Mavericks

Эвтида

Приехав утром вторника в участок, я обнаружила лишь Бена, копавшегося в бумагах. По началу мне показалось, что я оказалась в параллельном измерении, потому что трудно было поверить в то, что в общем кабинете, наконец, порядок. Сшитые дела были пронумерованы и занесены в список, а затем распределены по секциям для удобства поиска, на столах было абсолютное ничего! В буквальном смысле ни единой соринки, лишь канцелярия, и та была в органайзерах. И откуда они? — Что здесь произошло? — ошарашено смотрю на Бена, разводя руками в стороны. Он поднимает на меня уставший взгляд карих глаз и поджимает губы. — Тайфун прошелся, Эва. — Тайфун по имени Амен Армстронг смел всё на своем пути? — хихикаю и провожу пальцами по столешнице, которая еще пару дней назад была испачкана липкими пятнами от кофе. — Именно. В буквальном смысле смёл. — Я вопросительно посмотрела на полицейского, выжидая подробности, — Заявился вчера в участок и застал Эммета с Уилом за завтраком. Судя по разговорам, у него было мало времени, а хорошее настроение вообще отсутствовало, Армстронг не нашел переданное нам дело по Джейн Доу, поэтому все материалы оказались на полу вместе с едой. Я приехал уже тогда, когда он обозначал парням дэдлайн, вычищая дорожку к выходу ногой. — С этим ненормальным у вас одни проблемы будут, Бен. С другой стороны…когда-то же ваши мужики должны были навести здесь порядок? Усатый мужчина хмыкает и проходится кончиками пальцев по линии подбородка, почесывая однодневную щетину. Ему сказать на это нечего, а вот я рада порядку, пусть для него и потребовался гнев Амена. — Кстати, где он? — Не отчитывался. Но если взял дело неопознанной, то наверняка отправился в Сан-Хосе. Слова шерифа разрядом ударяют в мозг, заставляя его шестеренки сдвинуться, запуская механизм. Поехал без меня? Какого хрена он делает? Я достаю телефон и пишу ему смс, поглядывая на шерифа. EvaDavis: И почему ты поехал без меня? Мне есть, в чем порыться! Он отвечает на моё сообщение так, будто от мухи отмахивается. @AArm: Я занят, Эвтида. — Да чтоб тебя! — Поддаюсь вспышке гнева и бью кулаком по столешнице, привлекая внимание Бена. — Занят он…а я приехала просто в макулатуре покопаться? Усатый откладывает бумаги и бросает на меня гневливый взгляд. Знаю, без подобной волокиты невозможно обойтись даже в век цифровых технологий, но моя основная задача заключается в другой работе, которой Амен великодушно меня лишил. Этот и следующий день я погрузилась в работу, пытаясь сопоставить изъятые мной вещ.доки с мест преступлений, но для полной картины мне были необходимы улики, собранные на месте обнаружения Джейн Доу, которые все еще хранились в Сан-Хосе, включая план местности и фото. Не желая мириться с обстоятельствами, после отдела я поехала к Ливию, зная, что застану его на рабочем месте. Пеллийский был занудой, но его навыки нетворкинга всегда меня восхищали: я не успела доехать до больницы, как он уже прислал мне на почту копию-скан результатов вскрытия Джейн Доу, а так же фото нанесенных ей увечий с пояснениями. Когда я припарковалась, у огромного здания меня уже ждал друг, но в его глазах радость встречи медленно угасала, сменяясь ужасом, когда я понеслась сломя голову к нему и бросилась на шею, обхватывая ногами тело в кипельно-белом медицинском одеянии. — Эва! Мне еще пять часов до окончания смены, слезь, пока не испачкала костюм! — И не подумаю! — я уткнулась ему носом в щеку и стала клевать его, подобно курице, — Спасибо! Спасибо! Спасибо! Ты просто лучший мужчина в моей жизни! — Боги, что за девчонка неугомонная…— лучезарная улыбка друга вклинилась в злополучный день, успешно прогоняя плохое настроение, и я наконец разомкнула тиски, ставя ноги на землю. — Почему сама не смогла поехать, ты же не любишь эти дистанционные решения вопросов? — Ууу, не спрашивай. Мой новый босс, — изображаю пальцами кавычки, произнося последнее слово, — изволил свалить в мой выходной в Сан-Хосе без меня. По правде говоря, выходным вчерашний день и назвать нельзя. — А что такое, трудно без своего блондинчика? — Ливий прыскает в кулак и принимается играть бровями, быстро двигая ими вверх-вниз. — Его общество в действительности не помешало бы. Вчера я ездила на Оушен бич и упала с доски…— Ливий хватает мои плечи и осматривает меня с ног до головы, — Упала с доски, когда увидела Аша. — Что?! Аш в Сан-Франциско? Быть того не может! Вы говорили? — Нет. Мне так показалось. Когда меня вытащили из воды, его и след простыл. Я вкратце поделилась подробностями моего спасения и тем, почему, как мне кажется, я не увидела Аша после. Ливий сослался на испытываемый мною стресс и отсутствие здорового сна, которые влияют