Бессмертная семейка

Утром, когда Се Джия открыла глаза, поняла, что парни успели куда-то съебаться. До Князя Демонов ей было широко и глубоко насрать, но где же шлялся брат? Поднявшись на ноги, Се Джия огляделась. И заметила листок бумаги на столе. Приблизившись, она прочитала записку, узнав безупречный почерк: "Извини за внезапный уход! Получил послание от Линвэнь: как можно скорее подняться на Небеса. Вопрос касается инцидента в Крепости Баньюэ. Вернусь так скоро, как только смогу." Вероятно, Князь Демонов тоже ушёл, не посчитав Се Джию достойной для своей компании. У него был какой-то свой бзик на Се Ляня, а раз его нет, то и нет никакого смысла ошиваться здесь. Се Джия сложила записку несколько раз и снова бросила на стол. — Ну, раз я предоставлена сама себе... То стоит заняться уборкой, — подумала она, вздыхая. Покопавшись, нашла в храме метлу - одна из того хлама, который брат так любит собирать. Се Джия подхватила её так, будто собиралась не пол подметать, а сразиться с каким-нибудь демоном. Она окинула взглядом жалкую обстановку: низкий стол, который, казалось, уже видел пару сотен таких, как она, шаткие табуретки, явно собранные на скорую руку, и циновка, которая больше напоминала древний лоскут. — Да уж, тут хоть кричи, хоть плачь — красиво не станет, — пробурчала Се Джия, подметая пол. — А ведь кто-то это место "святилищем" называет! Она принялась переставлять табуретки, с таким энтузиазмом, будто мечтала выкинуть их за дверь, но в последний момент передумала. Циновку она схватила как обидчика, выволокла на улицу и вытряхнула с таким азартом, что на миг показалось, будто вот-вот порвёт её пополам. — Гляди, братишка, — снова пробурчала Се Джия, бросив взгляд на небо. — Пока ты там где-то пропадаешь, я тут превращаю это развалившееся святилище в дворец! Её глаза сверкали огнём, хотя во взгляде сквозила насмешка. Она бросила взгляд на окно, где солнце нагло напоминало ей, что день не ждёт. Тут Се Джия остановилась, присела на одну из табуреток, закинув ногу на ногу, и, насмешливо склонив голову, будто разговаривая сама с собой, процедила: — Ну, что ещё мне нужно сделать, чтобы этот день перестал быть таким скучным? Ах да, дрова! Как же без них? Конечно, их же нет! А кто их будет ломать? Конечно, я! С этими словами она резко поднялась, стянула волосы в более удобный узел и направилась к двери. На ходу, слегка покачиваясь, она едва не споткнулась о порог, но лишь злобно выдохнула: — Жаль, что этот проходимец в алом тоже съебался. Хоть пользу бы какую-то принёс! Се Джия вышла наружу, хлопнув дверью так, что старая деревянная рама жалобно заскрипела, отправилась за дровами, ворча и бормоча себе под нос, будто ей дали самую нелепую миссию в жизни. Однако, не успела она и пару шагов ступить, как заметила вдалеке движение. Се Джия остановилась как вкопанная, нахмурившись. — Это ещё что за хрень? — пробормотала она, прищурив глаза, чтобы лучше разглядеть приближающегося путника. Рыжие волосы сияли на солнце так, будто их только что окунули в расплавленное золото, а его глаза, даже издали, переливались словно жидкий янтарь. Чужак шёл уверенно, но каждый шаг выдавал усталость. Большой мешок за его спиной чуть скрипел, перекатываясь в такт его движениям. Се Джия скрестила руки на груди, ожидая его приближения к забору храма, с выражением лица, которое кричало: "Ну, давай, удиви меня". А не очередной ли это Хуа Хуй к ней заявился? Путник открыл калитку и шагнул во внутрь забора, с явным намерением приблизиться к застывшей Се Джии. Его взгляд светло-карих глаз был слишком тёплым, слишком доброжелательным, будто он собирался не в незнакомый храм, а к старому другу на чай. — Если вы собираетесь просить подаяние, то вы не по адресу, — резко бросила Се Джия, даже не дождавшись, пока он скажет хоть слово. Мужчина, лет примерно пятидесяти, остановился на шаг от неё и чуть склонил голову набок, словно пытался разгадать, кого именно встретил: ворчливую отшельницу или обиженного на весь мир