Осколки прошлого

Ты обещала написать, обещала рассказать как живешь, как тебе там сложно.

Ты обещала долго ждать и страдать и сгорать от любви, но это невозможно.

Нет, нет ни строчки от тебя, ни словечка от тебя зря поверил я твоим признаниям.

Да, может это было зря, может это было зря ты скажи, что ж за наказание!       

      На этом заведении парни и остановились. Витя сидел, кивал, а сам чувствовал себя отрешённым. Он улавливал в себе еле заметную перемену, но не мог объяснить её источник.       — Витек влюбился, походу.       Только эта фраза разбудила Витю и вывела из себя. Откровенная клевета?! Как он может любить?! И дело было уже не в Юле. Ему уже сорок, чёрт возьми, и его поезд ушёл!       — Я не влюбился, че вы несете? — Раздражённо ответил Витя.       — Пчёлкин, нам это видно невооружённым глазом. Охомутала тебя учительница. Что плохого в этом, в конце концов? — Космос закурил.       — Мне сорок, и никаких отношений иметь я больше не хочу. Первое — у меня нет времени. Я хочу ебаться только с государственными делами. Второе — я уже ничего не смогу. Ни детей родить, ни в постели…       — У мужчин способность делать детей сохраняется дольше. А в плане второго не неси ерунды. Есть дедушки, которые такое вытворяют…       Саша оборвался на полуслове, потому что из окна машины увидел Олесю. Так как они стояли далеко, Белов не мог разглядеть девушку хорошо и подъехал к ней незаметно, чтобы проследить. Олеся стояла возле здания МГУ и, судя по взгляду в даль, кого-то ожидала. Этот «кто-то» возник через пару мгновений. Парень с короткой стрижкой, похожий лицом на Джастина Бибера или ещё кого-нибудь сопливого певца и в кожаной куртке поцеловал Олесю в губы. Белов присвистнул от изумления. В нём мгновенно проснулась злость. И если Саша обычно мог её контролировать, то сейчас его распирало. Он чертыхнулся, ударив по рулю машины.       — Блять, месяц прошел, она уже по мужикам пошла!       — Я в шоке… — Выдал Витя, про себя порадовавшись, что его тема любви ушла в никуда. Белов не спускал глаз с пассии сына, которая приняла букет от ухажёра. Саша достал из кармана телефон и включил запись, показав парням, чтоб молчали. Операторские навыки у Саши были то, что надо.       — У меня слов нет. Я же знал, что она такая!       — Скажешь Ване? Надо не молчать об этом!       — Нет, Витя. Ему будет больно, и он наворотит делов. А ещё…Скрой то, что говоришь сам, узнай, что говорят другие и станешь подлинным князем, — процитировал Макиавелли Саша и чуть отъехал от парочки. — Я могу использовать эту информацию выгодно для себя.       — Что ты возьмёшь с этой девчонки, Саша? — настаивал Витя. — Ни бабла, нифига.       — Не бабло… Я подумаю…

***

      Уже в первый месяц службы Ваня столкнулся с казарменным воровством.       Сначала Ваня подумал, что сам потерял вещь. Первым из его арсенала пропали трусы. Это очень огорчило Белова, ведь это была чуть ли не последняя пара. Ваня отчаянно искал под матрасом, в тумбочке, под подушкой — не нашёл. Остался в старых, рваных.       На второй раз под чью-то руку попала еда. Ваня лишился своего сухпайка. А в третий — минус зубная щётка. На кражи жаловались и остальные солдаты, но только между собой. Они боялись подняться на уровень выше. Но Белов вспомнил о своём происхождении и пообещал парням восстановить справедливость.       Гордо, красиво он зашёл к генералу, который разбирался с планом на следующий день. Ваня встал по стойке «Смирно!» и отдал честь. Генерал взглянул на него недовольно и молчал. Ваня не мог понять, что не так сделал.       — Руки в карманах не держат, барышня.       — А чёй-то я барышня? — Обиделся Ваня. Правда, возражение было высказано осторожно.       — Ты или говоришь твёрдо, или молчи уже в тряпочку. Понимаешь? С чем пожаловала, барышня?       Ваня догадался, откуда истоки клички и решил терпеть. Спокойно он рассказал о цепочке потерянных вещей в казарме, доложил о подозреваемых — в общем, проявил себя как армейский Ниро Вулф или Эркюль Пуаро. Генерал всё это слушал, подперев голову ладонью, кивая так, будто Ваня заново присягал на верность Отечеству. И после этого генерал сказал:       — Ты всё сказал?       Ваня кивнул, не припоминая больше важных деталей.       — А теперь запомни: в казарме нет понятия воровства. Если спиздили, значит, плохо положил и сам дурак. Понял? А теперь ступай подальше, барышня.       — Но может, провести расследование?       — Ооо… Да, проведу тебе расследование! Подключу ФСБ, МИД РФ, и ещё Медведева с твоим папашей. Чтобы найти все ваши трусы и кроссовки.       — Ну без них как-то некомфортно.. - промямлил Ваня, за что заслужил ещё один свирепый взгляд.       — Выдадим тебе новый комплект белья. Устроит, барышня?       Ваня кивнул и откланялся восвояси, обруганный, готовый сгореть со стыда.

