Эксперимент. Том 1. Архивные записи поселения «Мори». 2025 - 2027гг

Ровно две недели спустя наступил день переезда трёх пар мелких лучших в Мори. Все ждали его, как манны небесной, поэтому в настроении пребывали великолепном, и мало что могло омрачить позитивный настрой. Если бы не дурь На Гёма и Су Вона, звёздной парочки, перманентно создающей проблемы и себе, и окружающим. Днём ранее на прощальной вечеринке, которую для них шестерых закатили жители Тани, На Гём расчувствовался и вешался на шею каждому встречному-поперечному, увлёкся и по старой памяти полез к любимому «братишке Су Вону». Второй тем временем так перенервничал, осознавая, что впредь ему суждено быть к Чон Хо ещё ближе, буквально, так ещё и наедине в своей комнате, что обратился «берсерком» мгновенно и долго гонял молодняк во главе с На Гёмом и Кан Мином по широкой поляне, беснуясь, роняя пластиковые стулья, расшвыривая нехитрое угощение, раздавая тумаки всем, кто наивно вознамерился его успокоить, пока старшие бегали за пневматическим инъектором и пытались попасть в бесноватую, хаотически движущуюся с немыслимой скоростью мишень дротами с транквилизатором. Рэн Ган и Ли Хо удручённо переглядывались меж собой и с остальными старшими. Начало было положено не лучшее, а потому всем было неспокойно на душе. На другой день мелкие собирались подавленными, мало разговаривали друг с другом и вообще были как в воду опущенные. Рэн Ган попытался приободрить их совместными усилиями с четвёртыми и пятыми мелкими, но большого эффекта не добился, поэтому, погрузив их вещи в багажники, рассадив вместе с Ли Хо отбывающих безопасно по машинам, увёз бунтарей и провокаторов На Гёма и Су Вона поскорее из Тани в Мори, переложив ответственность на лидеров и предоставив лучшим старшим непростую задачу по усмирению этих уникумов. Надо сказать, что нынешний глава Тани вздохнул с облегчением, сплавив этих неконтролируемых заводил поближе к лидеру, но радоваться сильно не приходилось, ибо на его попечении ещё оставались надменные спесивцы Чже Ин и Ши Вон , задиры Мин Хо и Ю Чан, бедокуры Мин Су и Хи Су, хулиганы Хи Дэ и Ли Сон, и другие сорванцы, которых только предстояло некоторое время спустя переселить поближе к сильной воле и крепкой руке главы всех детей лаборатории. Утро в доме лидеров выдалось на удивление томным, тихим и спокойным. «Словно затишье перед бурей», – подумал Кён Су, проснувшись тревожным, несмотря на тёплую негу в объятьях Ко Джа. Он наскоро приготовил завтрак, позволяя любимому поспать подольше, накормил и искупал малышей по очереди, успел ещё немного поработать, когда к дому подъехали машины Рэн Гана и Ли Хо. Су Вон даже не вышел из авто, чтобы поприветствовать первых и повидать крох, и это встревожило Кён Су ещё больше. О вчерашнем скандале он уже знал из чата глав поселений. Ли Хо заверил его, что ничего критически опасного не произошло, очередная шалость лучших мелких, но лидер никак не мог успокоиться. Он сам вышел из дома, наскоро ласково обняв Кан Мина, На Гёма, Чон Хо, Тэ Хана и Со Джуна, обменявшись тёплыми улыбками с Рэн Ганом, и сел в машину Ли Хо на водительское сиденье рядом с Су Воном. Мелкий сидел в прострации, лицо его напоминало маску, а тело словно было сковано судорогой. Сердце Кён Су защемило от горестных воспоминаний. Именно так выглядел Су Вон после того, как вернулся из изолятора, проведя там множество тяжких дней, терзая себя чувством вины и пребывая на краю бездны отчаянья. Кён Су осторожно протянул руку и коснулся его ладони. Су Вон вздрогнул, выныривая из затянувшего его омута мыслей, и поднял на лидера зелёные глаза, абсолютно такие же, как у него, но с другим узором радужки. Именно эта особенность объединяла Кён Су, На Гёма и Су Вона, добавляя им сходства – необычный тёмный рисунок на изумрудной глади вокруг зрачка. Со Джун тоже являлся счастливым обладателем зелёных глаз, но цвет у них был насыщеннее и ярче, как у Рэн Гана, а узор менее вычурный и