Потерянные души

Никто не заслуживает жить в боли и печали, в неуверенности в завтрашнем дне и страхе за свою жизнь и жизни своих близких. Потеряв однажды самое ценное, человек начинает ценить то, чем он когда-то владел. Чтобы дышать спокойно, должен быть мир. Тому, кто видел войну, не вернуть блеск в глаза. Даже победа этого сделать не способна. Все мы имеем право просто быть…Просто жить… —Меня зовут Теодора Эйвери, я прибыла из США в качестве военной журналистки. —Американка, значит...—пристальный взгляд обер-лейтенанта, не предвещавший ничего хорошего, блуждал по лицу девушки. От этого по её спине пробежал лёгкий холодок. —Интересно,—его голос был тихим, но, казалось, заполнял каждый уголок комнаты, как ядовитый газ,—Вы ведь будете сотрудничать, не так ли? Нойманн пару раз, будто бы невзначай, хлопнул по кобуре, что было довольно ясным сигналом. Теодора неестественно выпрямила спину и вскинула подбородок, свысока глядя на немца: —Думаете, что можете меня запугать? На губах мужчины появилась наигранная улыбка: —На вашем месте, мисс Эйвери, я бы не делал этого... Не стоит испытывать моё терпение, оно ведь не безгранично, пожав плечами, он продолжил,—Если вас не заботит ваша судьба, подумайте хотя бы о своих друзьях, взять, к примеру, вашего драгоценного Фридриха,—прищурился Нойманн,—Ему бы на сцене выступать и за детьми присматривать... Внутри Теодоры что-то оборвалось: —Вы не посмеете, он ведь ни в чём не виноват,—ей стало трудно дышать, слёзы предательски подступали к глазам. Нойманн, воспользовавшись этой секундной слабостью, подступил ближе. Тео, вздрогнув, почувствовала прикосновение холодных, точно мёртвых пальцев, на своей хрупкой шее. Эйвери было очень страшно, и она не стыдила себя за этот предательский страх. —Дора, он опасный человек,—вспомнился журналистке последний разговор с Фридрихом; —Умоляю, веди себя с ним уважительно, я не шучу. Господин Норманн был одним тех людей, которые точно не заслуживали уважения. Он был самим дьяволом во плоти. И Теодора этот почувствовала: —Я не встану у вас на пути, обер-лейтенант,—пытаясь казаться невозмутимой, проговорила она,—Я всего лишь журналистка, прибывшая из Америки с дипломатической миссией... —Всего лишь журналистка,—мужчина ухмыльнулся, как будто только что услышал забавную шутку, не убирая свои жёсткие шершавые ладони с её шеи,—Что ж, любопытство — это не порок, однако чем вы, мисс Эйвери, объясните свою вчерашнюю прогулку неподалёку от нашего гарнизона? Вы ведь шпионили, не так ли?—его и без того неприятная улыбка была полна яда.