Быть братьями

- Какая разница, кто его убил? – поморщился Митчелл. – Это уже в прошлом. - Ты знаешь, какая! – вспылил «Древний». – Как ты мог позволить оборотню влезть в наши дела? Как ты мог его защищать? - Он мой друг, Айвен. - Собака друг человека, Митчелл, - фыркнула Дейзи. – Но отнюдь не вампира, не путай! То, что у тебя извращенный вкус… - Я не нуждаюсь в советах! - Твой волк осмелился убить одного из нас! – вновь вмешался Айвен. – Это непростительно! Ты сам это знаешь! - Знаю. И потому всем сказал, что убил я. Старый друг его не слушал, он смотрел на Джорджа, выпуская и втягивая клыки: видимо, внушение защищало человеческую ипостась оборотня, но все-таки преодолеть запрет сейчас было проще, что и пытался сделать вампир. - Хватит, - рыкнул Митч. – Я говорил и повторю: не смей трогать никого из моих друзей, если не хочешь стать моим врагом. - Да какая разница, - вставил Эндерс, - все равно Херрик мертв. - Ну если удалось возродить меня, - начал Айвен. - Нет, - прервал его Митчелл. – Херрика уже возродили, одна вампирша из общины. Но после его убил я. - Ты? – недоверчиво покачал головой «Древний». - Да, на этот раз я. Я всадил в него кол. Херрик в прошлом. И я прошу тебя, давай все это просто оставим в прошлом. - Ты вынуждаешь меня переступить через свои принципы. - Твои принципы не подходят к нынешней ситуации. Клана больше не существует, но за них мы отомстили. Херрик в конечном итоге был убит мною, и никого больше это не интересует, не развязывай войну с оборотнями – это ни к чему. И не трогай моих друзей – последний раз предупреждаю! - Ой, мы не нуждаемся в твоей защите! – презрительно скривилась медсестра. – Прибереги для таких же убийц, как ты! - Нина, не надо так, - попытался успокоить свою девушку Джордж. Но при этом не хотел терять лицо, поэтому повернулся к другу и «Древнему», заговорил, переводя взгляд с одного на другого: - Я никого не боюсь. Если Айвен хочет, он может встретиться со мной, один на один, как было с Херриком, в ночь полнолуния. А если ты, Митчелл, хочешь забыть обо мне, я не стану мешать. - До сих пор я делал все, чтобы сохранить нашу дружбу, - горько отозвался тот. – Я слишком хорошо знаю, кто я. Не беспокойся, та кровь, которую пролил я, всегда будет на мне, но не запачкает тебя. Он отвернулся, невольно взглядом ища поддержки у того единственного, кто до сих пор был на его стороне. - Митч, я не чертов священник, чтобы тебе отпускать грехи! – резко отозвался Эндерс. – Не жди от меня этого. Но я скажу тебе: твои друзья всегда будут нести другую вину. За свое осуждение и за тех людей, которых убили своей жалостью. Ты и так все силы прикладывал к тому, чтобы сдерживаться, у тебя каждый день и каждая ночь сравним с состоянием Джорджа в полнолуние. Почему бы ему было не дать слово, что он не будет превращаться в волка? А потом пусть кается каждый месяц, что не получилось! Можно ли кого-то судить за то, что он не мог собой управлять? - Он убивал людей! – прорычала Нина, на что Дейзи довольно расхохоталась, еще больше раздражая медсестру. - Увы, - подтвердил киви, но смотрел при этом на Джорджа и его девушку. – Митч убивал. Вот только часть вины за это лежит все равно на его друзьях. Вы сошлись, чтобы поддерживать друг друга, но он решал ваши проблемы и свои, а вы не занимались им, даже не интересовались, что у него происходит в жизни, зато не упускали случая в чем-то его упрекнуть. - Эндерс, ты опять? – вздохнул ирландец. - Да, опять, - повернулся к нему Джонсон. – Твои друзья мне все больше напоминают моих братцев, главная цель которых не изменить себя и сделать лучше, а просто найти того, кого можно назвать большим мудаком, чем они, а если и не получится, то назначить такого мудака. Скажешь, что это не так? Больше Джордж слушать не хотел, он пробубнил другу что-то обидное насчет того, что он вечно дружит с чудовищами, а теперь от его действий пострадала еще и Нина, с ней и ушел, бормоча девушке утешения, на которые она реагировала раздраженно. Однако Митчелл не сомневался, что в оборотне взяла силу жалость, вскоре, как и в прошлый раз, обида на ее упреки и усталость от постоянного