броский. Кён Су замер на мгновение, ощущая где-то в груди разливающийся липкий холод. Белков глаз Су Вона не было видно, они окрасились кроваво-чёрным. При этом феромоны мелкого были под контролем, это лидер ясно ощущал, однако ужас пробежал табуном мурашек по спине, заставив волосы на затылке встать дыбом. – Как ты себя чувствуешь? – мягко спросил он, опасаясь спровоцировать негативную реакцию омеги в тесном пространстве. Су Вон моргнул осоловело, отстранённо скосил глаза на колени главы, вновь вскинул их на Кён Су, словно не мог прийти в себя. Ему потребовалось несколько минут, чтобы вернуться в сознание и оценить обстановку, понять, кто рядом и что от него хотят. Ситуация не на шутку напугала лидера, следовало в срочном порядке собрать медиков и обсудить сложившиеся обстоятельства. – Ты в порядке? – повторил вопрос Кён Су, чувствуя, как тревожно колотится собственное сердце от волнения за подопечного. Су Вон неуверенно кивнул: – Странное ощущение, двойственное. С одной стороны я, вроде, с тобой, но с другой кажется, что где-то не здесь. Далеко отсюда, там, где страшно, опасно. В лаборатории. Кён Су передёрнулся от упоминания этого слова. – Что заставляет тебя думать о лаборатории? – ласково спросил он, вновь осторожно сжимая ладонь мелкого. – Похоже, что волнения и страх возвращают в то состояние, когда я был там, – неуверенно протянул второй и с надеждой взглянул на Кён Су, – я думаю, мне очень поможет, если я сегодня переночую у вас с Ко Джа. Я… не уверен, что… Сложно подобрать слова. Лидер вздохнул так сильно, что воздух вышел со свистом, но тут же лучезарно улыбнулся, подбадривая Су Вона: – Я понимаю, о чём ты, не объясняй. Ты волнуешься, потому что дом Джи Ха и Ма Хёна пропитан их феромонами насквозь, к тому же мы вынуждаем вас с Чон Хо спать в одной комнате, в одной постели. Но тебе не о чём волноваться, ведь твой альфа ни разу не проявил неуважения и дерзости по отношению к тебе с самой НОМ. Уверен, он скорее ляжет спать на полу, чем потревожит тебя. Не волнуйся так об этом. И о феромонах тоже, там ведь малышки. Они выделяют в разы более мощный феромон, который с лихвой перекрывает остальные. В крайнем случае, если будет совсем тяжело, есть и другие комнаты. И можно всегда уехать в гости в любой из домов Мори, они все для тебя открыты. Посуди сам, глобально ничего не меняется. Вы так же учились вместе, жили в одной комнате, вместе готовились к занятиям, занимались бытом, работали, бесились. Теперь тебе даже будет чуть проще себя контролировать, потому что На Гёма нет рядом, сможешь вздохнуть спокойнее, пока сам не пожелаешь его увидеть. А сегодня можешь остаться у нас, конечно же. Я поговорю с Ко Джа, Джи Ха и Чон Хо. Су Вон просиял. Глаза его уже практически полностью побелели, регенерация капилляров шла стремительными темпами, тревога понемногу отступала, и Кён Су тоже чувствовал себя спокойнее. Брать ситуацию в свои руки и всецело её контролировать – это всегда его умиротворяло. – Спасибо, – произнёс Су Вон проникновенно, – это было для меня очень важно. Не знаю, как вышло, что я так сильно перенервничал, ещё и сорвался вчера на всех, от этого совсем паршиво стало на душе. Но твои слова, как всегда, могут развеять любую тоску, я тебе очень благодарен, лидер. Кён Су ласково потрепал мелкого по голове: – Вот видишь, тебе не о чём волноваться, мы рядом, не дадим никого в обиду. Не кори себя, не твоя вина, что криворукие бездари создали нас несовершенными. Тем более, что они успели поплатиться за свои прегрешения. А раз мы поквитались с ними, то и волноваться не о чём. Всё наладится, потому что я верю в тебя. И не менее верю в остальных лучших. Верь и ты. Су Вон кивнул, вновь обретая ангельское выражение лица, каким оно было в его далёком детстве. У Кён Су едва слёзы на глаза не выступили от ностальгии и умиления. Каждый из омег, да и альф тоже, мечтал о том, чтобы вторые мелкие как можно скорее справились со своими разногласиями и