Monster

      Катастрофа — так позже охарактеризовал Ник случившееся. Настолько изощренного противника он встречал впервые. Да, он знал о жестокости Шейдхеды, но это воспринималось им скорее, как его личные качества кровожадного убийцы. Такие типы, а в основном это маньяки одиночки, не отличаются особыми стратегическими способностями, планированием действий противника и массовой организацией. То, что психопат вдруг оказался вождем нескольких порабощенных кланов, могло стать стечением обстоятельств.       Атака на ставку гонакру Шейдхеды была спланирована достаточно хорошо. И зная характеристики этого мира, который по большей части погряз на уровне железного века, Ник не ожидал ничего сверхъестественного.       Гонакру Дельфи состояло из четырех частей: первая — ударная-штурмовая конница Ингранрона; гона во главе с Ноелем и двумя генералами по обе стороны, и ополчение в помощь. Король Ноель предложил нападать сразу, так сказать с места в карьер, тем более свежесобранное войско было перегруппировано еще на подходе к деревне и готово к бою. Тем самым они решили застать врага врасплох. И им почти это удалось.       Ник пустил коня в рысь, а затем в галоп сорвались все всадники, пронзая холодный воздух дикими криками и храпом несущихся коней. С флангов раздался топот ног гонакру Дельфи; собранное из местных ополчение догоняло позади с вилами и кирками. Сверху было видно, как гона Шейдхеды заметались по деревне, в спешке выстраивая боевой порядок и хватая оружие.       Сам Темный Командующий — Ник узнал его по черной одежде и перекинутому через плечо красному шлейфу, — оставался в центре на переднем краю границы деревни, и активно отдавал распоряжения. Возле него собирались гвардейцы. Один из них, передал Командующему, что-то длинное, завернутое в ткань и, судя по всему тяжелое; Шейдхеда поставил его на землю, придерживая за один конец.       Прямой удар конницы должен был сломить сопротивление и пронзить силы врага от переднего края до тыла, разделив его. Ник не зря гордился мощью своих всадников и то, что они могут сделать на поле боя. Им не было равных во всех землях.       Подоспевшие силы флангов Ноеля возьмут деревню в клещи и начнут дожимать силы Командующего. Оставшихся выживших, что попытаются пробить кольцо, добьёт озлобленное ополчение. Остальные пусть бегут, разносят вести о поражении и смерти Шейдхеды.       Рассветное солнце затянули облака: придворный друид прогнозировал ветер и небольшой дождь. Это было на руку Нику и всему войску; не слепило глаза. Он чуть придержал жеребца до крейсерской скорости — рысь; его примеру последовали и другие всадники, выравнивая строй. На слишком большой скорости, что они развили, мчась под горку, они не смогли бы перебить много врагов, проносясь по деревне с одного конца в другой.       Сто метров… восемьдесят… Ник решил, во что бы то ни стало — попытаться первым прикончить Командующего. Возможно, с его смертью, гонакру растеряется, как это обычно происходит после потери военноначальника и тогда не прольется слишком много крови? Всё же он верил, что большая часть идущих за Шейдхедой людей из покоренных кланов, были принуждены им к истребительной войне.       Пятьдесят метров… Ник ясно видел, как Шейдхеда рывком руки откинул капюшон с белобрысой головы, шагнул вперед и стряхнув тряпку со свертка, поднял штурмовую винтовку Браунинга. Бледное лицо с боевой подводкой Командующего; золотая шестеренка во лбу и кровавый шлейф ленты до самой земли. И черное гонакру, недрогнувшее не на полшага, как крылья за Смертью.       Тридцать… Ник в ужасе расширил глаза. Упавшим ветром застывший в горле вдох… Комья грязи из-под копыт лошадей, скачущих с ним одной волной.       — Назад! — крика не услышали за громкими хлопками, так неестественно пронзивших воздух.       