Душа дракона

      Я не хотела ничего, кроме как и дальше оставаться на Драконьем Камне с Деймоном и Рейкаром, продолжать счастливо жить здесь вдали ото всех. Снова видеть Отто Хайтауэра и Алисенту с её детьми, которые окружают отца подобно коршунам, не доставляло мне никакого удовольствия, какое должно было бы быть. Глядя на Рейниру, я видела, что она довольна своей жизнью и не задумывается о бремени долга, которое отец-король возложил на её плечи. Но это ненадолго. Когда-то ей придётся встать во главе Семи Королевств и сесть на Железный Трон после отца. Сейчас, по словам некоторых приближенных людей моего мужа, Алисента правит в Королевской Гавани вместе с Отто, так как король всё слабее и слабее с каждым днём. С чего бы им присылать приглашение на семейный ужин? У меня даже были сомнения, что приглашение и вовсе написано моим отцом. С последнего ужина в Дрифтмарке прошло достаточно времени, и тот ужин лишь сильнее показал раскол между нами. Тогда было много что сказано и сделано. Не поверю, что Хайтауэры простили и забыли. Но, возможно, отец и вправду был так наивен, надеясь всех примирить.       Деймон, как и я, не горел стремлением посещать очередное "семейное" сборище, которое будет похоже на театральную постановку. Муж мой, как известно, и племянниками своими никого из них не считал. Разве что он более мягко относился к Хелейне и Дейрону, ведь те никогда не делали ничего плохого. И у меня они вызывали искреннее чувство симпатии, к ним я действительно относилась как к своей сестре и брату. Однако, с последнего раза, как мы виделись, ни на одно моё письмо не пришёл ответ. Может, и они отвернулись тоже? Кто знает, как Алисента всё вывернула, выставляя себя и своего сына Эймонда единственными жертвами.       Для меня новость о том, что одноглазый мальчишка оседлал Вхагар, стала ещё одним потрясением. Как такое может быть при живом всаднике? Конечно, никто не знал, что Лейна жива и обосновалась где-то в Пентосе, но не в этом суть. Как назвать это: храбростью, безумием, удачей, волей богов или прихотью драконов? Кто может познать разум такого зверя? Вхагар была нестабильна, никого не слушалась. Она часто проводила время в окрестностях Королевской Гавани, не имея постоянного места обитания. Из-за своего большого размера Драконье Логово ей не подходило. Остаётся загадкой, как Эймонд смог её выследить. Молва народа не утихала, имеющие глаза всё видели, а те же, кто слеп, всё равно чувствовали, как Вхагар взревела, рывком поднялась, яростно встряхнулась... а затем взлетела. И мальчик-принц Эймонд Таргариен стал драконьим всадником, дважды облетев вокруг башен Красного Замка, прежде чем вновь спуститься. Деймон видел в этом опасность, как и я ничего хорошего.       Возвращаться в Королевскую Гавань спустя столько лет было странно. Я уже давно не считала это место домом. Чужие стены, коридоры и комнаты. Мы с Деймоном замерли, оглядываясь с одинаковым выражением лица. Замок будто стал мрачнее, чем нам запомнилось. Здесь не звучал смех, было мало слуг и охраны. Сам воздух ощущался тяжелее. Когда-то Красный Замок был оживленным местом, теперь же тут царила тишина, тяжелая и давящая. Холодные, голые стены казались еще более грозными, отражая мрачную атмосферу, которая царила вокруг. Нельзя было не заметить изменения в стиле: ковровые дорожки стали зелёного цвета, в окнах витраж изображал семиконечную звезду. Не трудно догадаться, с чьей подачи замок так изменился.       Рейкар, которого я бережно держала на руках, терпеливо перенёс путешествие с Драконьего Камня до Королевской Гавани, и сейчас игрался со своим деревянным драконом, воображая, что тот парит в воздухе. С этой игрушкой он не любил расставаться, в особенности из-за того, что её сделал для него Деймон. Пригладив кудрявые, светлые волосы сына, я посмотрела на мужа, замечая его презрительную реакцию на убранство замка. Айрис, которая преданно вызвалась сопровождать нас, тоже не могла не отметить, как сильно всё поменялось за время нашего отсутствия.       К нам вышла служанка. Низко поклонившись, она произнесла:       — Королева Алисента не может встретить вас лично, так как у неё дневная молитва в Великой Септе, поэтому она прислала меня, чтобы я сопроводила вас до выделенных вам покоев. Она приносит своё искреннее сожаление и обещает наверстать упущенное за сегодняшним ужином.       — Кто бы сомневался, – усмехнулся Деймон, держа руку на эфесе Тёмной Сестры, прикреплённой к его поясу. Он всегда носил с собой меч. Даже на Драконьем Камне, где было относительно безопасно, дядя не забывал о своей привычке быть готовым ко всему. А уж когда нас пригласили в логово Хайтауэров, Деймон и вовсе не сомкнёт глаз.       — Прошу, следуйте за мной, – сказала служанка, деликатно не реагируя на язвительность моего мужа.       Что-то было ностальгическое в том, что служанка остановилась перед дверьми комнаты, в которой я жила когда-то и впервые открыла глаза, очутившись в новом мире. Воспоминания нахлынули на меня волной.       — Королева решила, что вам будет приятно снова быть здесь, – подала голос служанка, наблюдая за тем, как я провожу рукой по вырезанным узорам на дверях. — Мне нужно идти, принцесса, но я приставлю вам двоих служанок.       — Нет надобности, – ответила я, переведя тёплый взгляд на Айрис. — У меня есть своя служанка. Её одной нам будет достаточно.       — Как пожелаете, принцесса, – служанка поклонилась, скрывая своё недовольство от моего решения, и быстро ушла, иногда оборачиваясь.       — Умное решение, – согласился со мной Деймон. — Эта Хайтауэровская шлюха при удобном случае может приставить к нам своих шпионов, чтобы следить.       — Нам нужно увидеть отца, – сказала я, не собираясь упускать шанс поговорить с ним, пока Алисенты нет в замке.       Если отца не переместили в другие комнаты, то удача нам благоволит. У меня бы не вызвало никакого удивления, стань Алисента полноправной владелицей королевских покоев. У дверей стояла охрана. Они поприветствовали меня, но не собирались пускать внутрь, прикрываясь приказом королевы. Молчаливо выступивший Деймон одним взглядом заставил их передумать. Никто не хотел нарваться на гнев Порочного Принца и вступать с ним в конфликт, ведь заведомо известно, кто лучший меч в Семи Королевствах.       Заходя в комнату, мой взгляд сразу зацепился за большую кровать с балдахином. Белые занавески скрывали лежащего на постели человека. На прикроватном столе стояли благовония, аромат которых витал в воздухе, делая его спертым и душным. Так же пахло в Великой Септе, когда молились за душу человека. Одна служанка, приставленная, чтобы ухаживать за отцом, меняла ему повязку на правой стороне лица, что стала бурого цвета от запекшейся крови. Отрезав новый кусок белой ткани, девушка смочила его в каком-то отваре и снова забинтовала уродливую сторону. Я не думала, что отец был совсем так плох...        Служанка, повернувшись, заметила нас и чудом успела не выронить из рук чашу с отваром. Должно быть, отец тоже почувствовал чужое присутствие, так как послышался его слабый голос:       — Кто там пришёл?       Деймон жестом велел служанке оставить нас одних и та послушно, хоть и немного испуганно, покинула комнату, унося с собой чашу и испорченные бинты.       Подойдя ближе, я отодвинула занавеску и увидела отца, лежащего на подушке. Его вид был вымученным и усталым. Он сильно постарел внешне, хотя возраст ещё к этому не располагал. Внезапная болезнь подкосила его. Все видели, как он достойно боролся с ней, но победить её в конце концов было невозможно.       — Это я, отец. Вэйнис. Я здесь вместе с Деймоном, – ответила я, осторожно присаживаясь на край постели.        — Деймон? – переспрашивает Визерис, будто не веря. —Д-деймон с тобой?..       Я киваю, подтверждая свои слова, что они не были никакой ложью или плодом его воображения.       — Помоги мне сесть, – просит он, и я беспрекословно выполняю его просьбу, поднимая ему подушку и осторожно приподнимая отца вверх. С кряхтением заняв более высокое положение, он теперь мог смотреть на нас, не находясь лёжа. Но даже просто лежать ему было тяжёло. Он тянет ко мне костлявую руку, совсем слабую, и я крепко сжимаю её. — Столько лет прошло, – шепчет отец, рассматривая нас с полуулыбкой, будто бы виноватой.       Может он жалел о том, что не позволил нам пожениться раньше, не веря в наши чувства. Или что таил обиду, узнав о нашей тайной свадьбе на Драконьем Камне. Но лучше понять что-то поздно, чем никогда. Мы с Деймоном всё равно рады тому, что смогли в конце концов быть вместе.       — Отец, мы хотим тебе кое-кого представить, – говорю я с мягкой улыбкой и Айрис передаёт мне Рейкара, сразу уцепившегося за мои волосы.        — Кто это? – слабо спрашивает Визерис, непонимающе нахмурившись.       — Это Рейкар, – отвечаю я, разворачивая сына лицом к его дедушке. — Твой внук. Наш с Деймоном первенец.       "Жаль, что ты не увидишь других наших детей", – осела в голове мрачная мысль, от которой сжималось сердце.       — Имя необычное, – черты его лица кажутся светлее, чем когда мы только увидели его. При виде внука глаза отца загораются изнутри искоркой жизни. — Он мог бы стать хорошим королём...       Визерис тянет руку к Рейкару с желанием дотронуться до него, но внезапно его одолевает очередной приступ боли. Он хватается за забинтованную половину своего лица, бездумно повторяя:       — Простите, простите...       Я отдаю сына обратно служанке, и склоняюсь над отцом, чтобы услышать о чём он бормочет.       — Пожалуйста... мой чай... чай...       — Этот? – я бросаю взгляд на золотой кубок с тёмной жидкостью и, взяв его, протягиваю отцу, который судорожно выпивает содержимое, а потом с тяжёлым вздохом откидывается на подушку. Приступ понемногу отступил. Мне было так жаль его, что ему приходилось это терпеть изо дня в день.       Деймон выхватывает кубок из моей руки до того, как я собралась поставить его на место, и начинает принюхиваться. Вопросительно поднимаю брови, без слов понимая, что он делает. Деймон отрицательно качает головой, тем самым показывая, что никакого яда там нет. Я верила, что Алисента является преданной женой моему отцу, но кто знает, как её преданность может измениться, когда она в последние годы была вынуждена видеть своего мужа в таком состоянии, близком к смерти. Прикрываясь сочувствием, можно обмануть свою совесть.       — А где Рейнира? – спросил отец, в его голосе звучала шемящая тоска по ней.       — Она вместе с Лейнором и дочерьми скоро будет здесь, – ответила я, успокаивающе поглаживая его тонкие пальцы, похожие на кости. — Не волнуйся, Рейнира обязательно навестит тебя.       — Хорошо, – отец прикрыл глаза, довольный моими словами.       — Брат, ты действительно решил устроить этот семейный ужин? – наконец-то поинтересовался Деймон прямо, нетерпеливо ожидая ответа.       — Да... Это я так решил, – Визерис снова посмотрел на нас, его глаза были полны боли и печали. — Посмотрите, к чему привёл разлад в семье. Вы совсем не общаетесь друг с другом. Я понимаю, что Алисенте до сих пор тяжело простить Люцеру за тот случай... но она была совсем ребёнком, как и Эймонд, который не понимал, что говорил. Помнишь, ведь раньше Рейнира и Алисента были подругами. И ты с ней хорошо общалась, Вэйнис. Мне тяжело видеть всё это. Я просто хочу.... чтобы мы собрались все вместе и забыли старые обиды. Разве я многого прошу?       Мы с Деймоном переглянулись. После принятого лекарства, отец быстро провалился в сон, больше ничего не сказав. Обычный чай, как же! Это было маковое молоко – сильнодействующее лекарство, которое пьют в жидком виде и используют как болеутоляющее и наркотическое средство. Высокие дозы могут вызывать потерю сознания, путаницу в мыслях и памяти. Зачем его давали отцу?       Попросив Айрис унести Рейкара в наши покои, мы остались рядом с погрузившимся в сон Визерисом. Деймон садится в кресло у камина, я же, приложив ладонь к горячему лбу, высказываюсь вслух:       — Он совсем не похож на себя. Нужно срочно позвать мейстера Герардиса. Я попрошу Рейниру отправить его сюда. Боюсь, что они не помогают ему, а наоборот, приближают его конец. Мейстер, которому мы можем доверять, возможно, сможет предложить другие варианты лечения и...       Я не успеваю договорить, так как двери открываются и в комнату неожиданно заглядывает Алисента. Мы не думали увидеть её так скоро после того, как нам сказали, что она молится в септе. Прибежала, стоило ей узнать, что мы навестили Визериса. На ней закрытое тёмно-зелёное платье из плотной шерсти с воротником-стойкой, подчеркивающее её стройную фигуру, волосы были собраны, на груди большая семиконечная звезда на цепочке. Выглядела она без преувеличения по-королевски.       — Принцесса Вэйнис и принц Деймон, – произносит она уважительно, с улыбкой на лице. — Мы так давно не имели удовольствия видеть вас, – добавляет Алисента и невольно смотрит на шрам на моём запястье, оставшийся после потасовки на Дрифтмарке, но я не спешу скрывать его, натягивая рукав платья, а открыто показываю. В её взгляде проскользнуло сожаление, но оно было сиеминутное.       — Мы тоже рады встрече, королева, – отзываюсь я в той же вежливой форме, сцепив пальцы на животе.       — Но приветствовать нас по прибытии вы не стали, – произнес Деймон, ясно давая понять, как лицемерно звучат её слова. Он расслабленно сидел на кресле, не спуская пристального взгляда с Хайтауэр. Одна его рука свободно свисала с подлокотника, на другую он изредка переводил глаза, с превеликим интересом рассматривая ногти. Тем самым муж показывал, что не особо уделяет внимание женщине перед ним. Если Алисенту это и задело, то она не показала виду.       — У королевы были важные дела, любовь моя, – говорю я, никоим образом не пытаясь выгородить Алисенту, а наоборот показать ей, что мы знаем, как она относится к нам. — Не так ли? – смотрю на Хайтауэр, замечая её нервное дрожание пальцев. Даже по прошествии стольких лет, она не избавилась от привычки ковырять ногти до крови.       Деймон реагирует на моё ласковое обращение, взяв меня за руку, и я могла поклясться, как услышала скрип зубов Алисенты, видящей наши искренние, неподдельные чувства.       — Что мы можем с тобой знать о бремени правления, верно? – ещё один укол с моей стороны.       — Я не правлю, – резко отвечает Алисента, а затем, поняв, что ей нельзя выходить из себя, исправляется: — Как вы знаете, мы с отцом глас воли и мудрости, короля.       — И как именно выражается эта мудрость? – холода в голосе Деймона нужно было побояться. — М-м? Морганием и хрипом? Странно, что мой брат вообще помнит своё имя или ты его.       — Состояние короля ухудшилось с вашей последней встречи, – надо отдать должное, что Алисента держится уверенно и старается не реагировать на прямые словесные выпады моего мужа. — Он испытывает сильнейшую боль. По советам мейстеров, мы стараемся...       — Мейстеры, – хмыкнула я, выпуская руку мужа, и сокращая между нами расстояние, — ну, конечно. Именно они держат его на маковом молоке, пока вы, наконец-то, сидите на желаемом троне, как давно и хотели.       — Если бы ты видела его без этого... – Алисента поворачивает голову в сторону спящего мужа, —... почти слепого от мук!        