Осколки прошлого

      Ира не стала начинать дебаты по поводу того, стоит ли Даше обратить внимание на Пчёлкина или нет. Она предпочла поесть конфет и попить чаю, обсудив смешные перлы в сочинениях детей.       Даша поддерживала беседу, но неохотно. Она вспоминала свою историю, после которой пообещала всему миру — на ней не будет белого свадебного платья да фаты.       Даша выходила замуж, будучи беременной. Свадьбе предшествовало пять лет совместной жизни. Ей казалось, что этот брак раз и навсегда. Она любила своего молодого человека, он тоже жить не мог без Котовой. Все гости сошлись во мнении, что они замечательная пара.       Пышное торжество, длившееся три дня: сначала роспись, потом трапеза в ресторане, а затем — отдых в загородном доме. Даше было двадцать шесть, но она могла себе это позволить, благодаря бизнесу.       До родов оставалось три месяца, когда новоиспечённый муж стал более холодным, а потом и вовсе равнодушным. Нужно ли говорить, что испытала Даша в тот период? Она взывала к его сердцу, умоляя объяснить, в чём причина немилости. Муж говорил, что просто устал от работы, но Даша интуитивно чувствовала: неправда.       Женская интуиция никогда не обманывает в таких случаях. Даша безошибочно определила, что у Влада появилась другая девушка. Долгое время эта информация оставалась на уровне гипотез, соответственно, браку ничего не угрожало. Даша иногда тщательно осматривала квартиру в поисках следов разлучницы, но не находила ничего. Влад шифровался идеально; Даша грызла себя подозрениями.       Всё рухнуло в один вечер. От нервов у Даши сильно разболелся живот, и она испугалась за жизнь ребёнка. Котова записалась на осмотр к гинекологу и отправилась в больницу одна — Влад сослался на внезапный вызов с работы.       Врачом было принято решение положить Дашу на сохранение. Котова позвонила супругу, чтобы услышать что-то тёплое — его голос так бы ей помог в этой ситуации.       — Алло? — Манерно сказал Влад, будто Даша оторвала его от жизненно важных дел.       — Мне нужно лечь в больницу, потому что я могу потерять ребёнка, — быстро сообщила Даша. Гробовая тишина после этих слов. Влад принял эту информацию, как что-то базовое и бодро ответил:       — Хорошо. Я приеду к тебе завтра, не переживай.       Любая нормальная девушка не приняла бы спокойно такой равнодушный ответ. Но Даша так сильно любила мужа и очень переживала за ребёнка, что проглотила обиды, как горькое лекарство. Она попрощалась с Владом и собралась класть трубку, но передумала, когда услышала женский голос:       — Владик, ты долго там ещё? Когда продолжим?       Даша сжала сильнее трубку в своих пальцах. Голова закружилась. Котовой не было больно — она ещё не верила и не осознавала до конца… Даша слушала происходящее на том конце провода. Понимание принесло с собой боль, неприязнь и отвращение. В основном, к себе, что слепо верила. Зачем она слушала происходящее, если ей было плохо? Просто ей жизненно необходимо было разобраться полностью.       Быть может, ей кажется? Кажется, что кто-то тяжело и томно дышит, стонет, шуршит простынёй?..       Живот схватило так, будто туда ударили ногой со всей силы. Даша уронила телефон на пол и встала с кровати, согнулась в три погибели, зовя врача. Пол покрывался алыми каплями крови так стремительно, что стало ясно — остаются считанные секунды на спасение. И они были потеряны.       У Даши произошёл выкидыш.       Котова без раздумий подала на развод, вычеркнула Влада из соучредителей своего бизнеса и начала новую жизнь в стенах школы. Работа с детьми, на удивление, помогла Даше отвлечься от ужаса в её жизни. Она сосредоточилась на том, чтобы отдать им все самые важные знания.       Даше нравилось спокойствие, стабильность. По её мнению, влюблённость могла всё испортить. Поэтому она даже не пыталась думать о Вите, как о мужчине.       Но получалось ли?