Резкий толчок под корпусом жеребца, звук разрываемой плоти и пронзительный вопль раненного животного. Ник схватился за гриву, и прижался к коню, пытаясь сохранить равновесие. Бегущая рядом лошадь, тоже споткнулась, и закатив лиловые белки глаз от страха, всем телом налетела на жеребца кхала, валя его набок. Ник услышал хруст. Слава богам, это была не его нога. Всадник на кобыле свалился через голову своей лошади и, так и остался лежать без движения. В его черепе торчал какой-то острый предмет.       Атака захлебнулась. То тут, то там, спереди и по бокам, лошади, как подломленные падали и кувыркались. Некоторые пытались встать, но у них это не получалось. Они катались по земле, дергая копытами и давили упавших всадников. Всё смешалось в одну агонию. Те кони, которым удалось подняться, не слушались выживших наездников; брыкаясь и мечась, снова напарываясь на, что-то в траве, ржали, обезумевшие от боли, вставали на дыбы, ударяя людей и других лошадей.       Нику удалось поднять своего жеребца, только крепко схватив его за храп. Конь закатил глаза, послушно дал на себя взобраться, да и только. Стоило ногам Ника больше не касались земли, жеребец, как бешеный сорвался с места и понес на ставку Шейдхеды.       — Стой! — закричал Ник и рванул коня за поводья, но было поздно. Жеребец на, что-то напоролся, передние копыта подломились и Ника вынесло вперед.       Его спасла только реакция, годами тренировок выработанная в академии Аврората: кувыркнувшись через голову, он оказался на одном колене и всё еще дышал без боли. Правда у чьих-то грязных ботинок, о которые справа отиралась темно-красная ткань, а слева чернело опущенное вниз закопченное стрельбой дуло Браунинга. Ник медленно поднял голову:       — Шейдхеда.       Они оценивающе смотрели друг на друга несколько долгих секунд, пока до Ника не стали доноситься, всё дальше и дальше, человеческие вопли и лязг оружия. Что-то происходило на флангах. Позади, слышалась горячая ругань степного народа и отчаянное ржание лошадей.       — Heda? — подошедший позади Шейдхеды гвардеец с жутко изуродованной мордой, тронул его за плечо, привлекая внимание. — Наши фланги атаковали. Берсерки работают.       Хеда кивнул и встал чуть боком, открывая обзор впереди себя. Заметив рейдера, гвардеец замахнулся на него топором, чтобы добить. Командующий одернул его руку, останавливая.       — Он на полпути к правильному выбору, Сион. Kneel он уже усвоил, — Хеда склонил голову набок и рассматривал наездника Равнин. — Теперь можешь идти, кхал Ник.       Никто не оспорил внезапное решение Командующего. Ник сжал кулаки. Его рапира осталась на поле позади. Он бы мог перебить их всех голыми руками, но в этом мире, если он не хочет, чтобы уже его прозвали монстром и шарахались за версту, нужно поступать и соответствовать принятым нормам силы. Драться с ним сейчас, как человек, как гона — было самоубийством. Поединки насмерть были почитаемы в этом мире, но никто не давал гарантии посреди поля боя, что победивший враг уйдет живым. А потом начинай всё заново… и лицом засветился. Вон с полсотни смотрят, запоминают, кого это их Хеда отпускает милостиво не солоно хлебавши. А стоящий за правым плечом Командующего вообще не моргая смотрит на него, потряхивая топором в нетерпении засадить поглубже в череп.       Держа руки на виду, чтобы лишний раз не спровоцировать озлобленного гвардейца с половиной физиономии, Ник осторожно поднялся на ноги.       — Кхал Ник! — его кровник. Молодец, не оставил своего кхала!       — Оставайся на месте Олаф! — обернувшись, крикнул он. Олаф, его молодой кровник, бывший seken, каким-то чудом не покалечил своего жеребца и смог пройти по полю почти до середины. Ник снова глянул на Шейдхеду с винтовкой. Откуда у нищего пустынника такое мощное оружие и превосходные навыки стрельбы?       