Деймон издаёт тихий смешок, смешанный со звуком раздражения, потому что её невинное выражение лица и объяснения его утомляли, и говорит:       — О, я и не сомневаюсь, это был акт милосердия. Но скажи мне, это из-за мучений короля мейстеры прописали убрать геральдику Таргариенов, заменив её на статуи и звёзды?       Он порывисто поднимается из кресла и встаёт рядом со мной, обращая пламенный взгляд на Алисенту. Та поднимает голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх.       — Знаки Семерых лишь направляют нас на туманном пути...       Деймон закатывает глаза.       —... и напоминают о Высших силах.       Я откровенно смеюсь над этим, и пугающим тоном, даже для самой себя, спрашиваю её:       — Значит, эти Высшие силы будут решать, сядет ли моя сестра на Железный Трон, а Джекейра унаследует Дрифтмарк?       Алисента молчит несколько секунд, буравя меня тяжёлым взглядом, но потом расправляет плечи и находит увиливающий ответ:       — Эта вера велит мне забыть об обвинениях, брошенных вами сегодня. Давайте не будем омрачнять этот прекрасный день.       Она уходит, а на мои плечи словно сваливается тяжёлый груз. Я смотрю на спящего отца и взгляд становится размытым. Он лежал, мучительно медленно сгорая изнутри, а я не могла ничем ему помочь. Сколько ни случилось между нами размолвок, недопониманий и обид, он всё равно оставался моим отцом, которого я любила. Я простила бы ему всё, только бы он пришёл в себя и снова стал здоров. Мысль о том, что я скоро могу лишиться и второго родителя, приводила меня в ужас. От вида болезненного отца, всё больше напоминающего живого мертвеца, я не могла сдержать слез. Я моргнула, позволяя слезам скатиться по щекам.       Деймон знал, что я не любила показывать слабость перед кем-либо, и тем более лить слёзы, ведь он сам был таким же. Я чувствую его присутствие позади себя, он обнимает меня, положив подбородок мне на макушку и ничего не говоря. Он был тем, в чьей поддержке я могу никогда не сомневаться.

***

      Тем же вечером, всё наше семейство собралось, чтобы разделить совместную трапезу. Слуги носились от одного конца стола до другого, чтобы расставить все блюда, закуски и напитки. Алисента сидела прямо, с отсутствующим взглядом смотря перед собой. Рейнира тоже не смотрела в её сторону, делая вид, что не замечает бывшую подругу, больше уделяя внимания Лейнору и их третьему ребёнку, с любовью поглаживая выпирающий живот. Мы с Деймоном, Джекейрой и Люцерой сидели слева от Рейниры. Отто Хайтауэр был рядом с дочерью и, наверняка, благодарен, что будет смотреть на своих внуков по другую сторону стола, а не на ненавистных ему людей. Это был змеиный рассадник, где каждый мог зашипеть на другого из-за не так брошенного взгляда. Не видеть, как дети смотрят друг на друга, мог разве что слепой.       Краем глаза я внимательно посматривала на подросшего Эймонда, который немигающе буравил Люцеру, а та в свою очередь также открыто смотрела на него, не собираясь выглядеть виноватой или пристыженной. Его взгляд был пронзительным, как острый клинок, и я знала, что за этой холодной маской скрывается неугасшая обида, с годами ставшая лишь сильнее. На его глазу была надета чёрная повязка, под которой, как многим известно, вместо потерянного глаза он носил вставленный в глазницу сапфир. В детстве о нем говорили, что он был в два раза меньше Эйгона, но в два раза яростнее. Под опекой сира Кристона Коля, лорда-командующего Королевской гвардией, он стал умелым и опасным фехтовальщиком, но остался диким и своенравным парнем, вспыльчивым и злопамятным. Платиново-белые волосы прямо лежали на плечах, на губах играла тонкая, почти еле заметная ухмылка, которая делала его ещё более пугающим. С возрастом он стал больше походить на Деймона в молодости. Сразу становится видно очевидное родство между ними, родство не только по крови, но и в чём-то по характеру.       Эйгон, скучающе подперев светловолосую голову кулаком, ожидал, когда ужин скорее можно будет уже начинать, так как я заметила, с какой жадностью он смотрел на графин с вином. Из всех детей отца, он больше всех был похож на Алисенту чертами лицами. Видя его, я словно воскрешаю перед собой образ Алисенты, какой она была в возрасте восемнадцати лет. В зал вскоре вошла и Хелейна с Дейроном. На младшей сестре было чудесное светло-жёлтое платье, которое разбавляло мрак этого зала и приверженность зелёному. Её глаза смотрели на всех беззаботно, без какой-либо неприкрытой ненависти. Дейрон вежливо отодвинул ей стул, встречая прищур Эйгона. Тот был недоволен, что его брат так любезно обходится с его сестрой-женой, как он сам не поступает. Дейрон расцвел в своей красоте как внешне так и внутренне, его братья уступали ему во всём.       Когда все заняли свои места, двери в зал открылись. Мы встали, приветствуя короля, которого вносили два рыцаря на высоком резном стуле. Аккуратно поставив его во главе стола, рыцари отошли. Стояла тишина, прерываемая лишь треском пламени в свечах. Половину обезображенного лица отца скрывала золотая маска. Тяжело опираясь на трость, он заговорил, с трудом выговаривая слова:       — Как приятно видеть вас сегодня всех вместе.       