Осколки прошлого

      — Виктор, я правда долго молчала, думала, что решится как-то само. Но что-то мне подсказывает, что проблема будет только усугубляться. Дело в том, что кто-то из журналистов какими-то образом понял, что я занимаюсь Вами.       — Дело труба, — согласился Витя.       За восемь лет политики он прочувствовал на себе, какими настырными могут быть журналисты. Да, он не отказывал в комментариях, охотно выходил к прессе. Единственное, Витя не давал интервью — потому что знал, что разговор придёт к «расскажите, что Вы чувствовали, когда Ваша жена скончалась». Витя боялся трогать зажившую рану и снимать с неё бинт молчания.       — Каждый день меня караулят возле кабинета, звонят. Ещё и роман приписывают с Вами.       — Да что Вы?       Алёна достала из ящика штук пять выпусков журнала «Тайны звёзд» и разложила перед ним веером. Пчёлкин полюбовался красочными заголовками: «Вдовец ожил», «Министр финансов крутит роман с психологом».       — Я никогда не раскрою ни слова из наших разговоров, Виктор. Я обещала вам это на первом сеансе и держу слово. Но я боюсь, что однажды эта гроза ударит. Я не умею толком общаться со СМИ, поэтому прошу Вас решить этот вопрос.       — Окей, — Виктор кивнул. Для него в услышанном не было глобальной катастрофы. Пара фраз, и всё будет решено.       — Да, кстати, Алён, я хочу поговорить вот о чём. Я думаю, что уже можно сокращать количество встреч. Платить буду, как за полную ставку, скажем так. Но я не вижу смысла мурыжить Вас, с учётом того, что я уже встал на ноги.       — Я уже думала об этом, — Алёна согласилась с Витей, подхватив его мысль. — Вы действительно выздоровели почти. Я это вижу по вашему поведению на публике. Так что всё замечательно.       — Тогда увидимся через две недели?       Алёна кивнула. До конца она не понимала, что значат его слова. Витя пожал ей руку и покинул кабинет. Алёна осталась одна. В груди появилось лёгкая, приятная грусть. Та самая, которую мы испытываем, когда в конце августа солнце выглядывает реже. Та, которую мы испытываем, покидая крыльцо школы навсегда. Та, что приходит к нам с переездом в новый город. Она ощущается, когда закрываешь дверь туда, где ты был долгое время. Понимаешь, что нужно двигаться вперёд, но всё-таки скучаешь по старому. Родному.       Алёна очень привязалась к Вите. И здесь не было места влечению и физической любви. Пчёлкин из 2008 года был плодом её трудов, размышлений, бессонных ночей. Алёна отдала себя полностью, чтобы вылечить пациента. Сейчас Витя реже к ней будет приходить, а затем и вовсе встанет полностью на ноги.       Он отличался от всех клиентов. Был учтивым, добрым, понимающим. Он не требовал от неё моментального воскрешения. Витя не отлынивал от домашних заданий, от обсуждения болезненных вещей. Он не боялся работать над собой, хоть и приходилось потом сидеть перед ней, закрыв лицо и плача…       Алёна взяла блокнот и провела большую черту под последней записью.