священника храма. — Добрый день, — начал он с мягкой улыбкой, от которой Се Джию передёрнуло. — Не беспокойтесь, я не попрошайка. — Да ладно? — саркастически протянула она, упирая руки в бока. — А мешок тогда для чего? Наверное, с добрыми намерениями идёте? Мужчина коротко рассмеялся, так естественно, что это раздражало ещё больше. На груди у него сверкнул золотой медальон, на котором Се Джия заострила внимание. Весь остальной образ незнакомца говорил о скромной жизни простолюдина, но вот золото... Откуда оно у него? — Можно и так сказать, — ответил он, поправляя лямку мешка. — Меня зовут Линь Цюань. Я торговец и странник. Проходил мимо, решил зайти в этот храм. Можно ли остаться у вас передохнуть чуток? Я довольно сильно устал с дороги, и буду очень вам благодарен, если протянете руку помощи нуждающемуся. — Хм, — Се Джия скептически осмотрела его с ног до головы. — Странно, что такой торговец оказался в этих глухих местах. Тут вам нечего продать, кроме разве что сухих лепестков и моей головной боли. Линь Цюань снова улыбнулся, но теперь в его глазах мелькнула лёгкая хитринка. — А может, я принёс что-то для вас? Се Джия замерла на мгновение, словно пытаясь определить, что этот человек задумал. Потом недоверчиво прищурилась. — Если это что-то бесполезное, как молитвенные четки или ещё одна пыльная табуретка, лучше сразу поворачивайте обратно. Линь Цюань медленно снял мешок с плеч, поставил его на землю и развернул горловину. Се Джия непроизвольно шагнула ближе, чтобы заглянуть внутрь, хотя и не собиралась подавать виду, что её заинтересовали его слова. — Что это? — спросила она, нахмурившись, но теперь без сарказма, в голосе сквозило любопытство. — Это дрова, — с лёгкой улыбкой ответил Линь Цюань, достав одну ровную и аккуратно нарубленную поленницу. — Подумал, что вам могут пригодиться. Да и чего таить - дрова всем нужны. Вы живёте одна? Се Джия замолчала. На секунду её лицо стало непроницаемым. — Если одна, то уж тем более. Не женское это дело - за дровами в лес ходить. Она фыркнула, скрестив руки на груди: — Вы будто заранее знали, что мне нужны дрова. Ладно, заходите в храм. В качестве благодарности, отплачу вам чашкой чая и вчерашним ужином. Се Джия не стала уточнять, что вчерашний ужин вышел невероятно кошмарным. Если начнет жаловаться, вышвырнет его за дверь. Творить добрые дела она уже давно разучилась. Проникнув во внутрь храма, Се Джия быстро подала жестом в сторону табуретки, усаживая его за низкий стол. — Садитесь, — бросила она с тенью недовольства, словно сама не верила, что позволяет себе быть настолько доброй. Пока Линь Цюань устраивался, Се Джия металась по храму, собирая всё, что у неё было. На столе появились простая миска риса с овощами, несколько фруктов и горячий зелёный чай в глиняной чашке. Ну прям настоящая хозяюшка! Она уселась напротив Линь Цюаня, положив локти на стол, и прищурилась, наблюдая, как он благодарно складывает ладони перед трапезой. — Вы странный, — вырвалось у неё прежде, чем она успела обдумать слова. — Вы тоже из не обычных, — спокойно ответил он, глядя на неё с лёгкой улыбкой. — Мало встречал девушек к острым языком. Се Джия наклонилась ближе, сложив руки перед собой: — Воспитание такое. Из меня растили бойца, а не деревенскую простофилю. — Заметил ваш воинский нрав, — кивнул Линь Цюань. Он с каким-то странным воодушевлением взглянул на предложенный рис с овощами. Будто перед ним не вязкая жижа с кусочками чего-то непонятного, а настоящий шедевр кулинарии. Ну или блюдо, приготовленное близким человеком, что грех было бы критиковать. Се Джия неосознанно задержала дыхание, когда он зачерпнул ложку и бесстрашно отправил в рот, ожидая его падения без чувств. — Чуть пересолено, но в целом вкусно, — выдвинул вердикт Линь Цюань, с мягкой улыбкой продолжая трапезу. Се Джия чуть не уронила челюсть на стол. Вот эта неизвестная субстанция - и вкусно?! Что у него за желудок такой? — Моя жена тоже не умеет готовить, — вдруг тепло рассмеялся Линь