Быть братьями

Вампир хмыкнул, услышав о страшном боге – ему в это не верилось. Джон видел состояние Эндерса в поезде, видел, что он сплюнул рвоту после выхода из машины – его божество не было кровожадным. А чем он может быть страшнее? По всем его рассказам любой из его семьи ужаснее. - Лучше припомни, - продолжал тем временем новозеландец, - что ты знаешь об этой мисс Джаггат, есть какие-то зацепки, как ее искать? - Никаких, - вздохнул Митч. – Я где-то видел это имя, но не могу вспомнить, где это было – и больше ничего о ней я не знаю. Может быть, она все-таки появится дома или в церкви, тогда можно будет за ней проследить. - Может быть, ты просто видел ее фамилию на бейдже или какой-нибудь папке? В рабочем отчете? Наконец, кто-то упомянул в твоем присутствии? - Возможно, - согласился вампир. - А у кого мы можем что-то еще о ней разузнать? В администрации больницы же должны быть какие-то еще сведения о ней, кроме имени, адреса и телефона? С кем она общалась еще в клинике? - Не представляю, если только она откровенничала со священником, хотя я не уверен, что она могла подобное рассказывать на исповеди. То есть она могла признаться об уничтожении вампиров, могла сказать, что после этого переселилась, но сомнительно, что после этого она оставила ему адрес. - Резонно, - кивнул Эндерс. – А если она уехала из города, то ныне ходит уже к другому исповеднику и готовит новое убийство. Митчелл только выругался в ответ. - А другие госорганы? – продолжил новозеландец. – Скажем, налоговая служба? У нас эти ребята знают о тебе буквально все. - Н-не уверен, что они ответят на такое по телефону даже с твоими силами: операторы там просто не будут иметь доступа к подобной информации. Возможно, твоих талантов хватит, чтобы дойти до руководства. Но поможет ли это? Люси может прятаться у кого-то из друзей или жить у того, кто ей помогал, не одна же она все это сотворила. - Ладно, в любом случае, других вариантов у нас нет, - протянул Джонсон, - начнем со священника, это самое простое. После попробуем что-то еще. - Хорошо, я завтра начну искать. - Кто-то из твоих друзей может помочь? - Ты имеешь в виду вампиров? – уточнил Митч, мысленно хмыкая – других-то у него и не осталось. – Если только Карл, на супругах много крови, им тяжеловато будет войти в церковь. Хотя Айвен может это преодолеть… Ну и наверняка они захотят отправиться мстить… или карать, думаю, им понравится твое определение. - А если они отправятся, во что это выльется? - Ни во что, если они не смогут преодолеть твое внушение. Но если смогут… Боюсь, что в бойню. - Ну я все равно не склонен жалеть фанатиков. - Тебе не понравится зрелище все равно. Причем сорваться они могут и на священника, тем самым не дав и поговорить. - Тогда звать их плохая идея. Что насчет Карла? - Я не хотел бы… вмешивать его в это, - медленно проговорил Митчелл. И тут же добавил: - То есть не подумай, я не собираюсь скрывать то, что сотворил! Но Карл… он столько лет сдерживался, не стоит его искушать. Удержаться от убийств будет очень сложно, если он разозлится. - Настолько, что он забудет про то, что я ему внушил? Кажется, эта история его не касается, он вне клана. Он не может просто помочь с поисками? Что может в этом случае вывести его из себя? - Не знаю, мы никогда не можем быть уверены в себе до конца. А во внушениях ты должен лучше разбираться. - Мне не доводилось такое делать раньше. Боги приходят в себя очень быстро, смертные – никогда, с вами это… как эксперимент. Но ты прав, не станем искушать судьбу и беспокоить Карла, в этом нет необходимости. - Предлагаешь все сделать вдвоем? - Ну я бы один сделал, но подстраховка не помешает, - подмигнул Эндерс. – Ну и помощь в поисках, хотя, учитывая твое упоминание об Айвене, в церковь ты тем более теперь не войдешь, так? - Скорее всего, нет, я сильно запачкался сейчас, это и раньше было непросто, а теперь тем более. Если у тебя есть крест, можешь проверить. - Как проверить? - Направить на меня. - Я не религиозен, ты же знаешь. Ну хорошо, а что с другими твоими друзьями? Я понимаю, что вы поссорились, но… - Ты имеешь в виду Джорджа? - А есть кто-то еще? - Нет, Джордж не поможет, он… уехал. Прошлой ночью он едва не поранил