Убиваю чудовищ

      Ветер колыхал все вокруг. Старый дуб скрипел, но порывы были тихи и поэтому не могли свалить могучее с виду дерево. Сколько оно уже тут стояло? Века, тысячелетия? Ему самому не хотелось знать. Оно просто когда-то появилось и с тех пор стояло тут. Зима сменяло лето, день — ночь, дождь — солнце. А оно так и возвышалось, мерно покачиваясь из стороны в сторону.       Пейзаж был прекрасен: бесконечный берег уходил вдаль, насколько хватало глаз, синее море плескалось, конца и края его не было видно. Солнце стояло в зените, освещая все вокруг. Единственным укрытием от него был дуб. Но это солнце не могло напечь голову: оно и не грело, но и не охлаждало землю.       Тут очень редко появлялись люди. Но сегодня или когда-то, потому что понятие времени тут отсутствовало, под деревом лежал парень с длинными, немного спутанными тёмно-синими волосами. Он не хотел открывать глаза, а лишь слушал шум ветра и скрип дуба, вместе с шелестом его листвы.       Томиока Гию устал. И ему так не хотелось просыпаться.       Он сжал пучок травы, который щекотал ему руку. Столп понимал, что спит. Но всё-таки рискнул открыть свои глаза цвета морской волны. Солнце светило прямо в правый глаз через листву, заставляя жмуриться, солнечные зайчики прыгали на хаори. Томиока поднялся, думая, как его пронзили тысячи игл. Но ничего не произошло. Он удивлённо потрогал грудную клетку — ребра были как новые. Он ощупал мягкую кожу своего лица — ни царапины. Но Гию помнил, как туда вонзились иглы. Может, во сне всё по-другому?       Юноша двинулся вперёд. И тут его глазам открылось море. Парадоксально, но единственное, чего Столп воды хотел по-настоящему — это увидеть море. Томиока, словно маленький мальчик, улыбнулся и побежал вперёд. Буквально на ходу он расстегнул ботинки и забежал в воду. Она ласкала его ноги, даря незабываемое ощущение спокойствия и умиротворения. Парень посмотрел на горизонт.       — Я ведь помню, словно это было вчера, — вдруг раздался голос сзади.       Он был с приятной хрипотцой, как у людей, что много улыбаются и смеются. Но Гию прошиб холод. Этого просто не могло быть.       Столп медленно развернулся. Не верил. Рыжеватый парень грустно улыбался, глядя на него.       — Тут стоял парень. Такой же, как и ты: потерянный и разбитый. Невысокий, с коричневыми волосами и зелёными глазами. Он поднял палец, и знаешь, что спросил? — дождавшись медленного кивка Томиоки, всё ещё не верящего в реальность происходящего, он продолжил, — «А мы станем свободными, если на том берегу умрут все, кто желает нам зла?»        Наступила тишина. Она прерывалась лишь плеском волн, отливающих и приливающих к берегу и ветром, что трепал волосы столпа. Сабито вымученно усмехнулся, глядя тому в глаза.       — Привет, Гию…

