Убиваю чудовищ

      Когда рассвет взошёл, и последние остатки пепла от кимоно Руи развеялись, Танджиро и Геральт отправились к Зеницу и Иноске. Утренний лес был поистине потрясающим: деревья колыхались от малейшего дуновения тёплого весеннего ветра, на траве уже появилась роса, первые птицы, вернувшиеся с дальних краёв, чирикали, пели, пытаясь перекричать друг друга. Недалеко журчала бурная горная река, поток которой разбивался о камни, отчего летели брызги во все стороны. Льды Натагумы таяли, вызывая быстрое течение, которое нельзя было преодолеть даже при всём желании. Действия эликсиров закончились, возвращая ведьмаку привычный, немного бледноватый вид. Но красотами природы наслаждаться было некогда: парень и ведьмак спешили на помощь. По лесу летали вороны, выкрикивающие приказы — глава организации был уже в курсе произошедшего. Да и было бы странно, если бы он не знал: не каждый день убивают несколько десятков истребителей. Но оставалась одна проблема: короб Танджиро оставил у Зеницу, для пущей уверенности блондина. Ни в одном приказе, которые слышал Геральт, не прозвучало имя Танджиро или Незуко.       «Если послали столпов… Что ж, остается надеяться на их рассудительность.» — подумал ведьмак.       Выбегая на поляну, залитую едва греющим солнечным светом, Геральт и Танджиро увидели странную картину. Гию Томиока, немного повзрослевший и потрепанный, сражался с некой девушкой, тоже истребителем, судя по форме. Светлая кожа выделялась на фоне темноты леса, большие глаза с дымкой градиента, радужная оболочка которых становится темнее, чем ниже она опускалась, были внимательны и расслаблены. У девушки были волосы до плеч, которые переходили из черного в тёмно-фиолетовый, и были скреплены на затылке заколкой. Та была необычной: с бело-фиолетовым орнаментом в виде бабочки. Лицо охотницы обрамляли две тонкие пряди с обеих сторон — они, к удивлению Геральта, не лезли ей в глаза.       — Томиока-сан, драки между членами организации строго запрещены. Зачем вы нарушаете устав? Почему вы не хотите убивать этого демона? Вы же всегда такой принципиальный, Томиока-сан! — голос девушки был похож на тихое журчание весеннего ручья, только пробудившегося и не совсем наполненного потоком воды. Она говорила негромко, но ее спокойно можно было расслышать. На лице у нее сияла добродушная улыбка, но ситуация отнюдь не соответствовала выражению её лица.       Гию же напротив, был сосредоточен, на его лице не дрогнул не один мускул, он крепко держал катану. Он не ответил на ее вопрос, что раззадорило истребительницу.       — Вы как обычно, Томиока-сан! Делаете что-то, ничего не объясняя, а потом удивляетесь, что вас недолюбливают! Вы такой неразговорчивый! — красавица залилась звонким смехом. Лицо же Гию подобного веселья не разделяло. На нем отражалась смешанная гамма чувств, которые даже Геральту было сложно разгадать, а он считал себя знатоком по части скрытия эмоций. Неожиданно девушка сделала выпад вперед, пытаясь, если не убить, то ранить истребителя. Парень отразил удар, отпрыгнул и поймал девушку под мышку.       — Меня не недолюбливают, — наконец проговорил Томиока, выдавливая из себя слова.       — Неужели вы этого не замечаете, Гию-кун? Вы. Вообще. Никому. Не нравитесь, — не переставая улыбаться, она раздельно произнесла фразу, словно вбивая в мозг ее собеседника прописную истину, о которой знали даже маленькие дети.       — За сестрой, быстро. Нет времени на пререкания, — что удивительно, Танджиро даже спорить не стал и унёсся в сторону запаха Незуко.       Вдруг девушка выставила одну ногу назад. Геральт увидел блеск скрытого лезвия в ботинке. Через секунду он оказался рядом, предотвращая если не убийство, то точно ранение Столпа воды.       — Прекращайте., — он держал ногу крепко, не давая даже блеклого шанса вырваться. Девушка удивленно посмотрела на него.       — Здравствуйте, а вы кто? — она заинтересованно наклонила голову набок, как делают кошки. Кошек ведьмак не любил.       — Тот, кто не допускает убийств на ровном месте. Предлагаю убрать вам скрытый клинок. Оба скрытых клинка, и мы нормально поговорим, — взгляд фиолетовых глаз встретился с золотистыми. Улыбка девушки чуть дрогнула, и та порядком подрастеряла в уверенности. Глаза после действий эликсиров все ещё не вернули свою привычную яркость и сияли, словно две луны. Охотница опустила ногу, и Столп отпустил её.       — Рад тебя видеть, Томиока. — ведьмак перевёл взгляд на парня, который невозмутимо убрал катану, поправляя половинчатое хаори.       — И я тебя, белоголовый. Геральт же?       — Верно.       — Я стал сильнее с нашей последней встречи, — сказал он и замолчал, оборвав фразу.       — Время идёт, а что-то в людях не меняется, — закатил глаза ведьмак, — Ты всё такой же необщительный. Я не забыл, как ты, не разобравшись, едва не прикончил мальчика и его сестру.       — Я был глуп.       — Был? Томиока-сан, вы как были, так и остались… — девушка решила вмешаться в разговор.       — Ты тоже помолчи, ты едва не продырявила ему скулу, — ведьмак накрыл ладонью рот истребительницы, пытавшейся что-то возразить. Раздались крики воронов: «Доставьте мальчика Танджиро с тёмными волосами и его сестру демона к резиденции Оякаты-сама в целости и сохранности! Это приказ лично от главы истребителей! Доставьте мальчика Танджиро…».       — Довольна? Скажи спасибо, потом бы проблем себе огребла, — ведьмак убрал руку.       — Не затыкайте меня, будьте добры. И свою фамильярность можете оставить при себе. — улыбаясь, промолвила темноволосая.       Ведьмак закатил глаза.       — Точно, я совсем забыл, что в этой стране обычное обращение принимают за грубость. Ну что ж, тогда вам следует знать, что так я общаюсь не из-за отсутствия воспитания или уважениям к вам, а из-за отсутствия понимания местных традиций. И не перед кем я отчитываться не собираюсь. Я не использую никакие «сан, тян, сама, кун» и прочую лабуду. Общаюсь на «ты», изредка — на «вы». Ко мне можете обращаться, как пожелаете, но окончания не люблю. — Геральт выдохнул, затем продолжил. — Я не эксперт в людских отношениях, но, по-моему, для начала принято знакомиться. Геральт из Ривии.       — Шинобу Кочо, Столп Насекомого, — привычная улыбка вернулась на место, — Геральт-сан… Геральт, спасибо. Судя по всему, я и правда немного погорячилась. — она нервно засмеялась.       — Извиняйся перед ним, а не передо мной, — отрезал ведьмак.       — Томиока-сан, простите за поспешность выводов. Меня разозлило ваше молчание и препятствование без объяснений. Если бы вы в следующий раз удосужились… — попыталась объясниться Шинобу.       — Прощаю, Кочо, — их взгляды пересеклись, и Томиока замолчал как партизан Роше, приняв невозмутимый вид.       — Поразительное искусство общения. И меня ещё называют нелюдимым, — пробормотал беловолосый, вздохнув.       — Что вы сказали, Геральт-сан?       — Ничего, двинули.