людей – перепутал время и начал обращение не взаперти, а прямо в школе. И это его подкосило, до того все шло так хорошо, последние месяцы он неплохо сдерживался и управлял зверем, а вот теперь опять считает себя чудовищем. - В каком смысле управлять? Волка можно контролировать? - Не в буквальном смысле, но в этом отношении Джорджу проще, чем мне: волком он становится только одну ночь в месяц, в полнолуние, на это время он или запирает себя в подвале больницы, или в клетке у нас дома. Это не очень плохая практика, из-за того, что он сдерживает зверя, тот начал проявлять агрессию в обычной жизни, Джордж иногда срывался днем, были приступы неконтролируемой злости. Есть еще способ, его научил Тулли, который его обратил: надо в лесу по кругу протащить мясо, можно просто курицу, и подвесить ее повыше на дереве – после этого волк всю ночь бегает по этому кругу и сидит под мясом, пытаясь его достать. - Забавно, - фыркнул Эндерс. – И выглядит, наверное, абсурдно. Однако, должен сказать, изобретательно. - Да, но Джордж не хочет к этому способу прибегать, опасается, что все-таки в лесу может быть кому-то опасен. Хотя пока вот опасен он оказался исключительно в городе и то лишь из-за того, что перепутал время. Я… блин, я хотел ему это все объяснить, но у нас не получилось нормального разговора, он истерит, что он зверь, поскольку едва не убил Сэм и ее дочку, мог напасть еще на кого-то. - Ну ведь обошлось же! И к чему тогда уход из дома? Можно злиться на друга, но оставаться нормальным соседом. Что это за попытка подать на развод, словно он обиженная изменой супруга? - Нет, он не так ушел, - Митчелл чуть улыбнулся. – Это я не так выразился. Он хочет попробовать изменить себя, вернуть человечность не только в поведении, но и в облике. До того к нам приходила Нина, уговаривала на некое то ли изгнание беса у священника, то ли лечение у профессора… Ирландец прервался, осененный. - Эндерс! – выдохнул он после паузы, сам не веря тому, что не вспомнил этого раньше. – Я знаю, где видел это имя! - Какое имя? Нины? - Нет, Люси Джаггат! Джордж оставил визитку перед своим отъездом, на случай, если… ну, надеюсь, это никогда не понадобится. Я на нее глянул лишь мельком, но заметил имя. Профессор Джаггат – это тот самый ученый, который обещал Нине помочь Джорджу избавиться от оборотня. *** - Погоди, я запутался, - после паузы покачал головой Эндерс. – Если это как изгнание беса, то это вправду возможно? Это возможно для всех, то есть и для тебя тоже? И почему Джордж раньше этого не сделал? Да всех этих гадалок с предложением оккультных практик – как грязи в газетах и интернете! - Мне ничего подобное не поможет. А насчет оборотней… До сих пор мы не верили, что это возможно, но участие в этом не только священника, но и ученого заставило Джорджа думать, что можно попробовать. - Так почему же сейчас… - начал Эндерс и тут же понял, что дело совсем не в лечении. – Вот дерьмо! Хрен с ней, этой вашей верой в религию или науку! Но, получается, эта сучка использовала тебя не только, чтобы уничтожить ваш клан, но и чтобы подобраться к Джорджу?! - Черт! Думаешь, она будет проводить над ним опыты? – побелел Митчелл и пробормотал еле слышно: - Неужели он не зря сказал, оставляя визитку, что она - или навестить, или… чтобы забрать тело. - А ты думаешь, - насмешливо скривился Эндерс, - Люси влюбилась не в тебя, а в твоего наивного лопоухого друга, но не придумала иного способа с ним познакомиться, чем подкатить к тебе и подружиться с Ниной? Я чего-то не знаю о вашем тройничке? Вы решили его расширить? - Ты прав, она затевает убийство! – проигнорировал Митч насмешку киви, судя по всему, слишком занятый тем, что теперь осознал. - На той визитке есть какой-то адрес? - Да, кажется, лаборатории, куда отправился Джордж. Я оставил визитку в доме, я вообще был уверен, что она никогда мне не понадобился… Ну, надеялся… Ладно, к черту! Утром заберу. Начнем с этого места? - Полагаю, что если где-то и искать, то там. - Тогда нам стоит поторопиться, вдруг Люси уже что-то сделала с Джорджем… Может, мне стоит сходить туда сейчас?! - Зачем? – неожиданно прервал его Эндерс. - Ну… если у Люси было две цели, то она достигла обеих, она убила вампиров