Monster

      Малахай потерял весь левый штурмовой фланг. На то, чтобы снова набрать и обучить новых гона для войны, уйдет около года. Фланги всегда были его элитой.       Он молча выслушал доклад и, оставив обессилевшего Сиона с fisa, ушел в свою комнату, чтобы отдохнуть, усмирить поднимающуюся внутри волну ярости и впустить в разум Пламя, чтобы отрезвило. Стоило ему только сесть на стол, скрестив ноги и предаться медитации, как в дверь тихо постучались. Хеда недовольно открыл глаз и даже перестал дышать. Снова раздался стук, уже более настойчивый.       — Кого там несссет? — прошипел он, спрыгнул со стола и, подойдя к двери нарочито громкими шагами, скинул запор, резко дергая на себя ручку. Незваный посетитель должен был понять, что ему тут не рады. За дверью стоял Хранитель и ему было абсолютно плевать на раздражение Командующего.       — Рад встрече, Heda. Я Титус ком Трикру, меня прислали из Полиса.       Он не падал на колени унизительно, не кланялся подобострастно, а нагло смотрел прямо в глаз грозному Шейдхеде. Впрочем, все Хранители смотрят так на Командующих. Наверное, этому навыку их учат в Храме. Урок первый — выдержать взгляд Хеды, когда он просыпается, после тяжелой ночи. Урок второй — когда ты живьем выдираешь ему Пламя из башки.       У Титуса была гладковыбритая голова с татуировками Хранителя, тщательно отшкрябанные от щетины щеки с упрямым подбородком, и строгие серые глаза. Одет он был по обычаю в длинный халат из брезентовой ткани, подвязанный красной лентой — особая метка Хранителя Пламени Командующего.       — Вы позволите, Heda? — он протянул руку.       Да, это был единственный случай, когда Командующий преклонял колено перед кем-то и опускал голову. Для Хранителя сохранность Пламени — священный ритуал. Малахай впустил Титуса в комнату, закрыл дверь, и что-то злобно пробормотав, опустился на колени, убрав рукой волосы с задней части шеи. Хранитель осторожно провел пальцем по неаккуратному шраму и нащупал твердую оболочку Пламени под кожей. Вживление было отличное.       — Всё в порядке, Heda.       — Рад слышать, — Командующий поднялся в рост. — А теперь убирайся. Я устал.       — И вы не спросите о судьбе прошлого Хранителя?       — Судя по всему Юлиан мертв, — Малахай сел на край стола, и достав кинжал из ножен, принялся чистить им ногти. — Жаль, он мне нравился. Не был занозой в заднице.       Оскорбления Титус пропускал мимо ушей.       — Он возвращался к вам на границу Дельфикру по короткому маршруту, через Подакру вместе с торговым обозом. И не взял с собой сопровождение, чтобы не привлекать внимание недружелюбно настроенного клана…       — О, неужели камышовые кикиморы еще трепыхаются в мою сторону? — он оторвался от своего занятия и приподнял бровь.       — No, Heda, вы уже преподали им урок прошлой осенью. На торговый обоз напали фригдрины. Ограбили и убили всех.       — Хмм, фригдрэйны и так далеко от Мертвой зоны?       — Тракт Командующего никем не охраняется, Heda, а разбойничьи шайки плодятся. В конце концов, вы не оставили людям выбора, уничтожив их поселения и провиант.       — И наплодив фригдрэйн, естественно. Все беды от Санкру, — Малахай оскалился и метнул кинжал в Титуса. Хранитель увернулся, не моргнув, и глазом. Лезвие со стуком впилось в дверь. — Что и следовало доказать. Юлиан был достаточно хорошо обучен, в том числе и мной, и его не так просто было убить каким-то вонючим фригдрэйнам.       — Я лично настиг их, допросил и казнил.       — Значит, тракт безопасен, когда ты его охраняешь. Вот и займись.       Титус подошел к кровати Малахая, встряхнул одеяло и снова застелил его, взбивая руками подушки.       — Вам нужно спать, Heda.       — Это не тебе решать.       — Не ведите себя, как ребенок, Heda!       Малахай недобро сузил единственный глаз. Такой тон ему не нравился. Но Титус продолжал: ему не впервые было принимать на себя гнев и недовольство Командующих. Хотя Кира была куда покладистее и послушнее. Диковатый пустынник Малахай, выросший на городской свалке, отвергал все попытки сближения и советы, даже из лучших побуждений. Молодость упряма.       — Тракт должен быть безопасен в любое время, Heda. Это основа безопасности вашего тыла и торговли. Отрядите отряд в сотню гона для патрулирования, чтобы подобные несчастные случаи не повторялись. Юлиан был хорошим Хранителем и он не заслужил быть кормом для волков… Да, Heda, его тело нашли частями, растасканными по всему тракту от Трикру до Дельфи.       Малахай потемнел лицом и отвернулся. Хранитель знал куда бить: труп своего единственного друга Рика, молодой Хеда собирал почти три дня с севера до юга Трикру.       — Хорошо, я выделю тебе из резерва сотню ветеранов и поставлю к ним толкового командира. Но ты сейчас же убираешься из этой комнаты!       — Sha, Heda, но вы ложитесь спать, немедленно. Не перегружайте Пламя.       Fleimkepa покорно кивнул головой Командующему и вышел за дверь, плотно прикрыв её за собой. Титус знал, что будет нелегко. Миккель крепко закрепил в голове мальчика недоверие к Хранителям, и чтобы теперь найти с ним компромисс, придется ни раз порезаться о вольный нрав Малахая. Покойный Юлиан же позволял ему всё, и никогда не критиковал. Так быть не должно. Командующий и Хранитель — должны существовать как единое целое, поддерживать и советоваться, во имя выживания всего человечества.       Малахай накинул на дверь засов и, раскачав лезвие, выдернул из досок кинжал. Он посмотрел на кровать. Спать действительно хотелось, а методика замены слишком зарвавшегося Хранителя у него была отработана и не вызывала лишнего беспокойства.