***

      Витя поехал к Беловым. Ваня очень ждал приезда дяди Вити. Он был более раскрепощённым и простым, в отличие от папы.       — Опа, дядя Витя, здорова, — Ваня пожал руку Виктору, кивая.       — Я тебе ж говорил, Виктор Палыч я для вас. Или просто Палыч. Мне только 39, ну ёкарный бабай, — Витя хлопнул Ваню по плечу, проходя в гостиную. — Белый! Пиво есть?       Лиза выглянула из гостиной, приветливо кивая Вите. Она стеснялась взрослых, малознакомых людей и была скромнее брата. Витя подмигнул Лизе и пошёл к Белому.       — Дядь Витя, шикарно выглядите, — подметил Ваня. На Пчёлкине была новая чёрная рубашка, расстёгнутая на верхних пуговицах.       — А как же Олеся? — Подстебнул Белый. Ваня закатил глаза. Марафон шуток начался. Но куда он зайдёт?       — Спасибо, Вань. Да это так, просто комплимент.       — Я не сомневаюсь.       В гостиную зашла Оля. Саша встал и нежно поцеловал супругу в щёку. Она поздоровалась с Пчёлкиным и предложила приготовить обед. Парни заказали курицы. Ваня ускользнул к себе, чтобы готовиться к экзамену по математике. Он верил, что армия в прошлом.       — Не нравится мне эта Олеся, — сказал Белов громко. Витя аж поперхнулся пивом.       — Я думал, у них всё нормально.       — А ты в курсе, что они чуть не переспали? — Выпалил Белов. Настроение резко сменилось на негативное.       — Нет, конечно. Но вообще я тебя понимаю. Если бы моя Настя учудила бы такое… Я бы поседел.       — Да тебе хуже, Настя девочка, это другое. Я не ханжа, я понимаю, что рано или поздно он начнёт жить половой жизнью. Но с Олесей… Я вижу, что она ему не подходит, понимаешь? Она ветреная девочка, мутная какая-то. Но сказать это Ване я не могу.       — Я помню, как ты отреагировал, когда мы тебе сказали, что Елисеева шалава. Также будет с Ваней, поверь. Ты бессилен в этой ситуации, друг мой.       — Знаю, — Саша тяжело вздохнул, массируя виски. — Я поэтому молчу. Я позволяю им видеться, понимаю, что рано или поздно Ванька поймёт, что происходит и отойдёт в сторону. Он должен обжечься, это опыт. Но… Больно как отцу.       — Верю, — кивнул Витя. Те же чувства он испытывал из-за Насти.       — Я надеюсь только на армию, Пчёлкин. Что Олеся его не дождётся, Ваня узнает и сам вычеркнет её из жизни.       — Сто пудов. В таком возрасте мало серьёзных девушек.       Столь странная позиция вызвала удивление даже у Белого. Но они воздержались от дальнейшей дискуссии. Оля принесла курицу и спросила, как поживает Настя.

