Мерцание

«Почему ты так со мной поступаешь? Почему? Почему? Почему…», — из собственных мыслей её вывел хриплый голос Силко. — Это новая разработка Синджеда, — спокойно объяснял мужчина. Джинкс видела, что это мнимое спокойствие. Так происходило каждый раз, когда она садилась к нему на колени. В эти моменты его всегда выдавало неровное дыхание и побелевшие костяшки длинных пальцев. Раньше мужчина всегда приобнимал её за талию или ласково перебирал голубые косы. Но в последние недели руки Силко покоились строго на подлокотниках кресла. Будто он боялся её трогать. Будто она была грязной и прокажённой. Может ему вообще неприятно к ней прикасаться? А если так было всегда? Эти мысли мучили Джинкс, заставляли её прокручивать самые ужасные предположения каждую ночь перед сном и просыпаться утром с нежеланием вылезать из кровати. — Версия шиммера, которую я поручу тебе транспортировать, очень мощная. Она должна хорошо зайти на рынке, — Силко увидел её непонимающие глаза, и, заметив в них беспокойство, очень осторожно положил руку на худенькое плечо. Её кожа такая теплая, бледная, покрытая веснушками, будто прекрасное дерево, на котором распустилась молодая листва. Силко хотел погладить её, чтобы утешить. Он видел, что ей больно от его действий. Но пока что он ничего не мог с этим поделать. Потому что просто не знал, как он должен себя вести, чтобы не разрушить то, что они выстраивали так много лет. То, что он так трепетно охранял и берёг от чужих глаз и злых языков. Как ему без стыда и неловкости смотреть ей в глаза, если, когда Джинкс забирается к нему на колени, у него твёрдо стоит. Силко понимал, что это неправильно — думать о девочке, которую ты растил последние семь лет, то, что он думает о Джинкс, мечтать о ней так, как мечтает он. Максимально неправильно. Но и прерывать все физические контакты тоже не вариант — она слишком тактильна, уязвима и слишком остро всё чувствует. А ещё он знал, что она замечает все изменения в его поведении. И это заставляло его ощущать себя полным дерьмом. — Почему ты хочешь доверить это мне, а не Севике? — колко спросила Джинкс. Ей было очень больно видеть всё это. Чувствовать, что он отдалился. Осознавать, как он всё меньше и меньше проводит с ней времени и удлиняет дистанцию, когда раньше, казалось, её не было вовсе. Больнее всего было не понимать почему. Каждый раз, когда она пыталась выйти с ним на разговор, он находил тысячу срочных дел и обещал обязательно обсудить всё позже. Позже не наступало уже неделю. — Потому что я могу доверить это только тебе, Джинкс. И потому что я знаю, что ты справишься с этим лучше всех, — произнёс Силко, закуривая сигару. Джинкс смотрела на клубы дыма и единственное, чего ей хотелось больше всего под звенящий аккомпанемент его хриплого голоса, — раствориться в этом густом вареве. Возможно, тогда в голове наконец-то наступит тишина. С-силко. Силко. Силко…

***

На складе было сыро и промозгло. Наверное, если бы не злоба, которая разогревала вены Джинкс, она бы морщила нос также, как и здоровяки, грузившие ящики с фиолетовыми колбами. Её ужасно злило, что Силко соврал ей. Девушка думала, что она полетит сопровождать груз на новый рынок сбыта. На него наркобарон вышел совсем недавно. Да хотя бы в Пилтовер, куда с минуты на минуту отправится второй корабль. Но нет блять, на баржах уже есть свои подкупные люди, которые сделают всю основную организационную работу. А что делать ей? Смотреть, чтобы наёмники всё погрузили и ничего не спиздили? Да, действительно, это миссия, с которой справится только она. Будто ей снова 11 и всё, что она может, — наблюдать за грёбанной обезьянкой, которая не срабатывает. Снова и снова. Снова и снова. Зрачок Джинкс резко сузился, а в висках застучало предательски громко. Неоново-розовые и голубые полосы исказили сознание, больно ударив с новой силой. Извиваясь, словно вдыхая и выдыхая, они стали принимать очертания — кресты, волосы, сколотые зубы. Она отчётливо услышала голос Майло. «Черт! Только не сейчас!», — Джинкс сделала шаг назад, до боли в челюсти стиснув зубы и зажмурив глаза. — О-о-о, ты чудесно справляешься с тем, чтобы доказать папочке собственную значимость! — металлический скрежет за спиной ужасно раздражал. Хотя