примирились меж собой и другими. Когда Кён Су и Су Вон вошли в дом, их даже не заметили – такой балаган там творился. Ко Джа, успевший проснуться, напевая готовил обед для всех, ему помогал Кан Мин, буквально не отлипая от главы, и сиял как медный пятак. Было видно невооружённым глазом, как сильно он ждал переезда и скучал по лидеру альф. На Гём, Чон Хо, Тэ Хан и Со Джун нянчили малышей, пребывая в неописуемом восторге. Кажется, они никогда не уставали от них, как в своё время старшие не уставали от мелких, очень скучали и готовы были проводить с ними часы напролёт. Рэн Ган и Ли Хо молчаливо переговаривались взглядами, и было абсолютно понятно, что они так же завидуют лидерам, как Дон Гу и Хье Ри. Побороть инстинкты, которым при кодировании генома учёные уделили больше всего внимания, было абсолютно нереально. Кён Су поманил Су Вона в кухню и не затягивая поговорил с Ко Джа о разовой ночёвке второго у них, получив, разумеется, незамедлительно его согласие. Позвонил Джи Ха, предупредил и его. Кан Мин, скрепя сердце, предложил и На Гёма отправить ко вторым, чтобы Су Вон мог отдохнуть сегодня по полной. Его идея получила поддержку, самое удивительное, даже от На Гёма, который на деле просто ужасно соскучился по вторым и их девочкам. В результате Су Вон действительно великолепно отдохнул и утром уезжал в дом к Джи Ха в прекрасном настроении. Кан Мин же поначалу волновался, метался и страдал без предмета своей одержимости, но не долго, осознав внезапно, какое спокойствие и тишину он получил в обмен на разлуку. Лидера мелких посетила мысль, что неплохо бы иногда отдыхать друг от друга, пусть это будет даже небольшая прогулка или отдельная смена на подработке. После обеда Рэн Ган отвёз Чон Хо и На Гёма к Джи Ха и Ма Хёну. Хэ Вон, Чхэ Рин и Хё Нэ завладели их вниманием безраздельно, и третьи, получив возможность отдохнуть, наконец, весь день проспали, вознося мысленно хвалу лидерам. Последний проект Ма Хён успешно сдал, переезд мелких состоялся, и теперь они могли наконец-таки вздохнуть с облегчением. Что, в свою очередь, должно было незамедлительно привести к закономерным последствиям. Чон Хо и На Гём же, никогда особо не ладившие и почти не общавшиеся прежде, неожиданно стали не разлей вода, чуть ли не лучшими друзьями, ухаживая за малышками сообща и делясь различными воспоминаниями. Говорили о искусствах, которым отдавали предпочтение в годы обучения, в том числе, боевых. О музыкальных инструментах-фаворитах, о талантливых старших альфах и омегах, выделявшихся на общем фоне, о сильнейших и умнейших мелких, хвастая, в чьём классе дарований было больше. Условились обязательно провести тренировочные спарринги в разных дисциплинах между собой при первой же возможности. Чон Хо воспользовался случаем и тщательно выспросил у На Гёма о их с Су Воном и Со Джуном раннем детстве, конфликте с учёными, всех нюансах и сложностях, натолкнув этим разговором и мелкого лидера на новые размышления относительно этой стороны их с другими лучшими отношений. Ли Хо доставил Тэ Хана и Со Джуна к Тэ Сону и Джин Ву, где последний мгновенно взял мелких в оборот, устроив им грандиозный фотосет. Третьи даже не сопротивлялись, давно смирившись со своей участью. Джин Ву тем временем пребывал в абсолютном восторге и наобещал завтра же начать обучение вождению для них в благодарность. Со Джун отказался, ощущая себя не уверенно за рулём, решив отложить это дело и уделить больше внимания изучению языков, SEO копирайтинга и специфики рисования манги, чтобы скорее начать приносить в общий бюджет значительный вклад. Не то, чтобы он чувствовал себя обязанным, но этот омега всегда в силу своих особенностей ощущал себя иначе – старше, ответственнее, способнее. И надо добавить, что фрилансом он занялся не зря, это очень пригодилось ему в дальнейшем. Тэ Хан же только того и ждал, сгорая от предвкушения. Вождение после стало его большой страстью и тоже не раз спасало в решающие моменты.

