Едва слышный звон посуды где-то на кухне говорил о том, что Эллиот решил прибраться после прихода гостей, он иногда приходил в гостиную, убирал со стола своё самодельное желе, пока Селин сидела, уткнувшись в словарь, и заучивала наспех слова.       Вдруг зазвонил дверной звонок, и мужчина переглянулся с Селин, которая с подозрением повернулась назад, выглядывая из-за спинки дивана в коридор, ведущий к задней двери. Они вдвоём явно никого не ждали, если бы это был Пятый, который куда-то магическим образом пропал опять, то он бы не стучался. Номер Восемь аккуратно отложила словарик и ещё раз переглянулась с Эллиотом. Тот вздрогнул, стоило раздаться второму звонку, и несмело направился к двери. Селин слышала, как тот заговорил с незваным гостем, однако, помимо мужчины, посторонних голосов услышать не удалось. Она нахмурилась ещё больше и встала с дивана, направившись в ту сторону, но почти сразу столкнулась с Эллиотом, который зажал в руке обыкновенный коричневый конверт, с небольшим красным бантиком посередине.       — Приходила какая-то женщина, сказала, это тебе, — мужчина протянул конверт Харгривз и уставился, ожидая, когда она раскроет его.       С немым вопросом в глазах, Селин указала на себя, не до конца уверенная, что именно ей предназначается письмо. Осторожничая с ним, она прямо перед Эллиотом оторвала боковую часть конверта и наклонила его, чтобы выпало содержимое. На удивление, показалась всего одна небольшая бумажка, схожая с визиткой. На одной из её сторон ничего не было написано, поэтому, повертев её, Селин обнаружила короткую фразу, оформленную обыкновенным витиеватым почерком.       Номер Восемь почти сжала визитку. Стоило прочитать последнее слово, которое безошибочно указывало на отправителя. Она выбежала из квартиры настолько быстро, что Эллиот даже среагировать не успел, он тоже прочитал написанное, но вот только в отличии от девушки не понял ничего. Харгривз же чуть ли не сорвала дверь с петель, когда выскочила в широкий переулок, она оглядывалась, как сумасшедшая, вертясь из стороны в сторону и глядя даже на крыши домов, но никого не было, поэтому она озлобленно посмотрела на сжатый в руке конверт, а затем на белоснежную визитку:       «9810 Форест Лейн, Даллас. Сейчас.                               Я буду ждать, пуговка».