Мерцание

Силко снова толкнулся в свою руку, закусывая нижнюю губу. Он видит Джинкс. Её запах. Нежная кожа. Она накрывает его тонкие губы своими. Так порывисто и жадно, как умеет только она. Оттягивает короткие чёрные волосы на затылке, льнёт к нему всем телом. Он чувствовал себя отвратительно каждый раз, когда дрочил, представляя это. Будто мальчишка, который впервые влюбился и видит перед сном, как проведёт следующую ночь с возлюбленной. Ладонь быстро прошла по знакомому пути: вверх-вниз, вверх-вниз. Силко чувствовал, что скоро закончит. Образы были слишком болезненно-яркими.    Он опрокидывает её на свой огромный рабочий стол, сбрасывая на пол все бумаги и письменные принадлежности. Целует её везде, до чего только может дотянуться. Шея, ключицы, плечи, грудь. Стягивает бриджи и нижнее бельё. Разводит её прекрасные, длинные ноги. Доводит её языком, ловит каждый сладкий стон. А после того, как она прерывисто дышит и произносит его имя, они занимаются любовью. Силко закинул голову назад, ещё раз проведя по стволу члена и, тихо простонав, закончил. Он излился в раковину в своей ванной комнате. Дыхание спёрло. Несколько сладких мгновений он пребывал в плену телесных наслаждений, прежде чем стыд, злость и вина снова поглотили его. Весь этот порочный круг повторялся уже несколько недель. Мужчина не знал точно, когда именно всё началось. Когда он стал видеть в Джинкс не раненого ребёнка, которого он приютил, искажённое и более болезненное отражение своих собственных травм. Не подростка, сбегающего из дома, а затем возвращающегося, чтобы поплакать у него на плече и поделиться тем, что тревожит. А прекрасную девушку, которую он любил и хотел больше всего на свете. Возможно, весь этот процесс запустился гораздо раньше, чем изменения стало невозможно игнорировать. Просто его психика до последнего не замечала этого, стараясь закрыть доступ к новым, но таким сильным чувствам. Силко поднял затуманенный взгляд в зеркало напротив. Всё, что он чувствовал, — это отвращение. Из стекла на него смотрел монстр. Изуродованное лицо — почти отсутствующее верхнее веко, из-за которого его чёрный глаз не закрывался до конца даже ночью, и он часто ходил к Синджеду за каплями от сухости. Глубокие шрамы на выжженной коже. Как ни старайся, со временем они не станут светлее. Рассечённая верхняя губа, седые волосы на висках. Разве Джинкс может его любить? Его? Силко клацкнул зубами, стараясь прогнать от себя эти мысли. Иногда девушка нежно проводила пальцами по его повреждённой щеке и говорила, что он красивый. Но мужчине всегда было сложно в это поверить. Возможно, он действительно был красивым в глазах Джинкс. Но ещё в её глазах мелькали монструозные призраки прошлого. Так что Джинкс была сомнительным эстетическим мерилом. К тому же, наверняка, у неё уже была первая влюблённость, поцелуй, секс с каким-нибудь молодым заунитом (или не дай бог пилтошкой). Просто она не рассказывала ему об этом, посчитав, что знать Силко о таких вещах вовсе необязательно. Эти мысли, появляясь в его голове, всегда доставляли особую, извращённую боль. Если бы не нежелание заставлять кого-то убираться в ванной, он бы разбил это чёртово зеркало. Да вообще все зеркала в «Капле». Давно нужно было это сделать. Силко вошёл в кабинет, пытаясь вернуть привычное самообладание. Мужчине не хотелось, чтобы кто-то видел его растерянность и тревогу. Расположившись в кресле, он потянулся к бумагам, чтобы найти нужный договор, как внезапно на его стол плюхнулась синеволосая бестия. — Джинкс? — Силко был взволнован её внезапным появлением. — Как всё прошло? — О, Силли, все прошло… просто незабываемо, — все её слова были пропитаны ядом. Мужчина не успел осмотреть её, чтобы убедиться, что всё в порядке, как почувствовал чужой вес на своих коленях. Джинкс буквально впечатала его в кресло, резко схватив за шею. Шея — такое уязвимое место. Нажми немного сильнее, передави сонную артерию и можно начинать отсчитывать секунды до того, как всё закончится. Силко хорошо помнил огромные пальцы Вандера на своём кадыке, как темнело в глазах и казалось, что голова от давления лопнет. Помнил тёмно-фиолетовые синяки на своей бледной коже. Будто он дешёвая шлюха из «АА», которой попался клиент, любящий пожёстче. И