***

      Ноябрь для Вити был очень суматошным. Уже с конца октября он бегал, организовывая праздник для Насти. Витя хотел компенсировать те дни рождения, когда не было никаких торжеств из-за траура.       В десятый день рождения Витя хотел организовать что-нибудь масштабное. Идея сразу пришла на ум: праздник-концерт. Благо, статус позволял дотянуться до любой звезды эстрады.       В первую очередь, Витя договорился с продюсером группы «Ранетки», с Сергеем Мильниченко. Тот с радостью согласился помочь в организации. Ожидаемо, если представить, какую популярность девочкам принесёт концерт у дочки министра.       Затем Витя договорился с кафе, где будет проходить мероприятие, подготовил пространство, купил шарики, декорации. А ещё Витя подписал приглашения. Настя, по его задумке, должна была пригласить своих одноклассников на праздник. Всех, кроме Александровой.       Витя бы не пошёл на это, если бы не коллективные извинения. После освобождения Вити весь класс извинялся перед девочкой. Настя, добрая душа, всех простила. А Александрова стояла в стороне, нахмурив брови.       Витя предвкушал, как будет больно дочери Александрова, когда она единственная упустит возможность увидеть «Ранеток» вживую. Пчёлкин никогда не бил по детям, но здесь был иной случай. Он представлял, как было тяжело Насте переживать травлю…       Итак, девятнадцатого ноября Настя проснулась от шума дудок и песни Аллегровой. Пчёлкина разлепила веки. Вокруг неё стояли Филатовы, Беловы, папа и Холмогоровы с маленькой Лерой. Витя махал шариками в форме звёздочек.       — С днём рождения, принцесса! — Спели все хором. Настя обняла каждого крепкого, сказав тихо:       — Спасибо!       Настя умылась и отправилась за завтраком. Он состоял из шоколадного торта и коктейля. Сегодня день рождения — можно побаловаться. Настя быстро всё одолела и побежала к тёте Оле заплетаться. Тётя Тома подкрасила девочку, а Люда поправила платье и бантики на голове.       На машине Шмидта также появились шарики и поздравительный плакат. Весь город знал о дне рождения маленькой Насти. Водители мимо сигналили в знак почтения. Журналисты фотографировали машину и писали заметки о празднике.       Эти три урока для Насти стали невыносимыми. Какая тут математика и литература, когда хочется скорее открыть подарки?! Пытка в чистом виде. Учителя тоже поздравили на словах Настю. В начале каждого урока все вставали и пели «Happy Birthday» три раза. Такое внимание не могло не осчастливить Настю. Она улыбалась, бегала по классу и кружилась, показывая всем своё платье.       Настя в последний момент вспомнила о конвертах, которые ей отдал папа. Девочка не знала об их содержимом, но отдала каждому поимённо.       Наконец, Витя забрал Настю и отвёз домой. У двери в комнату Пчёлкиной уже скопилась гора подарков. Из-за этого тяжело было пройти и не упасть.       Космос с Людой подарили калейдоскоп и книжку про космос с переливающимися планетами. Беловы вручили несколько редких кукол «Винкс», а также домик для кукол. От Филатовых достались раскраски-одевалки и игрушечный компьютер.       — Теперь, Настя, ты готова узнать, что было в конвертах твоих одноклассников?       Настя закивала. Тогда Витя взял в руки телефон и набрал чей-то номер. Секунды ожидания… Трубку поднесли к уху Насти. Пчёлкина тут же взвизгнула: на том конце провода была Аня Руднева.       — Привет, именинница! Готова встретиться с нами?       — Конечно!!! — Воскликнула Настя. Всё стало похожим на красочный сон, как у Алисы из страны чудес. Сборы на концерт Настя помнила плохо, потому что все мысли крутились вокруг долгожданной встречи с кумирами.       Витя позаботился даже о том, чтобы одноклассников Насти подвезли на машинах. Стоит ли говорить, как сильно ему были благодарны родители? Настя ехала в отдельном автомобиле и слушала в наушниках любимые песни.       Настя и её сопровождающие приехали в числе первых. Пока что Лиза с Настей бегали в детской комнате, играли с мячом и раскрашивали рисунки. Настя едва не порвала своё шикарное платье… Тогда пришлось умерить свой пыл.       Потихоньку певицы приехали и принялись производить проверку звука и инструментов. Настя смотрела на всё это завороженно. Она неосознанно ставила себя на место девочек. Мечта о музыкальной карьере подогревалась, становилась всё более твёрдой.       Дверь открылась, и высыпалась целая толпа детей. Настя всех приветствовала, как учил её папа.       