и вот теперь заполучила оборотня. - А зачем она его заполучила? – киви азартно прищурился, кажется, весьма довольный собственной проницательностью. – Митч, эта женщина не так проста, она могла вонзить в тебя кол, пользуясь твоим доверием, в любой момент, скажем, за завтраком или в кровати, когда ты уже уснул, так? - Если меня не обманывают мои ощущения – а у меня более обостренное чутье, но тогда я этому не придал значения, – кажется, она даже хотела это сделать. Но при чем тут это? Я и так понял, увы, что она очень опасна. - Вот! Но она не просто опасна, она имела возможность от тебя легко избавиться, однако не стала этого делать, вместо этого она подбила тебя собрать весь клан, чтобы уничтожить всех разом. Подумай, разве тут не то же? Если бы она хотела просто убить оборотня, то могла это сделать в любой день, разве нет? Напросилась бы к вам в гости под любым предлогом, скажем, как твоя девушка пожелала бы познакомиться с твоим другом – а там можно всадить ему серебряный нож в сердце. Ну или как можно убить оборотня, серебряной пулей в сердце? Тоже не проблеме. И это было бы проще, поправь меня, но разве в другие дни Джордж не слабее, чем в полнолуние? - Ты прав, в другие дни он не отличается от обычных людей… Ну, помимо агрессии вот в последние дни из-за запертого волка… Но тогда зачем это Люси? Думаешь, теперь она будет собирать оборотней? - Возможно, - согласился Эндерс, – хочет узнать о других, например, раз уж они не живут общинами, как вы. - Джордж никого не знает, был знаком с Тулли, но прогнал его. У оборотней совсем иная жизнь, они не объявляют о себе, некоторые пытались создавать «стаи», как они это называют, но я не слышал о том, чтобы это удавалось кому-то в полной мере, поскольку, становясь зверями, они часто рвут друг друга. - Тогда следует предположить, что она ждет чего-то еще, - пробормотал новозеландец не очень трезво, вдохновение его оставило. - Полнолуние?! – зато, кажется, оно осенило Митчелла и он спешил поделиться идеей. – Это лаборатория! Люси собирается ставить на Джордже опыты, когда он будет оборачиваться! Не знаю, за каким чертом, может, хочет таким образом найти способы проще их уничтожать или обнаруживать! Однозначно она не просто так отстроила эту лабораторию, иначе не нужно было бы даже помещение, их можно было бы звать… не знаю, в церковь к этому священнику. Или, как ты сказал, и вправду просто уничтожать сразу при встрече. - Что ж, в любом случае, это нам дает некоторое время, ты вроде говорил, что он только недавно оборачивался, а значит, следующее не скоро, не так ли? Мы можем спокойно их отыскать и покарать. - Да, до следующего полнолуния почти месяц. - Отлично, у нас предостаточно времени на все! Будет глупо явиться туда, где нас будут ожидать и подстроят ловушку, надо будет для начала выяснить, сколько народу у этого самого профессора, не одна же она там. - Однозначно нет, кто-то проник в бюро и установил там взрывчатку. Не знаю, как, но, думаю, они должны были прикрываться какой-то соцслужбой, наверное… - Хм… да, разумно, а значит, нужны люди, машина, форма какая-то… - Ну, главное для нас, знать, сколько их. Я завтра этим и займусь, уверен, проследить за ними не составит труда, в этом мне помощь не понадобится. - Вряд ли я бы тебе в этом помог! – фыркнул Джонсон. - Да, предполагаю, что шпионские навыки – не твоя сильная сторона, - беззлобно поддержал Митч. - Эй! Меня зато там никто не знает! - Ну это не гарантия, вдруг за мной следили… С тем интересом, который Люси проявила ко мне, они могли отследить всех, с кем я общаюсь. Эндерс допил свой бокал, больше наливать не стал, помолчал, обдумывая про себя, насколько разумно все то, что они решили, и что может сотворить вампир, в котором живет обида и ярость, затем, несмотря на все выпитое, необычайно серьезно и ровно, не заплетающимся языком, спросил: - Можешь обещать, что не полезешь туда один? - Тебе так важно это сделать? – опешил Митчелл. – Откуда такое страстное желание лично наказать этих охотников? - Ну в первую очередь я предлагаю тебе просто не спешить, напомню – там может быть ловушка. А кроме того, я не хочу, чтобы ты сорвался вновь и после ныл, какое ты чудовище и убийца. Я терпеть не могу