***

Отмечать переезд мелких решено было дома у Тэ Джуна. Ди Джи как раз укомплектовал корт всем необходимым и изнывал от нетерпения опробовать его толпой, а не в одиночку или вдвоём. Они, конечно, проводили там немало времени вместе с Джу До, а порой к ним присоединялись Дон Гу и Таэ Ву, изредка даже пятые приезжали, но ему этого всё же было мало. В этот день у Дон Гу и Хье Ри должно было быть дежурство и обходы, но всё подросшее население Мори собиралось в их доме, что можно было считать за выходной – все подопечные были под контролем как на ладони. Тэ Джун в компании Ди Джи готовил угощение, решив в этот день удивить всех новыми рецептами выпечки. Тэ Сон обещал привезти мангал, Рэн Ган должен был купить дополнительно продукты в городе и заодно забрать с работы четвёртых и пятых, чтобы малышня собралась вместе в очередной раз, дабы скрасить тяготы расставания. Хотя эти четверо существовали как будто автономно ото всех и не особо-то планировали страдать по остальным. Но повидать малышей и поесть мяса с мангала они уж точно не готовы были отказаться. Ли Хо порывался остаться в общаге, чтобы держать под контролем главных задир, но Ли Хан и Тэ Ун предложили идею получше – увезти на праздник в Мори Чже Хвана, Мин Су, Дже Сона и Хи Су, которые давно облизывались на корт Ди Джи. К тому же, без Мин Су и Хи Су в общаге действительно стало в три раза тише. Эти очаровательные ангелочки-омеги на деле были сущими дьяволятами. К обеду начали подтягиваться гости. Таэ Ву на своей машине забрал от лидеров Кан Мина и На Гёма, чтобы им не тесниться с автолюльками в автомобиле лидеров, которые приехали следом вместе с крохами. Джу До привёз от Джи Ха Чон Хо и Су Вона по той же причине – авто третьих не вмещало никого, кроме них самих и малышек в автолюльках. Тэ Хан и Со Джун прибыли вместе с пятыми, которые сразу же занялись установкой мангала и подготовкой углей. Прохладная погода совершенно не смущала детей лаборатории, для них замёрзнуть было сложной задачкой, особенно для лидеров, Тэ Сона, Тэ Джуна и Ди Джи, которые только накинули футболки, по сути, не нуждаясь даже в них. Возле корта уже наполовину была выстроена детская площадка. Пока в доме все эти месяцы кипела стройка, Хье Ри, изнывающий от желания стать ближе к детям, озаботился её сооружением, чтобы занять себя в свободное от работы и учёбы время хоть чем-то. Не собственными руками, разумеется, а согласовав проект с Ма Хёном и поручив той же бригаде, что работала на их участке строительства. Рядом с площадкой и разместили полюбившиеся пластиковые кресла, добровольцев в лице Рэн Гана, Ли Хо, Тэ Сона, Джин Ву, Дон Гу и Хье Ри выслали развлекать там крох, которые, преимущественно, всё ещё находились на руках, мало кто из них хорошо ползал на улице в сковывающем движения комбинезоне. Старшие альфы с малышами на руках с удовольствием ковырялись в песочке, демонстрируя разной формы куличики довольным крошкам, позволяя с восторгом их разрушать, и сами радовались игре, как малые дети. Таэ Ву и Джу До вместе занялись приготовлением мяса и овощей, чем вызвали молчаливый восторг всех собравшихся, но сами старательно не обращали на это внимания. Ко Джа, Кён Су, Джи Ха и Ма Хён по полной наслаждались свободой, отдыхая от детей и шума, тихо переговариваясь на отстранённые темы и обмениваясь восторгами относительно первой ночи с мелкими, которые следили за малышами. Их комнаты специально расположили рядом с детскими, что бы не старшим приходилось бегать ночью со второго этажа на первый к крохам по каждому шороху, а мелкие подходили к ним при необходимости. Справедливости ради, режим работал замечательно, и малыши очень редко тревожили их по ночам. Тэ Джун и Ди Джи дома заканчивали готовку последних партий угощения. Омеге не терпелось присоединиться