Чтобы ребята не скучали, им подали небольшой шоколадный десерт. Витя с друзьями тоже присутствовал на мероприятии, чтобы всё контролировать. Наконец, настало время праздника.       — Ну что?! Повеселимся?! Как настроение?! — Крикнула Лера, солистка группы.       Вместо ответа ребята стали радостно визжать и аплодировать. Фил делал снимки на память. Витя с Белым начали тихонько что-то обсуждать. Это стало в разы сложнее, когда заиграл мощный проигрыш к первой песне — «Ангелы». Настя её очень любила, поэтому подпевала вместе со всеми и активно танцевала. Помимо песен, девочки общались с ребятами. Была развлекательная программа, викторина на знание сериала. Скучно не было никому.       Самый классный момент для Насти был тогда, когда на песне «Зима» Аня пригласила её спеть вместе с ними. Настя шла на сцену, а ноги немного тряслись. Справится ли она со своим первым мини-концертом?       — Валер, камеру включай, щас Настя петь будет. Странно, что выбрали грустную песню, ну да ладно, — шептал Витя, следя краем глаза за происходящим.       Настя ни разу не сбилась. Ей помогало то, с каким восхищением смотрели на неё одноклассники. Голос Насти, не профессиональной певицы, не слишком выбивался из общего ритма. Только Настя не могла двигаться так прикольно, как сами «Ранетки».       Момент окончания вечера стал для всех большим разочарованием. Хотелось, чтобы веселье не заканчивалось ещё долго. Или вообще не имело конца. Но была спета последняя песня, и все попрощались с группой, сделав памятные снимки на память.       Уже в машине, когда Настя ехала домой по сонным московским проспектам, она сказала:       — Папа, а мама не приедет ко мне на день рождения?       Витя был готов к этому вопросу и выдал легенду:       — Ты знаешь, она очень хотела приехать, даже договорилась с заведующим отделением. Просто в последний момент к ним приехал пациент, с редким диагнозом, и мама никак не смогла вырваться. Она обещала тебе позвонить.       Беловы переглянулись. Вроде как из Рая не провели телефонную связь с земной жизнью. Что задумал Витя? Это стало понятно, когда Пчёлкин подошёл к Оле и попросил:       — Оль, ты можешь сыграть роль мамы Насти?       — Позвонить Насте от лица Юли? — Белова произнесла это так издевательски, что Витя понял её отношение.       — Да. Я знаю, что хреново, что я обманываю ребёнка. Просто пока Настя не готова к правде. Я это вижу по ней. Она совсем ещё ребёнок.       — Господи, Витя… — Оля приложила руку ко лбу, вздыхая так, будто она вместо Атланта держала небо.       — Я знаю, что это плохо, Оль. Но не порть ребёнку праздник. Короткий разговор. Пять минут. Измени голос и поговори с Настей, будто ты её биологическая мама. Я прошу это ради Насти.       Оле было неприятно. Во-первых, от того, что она лгала крестнице, становилась соучастницей аферы. Во-вторых, это напомнило Беловой о том, что её подруги больше нет. Любое прикосновение к ране отзывалось болью. Но Белова согласилась.       В десять вечера Оля вышла из дома с телефоном и набрала Настю со второй «симки». Девочка сняла на неизвестный номер, помня, что мама обещала позвонить.       — Алло! Кто это? — Звонко спросила Настя. Витя стоял у двери и подслушивал. Оля помолчала, затем сделала голос ниже и сказала:       — Привет, Настенька, это твоя мама.       — Мама! — Настя сказала это так радостно, как мамонтёнок из мультика. — Здравствуй, мама! Я так хотела тебя услышать! Почему ты мне долго не звонила?       — Очень тяжело дозвониться до тебя с Америки. Но сейчас у меня это получилось. Как ты, девочка моя?       — Я очень хорошо! Потому что ты позвонила. Я так боялась, что ты умерла. Но теперь я знаю, что ты жива! Я вот учусь в школе хорошо, хожу на карате. У меня семь золотых медалей и три серебряных! Приезжай ко мне, посмотришь!       — Настенька, отпуск у меня редкий, ничего загадывать не буду. Я тоже очень скучаю и хочу тебя увидеть. Ты у меня большая молодец, папа про тебя всё рассказывает.       — У меня сегодня такой день рождения был! — Настя начала рассказывать всё в деталях. Оля слушала и периодически «угукала». Она же всё видела и знала.       — А когда ты приедешь, ты привезёшь мне из Америки большого единорога? Плюшевого?       — Обязательно, Настя. Ладно, мне нужно идти в операционную. Поговорим ещё через месяц.       — Хорошо! Больше не пропадай так, пожалуйста! — Настя повесила трубку. Самый главный подарок был получен.