все эти сопли и слезы, вытирать их тебе не стану. И, помимо этого, с таким багажом я точно не смогу тебя никуда увезти. - Знаешь, одно то, что ты по-прежнему готов мне помочь, для меня очень важно, - открыто улыбнулся ирландец. – Я, по собственной вине, потерял всех, кто мне был дорог, кто поддерживал и помогал мне, потому я особенно признателен, что ты не отвернулся от меня. Другой на твоем месте выставил бы меня вон и… наверное, улетел бы отсюда немедленно, первым же рейсом, даже если не домой. - Я думал об этом, - хмыкнул Эндерс, в данный момент не склонный что-либо скрывать. – Но… ты – чертов герой с тем, как ты пытаешься сдерживаться, другой на твоем месте плевал бы на людей. Я повторюсь, ты не кажешься мне таким уж мерзавцем, если сравнивать… странным образом, ты меньшая скотина, чем те, кого я знаю. - Ты опять о своих братьях? – покачал головой вампир. – Прости, но я думаю, что они все же не настолько ужасны, как я. - Ну я не хотел бы о них так думать, однако… Блин, Митч, я почти уверен, что наша мать убила Еву. Да, она это сделала для спасения Тая, но она это сделала хладнокровно и уверенно, как после скрыла все следы этого, как до того собиралась убить Эксла – и вот это не мои домыслы, это факт, она сама его признавала. - Да, но ты сам… - Я сам через день спасаю репутацию какого-нибудь актеришки или ведущего, которые жрут наркоту, теряя остатки мозгов, трахаются как кролики в публичных местах, изменяют своим супругам, без зазрения совести подсаживают на все это других, от подростков до домохозяев, всех, кто видит в них для себя образец для подражания – но хотят оставаться для публики чистыми и благородными. Я покрываю эту грязь, но сам я отлично обо всем этом осведомлен. Так почему я должен о тебе думать хуже, чем о них? Убийца, который сам этого не хочет, должен быть хуже, чем циничный убийца, который умышленно толкает других на самоубийства? - Я… черт, не знаю! Может быть, в чем-то ты и прав. Мне… сложно судить, я не могу оправдывать себя чужими грехами, я не хочу говорить, что я неплох, потому что есть кто-то хуже. И все равно… спасибо тебе, Эндерс! - Отпустило? – понимающе кивнул тот. – Тогда прости, я лягу, вторая спальня в твоем распоряжении! *** Утреннее похмелье послушно напомнило о том, что пил он много, а еще докинуло воспоминаний о том, что было накануне, в том числе о кровавых приношениях, которые только временно были заглушены алкоголем, благодаря чему он смог отключиться. Следствием этого стало то, что Эндерс подскочил с постели рано и выбросил немалую часть накануне съеденной пиццы из себя в унитаз. Чтобы чуть прийти в себя, киви заказал себе черный кофе и затем позвонил матери, предварительно проверив чертову палку – ее вчера, вместе с чемоданом, и вправду, исправно доставили в номер, как сказал администратор, но тогда киви было не до этого, они засели пить с ирландцем. Агнета не отвечала, но пока Эндерс был склонен видеть в этом удачу, поскольку не хотел лишний раз объясняться о задержке, пусть он и звонил сказать, что вернется в Окленд в ближайшие несколько дней. Но чем меньше он общается с Фрейей, тем лучше, от ее претензий и желания контролировать может устать кто угодно, лишний раз объясняться, отчего он уже с палкой, но до сих пор не в Окленде, не хотелось. Проснувшийся Митчелл был хмур и неразговорчив, то ли его тоже мучило похмелье, то ли он вновь грыз себя за убийства, то ли беспокоился за своего друга-недруга оборотня. Потому их утреннее общение ограничилось несколькими фразами: вампир объявил, что отправляется к себе, за визиткой, а если Карл позвонит и захочет встретиться, то задержится. Ну и пообещал в скором времени вернуть позаимствованную одежду – он все-таки натянул на себя футболку и рубашку из гардероба Джонсона. Киви на все это лишь кивнул, думая о том, чем же ему заняться в это время, кажется, никаких планов он не имел, а в запасе у него большая часть дня… За неимением других идей, после ухода Митчелла Эндерс открыл сайт продажи билетов, пытаясь спланировать маршрут так, чтобы делать как можно меньше пересадок, лучше всего было бы лететь, как он добирался сюда, сделав одну остановку, притом взяв отдельные билеты, а не стыковочные, позволить