на восприятие организмом действительности. По его мнению, мозг рисует самые потаенные страхи, когда состояние человека нестабильно, и на самом деле мне просто нужен отдых. Мы выпили кофе, обсудили мою встречу с Исманом и то, каким нелюдимым он стал. По количеству сплетен Ливий мог уступить только Дие, которая, кстати, так и не перезвонила мне. Вечер встречала с несколькими чашками кофе, ноутбуком и разбросанными бумажками по периметру гостиной. Меня просто распирало от несправедливости этого белобрысого мужлана, возомнившего себя богом. Или кто там еще распоряжается людскими судьбами? Не важно. В бога я не верю и судьбу свою вверять Армстронгу не собираюсь, поэтому отправляю еще несколько гневливых смс после того, как он оставил мои звонки без ответа, и ложусь спать. Из-под сонной пелены меня вырывает характерный щелчок, раздавшийся в двери. Ручка опускается и кто-то тихо переступает порог в мою квартиру, звуки медленно приближающихся шагов доносятся до барабанных перепонок и растворяются, не оставляя после себя ни тревоги, ни страха. Я лежу лицом к окну, разглядывая многочисленные звезды, разбросанные на тёмном покрывале ночи. К телу прижимается другое, теплое и большое, я чувствую жар от кожи мужчины, расположившегося сзади меня, и вдыхаю запах, сводящий с ума. Аромат дорогого парфюма и кожи будоражат, заставляя ластиться и вжиматься ягодицами сильнее, ощущая стремительно твердеющую плоть через ткань одежды. Я не оборачиваюсь, не желая прогонять эту ауру таинственности, но у мужчины свои планы. Он кладет ладонь на мою шею, мягко сжимая и запрокидывая голову так, чтобы открыть себе бóльший участок для поцелуев, которые пробираются под кожу, всё сильнее распаляя меня. Не в силах больше играть в эту игру, оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с холодными голубыми глазами… 5:55. Пытаюсь ухватиться за иллюзию, балансируя между сном и бодрствованием. Понимаю, что гипнагогия сделала свое дело, ощущая свою руку под кружевной тканью белья. Но мне так хотелось бы, чтобы на её месте была другая. Моргаю. Еще раз. Обхватываю себя за плечи и ёжусь от дуновения из приоткрытого окна. Написать манифест девственницы мне не светит, но и мысли об Армстронге не выкинуть из головы просто так. Особенно после того, как он дал мне выходной, а сам поехал решать важные вопросы без меня, нагло игнорируя мои звонки и сообщения. Особенно после того, что между нами было. Оправдания самой себя не входили в мои планы, но я упорно это делаю, потому что не хочу признавать факт того, что этот чертильник настолько хорош собой. Прохладная вода смывает с меня остатки сна, и я ударяюсь о более важные, но не менее бредовые мысли. Мне нужно самой поехать в Сан-Хосе и показать Амену Армстронгу, что я не только не собираюсь его избегать, но и способна держаться профессионально рядом с ним. Формально он мне не начальник, а это значит, что я вольна самостоятельно принимать решения относительно этапов в своей работе. Укладываю волосы с пробором посередине, перекидывая равно разделенные части на грудь, надеваю самую узкую юбку-карандаш, которая у меня есть, корсетный топ и жакет. Тотал блэк еще никогда не выглядел на мне так изумительно, как сегодня, ведь главный козырь женщины — уверенность в себе. И в завтрашнем дне, если повезет и она не свяжется с абьюзером. Уже на выезде из Сан-Франциско замечаю знакомую черную BMW пятой серии с номерами «001ARM» и у меня не остается никаких сомнений в том, что это Амен. Интересно, как скоро в нашем городе с его дорогущих колес снимут диски? Доезжаю до первого разворота и давлю на газ, переводя селектор в положение спорт-режима. Тягаться с его лошадкой было бы сложно, если бы мне приходилось за ним гнаться, но ведь это не погоня. Я бы назвала это актом милосердия с моей стороны, в конце концов, ему жутко повезло, что я не приехала за материалами дела самостоятельно. В противном случае каждый сотрудник лишился бы обеда, наблюдая за шоу, которое я планировала устроить. Хихикаю от собственных мыслей и выжимаю педаль до пола, стремительно сокращая расстояние между нашими машинами. Если бы однажды мне довелось хотя бы раз так прокатить мать — она бы отсушила себе кисти рук, цепляясь за сиденье, а вот папу, скорее всего, это раззадорило. Жаль, что я этого уже не узнаю. Мои родители прожили вместе двадцать семь лет. Трудно представить, кто еще отважился бы на брак с мамой: приторно-учтивая, во всём правильная, составляющая списки для всего, включая покупки в магазине и, что самое интересное — она всегда им следовала, так было и в жизни. Папа был для нее, что говорится, глотком свежего воздуха, пусть иногда и выводящим из себя. Ладно, не иногда. Мать