за последнее время его и так стало слишком много. Майло буквально смаковал каждое слово, и Джинкс физически чувствовала его дыхание возле уха. От этого её передёргивало. «Я не могу всё испортить… Даже если это какая-то полная фигня. Если я не справлюсь и с этим, с чем тогда вообще я могу справиться?», — девушка нервно сглотнула, пытаясь собрать мысли в кучу. Раз, два, три. Как там Силко учил дышать во время приступов? Раз, два, три. Глубоко и медленно? Она сделала новый вдох и как будто от этого на мгновение действительно стало легче. Ей нужно прогнать его. Нужно, чтобы Майло наконец-то засунул язык себе обратно в задницу. Никто не должен заметить, что она не в себе. Никто. — Пошёл к чёрту! — прорычала Джинкс, сделав очередной глубокий вдох. Яркие вспышки бились в судороге, отскакивая то от одной, то от другой стенки черепной коробки. Она вдавила острые ноготки в ладонь, повторяя со всей смелостью, на которую у неё только хватило сил. — Проваливай! — Думаешь, справишься? Думаешь, папочка будет доволен тобой? — с усмешкой произнёс Майло. Джинкс хотелось выхватить пистолет и окончательно прогнать назойливого призрака прошлого, но если импульс возьмёт своё, если тонкие пальцы обхватят прочную рукоять, «старший братик» выиграет. В очередной раз. Он выигрывал каждый раз, когда появлялся и развязно произносил слова, которые Джинкс хотелось слышать меньше всего на свете. Потому что его появление уже было её поражением. — Я очень сильно сомневаюсь в этом, Паудер. Ты даже в руках себя держать не можешь. Взгляни, как смотрят на тебя все эти головорезы? Я вижу в их глазах только презрение. Смотря на тебя, они думают — о, это сумасшедшая сука Силко, которая вечно всё портит! — на этой фразе Джинкс снова передёрнуло. — Хочешь, чтобы папочка гордился тобой? Чтобы он любил тебя, желательно так, как этого хочется тебе? Думаешь я не знаю, о чём ты думаешь перед сном? — это слишком, это контрольный в голову. Иногда после того, как она начинала ласкать себя там, представляя, как делал бы это Силко своими тонкими пальцами, Майло действительно появлялся и стыдил её. Называл испорченной, грязной сукой. Порой он приводил посмотреть на её моральное падение и Клаггора. Но он просто стоял в стороне, укоризненно смотрел и молчал. Клаггор вообще почти никогда ничего не говорил. Только изредка бубнел и шипел. Из-за их взглядов она никогда не могла закончить. Это заставляло её злиться ещё сильнее. — Ты просто красивая кукла, которая пока что и по какой-то причине ему не надоела. Не переоценивай себя, Паудер… Джинкс казалось, что если из его острозубого рта вылетит ещё хоть один звук, её голова взорвётся. Девушка инстинктивно схватилась за рукоятку пистолета и резко выстрелила вверх. Бах! — Пошевеливайтесь! Нам нужно закончить отгрузку партии через 10 минут! — она не поняла, как сделала это, но у неё получилось. Получилось провернуть всё в рамках роли, которую ей выделили на сегодня. Если сегодня она цепной пёс, что ж, она будет контролировать. И сделает это хорошо. Кроме того, наёмники Силко привыкли к эксцентричным выходкам Джинкс. Главное, что она не подорвала их всех вместе со складом. Это уже полдела. Девушка не рискнула посмотреть на огромных бугаев, тяжело дыша и выжидая, пока изломанный силуэт Майло растворится вместе с сизым дымом от выстрела. «Когда ты оставишь меня в покое?! Что ещё я должна сделать, чтобы ты исчез?!». Она вылила море слез. Била себя по рукам и ногам, прижигала их сигарами Силко. Перебрала сотни слов с извинениями на всех известных ей языках и диалектах. В судорогах падала на пол своей мастерской и даже построила в ней алтарь в память о погибших друзьях. Она думала, что этого будет достаточно, чтобы болтливый Майло и молчаливый Клаггор оставили её в покое. Джинкс не просила искупления, только покой. Осознание того, что они никогда не уйдут, подставляя подножки, выбивая из жизни и окуная в настоящий, личный Ад, пришло слишком поздно. Мужчины практически молча продолжали разгружать коробки с мерцанием в просторном, но тускло освещённом помещении. Трёхъярусные блоки быстро сменяли друг друга и первое время после наваждения всё шло действительно хорошо. Девушка даже успела представить, как вечером, окончательно