культивирования чувства вины возьмет верх, если до того сама медсестра не прогонит Джорджа – в ее теперешнем состоянии ее будет раздражать все, она скоро возненавидит оборотня. Раньше Митчелл думал, что они друг друга дополняют идеально. Но не исключено, что Сэм с ее ребенком Джорджу все-таки подходит даже больше, по крайней мере, она умеет держать себя в руках. Хотя, безусловно, решать отныне только оборотню, что ему делать со своей жизнью. Митч только проводил друга задумчивым взглядом. Или уже бывшего друга? В какой момент все поломалось? - Послушай этого парня! – хмыкнул Айвен. – Он мне все больше нравится, хотя он мне и подпортил жизнь этими своими божественными внушениями. И… черт с ним, твоим волком, кажется, он уже неплохо наказан! А сейчас прости, мы с Дейзи пойдем погуляем. Вдруг кто-то еще пожелает… на нас напасть, ночные улицы полны опасных ублюдков, без которых город будет только лучше. Его супруга радостно расплылась в улыбке. Митчелл не сомневался, что они скоро вернутся к своему образу жизни… но не имел сил осуждать, в данный момент он все больше был склонен думать, что киви прав. Уж лучше иметь друзей с грехами, но осознающими, кто они, чем лицемеров. Дейзи на прощание бросила многообещающий взгляд на Эндерса, видимо, ее заводила мысль заняться сексом с божеством (а Айвен позволял супруге многие вольности). Вот только пиарщик ответил ей равнодушным взглядом: нет сомнений, что такой бабник, как он, все истолковал верно, понял ее намек, однако предпочитал не рисковать своей жизнью. Разумная предосторожность, ведь и вампирша была неуправляема, она могла решить в любой миг попробовать кровь бога, и Айвен мог захотеть поквитаться, пусть обычно он был неревнив – но тут такой повод нарушить запрет Митчелла! Возле того, что было лабораторией и базой борцов с нечистью, остались лишь двое. Новых друзей. *** - Если не хочешь идти домой, у меня по-прежнему есть свободная комната в номере, - после небольшой паузы, проводив взглядом автомобиль вампиров, предложил Эндерс. – Ну… я так понимаю, что вы с Джорджем сейчас не хотите пересекаться, правда, вещи в дорогу ты еще так и не собрал, так что заглянуть туда придется. - Джордж вряд ли будет ночевать сегодня дома, - предположил Митчелл. – Эту ночь он проведет, пытаясь успокоить свою девушку, чем-то помочь ей. Если только Нина не прогонит его или не оттолкнет упреками. - Боюсь, прогонит, - вздохнул киви. – Ты же слышал решение Браги, слова уже были произнесены, их не отменить, причем пока она смертная, так что это навсегда. Ну, во всяком случае, очень надолго – Браги воздействовал на нее, как я понимаю, до того, как она стала полноценно оборотнем. То… что она получила, и вправду тяжко. Ее сейчас будет раздражать все, от проклятий в ее адрес до признания в любви и сочувствия. А Джордж вряд ли готов будет это все слушать. - Она и раньше постоянно его во всем упрекала, - признался Митчелл. – Я считал и продолжаю считать, что Джордж поторопился завязать отношения с Сэм, но, возможно, они подходят друг другу больше. Не знаю, как все было бы, не вмешайся ты, но сейчас Джордж неплохо контролирует себя, его волчье состояние ему почти не мешает, а потому он может строить любые отношения с женщиной и даже делать карьеру. Хотя я и думаю, что ему стоит рассказать правду о себе – кого бы он ни выбрал для себя. Но вот он увлекся Ниной, утверждает, что она любовь всей его жизни, и теряет голову, когда она появляется. И это наверняка только усилится, когда он узнает, что заразил ее. - Да уж, любовь в самом деле зла… - протянул новозеландец. – Мне… не подумай, что я считаю себя не правым, я не собираюсь менять внушение Браги, потому что он поступил по справедливости, однако мне жаль, что так вышло: на Нину мне начхать, но Джордж слишком слаб, чтобы такое вынести, я не желал ему такого, я не думал о нем. И я знаю твое отношение к нему, я не хотел обострять ваше непонимание. Когда боги берут верх, их невозможно остановить. - Это мне знакомо, - грустно усмехнулся Митчелл. – К сожалению только, мои силы совсем не божественны. - Надеюсь, вы все же сможете расстаться почти как друзья. - Не знаю, - без