не упускала возможности тыкнуть носом папу в его ошибки. Слушая упрёки от нее, я пришла к еще одной аксиоме под номером шесть: человек ежедневно ошибается, ошибался и будет ошибаться, это более, чем нормально. Вопрос лишь в том, готов ли ты подать ему руку, когда он вновь оступится? Заехав в город, добраться до машины Армстронга становится проблематично, я моргаю дальним светом, но он лишь прошмыгивает из полосы в полосу, скрываясь. Игра затягивается, и мы уже летим по прямой девятнадцатой авеню, наплевав на скоростной режим. Красный индикатор на светофоре дает мне возможность поравняться с объектом моей небольшой шалости, я останавливаюсь и опускаю стекло, хитро поглядывая на блондина. Его лицо абсолютно не читаемо, и я не могу понять, как можно жить с эмоциональным диапазоном, как у камушка. Он пытается заткнуть меня за пояс, напомнив о документах, но благодаря Бену я сменила их еще вчера. Мне не хотелось этого делать по ряду причин, но жить в страхе за то, что меня найдет Аш, не хотелось еще больше. Когда-то через связи его отца мне удалось вернуть себе права после серьезного ДТП, в котором я невольно оказалась, одной из причин стали крысы, которые обязательно донесли бы моему бывшему о смене фамилии. И если так, я предпочла бы отсидеть, нежели снова наткнуться на красноволосого ублюдка. Так было раньше, теперь я предпочту наткнуться на него, чем каждый день находиться гребаные двадцать минут в замкнутом пространстве с Аменом и терять самообладание от его запаха. Уже потеряла. — Привет, Армстронг. Права я заменила, чтобы поехать за тобой в Сан-Хосе и надрать тебе задницу за игнор! Пытаюсь съязвить в своем стиле, но получаю пулю в лоб: — Если ты хочешь надрать мне задницу, как своему боссу, Эвтида, то советую прикусить язык и соблюдать субординацию. Это напускная серьезность или он действительно собрался перейти на официоз? В его тоне не было ни капли шутки или издевки, лишь холодная констатация факта, на который мне нечего сказать. Загорается зеленый, и Амен рвет с места, разгоняясь до сотки, меньше, чем за пять секунд. Мне остается надеяться, что он получит ошеломительное количество штрафов и не расплатится до конца жизни, потому что теряю его, пытаясь догнать. Оставляю эту бредовую идею и паркуюсь у кофейни, набирая номер Дии. Она работает дистанционно и иногда может себе позволить оторваться от ноутбука. Тем более, что свой ответный звонок моя подруга просрочила, так что я намерена оштрафовать её на полчаса и чашку кофе. — Привет, Дия. Занята? Меньше, чем через пятнадцать минут, я уже опускаю ручку, входя в её квартиру. — Боже! Как теперь это развидеть? — передо мной стоит Тизиан в одном полотенце и до ужаса пошлых розовых тапочках, глупо улыбаясь. — Держи эту набедренную повязку крепче, парень, иначе я ослепну. — Привет, подружка Амена. Извини, мы не думали, что ты так быстро. Мы! Мы? Я только сейчас вспоминаю, что нахожусь у Дии в квартире. И он тоже! Посреди рабочего дня? — Я ему не подружка. И оденься ради бога! Тизиан удаляется и его сменяет Дия: кудрявые волосы выбились из высокого хвоста, потекшая тушь и опухшие алые губы. Все в ее внешнем виде выдавало счастливую женщину. — Привет, милая! Я и забыла, какая ты пунктуальная, — она хихикает и обнимает меня. Потянувшись к уху, еле слышно говорит, чтобы не услышал любовник, — он просто потрясающий, Эва! Хмыкаю и склоняю голову набок, вновь проходясь взглядом по подруге. Я готова хоть каждый день наблюдать это зрелище, лишь бы моя девочка была счастлива. Её дружок возвращается одетый, что не может не радовать, и встает к плите, ставя на огонь медную турку с перемолотым наркотиком. Я сажусь на стул и обращаюсь к подруге: — Дия, ты решила наконец начать пить настоящий кофе? — О, нет, турку купил Тизиан, потому что считает растворимый кофе отравой. Карие глаза смотрят на мужчину из-под густых ресниц, линия губ изогнута в нежной улыбке, и все в виде кудряшки кричит о том, что она влюбилась. А какой мужчина будет делать что-то из добрых побуждений? Лишь тот, кто разделяет чувства своей партнерши. Дия — самый нежный цветочек из всех, что я когда-либо видела, немного извращенный, но от этого не менее прекрасный. Она всегда была очень влюбчива, и отношения для нее были как модный аксессуар. Но здесь, похоже, все несколько серьезнее. Кучерявый громила ставит три чашки на стол и разрезает круассаны вдоль, начиняя их семгой с творожным сыром и овощами, его движения механически точные, как будто он делал это не менее тысячи раз. Значит ли это, что Тизиан тоже не был в серьезных отношениях, от того и научился, или просто хозяйственный? Ему же лет тридцать, если до сих пор не женат, то у меня еще больше