боль, боль, боль, бесконечную боль внутри. После пережитого он действительно считал, что если кто-то ещё раз посмеет прикоснуться к его шее, он прирежет бедолагу на месте. Но Джинкс можно всё. Он даже не вздрогнул, когда его кадык почти любовно обхватили её пальцы. Возможно, он был бы даже рад умереть от её рук. Это была бы самая правильная смерть. — Нам нужно поговорить, — процедила подрывательница. Силко нервно сглотнул. От неё пахло чем-то необычным. Он чувствовал знакомый запах пороха, сладостей, привезенных ей из Ионни, и… металлические нотки крови? Затем его взгляд переместился на её топ и плечи, покрытые уже подсохшими багровыми пятнами. — Джинкс, что случилось? — голос барона вмиг стал серьёзным и жёстким. — Ммм, чудесный вопрос! Я как раз хотела задать его тебе. Её взгляд был наполнен яростью. Будто еду для голодной собаки выкинули в ядовитую реку прямо перед её носом. — Я не понимаю, о чём ты, — он накрыл её руку своей, пытаясь отстранить, перехватить контроль. Но с виду довольное хрупкое девичье тело стало невероятно сильным. — Знаешь, мне надоели эти игры, — Джинкс приблизилась к его лицу вплотную. Просто до неприличия. И вдруг Силко заметил в глазах девушки розовые всплески. — Думаешь, я не вижу, как ты бегаешь от меня? Ты послал меня на абсолютно бесполезное задание, где твои люди всё прекрасно сделали бы и без меня. Это всё, чтобы реже видеть меня, да?! — её голос вмиг надломился. — Я настолько тебе противна, что ты готов сплавить меня куда угодно, лишь бы я меньше мельтешила перед твоими глазами? Я, бесполезная, сумасшедшая сука Силко! — она выплюнула ему эту фразу в лицо. На днях, выходя из бара, девушка услышала, как пара охранников говорили так про неё. Дело было не только в Майло. — Вовсе нет, — он порывисто накрыл её щеку своими пальцами, увидев, как к голубым глазам с розовыми вкраплениями подступали слёзы. Внутри него было так много смешанных чувств — он ненавидел себя за то, что причиняет своей девочке так много боли. Он злился на Джинкс за то, что она употребила мерцание. Он был ужасно напуган из-за этих бордовых пятен, понимая, что-то пошло совсем не так. И он знал, что лично пристрелит тех упырей, от которых она услышала эти мерзкие слова. — Я не избегаю тебя. «Ложь, ложь, ложь», — неслось бронепоездом в голове Джинкс. — Ты самое дорогое, что у меня есть. «Ложьложьложьложь!», — поезд скрывался в паре. — Джинкс, что случилось на складе? Почему на тебе кровь? Кто это сделал? — его рука плавно сместилась на её подбородок, немного опуская его вниз. Так, чтобы её намокшие глаза смотрели прямо в его — один бирюзовый, второй — ненавидимый, чёрный. Дыхание Джинкс перехватило. Ей хотелось верить ему, но она не могла. Её гнев резко сменился на чувство полной уязвимости и желание найти защиту и утешение. — Я не знаю… просто мне было так больно…, — она рывком потянулась к нему, внезапно уткнувшись носом в шею. Силко чувствовал её слёзы своей кожей. Как губы едва касались воротника рубашки, а руки нервно зарывались в чёрные волосы. Силко рвано выдохнул. Её касания были невинными, но такими запредельно тяжелыми. Он чувствовал, как она льнёт к нему всем телом, всем своим существом. Как сильно вцепилась в него, то стараясь причинить боль, то тут же ослабевая хватку, будто на мгновение приходя в себя. Мужчина нежно обнял Джинкс в ответ. Его злость, как и её, немного притупилась. И хотя им предстоял тяжёлый разговор, сейчас ему нужно было успокоить её. — Я просто хочу, чтобы ты любил меня, — буркнула Джинкс, ведя вздернутым носом вверх по его щеке. Силко передернуло. Раньше она никогда не делала ничего подобного, и он не понимал, почему всё происходит сейчас, зачем, а главное — что делать ему? Он понимал только то, что она не в себе. И как только их разговор вернётся в более нормальное русло, он будет держать себя в руках до последнего, чтобы не наорать на его любимую девочку. Его любимую Джинкс, которая подвергла себя такой опасности. — И я люблю тебя, детка, ты не должна сомневаться в этом, — он погладил её по волосам, вкладывая в эти слова самые безобидные чувства. Он часто говорил ей об этом. Но, как и сейчас, эта фраза никогда не звучала в романтическом контексте. Мужчина мягко попытался отстранить её