разобравшись с поручением Силко, она игривой походкой проберётся в его кабинет, запрыгнет с ногами на стол, плавно переползет на его прекрасные колени и с упоением расскажет о своих успехах. Затем, конечно, она выльет на него всё негодование за это тупое и бесполезное поручение. Но он будет знать, что она справилась с ним идеально. Эти мысли даже вызвали на губах подрывательницы лёгкую улыбку. Однако эйфория от предстоящего вечера длилась недолго. Голубые глаза Джинкс, которые внимательно осматривали цех, остановились на вытянутом и длинноруком наёмнике. Он показался девушке подозрительным — бегающие глаза с большими синяками под ними, впалые щёки, светлые жидкие волосы, бледная кожа, покусанные губы. Глядя на него, вообще было сложно объяснить, почему этот доходяга может таскать увесистые коробки. И спустя пару мгновений, как Джинкс поймала себя на этих мыслях, подозрения подтвердились. Мужчина, несколько раз дёргано обернувшись, незаметно от других вытащил из нижнего яруса очередного ящика пару колб с шиммером, а затем быстро засунул к себе в карман куртки. «Ха! Кажется, на корабле завелась крыса», — Джинкс повернула голову набок, внимательно осматривая вора. Красть вещи, которые принадлежат Силко, она не позволит. Девушка могла бы пристрелить его прямо сейчас, но, если бы она это сделала, то наверняка повредила содержимое ящика, который худой мужчина выронил бы из рук. Это была последняя коробка. — Всё, мальчики, мы закончили! — чрезмерно наигранно прокричала она и захлопала в ладоши. — Ура, ура, ура! 68 глаз недоумённо посмотрели на неё. Но, вопреки первой реакции, мужчины довольно быстро включились в это странное воодушевлённое настроение, которое окутало склад. День действительно выдался тяжёлым и за три часа работы они изрядно подустали. Кто-то из громил оттряхивал руки, кто-то сразу ушёл курить за угол здания, некоторые собрались в небольшие, но громко гогочущие компании. А внимание Джинкс было сосредоточено лишь на одном из этих говнюков. От светлой макушки она не отрывала взгляд всё это время. Даже импульсивная Джинкс не понимала, как можно быть настолько нетерпеливым. Как только девушка объявила об окончании работы, худощавая фигура, воспользовавшись суетой, скрылась в подсобке. Подрывательница быстро оббежала оба корабля, бегло сверив количество коробок в документе и поставив отрывистые подписи внизу. Она даже не успела как следует рассмотреть доверенных лиц Силко, которые должны были перевезти и отгрузить товар уже на своей земле. Всё её сознание было наполнено только одной мыслью — как можно скорее очутиться в подсобке и наказать воришку. Чтобы на следующий день каждый из наёмников усвоил урок — не стоит кусать руку, которая тебя кормит. Длинные ноги, несмотря на тяжесть ботинок, донесли её до желанного места довольно быстро. В подсобке было ещё холоднее и промозглее, чем на складе. Хотя, казалось бы, куда больше. А ещё там было ужасно темно. Только тусклый фонарь в конце длинного помещения, который застилали какие-то тухлые тряпки, освещал коробку из четырёх стен. Если бы не темнота её комнаты, в которую она часто вглядывалась, истощённая от болтовни Майло и невозможности спокойно уснуть, девушка бы даже не заметила светлую макушку, забившуюся в углу. Мужчина стоял к ней спиной, опёршись лбом о кирпичную стену. Его лопатки немного подрагивали, а горло издавало сиплые стоны. Она знала, что многие жители нижнего города используют мерцание как наркотик. Но никогда не видела сам процесс употребления. Только его последствия. За то время, что Джинкс потратила на бумажки, воришка уже перетянул себе руку выше локтя, набрал шиммер в шприц и ввёл дозу. Сейчас же ему было одновременно болезненно-тошно и хорошо. — Эй! — окликнула его Джинкс. Мужчина вздрогнул, обернулся и уткнулся лбом уже не в стену, а в холодное дуло пистолета. Джинкс поймала его напуганный взгляд лишь спустя пару секунд. Он проступил не сразу. Сначала ей показалось, что наёмник даже не понял, что происходит. — Тебе прям сейчас выпотрошить мозги или сначала отрезать руки? Разве мама не учила, что воровать у своих — плохо? — Мисс… п-пожалуйста, не надо, я н-не нарочно, — его язык заплетался, а зрачки были большими, как чашка из-под