***

      За завтраком Ване рассказали страшилку, которую он никогда не забудет.       Вообще, автор этого слуха был крайне неприятным типом. Матвей Колесников постоянно прикапывался к новичкам, оскорблял их, но делал это максимально тихо, чтобы старшие не узнали. Ваня с ним не поддерживал никакого контакта — от греха подальше.       За завтраком Матвей сам сел к Белову. Ваня ожидал какой-то колкости. Но Матвей дружелюбно улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.       — Здорова, сослуживец, - фыркнул Матвей, улыбаясь так, как обычно перед кражей.       — И тебе не хворать, — ограничился этим Ваня и продолжил уплетать макароны с тушёнкой. Новых знакомств Белов не искал: хватало Димки за глаза и за уши. - Дай поесть спокойно.       — Кстати, чай не пей в столовой нашей, депутат! — Назидательно сказал Матвей. Ещё одна кличка. Ваня уже заинтересовался диалогом, отодвинув в сторону тарелку:       — Че?       — Туда подмешивают бром, чтобы у пацанов не стоял. Потом у всех проблемы с бабами начинаются. У меня так знакомый импотентом остался. Да, да! — Матвей поднял палец вверх.       Ваня сначала нервно посмеялся, а потом отодвинул свой чай. Терять мужскую силу было не резон для него.       Внезапно из кармана Вани выпала пачка печенья. Это Белов припрятал на чёрный день от командира. И как назло, мимо прошли старшие и обнаружили контрабанду.       Пальцами он схватил фантик так, будто он был весь испачкан. Встал по центру столовой и громко крикнул:       — Чьё?       Ваня вжал голову в плечи, как кролик перед дулом пистолета. Все внутри задрожало. Срочники тоже молчали, ожидая чего угодно.       — Даю вам минуту на то, чтобы признаться! Иначе вы все остаётесь без ужина и с приказом отжаться пятьдесят раз! Я засекаю время! — Генерал нажал на кнопку на наручных часах.       Эти секунды Ваня запомнит навечно. Он боролся с собой. Признаться ли? Папа учил быть честным, но сам врал. Значит, можно увильнуть. Но тогда из-за него одного вся рота получит наказание. От его поступка зависит судьба ста двадцати человек.       Десять секунд. Ваня уже готовит текст признания и встаёт с места, как вдруг его опережает Дима. Он как ужаленный подскочил с места и бойко отвечает на вопрос:       — Это моё печенье. — Дима, ты дурак? — шепчет Белов ему в ухо. Дима приложил палец к губам, стоя уверенно и гордо. Он повторил громко и по слогам:       — Это моя еда.       — Дима! — В ужасе крикнул Белов. Но Стрелков наступил ему на ногу. Ване стало стыдно за то, что из-за его трусости друг получит наказание. Время вышло. Ситуацию было не исправить. Он опустил стыдливо глаза, теребя пальцами край формы. В душе стало так противно, будто моросящий дождь смешался с грязью.       — Объявляю выговор Дмитрию. Спасибо за честность, Стрелков. Свободны! - объявил старшина.       Но проходя мимо красного от стыда Вани, командир сказал ему тихо:       — Но я знаю, что это был ты.       Урок 1: виноват - отвечай.

***

Декабрь 2009.