***

2009 год

      — Лиза! Где мой шоколад?!       Утро в семье Беловых началось, как обычно, с небольшой перепалки. Ваня с Лизой постоянно что-то делили, спорили. Но в целом, их отношения были тёплыми и крепкими. Ваня был рядом, помогал Лизе с уроками, давал какие-то советы. В школе Лизу не обижали, потому что знали: придёт Ваня и вставит всем по первое число. Короче говоря, «я сожру последнюю шоколадку, чтобы ему не досталось, но если потребуется отдать сердце, я это сделаю без раздумий».       — Я его съела! — Гордо заявила младшая Белова.       — Лиза, блин! Тебе своих мало?! Я на ЕГЭ сейчас с чем пойду?!       — Ладно, не переживай, — Лиза соизволила заглянуть к брату в комнату. — Пока родители спали, я купила тебе ещё одну.       — Из своей заначки? — Уточнил Ваня, забирая плитку.       — Да, но не парься. Всё нормально. У тебя сегодня русский язык?       — Ага. Потом матеша. Я вообще не представляю, как будет экзамен проходить.       — Всё ты сдашь. Не парься.       Легко сказать «не парься». Ваня с русским языком дружил не очень. На письме допускал много ошибок, терял запятые. А тут ещё и сочинение подавай. Помимо этого, система ЕГЭ была только введена официально, для всех. Ваня стал первопроходцем.       В глубине души Ваня рассчитывал, что пойдёт в институт. Но он ещё не знал, что отец всё решил для себя.       Ваня сидел на экзамене до победного, все четыре часа. Исписал две гелевых ручки. Вышел с ощущением, как будто по нему проехался бульдозер. Ещё и эти наблюдатели, которым не понравилась Ванина шоколадка. Решили, что там шпаргалка и заставили показывать обёртку. Маразм!       С математикой было проще. Ване попались лёгкие задачи. Он их решал весь год. Так что здесь он не оплошал. Оставалось ждать результатов.       Звонок классной руководительницы.       — Ванечка, приходи в школу. Результаты по русскому известны.       Ваня тут же оделся и помчался узнавать итоги. Сердце стучало так бешено. Белов был уверен в себе. Поднялся на второй этаж, в кабинет и спросил:       — Сколько?!       Даже поздороваться забыл. Но какие нормы приличия в столь ответственный момент? Учительница нашла отметку и сообщила:       — Вань, 51 балл. Очень жаль… Много баллов потерял на сочинении.       — Что?       — 51. — повторила учительница. В глазах не было злости, скорее сожаление. Она по-отечески обняла выпускника. Всем вокруг стало ясно: никакой университет Ване не светит. Особенно если учесть особенности выпуска 2009: во всех городах, кроме Москвы и Петербурга, легко списывали, отходили в туалеты, звонили репетиторам. Соответственно, у них выше баллы.       Внутри Вани возникла пустота. Он отошёл от учительницы на несколько шагов назад и приложил кулак к замалёванной доске. Рухнули все перспективы. Лишь сейчас Ваня понял, какой это серьезный экзамен. И только в этот момент ощутил, как числа решают твою судьбу.       Ваня не мог представить себе, как скажет этот результат маме, которая верила. Папе, который гордился им. Несмотря на своё огорчение, Ваня остался, чтобы узнать результат Олеси. Девочка пришла позже всех остальных, жуя жвачку. Почему она так расслаблена?       — Краснова — 98 баллов. Один из лучших результатов в школе, умничка. Удивила меня! Всю учёбу не могла толком сочинения писать, одни двойки были…       Олеся улыбалась, как лисица. Так хитро. И Ваня понял всё — она списала. Но как?.. А впрочем, есть ли смысл разбираться в этом?