***

      — Зараза, пульс всё тише и тише. — ругался себе под нос Геральт. Он влетел в поместье по всем заветам Иноске, едва не вырвав дверь с петель и не сшибив Аой. Игнорируя возмущенные крики, Геральт вбежал внутрь, проносясь по коридору, чуть не сбив Мицури и Обаная, мило о чем-то болтающих. Пропустив мимо ушей взволнованные восклицания девушки и пожелания смерти от Столпа Змеи, ведьмак ворвался в кабинет Кочо практически снеся что с ноги. Девушка расчесывалась, сидя в одной ночной рубашке, и была все ещё сонна, но тут же её чуткий взор обратился на вошедшего. Весь в крови, ветках и листве, с исцарапанным лицом и грязной, пыльной броне, мужчина положил Томиоку на пол, снял мечи, свои и его, после чего снова его поднял.       — Геральт, что случилось?! — удивлённо воскликнула девушка. Она не понимала, что происходит: было заметно, что спросонья ей было трудновато соображать.       — Пока ничего, но если продолжишь дальше хлопать глазами, то любовь всей твоей жизни окочурится! Где больничная палата? — Белый Волк не мог отказать себе в язвительности, но его понять было можно — не каждый день он таскал на себе полуживых истребителей.       — По коридору и направо. Иди, положи его на постель и сними одежду! — то ли так подействовали слова про «любовь», то ли просто совесть сыграла — неважно. Шинобу Кочо тотчас взяла себя в руки и накинула хаори поверх ночной рубашки. Геральт развернулся на сто восемьдесят градусов, словно образцовый солдат Нильфгардской армии и рванул в палату. Там он снял хаори и кимоно Томиоки и уселся ждать девушку. В палату заглянула Мицури, с маячащим где-то на заднем фоне Обанаем.       — Геральт-кун, что случилось? — взволнованно залепетала она.       — Пятая высшая луна случилась, — коротко бросил ведьмак.       — Вы её убили? — осведомился Столп Змеи. Ведьмаку так и хотелось как-то колко ответить, но он сдержался.       — Да. Но этому досталось, — беловолосый кивнул в сторону юноши, глядя, как тот что-то бормочет. — И не советую мешаться в проходе… О чем я и говорил.       Шинобу едва не выронила все противоядия, что несла. Её беглого взгляда хватило на то, чтобы увидеть яд, распространившийся по телу Томиоки. Когда девушка торопилась кому-то помочь, лучше никому не стоять у неё на пути.       — Мицури-чан, Игуро-сан, не могли бы вы покинуть помещение? Я ещё не разрешала заходить посетителям, — Шинобу состроила такую жуткую улыбку, что даже у Обаная язык отнялся. Мицури, торопливо извиняясь, пропустила девушку и закрыла дверь, утягивая столпа Змеи за собой.       Шинобу уселась на кровать напротив ведьмака, сидящего на стуле. Она достала набор противоядий. Тут даже у Геральта немного разбежались глаза.       — Сколько времени прошло с момента отравления? — спросила она, выбирая несколько колбочек и встряхивая их.       — Часа три-четыре. Я промыл раны, но не знаю, возымело ли это хоть какой-то эффект, — ответил мужчина.       — Это хорошо, яд замедлил свое распространение. Я смотрю, еще немного, и он доберётся до глаза! Так, так, так…       — Дай сюда эти колбы, я помню запах яда, — ведьмак выхватил их у девушки. Он понюхал несколько, потом ещё несколько. Когда в коробке уже осталась одна штука, он наконец скривился.       — Вот он. Какой паршивый запах.       Мужчина обхватил о лицо Гию, дабы тот не дергался, а девушка набрала в шприц противоядие и ввела. Томиока попытался вырваться, но тотчас же затих и погрузился беспокойный сон.       — У него также сломаны два или три ребра, — сообщил ведьмак, отпустив Томиоку.       — Это я умею лечить. Спасибо, Геральт. Если бы не ты… Мы бы потеряли ещё одного столпа, — тихо поблагодарила Шинобу, складывая и закрывая ящик с противоядиями.       — Я сделал то, что был должен. Ещё как-то помочь? — устало протер глаза мужчина.       — Дерни за эту верёвку. Пусть девочки прибегут сюда. Двойные переломы — это серьёзно, особенно в таких местах, — попросила Шинобу.       Колокольчик зазвенел, и Геральт услышал, как застучали маленькие ножки на втором этаже. Он поднялся и открыл дверь.       — Спасибо ещё раз, Геральт, — тепло улыбнулась Шинобу. — Кстати, а почему ты не вызвал какуши?       — Я не состою в организации, а его птица не явилась. — пожал плечами ведьмак.              «Ванная и кровать. Ванная и кровать. Только бы дойти» — утомленно думал Геральт, шатаясь из стороны в сторону по коридору. Танджиро, встретившего его в коридоре и спрашивающего о чем-то, он проигнорировал, зашёл в ванную комнату и хлопнул дверью. Позже он все объяснит. Сейчас его интересовал только отдых.