      Четвёртое декабря у Вити не задался день. Прямо с утра.       Сначала будильник не прозвенел, хотя обычно он не давал сбоев. Пчёлкин сам проснулся и начал метаться по дому, ругаясь крепким матом. Настя уже знала все эти слова, даже могла объяснить их значение, а домработницы не обращали внимания. Главное, что платят хорошо.       — Виктор Павлович, вот Ваша рубашка и брюки, — Маша подала их, помогая хозяину. Пчёлкин надел на себя одежду, продолжая бегать. То в ванную, то на кухню…       — У меня вылет через два часа!       — Виктор Павлович, я вызвала Вам такси, — сообщила Маша. — В Шереметьево же?       — Да, именно туда. Боже, ты умничка, — Витя на эмоциях поцеловал Машу в щёку, забыв об субординации. — Настя! Меня не будет день дома. Слушайся Машу, тётю Олю. И биологию выучи, у тебя завтра тест по позвоночным.       — Обязательно, — пообещала Пчёлкина, обнимая папу. Витя был готов к вылету, как вдруг… Паспорт.       Обычно он лежал в сейфе. Витя открыл его, но не обнаружил документов. Вообще. В панике и нервах, Витя не смог проложить цепочку, подумать, где же он видел паспорт в последний раз. Витя просмотрел все акции и ценные бумаги. Книжечки с гербом не нашлось.       Времени на вылет оставалось всё меньше. Витя позвонил Белому и предупредил, что может опоздать.       — Да не беспокойся ты, отметим тогда загородом. Всё окей.       — Да где паспорт??? — Крикнул Витя прям в трубку, будто Белов мог ему дать ответ.       Прошёл час, и Витя сел на пол. Всё пропало. Самолёт уже давно улетел. Пчёлкин вытер пот со лба, сидя без движений. Настя вбежала в комнату и сказала:       — Ты не улетишь?       — Да, Настенька. Я по глупости паспорт потерял. Где он был? Ладно, позвоню дяде Саше… — Витя набрал другу и спросил, что делать дальше.       — Мы не вылетели без тебя. Так что не переживай. У меня был альтернативный вариант забронирован. Собирайся, мы едем в Зеленоград. За Настей заедет Оля.       — Хорошо.       Витя лишь в такси успокоился, поняв, что всё хорошо. Он просто не мог понять, почему так всё сложилось. Водитель молча вёз Пчёлкина, слушая радио. Витя давно этим не занимался, разочаровавшись в журналистике. Лишь словосочетание «Пожар в “Хромой Лошади”» заставил его очнуться и прислушаться.       — Крутани звук, — излишне нервно попросил Витя, впитывая информацию, как губка.       — В ночь на 5 декабря заведение отмечало свое восьмилетие, на вечеринку пришло более 350 гостей. В полночь запустили фейерверк, горящая искра попала в потолок, где были пластик, пыль и соломенный декор. Это и стало причиной возгорания.       Огонь и едкий дым распространились по залу мгновенно. Погас свет, началась паника. Люди рвались к выходу, но выскочить из огненной ловушки было почти нереально - окна были заколочены, запасной выход завален хламом, а дверь из зала была закрыта.       «01:08… 23:08 по московскому. Именно тогда я должен был быть там… Мы…»       После этого Витин телефон стал разрываться от звонков. Звонили все, кто можно: Президент, Центробанк, депутаты. Витя игнорировал всех, пока не сообразил, что делать в столь экстренной ситуации.       На личный телефон позвонил Саша.       — Ты блять спас нас, — сказал он вместо приветствия.       — Я вообще хрен пойми, где паспорт. Он всегда был в сейфе. Но щас это было нужно.       — Мы бы все сдохли, там пожар был огромный. После этого ты не веришь в Бога?       — Я верю в то, что у меня развивается деменция. Я же говорил, сорок лет проклятый возраст!.. Ладно, фух. Надо ехать срочно назначать компенсации и решать экономическую сторону вопроса…       — До встречи.       Витя сбросил телефон, вновь опустив голову на сиденье автомобиля. В голове было множество вопросов, мыслей. Витя не верил в чудесное спасение от Бога и факт того, что он не оказался ночью в том клубе, его не тронул. Больше всего сейчас его волновало, как помочь близким и родным тех, кого не стало.       Чуть позже Витя узнал пугающее число: свыше ста пятидесяти погибших. Рекорд, которому никто не рад. Также он получил ответ на вопрос, в чем причина трагедии. Президент лаконично, в своем привычном стиле озвучил её:       — У владельцев клуба нет ни мозгов, ни совести. Устроители этого шоу — безответственные мерзавцы.       Прошли многочисленные проверки, запретили пиротехнику, объявили дни траура… Витя, который уже много лет был в политике, заметил тенденцию закручивания гаек после серьёзных ситуаций. Однако чуть позже они ослаблялись. Витя понимал, что через годик-второй владельцы развлекательных заведений вновь будут чисто формально проходить проверки. И все будет как раньше.       Со своей стороны Витя посоветовался с правительством и учредил суммы компенсаций, а также лично от себя отдал внушительную сумму в благотворительный фонд. А ещё возложил цветы к памятнику жертвам пожара. Сделал это тихо и никого не предупреждая, чтобы никто не фотографировал его и не писал статьи об этом.