к мелким, оккупировавшим корт и во всю носившимся там с баскетбольным мячом. У Таэ Ву тоже руки чесались поиграть, но он бы ни за что не упустил шанс готовить вместе с Джу До, ведь это было впервые, когда омега добровольно подпустил его к этому занятию рядом с ним. Более того, он не выглядел напряженным, хмурым или отстранённым. Иногда Джу До смотрел на Таэ Ву пристально, очень внимательно, но без прежней насторожённости и негатива, напротив, даже немного заинтересованно. Таэ Ву робко улыбнулся Джу До и своим мыслям и неожиданно получил в ответ первую улыбку омеги, не напоминающую оскал. Искры восторга фонтаном заплясали в глазах, и альфа даже не пытался этого скрыть. Омега прыснул от смеха, но промолчал, продолжая искренне улыбаться своим мыслям ещё несколько секунд, позволяя Таэ Ву беззастенчиво любоваться собой. На корте с дикими воплями давно не выгулянного зверинца носились мелкие. Они разбились на команды и периодически сменяли друг друга, чтобы на поле было по пять человек с обеих сторон, четверо в это время отдыхали. В какой-то момент, когда по одну сторону были Чже Хван, Мин Су, Дже Сон, Хи Су и Тэ Хан, а по другую Го Ран, Ли Тэ, Хэ Сон, Мин Хо и Со Джун, а внимание старших было сосредоточено на чём-то другом, Кан Мин и На Гём умудрились улизнуть, сбежав в начинающуюся неподалёку полоску леса. Чон Хо только вздохнул, а Су Вон неодобрительно хмыкнул. Они остались у края сетки корта вдвоём. Неловкое молчание угнетало, и Чон Хо спросил у Су Вона, как он себя чувствует, но тот промолчал, запустив пальцы в сетку-рабицу и сжимая их до момента, пока они не побелели. Разговор не клеился. Чон Хо внезапно покраснел, ощутив не в первый раз уже от своего омеги феромон страсти, который тот случайно слегка упустил, на мгновение утратив контроль. «Плохо дело. Тоже, что ли, свалить?» – подумал он, переминаясь с ноги на ногу. Но тут произошло нечто, чего он никак не мог ожидать. Су Вон подобрался, словно решившись на отчаянную авантюру, схватил альфу за руку так крепко, что тот не смог бы противиться, даже если бы захотел, и потащил его в сторону леса, где скрылись недавно первые. Они ломанулись туда, как оголтелые, стараясь не привлекать внимания, но, сами того не замечая, стали центром его мгновенно. Все замерли, как по команде, остановилась игра, даже малыши смолкли, повинуясь общему настроению. Тишина повисла, будто перед грозой в лесу. Но никто и слова не вымолвил, чтобы их остановить. Несколько томительных мгновений спустя ошарашенные дети лаборатории вернулись к своим делам, стараясь унять волнение за вторых младших и отвлечь себя чем-то до их возвращения. Чон Хо бежал за Су Воном, не разбирая дороги, не замечая ничего вокруг, чувствуя только, как его раскалённые пальцы прожигают ему кисть. Рука словно пылала, и это был не согревающий огонь, а испепеляющая дотла похоть. Су Вон резко остановился, и Чон Хо по инерции влетел ему в спину, едва не повалив на влажную от росы траву. Отскочил испуганно, взволнованно на него воззрился, всё ещё чувствуя его пылающую руку на своей. Су Вон резко обернулся. Казалось, слова застряли у него в горле, но он силился их высказать во что бы то ни стало. Чон Хо терпеливо ждал, с замиранием сердца перебирая варианты, что он сейчас услышит от того, от кого прежде получал лишь тумаки и странные нечитаемые взгляды. – Я люблю тебя. – выпалил Су Вон, по-прежнему до боли сжимая ладонь Чон Хо. Альфа перестал дышать, забыв, как нужно это делать, а глаза его становились, вопреки возможному, всё шире. – Но это ничего для нас не меняет, – продолжил Су Вон холодным будничным тоном, – я не готов снять с себя «ошейник», и тебе придётся это принять. Я боюсь навредить, сломать, убить. Я – ничтожество. И попробуй только хоть слово вякнуть. Я ненавижу себя, я не достоин