***

      Ваня пришёл домой, снял ботинки и рухнул на кровать. Кажется, эта цифра осталась у него в голове. Она будет стоять в ушах. Как так вышло, чёрт побери?       — Сколько? — спросила Лиза участливо.       — Мало, Лиз. Я никуда не поступлю в этом году, — Ваня обнял сестрёнку.       — Ничего! Поступишь в следующем! Ты справишься. Ты умный мальчик.       Ваня так скорбно взглянул на наивную сестру, что та замолчала. Легко говорить о перепоступлении, когда ты не военнообязанная. Ваня кивал головой, а потом сел за компьютер, зашёл в «ВК».       Олеся как раз была в сети. Ваня открыл чат с ней и написал свой балл. Подумал и стёр. Ныть своей девушке — последнее дело для Белова. Сама Краснова не интересовалась результатом молодого человека.       Ваня играл в «Трагедию белок», а в наушниках пел Эминем — его музыкальный кумир. Сейчас Белову нужно было одиночество. Любой разговор раздражал, присутствие людей давило.       Как-то резко стало сложно. Сложно поступить, закончить школу. Непонятки в поведении Олеси. Она то была рядом, то уходила, прерывала общение. Разговаривать об этом Ваня не хотел — так он показывал заинтересованность.       — Ваня!       Оля пять раз звала сына — напрасно. Он дрыгал головой и подпевал беззвучно композиции. Может быть, Ваньке стоило сдать английский?.. Оля подошла сзади и сняла наушники. Ваня испугался, что его поругают. Но Оля никогда не злилась.       — Вань, я тебя сколько зову. Иди кушать, ужин стынет.       — Иду.       Белов выключил компьютер и пошёл ужинать. С одной стороны, быть со всей семьёй вместе было невероятной сказкой. С другой — предстояло огорошить всех пресловутым баллом. Почему нельзя искусственно поднять эту циферку? До восьмидесяти, например. Ваньке бы хватило.       Ваня открыл дверь. Саша смотрел новости на «Первом», Лиза поедала пюре с котлетой и рассказывала про школьные будни. Оля же с любовью смотрела на них обоих. Белов постоял, как будто не родной. Лишь потом сел за стол.       — Ванька, я тебя заждался уже, — Белов даже от «Времени» оторвался. — Чё из комнаты не выходил?       — Мама, папа, нам нужно поговорить.       Быстро-быстро Ванька сказал слова, чтобы ускорить ход казни. Саша перестал жевать. От этого он стал похож на хомяка. Оля кивнула, предоставляя возможность сказать.       — Я сегодня был у Татьяны Георгиевны, она сказала, что у меня 51 балл по русскому, — сказал Белов-младший и зажмурился. Что сейчас будет? Взорвётся вулкан Везувий? Пойдёт кислотный дождь? Ничего хорошего Ваня не ждал.       Однако… Ничего не случилось? Белов кивнул так, будто ожидал такого результата. Лиза уже знала информацию, поэтому никаких эмоций не выдала. Лишь Оля огорчилась. Она положила полотенце трясущимися руками и спросила:       — Как так вышло? Что теперь делать, Ваня?! Ты как поступать будешь?!       — Сказали, что вообще не засчитали сочинение и в тесте ошибки были. Я буду пересдавать в следующем году, а сейчас пойду работать.       — Нет, никакой работы, Вань. Ты идёшь в армию. Всё нормально будет, — возразил Белов. Оля тяжело вздохнула, мысленно молясь Богу. Ваня закатил глаза и цокнул.       — Ты мне не цокай, Иван. Мы с тобой ещё год назад всё решили. Так что чё ты так убиваешься, я не пойму. Я уже договорился с генералом, пойдёшь в погранвойска. Часть хорошая, без дедовщины и самогона. Тебя шпынять будут, но не особо.       — Не пойду я в твою армию! Я учиться хочу! Я не хочу просрать год жизни, копаясь в картошке! — Закричал Ваня, обронив вилку. Лязг посуды напугал Лизу.       — Лизонька, иди, погуляй, — сказал Белов ласково.       — Но…       — Погуляй, — повторил настойчивее Саша. Девочка ушла из квартиры.       — Я не пойду в армию, понял, папа? Я не хочу потерять Олесю. Я хочу развиваться. Армия никому не помогала.       Всё. Настало время для аргумента, который Ваня так тепло хранил все годы. Зайдя за этот рубеж, Ваня терял отношения с отцом. Но это стоило свободы.       — Вот ты, папочка, — едко произнёс Ваня, улыбаясь. — Ты служил в своих войсках. И чё? Кем ты стал? Хорошим человеком?       — Ваня, не забывайся! — Взмолила Оля. — Это твой отец!       — Мой отец, который людей убивал? Отец, который фирмы отжимал? Тот, который неизвестно как выборы выиграл? Тот, из-за кого умерла мама Насти?! Вот это хороший человек?! Если армия поспособствовала такому, то нахуй такую армию!       Белов встал из-за стола и отвесил Ване пощёчину. Потом схватил за ухо и прошипел:       — Я не знаю, где ты начитался этой чуши. Тебя волновать не должно, кем я был в девяностые. Ты не жил, тебе не понять. Лучше бы я был простым рабочим и ты бы опилки жрал, да? Так бы ты хотел расти? Пусть вообще мама Насти спасибо скажет, что ребёнок появился.       — Саша! — Оля кидалась то к одному, то к другому. Она пыталась остановить конфликт, но не удавалось. И от бессилия Беловой было тяжело внутри.       — Если ты думал меня пристыдить этим, то не выйдет. Ты едешь в армию. Осенью придёт повестка. Так что можешь уже готовиться к физнагрузкам и учить устав. Я не поменяю своего решения. Никто в этом доме разговаривать в подобном тоне со мной не будет. И да, Оля, я хочу, чтобы ты знала. Ваня чуть не переспал с Олесей.       Война компроматов была в самом разгаре. Союзник в ней был потерян. Ваня схватился за голову. Оля побагровела.       — Ваня! Как ты мог?! Как тебе не стыдно?!       — Вот видишь, Оля! Что у него в голове. Армия ему мозги вправит.       Если Белова была против службы, то сейчас она поддерживала эту идею. Допустить, чтобы её сын занимался развратом в столь юном возрасте для неё было немыслимым. Оля помотала головой, сев на кресло.       — Ваня, ты так меня разочаровал…       — Мам, я тебе всё объясню, — Белов кинулся к матери, но Оля оттолкнула его от себя.       Вот так за один вечер Ваня потерял мамину гордость, папино уважение и надежду на яркое студенческое будущее. Теперь только небо в облаках и юность в сапогах.

***

После выпускного,

Ты на всё готова,

Ну и что такого?

Глазки твои горят огнём...