кофе. Пару раз Силко привозил этот чудесный напиток из Ионии. Эти слова не убедили Джинкс. Она нахмурила брови, провернула дуло по его коже и начала медленно нажимать на спусковой крючок. — Пожалуйста, не убивайте меня! Моя сестра недавно умерла и…и… мне так больно. Это, — он перевёл взгляд на свою исколотую руку. — Это единственное, что помогает мне справиться с болью сейчас. — Сестра? — глаза Джинкс изумлённо распахнулись. Сестра… Вай, Вай, Вай, Вай... Перед ней непроизвольно пронеслись самые болезненные воспоминания. — Ты мое проклятие! — кричала разововолосая девушка, чьё лицо исказила страшная гримаса. Вместо её серых глаз Джинкс видела два больших креста. Они наложились на подрагивающие веки светлой макушки. Их голоса смещались в один невероятно громкий гогот. — Зачем ты это сделала?! П-пожалуйста, не надо, я больше никогда не возьму никакое имущество господина Силко. Силко, Силко… СилкоСилко. ПочемутытакпоступаешьсомнойСилко?! Потомучтотымоёпроклятие!— Джинкс отчаянно закричала, она не могла больше переносить этого. Слишком ярко. Слишком больно. Её палец инстинктивно сжал спусковой крючок до предела и отпустил его также резко. Бах! И сизый дым снова танцевал вокруг её лица. Чужая кровь окропила щёку, плечо, топ, торс, даже штаны. — Я… — мужчина безвольно открыл рот, пытаясь что-то отчаянно сказать, пока сознание медленно покидало его. Оно поскорее хотело присоединиться к весёлому танцу дыма. — Что за…? — выстрел и чужая кровь на своей коже будто пробудили её от беспокойного сна. Джинкс выронила пушку, увидев, как наёмник отчаянно пытался заткнуть шею руками, которые уже были по локти в крови. Да, она хотела сделать это. Но не так. Не промахнувшись. — Я…, — всё пытались сказать его побелевшие губы. Мужчина страшно хрипел, из последних сил стараясь заткнуть кровь, хлещущую из рваной раны в шее. Из подсобки раздался ещё один выстрел. Теперь Джинкс не промахнулась, и пробитая насквозь голова покорно опустилась на его бездыханную грудь. Девушка схватилась за голову, прислонилась спиной к соседней стене и медленно скатилась по ней на пол. Она будто находилась не здесь. Мысли судорожно скакали с одной на другую и никакая из них не стремилась улучшить её состояние. Она грязная. Она бесполезная. Она проклятие. Она Джинкс. И никто больше не сможет любить её. Даже Силко больше не любит её. От этой боли хотелось спрятаться, выпрыгнуть из своего тела. Но проблема была в том, что как бы далеко жилистые ноги не унесли её, от своей головы она не могла убежать. — Ты посмотри, какая красивая картина, — она снова услышала голос Майло неподалёку. Он будто подкрадывался из дальнего угла комнаты, где теперь лежало окровавленное тело наёмника. — Красный, розовый. Прямо как волосы Вай. Ты помнишь, что она сказала тебе перед тем, как бросить? Джинкс вскочила и кинула старой лампочкой, которая валялась возле неё, в голову Майло. Призрак лишь рассмеялся. — Брось, Паудер, меня такими фокусами не проймёшь, — его лицо внезапно появилось прямо рядом с Джинкс. Эти глаза. Два голубых креста. Каждый раз, когда он возникал так близко, ей казалось, что сейчас огромные острые зубы вонзятся ей в плоть и вырвут кусок. Если бы это успокоило Майло на пару дней, она бы даже была не против. У Синджеда ведь наверняка есть какое-то лекарство от… — У меня уже давно другое имя! — выкрикнула Джинкс, и Майло на мгновение отстранился. — И оно тебе очень идёт, Проклятие. Окончательно потеряв самообладание, Джинкс подбежала к окровавленному трупу. Куда он прятал эти чёртовы колбы? Силко тысячу раз говорил ей — никогда в жизни не принимать мерцание. Это опасно. И раньше девушке не особо хотелось пробовать его. Она слишком часто видела губительные последствия шиммера. А ещё ей хватало и своей больной головы, чтобы пребывать в изменённом состоянии сознания. Дополнительной стимуляции для этого не требовалось. Но сейчас ей нужно было сделать что-то. Что угодно, лишь бы всё это поскорее закончилось. Длинные пальцы вслепую нащупали сосуд со светящейся жидкостью. Джинкс зубами вытянула деревянную пробку, выплюнула её куда-то в сторону недвижимых ног и, приложив стекло к губам, выпила содержимое в один глоток. Следом пошла вторая колба, и ещё, и ещё, и ещё…