эмоций отозвался Джон. – Я не стремлюсь к ссоре, но не представляю, как все сложится. Может, я не смогу удержать остатки этой дружбы. Может, уже не смог. Но и не знаю, что лучше. Мы знакомы с ним два года, около года вместе живем. Мы поддерживали друг друга, утешали друг друга, но теперь… Кто знает, может быть, это некий новый этап: Джордж сошелся с Сэм, продолжает любить Нину, может, они будут вместе, он поможет любимой преодолеть обращения и принять новую жизнь, а может, они разойдутся и он снова вернется к Сэм, раскрыв правду о себе или, возможно, все спрятав, эта скрытность его подведет, но не исключено, что он сможет скрывать эту часть своей жизни и быть достаточно счастлив при этом…. - Я понял о Джордже, но что насчет тебя? У твоего друга все меняется, ты считаешь, что это должно подтолкнуть тебя? - У него новый этап. Вероятно, это неплохой путь для всех. А мне тоже следует двигаться дальше… За сотню лет я привык к изменениям. Такого, правда, со мной еще не было, но я настроен на лучшее. - Звучит как план. Готовь свой гроб к сдаче в багаж! - Эндерс, я говорил тебе… - Привыкай к моим шуткам! Иногда они однотипные. Но мне нравится твой настрой, кажется, из этого чертова барака фанатиков ты и вправду вышел другим… человеком. Давай, собирай то, что тебе по-настоящему нужно – и вперед! Тебя ждет новая жизнь на новых островах! *** В дом Митчелл направился сразу. Соблазн отправиться к Эндерсу, вновь напиться, забыв вторую тяжелую ночь подряд, был очень велик. Но Джон решил, что лучше все же собрать вещи, пока тут нет оборотня – идеально было бы им не пересекаться, тогда впоследствии они смогут хотя бы обмениваться сообщениями. Так что он проводил киви до отеля, чтобы не беспокоиться за его жизнь, и отправился домой. Митч не лукавил, когда говорил, что может отправиться с одной сумкой. Вампиры предпочитали не обрастать имуществом, будучи готовы в любой момент сорваться с места и уехать. Даже когда, больше полувека назад, Джон вел шикарную жизнь с Херриком, селясь в дорогих отелях, нося дорогую одежду – все это было тем, за что он не цеплялся. Пятна крови плохо отстирываются, потому вещи проще выбросить и сжечь, места убийств опасны для подозрений, в них лучше не задерживаться долго. После ухода от Херрика Митчелл и вовсе старался обходиться дешевой одеждой, часто из секонд-хенда – больница не платила много санитару, чтобы покупать что-то дорогое, да и срыв для вампира все еще был возможен, потому стиль, над которым насмешничал Эндерс, был во многом объясним не вкусом ирландца, а простой необходимостью оставаться незаметным и носить то, что в любой момент можно было без жалости сжечь. И уж тем более Джон не был склонен покупать те мелочи для дома, которыми любили его украшать люди в обычной жизни, то, что часто после превращалось в «пылесборники», и лишь в отдельных случаях несло с собой приятные воспоминания. Так и получилось, что в дорожную сумку легло совсем немного одежды: Митч выбрал почти новые и… на этот раз относительно неплохого качества вещи, которые делали его уже не бродягой, но человеком среднего достатка – у него начиналась новая жизнь, пусть это была очередная, вовсе не первая, попытка ее начать, но ирландец давал ее себе, позволял себе надежду, говоря, что на этот раз у него все получится, эту одежду он если и сожжет, то только чтобы приобрести более дорогую, а совсем не потому, что она запачкана в крови и носилась преступником. Митчелл в задумчивости прошелся по дому, решая, что еще взять. После недолгих размышлений в сумку легла статуэтка с Лорелом и Харди, несколько дисков с наиболее любимыми фильмами и шоу, пара книг, к которым привязался, а также кое-какие побрякушки, вроде кольца, которое когда-то ему подарила Джози*. Ненадолго Митч остановился перед новым выбором. Взять ли ему что-то на память и о последних друзьях? Чувства вампира были противоречивыми. Он уезжал, прощался навсегда со всем, что было тут, потому невольно в сердце закрадывалась грусть, Джон знал, что будет скучать по ним. В то же время с оборотнем они уже расстались плохо (и если тот не вернется к утру, у них не будет шанса это