вопросов… В любом случае, если кудряшка надумает обидеть мою девочку, я схвачу его за яйца и повяжу вокруг шеи. Думая об этом невольно улыбаюсь, чем привлекаю внимание подруги: — Та-а-к, чем же ты занималась вчера? — она опережает мой вопрос об отсутствии ответного звонка и парирует, — Извини, я не позвонила, Тизиан попросил провести время наедине в мой день рождения. — Дия, а причем здесь вчерашний день? Твой день рождения должен быть…— я поднимаю на нее виноватый взгляд и тапаю по экрану часов, выводя их из спящего режима и убеждаясь в том, что вчера было двадцатое октября. — Черт возьми, Дия! Прости, прости меня, пожалуйста! Я цепляюсь за ее запястья и молю о прощении, пока она строит обиженный вид. Я ужасная подруга, погрязшая в работе и личных делах. Брови смыкаются в переносице и пытаюсь сделать щенячьи глазки настолько щенячьими, насколько это вообще возможно. Дия хохочет и кладет свои ладони поверх моих, слегка сжимая. — Хватит тебе, я все понимаю. Тем более, вчера нам было не до поздравлений, — она бросает томный взгляд на своего любовника и возвращает внимание ко мне, — сегодня мы идем праздновать в итальянский ресторан. Если хочешь исправить положение, к семи часам я тебя буду ждать в «Sapitaliano», наш столик в углу справа. Но имей ввиду, через неделю тебе не отвертеться от вечеринки! Двадцать пять лишь раз в жизни! Выдыхаю, понимая, что легко отделалась.

***

Мы пересеклись с Ливием и вошли в здание вместе, я налетела на него за то, что он не напомнил мне о дне рождения подруги, но быстро успокоилась, увлеченная антуражем внутри. Ресторан полностью отражал направленность кухни: средиземноморские мотивы с элементами декора в виде веток оливы, виноградных лоз, изображениями растений, из которых делают пряности и специи. Мозаичный пол, витражи на окнах и перегородках между столиками, на вышитых скатертях которых уже стояли кашпо в виде бюстов Давида Микеланджело. Я взяла друга под руку и мы прошли по одному из просторных залов, двигаясь вглубь заведения. Полная посадка говорила о том, что ресторан очень востребован и наверняка не только из-за эстетики. Живот предательски заурчал, и я бы даже отвлеклась на него, если бы не увидела каменное изваяние мужчины, сидящего за нашим столиком. — Какого черта он здесь делает? — я тычу пальцем, и Ливий меня одергивает, потому что это неприлично. Но неприличным я считаю нахождение Армстронга здесь и его бесподобный внешний вид. Мы подходим к столику и Амен одаривает меня скучающим взглядом голубых глыб. — Здравствуйте, мисс Дэвис. Ливий. — он протягивает руку мужчине для рукопожатия, больше не глядя в мою сторону. И кем он себя возомнил? Я демонстративно сажусь возле него, откидываясь на спинку дивана и закидываю ногу на ногу, демонстрируя еле заметную резинку чулок, и сразу же поправляю юбку. Кто я такая, чтобы не привлечь внимание этого самоуверенного кретина? Через несколько минут приехали Дия с Тизианом и разместились за столом. Вечер перестал быть томным, когда все поели, выпили по паре бокалов вина и начали подшучивать друг над другом, так, будто знакомы по меньшей мере лет десять. — По школе я был парнем хоть куда, — Тизиан хвастает своими успехами в спорте и романтических похождениях, и Ливий не может удержаться, не пошутив: — «Парень хоть куда» — это бисексуал или как? — Или как. Амен хмыкает, приподнимая лишь один уголок губ. Этот зануда потакает моему зануде-патологоанатому, поддерживая шуточки над Тизом. Дия демонстративно дует губки, а я делаю глоток вина и боковым зрением перевожу взгляд на Армстронга, пытаясь словить его в ответ. Ничего не выходит и мне приходится сбросить туфлю под столом, невзначай задевая его ногу своей, пока остальные заняты беседой на незамысловатые темы. Голубые глаза, наконец, переводят взгляд на меня. Мужчина кладет свою руку мне на бедро, я сбрасываю её и меняю положение ног, но его пальцы снова возвращаются на исходную и сжимают до сладкой боли. «Я не занимаюсь любовью». Да, черт тебя дери, ты трахаешься и весьма умело! Друзья теряются в текстурах, и остаемся лишь мы вдвоем, вступившие в немую конфронтацию. Крепкая хватка сменяется поглаживаниями с внутренней стороны бедра, но взглядом Амен по прежнему разрывает меня на части. Хочется наброситься на него в ответ, сжать каменные бицепсы, искусать белую кожу до красных отметин, не оставляя живого места. — Так-так, — до боли знакомый голос эхом отражается в моей черепной коробке, болезненно пульсируя, — Дия, Ливий, — появившийся из неоткуда Аш переводит хищный взгляд на меня, выгибая бровь, — Эвтида… Вот так встреча! А это ваши новые друзья? — Я моргаю раз триста в надежде на то, что это галлюцинации. Огненно красные