The Heart killers (novel)

Фадель и Байсон решили вернуться домой. Их шаги были осторожными, как у хищников, крадущихся в тени, готовых к любому неожиданному повороту. Они оба знали, что каждый из них несет на себе груз, который не может разделить с кем-либо другим. Два брата-убийцы, чьи жизни были полны тайн и опасностей, со вниманием осмотрели окрестности дома, чтобы удостовериться, что ни полиция, ни агенты под прикрытием не поджидают их в темноте. Ночь окутала мир вокруг, но это не означало, что они могут расслабиться. Вокруг дома царила зловещая тишина, прерываемая лишь шорохом листьев от легкого ветерка. Понаблюдав некоторое время, они удостоверились, что никого нет. Похоже, у полиции все еще не было улик, чтобы их идентифицировать, и подкрепление для арестов не было отправлено. С облегчением вздохнув, они наконец вошли в дом. Внутри, под ярким светом ламп, они разошлись по своим комнатам, как два корабля, потерявшихся в бурном море. Каждый из них погрузился в свои мысли, словно в бездну, где не было места для разговоров. Фадель ушел, чтобы принять душ. Горячая вода стекала по его телу, как будто смывая с него не только физическую усталость, но и бремя невидимых грехов. Он переоделся в пижаму, но попытки уснуть оказались безуспешными. Весь день, проведенный в ожидании и страхе, оставил его в состоянии беспокойства. Он ворочался, не в силах найти покой, и в конечном итоге встал около часа ночи. Выбравшись из постели, первым делом он направился на кухню в поисках воды, чтобы утолить жажду, которая мучила его, как нестерпимый голод. Его разум был переполнен мыслями, он вновь и вновь пересматривал, где он допустил ошибки во время операции того дня. Чем больше он думал, тем меньше понимал. В конце концов, он оказался в своем кабинете, где тишина казалась почти осязаемой. Просидев там около получаса, он вдруг вспомнил, что Байсон принес записи с камер видеонаблюдения из ресторана, в котором партнером был Пенпак. С решимостью он достал записи, намереваясь выяснить, где он ошибся в тот день. Фадель тихо сидел один в кабинете, поглощенный своими размышлениями, не зная, найдет ли он что-то полезное. С другой стороны, Байсон тоже не мог уснуть. В его душе бушевали чувства, словно шторм на море, и тишина ночи лишь усиливала их. Он, похоже, встал из своей комнаты даже раньше Фаделя. Однако он не пошел искать воду и не сел спокойно в кабинете, чтобы успокоить свои мысли. Вместо этого он оделся, готовясь выйти, с безжизненным выражением в глазах, лишенным искры. Его разум был поглощен мыслями о Канте, он одержимо размышлял, действительно ли тот сблизился с ним, чтобы обмануть. Его непрекращающееся любопытство было трудно сдержать, и оно давило на него, как тяжелый камень. Байсон глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и схватил ключи от машины. Он сел в свой личный автомобиль, но не завел двигатель и никуда не уехал. В руке он вертел свой смартфон, словно он был последним спасением в этом запутанном мире. С того дня, как он посетил тату-салон, кроме того, чтобы извлечь данные из личного рабочего устройства Канта, в ту ночь, когда они делили постель, пока Кант спал, он установил в смартфон Канта приложение для отслеживания. Изначально он не собирался его использовать, потому что хотел доверять своему партнеру. Он хотел верить в кого-то и попробовать любить, не беспокоясь. Но это было сложно — очень сложно — когда подозрение, что Кант не искренен с ним, становилось все сильнее. Байсон закрыл глаза, подавляя безымянные чувства, бурлящие в его животе. Наконец, он решил открыть приложение для отслеживания Канта на своем мобильном. Оно имело функцию воспроизведения, и он увидел, что Кант побывал в ресторане, затем посетил мост, а закончил день в баре. Эти факты ударили по нему, как молния. Кант не сообщил ему, где был в последние дни их разлуки. Он лишь сказал, что лег спать пораньше. Поскольку Байсон был занят и намеревался доверять и верить Канту, даже если Кант лгал, он мог быть лишь дураком, остающимся в неведении. Теперь, зная это, ему следовало бы прислушаться к совету Фаделя, но фраза «зная это теперь» означала, что он понял это слишком поздно. Байсон уставился на экран своего смартфона, сердце колотилось в груди. Как только он увидел, что Кант движется, он решил завести машину в мертвой тишине ночи. Похоже, что Кант тоже выехал из дома, хотя только что отправил сообщение Байсону, сообщив, что чувствует себя плохо и примет лекарства перед тем, как лечь спать пораньше. Следуя GPS, Байсон обнаружил, что Кант прибыл к мосту, который он ранее посещал. Казалось, у него была важная встреча с кем-то. Байсон припарковал машину в тени, его сердце бешено колотилось, когда он вышел из автомобиля. Он вовсе не боялся, когда вышел из машины один. Сканируя тусклый свет, он заметил машину Канта, припаркованную под большим деревом. Кант не назначил встречу на мосту. Место встречи, похоже, было под мостом. С кем он встречался, что требовало такой