изменить). И взгляд, который Энни бросила на Митчелла, говорил очень ясно, насколько она им разочарована – этот взгляд забыть будет совсем непросто. Где бы она ни находилась все это время, она видела все происходящее, однако это значило, что она должна была знать не только о резне в поезде, но и о том, что ей предшествовало. Неужели его душевная боль от предательства хоть немного не оправдывает его в глазах Энни?! В этом мысли Митча были созвучны с тем, что сказал Эндерс: разве их дружба не повод для капли снисхождения, ведь Энни хоть и не серийный убийца, как вампир, но все-таки не чистый ангел без грехов?! Взгляд Митчелла остановился на открытке, которую они с Джорджем когда-то подписали Энни на день рождения**. Что ж, пожалуй, эта вещь в одинаковой степени принадлежит им всем троим. Оборотень вряд ли будет горевать о простой открытке, скорее всего и не вспомнит о ней. А ирландцу она будет напоминать о них обо всех, и при этом ему не придется забирать что-то из вещей, которые ему не принадлежат. Потому, мгновение колебания – и открытка была спрятана в карман. На этом, как решил Митч, его сумка была готова. Еще одно сомнение – где спать. Сюда он пришел с намерением не пересекаться с Джорджем, и ночь с выпивкой у Эндерса для этого куда как интереснее. Вот только час был уже поздний, будить киви не хотелось. А где-то в душе оставалась надежда попрощаться с другом по-хорошему, не забыть ничего, но сохранить в памяти лучшее… В итоге вампир решил оставить это на волю случая и позволить себе переночевать последнюю ночь в доме, который был его хотя бы какое-то время. Своего рода тоже прощание с этим местом. Пересеклись они утром, когда ирландец спустился с вещами. - Митч, слушай, - начал Джордж, который только вошел в дом, но немедленно заметил сумку. – Я вчера немного погорячился. Не скрою, мне не нравится то, что ты сотворил, как не нравится твое отношение к Нине. Но это не значит… - Не надо, - прервал его вампир. – Мое отношение к Нине – плод ее воображения, уж ты-то должен помнить, что это я подтолкнул вас друг к другу. Вы разошлись не по моей вине, как и твоя спешка с Сэм – не мой совет, я предлагал тебе обратное. Однако я надеюсь, что бы ты ни выбрал – это будет верный выбор. Я желаю тебе счастья! - Ты переезжаешь? Зачем? Ты же знаешь, что… - Я уезжаю с Эндерсом, надеюсь, его силы смогут мне помочь. Я уезжаю… на другой континент. - Разве он не может помочь тут? - Наверное, может, - Митчелл решил не вдаваться в детали и говорить, что он сам хочет уехать, чтобы не обижать Джорджа, - но мне надежнее быть недалеко от него. А после предательства Люси… мне непросто тут оставаться. В Бристоле больше нет вампиров, так что тебе и Нине или Сэм, кого бы ты ни выбрал, тут ничего не грозит, Айвен и Дейзи уедут, они нигде долго не задерживаются, мстить они не станут. - Но мы… - Мы разные, это нельзя не признать. Мы лишь первое время могли поддерживать друг друга, но чем больше у нас накапливалось проблем, тем сложнее нам было разрываться между своими делами и чужими. Я не упрекаю тебя, я видел, через какую боль ты проходишь, но это случается раз в месяц, мое проклятие мучает меня каждый день, каждую минуту. Тебе не до моих проблем и трудностей. - Я понимаю, - вновь попытался возразить оборотень. – Я был не прав, упрекая тебя, я просто был так изумлен случившемся и состоянием Нины, к которому ее привел Эндерс, я испугался за нее… - Джордж, я не хочу быть зверем, - прервал его Митчелл. – Ты можешь обуздать своего, запереть, сделать безопасным. А я не могу. То есть не мог до сих пор. Ты не думал, почему я работал санитаром? Почему дома я не играю на саксофоне или гитаре и редко читаю? У меня нет сил, Джордж, просто нет! Меня не хватает даже на просмотр «Настоящего жульничества»! Все свои силы, всю свою жизнь я трачу просто на то, чтобы ни на кого не наброситься, ни на что иное у меня не остается никаких эмоций… А я хочу жить. Я ради этого хотел иметь дом, я ради этого старался быть как человек. - Но мы не люди. - Но у меня сейчас есть шанс. И как я советовал тебе не отказывать от жизни, строить отношения, так я сам не могу упустить