волосы, строгий костюм в тонкую полоску синего цвета, галстук и леопардового принта прищепка на нем, выполненная из комбинации белого и красного золота. Ничего не поменялось. Экс-бойфренд по-прежнему бросает вызов кровавому океану бизнеса своим видом и напыщенным акулам, плавающим в нем. — Присаживайся, друг, — Тизиан указывает на стол у стоящего рядом столика и улыбается во все тридцать два. Ну что за кретин простодушный! — О нет, — он берет оливку и бросает в рот, — я лишь поздороваться и забрать у вас свою конфетку на пару минут. — Друзья с недоверием переглядываются и Ливий бросает, в попытке спасти меня: — Не думаю, что это хорошая идея, Аш. Насколько я помню, у тебя запрет на приближение к Эве, и ты его уже нарушил. — И кто же мне запретил, ты? — хищный оскал врезается в Ливия, и тот замолкает. — Ну же, детка, не разбивай моё сердце, давай выйдем и поговорим? — Да ты ей всю жизнь разбил, Рэдклифф! Она не будет с тобой разговаривать, уходи! — Дия не выдерживает и поднимается из-за стола, обильно жестикулируя, но мой экс-бойфренд лишь усмехается, по прежнему глядя на меня. Словесная перепалка напрягла не только меня, Амен смерил красноволосого взглядом так, что казалось, сам воздух накалился до белой стали от этой идиотской ситуации. Аш выглядел безобидно до тех пор, пока мог совладать с эмоциями. Моя мама когда-то мечтала увидеть нас у алтаря и понянчить внуков, но мечты разбились вдребезги после того, что сделал её любимчик. Он снова обращается ко мне: — У нас есть незакрытый вопрос, детка, хватит ломаться и вылезай уже из-за стола. — Красноволосый проводит языком по верхнему ряду зубов, цокая, чем вызывает новый прилив отвращения. Взгляд Армстронга темнеет, и он встает следом за Дией, расправляя плечи и делая шаг вперёд, сокращая дистанцию. Я не могу процедить ни слова, а вот Рэдклифф быстро реагирует, не желая вовлекать в разговор незнакомца: — Друг, я не думаю, что тебе стоит в это вмешиваться. — Думать тебе мешает воспаленный мозг. Эвтида моя женщина. Если хочешь решить вопрос — делай это через меня или проваливай. Друг. Его женщина? Господи, пусть говорит, что угодно, лишь бы отвадить этого придурка подальше отсюда. Я уже не видела лица Амена, но сжатые кулаки подсказали мне, что он раздражен. Ой как раздражен. Хватаюсь за запястье мужчины и пытаюсь пригладить, успокоить, но брошенный через плечо взгляд сверху вниз погружает меня под толщу льда, и я вжимаюсь в спинку дивана, не в состоянии противостоять. Аш закидывает в рот очередную оливку и клацает зубами, поджав губы. — Ладно-ладно, Маркес, — поднимает руки ладонями вперёд и скалится, как шакал, — я хотел лишь наладить отношения. Извини. Не думал, что у такой, как ты, мог уже кто-то появиться. Ублюдок! Нормальная я! Нормальная! Он разворачивается на пятках и уходит, а Амен возвращается на место рядом со мной, вопросительно поглядывая на всех и желая услышать разъяснения по ситуации. Вечер испорчен молчанием, но появление бывшего говорит о том, что я не сумасшедшая и на пляже была не больная фантазия. К моему удивлению, Рэдклиф быстро сдался, хотя это и не предзнаменует ничего хорошего. Он никогда не извинялся, даже делая мне больно, всегда изворачивался и перекручивал ситуацию в свою сторону. Гад что-то задумал, и от этого легче не становится. В моей голове уже зреет мысль о переезде и смене работы, потому что даже частное предприятие, в котором я работаю, сможет предоставить всю информацию обо мне Ашу, если тот того захочет. Дрожь бьет все тело, и я упираюсь лицом в ладони, провожу ими по лбу и щекам, желая поскорее оказаться дома и смыть с себя липкий взгляд экс-бойфренда. Нет! Я не дам ему вернуться в мою жизнь, я не буду сбегать и прятаться, я не стану в очередной раз залезать в скорлупу и позволять изводить меня! — Э-э-э, знаете, у нас бронь была до девяти, я думаю, имеет смысл нам отправиться по домам. — Тизиан встает и привлекает Дию спиной к себе, поглаживая плечи. — Пожалуй. Может, подвезете Эву? Ей не стоит сегодня самой добираться до дома. Обеспокоенный Ливий смотрит на меня с сожалением, как будто это он испортил вечер и не нашей подруге, а мне. Терпеть не могу этот взгляд, но учитывая обстоятельства, ни шутить, ни отпираться мне не хочется. — Я отвезу. Армстронг поддерживает Ливия в его обеспокоенности или ему просто хочется в очередной раз завалить меня вопросами? В его машине сделать это будет куда проще, но впервые мне хочется оправдать себя, объяснить ситуацию. Ведь несколько дней назад мы переспали, а Аш заявился со словами о том, что я — его девушка. Прекрасный дуэт вышел: бывший-психопат в количестве: одна штука и агент-любовник. Трио выходит… Амена можно считать за двоих.

