Осколки прошлого

      Протерев глаза и сделав несколько глубоких вдохов, мужчина не спешил открывать сообщение. Витя переживал так сильно, будто впервые был ассистентом на сложной операции. Наконец, Пчёлкин всё-таки нажал на уведомление и выдохнул с облегчением.       «Здравствуйте, Виктор! Рада Вас здесь видеть.»       Обычное приветствие, проявление вежливости. Она даже не стала продолжать диалог. Всё идёт ровно и гладко, ничего страшного не произойдёт.       Чтобы не оставлять сообщение без ответа, Витя напечатал:       «Здравствуйте, Дарья. Взаимно.»       Даша прочитала тут же, но ничего не ответила. Ей стало немного грустно, что Витя так коротко ответил. Хоть бы спросил что-нибудь!.. Котова закрыла сайт и перешла к подписи дневников ребят. Подписала штук двадцать и опять начала думать о Вите. Как отвлечься?..       Даша вернулась к компьютеру, зашла в «ВК». Витя был в сети и Котова решила изучить его страничку. Может, найдёт что-то плохое, из-за чего прекратит общение? Хотя, если он — министр финансов России, то явно подчищает всё до "блеска".       Возле фамилии Вити стояла галочка. Даша навела курсор и узнала, что таким образом страницу подтвердила администрация. Статуса у Вити не было, поскольку он считал это «сопливой хернёй для малолеток». На аватарке — фото Вити с заседания. Деловой костюм; серьёзное, задумчивое лицо — все отличительные признаки политика.       Фотографий было немного, потому что у Вити один вид объектива вызывал раздражение. Даша заметила, что, в основном, снимки были с дочерью. Она рассматривала каждое фото, пытаясь понять, насколько искренней была та нежность, с которой Витя обнимал ребёнка, любовь в глазах. Даше хотелось верить, что это не игра для публики.       Раздел «Друзья» оказался наиболее насыщенным — пролистав список, убедилась, что в основном там были политики и другие публичные личности. Даша Котова — простая учительница, маленький человек, выбивалась из звёздного ряда. Видеозаписи отсутствовали, как и подарки.       На стене Витя размещал ссылки на статьи «Парламентской газеты» о новых экономических реформах и своих комментариях. Только периодически, каждый ноябрь, он писал пост для своей дочки.       Например, в этом году он писал: «Милая моя Настенька ! Я безумно рад , что ты у меня есть ! Наверное , ты одно из самых драгоценных сокровищ моей жизни , то , что мотивирует не сдаваться и оставаться сильным . Будь счастлива и здорова , девочка моя . Не позволяй никому обижать тебя , умей всегда давать отпор . Я обещаю , что всегда буду защищать тебя . С твоим днём !!! »       Естественно, в поздравлении, помимо путаницы с запятыми, были незначительные орфографические ошибки. Витя отказывался от помощи корректоров и старался писать сам. Уровень приемлемый, так что проблем не возникало.       В музыке Даша увидела песни «Rammstein» и испугалась. У неё был предрассудок, что любители рок-музыки — безбашенные люди. Даша собралась послушать хоть одну песню, как вдруг постучала завуч — пришлось прервать путешествие по социальной странице Пчёлкина.