свою возможность стать почти человеком. Может быть, это моя единственная возможность… Ты представить не можешь, как я устал за эту сотню лет! Эндерс – отличный парень, я рад, что он понимает и поддерживает меня. А ты более во мне не нуждаешься точно. - Мы увидимся когда-нибудь? - Не знаю, - честно признался Митчелл. – Но это неважно, слишком многое мне надо в себе изменить. И лучше не видеться с Ниной, для нее я – синоним чумы, атомной войны и всех горестей мира. А у тебя вроде бы неплохо получается, так что просто продолжай то, что начал, у тебя все непременно сложится! - Что ж, я не вправе решать за тебя, - вздохнул оборотень. – Но я должен сказать, что твой новый друг мне не нравится. Ты ждешь, что он внушит тебе воздерживаться от крови, а что если он превратит тебя в своего личного убийцу? - Тогда он раньше заставил бы меня поехать за собой. - Может, он так и поступил? Просто ты этого не помнишь! - Айвен и Дейзи отлично помнили, что он им велел, пусть и не могут нарушить приказ. Вероятно, забывают только смертные… - Или если Эндерс отдельно такое внушает. - Я ему верю, - не желал уступать Митчелл. – И прежде чем ты скажешь, что это напрасно, я скажу: у меня было мало друзей, но я хочу думать, что ни ошибся ни в ком из них. Джордж помялся, хорошо понимая намек на то, что он отвернулся от ирландца, притом дважды подряд, о нем у Митчелла достаточно поводов думать как о плохом друге, и если вампир продолжает видеть в оборотне друга, то он тем более будет видеть таким того, кто пока лишь помогал и поддерживал его. - Что ж, тогда прощай! – вздохнул Джордж. – Удачи тебе! И хотя бы порой пиши, как ты там, на другом конце света! *** Из дома Митч вышел несколько приободренный. Они почти дружески попрощались с Джорджем: внутри того жило осуждение и нежелание отпускать вампира, а ирландец еще не до конца подавил в себе обиду, но обнялись они крепко. Может быть, спустя годы, они оба будут вспоминать друг друга только с доброй улыбкой. По дороге к отелю Митчелл ненадолго остановился у кафе. Не от скуки, а потому что у окна увидел двоих, девушку и женщину… И поскольку этой женщиной была Джози, можно было предположить, что с нею ее дочь – та самая, у которой тут дела, как говорила Джози, потому она и оказалась в Бристоле. В данный момент они улыбались, болтая, судя по всему, о каких-то пустяках. Джон встал так, чтобы его не было видно с улицы, несколько минут любовался профилем бывшей возлюбленной. Годы изменили ее, но она по-прежнему была прекрасна, Митч видел лишь ту девочку, которая когда-то бесстрашно согласилась ему помочь, которая пришла на первое свидание и от переживаний не могла прикурить сигарету***, не представляя, что он нервничает еще больше, потому что боится чем-то ее оскорбить, боится задеть ее глупым замечанием или испугать, если жестокость вырвется наружу… Он ушел из ее судьбы, чтобы случайно не стать ее убийцей, потому что жажда начинала брать в нем верх, но также чтобы сохранить девушку такой, не запачканной кровью его жертв, чтобы отблагодарить ее за тот год без зависимости, который у него был, чтобы дать ей жизнь, которую она заслужила. Джози не упустила эту возможность, и в данный момент Митч чувствовал счастье за нее: сколько бы лет, месяцев или даже дней ей не осталось, она прожила достойную жизнь. Вампир жил давно, но все эти десятилетия были слишком пусты, он с радостью бы променял их на годы человеческой короткой жизни. Странным образом это видение прошлой любви показалось Митчеллу хорошим знаком. Она была жива и счастлива – это было лучшее видение для него. И она не так давно говорила ему, чтобы не упустил свой шанс, она благословила его на новую жизнь, за которой он наконец и решился отправиться. Ирландец улыбнулся, подавил в себе желание подойти к Джози или хотя бы поймать ее взгляд, чтобы хоть издали попрощаться – он не вправе в очередной раз врываться в ее дни и заставлять грустить об их романе, пусть проведет то время, которое ей отпущено, с семьей, перебирая воспоминания о том, как они познакомились с мужем, как сыграли свадьбу, как ожидали ребенка, как улыбались его первым шагам, как провожали в