Амен

Я приехал в ресторан заранее и сел за забронированный Тизианом стол, с каждой минутой жалея, что вообще согласился. Это напоминало мне вписки к незнакомым людям в школьные времена, когда мы заваливались в чужой дом и напивались до потери сознания, только сейчас находиться в обществе малознакомых людей вызывает у меня менее приятные ощущения. Внутренние чертыхания вытесняет образ приближающейся брюнетки, тычущей в меня пальцем и её дружка, пытающегося убрать некультурный жест. Трудно не отметить, как хороша она в этой юбке и топе, глядя на такой наряд я мог бы сразу позвать Эвтиду замуж, если бы она не открывала свой рот, сочащийся колкостями. Но и это можно простить, если ядовитые речи будут сопровождаться характерными хлюпаниями, которые издавала Дэвис, сидя передо мной на коленях. Девушка плюхается рядом и закидывает ногу на ногу, взгляд невольно падает на резинку чулок. Какие бы титанические усилия я не прилагал к тому, чтобы не смотреть — не выходит. Запах девчонки пьянит, и остатки здравомыслия не могут вытеснить мысли о том, как я трахаю её в туалете, машине, в участке на столе или на балконе, вжимая её своим телом в остекление. Следом за ними входят Тиз со своей подружкой, одетые в одинаковом стиле, я ухмыляюсь и начинаю разглядывать Дию, пытаясь найти мешочек с яйцами моего друга, потому что видеть его таким счастливым мне еще не доводилось, а учитывая то, что на Тизиане надето, причиндалы свои он наверняка уже отдал. Шутки и подколы за столом кажутся уместными и я даже разделяю их с Ливием, который оказался достаточно забавным для того, чтобы я не уехал из ресторана в первые полчаса, как делал это почти всегда, находясь на торжестве. Биполярное расстройство Эвтиды обостряется, и она невзначай задевает меня ногой под столом, пытаясь привлечь внимание. Буравит взглядом, а потом теряется от любого моего движения, поэтому я решаю подсластить этот вечер, кладя свою ладонь на бедро, отодвигая ткань юбки. Получаю немой отказ, когда девчонка меняет положение ног, кладет поверх свою, маленькую ладошку, и пытается убрать мою, но прощупывающийся на её пальцах пульс говорит сам за себя. Я сжимаю внутреннюю часть девичьего бедра сильнее, поднимаюсь выше, а потом сменяю гнев на милость, скользя пальцами и поглаживая кожу. Дэвис сводит бедра плотнее и пытается дышать глубже, пока её друзья увлечены разговорами, в которые мы даже не вникаем. Интересная женщина. И для чего было все усложнять, когда ты так пылаешь от одних прикосновений? Все меняется, когда какой-то мудак сомнительной наружности вклинивается со своим приветствием, переходящим в перепалку с Ливием, а затем и Дией. Мне ничего не понятно, но стало очень занимательно после фраз: «забрать конфетку» и «запрет на приближение». Эвтида вжимается в кресло, находясь за мной, и я чувствую, с какой бешеной силой колотится ее сердце о ребра. Челюсть начинает ныть от плотно сомкнутых зубов, решаю прекратить ахинею и встаю, не обращая внимание на уже цепляющуюся за мою руку девушку. Подобные разговоры утомляют, а такие навязчивые, непосредственные, скользкие червяки не вызывают никаких эмоций, кроме раздражения. Он меня Другом назвал или послышалось? Даже мимолетно не хочется иметь ничего общего с человеком, застрявшем в пубертате, судя по его окрашенным в красный цвет волосам. — Думать тебе мешает воспаленный мозг. Эвтида моя женщина. Если хочешь решить вопрос — делай это через меня или проваливай. Друг. Мысленно даю пареньку со странным именем двадцать секунд на изложение своего вопроса, в противном случае я выволоку его за шкирку. Он меняется в лице и бросает напоследок, называя Эвтиду её уже не актуальной фамилией, что навевает вопрос о том, насколько они могли быть близки, и я снова ощущаю острую необходимость узнать, почему она все-таки стала Дэвис. Ливий с Дией обеспокоено смотрят на Эвтиду, не желая отпускать домой без сопровождения и окончательное решение принимается подавляющим большинством. Я сам отвезу её домой. Напуганная девчонка семенит спереди меня, направляясь к машине, и садится на пассажирское сиденье. Успокаивать я не умею, но в моем плей-листе есть кое-что из того, что я увидел на виниловых пластинках в квартире Эвы. Включаю Ludovico Einaudi — Una mattina и завожу мотор. Небо сегодня ясное, решаю отвлечь Дэвис от пережёвывания соплей и вместо дома направляюсь в сторону самой высокой природной точки этого гребаного городка, на гору Дэвидсон. Ее молчание смущает, и уже подумываю, что музыка лишь вгоняет