***

Март 2010

      Пошёл шестой месяц службы Вани в армии. Оля зачёркивала дни в календаре, радовалась преодолённым рубежам. Саша делал вид, что плевать он хотел на то, что его сын солдат. Только вот, когда он проходил мимо его фотографии в комнате, замирал и касался её дрожащей рукой.       Только Лиза Белова легко переносила ожидание. Она коротала время игрушками и встречами с Настей и Серёжей. Сейчас у Лизы появилось хобби — она играла в доктора.       Всё началось с того, что Витя Пчёлкин на Новый год подарил игрушечный набор врача. Аптечка с имитацией медикаментов, шприц, стетоскоп, даже дефибриллятор и капельницы — было всё, что нужно для интересной игры. И с тех пор Саша Белый «болел» постоянно.       Он ложился на диван, а Лиза подбегала к нему со шприцом и восклицала:       — Сейчас буду делать укол!       В первые разы Саша еле уговорил дочь не делать укол в пятую точку. Всё-таки это была исключительно территория жены. Страдала рука и спина. Лиза делала укол, а потом слушала сердце, с умным видом говоря, что Белову нужен постельный режим. Саша кивал на это, а сам заключал сделки на миллионы.       Лиза любила книжки о строении тела человека. За ужином могла рассказать, сколько у человека костей, где сердце, а где селезёнка. Также Белова-младшая записалась в кружок по оказанию первой медицинской помощи.       — А если она врачом захочет стать? — Однажды вечером спросила Оля. Белов кивнул, мол, одобряю.       — Я запрещу ей идти в следующие сферы: журналистика, политика и военная. Ну и, естественно, эскорт и проституция. Я уже просто не называю.       — Естественно, Саша, о чем ты вообще, — подтвердила Оля.       — А врачи достойные люди. Только вот зарплаты хромают. Пчёлкин активно думает, как решить этот вопрос. Он вообще хочет сделать законопроект о пособиях для людей социальных профессий. Типа учителя, врачи…       — Очень хорошая инициатива, — только и смогла сказать Оля.       Лиза сидела за столом и что-то читала. Телевизор бубнил о последних новостях, в ванной жужжала стиральная машинка, в духовке готовился пирог.       — Сейчас Ванька бы поел пирог с вишней, — Оля подпёрла голову рукой, смотря в окно, как будто Ваня шёл домой. Саша, который не терпел соплей, тут же резко ответил, вскочив со стула:       — Оль, ну хорош. Не на войне пацан. Уже шестой месяц держится. Я с генералом общался, говорит, отлично служит. Бегает быстрее всех. Чё ныть? Вот я в Афганистане был, вот тогда было тяжело.       — Да надоел ты уже с Афганистаном! Лучше, чтоб наш сын тоже грузом 200 приехал? Тогда ты был бы доволен, да? — Воскликнула Белова, швырнув полотенце на стол.       — Ты дура? Чё несёшь? Я мужика из него делаю! Что у него в голове было, сама посуди. Пожрать, поспать. Потрахаться. Да, Оль, именно это и было, не надо таращить глаза! — Саша заметил, как жена отвернулась после мата. Лиза была в другой комнате. — Кто знает, что было на выпускном вечере? Он пришёл в семь утра! — Саша уже повысил тон, вскинув руку в сторону. — Бухой в жопу и в мятой рубашке. Два плюс два сложи!       Оля поняла, к чему клонит её муж. Саша специально намекал на потерю невинности, учитывая высокое духовное воспитание жены. Манипуляция сработала, и Белова с неохотой признала:       — Ты прав. Но может, был менее радикальный способ?       — Назови мне его, — потребовал Саша.       Оля промолчала, объявив победу мужа в споре.