***

      — Прости, дружище, я бы тебя обнял, но я… Как сказать-то… Не совсем материален, — усмехнулся Сабито. Они сидели на берегу моря: вода омывала ноги Томиоки, который впервые за долгое время улыбался, глядя на рыжего парня, что сидел рядом.       — Сабито… Я так рад тебя видеть, ты просто не представляешь! — признался столп.       — Я тоже, Гию. Но я бы ударил тебя, если бы мог, — покачал головой рыжий.       — Почему? — удивился Столп воды.       — Ты сдался. Помнишь, что ты мне обещал? Не жалеть, что выжил.       Они помолчали. Солнце собиралось садиться, добрая его половина ушла за горизонт. Море блестело в его закатных лучах, переливаясь разными цветами, начиная с фиолетового, заканчивая красным.       — Я не знаю, был ли тот парень прав, Томиока. Но я точно знаю одно — мы никогда не станем свободны, — Сабито подбросил камешек, что нашёл в песке и кинул далеко в море. Раздался всплеск, и он пошёл ко дну.       — Ты думаешь? — печально улыбнулся Гию.       — Знаю. Мудзан Кибуцуджи, демоны, прочая нечисть появились не просто так. Олицетворение человеческого греха. Скажи, ты давно выбирался в люди?       — Ну… — замялся парень, — да. Я не особенно интересуюсь тем, что происходит в мире. Но это и неважно. Моё дело — это защищать людей от демонов.       — А ты все так же наивен, Гию — покачал головой Сабито, — ваше государство на пороге войны. Вы её выиграете. А потом, лет через сорок, будете убивать таких же людей, только с немного другими чертами лица. Если доживешь… Сам убедишься.       — Тогда… Во что мне верить? — тихо спросил Томиока.       — В тех, кто тебе дорог. Защищай их, Гию. Продолжай защищать людей. Ты просто не представляешь, скольких ты спас. Я знаю, тебе кажется, что ты бесполезен. Но это не так. Ты сделал куда больше меня, друг. Я дал тебе шанс. Шанс жить. Не потеряй его.       Сабито замолчал. Последние отблески солнца на море медленно исчезали. Рыжий юноша вновь улыбнулся.       — Мне пора, Гию. Я так счастлив, что мы с тобой наконец поговорили.       — Нет, Сабито! Ты не можешь уйти! Пожалуйста… Не оставляй… Меня…       Слезы из глаз цвета морской волны текли дорожками вниз по щеке, впитываясь в песок. Силуэт юноши медленно исчезал прямо на глазах Столпа Воды. Когда он растворился окончательно, Гию обхватил голову руками и зарыдал так, как никогда не плакал. Слезы все текли и текли. И этот раз… Он просто не мог это остановить.       Волосы на его голове заколыхались, словно от дуновения ветра.       — Борись, дружище. Это всё, что тебе осталось…

***

      Томиока резко проснулся. Он открыл глаза и уставился в потолок. Он знал его — это потолок больничного крыла поместья бабочки. Парень попытался встать, но грудь тут же пронизила раздирающая боль. Он повернул голову: было раннее утро, солнце едва пробивалось сквозь шторы, освещая какие-то растения на подоконнике. Томиока вновь повернул голову и уставился на свою руку, что накрывала ладонь Шинобу Кочо, сидящей рядом. Она мирно дремала, покачиваясь во сне. Гию не смог сдержать улыбку — девушка была очень красивой. Даже без косметики и макияжа. Растрепанные и незаплетенные пряди падали ей на лицо. Миниатюрная, лёгкая, словно подуешь — и улетит от прорыва ветра. Томиока вновь посмотрел на потолок. Он долго не хотел себе признаться, списывая всё на усталость, отсутствие друзей и одиночество. Но теперь он понял: у него, самого неразговорчивого и холодного Столпа пробудилось давнее, уже забытое чувство, называемое любовью. Он влюбился. И от этой простой, даже немного глупой мысли, он почувствовал себя впервые за долгое время счастливым.       Шинобу Кочо проснулась через полчаса. Она открыла веки и увидела все ещё спящего Гию, по-доброму и искренне улыбнулась. Как и всегда хотела улыбаться. Девушка посмотрела на свою правую руку, вложенную в мозолистую, но одновременно мягкую ладонь юноши. Ей не хотелось её убирать, хотелось быть рядом с ним, пока он спит, пока сражается, пока живёт.       Но врачебный долг звал её. Она было дернулась, но вдруг её рука была неожиданно поймана и крепко сжата.       — Побудь со мной ещё немного, Кочо. Пожалуйста, — раздался хриплый голос, который она так часто хотела услышать.       Шинобу и Томиока приняли негласное решение, что всё, что происходило в тот день с утра, останется между ними.