в тоску. — Я могу переключить, если хочешь. — Не нужно, Эйнауди мой любимый композитор. Удивленно поглядываю на девушку, в голове никак не вяжется облик Эвы и её предпочтения в музыке, но я совру, если скажу, что мне это не нравится. Она отвернулась к окну, сбросив обувь и подобрав ноги под себя, обхватив колени руками. Дома сменялись другими, пока мы отдалялись от центра города, выезжая на Портола-Драйв. — Куда ты меня везешь? Дом в другой стороне. — Увидишь. — Я хочу домой, Амен! До-мой, понятно объясняю? — Я не спрашивал, чего ты хочешь. Мой невозмутимый тон дал понять, что требовать от меня что-то бесполезно. Дэвис поморщила нос и скрестила руки на груди, снова замолкнув, но не надолго. Все оставшееся время она пыталась выпытать, указывая на рандомные места по пути. Неужели никогда не была на этой горе? Поднявшись по асфальтированной дороге достаточно высоко, я заглушил мотор и повел Эвтиду выше по одной из троп, по которой можно подняться на самый верх, мимо памятника геноцида армянского народа. Чертыхаясь в проклятиях, она только сбила себе дыхание, и мне пришлось помогать ей, буквально тащить, держа за руку. Пусть сквернословит, свое наказание она получит завтра, когда проснется с ноющими мышцами в ногах. На горе уже не было людей и даже птицы не нарушали нашего единения, лишь густая растительность и гладь ночного неба с россыпью миллиардов звезд. Мы дошли до пика Дэвидсон, и Эва замерла, разглядывая открывающийся вид на город. — Боже… Это просто невероятно! Она смотрела на мириады звезд и огней ночного Сан-Франциско, изредка поглядывая на меня так, будто я подарил ей целый мир, а не заставил задыхаясь переться в гору. — Почему ты это делаешь? — Потому что я так хочу. Глупое оправдание для попытки не дать Эвтиде переживать встречу с бывшим в одиночку. Я уверен, что она не просто так отказалась с ним разговаривать, потому что эта девушка не из тех, кто будет избегать человека не имея на то причин. — Ты привез меня сюда, потому что просто захотел показать мне огни и звезды? — Нет. Она подходит ближе и запрокидывает голову, стараясь что-то прочитать в моем взгляде. В зелёных глазах пляшут созвездия и я не пойму, отчего вдруг глядя в них становится так хорошо. — А что тогда? — Я хотел показать им тебя. Щеки Эвтиды заалели, и я впервые увидел смущение на её лице. Зрачки вытеснили зелень радужек и направились на меня на одно короткое мгновение. Она подошла к невысокому ограждению на смотровой площадке и облокотилась на него, притихнув. Если женщина молчит, значит, она думает, а если дошло до этого, мне стоит… Блять, как не ловить когнитивный диссонанс и подготовиться к её меморандуму, когда она так стоит, оттопырив задницу? Тишину нарушает тихое: — Мы расстались около года назад, — я сосредотачиваюсь на вступлении, пока Эва ковыряется в ногтях и заламывает пальцы, пытаясь сформулировать мысли в предложения, о которых может со мной поделиться, — такие отношения называют абьюзивными. Начиналось всё примитивно: заигрывания, прогулки, ухаживания, совместный отдых. Позже: ограничение свободы действий, угрозы, насилие, манипуляции, всё это длилось два года. Любви там уже не было. Я была слишком зависима от него, чтобы уйти, но однажды он так избил меня, что я попала в больницу. Эвтида говорила о произошедшем отстраненно, почти скучающе, как если бы это все происходило не с ней. Я рад, что она смогла оставить все в прошлом, это говорит о зрелости. Но что насчет этого ублюдка? — Почему его не упекли за решетку? — Я пыталась, но отец Аша очень влиятельный человек и несмотря на доставленные проблемы любит его. Детей не выбирают, знаешь? — кому знать лучше, если не мне, — В итоге удалось добиться лишь запрета на приближение ко мне, а позже он покинул США. — Ясно. Достаточно откровенный разговор с тем, кого окрестила коллегой. Брюнетка сощурилась, не удовлетворившись моим ответом, её негодование было буквально отражено на лице. — О, да? Считаешь меня исключительно коллегой?.. Ты не имеешь права меня осуждать за прошлое, Армстронг, я лишь хотела внести ясность в нашу ситуацию! Черти в её глазах снова пустились в пляс с бубнами, когда я сжал челюсти и подошел настолько близко, что тело девушки уперлось в ограждение. — Ты закончила? — Нет! Я наклонился и выставил руки по обе стороны от маленького трепещущего тельца. Теперь тебе деваться некуда. Заговорил тише, чтобы она прислушалась к моим словам, услышала: — Мне плевать на то, что ты вытворяла в прошлом… — А мне плевать…— Эвтида перебила