Осколки прошлого

      — Я зарядку просто оставил у тебя в комнате… — Хриплым от шока голосом сказал Витя. Пальцы сжали провод. Что же оставалось сказать бедной Насте? То, что обычно говорят, по классике жанра:       — Папа, это не то, о чём ты подумал.       Ваню пробрал испуг, но не за то, что Виктор может его отругать. Белов мог нести ответственность за свои поступки. Просто Ваня боялся, что Пчёлкин посчитает, что он лез к его дочери с приставаниями. И боялся Белов не за свою репутацию, которая могла пострадать в таком случае — за Настину честь.       — Правда, Павел Ви… Виктор Павлович, — сказал Ваня, заикаясь. — Это вообще не то, о чём вы подумали. Я никак не взаимодействовал с Настей, она наклонилась, чтобы посмотреть на цепочку…       Витя смотрел на оправдывающегося Ваню и кивал, хотя понимал, что это всё ложь. Пчёлкин за сорок пять лет частенько попадал в подобные ситуации, поэтому раскусил Ваню сразу. Злился ли он на Белова-младшего? Совсем нет. После кошмара в лице Лиса, Витя задумался о том, какого избранника он бы хотел своей дочери.       Во-первых, равного по статусу. Витя не хотел повтора картины «Неравный брак» (только со сменой ролей), и простого парня не хотел бы видеть в качестве мужа Насти. Во-вторых, Витя хотел, чтобы парень прошёл через армию, потому что это говорило о дисциплине и физической подготовленности. В третьих, Витя бы хотел, чтобы парень был старше по возрасту. Под все эти параметры идеально подходил Ваня Белов.       — Я, правда, вообще не трогал её, — продолжал Ваня. Воздуха в груди стало не хватать. — Я…       — Угомонитесь, ребят. Я знаю, что ты ничего с ней не делал. Ей 16 только в ноябре исполнится. У тебя, вроде, нет желания сесть за решётку? — Пчёлкин смеялся, но Ваня понимал, что ничего весёлого не происходит сейчас. Чтобы окончательно убедить Витю в отсутствии плохих намерений в адрес его дочери, Ваня выпалил:       — У меня вообще девушка есть, так что я ни при делах.       Настя резко повернула голову на этих словах. Сначала она не поняла, что Ваня сказал — со стороны это смахивало на какой-то розыгрыш. Разум отказывался принимать происходящее. А затем Настя отвернулась, обняв себя за плечи и сдерживая слёзы.       — А… — Витя почесал голову. — Извини, я не знал. Твой отец мне ничего не говорил об этом.       — Да я не успел просто сказать, мы только начали встречаться. Так что всё нормально, я к Насте не подкатывал.       Настя сидела неподвижно, сильнее сжимая кожу на плечах. Пчёлкина не хотела заливаться слезами перед Ваней или отцом, не хотела чувствовать этот позор, пробравший её с ног до головы, и отвечать на их вопросы в том случае, если они заметят её настроение — тоже.       Ну, конечно, у парня двадцати двух лет, студента и красавца, есть девушка. Другого варианта быть не могло. Настя замкнулась в себе, пытаясь делать вдохи, несмотря на сильную боль в груди, и мысленно задавая себе вопрос.       «На что ты надеялась, глупая?»       — Ладно, я пойду. Таблеточки надо выпить, — слова отца прозвучали где-то издалека. Ваня попрощался с Витей и вернулся к занятиям. Только Настя явно не слушала: совершала глупейшие ошибки, путалась в расчётах, не могла решить задачу, которую Ваня разжевал буквально только что. Концентрация была потеряна из-за того, что Белов раскрыл свой статус.       — Насть, что-то случилось?       — Ничего, я просто… — Настя облизнула высохшие губы, ища причину резкого спада настроения. — У меня живот болит, из-за этого плохо себя чувствую.       — Может, потом позанимаемся тогда? Или ты из-за своего папы переживаешь? — Ваня заботливо положил руку на спину Насти. Та дёрнулась, чтобы больше не надеяться на взаимность.       — Ситуация очень глупая и я переживаю, как ты отреагировал на неё.       — Ничего страшного, всё окей. Я же уладил вопрос, так что не думай об этом. Можем наверстать упущенное на следующем занятии, сегодня отдыхай, — Ваня растрепал Насте волосы и собрался уходить.       Пчёлкиной хотелось остановить его, но она не смогла переступить через принцип «не трогай занятого». У Вани есть другая, и она не имеет права задерживать его, как бы ей ни хотелось. Её проблемы, что она полюбила его и до сих пор никак не смогла разлюбить.       — Хорошо, желаю удачи, — Настя сказала это максимально быстро и отвернулась к окну, скорее, чтобы не показать, что в её глубоких глазах собираются слёзы. Настя считала секундочки до момента, как Ваня закроет дверь и уйдёт, пройдёт несколько шагов, покидая зону слышимости.       И как только это случилось, Пчёлкина уронила голову на подушку, начиная рыдать. Внутри неё образовался ком из несказанных слов и разрушенных надежд; он сжимался, вызывая новые слёзы и добавляя сил для плача. ***       Новенький «Мерс» вёз Ваню домой. Вся Москва, как в песне Винтажа, блестела и искрила. Вот только Белову было не до этого.       В душе появилось чувство неловкости и смятения. Ваня вспоминал всю ситуацию с Настей и чувствовал себя, как первоклассник, который опоздал на урок. Ему было стыдно за себя и свой страх.       Но больше всего Ваня переживал за то, что сделал больно Насте — причём, там, где можно было обойтись без этого. Девушка и так прошла через огонь, воду и медные трубы, а теперь Белов ещё добавляет ей страданий из-за безответной симпатии.       То, что он ей нравился, Ваня почувствовал сразу. Иначе зачем Настя резко надела яркое и красивое платье, серёжки и каблуки, хотя они просто собирались заниматься физикой? Почему она терялась, прятала глаза, не выдерживая зрительного контакта? Но дело даже не в этих признаках — Белов ощущал эту симпатию сердцем.       Ваня сидел на водительском сиденье, смотрел на забитые дорогими авто дорогу, а сам анализировал своё поведение. Зачем он ляпнул эту ересь про девушку?       У Вани не было отношений, и Пчёлкин был прав — Белов-старший уже знал бы об этом, ибо сын был откровенен с отцом. За всё это время Белов-младший так и не смог никого полюбить: после предательства, нанесённого Олесей, боялся снова столкнуться с унижением и ложью. Ваня просто снимал девушек в клубах, чтобы удовлетворять потребности и открывать разнообразный мир половых отношений.       Сейчас он ненавидел себя за то, что солгал. С армии он не терпел тех, кто скрывал что-то или говорил неправду. Теперь он сам поступил также, и эта неправда ощущалась на языке чем-то липким, чёрным и противным. А ещё эта ложь вошла острым лезвием в сердце девушки, которая была дорога Ване.       Всю дорогу парень нервничал и находился в тревожном состоянии. То, что он не влетел в какой-нибудь КАМаЗ, являлось чудом, подарком свыше. Ваня даже делал несколько остановок, хватал телефон в руки, открывал переписку с Настей, надеясь найти правильные слова. Не получалось.       Лишь когда Белов приехал домой, он подумал о том, что, если те слова сорвались с языка, значит, так было нужно. Возможно, это устранит неопределённость в их отношениях, поставит границы и поможет Насте перестать мечтать о любви с его стороны.       Ложь во благо… Распространённое в народе понятие, которым люди прикрывают какие-то мелкие обманы. Но разве цель оправдывает столь запретные средства?

***

      Апрель — тот месяц, когда учителя по уши в работе. Во-первых, надо готовиться к проставлению оценок за год и четверть, а значит, проводить контрольные, проверять весь этот ворох чужих ответов и поражаться тому, как некоторые плохо усвоили материал. Иной раз, стоя около доски и рассказывая тему, может казаться, что всем всё понятно; и даже когда спрашиваешь, нужно ли что-то объяснить, никто зачастую даже не подойдёт с проблемой. Зато потом в контрольных пишут полную чепуху, за которую приходится с сожалением снимать балл за баллом — а ведь только недавно это всё проходили…       Во-вторых, приближалось ЕГЭ, когда нужно было быть и наблюдателем, и экспертом. Котова обладала правом на проверку единого государственного экзамена по биологии, поэтому участвовала во всех собраниях и конференциях.       Однажды Даша опоздала на инструктаж наблюдателей, который проводила директор школы. Котова очень торопилась, но услышала, как за дверью велось бурное обсуждение и остановилась. Даша не любила подслушивать — просто до её слуха донеслась её фамилия.       — Котова вообще охренела, я хочу сказать. Всего лишь переспала с министром, а ходит такая гордая, будто сама им стала, — возмущалась одна учительница.       — Я полностью согласна! Нам теперь нельзя ни слова говорить в её сторону, иначе её мужик нам даст люлей. А по сути, Котова ему — никто! — Говорящая высокомерно подчеркнула последнее слово пренебрежительной интонацией. — Без бумажки ты — какашка, как нам всем известно… Она ему просто девушка, соответственно, может потерять всё в одночасье. Сколько баб у этих министров и политиков! Слышали про кремлёвских девочек же?       — Слушайте, вы уже надоели, — грубо сказала Ира, подруга Даши. — Вы не имеете права лезть в личную жизнь Дарьи Николаевны. Это её дело, как жить и с кем, а не Ваше. Свою личную жизнь устраивайте и ею пекитесь.       — Да, не наше дело, но у меня большой вопрос. Как вообще можно жить с ВИЧ-инфицированным?       И вот здесь Даша решила: настал её звёздный час. Она резко открыла дверь и вошла в кабинет, отвечая на реплику:       — Живётся отлично, спасибо за то, что интересуетесь. И да — вы можете говорить о том, что вас во мне не устраивает, но исключительно как о педагоге, потому что мы коллеги, не больше. Я запрещаю вам оскорблять моего молодого человека, — Даша села рядом с Ирой, доставая из сумки распечатки и блокнот с ручкой.       — Даш, я пыталась тебя защитить, — оправдывалась Ирина. — Они такие… просто «фу». Не обращай внимания.       — Да мне по барабану, что думают эти стервы. Они всегда всем недовольны, потому что у них всё крутится вокруг мужиков. А я выше этого.       — Даш, я тебе совет один хочу дать, но это после инструктажа, — прошептала Ира. Котова кивнула, завершая разговор и конспектируя правила, которые рассказывали.       На самом деле, Даша всё знала хорошо, даже с учётом изменений. Она всегда держала руку на пульсе всех правок, вносимых в ЕГЭ. Однако, ради приличия, Даша слушала информацию и кивала, будто её это в самом деле интересовало — хотя ничего нового она так и не услышала.       После двух бесполезных часов для Котовой, Ира всё же отошла с ней в угол коридора и сказала:       — Даш, я очень рада за тебя, искренне. Я, наверное, единственная из педсостава, кто хотел твоих отношений с Витей. Поэтому я хочу дать тебе небольшую пищу для размышлений. Я считаю, что пока ты в отношениях с таким влиятельным человеком, ты должна воспользоваться этой возможностью.       — Ты о чём? — Даша достала пачку сигарет, но Ира помотала головой, мол, мы в школе.       — Я думаю, тебе нужно начать своё дело, которое бы тебе приносило много бабок. Прям много. Чтобы этот Пчёлкин не смог ткнуть тебя в то, что ты ничего не делаешь. Нет, я не говорю, что ты пинаешь… сама понимаешь, — Ира тут же объяснилась, увидев, как бровь Даши выгнулась. — Просто для мужиков учительская карьера — фигня, так как не приносит денег.       — Это верно. Я тоже думала об этом, Ир. Потому что я не хочу остаться с голым задом, если мы расстанемся, — Даша оперлась на подоконник.       — А вы расстаётесь? По-моему, у него нет прям очереди из баб. Да и ему уже сорок, в таком возрасте не размениваются женщинами.       — Ему сорок пять, но всё равно — брак с Владом научил меня готовиться к худшему, — Даша подмигнула, стараясь не показывать, что она чего-то боится и тревожится. — Ладно, Иришка, мне ехать надо.       Подруга ухмыльнулась игриво, толкнув Котову плечом:       — На свидание?       — Типа того.       Через тридцать минут автомобиль отвёз Дашу в СПИД-центр, где её ждал Витя. Это была его инициатива: он переживал, что мог заразить Котову, когда занимался с ней сексом до получения неопределяемого статуса. Её доводы, о том, что контрацепция даёт почти стопроцентную гарантию, не успокоили Витю, и он настаивал на анализах. Даша еле уговорила на экспресс-тест.       Процедура стандартная: укол в палец, немножко крови на тест, вежливая просьба подождать десять минут. Котова посидела в коридоре, пока её не вызвали в кабинет.       — Я могу вас поздравить. Вы здоровы, — Врач показала на тест, где ярко проявилась одна-единственная розовая полоска.       — Слава Богу, — Витя расслабился, положив руку на колено Даше.