      Последний звонок прошёл как в тумане.       Сначала шли долгие речи учителей о важности образования и наступлении нового этапа. Одноклассницы плакали, рыдали белугой. Ваня же стоял, поправляя ленту выпускника и очень хотел домой. Его не тронуло ни украшение огромного актового зала, ни поздравления учителей.       Были какие-то сценки, поставленные ребятами. Ванька только зевал и едва не засыпал на плече Олеси. Девочки старательно читали стихи для завучей. Забывали строчки и запинались.       Единственное, что понравилось — прощальный вальс. Ваню поставили в пару с Олесей. Они чувствовали друг друга и легко запоминали связки в танце. И сейчас, когда сотни глаз были направлены на них, они не оплошали. Ваня бережно держал за талию Олесю, вращаясь по паркетному полу. Аккуратно наклонял и вновь кружил вокруг себя. Их влюблённые глаза только добавляли чувственности моменту.       Скучал ли Белов-младший по школе? Есть немного. Школьный коллектив тепло принял Ваню. Он был частью всяких «движей», с ним много общались. Ваня ещё до конца не понимал, что больше не будет смеяться, как лошадь, с Даней на задней парте. Не будет украдкой целоваться с Олесей на школьном подоконнике, озираясь вокруг. Не украдут обед у первоклассников, не напишут на доске послание для классной руководительницы.       Яснее это стало на выпускном вечере. Он был поистине шикарным: фотосессия на ВДНХ, которую осуществляли фотографы из модных журналов, ужин на Патриках, затем круиз на теплоходе. От присутствия родителей Белов отказался. В этот последний вечер хотелось быть раскрепощённым и свободным.       В ресторане им выделили по бокалу вина. Но естественно, бокалом дело не ограничилось. В разгар мероприятия, когда старательные официанты во фраках ушли, Даня из рюкзака достал бутылки и заорал:       — Налетай!!!       Класс давно планировал эту аферу. У мальчиков была жизненно важная цель — напиться. От души, чтобы потом завтра не помнить, что было. Проводить школьные годы, как подобает. Одноклассники прибежали с бокалами, активно разливали себе спиртное.       Дискотека стала ещё веселее. Даже шлягер девяностых, от которого обычно ребята кривили лица, сейчас был очень кстати. Ваня был в центре внимания: исполнял танец то в стиле хип-хопа, то брейка, то вообще что-то похожее на танец папуасов. Одноклассники окружили его кольцом, танцуя чечётку.       Запомнилась поездка на теплоходе. Огромный бриг рассекал волны. Огромная, необъятная Москва сверкала огнями, блестела пышно, будто отдавала немое поздравление выпускникам. Машины сигналили, ведь водители видели ленты.       Ваня смотрел на красоту вокруг, слушал плеск волн реки и пытался запомнить этот яркий момент, чтобы вспоминать в казарме. А ещё он подбирал слова для Красновой. Девушка не представляла, как близка их разлука. Она весело отплясывала в каюте, сломав каблуки, кричала вовсю частушки Сектора Газа. Но Ваня, наконец, решился и выманил любимую на край корабля.       — Олесь, у меня для тебя плохие новости.       — Ванюш, не надо, — Олеся так радостно засмеялась, что Ване стало совестно. Её приподнятое настроение оттолкнуло уверенность. — Такой классный вечер.       — Другого шанса не будет. Я должен сказать это тебе сейчас. Лесь, осенью я ухожу служить в армию. На год. Срочная служба в погранвойсках.       — А я осенью буду учиться в МГУ, дай Бог, — выпалила Олеся, не понимая, что ей сказал Ваня. Она была ещё на волне выпускного. И только потом она поняла, что разлука близко. Медленно опустились уголки пышных губ. Глаза забегали — Ваня знал, что так бывает, когда Олеся на грани слёз.       — Вань, ты дебил? Какая армия? Ты шутишь? Блять, я говорила Дане, что шампанское херовое. Вон у тебя галлюны уже пошли, — начала кричать Олеся.       — Это правда, Лесь. Я ухожу служить. Я не хочу этого. Но результаты русского и отец думают иначе.       — Да пофиг на русский! Ваня, ты сын депутата! В чём проблема дать на лапу ректору и поступить куда угодно? — Олеся взмахнула рукой в воздухе, показывая бескрайние возможности. — МГУ, МГИМО, РГГУ. Ты можешь учиться, где хочешь. Почему армия?       — Папа не хочет решать этот вопрос. Он убеждён, что я должен пройти службу, чтобы стать мужчиной. Я посрался с ним, конкретно. Я сказал ему, что таким, как он быть не хочу.       — В плане бандитом? — Уточнила Олеся, вытирая салфеткой глаза.       — Да. Этот аргумент не сработал. Ситуация вообще дерьмо, Лесь. Мама тоже за армию, хотя раньше была против. Папа ей сказал, что мы чуть не переспали, так она в ужасе. Она правильная очень у меня. Так что нам придётся разлучиться на год. Лесь, — Ваня подошёл к поверженной девушке близко. Они как будто попали в другой мир. Их одноклассники пьют в каюте, веселятся, а они стоят и тихо разговаривают. — Обещай, что дождешься. Один год, и я буду рядом. Мы поженимся.       Ваня гладил её по щекам, а Олеся плакала уже в открытую. Макияж, который делался несколько часов, испортился. На пальцах Вани осталась тушь и тональный крем. Вся старательно наведённая красота… Но почему-то без «мейка» девушка казалась ему красивее.       — Вань, я дождусь. Клянусь.       — Обещаешь? — Повторил Ваня. Есть же обычай, что нужно подтвердить клятву три раза. Леся закивала:       — Именно.       Поразительно. Внутри Олеси разбивалось что-то хрупкое на тысячи мелких осколков. Они долетят до самого сердца. Но даже сейчас Олеся оставалась статной, как статуя в Эрмитаже. Спина ровная, взгляд холодный.       — Давай проведём этот последний вечер вместе? — Попросила Леся. Она знала, что завтра понесётся с первой космической приёмная кампания. Надо будет документы подавать, вступительные сдавать. Больше она Ваню не увидит.       — Давай. Другого ничего не остаётся.       Олеся вложила в свою просьбу другое значение. Оно открылось позже.       Олеся положила голову ему на грудь. Чувствовала сквозь тонкую ткань рубашки, как бьётся влюблённое, дрожащее сердце. Стояли так в обнимку, несмотря на холодный северный ветер. Потом что-то перемкнуло. Олеся подняла взгляд на Ваню и поцеловала его жгуче, страстно. Как ещё никогда у них не было. Так по-взрослому эмоционально.       Пока весь мир вокруг них тонул в тяжести веселья, они целовались. Электрический разряд пробежал внутри них обоих. Без слов поняли — надо как-то закрепить этот вечер чем-то безбашенным. Сделать что-то запоминающееся. Стать на шаг ближе.       Они открыли дверь в пустую каюту и вошли, продолжая целоваться. Леся подставила для поцелуев тонкую шею, сжимая пальцами широкие плечи. Большие глаза затуманило желание. Смелость пришла ещё за счёт шампанского с вином.       Выпускное платье, не скрывавшее большую грудь, улетело куда-то на пол. За ним полетело кружевное бельё. Леся оглянулась в сторону двери, но без страха. Мысль о том, что их могут увидеть, поймать на столь рискованном действии, только возбуждала их обоих. Изящные, ловкие пальцы едва развязали галстук, расстегнули рубашку, за которой скрывался пресс. Не зря Ваня имел рекорд по подтягиванию на турнике. Олеся остановилась, очерчивая взглядом тело любимого. Провела ладонью по торсу, вызывая мурашки.       От того, что они впервые видели друг друга обнажёнными, появилась неловкость и смущение. Ещё оба не знали точно, что нужно делать, как правильно. Действовали интуитивно, отталкиваясь от своих желаний. Может, поэтому им было неловко смотреть друг другу в глаза?       — Готова?       Совершенно бестолковый вопрос. Леся сейчас думала и желала только одного — почувствовать внутри себя его. Об этом говорило всё её существо. Расширенные зрачки, учащённое сердцебиение, горячая кожа. Девушку хватило только на слабый кивок.       Первый резкий толчок. Олеся вскрикнула, кусая пальцы до синевы от болезненных ощущений. Белов смягчил темп и добавил поглаживания бедра, чтобы отвлечь. Вскоре удовольствие перекрыло всю боль, и Леся стонала уже не от неё. Ваня успокоился — значит, делает всё правильно. Теперь он сконцентрировался только на чувствах, которых было так много, что кружилась голова. Леся до крови царапала ноготками спину. Извивалась в ритме своего наслаждения, сминая под собой белоснежные простыни.       Как же им обоим повезло, что скрип матраса, громкие вздохи и стоны заглушает музыка и крики пьяных одноклассников…       Всё закончилось быстрее, чем хотелось бы, как бы они не оттягивали этот момент. Приятное ощущение наполненности обострилось до пика. В какой-то момент Олеся почувствовала, как тело начало дрожать. Последние рваные движения внутри Леси, и Ваня кончил.       И лишь в этот момент у него появилась очень даже разумная мысль. Контрацептивы… «Твою ж мать!»       Но об этом Белов не стал париться — уже ничего не повернёшь назад. Если только Леся не побежит сейчас вплавь в аптеку за таблеткой. Пока можно было наслаждаться присутствием рядом Леси. Белов был горд за себя, что всё-таки потерял девственность. Улыбка появилась на измождённом лице.       — Мы как в Титанике, блять, — сказал Ваня и рассмеялся над своей параллелью.