себе, как он делал по пути сюда, небольшой отдых во время пересадки. И проблема была не в отсутствии билетов, подходящие рейсы были буквально через день, но от немедленного бронирования останавливал вопрос: а сколько билетов брать, один, два или аж четыре? Накануне Джонсон взял на себя обещание мести той бабе, из-за которой у Митчелла все пошло наперекосяк. Предложил легко, как само собой разумеющееся, вовсе не собираясь забирать свои слова обратно. Как бы Эндерс ни хотел думать, что это был эмоционально-алкогольный порыв, но злость внутри бога не проходила, как бы он ни удивлялся этому, но странная жажда справедливого возмездия бурлила в киви. Впервые в своей жизни Эндерс встретил настоящего друга, парня, которому был интересен он сам по себе, а не только выгода от дружбы или родства с ним, который общался с ним легко, подшучивал без злости – и вот этого открытого милого собеседника и собутыльника превращают в чудовище в самом буквальном смысле этого слова, вытащив из него все самое худшее! В каждом из нас живут дурные чувства, каждый в минуты ярости способен на ужасные поступки, но не каждый и вправду является монстром, при этом не гордится этим, не только давит в себе, но и изо всех сил вытягивает наружу все хорошее, старается проявляться больше человечности, чем любой смертный на этой дерьмовой планете. Да черт! Он еще и находит силы, чтобы поддерживать и помогать друзьям! Так разве он не достоин того, чтобы кто-то его хоть немного поддержал? Какого хрена его вообще никто не пытается понять? Все эти его друзья и любимые – кто из них похож на ангела?! Отсюда и брала истоки ненависть и ярость Эндерса: та неизвестная сучка отлично знала, что она делала, она понимала, что Митч давит в себе жажду крови и убийств, она знала, каких страшных усилий ему это стоит, как знала, что сама она не безгрешна, до святой ей далеко, но цинично использовала и его чувства к ней, и его ненависть к самому себе. Тупая стерва-фанатичка! До недавнего времени Эндерс не представлял, что можно до такой степени не любить себя. Сам часто давя свои желания, подчиняя себя, свои желания и свою компанию интересам семьи, пытаясь помочь братьям и деду, киви все это прятал за злыми насмешками, образом ловеласа и мечтами о будущем успехе – все это помогало верить ему, что он обожает себя. Это ведь ему твердили и другие, регулярно напоминая, какой он мудак, думающий исключительно о своих интересах. Эндерс не то чтобы верил, но хотел в это верить, любовь к себе ведь залог успеха. А раз он думает лишь о себе, значит, любит себя. Он сроднился с обликом прожигателя жизни и денег, хама и извращенца, казалось, что потакать себе и прихотям – признаки обожания себя. И вот этой ночью он выслушал исповедь от Митчелла, которую теперь мог осмыслить на трезвую голову, осознав то, о чем говорил раньше с Карлом: этот парень ненавидит себя, он ставит знак равенства между собой, как человеком, и своей вампирской частью (в отличие от того же Тая, который понимает, что не он морозит все вокруг, а Хед), как следствие, Митч искренне верит, что несет ответственность за все грехи мира, он осознает, что вокруг немало дурных людей, но все равно ставит себя ниже их. Нет уж, понимал Эндерс, пусть он не может дать отпор своей семье, пусть не может им отказать, сколько бы ни пытался, но в его силах покарать всех, кто обидел его друга! Родню не выбирают, но друзей… Вот черт! Киви вдруг осознал, что хочет утащить Митчелла за собой на родину не ради того, чтобы получить союзника против братцев, матери и Колина, как это было поначалу, не ради получения хорошего собутыльника и собеседника, а чтобы… просто безвозмездно помочь вампиру, чтобы показать ему то чувство жизни, то право наслаждаться каждым ее моментом, которым был переполнен Эндерс. Дерьмо! Как так вышло, что он по-настоящему подружился с кем-то, что он беспокоится о чужом парне больше, чем о своих братьях?! И почему среди всех возможных кандидатур он выбрал кровососа? Хотя – а кого еще? Это ведь не школа, когда дружишь просто с тем, с кем пинаешь мяч, кто живет в соседнем доме и вместе ходишь на уроки или сидишь за одной партой, с возрастом требования возрастают. И это особенно касалось тех, кто