***

      В результате собрания генералов, Ваня Белов отправился на гауптвахту. Мечта об увольнении с оглушительным грохотом рухнула. Телефоны и другие личные вещи отобрали. Ваня подвергся пытке — находиться в четырёх зелёных стенах и сходить с ума от скуки. Никого не было в камере, общения очень не хватало.       Ваня скучал по сослуживцам, по полной жизни в армии. За полгода Белов полюбил службу, военное дело. Благодаря «урокам патриотизма» Ванька верил, что делает великое дело и отдаёт долг Родине. Белов чувствовал, как становится сильнее физически и морально, как голова очищается от глупых мыслей. Ценности менялись, становились более взрослыми. А потом птенца резко вытолкнули из гнезда и заключили в плен. Иначе Ваня не трактовал для себя «посадку на губу».       Белов не знал, что ему делать, что его ждёт. Вдруг его посадят за причинение вреда здоровью Матвея? Этот придурок мог приукрасить, выдумать побои. Вдруг этот эпизод навсегда будет вшит в личное дело? Как выпутаться из ситуации?       Саша обнаружил, что сын не выходит на связь несколько вечеров подряд. Вначале Белов обосновывал это проблемами со связью. Однако, вызов со стороны Саши шёл легко.       — Я тебе говорила, что не надо было его туда отправлять! — Кричала Оля, которая не находила себе места. Она ходила по квартире, схватившись за голову. — Он умер, я уверена! Всё из-за тебя!..       — Оля, не начинай! Я поступил правильно, что-то не устраивает — можем развестись!       — Что? — Переспросила Лиза, некстати зашедшая на кухню. Саша остановился и повернулся в сторону ребёнка. Глаза Лизы округлились от испуга, а лицо вытянулось. Лиза никогда не видела ссор родителей и эта ситуация её напугала. Саша отдышался и спокойно ответил:       — Всё хорошо, милая. Мы с мамой просто спорим.       Лизе этого хватило и она ускакала в комнату играть с зайчиком. Саша набрал в военный комиссариат, офицеру, который был ответственный за новобранцев. Ждал минуту, две. Наконец, ему ответили.       — Здравствуйте, Сергей Николаевич! Мой сын, Иван Белов, не выходит на связь. Всё ли хорошо с ним?       — Он жив-здоров, но сейчас находится на гауптвахте, ожидая приговора.       Саша присел на стул. Оля задавала вопросы, но Саша махал рукой ей, чтобы она молчала. Услышанное стало полной неожиданностью. Какой приговор?       — Мой сын не преступник. — Заявил Саша. — Какой приговор?!       — Ваш сын устроил драку с сослуживцем, якобы пытаясь защитить друга. Но, на самом деле, он просто хотел отобрать у него телефон.       Сашу начало это злить. Он мигом перешёл на повышенный тон. Белов сердцем чуял — не мог Ваня с цепи сорваться без причины.       — Вы знаете, какой телефон у моего сына? Круче всех в вашей части. Вы с Ваней говорили?!       — Не видим смысла. Он очень много выступает в последнее время, качает права…       — Я лично приеду в часть и докажу, что Ваня не виноват! Это просто поклёп!       Напрасно Сашу пытались остановить — он ничего не слушал. Белов повесил трубку и пошёл собираться в дорогу. Оля сдалась, поняв, что сегодня она не сможет достучаться до супруга. Главное, что она поняла для себя — Ваня жив, опасность ему не угрожает.       — Алло, Вить? Меня не будет несколько дней на работе, Ваня влез в какую-то жопу, надо вытаскивать, — Саша укладывал основные вещи и параллельно говорил по телефону. Пчёлкин в этот момент помогал Насте с домашней работой.       — Что случилось? Я могу чем-то помочь?       После того, как Белов вкратце рассказал ситуацию, Пчёлкин моментально сказал:       — Я еду с тобой.       — Нахрена? Бюджет посчитать? — Фыркнул Саша. Однако, Пчёлкин настоял на своём:       — Я — правая рука президента, понимаешь? Моё присутствие очень поможет генералиссимусам понять, что Ваня не виновен.       Саша не стал отпираться.       