Цюань. — То пересолит, то наоборот, соли не хватает, а то и вообще всю кухню подпалит. За годы брака уже ко всякому привык. И впрямь закалённый. Се Джия не могла не восхититься его расслабленным выражением лица, с которым он поглощал пищу. Видать, проглатывал отраву и похуже! Хотя, ужаснее самой Се Джии готовил только её брат. Но судя по довольному лицу этого чудака, в этом мире, на удивление, жил ещё один человек, который разом переплюнул их кулинарные способности! — И зачем же вам такая жена? — из любопытства спросила Се Джия, наливая гостю чай. Линь Цюань подумав некоторое время, пожал плечами: — Когда любишь кого-то, даже его недостатки становятся для тебя по-своему милы. — Как романтично, — улыбнулась Се Джия. К сожалению, довольно редко можно было встретить человека, который рассказывал бы о недостатках жены не с насмешкой, а с любовью в глазах. Столь яркой, что могла бы осветить даже самое чёрное сердце. За годы долгой жизни, Се Джия успела и зачерстветь, но увидев ласковый взгляд этого старика, стоило ему заговорить о своей супруге, ей внезапно стало так тепло на душе. — А у вас, молодая госпожа, уже есть избранный? — с интересом спросил мужчина, с благодарностью взяв чашку чая. Это он так деликатно о будущем муже расспрашивал? Се Джия весело хмыкнула, покачав головой: — Есть на примете два варианта: один красивый, но тупой и бедный. Другой хит... умен, богат, но внешне так себе. Кого бы вы посоветовали? Честно говоря, она просто забавлялась, делясь частичками образов старого Му Цина и теперешнего Хуа Чэна. Почему-то эти двое первыми пришли ей на ум. Старик удивлённо вскинул свои рыжие брови: — Скажу честно, вы, дочка, настоящая красотка, коль свет не видал. Неужели для вас не нашлось и красивого, и умного, и богатого? — Думаю, нет. Да и этих чуть ли не вечность искала, — хохотнула Се Джия. — Но судьба не сводит меня с идеальными мужчинами, увы. — Тогда выберите второго, — немного подумав, посоветовал Линь Цюань. — Богатый и умный... Если бы у меня была дочь, то я бы так и сказал... Жаль наши с Линь Фэй ребёнок погиб слишком рано, эх... Так вот, что я хочу сказать: раз богатый и башковитый, значит приличный вариант. Хотя бы скучать рядом с ним не будете: и разговорами развлечёт, и красивых одежд прикупит. Что ещё нужно для счастья юной барышни, вроде вас? А что насчёт внешности... Неужели он настолько плох? — Не сказать, что прям уродец, — покачала головой Се Джия. — Если подумать, то как раз таки наоборот, но... Он слеп на один глаз. — Вот оно как, — выдохнул Линь Цюань. Людей с врождёнными увечьями и наглядными шрамами в обществе не очень-то и жаловали. И не удивительно, что старик сразу переменился в лице. — Да ладно, забейте! — махнула рукой Се Джия. — Это я так просто спросила. Не собираюсь я и в самом деле связывать себя узами брака. — Почему же? — удивился старик. — Ведь брак - дело святое. Будет жаль, если такая милая девушка, как вы, останется одинокой... — Любовь - самая настоящая западня. Полюбишь кого-то - станешь уязвимым. Только кровная любовь не рушима, — вспомнив своих братьев, улыбнулась Се Джия. — Только за семью я готова отдать всё, что у меня есть. Даже жизнь. Линь Цюань опустил голову, уставившись в чашку. Но Се Джия успела увидеть, как блеснули уважением его светло-карие глаза. — Похоже, не смотря на юный возраст, вы многого в этой жизни повидали. — Это уж точно. Она бросила взгляд на его ладони, сжимающие полупустую чашку. Кожа была загрубелой от работы, с лёгкими порезами и мозолями. — Даже представить страшно, что вы пережили, раз говорите подобные грустные вещи, — выдохнул Линь Цюань, попивая чай. — Вы ещё молодая, вся жизнь впереди. Всё таки советую вам не забивать голову такими мрачными мыслями. Ведь любовь - самое прекрасное, что можно ощущать в этой жизни. Она лечит, а порой и больно колит. Но только вместе с любовью чувствуешь себя живым. То, что первый раз ничего не получилось из-за юношеской глупости, не значит, что не получится и впредь. Се