Он посмотрел на Алисенту и Рейниру, которые одновременно отвели глаза.       — Сперва молитва, – напоминает королева, а Визерис согласно кивает, склоняясь к ней.       Деймон усмехнулся, не собираясь и пальцем шевелить ради веры этой гребанной суки. Мы с Рейнирой непонимающе переглянулись, подумав об одном и том же. У нас всегда была другая вера.       Получив одобрение, Алисента сложила руки в молитвенном жесте, что повторили за ней её дети, и начала произносить священные слова:       — Да снизошлёт Отец справедливость. Пусть Матерь улыбнётся этому собранию, а Кузнец скуёт связи, что так долго были разорваны. Пусть Дева одарит нас своей любовью, Воин дарует душевных сил и мужество, а Старица наделит мудростью.       Когда Алисента закончила молитву, отец произнёс:       — Я долго думал и пришёл к выводу, что этот праздник может стать вдвойне радостнее. Если мои сыновья, Эймонд и Дейрон, женятся на своих племянницах, это укрепит связь между нашими домами.       Эймонд не шелохнулся после этого предложения, озвученного отцом, но я заметила, с какой силой он сжал подлокотник стула.       — Это отличная идея, отец, – подаёт полный воодушевления голос Рейнира, которая ни меньше, чем он, хотела покончить с этой бессмысленной враждой.       — Ваше Величество, – вмешивается Отто Хайтауэр, о присутствии которого я успешно забыла, пока он не напомнил о себе, — так поспешно устраивать два брака... Нужно обдумать это решение.       Не сложно догадаться, что ему не выгодно предложение отца.       — О чём здесь думать, лорд-десница? Или же вы считаете Люцеру и Джекейру недостойными ваших королевских внуков? – язвительно спрашивает Деймон, а я смотрю на него, гадая, действительно ли он хочет выдать девочек замуж за своих племянников. Только кандидатура Дейрона меня устраивала, но вот Эймонд...       Десница поджал губы, понимая, в какой угол загнал его мой муж. Алисента была не менее зла из-за этой новости, лишь в самых страшных своих снах она, должно быть, видела Люцеру и Джекейру невестами своих сыновей.       — Раз возражений никаких нет, в таком случае, тост. За юных принцев и их наречённых, – отец дрожащей рукой берет кубок, поднимая его.       — Уверена, что наши дочери станут прекрасными жёнами для моих братьев, – Рейнира тоже поднимает свой кубок, другая её рука была переплетена с рукой Лейнора, который поддерживал в этом решении свою супругу.       Люцера не выглядела радостной, и я понимала, почему. По лицу всегда спокойной и покладистой Джекейры нельзя было понять, согласна она или нет. Не хотелось для неё такой же участи, какая выпала мне и Деймону когда-то. Жаль, что Рейнира была ослеплена желанием помириться с Хайтауэрами и не видела, чего хотят её дочери.       — Давайте поднимем тост за мою дочь принцессу Джекейру, будущую леди Приливов, – произносит Лейнор, а затем добавляет, вызвав улыбки: — По крайней мере, пока у меня не родится долгожданный сын.       Первые тосты были произнесены, и все приступили к трапезе.       — Дорогой братец, тебя ведь в Староместе научили тому, как всё происходит? Ну, что у тебя есть член, а у женщин вагина. Или вы там правда только научные книжки читаете? – негромко спрашивает Эйгон у Дейрона, разрезая ножом и вилкой куриную ногу на своей тарелке. Так как я сидела прямо напротив них, то могла видеть и слышать, как задели эти слова Дейрона, заставив его покраснеть.       — Оставь его, – послышалось от Хелейны.       — Теперь я вижу, какой ты никчёмный, старший дядя,– бросает Люцера, вмешиваясь в назревающий конфликт. — Даже собственного брата не можешь не оскорблять. От такого поганого рта я другого и не ожидала.       — Успокойся, сестра, – просит Джекейра, дотронувшись до её руки, и многозначительно намекает ей, что за развернувшимся представлением наблюдают все.       Люцера перестаёт смотреть на Эйгона и оглядывается, замечая направленные на них взгляды и снова повисшее молчание. Один Деймон не излучал негодования, он наоборот был приятно удивлён и горд её хорошо подвешенным языком, что не преминул открыто подмигнуть ей и отпить из кубка в её честь.        Отец поднялся со своего места, отказываясь от помощи Алисенты, и опёрся ладонями о стол, поочерёдно оглядывая всех нас. Будучи в таком состоянии, он всё ещё был способен привлечь к себе внимание и заставить всех слушать.       — Моё сердце и радуется, и наполняется скорбью при взгляде на лица за этим столом. Лица самых дорогих мне людей, так отдалившихся друг от друга в последние годы, – произнеся это, отец внезапно отстегнул и снял золотую маску, которая скрывала часть его лица.       