***

      Пчёлкин не забыл о своих обещаниях. Когда Саша подготовил проект по привлечению молодёжи к культурным мероприятиям, Витя посмотрел его, оценивая финансовую сторону. Когда он понял, что это имеет смысл, мужчина предложил инициативу Правительству, когда это было уместно. Таким образом, на талант Белого обратили внимание и задумались о повышении Саши.       Пчёлкин также прокомментировал увольнение Космоса в СМИ. Он назвал это «возмутительным событием», напомнил о презумпции невиновности и потребовал провести более тщательное расследование.       Сначала ректорат не дал никакой реакции и Космос потерял всякую надежду, что стены университета примут его обратно. Однако, чуть позже, начали поднимать камеры аудитории и выявили, что Пименова первая домогалась до Холмогорова. Первое расхождение со словами девушки насторожило руководство и они позвонили Космосу, чтобы разобраться в ситуации.       Космос долго пересказывал, до мельчайших подробностей, всё, что было на экзамене. Руководство выслушалоо, зафиксировало его слова. Холмогоров решил, что горел сарай — гори и хата, и сказал:       — Да, возможно, мои девяностые были не совсем правильными. Но я напомню, что тогда, в принципе, страна развалилась, нужно было выжить как-то. По поводу наркотиков… Это было один раз, и я лечился у Юлии Фроловой.       — Фролова… Это которая была убита в Чечне?       — Она у вас училась на факультете журналистики. Потом, по её инициативе, открыли клинику для зависимых. Я чист, готов в любое время дня и ночи сдать тест на наркотики.       — Хорошо. Сделаете это?       — Без проблем.       Холмогоров прошёл через процедуру сдачи теста. Проба показала отрицательный результат, как и ожидал Кос. Руководство приняло к сведению эту информацию и пообещало вынести решение через месяц.       Вот эта тягомотина была самой сложной для Космоса. Неизвестность и нервотрёпка растягивались, хотя можно было быстренько всё решить и разобраться. Холмогоров старался жить семьей, чтобы не сойти с ума от мыслей об увольнении.       Очень помогала поддержка друзей. Они не давали унывать Космосу, отвлекали, вовлекали его во встречи. Кос несколько раз приезжал к Насте. Она была для него ценным сокровищем, потому что носила частичку самой любимой женщины в жизни Космоса — Юли. Пересёкся и с Дашей, с которой уже был знаком — она ему нравилась.       Космос бывал и у Беловых, и у Филатовых — общался с ними, играл с детьми. Сашу реже стало видно после того, как он стал министром культуры — его ритм жизни стал бешеным, активным, прямо как у Вити. Но Белов старался быть рядом с другом, поэтому первые дни делегировал свои обязанности.       И вот, наконец, через месяц Космос вновь вступил на должность преподавателя. На первой паре с ним студенты аплодировали, говоря, как сильно скучали. Космос смотрел на эти молодые лица, жаждущие знаний, и понимал — тоска была взаимной.

***

      Витино моральное состояние оставляло желать лучшего. Начало военных действий неподалёку от его родной страны, падение рубля, санкции от США — всё это морально давило. Пчёлкин вынужден был за считанные секунды принимать решения, которые повлияют на экономическое состояние простых граждан. Одна ошибка — и люди вновь столкнутся с дефолтом, инфляцией или ещё какими-нибудь страшными словами.       Даша не видела своего молодого человека не то, что днями — неделями, из-за чего порой даже забывала, что состоит в отношениях. Конечно, бесполезно было требовать внимания, когда творится такой хаос. Котова понимала, на что шла, когда вступала в отношения с политиком. Но, одно дело — понимать теорию, а другое — ощутить это по полной программе на своей шкуре.       Витя возвращался домой злым, уставшим. Даша не трогала его, не напрягала, терпела грубые интонации в свой адрес, потому что не хотела лишний раз его нервировать. Но порой ей было настолько обидно, что она закрывалась ночью у себя в комнате и плакала. Потом вытирала быстренько слёзы и говорила себе:       — Ничего, Даша. Мы справимся.       У Насти тоже были свои проблемы, только менее масштабные. Во-первых, сдача общего государственного экзамена. Пчёлкина была первопроходцем и боялась, что сделает что-то неправильное, нарушив правила. По итогу, она остановилась на русском языке и географии, оставив подготовку к выпускным экзаменам на 10-11 класс. Было неясно, куда идёт Настя — в Гнесинку или в МГИМО, как хочет отец.       А ещё Настя страдала из-за любовных дел. Пчёлкина не могла смириться с тем, что у Ваньки Белова другая. Она так красиво нарисовала себе в голове их будущую жизнь, что такая корректива привела к полному раздраю внутри девушки. Настя ходила грустная, и Витя видел это, злился, что не мог ничего сделать с этим. На поддержку ребёнка нужен моральный ресурс, которым он, увы, больше не обладал.       