Но сейчас не самое подходящее время выспрашивать, нужно было спасать своих людей и убираться нахрен с этого побоища. Кивнув Хеде, Ник развернулся и пошел прочь, опасливо ступая каждый шаг. Широкой горой в грязи и крови лежал его поверженный жеребец Атилла, а под ним была погребена боевая рапира кхала.       Ник уже понял, что за штуки подбросил им Шейдхеда: лучшее средство от живой, пешей силы, конской или людской – пятигранный чеснок. Этот, еще и был доработан зазубринами с одного луча, чтобы лучше держался в земле и многократно выдержал несущийся по нему табун. Но его всё еще тревожила штурмовая винтовка в руках мальчишки. По негласным законам этого мира, гона запрещалось брать в руки огнестрельное оружие, даже если они его нашли в боеспособном виде. Во всяком случае, так слышал Ник. Возможно, это правило касалось не всех кланов. Его мысли прервали вновь нарастающие крики всадников, испуганное ржание лошадей и чьи-то вопли.       — Что там происходит? — Ник запрыгнул на коня Олафа, и встал во весь рост, глядя на запад. Отступившие всадники возвращались нестройными группами. Позади них, с вилами и кирками неслись обезумевшие люди, с искаженными от страха лицами. Мимо пронеслась лошадь со вспоротым брюхом и вывороченными внутренностями, волоча за собой, застрявшего в стремени мёртвого всадника. В его груди торчал, всаженный по рукоятку метательный топорик.       — Кхал Ник? — взмолился Олаф и потянул его за ногу. Ник оглянулся на ставку Шейдхеды; Командующий спешно покидал передний край деревни, уводя за собой гвардейцев. Не встретив сопротивления, вспоротая лошадь пронеслась вглубь деревни, где свалилась на повороте, взрывая копытами землю.       — Поворачивай, давай же! — Ник сел в седло и перехватив поводья из рук кровника, потянул коня налево, вдоль границы деревни, ступая очень мягко и внимательно вглядываясь в траву.       Теперь он понял, что имел в виду тот гона с изуродованным лицом, когда сказал, что «берсерки работают». Шейдхеда спустил свои фланги с холмов, как раз в тот момент, когда фланги Ноеля зашли с обеих краёв деревни и собралось взять ставку в клещи. Фланги переломили атаку и отогнали большую часть гона Дельфикру назад, к отступающим рейдерам. В это время позади, еще не зная о контрударе противника и не имея средств связи, наступали ополченцы. И тогда по ним, с тыла пустили, так называемых — берсерков. Ник несколько представлял этих ребят, по прошлым битвам в других мирах. Простого землепашца и скотника они способны напугать до усрачки.       Ополчение пустилось бежать кто куда, размахивая своими кирками, лопатами и выпотрошенными кишками. Пережившие поле чеснока лошади, вновь учуяли запах крови и агонии, и пустились бежать в обратном направлении. Снова через поле, усеянное опасными колючками в деревню, где их всадников, несомненно, ждет засада и разгром.       — Города — кладбище армий. Надо что-то делать, иначе их всех убьют, — сказал Ник, и в этот момент конь Олафа споткнулся, порезав ногу об чертов чеснок, и взвился на дыбы. — Проклятье! Отступайте! Налево, я вам говорю! Ко мне, мать вашу! — орал он не своим голосом, спрыгивая с раненого коня и силой уводя его за уздечку, вдоль плетня на край деревни.       Ох, не зря Ник тренировал этих дикарей до седьмого пота по древнеримской системе все два года! В любой, пусть даже самой ужасной ситуации, когда твоих товарищей рубят враги у тебя перед глазами, а вокруг лишь кровь и смерть, всегда нужно слышать голос командира.       Всадники, все как один повернули коней налево на голос кхала Ника. Они сбивали обезумевших от страха людей, топтали берсерков, резались об чеснок, спотыкались об трупы, но исправно выполняли приказ.       На край деревни вышли около полусотни рейдеров. Больше ждать было нельзя, в любой момент их скопление может увидеть Шейдхеда и тогда точно всем конец. Ник сел на менее израненного жеребца, и отдав знак рукой, быстрым шагом пустил отряд в ближайший лес, обходя побоище. Сейчас было важно уже спасти остатки своих людей и лошадей, а не думать о продолжении проигранной битвы. Он старался не слышать стонов раненых, оставляемых позади…