Через два часа они уже сидели в частном самолёте, который направлялся в Оренбург. Железная птица рассекала пушистые облака, Витя с Сашей болтали о том, как спасти Ваньку. Стратегия была такова: спросить у ребят, что происходило, надавить на них, если потребуется, и оттуда начать вести расследование.       — Мидии будут через пять минут, — сообщила стюардесса. Витя кивнул ей, подмигивая. Девушка лучезарно улыбнулась и ушла, стуча длинными каблуками. Пчёлкин знал — стюардессы не всегда искренны в доброжелательности.       — Ну, а теперь, Виктор Палыч, рассказывайте про Дашу.       Витя едва не шлёпнулся с места. Саша специально задал вопрос неожиданно, чтобы Пчёлкин не успел придумать план отступления. Витя пожал плечами и сделал вид, что ничего не слышал.       — Витя, я видел, что ты добавил в друзья Котову. Как у вас с ней?.. — Повторил вопрос Саша.       — Не, ну ты видел буфера этой стюардессы?       — Я женатый, напомню. Не лги мне, Вить. Лучше расскажи, как есть.       — Заебешь ты, Белов, — прошипел Витя, открывая свежий номер «Российской газеты». Спрятаться в кипе страниц не удалось: Белов аккуратно взял издание в руки и сказал:       — Тебя — нет. Просто расскажи, что у вас с ней и всё. Я просто хочу понять, как дела у моего друга, что плохого?       Витя был близок к тому, чтобы сдаться — слишком сильным был напор Саши. Наконец, он решился. Несколько минут он молчал, поправляя волосы, смотря то в окно, то на Сашу, в это время формулируя свои мысли. Ничего путного не вышло. Пчёлкин эмоционально воскликнул:       — Я сам не вдупляю, что между нами и что я чувствую. Поэтому я тебе и не могу ничего сказать!       Саша тихонько кивнул, придавая уверенности Вите. Пчёлкин поправил золотую запонку на рукаве и начал рассказ:       — Сначала, когда я её увидел, она начала меня раздражать, потому что я почувствовал что-то такое, что меня напугало. У меня не было реакции на женщин уже много лет, потому что я подавлял в себе любые романтические и сексуальные проявления. Но, видимо, Алёна сняла этот защитный механизм и меня потянуло к Даше. Произошёл какой-то импульс. Поэтому я на неё наорал и обидел. Потом мне почему-то дико стыдно стало и я захотел купить цветы. Причём, я это делал с целью порадовать её.       — У тебя с Юлей всё начиналось точно также. Ты ей купил мимозы…       — Вот, да! — Подтвердил Витя. — И я подарил ей эти сраные цветы, конфеты ещё, а она, блин, аллергик. Я тут же купил комплект красных ручек и тетрадей, понимаешь? Мне было важно, чтобы она не осталась расстроена. И вот, скоро родительское собрание, я хочу её увидеть вновь.       Саша присвистнул. На лице появилась довольная улыбка, а в глазах — озорные огоньки. Витя надеялся, что Белов развеет его сомнения, но он только ответил:       — Ну, ты влюбился, поздравляю. Но чего ты боишься? Это же здорово! Ты ж её в друзья добавил, напиши ей что-нибудь.       — Она написала мне уже, типа «Здравствуйте, Виктор, рада видеть вас здесь», — Витя наизусть запомнил то сообщение. — И я ей тоже написал «Здравствуйте, взаимно».       Радостное возбуждение Саши сменилось на разочарование.       — И всё?       — Ну мне не задали вопрос, я и не развил диалог. Потому что я не уверен, нужны ли мне отношения сейчас, Саш. Тебе легко говорить, ты женат и счастлив в браке. А мне сорок уже, я старею с каждым днём. Лоб уже почти весь в морщинах, живот пивной появился, спасибо Германии. Мне надо думать о пенсии, а тут бабы. Что люди подумают, а, Сань?       — Да плевать всем на тебя, Пчёлкин, кроме твоих друзей, дочери и родителей. Люди сейчас озабочены двумя вопросами: как заработать денег и как помочь близким людям. Проблем выше крыши, короче.       — Я не об этом. Журналисты будут клепать разного рода материалы. Даша — простая женщина, она не готова к такому вниманию прессы. Тем более, если будет хоть один материал, дискредитирующий Дашу, её уволят. А она знаешь, как свою работу любит? Вся страница в педагогике…       — Ты можешь заставить напечатать опровержение, как это было с Алёной. Ещё аргумент?       — Я понимаю, что я никогда никого не смогу полюбить так сильно, как Юлю. Я не знаю, готов ли я довольствоваться меньшим и тратить время, которого у меня нет. И я не хочу делать больно Даше тем, что я не смогу её именно так полюбить.       — Не попробуешь — не узнаешь. По статистике, большинство вдовцов успешно женятся повторно. Тебе надо действовать, Пчёлкин. Несмотря на то, что тебе сорок, ты очень привлекательный и харизматичный мужик.       — Вот от тебя такие слова я бы не хотел слышать. — Витя посмеялся. — Ну хорошо, ты хочешь, чтобы я действовал? Что мне сделать? Подкатить к школе на «Мерседесе» с плакатом «Даша, я тебя люблю»?       — Пчёлкин, ты смог завоевать Фролову, включи мозги и придумай план. Экономикой страны управляешь — значит, и тут разберёшься.       Витя кивнул. После слов Саши взаимодействие с женщинами перестало восприниматься как покорение Эвереста. Оказывается, так просто завязать контакт с объектом симпатии — нужно решиться. Но, всё же, Витя хотел взвесить риски…

***

      Они прибыли в часть. Как и ожидалось, появление депутата и министра финансов спровоцировало шумиху. На КПП долго проверяли документы Саши и Вити, осматривали вещи, узнавали, пили ли алкоголь. Только после этих мероприятий, Пчёлкин и Белов прошли на территорию части.       — К Ване пойдём?       — Нет, я хочу прийти к нему, когда пойму, что есть шанс спасти его. Сейчас по расписанию должно быть свободное время, я хочу поговорить с сослуживцами, — Саша посмотрел на часы и пошёл по тропинке. Вид мальчиков в форме пробудил в Саше ностальгию. Невольно вспомнилось, как Саша ел одну перловку по утрам, стоял в строю, учился маршировать. Тогда он был совсем юным, даже светлым. Лишь первая служба в Афганистане убила романтические представления, показав, что есть в мире и страшное зло.       Сашу и Витю сопровождали подготовленные офицеры. Они вкратце рассказывали как устроена жизнь в части и Саша понимал, что разницы никакой нет с его службой, и Ваниной — только в обстановке вокруг. Наконец, их привели в казарму и помогли подняться на этаж, где был когда-то Ваня.       — Оставьте нас одних, — сказал Саша офицеру. — Погуляйте, голубчики.       — Вы помните, что без…       — Я прошёл через Афганистан. Я всё знаю лучше тебя, — Саша нахмурил брови, едва не прожигая офицера взглядом. Он также посмотрел на Витю — по трепету в глазах было видно, что он узнал высокопоставленного политика.       Саша открыл дверь и услышал громкие крики. Дима сидел в углу койки, обняв себя за плечи и дрожа. Над ним навис крепкий, высокий парень.       — Из-за тебя Ваня влип, утырок! Куда убежал?! Я с тобой не закончил!       Саша с Витей переглянулись, улыбаясь. Даже разбираться не надо — информация сама пришла в руки.       — Так, дорогой мой! — Саша подошёл к обидчику. — Не трогай пацана, лучше мне расскажи, как дела обстоят.       — А будешь молчать, мы… — Начал угрожать Витя.       — Витя, Витя, спокойно. Рано ещё.       Парень выпустил Диму из рук и подошёл к Саше. Он начал такую пламенную речь, что Белов едва не прослезился.       — Этот жирдяй, — выбросил руку в воздух, указывая пальцем на Диму, — умолчал, что Ваня влез в перепалку с Матвеем из-за него. Матвей оскорблял его, а Белов, как порядочный пацан, заступился за него. Матвей избил Ваню, но потом поставил себе повреждения, чтобы Ваню отправили на гауптвахту.       — Ты не адвокат случайно? Я просто прям вижу тебя, — Саша похлопал парня по плечу. — Кто такой Матвей?       — Это я, — раздался самодовольный голос из-за двери. Матвей широкими шагами вошёл в комнату, задрав подбородок. Он знал, что отец Вани приехал в часть и мечтал осадить его самолюбие, утереть ему нос. Витя начал задирать рукава рубашки, но Саша его остановил, преграждая путь рукой.       — Привет, Матвей, — имя было произнесено с насмешкой, — так это ты, что ли, с Ваней подрался?       — Ага. Дерётся, как девчонка, вы ему передайте, — скрипучий смех Матвея отразился от стен. Витя был готов запрыгнуть на парня и растерзать его. Белов еле удерживал друга, чуть ли не за воротник.       — Он у тебя украл часы, так ведь? — Саша наступал на Матвея, прижав его к стене. Сослуживцы оторвались от своих дел, наблюдая за развитием событий.       Они ожидали драки, чего угодно, но не разговора. А Саша уже придумал план, как доказать невиновность сына без синяков и ссадин — Белов умел ведь успешно вести переговоры.       Витя едва не испортил игру, но Саша наступил ему на ногу. Пчёлкин молчал.       — Да, часы украл. Дорогие, между прочим, вы всю жизнь будете платить! — Злобно прокричал Матвей.       — Офицеры мне говорили о телефоне, дорогой мой. Или ты перепутал мобильник и часы? — Саша улыбался, показывая белоснежные зубы. И Матвей понял, что проиграл.       — Я просто… — Матвей начал пытаться сменить маршрут. — Ну… Я имел в виду мобильник, потому что он служит мне часами.       — Как он мог украсть твой телефон, если в армии запрещены средства связи? — Продолжал допрос Белов. Он не кричал, не орал, был спокоен. Это и пугало Матвея — он не знал, чего ему ждать. Ноги задрожали немного, а глаза забегали.       — Я просто…       — Давай не будем тянуть кота за нежные места и ты скажешь, как всё было.       Витя не мог оставаться в стороне. Он оттолкнул Белова и наклонился к Матвею, тихо говоря:       — Иначе твоя семья лишится всех сбережений.       Эта угроза подействовала на Матвея даже больше, чем то, что крепкий мужик с Афганистана настроен недоброжелательно по отношению к нему. И Матвей начал признаваться во всём. Слова сыпались, как горох, дрожащим голосом, будто блеяние овцы перед бойней.       — Я просто не захотел, чтобы Ваня уходил в увольнение, у него все получалось, он живёт и не знает проблем, у него есть бабки, а у меня нет бабок, мои родители много работают, а его родители нихрена не делают, только коррупцией занимаются, я завидовал сильно, а еще я хотел почувствовать себя сильным и захотел поиздеваться над Димой.       Всё. Проблема решилась. Саша кивнул. Лицо разгладилось, а глаза перестали сверлить несчастного мальчонку.       — Вот сейчас ты пойдёшь к командиру и перескажешь эту информацию.       — Вообще-то я записал всё на диктофон, — Витя помахал устройством. — Юля учила меня всё фиксировать.       — Я лично всё скажу, честно, — Матвей кивал энергично. Саша устал от страданий и причитаний, поэтому пошёл к командиру. Витя вёл под руки Матвея, чтобы тот не сбежал. Дверь закрылась и начался гул голосов призывников.       — Матвей такой слабак, оказывается.       — Ага, только больше выпендривался.       Но одно, всё-таки, никто не сказал вслух: каждому было стыдно за то, что не сказали ничего, когда Ваню уводили в гауптвахту. Можно было бы помочь Белову-младшему избежать наказания, рассказав правду. Но все испугались Матвея, который, по сути, ничего из себя не представляет.       — А ты, Дима, козёл. За тебя заступаются, а ты рот прикрыл, как крыса, — заявил один парень.       Стрелков кивнул. На душе было паршиво, внутри грызли кошки. Дима знал, что его вина — самая колоссальная. Он не мог поднять глаз, потому что стыд убивал изнутри, ему было не по себе. Хотелось убежать, уйти, чтобы не видеть осуждающих взоров, потому что знал — заслужил…