секретности? Байсон тихо подошел, его чувства были обострены, инстинкты работали на пределе. Он прислонился к опоре моста, внимая каждому шороху. Под ним находился берег вдоль реки, темнота окутывала все вокруг, но Байсон все еще мог видеть, что Кант стоит с кем-то еще. Оба курили, и в воздухе витал запах табака, смешанный с ночной свежестью. Байсон должен был признать, что никогда не видел, чтобы Кант курил так раньше в темноте ночи. Эта ночь казалась такой долгой, словно время остановилось, и каждый миг растягивался в бесконечность. — Байсон и Фадель собираются действовать сегодня, капитан? — произнес Кант, его голос дрожал от напряжения. — Да, я почти поймал их, знаешь. Если бы не кто-то, кто выключил свет на мероприятии и помог им сбежать, они бы сейчас спали в тюрьме, — ответил Крис с раздражением, его лицо было искажено гневом. Он держал сигарету в одном углу рта, а другой рукой копался в кармане штанов. Кант слегка опустил голову, не зная, какое выражение лица принять, но был уверен, что не будет счастлив, если капитан скажет, что Байсон был пойман. Делая глубокую затяжку из сигареты, он осознал, насколько предвзятыми могут быть люди. Если бы он не знал такого убийцу, как Байсон, и не испытывал к нему чувств, он мог бы просто оставить это и поддержать полковника Криса в быстрой поимке преступников. Но из-за особых чувств к Байсону он испытывал тайное облегчение от того, что тот все еще на свободе. Это было абсолютно безумно; все это было сумасшедствием. — Ты хорошо видел их лица? Можешь их идентифицировать? — спросил он, его голос звучал хрипло от напряжения. На этот вопрос Крис покачал головой, выглядел неуютно. — Неясно. Они выбрали маскарад, чтобы скрыть свои лица. Плюс, они уничтожили записи с камер видеонаблюдения, оставив их совершенно бесполезными. Нет улик, чтобы напрямую связать их с преступлениями. Хотя я уверен, что эти двое — убийцы, улик недостаточно для того, чтобы я их поймал. — Я... Понял, — ответил Кант, его голос звучал глухо. — Я хочу знать, кто стоит за ними. Ты нашел что-то еще? Кант покачал головой в ответ, больше ничего не сказав. Байсон слышал каждое слово разговора между Кантом и полицейским очень ясно. Не было нужды в дальнейшей проверке, что его любовник является информатором полиции. Что он ненавидел больше всего в этом мире, так это быть обманутым и преданным. Не помогало то, что Кант заставил его почувствовать, что он был предан, что каждая капля доверия и веры, которую он имел, была совершенно разрушена. Хватка пистолета, спрятанного на поясе, сжалась в его бледной руке. Байсон сжал его так сильно, что суставы побелели, лишившись крови. Он закрыл глаза, сосредоточившись на том, чтобы расправиться с тем, с кем нужно. Это была отличная возможность обменяться информацией. Он мог разобраться с этим так называемым полковником прямо здесь, и к тому времени, как кто-то найдет тело, вероятно, будет уже позднее утро. Он выхватил пистолет из кобуры, готовясь прицелиться, планируя сначала разобраться с этим чертовым полковником. После этого он хотел бы поговорить с Кантом. Затем он выстрелит в него. — Крис, я больше не собираюсь это терпеть, — произнес он, его голос дрожал от гнева. — Я говорил тебе немного потерпеть. Ты прекрасно справлялся все это время, — ответил капитан, не понимая всей серьезности ситуации. — Это было до того, как я влюбился в него. Я знаю, что я сумасшедший, но ненавижу себя за предательство Байсона. — Ты говоришь так, будто сильно его любишь, хотя только что встретился с ним. — Ты никогда не испытывал любви. Ты не поймешь, — прошептал Кант, его голос полон отчаяния. Байсон нарочно притворился, что не слышит. Кому какое дело до того, что такой негодяй, как Кант, думает о нем? Он знал только, что его обманули, и с этим нужно было разобраться. Изменив свою цель с полковника Криса, Байсон решил сначала разобраться со своим любовником. — Придержись, Кант. Это убийца. — Байсон не так уж плох. Я сам это чувствую, — произнес Кант, его голос был полон надежды. Рука, собирающаяся поднять пистолет для выстрела, задрожала. Внезапно вся его рука потеряла силу. Байсон почувствовал, как его фокус размывается; его нижние веки горели от слез, готовых пролиться. Один миг — и слезы упали. Он ненавидел себя за то, что не мог игнорировать голос Канта. Он все еще настаивал на том, что зол и хочет убить Канта, но его тело предавало его. Разве он действительно не так уж плох? Что Кант чувствует к нему? — Ты думаешь, что у тебя будет вечная любовь с ним? — Не знаю... Да, он тоже не знал. Он не знал, может ли убийца, который забрал столько жизней, действительно любить кого-то навсегда. — Скажу тебе, что это невозможно. Полюби кого-то лучше, чем он. Это была правда. Байсон положил пистолет обратно в кобуру. У него не осталось сил, и он утратил желание убивать кого-либо. Байсон вытащил себя из темноты. После того как он отказался от мысли убить Канта, он попрощался, надеясь, что больше не придется испытывать эту боль.