***

      Заканчивалась вторая четверть. Витя заглянул на родительское собрание лишь под конец. Все уже привыкли и даже не требовали извинений. Витя слушал внимательно классную руководительницу, итоги за четверть.       — Анастасия очень порадовала. Смогла взяться за ум и исправить биологию. Она всё также хорошистка. Но вообще, она может быть и медалисткой. Виктор Павлович, поговорите с малышкой. Она может стать отличницей, головушка у неё хорошая, в маму.       — А я тупой, по-вашему? — шутливо обиделся Пчёлкин.       — Нет, что Вы. Благодаря вам наша экономика более-менее нормальная. И зарплаты потихоньку растут наши, учительские. Просто Настя в плане учёбы как мама, я слышала, у неё красный аттестат был?       — Угу. И диплом МГУ.       Назначили сборы на празднование Нового Года, подарки детям и учебные пособия. После этого родители разошлись. Кто-то остался по личным вопросам. Витя хотел уйти из школы, но что-то его остановило.       Витя так и не извинился перед Дарьей Николаевной. Он обещал себе зайти и поговорить по-человечески. Но не вышло: сначала Ваньке посылку помогал собирать, потом пресс-конференция, потом совещание… Сейчас был идеальный момент. Но нужно было поторопиться: собрания кончались через полчаса.       Витя спустился к вахтёрше и спросил:       — Где сейчас Дарья Николаевна?       — Котова?       — Да. Ну такая, с карешкой девочка, - Витя провёл по волосам рукой.       — 205 кабинет.       Витя взлетел по лестнице к указанному кабинету и открыл дверь. Дарья Николаевна как раз отчитывалась за успеваемость детей. На звук двери она повернула голову. Глаза резко выпучились, когда она увидела Виктора.       — Вы дверью ошиблись?       — Нет, сейчас точно не ошибся. Поговорить надо.       — Подождите полчаса, — холодно ответила Дарья, рисуя на доске таблицу. Витя кивнул и прикрыл дверь, гуляя по школьным коридорам. В душе творилось что-то странное. Вите такое не нравилось. Ему нравилось равновесие и стабильность. Пчёлкин определял это чувство как "стыд".       Ровно через тридцать минут Дарья вышла из аудитории и позвала Витю.       — Дарья Николаевна, я не отниму много времени. Я очень отвратительно вёл себя, когда Вы вызвали меня к себе.       — Вы вели себя мерзко.       — Но я всё же не имел в виду ничего пошлого. Честное слово. Я просто… Я разучился общаться с женщинами, которые не в политике. Я не хотел Вас обидеть. Извините, чесслово, — Витя вручил букет пионов и конфеты «Merci». Даша улыбнулась, но тут же стала серьёзной и величественной.       — А цветы зачем?       — Я знаю, что женщины их любят. Типа пахнет прикольно и… Выглядит балдеж, - Витя нелепо улыбнулся, поправив пион. Даша не скрывала своего удовольствия от букета, вдыхала аромат, гладила цветы рукой.       — А Вы, я смотрю, знаток женщин, Виктор Павлович?       — Ну знаете, с женой я прожил шесть лет. Не жаловалась. Извинения приняты?       Даша поколебалась, пальцами проходясь по цветку пиона.       — Да, инцидент исчерпан. Странно, что Вы не пришли сюда, когда я за четверть оценки ставила.       — Я против коррупции, - помотал головой Витя, сев за свободную парту.       — Да все Вы в политике взятки берете, - отмахнулась Котова, стирая с доски. Витя поймал себя на мысли, что такие чистые, красивые руки не должны работать с тряпкой.       — Я вообще-то уже проходил по этой статье. И как вы видите, я чист. Знаете, быть вдовцом иногда бывает прибыльно. Как бы это не звучало кощунственно. Хотя, я бы отдал все бабки мира, чтобы она не умирала, - Витя оборвал фразу. Их разговор резко перешёл в очень личное русло.       — Можно задать Вам вопрос? — Даша взглянула на Витю изучающе. Постепенно злость отходила. Котова стала более доброжелательной.       — Только не про финансы.       — Почему Вы отпустили жену на войну, если Вы её любили? Я знаю вашу историю с самого начала, и для меня это оказалось таким немыслимым и бредовым. Я бы своего мужа держала на цепи, лишь бы не улетел. Можете не отвечать, просто любопытство. Женское, скорее.       Витя улыбнулся вымученно, нахмурив брови. Даша ущипнула себя за ладонь, жалея, что полезла в личное.       — Во-первых, она упёртая была. Она всё сделала втайне от меня. По-тихому подписала приказ, даже не сказала. Я узнал постфактум. Во-вторых, Вы никогда не жили с военными, военкорами. Я не понимаю границу между этими понятиями. Одна херня: и военных журналистов убивают, и солдат. И Юлька моя… Она ж если захочет что-то, её не остановить. Она так устроена, что ей жизненно необходимо было рисковать жизнью ради правды.       — Журналисты не берут в руки оружие. Это даже я знаю.       — Ага, конечно, блять. А если на них пойдёт чеченец с автоматом? - Почему именно чеченец, Витя не понял. Просто так вылетело.       — Это другой разговор, — Даша отступила от спора. — Ладно, я поняла Вас. Спасибо большое за цветы и конфеты. Только у меня на шоколад аллергия.       — Твою налево! Тихо, стой. Я щас… — Витя позвонил кому-то. — Тебе щас принесут одну вещь. Заберёшь.       — Виктор Павлович, это моветон уже, — Даша возмутилась.       — Я ошибся, компенсирую. Мне нужно ехать и забирать ребёнка с карате. До встречи.       Он даже не дал ничего сказать и пошёл быстрее к парковке. А Даша осталась стоять, смущённая и напуганная. Курьер ей принёс… Комплект красных ручек и тетрадей. Вот она — романтика по-учительски.