Увиденное заставило многих опустить глаза, чтобы не видеть этот ужас. Я, Рейнира и Деймон были единственными, кто не отвёл взгляд. Половина лица просто отсутствовала, вместо глаза зияла чёрная пустота, обведённая тёмным ободком, словно глазница была выжжена огнём. Кожа сгнила настолько, что были видны не только мышцы, но и кости с зубами, которые торчали из разложившихся тканей, словно скелетный оскал. Он выглядел как живой труп, с ещё теплящейся маленькой искрой жизни, которая, казалось, вот-вот потухнет. Визерис не испугался увидеть отвращение к себе и предстать перед нами таким, какой он есть сейчас. Королём, который был смертен. Любящим человеком, чьё сердце разрывалось от боли, стоит ему увидеть наши распри. Он был живым воплощением страха, который все испытывали: страха перед болезнью, страха перед смертью, страха перед неизбежным.       Звук золотой маски, что ударилась о стол, заставила меня вздрогнуть. Я вцепилась в ладонь Деймона под столом и почувствовала, как он сжимает мою в ответ. Его рука была холодной, словно ледяная, и я поняла, что он испытывает то же самое.       — Моё лицо уже не так красиво. Если и было когда-то, – с печалью сказал отец, усмехнувшись. — Но сегодня вы должны увидеть меня как есть. Увидеть не только как короля, но и вашего отца, брата, мужа и деда… – говоря это, он смотрел на каждого, к кому обращался, — … которому уже недолго осталось ходить среди вас. Давайте не держать злобу в наших сердцах. Корона не сможет быть сильной, если Дом Дракона будет разобщён. Оставьте свои обиды! Если не ради короны, то ради этого старика, что любит вас всех так сильно.       Как только король вымотано рухнул обратно на свой стул после такой длинной речи, Рейнира была первой, кто тут же поднялась с кубком в руках. Его слова лишь подкрепили её решимость забыть обо всех обидах, оставив их в прошлом. И для всех присутствующих стало удивлением, что Нира решила произнести тост за Алисенту.       — Я хочу поднять свой кубок за Её Величество. Я люблю своего отца, но, должна признать, что никто не был более предан ему, чем его жена. Она относилась к нему с неизменной верностью, любовью и уважением, и я выражаю ей благодарность и прошу прощения за всё, что могла сделать когда-то по незрелости.       Опустившись на своё место, Нира не ожидала услышать никакой любезности в ответ, однако королева, чуть помедлив, поднялась.        — Ваша доброта меня тронула, принцесса. Мы обе матери, и любим наших детей. У нас больше общего, чем мы признаём. Я поднимаю кубок за вас и ваш дом. Из вас выйдет хорошая королева.       Когда-то давно мы были втроём подругами. Алисента и Рейнира дружили ближе всего. После этих слов, которые они произнесли, может показаться, что ещё не всё потеряно. Но если бы не стойкое ощущение лжи, сквозившей в словах Алисенты и её действиях, я бы могла ей поверить. Мы с Деймоном были больше чем уверены, что при удобном случае Хайтауэр забудет обо всех своих клятвах, лишь бы остаться у власти.       Следующей встала Джекейра.       — Я поднимаю тост за принца Эйгона и принца Эймонда. Мы с ними не виделись много лет, но о детстве у меня осталась добрая память. Надеюсь, мы сможем стать крепкими друзьями и союзниками. За вас и вашу семью, родные дяди.       Люцера хмыкнула, отворачиваясь от неё. Она бы точно никогда не сказала подобных слов, до сих пор помня, что случилось тогда на Дрифтмарке. Её старшая сестра делала вид, что прошлое забытое. Но не для Люцеры.       Стоило Джекейре присесть, как тут же все снова были немного удивлены, обращая всеобщее внимание на поднявшуюся принцессу Хелейну. Сегодня точно был день некоторых откровений и неожиданных слов.       — Я подниму тост за Джекейру и Люцеру, – щёки моей младшей сестры Хелейны порозовели, так как она больше пила вина, чем ела блюд, и от того вела себя раскрепощённее обычного. — Если отец так решил, значит вы скоро выйдете замуж. Это не так плохо, мужу ты безразлична, кроме тех случаев, когда он пьян.       Говоря это, она ясно намекала на Эйгона. Тот даже не смотрел на неё, прикрываясь кубком. Непонятно, испытывал ли он хоть какое-то сочувствие к ней из-за своего наплевательского отношения.       — Также, поднимаю тост и за своих старших сестёр, – сначала Хелейна смотрит на Рейниру, потом на меня. — Вам повезло выйти замуж за тех, кого вы любите, в отличие от меня и моей матери.       Выдать Хелейну за Эйгона было решением Отто Хайтауэра, которое королева охотно поддержала. За время брака у них родилось трое детей: двойняшки Джейхейрис и Джейхейра, и сын Мейлор. Мне было жаль, что как супруги они холодны друг к другу. Я помнила маленькую Хелейну, которая смиренно приняла свою участь выйти замуж за брата, и сердце из-за этого сжалось. Чаще всего в королевской семье не могли выбирать, а следовали воле короля. Я нарушила это правило, не задержавшись в вдовах и тайно сыграв валирийскую свадьбу с Деймоном на Драконьем Камне.       — Хелейна, это невежливо! – Алисента осуждающе одёрнула дочь и та, невинно улыбнувшись, села.       Отпустив руку Деймона, которую сжимала всё это время, я поднимаюсь, ловя заинтересованные, презрительные и безразличные взгляды. Мне тоже стоило что-нибудь сказать.       — Благодарю тебя, Хелейна, за столь тёплые слова. Не сомневаюсь, что ты прекрасная жена и мать для своих детей. Не нужно так уж сильно переживать, если муж не уделяет ни тому, ни другому достаточно внимания, это лишь значит, что у тебя есть время на себя. Хочу пожелать вашим детям счастья, чтобы они никогда не были подвержены чужому влиянию и всегда делали свой собственный выбор.       