В один вечер Пчёлкин не выдержал и отругал Настю. Это произошло, когда Даша только вернулась с работы.       — Насть, ну сколько можно, ё-мое? — Витя будто нашёл мишень, куда можно было ударить всем своим гневом. — Ваня — взрослый мужик, ему нужна взрослая девушка! А ты мелкая ещё! Хватит страдать из-за Белова!       — Ты про того мальчика, с которым она физикой занимается? — уточнила Даша, подходя к мужчине.       — Представь себе! Эта дура развесила уши, а у него, естественно, есть отношения!       — Пчёлкин, перестань обесценивать её переживания. У девочки первая любовь, это всегда тяжело, особенно в пятнадцать лет. Себя вспомни в её возрасте, — Даша подошла к падчерице и погладила её по спине.       — У меня даже тогда девки не было! Я думал об учёбе.       — Ага, конечно. Мне ты говорил другое — что в шестнадцать ты закрутил роман со старшекурсницей и переспал с ней в отцовской машине.       — Серьёзно?! — Настя аж грустить перестала, переключившись на эту Санту-Барбару. Пчёлкин покраснел до корней волос, чувствуя себя неловко перед дочерью.       — Так, не занимайся дискредитацией политического лица. Да, было, и? Это было несерьёзно. Моей первой любовью была моя жена и мать ребёнка. Поэтому это разные вещи. Вот там, Настя, было из-за чего переживать!       — Витя, успокойся, пожалуйста, не разговаривай с ней в таком тоне. Она уже личность и её надо уважать, — остротой интонации Даши можно было перерезать глотку. — Я понимаю, что тебе плохо, что ты устал, но не надо срываться на Насте. Она не виновата в глобальных проблемах человечества.       Витя опешил. Он не привык, что его женщина отвечает ему и не терпит несправедливости от него. Пчёлкин привык к Юле, которая прощала ему всё и терпела даже физическое, и сексуальное насилие. Тогда Витя и открыл внутреннюю силу Даши, восхитившись ею.       — Извини меня, Настюх. Я погорячился. Просто мне больно смотреть на тебя, что ты переживаешь так из-за парня, с которым всё слишком очевидно.       — Я понимаю, бать, поэтому не сержусь. Просто пытаюсь проживать это одна.       — Зайчонок, пойдём в комнату, поговорим.       Настя, сгорая от нетерпения и смешанных чувств, наконец-то решилась. Она кивнула, украдкой подумав о том, что Даша, как мудрая и сочувствующая женщина, наверняка проявит ту самую женскую солидарность и поймет ее метания. Руки дрожали, и она, прежде чем окончательно выпустить наружу бурю своих мыслей, судорожно закрыла дверь в комнату на щеколду. Эта щеколда сейчас казалась ей магической границей, за которой можно доверить самое сокровенное.       — Даш… — Начала Настя дрожащим голосом, переминаясь с ноги на ногу, будто танцуя на раскаленных углях. — Я поняла… что Влада никогда не любила. Это была… привязанность. Он такой умелый, ты знаешь… как паук. Пудрил мне мозги, что он хороший, а все вокруг плохие. А я всегда любила Ваньку, с самого детства. Просто сейчас это ощущается по-другому. Более остро, более… осознанно, что ли. Я не знаю, как перестать думать об этом! Понимаешь? Ещё и, блин, экзамены эти… Всё валится в кучу… — Настя нервно заламывала пальцы, её глаза блестели от сдерживаемых слез.       Даша, сидя на краешке кровати, внимательно слушала, слегка наклонив голову. Она чувствовала искренность и отчаяние в голосе Насти. Поднявшись и подойдя к девушке, она участливо обняла ее за плечи, тихонько поглаживая.       — Послушай, милая, я не хочу давать тебе ложную надежду, но… как-то это странно, что парень, у которого есть девушка, проводит время не с ней, а с дочкой друга папы, объясняя ей физику. Каждый вечер, причём! Это не похоже на простое репетиторство. Мне кажется… Он так брякнул про девушку, только потому, что испугался твоего отца. Ты же знаешь, какой он у тебя… — Даша слегка улыбнулась, стараясь разрядить обстановку.       — Но он обещал, поэтому и делает это! Ничего удивительного, — отмахнулась Настя, доставая из пачки платочек и тщательно вытирая глаза, словно пытаясь стереть слёзы не только с лица, но и из души. — Он же обязательный, ты знаешь.       Даша, покачав головой, возразила:       — Ни один нормальный учитель не занимается дополнительно семь дней в неделю, Насть. Это ненормально! Я сама была репетитором, я знаю, как и что устроено. Я тебе говорю, это очень странная история. Вот посмотри на нас с отцом — он, когда возвращается с работы, старается проводить время со мной, но даже у него не всегда получается уделить мне своё внимание…       Настя вдруг ухмыльнулась, так ехидно, что Даша даже слегка отшатнулась.       — Ну, что за испорченная молодёжь пошла… Мы ещё фильмы смотрим, между прочим, и общаемся! У нас тут, знаешь, не только размножение млекопитающих на уме!       На мгновение повисла тишина, которую разорвал взрыв девичьего хохота. Даша легонько толкнула Настю в плечо, а та, отсмеявшись, вдруг посерьёзнела.       — Даш… — Настя снова опустила взгляд на свои ноги. Её голос звучал тихо и неуверенно. — А разница в семь лет… это прям вообще критично? Ну, вот честно?       В этом вопросе, заданном с такой робкой надеждой, заключалась вся суть ее душевных терзаний. Он решал ее дальнейшую судьбу. Надежда, слабая и трепетная, как мотылек, поселилась в Настином сердце. Мнение Даши, как более взрослой и опытной женщины, как человека, знающего ее семью изнутри, могло прояснить многое.       Котова пожала плечами, оставаясь спокойной и невозмутимой. Она понимала, насколько важен сейчас для Насти ее ответ.       — Честно, я не вижу в этой разнице ничего плохого. Насть, у меня с твоим отцом где-то пять лет разницы… почти как у тебя. Понятно, что пока тебе нет хотя бы шестнадцати, это сильно ощущается. Ты еще ребенок, а он взрослый мужчина. Может быть, поэтому Ваня боится действовать. Он же понимает, как это будет выглядеть со стороны.       — Возможно… Просто… — Настя запнулась, комкая в руках платочек. — Я не воспринимаю ровесников. Они какие-то поверхностные. Видимо, весь пережитый ужас с Владом меня закалил, что ли, заставил вырасти раньше времени. Поэтому мне так нравится Ваня. Он такой умный, чуткий, понимающий… Но как мне отвлечься от него, Даш? Это же безнадежно. Я же не могу ничего исправить… Я же понимаю, что ничего не получится.       Даша подошла к Насте и обняла её крепко.       — Глупенькая, ты можешь все исправить. Во-первых, перестань себя накручивать. Ты еще очень молода и у тебя вся жизнь впереди. Во-вторых, сосредоточься на учебе, на экзаменах. У тебя сейчас очень важный период в жизни. И, в-третьих, дай Ване время. Если это судьба, то все сложится само собой. А если нет, значит, так тому и быть. Ты встретишь другого человека, который будет тебя достоин. — Даша отстранилась и посмотрела Насте в глаза. А пока… хватит хандрить! Пошли лучше чай пить с печеньками, а то твой отец сейчас решит, что мы тут замышляем что-то неладное!       — Ага, надо пожалеть его. И так хватает стрессов. А знаешь, — сказала Настя, спускаясь на кухню. — Ты не ужасная, какой я считала тебя раньше.       Девушки спустились на первый этаж и повернули на кухню. Витя как раз раскладывал «горсточку», как называл Пчёлкин набор лекарств.       — Девочки, вы чё там делаете? Меня уже обсудили?       — У тебя слишком завышенное самомнение, — Даша наклонилась сзади к Вите и поцеловала его в ухо.       — Подтверждаю, — согласилась Настя, усмехнувшись.       Витя только перевёл взгляд с одной на другую и отмахнулся — влезать в эти женские темы и секреты ему совершенно не хотелось.

***

      Когда ночная мгла окутала Москву, а машины перестали активно ездить по Рублёвскому шоссе, Даша вновь начала серьёзный разговор с Витей. Он не собирался спать — сидел в телефоне и смотрел смешные видео «ВКонтакте». Да, он уже хорошо освоил новые технологии.       — Вить, я хотела бы с тобой посоветоваться, — она мягко положила руку на бедро мужчины. — Не знаю, как ты к этому отнесёшься просто. Я хотела бы начать своё какое-то дело.       — Надеюсь, без криминала? — Витя выключил телефон, заинтересовавшись разговором.       — Пчёлкин, я всегда без криминала. В общем, — Даша поднялась рукой выше, задумчиво глядя вперёд. — Я хочу… Не знаю, пока, у меня есть два варианта развития событий. Так как я педагог со стажем, то выбирать будем из моей отрасли. Либо открыть школу финансовой грамотности для детей, поделить на три группы: младшие, школьные, выпускники… Либо открыть центр с консультациями для тех, кто только начинает путь в педагогике.       — Милая, центр с консультациями называется «педагогический институт». Это в разы лучше твоих консалтингов, чесслово. Я бы остановился на первом варианте. Я, действительно, считаю, что основы финансовой грамотности надо закладывать с детства. Это может дать выхлоп, потому что похожих проектов я не видел. Поэтому, дерзай. Только подумай, как ты сможешь сделать это коммерческой темой. Ты же не собираешься играть в благотворительность?       — Ну, я хотела всё-таки сделать, по большей части, бесплатно…       — Нет, Дашунь, ты прогоришь. Я понимаю твоё желание быть альтруисткой и помочь детишкам в получении знаний в экономике, но тебе тоже надо будет как-то выживать. Трат будет дохера, — Витя махнул рукой в сторону окна. — Постройка центра, оплата труда персонала, покупка оборудования, разработка программы, траты на… Фу, пиар, ненавижу это слово, на работу со СМИ. Хотя… — Витя покачал головой, отсекая эту мысль. — Если девушка министра финансов откроет школу, то журналисты сами налетят, как на пирожки. Но государству ты тоже будешь должна: за открытие ИП, за налоги…       — Пчёлкин, ну, я же не дура, я знаю, как тяжело начинать свой бизнес, — Даша поправила подушку. — Я готова к этим тяготам. У меня есть накопления, и я могу… — Даша хотела закончить, но Витя помрачнел и начал пламенно возражать:       — Забудь. Стартовый капитал с меня. Я вижу, что ты горишь этой идеей, и мне нравится, что ты хочешь сама развиваться, что-то делать. Я только «за», Даш.       — Я почему-то думала, что ты будешь расстроен, — более уверенно заговорила Котова. — Мужчины не любят, когда женщины начинают стремиться к самостоятельности.       — А я, наоборот, безумно это люблю. Мне интересно с такими. Начинаю чувствовать, что она ровня мне.       Витя почувствовал, что ладонь Даши уже прошлась по внутренней стороне бедра. Это был не намёк, а конкретный призыв к действию. Пчёлкин прикусил губу, а затем стал целовать шею женщины.       — Я, кстати, хотел сказать спасибо за то, что ты поговорила с моим отцом. Я всё знаю, кошка моя, — Витя опустил бретельку ночнушки и опустился губами до обнажённого плеча.       — Не нужно говорить за это спасибо. Это был мой долг — объяснить, что с тобой происходит, — Даша шумно выдохнула, с трудом сосредоточившись на словах Вити.       — И последнее… — Витя решил прояснить все важные моменты, которые накопились на душе. — Я знаю, что я веду себя, как кретин, оскорбляю тебя порой и по-хамски отвечаю. Я не имею никакого права на это, просто мне больно сейчас. То, что происходит в Украине, напоминает мне о 1995 и 1999 годах, о Юле. Я снова возвращаюсь в воспоминания о войне и с ужасом ожидаю того, что будет дальше. Я понимаю, что не имею права срываться на вас с Настей, потому что я — мужик, а вы девушки. Я постараюсь контролировать это. Прости меня ещё раз, Даш.       — Вить, я всё понимаю, — Она погладила Пчёлкина по волосам, а затем почесала медленно макушку. — Поэтому не отвечаю, чтобы не начинать конфликт. Я знаю, что, в глубине души, ты думаешь по-другому.       — Мне с тобой повезло, — сказал Витя. Даже сквозь темноту Даша чувствовала, как он улыбается.       А ещё Котова вглядывалась в Витины глаза и понимала, что он что-то хочет сделать. Эти хитрый блеск и ухмылка были хорошо знакомы Даше: они обязательно предвещали нечто интересное.       — Ты что-то хочешь, Пчёлкин…       — Угадала. Я немножко тут… Поиграю?       — Настя спит, да и я устала, если честно, — отказалась Даша.       — Настя спит на первом этаже, мы на третьем. Да и когда она уснула, Настюха ничего не слышит. От тебя ничего не требуется, кошка. Всё ляжет на мои плечи. Вернее, другой орган, который, если верить науке, самый мощный.       Даша хотела повторить, что не сможет, однако, Витя лёг между бедер, поглаживая кожу нежными прикосновениями. Его губы нежно касались внутренней поверхности бедер, пробираясь вверх, все выше и выше к заветному месту.       — Если вдруг тебе не понравится, скажи, я остановлюсь, — прошептал Витя, сильнее сжав руками бёдра.       — Нет, нет, я… — Даша не смогла ответить что-то ещё.       Витя усмехнулся, чувствуя её волнение от его прикосновений. Он нежно поцеловал внутреннюю поверхность бёдер, всё ближе и ближе приближаясь к центру. Витя крепко держал Дашу, не давая отодвинуться далеко. И, наконец, вошёл кончиком языка внутрь, стараясь контролировать себя и не делать всё слишком резко. Даша прикусила кожу запястий, чтобы не крикнуть слишком громко.       Витя нежно пробежался языком по клитору. Он чуть усилил хватку на бёдрах, не давая отодвинуться. Его дыхание срывалось от возбуждения, глаза темнели от страстного желания почувствовать Дашу на языке.       Она надавила рукой на затылок, подстраивая Витю под то направление, которого ей хотелось сейчас больше всего. Витя понял это и то, что теперь он может быть более настойчивым. Пчёлкин прикрыл глаза, полностью отдавшись своему ощущению на языке.       Даша больше не могла сдерживаться, издавая тихие стоны и показывая, как сильно ей нравится происходящее. Витя, услышав их, только ухмыльнулся. Пчёлкин понял, что делает всё правильно и стал чувствовать себя увереннее. Он ускорил движения языка, проникая чуть глубже, полностью отдаваясь своим действиям. Второй рукой он провёл по внутренней поверхности бедра.       — Ещё…       Мужчина начал делать круговые движения, стараясь доставить ещё больше наслаждения.       Пчёлкин чувствовал усиливающуюся пульсацию на кончике языка и понимал, что доводил Котову до сильной грани наслаждения, поэтому продолжал свои движения, не желая останавливаться. Он игрался с темпом, то замедляясь, то ускоряясь, а потом и вовсе останавливаясь, пока Даша не начинала ёрзать, и требовать возобновить.       Сама Котова запрокинула голову назад, чувствуя, как дрожат веки. Губы не смыкались, выпуская наружу чувственные стоны. Они становились громче, по мере усиления наслаждения, что накатывало приятными волнами, в которые хотелось бросаться с головой, снова и снова.       Наконец, кожа женщины стала горячей, ноги задрожали, мышцы живота напряглись. Затем тело расслабилось, доходя до точки высшего удовольствия.       Витины губы нежно поцеловали Дашину щёку пару раз, а язык насладился остатками возбуждения женщины. Затем он отодвинулся, чуть отводя голову назад и слегка задрав взгляд, чтобы увидеть Дашу. Понравилось ли ей?.. Это единственное, что волновало Витю сейчас. Даша лежала на кровати, блаженно улыбаясь и рвано вдыхая воздух после оргазма.       — Получила наслаждение? — Спросил Витя, погладив Дашу по плечу.       — Отстань с вопросами, Пчёлкин… Ты меня утомил сильно. Конечно, мне понравилось… — Даша пыталась выровнять дыхание, но давалось это пока с трудом. — Я не ожидала, что ты так опытен. ***       Витя держался недолго.       К проблемам на границе добавилось ощущение потери собственного политического веса. Пчёлкин разрабатывал проект, который бы касался пенсионеров — Витя планировал понизить пенсионный возраст, ссылаясь на показатели продолжительности жизни в России, а также добавить пособия для лиц, которые имели большой трудовой стаж.       Его даже не выслушали — сразу отклонили и сказали, что планируется заморозка неофициальных пенсионных фондов, что вело к повышению года, когда можно было уйти на пенсию. Витю задел не отказ от его разработки — он привык к таким моментам. Его задело то, как к нему отнеслись коллеги. Даже не стали слушать до конца и сразу отмели в сторону.       Пчёлкин вновь стал думать о том, что это связано, непосредственно, с его болезнью, хотя доказательств не было. Та рана, которая была внутри него, начинала саднить и напоминать о себе очень активно. Пчёлкину становилось всё сложнее уходить с совещаний по звонку будильника для приёма лекарств — Витя видел нарастающее раздражение со стороны коллег.       Приехав домой, мужчина обнаружил, что Даши ещё не было. Он помнил, что в конце апреля начинаются родительские собрания касательно выпускных и тому подобных мероприятий, но не могли же они затянуться до десяти вечера? Подлый внутренний голос говорил о том, что Котова ему изменяет. Витя даже нашёл возможную причину — своё постоянное отсутствие дома.       Внутри накапливалась боль, а также усталость — от новостей, информации, которая была разная во всех источниках, ощущения собственного бессилия и понимания, что карьера министра идёт как-то неправильно. Пчёлкин хотел помочь стране, народу, но ему перекрывали такие возможности. Вите было тяжело, невыносимо, даже любая умственная работа напоминала подъём в огромную гору поодиночке.       Как избавиться от стресса хоть на мгновение? Раньше в таком случае он курил или пил алкоголь. Психотерапию Витя отмёл, потому что посчитал, сколько ушло на неё денег в предыдущий раз — его жаба душила отдавать такую сумму снова. Вариант с повтором Германии Витя отмёл тоже — он решил, что в отношениях с Дашей не допустит грязи и измен.       Пчёлкин подошёл к холодильнику и открыл дверцу. На полке стояла бутылка хорошего коньяка — когда-то давно Витя заключил успешную сделку, которая спасла рубль и переговорщики отблагодарили его лучшим алкоголем. Он стоял много лет, верно ожидая своего часа.       Витя смотрел в упор на эту бутылку и пытался бороться с собой. На языке уже прям чувствовался терпкий вкус, а тело жаждало того тепла и истомы, которое могло принести алкоголь. Пчёлкин не пил год, даже больше, что стало аргументом для дьяволёнка, который уговаривал выпить. Ангел же возражал, напоминая о том, что может начаться тошнота, проблемы с печенью, терапия может пойти под откос, возвращая вирусную нагрузку…       Пчёлкин не верил в Бога и идею о рае и аде с 2000 года, но сейчас он был убеждён — сам Дьявол спустился к нему с трона, облачившись в образ бутылки элитного коньяка. Витя зарычал, понимая, что больше не вывозит внутреннюю борьбу. Ресурсы кончаются, он может отступить.       Или выдержит?