Джия невольно прониклась уважением к старику. В его словах звучала мудрость, но она всё равно осталась при своём мнении. — А как вы встретили любовь всей своей жизни? — из любопытства спросила она. Линь Цюань на мгновение отвел взгляд в сторону, словно прислушиваясь к воспоминаниям, а затем улыбнулся. Его голос, хрипловатый, но глубокий, начал рассказывать: — Это было много лет назад, когда я ещё странствовал из города в город, зарабатывая на жизнь торговлей редкими травами и талисманами. Однажды, возвращаясь через лес, на меня напали грабители. Молодой, горячий, я пытался дать им отпор, но их было слишком много. Казалось, всё потеряно. Он замолчал, обводя взглядом пространство, словно вновь переживал тот миг. — И тогда она появилась. Девушка, стройная и гордая, в простой, но изящной одежде. Она даже не подняла голос. Просто подошла и посмотрела на них так, что они бросились бежать. До сих пор не могу понять, испугались ли они её, или просто не желали поднимать руку на женщину. Се Джия присвистнула, представляя себе эту картину. — Я был поражён её храбростью, — продолжил Линь Цюань. — Мы заговорили. Оказалось, она была дочерью знатного аристократа, но в тот день решила прогуляться без сопровождения. Я не мог отвести от неё глаз — её улыбка, голос... Она была как солнце после долгой ночи. Он сделал паузу, глядя в сторону, где, казалось, видел облик своей жены. — Но наша история была не так проста. Её отец был человеком строгих правил. Я думал, что он прогонит меня, узнав, кто я такой. Но она настояла, чтобы мы встретились. И, к моему удивлению, её отец позволил нам быть вместе. Он сказал: "Если ты смог завоевать её сердце, значит, достоин её." С тех пор мы в браке вот уже столько лет... Лицо Линь Цюаня смягчилось, как будто он снова почувствовал присутствие своей супруги рядом. Се Джия молчала, зачарованная историей. В тишине храма было слышно лишь шуршание ветра, который осторожно скользил по полу. — Существуют же в мире люди, которым так везёт, — горько улыбнулась она. — Не поймите меня неправильно, но я горю от жгучей несправедливости этого бренного мира. У одних - жизнь настоящая сказка, у других - сущий кошмар... Линь Цюань, доев свой рис, отложил пустую миску в сторону. — Не сказать, что мне всегда везёт. В детстве я рано потерял родителей, и многому пришлось учиться самому. А во взрослом возрасте... Потерял детей, которыми так дорожил. Старший сын, правда, выкарабкался от страшной болезни, но мы с ним, увы, практически не общаемся. То ли не так воспитал, то ли судьба так предписана... А вот младшая... Дочь умерла слишком рано, и я ничего не мог с этим поделать. Вслед за одним несчастьем потянулся ряд других... Соратники, друзья, которых я любил и уважал, предали. За мгновение ока превратились в незнакомцев, в которых я едва мог бы узнать людей, с которыми дружил десятки лет... Он покачал головой, погрузившись в тяжелые думы. Лицо его погрустнело, морщины на лбу выделились. — Знаете, — тихо произнесла Се Джия, подперев рукой щёку. — А мы во многом похожи. Меня тоже предали товарищи, которым я доверяла. Просто отвернулись, как только стала для них бесполезной. Со мной остались только братья... Да и то один другого ненавидит, а я всячески пытаюсь сгладить углы. Линь Цюань грустно улыбнулся: — Главное - не отчаиваться, и верить, что всё будет хорошо. Он кинул взгляд на картину богов и приподняв брови, сказал: — Всё хотел спросить... Каким божествам тут поклоняются? Не припомню, чтобы раньше видел, как на картине рисовали сразу двоих богов. Хотел бы я зажечь благовония в их честь за кров и еду. Заодно и помолиться. Се Джия махнула рукой, даже не повернувшись к рисунку, который нарисовал Хуа Чэн: — Мусорный бог и низверженная богиня. Брат и сестра. Парочка идиотов, о чем им молиться? — Почему вы так грубы? — изумился старик. — Божество, оно и божество, и заслуживает уважения, кем бы ни был. — Вы правда так думаете? Но что вы собираетесь у них попросить? Всё равно эти две