меня, но я лишь сильнее вдавил ее в поручень, заставляя умолкнуть. — Молчи и слушай, — её глаза заволокла соленая плёнка, но я продолжил, — мне плевать на прошлое, но не на то, что происходит в настоящем, Эвтида. Твоя профессия не говорит о широте эмоционального диапазона, а наш секс не говорит об отсутствии в тебе моральных ценностей. Всё в этом мире относительно, и я смотрю на тебя своими глазами — не чужими. Человека определяют лишь чистота помыслов и поступки. Дэвис может сколько угодно демонстрировать свои прекрасные зубки, выстраивать стены или пытаться облаять, но её бьющееся в мучениях сердце при виде Рэдклифа говорит само за себя. Я вижу перед собой сбитую с толку девушку, которой могу оказать помощь, но я не психолог, чтобы вытаскивать из депрессивной ямы, если она туда угодит. Да и зачем предаваться унынию, когда есть много других грехов? Я отстраняюсь, глядя сверху вниз на испуганную девушку, понимая, что переборщил. — Так чего ты хочешь, Эвтида? Она молчит, вперив на меня свои малахитовые осколки, а я жду, пока девчонка сложит два плюс два. Эвтида обхватывает мою шею руками и привстает на носочки, чтобы поцеловать. Я ловлю её нижнюю губу зубами, слегка прикусив, а затем отстраняюсь, не дав завершить начатое. — Подумай хорошенько. Одной моей совести известно, какие титанические усилия были приложены, чтобы не поцеловать девчонку. Теперь я хочу, чтобы Эвтида созвала на консилиум своих чернобыльских тараканов и решила, ЧТО ей нужно, прежде, чем я стал её грехом и проповедником в одном лице. Я предоставил Дэвис выбор, которого у нее, по всей видимости, не было в прошлых отношениях. Северный ветер подул со склонов, моя цель была достигнута, и я кивнул в сторону каменного спуска, чтобы вернуться обратно. Обратный путь мы шли в безмолвии, сосредоточившись на ощущениях, которые каждый получил после разговора, но увидев машину Эвтида заговорила, наверняка осмелев и решив, что теперь я точно не оставлю её одну на горе. — Я могу думать столько, сколько захочу? — огонек озорства вновь загорелся в её глазах, и я понял, что она правильно восприняла мои слова. — Сколько захочешь. — Дэвис держалась за моё предплечье для надежности, но вместо того, чтобы смотреть себе под ноги, ее многозначительный взгляд был направлен на меня. — А если я уже сейчас знаю, чего хочу? Знаю, что чертовка осмелела и уже что-то задумала. Знаю, что пожалею, но все равно спрашиваю: — И чего же ты хочешь, Эвтида? — останавливаюсь у машины и поворачиваюсь к ней всем корпусом, положив руки на упругие бедра. — Хочу, чтобы ты завтра поехал со мной допросить приближенных к нашей Клубничке. Дэвис зажмурила глаза и протараторила это так быстро, будто не хотела, чтобы добрался до сути. Я мотнул головой, отклоняя её запрос, но Эвтида медленно кивнула несколько раз в ответ, сжимая мои руки сильнее. Этот жест был настолько соблазнителен, что мне пришлось сглотнуть. От переживаний о сегодняшнем вечере не осталось и следа: лишь хитрющая улыбка и немое обещание во взгляде, что мозги мои будут съедены чайной ложкой, если я не пойду у нее на поводу. Мой затянутый ответ смущает Дэвис и она парирует, считая, что меня это убедит: — Ты должен был взять меня с собой или хотя бы ответить на смс! — Не обязан. Эва убирает с моих предплечий крохотные ладошки, располагая на своих боках для бóльшей убедительности. Ну давай, тебе останется только топнуть. Щеки становятся пунцовыми от злости, болотные топи затягивают меня несколько секунд или минут, уже не разобрать, потому что выглядит она прекрасно даже тогда, когда так сильно негодует. Я выпускаю её бедра из своей хватки и сажусь в машину, заканчивая бессмысленный разговор. Поняв, что аргумент-не аргумент, она плюхается следом на пассажирское и снова замолкает, думая, что таким образом меня наказывает. На деле я просто довольствуюсь тишиной и видом злобного хомяка, который не получил желаемого. На подъезде к дому Эвтиды я смягчился, а она, напротив, была темнее ночи. Я припарковался у высотки и заглушил мотор, выходя следом за девушкой. — Завтра в восемь ты должна быть на этом месте. Облокачиваюсь о машину и засовываю руки в карманы, наблюдая за удивленной моськой и стремительно ползущими вверх уголками пухлых губ Эвы. — Спасибо, что вступился за меня сегодня. Мне не послышалось. Она потянулась ко мне, и я подставил ей щеку для поцелуя, как мальчишка. Мы стояли какое то время в тени высокого здания, и только сияющие глаза, как звезды, освещали завершение сегодняшнего дня.