***

      — О, Фил! Здорово!       Витя приветствовал друга крепким рукопожатием и широкой улыбкой. Пчёлкин был в отличном расположении духа, потому что Настя принесла в дом очередную золотую медаль по каратэ.       — Привет, Вить. Как и обещал, я приехал, чтобы предложить инициативу по развитию русского кино.       — Ты разбираешься в этом лучше меня, поэтому я и позвал тебя.       В дом робко зашёл Серёжа. Он не привык к вниманию окружающих, поэтому только тихо поздоровался с дядей Витей и пошёл в комнату к Насте. Она сидела и читала журналы, но тут же бросила затею, когда увидела друга — подбежала и заключила в крепкие объятья Филатова-младшего.       — Что делаешь?       Настя указала на журналы.       — Здесь про моду интересно пишут, — Настя помахала глянцевым изданием. Серёжа ничего не понял, но кивнул.       — И что ты прочитала? Хочешь поделиться?       Настя будто ждала вопроса. Она бойко стала пересказывать, что прочитала, какой цвет в моде сейчас, интересные решения в одежде. Серёжа сосредоточенно слушал и задавал вопросы, хотя эта тема была не совсем для мальчика. Ему просто нравилось слушать звонкий голос Насти.       — …и я бы хотела в школу прийти в юбке-трапеции, вот. — Настя выдохнула, заканчивая монолог. — Тебе правда интересно?       — Конечно. Мне нравится узнавать больше об окружающем мире. Кстати, тебе очень идёт этот лак, — Серёжа показал на пальцы Пчёлкиной. Действительно, Настя накрасила ногти светлым лаком. Витя долго протестовал, но всё же разрешил.       — Я рада, что заметил. Ты такой внимательный, — Настя демонстративно показала руки Серёже, позволяя оценить маникюр. — Как дела со стихотворениями?       — Очень хорошо. Я написал ещё одно, остальные по конкурсам отправил. Надеюсь, где-нибудь выиграю. Вот, — Серёжа открыл тетрадь и стал читать: «В душе веселья, как в небе дня, Блондинка милая с глазами в синеве. Она как лучик света, как утренний свет, С ней время летит, как в сказочном сне. Её нежный смех — душистой весны, Неся за собою весенние мечты. Глаза небесные, как две бездны, В них можно потеряться, забыть все и жить. Среди всех цветов она — роза в цвету, Лишь коснусь её — в сердце стучит мечту. На губах её шепчутся лёгкие сны, Как шепчет ветер, в траве рисуя весны. С ней каждый миг — это сказочный путь, В её объятиях мир наполняет всем свет. Я нежно её удержу в своих рамах, Блондинка, мечта, навсегда ты мой свет.»       Серёжа медленно поднял взор от тетрадки на Настю. Он надеялся, что девочка расшифрует тайный посыл. Но Пчёлкина ответила:       — Ого, как красиво. А блондинка это кто? Лирическая героиня?       Серёжа не нашёл в себе смелости признаться напрямую. Сердце вспорхнуло в груди, а дар речи куда-то испарился. Слова, которые он хотел сказать, путались, не могли вылиться во что-то путное. И Филатов-младший сдался.       — Да, лирическая героиня…       В комнате начали петь «Ранетки» о зиме, и Настя подбежала к телефону. Но её ждало разочарование — звонила одноклассница, чтобы узнать, что задано по математике. Пчёлкина продиктовала номера и положила трубку.       — Я думала, мне Ваня звонит.       Настя не хотела рассказывать об этом Серёже. Просто чувства так переполняли её, что как-то само вырвалось. Филатов пожал плечами.       — Он же в армии, особо звонить не будет. Да и зачем тебе так сильно ждать его, если он взрослее тебя? Ему 19, а тебе 11, это вообще…       — Отстань, не тебе решать, — отмахнулась Настя. — Вот увидишь, я вырасту, и мы поженимся. Так и будет! — Настя ещё и в позу встала, чтобы Серёжа точно поверил.       — Не поженишься. Ты вырастешь, и полюбишь другого. Ваня тоже. Так что бесполезно.       Серёжа пытался вразумить подругу. Даже не столько потому, что она ему нравилась. Филатов был умным, знал, чем вся эта история кончится. Ему было обидно, что он здесь, рядом, готов помогать Насте, заботиться о ней, но она стремится к чему-то далёкому и недосягаемому.