***

      Ник влетел за ворота столицы Дельфи, и с ходу спешившись с измученного коня, быстрым шагом двинул в замок. Его не стали задерживать гвардейцы охраны короля. По большей части из-за его внешнего вида и особо злобного выражения лица: Ник был по уши в крови, а в руке он держал небольшой топорик, которым пользовались давешние берсеркеры.       Король, развалившись, сидел на своём троне и, отдуваясь, пил вино из чаши. Его генерал — командир правого фланга, раскатисто посмеиваясь, гордо стоял рядом. Оба чистые, красивые и приторно ухоженные. Ни единого пятнышка!       — Сейчас явится генерал Отто и расскажет, как мы надрали зад Шейдхеде, — король поднял бокал, намереваясь выпить, когда двери зала снесли одним пинком.       Не сдерживая силу, Ник метнул томагавк в голову генерала так, что, раскроив череп надвое, лезвие застряло в раме окна. Мозги из уха плюхнулись в чашу короля.       — Вот значит как? – Ник, как бронепоезд наступал на побледневшего короля. — Зад надрали. Кто надрал?       Ноель посерел лицом, сполз тушкой с трона, и казалось, сейчас потеряет сознание.       — Генерал Отто и вы…       — А потому что Вы уносили свои задницы с поля боя, прямиком в столицу! В то время, как генерал Отто увел левый фланг Шейдхеды в засаду. Кто вам мешал сделать также с его правым?       — Но ваша конница уничтожена! — попытался взять ситуацию под контроль король и упрямо задрал мясистый подбородок. Ник с размаху дал ему кулаком в челюсть. Что-то хрустнуло при ударе.       — С меня хватит, — прорычал он прямо в искаженное мукой лицо Ноеля. — Договор расторгнут. Я убираюсь из столицы и с Дельфикру. Шейдхеда – теперь ваша проблема.       Король, что-то простонал, маша рукой в сторону скромно стоящего в темном углу друида и завалился набок…       Ник отыскал генерала Отто, поблагодарил его еще раз за великолепно проведенный бой и отправился к своим людям. От конюшни, где расположились всадники Ингранронакру, тянуло кровью, внутренностями и смертью. Слышались стоны раненых и, как фоном тяжелое дыхание обессиленных. Гудели мясные мухи. Тяжелораненых лошадей уводили за конюшню. Остальным перевязывали раны и поили водой с уксусом.       — Нужно как можно быстрее уходить в степи, — сказал он кровнику и устало оперся спиной о деревянный столб.       — Это невозможно сейчас, кхал Ник. Слишком много раненых. И лошади не смогут долго идти.       — О, это я и сам вижу… — понурился Ник, и тут же напряг слух, услышав крики возле ворот. — Что ещё?       — Шейдхеда, Шейдхеда идет сюда! — кричали на площади. Люди побросали свои дела и, в рассыпную, принялись бежать. Ник с кровником пошли на стену.       Гонакру Темного Командующего в полном составе (без одного фланга!) как длинная тень от деревьев накатывало из полога леса. Они шли строго группами — когортами, с изумлением подметил Ник, — и каждый под своим флагом и командиром. Кто-то явно знаком с древнеримской историей. Впереди на страшной кляче ехал сам Шейдхеда в сопровождении десяти гвардейцев. Через несколько десятков метров он остановился и, что-то крикнув, махнул рукой. Гонакру растянулось по обе стороны, окружая столицу Дельфи.       — Он штурмует город? — тревожно спросил Олаф, перекинувшись через стену и мотая головой то вправо, то влево. Ник за шкирку втянул его обратно.       — Нет, он берет нас в осаду.       — Скоро холода…       — Значит, осада будет недолгая, — Ник обеспокоенно задумался, постукивая пальцем по бревну. Шейдхеда почему-то уверен, что возьмёт город с осады в кратчайшие сроки. Кольцо замкнулось; вон уже посты расставляют и ищут дрова для костров. Шустрые ребята. Выученные. А в городе полно провианта, продержаться могут хоть год. Неужели у него есть осадные орудия? Вполне возможно… Браунинг ведь у него есть.       — Всем, кто может стоять, пусть найдут доски и бревна, укрепят конюшню по периметру. Никого кроме Ингранрона не пускать. Поставить круглосуточную охрану у фуража и лошадей. Запаситесь водой. С павших лошадей срезать мясо и сушить. Король Ноель не будет нас кормить, для него мы теперь балласт. Нужно продержаться, хотя бы пару недель, чтобы раненые и лошади отдохнули.       — А потом?       — Потом будем прорываться.       Ник снова посмотрел на гонакру и рассмеялся.       — Что такое, кхал Ник — странно взглянул на него кровник.       — Боги, ну и кляча!...

***

      — Ромашка, — ласково приговаривал Малахай, спешившись с лошади, и ведя её под сделанный на скорую руку навес из веток. Гона по пути расступались: за лошадью летели мухи. Эта легендарная при жизни старая кобыла, непонятной пегой масти, прошла с Шейдхедой все три года войны, дважды побывала в Азгеде и пересекла почти весь континент с востока на запад. Ходили шутки, что она сдохла где-то на перегоне через болота Подакру, но продолжает двигаться просто из привычки.       О странной, и какой-то болезненной привязанности Командующего к этой кляче знали все. Ему не раз пытались предложить более солидного боевого коня, трофейную лошадь из Азгеды или выкупленного у Дельфи мустанга из Ингранрона, и каждый раз он отказывался, снова взбираясь на полудохлую кобылу.       И только Сион догадался о причинах: Ромашка была слеповата и покорна, как корова. На ней можно было даже спать. А она шла и шла…