***

      — Ингранрона отступают в дубовую рощу слева от деревни, Heda, их около пяти десятков. Много раненых остались на поле, — отчитался Текстер и жестом подозвал другого гвардейца. — Прикажите преследовать?       — Nah, — покачал головой Малахай. — Вид пораженных в бою лучших из гона, подействует отрезвляюще. Это смерть гордости и надежды, юный Текстер. Жгучее желание мести и отчаяние из-за невозможности осуществления её — разлагает сам дух гона. А вот этих, — он указал на поле с чесноком, которое шевелилось от тел. — Добить лучниками из резерва. Всех.       — И берсерков?       — Если они не способны вовремя убраться прочь, то они выполнили свой долг, — он дернул губой, показывая желтые зубы и повернулся в другую сторону. К ступеням подошел Сион и поклонился. — Что там фланги? Разведка в тылу, что говорят?       — Разведка доложила, что активности нет. Небольшие стычки идут в самой деревне, куда пробилась часть ополчения.       — Это я и сам вижу, — сказал Командующий, смотря с крыльца дома, как мимо проносится человек с киркой. Оглянувшись, он увидел Шейдхеду с гвардейцами, затормозил и с диким кличем кинулся на них, размахивая своим оружием.       — Ну, герой, - насмешливо откомментировал Хеда, когда его гвардеец, лениво размахнувшись топором, перерубил землепашца от плеча до паха, закрыв собой Командующего от брызг крови.       — Правый фланг схлестнулся с гона Дельфи, — продолжил Сион. — Там еще бой, Heda. Левый фланг ушел догонять отступающего противника за холмы.       — Немедленно вернуть их!       — Возможно засада?       — Туда двинули навозники, и да — они зададут им жара, просто из принципа мести. Сил на одну атаку им хватит.       — Sha, Heda, — строго сказал Сион и, махнув рукой еще нескольким гона, запрыгнул на лошадь, пускаясь вскачь, вокруг дубовой рощи.       Малахай проследил глазом еще несколько стычек между своими гона и ополченцами, когда справа, на взмыленном коне с красивой упряжью, подъехал командир правого фланга.       — Правый фланг гонакру Дельфи отступил, неся потери и прикрывая собой командование. Мы гнали этих трусов до самой столицы, — доложил он, а потом заметил заинтересованный взгляд Командующего на трофейного коня. — Король Ноель свалился на крутом повороте и его подобрал на своего коня генерал.       — Пленные есть?       — Одного схватили, Heda, — улыбнулся здоровяк со зверским выражением лица. — Куда его?       — Вяжи и в сарай. Хранителя только заранее выкини оттуда, пусть бродит, уже не мешает. И помоги с ополченцами, пока они не попрятались в деревне, как крысы. Хорошая работа, Тристан ком Трикру.       Он кивнул Командующему и поехал к своим гона. Возвращение Сиона пришлось ждать около двух часов. За это время Малахай успел трижды обойти деревню и перебить прячущихся ополченцев по сараям и погребам. Оставшиеся, поняв, что на них охотятся, как на зверей — сдались. Этих он пощадил: не всё же местное население кошмарить. Кому-то надо и поля возделывать, скот пасти и передавать от детей к внукам о милости Командующего, сохранившего жизнь их никчёмному предку, выбравшему не в ту сторону куда воевать.       Сион вернулся пешком, глубоко раненый в правый бок, ведя за собой не больше десятка таких же измотанных и раненых человек. Как и ожидал Хеда, левый фланг гонакру Ноеля, под предводительством более опытного генерала, поняв, что битва проиграна, решил нанести как можно больше урона, заведя фланг Шейдхеды в засаду между холмами. Наудачу ловушку замкнули и отступающие всадники. Прибывший с приказом Сион уже не смог ничего сделать, кроме как скомандовать отступление и помочь пробить кольцо. Генерал с всадниками Равнин ушли в сторону столицы.