***

      Постепенно Ваня пришёл к фазе, когда служба начинала раздражать. Романтическое восприятие пропало и Белову хотелось домой.       Во-первых, не нравилось отсутствие нормальной еды. Ваня очень сильно потерял в весе, потому что уже устал есть гречку и рис. Ещё и чай боялся пить.       Не нравилась жизнь по уставу. Его дни были распланированы генералами. Ваня уже знал, что будет делать зарядку утром, днём обедать, а вечером отправится на урок истории, цель которого — привить любовь к Родине. Не было непредсказуемости и какого-то интереса. Всё однообразно, тебе даже думать не надо.       Но больше всего Ваню угнетало отношение главнокомандующего к нему. Он заметил, что к другим срочникам относятся проще, чем к нему. Если кто-то срезал на утренней пробежке, ему просто делали замечание. Если это делал Ваня, то всё — отчитывали по самое "не балуй". Сколько раз простыни, подушки Вани летали по части, тогда как остальным прощали шероховатости на постели?       Ваня терпел полгода. Только через шесть месяцев гордость, которую подпитывала известная фамилия, дала о себе знать. Белов перестал понимать: как это сын депутата драит полы в казарме, ест рис и не имеет возможности позвонить родным? Он молчал, долго молчал, чтобы не подставлять товарищей, а потом просто лопнуло терпение, когда к Ване вновь прицепились главнокомандующие — на этот раз из-за рук в карманах. Ваня вырвал ладони и начал кричать:       — Да сколько можно, в конце-то концов?! Вечно всё «Белов» да «Белов»! Хватит меня барышней называть, я мужик, ясно вам?! Почему вы придираетесь ко мне одному?! Вы вообще знаете, кто мой отец?! Он приедет сюда и всех вас на колени поставит!       Вся рота замолчала. Тишина была предвестником бури. Даже часы на стене стали громче тикать. Возможно, то был отсчёт до последних мгновений Вани Белова. Кто-то шепнул на ухо товарищу:       — Кажись, Ваня умрёт.       Генерал прошёл несколько шагов к Ване, который не отвёл злобных глаз. Он стоял, по стойке смирно, руки по швам. Непоколебимая уверенность, с какой могли бы сравниться только декабристы на Сенной площади. Ваня был готов к любому исходу: выговору, гауптвахте, взысканию. Терпеть придирки и унижения больше не было сил.       Генерал остановился рядом с юношей и на лице появилась насмешливая ухмылка, как будто он увидел что-то жалкое и несчастное.       — Я смотрю, ты рот стал много открывать?       Два пальца схватили ухо Вани и потянули ближе к себе. Ваня зашипел от боли.       — Наконец-то голосок прорезался. Так вот запомни, Белов: плевать я хотел на твоего папашу. Я хочу сделать из тебя мужика, понял? Не сопливого мажора, который кроме телок и тачек ничего не видит. Это и есть сыновья депутатов — тупорылые создания, которые только бабки и хотят. А я воспользуюсь случаем и сделаю из тебя нормального человека.       — А им не надо быть людьми? — Ваня пыхтел под генералом, который сильнее тянул ухо.       — Надо. Но их воспитывали простые люди, а тебя депутат. И могут быть ошибки и пробелы. И потом, твой отец воевал в Афганистане. Спрос будет больше с тебя. Понял, шавка? — Генерал резко оттолкнул Ваню, и он улетел в угол, ударившись копчиком.       — Не слышу!       — Да, понял.       — Ответ неверный.       — Так точно, — Ваня закивал, отряхивая пыль со штанов. Горечь унижения чувствовалась даже на языке. Ваня понял — он совсем беспомощен.       Урок 4: иногда связи не помогают.       Это была не единственная неприятность за этот день.       После ужина ребята разошлись по части, чтобы скоротать свободное время. Кто-то пошёл писать письма, кто-то читать книжку. Ваня же хотел полежать в тишине и собраться с мыслями. Зашёл в комнату, лёг на койку и вытянулся.       Вернулся Димка. Он уходил за выпиской в госпиталь — из-за температуры ему дали освобождение. Ваня тихонько общался со Стрелковым, свисая с верхней койки. Всё шло хорошо.       Дверь распахнулась из-за прихода Матвея. Размашистыми шагами он вошёл на территорию, подошёл к Диме и заявил:       — Слышь, жирдяй, освободи шконку.       Дима не успел и рта открыть. Ваня спустился вниз и скрестил руки на груди:       — Не смей с ним так разговаривать. Койка Димина, он её занял в первый день. И шконка на зоне, сразу видно, кто тебя воспитывал.       — А тебе, пидорас, я бы вообще советовал рот прикрыть. Любовничка не прикрывай, я сам с ним разберусь.       — Я хотя бы бабу имел, в отличие от тебя, — похвастался Белов. Матвей только фыркнул, жуя жвачку:       — Три минутки? И из жалости дали? Чё тебе тогда твоя Джульетта не пишет шестой месяц? — Матвей уже забыл про Диму, зацепившись за Ваню. Ему хотелось хоть немного отравить существование Белова. Его раздражал Ваня с первой минуты. Бесил успехами по службе — Ваня был претендентом на увольнение. Вызывал раздражение тем фактом, что он сын депутата и ведёт беззаботную жизнь.       — Не трогай Олесю, иначе получишь, — ноздри Вани раздулись. Он выпятил грудь, сделав шаг к Матвею. Соседи оторвались от своих дел и устремили взгляд на реалити-шоу, разворачивающееся на их глазах.       — Ну давай, жги, сынок депутата, — Матвей толкнул Ваню в стену. Белов ударился спиной, но проигнорировал эту боль. Кулак оказался над головой Матвея, но он увернулся в последнюю секунду. Белов двинул коленкой в солнечное сплетение — и здесь не повезло. Матвей уворачивался, будто кошка, и успевал бить Белова, оставлять ссадины, синяки.       Позор Вани прервал генерал, который вошёл с проверкой. Увидев дерущихся солдат, он побагровел и заорал:       — Вы охренели вдвоём?!       Матвей выпустил Ваню из рук. Пока Белов останавливал кровь из носа ладонью, он тут же выпалил:       — Прикиньте, Ваня накинулся на меня.       — Охуел?! — Новая вспышка злости ослепила Ваню. Он вновь был готов двинуть противнику.       — Белов, за базаром следи! Это что такое?! Тебе кто руки разрешил распускать? Совсем страх потерял, щенок?!       — Всё было не так! — Кричал Ваня. — Матвей оскорблял Диму, я заступился за товарища! Так, Дим? Он назвал тебя жирдяем, подтверди! — Повторил Ваня, повернувшись к Стрелкову.       А он молчал.       Урок 5: инициатива всегда наказуема.