***

Первый свет дня прокрался над горизонтом, окрашивая небо в нежные розовые и золотые тона. Фадель по-прежнему сидел в офисе. Он не спал больше суток, но записи с камер, воспроизводившиеся снова и снова, не давали ему уснуть. Он вдруг увидел кого-то на записи. Один из них был Кантом, что его не удивило, а другой — Стайл. Он заметил, что его парень использует камеру своего смартфона, чтобы следить за ним. Не понимая такого поведения и не подозревая, что Стайл тайно следил за ним, особенно учитывая, что это произошло несколько дней назад, когда они все еще общались каждый день, Стайл не проявил никаких признаков подозрения и не объяснил, почему он тайно снимал его. Эти непонятные действия оставили его в недоумении. Он всегда считал, что Кант является информатором полиции, поэтому был осторожен с ним. И он убеждал себя, что Стайл не имеет к этому никакого отношения, но из просмотра записей, которые он повторял снова и снова, он не мог отрицать, что человек, к которому он испытывал чувства, был вовлечен в это. Является ли и Стайл информатором полиции? Он опустил локти на стол перед собой, расставил руки и уткнулся в них лицом. Чем больше он думал, тем сильнее у него болела голова. Фадель не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким сбитым с толку и потерянным в жизни. Он даже не знал, что делать в данный момент; даже такая простая задача, как утренняя пробежка, стала трудной. Любовь все еще оставалась, но боль была сильнее. Он убедил себя, что Стайл на той же стороне, что и Кант, и чувства, которые Стайл испытывал к нему, были лишь обманом. Глубоко вздохнув, Фадель услышал, как дверь секретного офиса открылась. Способ, которым дверь была распахнута, мог означать лишь одно — это был Байсон. Фадель не уделил особого внимания прибытию брата, хотя знал, что у них есть дела для обсуждения. — Есть о чем поговорить, — произнес Байсон, его голос звучал устало, но решительно. Фадель никогда не думал, что первым это скажет Байсон. Он перестал прятать лицо в ладонях, как неудачник, и повернул голову, чтобы посмотреть на брата, сидя за столом компьютера. — О чем? — спросил он, его голос был полон ожидания. — Прошлой ночью я не мог уснуть, поэтому тайно следил за этим ублюдком Кантом, — заявил Байсон, его глаза сверкали от гнева. Жесткий и прямолинейный способ, которым он назвал другого, заставил Фаделя догадаться, что Байсон выяснил, что Кант предатель. — Он информатор полиции? — спросил Фадель, его сердце заколотилось от страха. — Да, мне следовало бы поверить твоему предупреждению, Фадель. Мне жаль, что я доверял ему, из-за этого мы облажались, — Байсон выглядел подавленным, как будто груз мира лег на его плечи. — Ты сказал ему, что мы убийцы и что мы планировали делать? — Нет... я ничего не говорил, — Байсон отрицательно покачал головой, его голос звучал глухо. — Возможно, причина, по которой он знает, что мы планировали устранить Люерата прошлой ночью, тоже моя вина. Тебе не стоит извиняться, — произнес Фадель, его голос был полон сомнений. — Что ты имеешь в виду? — спросил Байсон, его взгляд стал более настороженным. — Записи с камер видеонаблюдения, которые ты принес... я не должен был недооценивать их. На самом деле, они очень полезны. Они точно открыли мне глаза, — ответил Фадель, нажимая кнопку воспроизведения. Фадель снова нажал кнопку воспроизведения, хотя он смотрел их так много раз, что был уверен и мог вспомнить, как все двигались на записи. Байсон прищурил глаза. Он уже знал, что Кант следил за ним в тот день, но был удивлен присутствием Стайла. — Ты хочешь сказать, что эти двое планировали подойти к нам, чтобы собрать улики о том, что мы убийцы, верно, Фадель? — спросил Байсон, его голос звучал с новой решимостью. Фадель кивнул, его сердце колотилось в груди. Словно тень, надвигавшаяся на них, всё становилось понятнее.