бестолочи вам ничем не помогут... — В таком случае... Я помолюсь не за себя, а за них. Даже богам нужна удача и счастливый путь, верно? Се Джия с непониманием нахмурилась. Линь Цюань, закончив трапезу, коротко поблагодарил её и поднялся на ноги. Она изогнула бровь, с легким любопытством наблюдая, как он опустился на колени перед ликом божеств, сложив ладони в молящем жесте. — О великие небесные покровители, слышите ли вы меня? — Его голос, тихий и проникновенный, наполнил храм. Се Джия едва удержалась, чтобы не ответить: "Слышу, не глухая!" Однако, её ехидство как ветром сдуло, стоило услышать следующие слова: — Я молюсь не для того, чтобы просить о милости для себя или о дарах для смертного мира. Я молюсь, чтобы у вас самих всё было хорошо. Молю вас, будьте счастливы. Пусть ваши дни будут полны света и радости. Пусть в ваших сердцах царит покой, а ваши деяния всегда освещают путь для тех, кто идёт за вами. Пусть ваша связь друг с другом останется нерушимой, как земля и небо. Пусть ваш божественный лик вдохновляет нас, людей, стремиться к лучшему и беречь то, что нам дано. Ли Цюань замолчал, склоняя голову. Се Джия слушала, не в силах поверить своим ушам. Кто в своем уме молится за богов, вместо того чтобы вымолить у них помощь? Этот простой, но искренний поступок потряс её до глубины души. Се Джия почувствовала, как что-то в ней самой откликается на эти слова. Её глаза защипало, и она невольно провела рукой по щеке, стирая предательскую одинокую слезу, которая успела сбежать. Храм, казалось, ответил на молитву. Внезапный порыв ветра зашептал в расщелинах стен, унося с собой пыль времени, и луч солнца упал прямо на лица божеств. На мгновение всё вокруг наполнилось необъяснимым светом и теплом, словно сами небеса приняли слова Ли Цюаня. — А вы и впрямь... Удивительный человек, Ли Цюань, — потрясённо произнесла Се Джия. — Обычно говорят немного грубее, — рассмеялся тот, поднимаясь с колен, чтобы зажечь благовония. — Что я сумасшедший. — Какое совпадение, — хмыкнула Се Джия. — Обо мне говорят так же. Только в нецензурной форме. Они переглянулись и рассмеялись. Храм наполнился приятным запахом благовоний. — Мы столько всего друг другу рассказали, но я так и не узнал вашего имени, юная добродетельница, — вдруг сказал Линь Цюань, подходя к мешку, который бросил у порога. Он начал вытаскивать оттуда дрова и аккуратно разложил у стены. — Се Джия, — спохватилась принцесса, поняв, что действительно забыла сказать ему своё имя. Как же неловко! — Означает - прекрасная? — хмыкнул Линь Цюань. — Вам очень идёт. Старик выпрямился и подхватил наполовину опустевший мешок. Обернувшись, он одарил Се Джию ласковой улыбкой: — Спасибо за вашу доброту. Пусть удача всегда благоволит вам. Сказав пожелания на прощание, старик поудобнее перехватил свой мешок и вышел из храма. Се Джия, не замечая, что улыбка растянулась у неё на всё лицо, тихо прошептала: — Спасибо. Её тронула искренность старика. Се Джия слегка прикусила губу, чтобы скрыть неожиданное волнение. Её взгляд на мгновение опустился, словно ей стало немного неловко принимать такие слова. Но внутри, там, где обычно царило презрение и предвзятое отношение к смертным, расцвёл маленький цветок тепла. Она не привыкла слышать такие искренние пожелания от незнакомых людей. Обычно чужие слова были обыденными, мимолётными или просто равнодушными, а тут... "Он ведь меня почти не знает," — мелькнула мысль, но тут же уступила место тёплому удивлению. В душе вспыхнула тихая благодарность. Её сердце стало легче, словно кто-то снял с него невидимую тяжесть, которую она так долго несла. Она не ожидала, что чужие слова могут так тронуть её, но сейчас ей было невероятно приятно, как будто эти простые пожелания окутали её невидимым, но таким нужным теплом. — Интересно, а Се Лянь чувствовал то же самое, когда ему помог человек в бамбуковой шляпе? — задумчиво проговорила Се Джия, обращаясь в пустоту. — Бывают же на свете и хорошие люди... Жаль, что таких очень мало.