***

      «Спустя две недели»       — Геральт, что ты так долго копаешься? — Танджиро вместе с ученицей Шинобу, Канао, с которой ведьмак познакомился не так давно, пытались разнять Иноске и Зеницу, уже вылечившихся и готовых к бою, который они собирались устроить прямо в поместье, снова поссорившись из-за взглядов на жизнь.       — Мне, в отличие от тебя, нужно надеть не только короб на спину, — раздражённо ответил ведьмак, который никак не мог пересчитать запас элексиров и бомб из-за шума и криков.       — Ренгоку-сан попросил прибыть как можно быстрее. Точнее, Ояката-сама попросил прибыть к нему как можно скорее. Но тогда получается, и Ренгоку-сан тоже отчасти попросил… — задумался Камадо, оттаскивая Иноске.       — Нет, я так не могу. Слушайте, вы, двое! — разозлился мужчина. — Если сейчас же не прекратите шуметь, оставшуюся часть пути проведёте под Аксием!       — Попробуй, Гриндевальд! — вызывающе крикнул «кабан». Как выяснилось несколькими секундами позже, угроза не была беспочвенной.       — Эй, Канао-чан, Танджиро-кун! — кликнула их Шинобу, выходя на веранду. Она солнечно улыбалась, закалывая волосы своей любимой бабочкой. — Вы уже уходите?       — Да, госпожа Кочо. Ренгоку-сан попал в передрягу, и мы должны его вытаскивать, — Танджиро улыбнулся в ответ, поправляя короб.       Сзади девушки появился Томиока, встал в дверном проёме и опёрся о него, улыбаясь. В последнее время он проделывал данную сложнейшую операцию всё чаще. Шинобу недовольно на него посмотрела, нахмурив брови.       — Я же говорила вам: не вставать с постели, Томиока-сан. Переломы ещё не зажили!       — Не занудничай, Кочо. Я пришёл махнуть на прощание. Кто знает, когда мы увидимся… — Гию пожал руку подошедшему Танджиро.       — Не начинайте. И так голова забита всем, ещё и об этом беспокоиться, — вздохнула Шинобу. Она наклонилась к Канао, потрепав ту по голове и обняв. — Ты точно решила, что пойдёшь с ними?       Ученица задумчиво, но твёрдо и утвердительно кивнула.       — Я не узнаю тебя, Канао. Ты так… Выросла. — глаза Шинобу заслезились. Цуюри обняла её в ответ.       — Обещаю, госпожа Кочо, я защищу её, — в любом другом случае это выглядело бы глупым геройством с целью хвастовства. Но это сказал Танджиро, и сказал так, что ни у кого из присутствующих не возникло сомнения, что он выполнит данное обещание.       — Кто-то говорил, что нам надо торопиться, — Геральт зевнул, подталкивая в сторону ворот подозрительно молчаливого Иноске.       Попрощавшись со столпами, компания отправилась в путь. Последним выходил Зеницу, что тренировал свою концентрацию последние несколько дней усиленно, и не собирался отсиживаться в стороне. Он успел услышать лишь обрывок разговора.       — Он ведь позаботится о ней? — раздался голос Шинобу.       — В этом он весь в белоголового. Если эти двое что-то такое обещают, то выполнят, даже ценой своей жизни. — твердо сказал Гию, — Если бы не Геральт, меня бы тут не было. Я им завидую. Мне никогда не стать таким… Сильным.       — Они особые люди, Гию. Мы лишь можем помогать им: они тоже устают, как и все...