первый класс и плакали на выпускном… Пришлось сделать небольшой круг, чтобы не проходить мимо окон кафе, но торопиться Митчеллу было некуда, он шел небыстро, прощаясь и с городом, который подарил ему не очень много счастливых лет, но они были. Их он и увезет с собой, впитает в себя навсегда, как забрал лучшее из вещей. *** В самолет сели без проблем. Почти. - Эта маленькая страшная несексуальная сучка все-таки попыталась нагадить! – шипел сквозь зубы Эндерс. При прохождении паспортного контроля у Дэна, как простого человека, проблем не было, киви же проследовал сразу за Карлом – и нескольких слов Браги было достаточно, чтобы милая девушка-таможенница вернула паспорт вампиру, пожелав приятного путешествия. Эндерс проделал то же с Митчеллом и… сработало не сразу, это стало ясно по тому, как нахмурились брови девушки, она что-то начала сверять в компьютере, потянулась к телефону... - Это совсем не тот Джон Митчелл, - вкрадчиво заметил Браги, догадавшись: кто-то все-таки «настучал», что некий человек с этим именем что-то знает про убийства в поезде. – Вы ведь видите, что все данные другие, обычное совпадение, слишком распространенные имя и фамилия. Вы не станете же нас задерживать? - Нет, - согласилась таможенница. Паспорт все-таки перекочевал к Митчу, Эндерс прошел последним – и вот они наконец смогли устроиться в просторных креслах бизнес-класса. - Может быть, дело не в Нине, - предположил Митчелл. Джонсон хмыкнул, он-то в своем мнении был уверен: это Люси внушили никому ни о чем не говорить, с вредной медсестрой Браги этот момент упустил. А при ее мстительности не было сомнений, кто за всем этим стоит, но Митч, который простился очень коротко и несколько скомканно с Джорджем, не примет ничего плохого о старом друге, вопреки любому мнению предпочитая думать о нем хорошо, распространяя это и на все, что имеет какое-то отношение к оборотню. - И не стоило брать бизнес-класс, - в который раз, с тех пор, как он узнал про билеты, повторил Джон. – Я же никогда с тобой не расплачусь. - А ты хотел сидеть посреди сотни манящих тебя ароматных блюд? – напомнил новозеландец. – Пока за все платит мать, даже не переживай об этих расходах. Сейчас мы выпьем и можно будет расслабиться. - Твоя мать может и отказаться платить. - Куда она денется… хотя странно, куда-то она все-таки делась, до сих пор не отвечает на звонки. Ну да ладно, расходы я с нее все равно стребую. - Эндерс… - Знаешь, чего тебе не хватает? – перебил киви. – Чувства вкуса. Ты носишь потрепанную одежду, не веря, что достоин лучшего, ты не берешь дорогую еду и вино… Да блин, ты даже женщину выбираешь чуть красивее ядерной войны… - Джози была красивой, - вмешался Карл несколько удивленно. – Я, правда, видел ее лишь однажды и мельком, но я уверен в этом. - Не знаю, может быть, - отмахнулся Эндерс. – Но ты видел эту Люси? Нет, может быть, Джорджу она вполне подошла бы. Но… - Это ты привык к моделям, - процедил Митч. – Я же… - Ты же привык принижать себя. Ты видел, как на тебя смотрела стюардесса? Да она разве что не облизывалась! Кстати и сейчас поглядывает, наверняка мечтает, чтобы ты утащил ее в туалет в полете! Ты пробовал это делать в воздухе? Хотя нет, ты же не летал. Слушай, нельзя упускать случай! Давай, времени после взлета будет много и… - Ты преувеличиваешь, - поморщился вампир. – И не смей для этого применять свои силы, мне неинтересно это делать с женщиной, которую вынудили… - Ой, если я к кому-то и применю Браги, так это к тебе. - Только если ты убедишь меня не сожрать ее в этом самом туалете, - несколько напряженно отозвался Митчелл. - Да расслабься ты! – толкнул его в плечо Эндерс. – Я внушу тебе то, что ты захочешь – и ничего лишнего, обещаю! Я не намерен проводить на тебе опыты и заставлять делать, что мне захочется. Мы же договаривались, новая жизнь, так? Самолет взмыл в небо, Бристоль, Англия, старая жизнь действительно оставались где-то позади, Митчелл вдохнул: он не упустит новый шанс ни на дружбу, ни на человеческую жизнь, он благодарен судьбе за Джози и за то, что вновь увидел ее такой светлой и живой, значит, ныне и вправду пора вступить в новую эру.