любви, не достоин ничего. Но если ты сможешь убедить меня в обратном, я охотно поверю. Это всё, что я хотел сказать. Возвращаемся. Чон Хо глотал ртом воздух, он не мог вдохнуть, не то, чтобы удивляться, что-то доказывать, возражать или спорить. Но вопреки шоку, здравому смыслу, сопротивлению омеги, он шагнул к нему уверенно и обнял так нежно и осторожно, словно это была тысячелетняя ваза из тончайшего китайского фарфора, зарыдав в голос. Су Вон молчал, все силы бросив на контроль феромонов, но каждой клеточкой тела он чувствовал тепло, окутывающее не только снаружи, но и внутри. Чон Хо рыдал навзрыд, но его феромоны утешали, оберегали, защищали истинного, словно укрывая от самого себя, собственных предрассудков. Они вернулись на корт, когда Чон Хо немного успокоился и перестал рыдать, продолжая трястись при этом, как осиновый лист. До самой ночи они не перекинулись больше и парой слов, стараясь находиться по разные концы просторной лужайки, разрушив всякие надежды волновавшихся за них старших в один миг своими угрюмыми лицами по возвращении, но им было не до других. Предстояла первая ночь вдвоём. Когда дети лаборатории разъехались по домам, Хэ Вон, Чхэ Рин и Хё Нэ были выкупаны, накормлены и уложены спать, Джи Ха и Ма Хён, взволнованные, тактично пожелавшие им добрых снов, удалились, наступил самый тягостный момент. Чон Хо, стараясь не смотреть на Су Вона, стянул с постели одеяло, постелил его на пол и улёгся, отвернувшись лицом к стене, бросил робкое «доброй ночи» и затих. Омега помолчал, размышляя, как поступить, но ничего не придумал и плюхнулся на кровать, перебирая в голове варианты. Один ему таки приглянулся. Проснувшись рано утром, Су Вон прошёлся по дому в поисках того, что ему было нужно для осуществления задуманного. В чулане обнаружился мебельный картон, оставшийся после переоборудования детской. Инструменты нашлись там же. Используя опыт строительства перегородок в ангаре, Су Вон выточил из деревянных брусков пазы, прикрутил их к стене над кроватью, вставил плотный лист картона, поделивший постель на две ровные половины и скептически оглядел результат. «Бестолковая идея, но видимость хотя бы создаёт», – рассудил он и, лишь убедившись, что альфа не будет вынужден впредь спать на полу, убрав на место инструменты, прибрав обрезки, омега направился на кухню завтракать, чтобы после собираться в школу. Сегодня впервые автобус приедет за ними в Мори. Джи Ха и Ма Хён предпочли не вмешиваться, предоставив Су Вону возможность разобраться самому с этой проблемой, хоть и были взволнованы и потрясены. Перегородка, по крайней мере, давала надежду на то, что не всё так безнадёжно. Альфа не безразличен Су Вону, ведь желание не позволять ему спать на полу и является проявлением заботы. Сомнительным, но уж что есть. Третьи сами занялись малышками, чтобы мелкие могли сегодня полностью сосредоточиться на себе. Чон Хо угрюмо наблюдал за манипуляциями Су Вона, но не вмешивался. Лишь когда омега закончил и ушёл в кухню, альфа позволил себе дать выход ярости, рычал и терзал несчастную подушку, будто это она была виновата в проблемах с самооценкой одного из сильнейших, прекраснейших и достойных омег. Успокоившись, осмотрел конструкцию, сооружённую Су Воном. «От феромонов она защитить, конечно, не сумеет. Но от взглядов точно убережёт. Су Вон ненавидит, когда я смотрю на него. Словно он раздет и обмазан грязью, ничтожно мал и слаб. Он пытается прикрыть себя, утаить от чужих взоров, всегда кутаясь в одеяло с головой. Как я раньше этого не понимал. Ненавижу свой ограниченный, недалёкий ум», – с яростью, обращённой к себе, думал Чон Хо, а сердце сжималось, словно в тисках, от боли и жалости к любимому, такому, нежному, ранимому, беззащитному, родному омеге, способному в одиночку рушить города.