не чувствовал, но был особенным. Каждый из богов, включая Эндерса, был эгоистичен, каждый желал быть центром для своих друзей, Эксл и вовсе сделал из Зеба почти слугу, пользуясь тем, что этот глупец рад быть причастен к сверхъестественному. Между собой братья были связаны – и как семья, и как боги, они могли ругаться и мириться, могли смеяться друг над другом или хвалить, но семейные дела все равно объединяли их, это было похоже на дружбу, но вынужденную. А кто из обычных людей потерпит подобное? Если оскорбляешь брата, можешь получить в морду, можешь уйти, но после все равно придется терпеть и делать то, что необходимо, потому что это и твои интересы тоже. Но оскорбленный друг не просто хлопнет дверь, после он не вернется. Ну по крайней мере пока не извинишься. А это было еще одно качество, которым боги не обладали – они не умели и не хотели признавать свои ошибки и извиняться ни перед любимыми, ни перед родными, ни, тем более, перед посторонними. Итак, если оглянуться назад, то легко понять, почему ни у кого из Джонсонов не было друзей (ну за исключением все того же Эксла, и то, пожалуй, не будь они соседями и не окажись Зеб таким восторженным болваном, готовым прислуживать другому, вряд ли они дружили бы). И до сих пор Эндерс не чувствовал себя как-то этим ущемленным, у него предостаточно было иных проблем, у него было много забот с агентством – жизнь кипела и без друзей. Тем удивительнее было то, что происходило теперь. Киви привязался к постороннему парню, с которым у него не было ничего общего, который не был нужен ему, однако сама эта дружба была необходима Эндерсу. Но и выбор был неспроста – он не представлял себе дружбу, например, с лопоухим Джорджем, эдаким простофилей-лицемером, что читает мораль другим, творя сам черте что, что готов сам себе придумать проблему и раздуть ее до вселенского масштаба: уж он-то, судя по словам Митчелла, мучился от проклятия раз в месяц, а не каждый день, но строил из себя страдальца больше вампира. Нет, теперь Эндерс даже восхищался парнем, который так борется сам с собой – такой друг ему отлично подойдет! А ведь Джонсон фактически сбежал от всех проблем, оставил Митча самого разбираться с Херриком, сказав себе, что это не его дело и что он ничего не может сделать. В то время как он мог бы, он был богом, в конце концов, а не смертным слабаком! Он внушил тому кровавому ублюдку, чтобы не приближался к Джону, но сам мог бы не спешить уезжать – чего ему было опасаться, если он внушил не трогать и себя тоже? Эндерс поддался панике, прикрылся делами матери, которыми все никак не мог заняться, но себе следует признаться – он струсил. И не только перед вампирами, которых опасался и после, боясь, что какая-то кровососка его выпьет. Однако он не желал пускать в свою жизнь посторонних на правах друзей, не хотел кому-то чем-то быть обязанным… Нет, все-таки он редкий идиот! У него появился рядом человек, который не тыкает его поминутно в любой грех, с которым весело подшучивать друг над другом, а он взвешивает, насколько готов или не готов извиниться за собственную глупость. Понадобилось, чтобы та сучка чуть не убила Митчелла, чтобы Эндерс понял, что ради дружбы с ним готов даже кого-нибудь у… покарать. Зато теперь… теперь он будет единственным из братьев Джонсонов, у кого будет настоящий искренний друг – это стоит всего! Ради такого Эндерс был готов побороться, хотя бы чтобы поверить в самого себя, понять, что он не такой ублюдок и засранец, как о нем любят повторять братья. Киви решительно забронировал четыре билета (с произвольными паспортными данными – после исправит, подключив бога) на ближайший рейс до Дубая и еще четыре, с паузой в полдня – до Окленда: он почти не сомневался, что Карл с Дэном отправятся, но если нет, два билета можно сдать, что до Митча, то Эндерс готов был применить Браги, готов был после получить обиду, но увезти ирландца отсюда, встряхнуть его, заставить вновь улыбаться и радоваться миру вокруг себя, а не убивать людей и ненавидеть себя. После этого в Дубае был забронирован дорогой ресторан, массаж и сауна, чтобы отдохнуть во время пересадки. И только затем, успокоившись и чувствуя удовольствие от результата, Эндерс позвонил Дон.