Кто-то мог расценить мои слова по-разному, я лишь хотела донести то, что подразумевала. Когда я села, сделав глоток, Деймон наклонился ко мне, прошептав в ухо:       — Хайтауэровская шлюха того гляди и ядом начнёт брызгать в твою сторону. Ты задела её за больное.       Я усмехнулась, ответив:       — Не думаю, что она способна на большее, по крайней мере сегодня за этим столом. Знаешь, её дети – это действительно то, о чем стоит задуматься. Я вижу, как она их воспитала. И, да, она любит их в какой-то степени, но никогда не даст им свободы. Она хочет сделать так же, как когда-то поступили с ней. Поэтому я боюсь и за детей Хелейны.       — Не забывай, что и ты не безобидна. Твоя уверенность всегда играла тебе на руку.       Музыканты заиграли музыку. Кто-то продолжил трапезу, другие переговаривались между собой. Вечер проходил пока, на удивление, спокойно. Мелодия располагала к танцам, звуча романтично лирически. Дейрон неожиданно вышел из-за стола и подошёл к Джекейре, приглашая ту на танец. Моя старшая племянница выглядела растерянно, но, справившись с эмоциями, приняла приглашение. Никто не мог оторвать от них глаз, наблюдая за тем, как грациозно они танцуют. Беловолосый юноша со светлыми глазами, одетый в чёрный камзол, и темнокожая красивая девушка в тёмно-алом платье с открытыми плечами. Каждый раз, когда Джекейра кружилась, её серебристо-белые волосы взлетали вверх, то поднимаясь, то ударяясь о спину. На них было приятно смотреть. Через недолгое время, к ним присоединились Люцера и Хелейна. Первая взяла за руки свою тётю и увела её танцевать в шутливой пародии на медленный танец мужчины и женщины.       Пока музыка играла, я не заметила, как улыбнулась, глядя на то, как впервые за долгие годы все собралась вместе, никто не ругался и не сыпал оскорблениями с угрозами. Хоть и не все питали тёплые чувства друг к другу, но хотя бы внешне мы выглядели как настоящая семья. Я перевела взгляд на Деймона, увидев, что он наблюдал за мной. Проявляя заботу, он подкладывал в мою тарелку еду, не позволяя ей быть пустой, а мне остаться голодной или опьянеть, хотя пила я не так много. Рейнира улыбалась, пожалуй, самой яркой улыбкой, что я видела за последнее время, и перебрасывалась какими-то фразами с Алисентой. Отто Хайтауэр довольно наблюдал за танцующей Хелейной.       Отец смотрел на каждого из нас, и был счастлив. Для него это лучшее лекарство – видеть свою семью сплочённой и дружной. Но слабость одолела его, он прикрыл глаза и тихо застонал. Люцера с Хелейной прекратили танцевать и сели за стол, заметив состояние короля. Дейрон проводил Джекейру до её места, отодвинув для неё стул, и тоже вернулся к братьям. Алисента взволнованно спросила у Визериса что-то, а затем велела рыцарям отнести короля в его покои и позаботиться о том, чтобы слуги выполнили свои обязанности по уходу.       Как только король покинул зал, я не заметила момента, когда спокойная обстановка резко изменилась. Что-то произошло между Люцерой и Эймондом, что заставило одноглазого принца резко подняться с места, ударяя по столу кулаком, и взять чашу. Алисента поджала губы и нахмурилась, явно не ожидая ничего хорошего от своего сына. Её волновала лишь собственная репутация, и боязнь краснеть перед другими за поведение отпрысков.       — Не могу не поднять тост за здоровье моих племянниц,  Джекейры и Люцеры. Одна из них красива и мудра, другая же... своенравная и дерзкая. Давайте выпьем из чаш за наших будущих жён, которым придётся во всём слушаться своих мужей.       Во мне поднялась волна гнева и негодования. Я увидела, как лицо Люцеры побагровело от злости. Хелейна радостно захлопала в ладоши, не осознавая гнусного смысла тоста. Джекейра сидела как напряжённая струна. Рейнира и Лейнор непонимающе возразились на Эймонда, и остальных присутствующих за столом, не понимая, почему повисла такая тишина. Это было завуалированное оскорбление, и люди могли бы быть тронуты этими словами, не задумываясь.       Люцера медленно поднялась, не сводя глаз с Эймонда, который стоял напротив, мерзко кривя губы в ухмылке.       — Скажи это ещё раз, – выдавливает Люцера.       — А что, будущая жена? – спрашивает одноглазый, притворно удивившись. — Правда глаза колет?       — У меня их хотя бы два! – дерзко бросает девочка.       Вот она. Красная черта. Те слова, что разбередили старую рану и обиду. Я в страхе дёрнулась и вскочила на ноги вместе с Рейнирой, когда Эймонд схватил нож и метнул его в одну из рук Люцеры, которой та опиралась на стол. Но она вовремя успела среагировать, отскочив назад. Зарычав, она стремительно обошла стол и, приблизившись к Эймонду, ударила его кулаком в челюсть, отчего тот попятился, схватившись за щёку. Ухмылка тотчас же исчезла с его лица, сменившись вымораживающей холодной яростью.       Этот удар, который никто не ожидал от девушки, потряс всех за этим столом.       — Сестра, не надо! – закричала Джекейра, перестав быть сдержанной леди, на её лице отчётливо проявилась смесь страха и ужаса за Люцеру. Она хотела схватить её за руку, но Дейрон перехватил свою племянницу поперёк талии, не дав ей этого сделать. Не потому, что он поощрял поведение брата, а из-за волнения за неё.       — Прекратите! – воскликнула Рейнира, схватившись за свой живот и пытаясь встать. — Люцера!       — Эймонд, сейчас же сядь на место! – грозно приказывает Алисента.       Я вышла из оцепенения, оказавшись рядом с Люцерой и схватив её за локоть, чтобы задвинуть себе за спину.       — Отойди! – гнев в ней не утихал, и я лишь создала несвоевременную преграду на пути к ублюдку с повязкой на глазу. — Как ты не понимаешь, тётя?! Он же издевается надо мной и Джекейрой! За людей нас не считает! Совсем не изменился!       Слышится смешок Эйгона, который забавлялся этим представлением, пригубляя неизвестно какую по счёту чашу вина. Хелейна обняла себя за плечи, пустым взглядом смотря в тарелку. Отто Хайтауэр, казалось, не был удивлён случившемуся, задумчиво трогая бороду, и даже выглядя довольным.       — Хватит, я сказала! – стальным тоном пытаюсь утихомирить её. — Ты достаточно сделала на сегодня. Я всё понимаю, но пойми и ты, что слепая ярость и гнев это не признаки разумных людей! Что я тебе говорила много раз?       — Не поддаваться ни на чьи провокации, – проговорила племянница, медленно выдыхая, но не сводя пылающего взгляда с Эймонда.       Я оборачиваюсь к младшему брату, вскинув голову. Он кривится, всё ещё трогая свою челюсть и облизывая выступившую кровь с нижней губы. Мне думалось, что на этом всё закончится, и Эймонд не станет отвечать, тем более девушке, но он делает шаг вперёд, заставив меня напрячься и осознать горькую правду.       Эймонда передо мной и Люцерой закрывает спина Деймона, который просто стоял, не шелохнувшись. Не видя лица мужа, я чувствовала исходящую от него ауру предупреждения, направленную на племянника. Этого хватило, чтобы заставить Эймонда пройти мимо нас и покинуть зал. Деймон чуть поворачивает голову и я вижу его усмешку. Ему доставило огромное удовольствие показать племяннику, кто может стать соперником и, без сомнения, одержать победу.       Все встают из-за стола, понимая, что ужин закончен. И не на самой лучшей и приятной ноте. Люцера обходит меня, направившись к своей сестре. Джекейра извиняется перед Дейроном за испорченный вечер, а он неожиданно целует её запястье, спокойно отвечая ей. Алисента подходит к Рейнире, которая держалась за руку Лейнора, выглядевшего как всегда обеспокоенно, когда дело касалось здоровья беременной жены.       — Рейнира, – произносит королева, не зная, что сказать. Её глаза были полны извинений за произошедшее.       — Нам лучше вернуться в Дрифтмарк, – отвечает Нира, тяжело вздохнув, и Лейнор ласково сжимает её руку.       — Вы только приехали, – Алисента пытается быть вежливой и показать, что не гонит их из Красного Замка, и меня от этого притворства передёргивает, что не остаётся незамеченным Деймоном, стоящим рядом со мной.       — Я обязательно прилечу на драконе, как поговорю со своими дочерьми, – Рейнира устала, но она улыбается.       — Мы с королём будем рады, – Алисента тоже улыбается, сцепив руки на уровне живота, и поворачивается ко мне с Деймоном. — И тебе Вэйнис тоже, как и принцу Деймону. Прилетайте в любое время. Красный Замок всегда держит для вас двери открытыми.       "Безопаснее сунуться в пасть дракона", – подумала я.       Я молча киваю, ничего не ответив. Мы с Деймоном уходим, но в коридоре нас окликает Хелейна, которая почему-то решила последовать за нами. В её глазах отражается что-то мрачное, или же это была просто игра тени и пламени от горящих факелов. Сжимая пальцы, что издавало противный хруст, она выглядела какой-то потерянной, словно не понимая, где находится.       — Хелейна? – зову я, и она вздрагивает, часто заморгав. Её взгляд каким-то образом стал ещё более мрачным, и я ощущаю холод, проходящий по спине.       — Вы не должны были оставлять его одного, – произносит она, её голос звучит хрипло, словно она долго не говорила. — В этом месте полно темных сил.       Её слова были неясны, но в них чувствовалось зловещее предупреждение. Я не понимала, что она имела в виду, но интуиция подсказывала мне, что она не несёт простую чушь из-за выпитого. Будучи маленькой, она часто говорила странные вещи, которые я почему-то забыла.       — Хелейна, что ты имеешь в виду? – спросила я, стараясь удержать себя от того, чтобы не отступить назад.       — Рука во тьме... – прошептала она и её голова качнулась в сторону, как будто невидимый кукловод дёргал за верёвки. — Это милость, но она полна яда.       Её взгляд был прикован к нам, словно она пыталась сказать больше, донести нечто важное, но не могла понятно и чётко сформулировать свои мысли, как ни старалась.       — Хелейна, мы уходим, – сказал Деймон, уже немного раздражённый. — Тебе лучше вернуться в свою комнату.       Он потянул меня за собой, вынуждая отвернуться от сестры.       — Рука во тьме... – повторяла она, пока мы не оставили её одну в коридоре.