***

      — Я рад, что мы разобрались. — Генерал пожал руку Саше. — Приносим извинения за эту ситуацию. Обещаем, что в личном деле никаких следов не останется.       — Было бы здорово. — Сказал Саша. — Я знаю, что вы не виноваты, потому что у вас была неправильная информация. Что будете делать с Матвеем?       — Займёт место вашего сына, — заверил генерал. Матвей переминался с ноги на ногу и сцепил пальцы в замок. Протестовать не стал, молча принял наказание. Саша спросил, может ли он увидеть сына.       — Конечно, Александр Николаевич. Мы вас и вашего гостя, — кивнули на Витю, который совершенно не понимал, что делать, — с радостью проводим к нему.       И тут Витя, чтобы показать своё участие и не стоять истуканом, приложил руку к виску и крикнул:       — Служу России!       Генерал и Саша уставились на него, как на дурака, но не стали указывать на ошибку. За Сашей и Витей пошло несколько офицеров. Пока Белый шёл, он думал, что скажет Ване и как будет себя с ним вести. Держать ли конфликтную линию? А может, отпустить всё и забыть? Сердце трепетало в волнении от предстоящей встречи с родным сыном. Саша демонстрировал хладнокровие, но очень сильно переживал.       Дверь в изолятор со скрипом открылась. Сердце Белова-старшего пропустило удар, а затем стало чаще биться, к щекам прилил жар. Витя положил руку на спину Саши, тактильно поддерживая его.       Ваня был уверен, что к нему зашли генералы, чтобы позвать на ужин. Его глаза, большие и испуганные, встретились с суровым взглядом отца.       — Я погуляю, ага? — Витя подвигал губами как-то странно, а потом ускользнул на улицу. Ему захотелось покурить.       Саша не решался переступить порог гауптвахты. Он внезапно потерял способность двигаться, потому что был сбит с ног волной противоречивых чувств. Когда Саша увидел Ваню, он понял, как сильно ему не хватало сына. Белов подавлял в себе нежность, старался не поддаваться эмоциям, но сейчас, после полугодичной разлуки, это было невозможно.       — Бать… — С мольбой в голосе сказал Ваня.       — Батюшка в церкви, Белов, — Саша сказал свою любимую фразу и рассмеялся так легко и просто, будто не было конфликта. Ваня вскочил с скамейки и прыжком оказался возле отца. Руки обвили его шею.       — Хватка сильнее стала, — подметил Саша, — не халтуришь?       — С меня глаз не спускают. Хотят, чтобы я был достойным своего отца. Я стараюсь, но раз я оказался здесь, на гауптвахте, то не вышло.       — Мы доказали, что ты ни причём, Вань. Ты свободен. С завтрашнего дня в строю будешь. Эта ситуация, наоборот, показала, как ты изменился. Научился заступаться за слабых, не бояться отстаивать свою позицию. Ты — молодец, Ванька.       Белов-младший распрямил плечи. Улыбка дошла до самых ушей, а внутри стало так хорошо и тепло… Похвала от отца зарядила так, как не зарядило бы ничто на свете.       — Дядя Витя за тебя впрягался.       — Да он, вообще, красава. Поехал в Оренбург ради меня… Как там Настя, кстати?

***

      В учительской пятьсот тридцать шестого лицея шла активная подготовка к родительским собраниям. Педагоги сверяли оценки, собирали последние новости. Даша вообще была загружена по горло: конец четверти совпал с собраниями. Котова пожалела, что дала детям проверочные напоследок: ей предстояло провести вечер в обнимку с листочками и красными ручками. Кстати, очень даже качественными. Даша мучалась, потому что ручки из ближайших канцелярских быстро текли, заканчивалась паста. Но ещё Даша пользовалась только этими ручками, потому что они напоминали о Пчёлкине.       — Когда у 6-В собрание? — Спросила Даша невзначай.       — Двадцать второго марта. А что, ты хочешь выступить на нём? У тебя и так 5-А, 5-Б, 5-В, 6-А и 6-Г.       — Ничего страшного, у меня есть окно. Просто я проверяю сейчас контрольные работы и вижу, что дети списывают. Хочу обсудить это с родителями.       Ира всё поняла. Она тайком спросила у Котовой:       — Это тот класс, где учится Настя Пчёлкина?