от себя. Чтобы расстояние между их лицами было хотя бы минимально приличным. — Я уже давно не ребёнок! — выдала девушка так отчаянно-искренне и порывисто накрыла его сухие губы своими. Ноготки снова впились в чёрные волосы. А её бёдра болезненно крепко обхватили его ноги. Она так давно хотела сделать это. И ей так не хватало на это смелости. Джинкс боялась, что Силко отвергнет её, посчитав, что она окончательно сошла с ума. По телу Силко бегали предательски-крепкие мурашки. Это всё сон? Это его накачали шиммером, а не Джинкс? Она сидит на его коленях не ощенившимся напуганным существом, а так? Так, как он долгое время и не позволял себе представить? Ему нечем дышать, её запах повсюду, её руки повсюду. Её губы — мягкие, покусанные, ищущие ответа от него. «Разве это не то, чего ты так давно хотел?», — говорил ему голодный Силко, властный Силко, одержимый Джинкс Силко. — «Она прекрасна, она давно выросла, и ты давно любишь её не как ребёнка. Она сама целует тебя. В чем проблема? Почему ты застыл?». «Она не в себе, она не отдаёт отчёт своим действиям. Она бы никогда не сделала этого, если бы не чёртов шиммер. Люди под ним и не такое творят. Не нужно было посылать её туда. Там с ней случилось что-то плохое, и виноват в этом только я. Чёртов кусок говна». Силко резко отстранился от Джинкс, подрываясь с кресла и буквально скидывая её с себя. — Джинкс, не надо… Ты не в себе, — его дрожащий голос постепенно приобретал жёсткие нотки. - Кто накачал тебя?! Просто назови имя, и я убью его. — Что…? — её мир медленно рушился, рассыпаясь на сотни фрагментов. Это не его кабинет. Это сломанный паззл. Перед глазами всё поплыло. От слёз ли это или действие шиммера постепенно спадало. Она не видела Силко, только слышала его голос. Он злился. Он оттолкнул её. Она такая дура. — Ты действительно думала, что это сработает? Ты просто покрутишь жопой перед ним, поцелуешь свой аленький цветочек в его аленький глазик и всё? — в один из выпавших фрагментов этого кислотного паззла ворвался крестовидный глаз Майло. — Бедная дурочка Паудер… — Замолчи! — девушка схватилась за голову. К горлу внезапно подступала тошнота, а ноги предательски отказывались держать её. — Джинкс… — Силко сделал шаг ей навстречу. Девушка почувствовала резкую боль в животе. В ушах гудело так, что она уже не слышала ни Майло, ни Силко. Мужчина видел, как из её губ потекла пена. Розоватые глаза закатились, ноги вмиг ослабли, а хрупкое тело начало падать на деревянный пол. Силко не понял, как оказался рядом с ней прежде, чем Джинкс ударилась бы головой о пол. Мужчина подхватил её, судорожно тряся за плечи. — Джинкс! Джинкс! — он потряс плечи в веснушках сильнее, будто стараясь скинуть их вниз, и снова не увидел реакции. Здоровый глаз Силко округлился от ужаса. Сколько шиммера она приняла? Он видел такое всего несколько раз при хорошей передозировке. — Босс, Ренни хочет встретиться завтра. Пишет, что это срочно, — Севика распахнула дверь в его кабинет, перечитывая письмо химбаронессы. — Что тут происходит? — наконец-то женщина оторвала взгляд от бумаги с чёрной восковой печатью, увидев бессознательное тело синеволосой девушки на ковре и абсолютно потерянного Силко, нависшего над ней. Он, будто не слышав вопроса, быстро подхватил девушку на руки и направился вниз по лестнице. — Это я хотел спросить у тебя! — процедил Силко сквозь зубы. — Кажется, кто-то накачал её шиммером из новой партии, она потеряла сознание и не приходит в себя. Я отнесу её к Синджеду, а ты выясни, что случилось, — его ноги стремительно преодолевали ступеньки, ведущие на первый этаж «Последней капли». — Свяжись с Ренни, скажи, что пока я занят и назначу встречу, как только смогу. — Мне пойти с вами? Отправить кого-то из ребят покрепче? — спросила Севика, едва поспевая за ним. — Я не такой немощный, как тебе кажется, — огрызнулся мужчина. В его лице Севика считала первородную ярость и не задавала больше никаких вопросов. — Я сказал, разберись, что случилось! — после этих слов Силко вылетел из «Капли», абсолютно не замечая удивлённых взглядов посетителей и головорезов, что сидели за баром. Всё, на чём было сосредоточено его внимание, — это быстрый шаг, почти переходящий на бег, и рваное дыхание Джинкс на своей груди.