***

      Пчёлкин сидел за компьютером, осваивал «ВКонтакте». У него получилось успешно отправить сообщение Медведеву и подружиться с Белым. Теперь уже в цифре. А еще Витя подписался на группу школы Насти и добавил кучу песен «Рамштайна».       Витя зачем-то застрял именно в паблике лицея. Он читал последние новости о том, как ансамбль «Озорники» выступил на первое сентября, изучал комментарии. Свои не оставлял — не хотел лишнего внимания в Интернете.       Пальцы Вити стали медленнее крутить колёсико мышки, когда он увидел запись о победе учеников в олимпиаде по биологии. Директор благодарила Дарью Николаевну, рассказывала о её педагогическом стаже. Витя не ожидал, что она уже десять лет работает с детьми.       «Сколько ей лет тогда?»       Витя кликнул по гиперссылке с именем и перешёл на профиль Даши. Ничего необычного — в статусе фраза «Сердце отдаю детям». Родной город — Новосибирск, а нынешний — Москва. Закончила Герцена.       Витя едва не подавился кофе, когда дошёл до даты рождения. По его подсчётам, Даше было 38 лет. Пчёлкин делал ставки на 25 от силы! Она выглядела чертовски молодо и… Привлекательно?       Так. Не надо углубляться в эти мысли. Она учитель его дочери. Нельзя. Нельзя.       Витя вернулся обратно в группу школы. Не выдержал — переключился на страницу Котовой. Фотографий было штук пять — и все с линеек. Было видно, что Даша погружена в свою работу и места для чего-то другого не найдётся.       «Так даже лучше».       На стене было парочку репостов по типу «разыгрываем мультиварку», записей о педагогических слётах. Витя аж зевнул от скуки.       «Даша, какая же ты правильная…».       Витя открыл фотографию, где Котова стояла возле своего ученика. Кажется, она учла фразу про пучок — везде волосы были распущены. Пчёлкин обратил внимание, как нежно она держит за руку первоклассника. Значит, она способна на заботу.       «Блядство», — Витя продолжал ругать себя за эти мысли. Ну какая, к чёрту, любовь?       «Я должен уже о пенсии думать, а меня к бабе тянет. Трындец.»       Пчёлкин постарался убежать со страницы, чтобы перестать думать о Дарье. И тут, как по закону подлости, Витя вместо кнопки «Назад» промахнулся и нажал на «Добавить в друзья»… Пчёлкина затрясло, заколотило.       По привычке, в момент паники, Витя набрал Саше.       — Белов, что делать? Я кинул заявку бабе, — прошептал Витя.       — Совет да любовь, — ответил Саша, хихикая. Вот жук, Витя сейчас инфаркт словит, а Белову весело!       — Белов, я серьёзно. Я боюсь. Я не хотел. Как убрать заявку?       — Кому кинул хоть?       — Блять, ты не на пресс-конференции, не надо тут вопросом на вопрос! — Крикнул Витя. — Давай быстрее думай! Я Даше кинул заявку!       Всё. Сашу прорвало. Он радостно засвистел и начал хлопать в ладоши, обещая выпить за них двоих. Витя швырнул трубку и начал искать номер Павла Дурова. Пока он листал телефонную книжку, Даша уже зашла в сеть и приняла заявку.       Вите поплохело от уведомления. Следом прилетело второе:       «+1 новое сообщение от Дарьи Котовой…»