***

      Каждое утро Вани начиналось одинаково. После команды «Рота, подъём!» Ванька вскакивал с кровати и быстро одевался. Для этого ему нужно было выиграть драку за обувь, которой стало критически не хватать из-за наглых воришек. Белов уже подумывал о том, чтобы в письме отцу попросить несколько пар.       Ваня за месяц отметил про себя, что вполне может одеться, умыться и побриться за минут десять в худшем случае. Быстрый темп сначала пугал Белова, и он отставал от сослуживцев. Но он освоился.       После утреннего построения и проверки готовности состава отпускали на зарядку. Зарядка проходила на свежем воздухе, в военной части. Вначале срочников поставили в строй, отправили за освобождениями тех, кто сильно стёр ноги… И после этого началось веселье.       Сначала шла классическая разминка. Но и она оказалась изматывающей. Отжимания по пятьдесят раз, приседания, наклоны в разные стороны… Халтурить было нельзя. Однажды Матвей решил остановиться на тридцатом отжимании. Тогда командир объявил всем штрафные десять.       После разминки начался бег. Ваня привык к школьному бегу, где все срезали на углах, болтали с товарищами и садились «завязывать шнурки». Но не тут-то было.       Командир задал такой темп, что Ваня еле успевал. Ещё у него сбилось дыхание и стало колоть в боку. Ваня понял, что значительно отстаёт от своих товарищей. Но особенно от Матвея. Его спина мелькала перед лицом Белова, будто подначивая на соперничество. Белов собрал все силы в кулак и ускорился.       — Давай, давай, барышня! — Крикнул командир. — Растряси печеньки!       Ваня едва не врезался в Матвея. Этой фразой ему дали понять, что старшие были в курсе ситуации с сухпайком. Это напугало Белова.       Урок 2: Тайное становится явным.       Сколько они бежали, Ваня не знал. Он пытался считать круги, но потом это не представлялось возможным. Во-первых, кружилась голова от осеннего зноя. Во-вторых, Ваня был измождён настолько, что мысленно писал эпитафию на могиле. Она звучала так:       «Покойся с миром, Иван Александрович Белов, отдавший жизнь на армейской зарядке.»       — Чё замедлился, барышня? Бегом! — Командир свистнул. Ваня проигнорировал насмешку, чуть ускорившись.       Наконец, бегунов остановили и отправили в спортивный городок. Вот эта часть Ване очень понравилась. Здесь были и брусья, на которых можно продемонстрировать навыки подтягивания, и брюшной пресс подкачать. У Вани появилась мечта: заработать кубики на животе, и потом, когда он останется с Олесей наедине после дембеля, он покажет ей новое, подтянутое тело.       Об Олесе Ваня думал часто. Чистит зубы — вспоминает её улыбку. Ест — думает о том, как вместе гуляли. Белов отправил ей несколько писем, но пока не получил ответа. Списывал всё на проказы почты и злился.       А заканчивали зарядку братским хватом. Парни вставали рядом и клали руки на плечи соседям. И вот так вместе синхронно приседали. И не было никакого стеснения из-за близости друг к другу. Все стали, как родные и близкие…

***

      Виктор Александров был в самом отвратительном расположении духа.       Потеря единственного бизнеса, блокировки банковских счетов выбили его из колеи. Виктор ненавидел свою тёзку. Он даже порой просыпался по ночам с воплем:       — Пчёлкин, чтоб ты сдох!       Можно было подумать даже, что Виктор влюбился, насколько часто он думал о нём. Александров не мог видеть лицо Вити по телевизору. Он считал Витю продажным политиком. Вся история про жену для Александрова была лишь красивым пиар-ходом. Виктор считал Пчёлкина исчадием ада, бесчеловечным, мерзким отродьем. Каждый день он жил ненавистью. Он ел её по утрам, растил и лелеял в душе. Эта ненависть не оставила границу между дозволенным способом ненависти.       Его дочь Настю избегала, так как отец рассказывал о ней только гадости. Что она пьёт и курит, что она матом ругается уже, что спит с мужчинами (в 11 лет, когда Настя даже за руку не держалась!), что она дочь убийцы и маньяка. Парило ли это Пчёлкину? Вообще ни грамма. После концерта одноклассницы носили её на руках.       Сначала Виктор решил повесить на Витю пару статей. Если с экономикой не вышло, можно было зайти с другой стороны. Он один растит дочь, она похожа на мать. И у Пчёлкина давно не было женщины. Можно было сфабриковать дело об инцесте с Настей.       Но этот вариант Александрову не понравился своей сложностью. А ещё Пчёлкин мог найти любое доказательство своей невиновности.       И Виктор решился.       Он подключил все связи, которые мог и начал тайную слежку за Пчёлкиным. Эта цель была сложной из-за охраны и прочих моментов. Но Александров научился ждать. Через четыре года он будет готов нанести такой удар, что будет больно всем. Даже его друзьям и дочурке, которую нежно целует и обнимает на публике…

***

      Дарья Котова отнесла журналы в учительскую и села попить чаю со своей знакомой, Ириной Вениаминовной. Она вела окружающий мир у первоклассников, была весёлой, неугомонной и шебутной. Дети её любили и слушались.       — От кого цветы? — Спросила Ирина. Даша остановилась у картотеки. Сказать ли правду? Или всё-таки солгать?       — От старшеклассника. Пубертат у них, что поделать, — Даша села заполнять план учебной программы на следующую четверть.       — Да ну тебя, Даш. Я же вижу, как Пчёлкин тобой интересуется. Вон, после собрания к тебе сразу полетел, — Ирина расхохоталась и забрала в рот пару сушек. Даша покраснела до корней волос.       — Почему ты не хочешь с ним попробовать? Он миллиардер, плейбой настоящий. Для сорока выглядит сочно и круто. Ещё и отец хороший.       Даша огляделась вокруг и села к Ирине за стол.       — Я не могу ради денег, Ир. Мне этот Витя не нравится совсем. Он грубый очень и резкий. Он как Собчак. Я про Ксению. Язык у него острый, мне некомфортно с ним. И ещё он так жену любит, я это вижу. Я вчера с ним специально поговорила про командировку Юлии. Он так говорил нежно о Фроловой… Я даже подумала, что он вот-вот заплачет.       — Да он к психологу ходил, забыл он уже эту Юлю. Не знаю, Даш, я бы на твоём месте хватала бы такой вариант без раздумий, — возражала Ира.       — У тебя всё просто, Ира. А я так не могу. Я после первого брака вообще ничего не хочу уже. И он тоже. Так что бесполезно.