***

      Танджиро, Зеницу и Иноске и Незуко забрали какуши на телегах. Места на всех не хватило, поэтому охотники отправились пешком. Путь был неблизкий: когда они перешли реку и спустились с горы, открылся вид на красивое поместье. Шинобу пояснило, что оно принадлежит ей, и так и называется — Поместье Бабочки.       Сладкий дурманящий аромат глицинии летал в воздухе, солнце стояло в зените, слепя путников. Штаб главы был в километрах двух-трех от дома Кочо, и, проходя мимо него, Шинобу помахала двум девочкам, игравшим в саду. Геральт даже протер глаза, подумав, что начинает сходить с ума — девочки были почти одинаковыми. Бамбуковый забор ограждал поместье, проходя по всему его периметру. Он тихо поскрипывал из-за ветра, издавая умиротворяющий звук. Облака по небу растянулись на многие километры, медленно плывя. Кочо поймала одну из бабочек на палец, что кружила вокруг.       — Ты им нравишься, смотрю? — заметил ведьмак.       — Не знаю, с чем это связано, но да. Они летят на меня, как на цветок. Может, им нравится запах Глицинии, витающий вокруг поместья, — девушка улыбнулась, в этот раз по-настоящему тепло, любуясь насекомым.       «Запах… Запах Глицинии. Забавно, мы уже отошли на приличное расстояние, но он все ещё чувствуется. Может, кажется? Ладно, не важно, потом выясню», — Геральт сделал мысленную пометку.       — Какие вам животные нравятся, Томиока-сан? — девушка повернула голову к юноше, глядя в его глаза цвета морской волны.       — Не знаю, Кочо, у меня таких нет, — парень задумчиво посмотрел на бабочку, упорхнувшую в небо.       — Какой вы скучный, Томиока-сан. Геральт-са… Геральт, а у вас?       — Коты, — съязвил тот, — просто обожают меня.       — О, они такие милые! Я не удивлена, глаза ваши очень похожи, — девушка рассмеялась, не поняв сарказма. Её пряди забавно тряслись, падая ей на лицо.       — Угу. — хмыкнул ведьмак, — Мы скоро придём?       — Да, вот уже виденеется усадьба. Её местоположение знают только столпы, но для вас глава решил сделать исключение.— Гию указал на дом.       Они прошли через лес Глицинии, отчего у юноши и девушки закружилась голова. Геральту же было все равно: после канализации с риггером он вообще никакой, даже самый резкий запах не воспринимал всерьёз, если того не хотел.       Поместье было обнесено высоким частоколом, его ворота открыли какуши. На вопрос Геральта, чем они ещё занимаются, кроме доставки компонентов, Шинобу объяснила, что именно они устраняют погромы, эвакуируют охотников, расчищают место битвы после работы истребителей. Какуши вежливо поклонились в ноги пришедшим, отчего ведьмаку стало жутко неловко. После чего их проводили к входу в дом. Небольшая полянка, выложенная гравием, всяческие цветы и деревья, на которых только-только появились листья — сад был очень аккуратен и ухожен, создавая ощущение не главного штаба, а какого-нибудь загородного дома дворянина Севера. Какуши сообщили о собрании, которое должно было начаться через десять минут. Геральт прервал попытки Кочо заговорить с ним, сказав, что устал, и погрузился в медитацию. Постепенно двор наполнялся людьми: девушка, судя по лёгкой походке, села по соседству с Шинобу и заговорила с ней; небольшой юноша устроился на дереве; тяжёлые шаги какого-то огромного мужчины раздались позади Геральта, и охотник сел чуть впереди; мальчик, едва издававший звуки, приземлился рядом с Томиокой. Все начали переговариваться, и ведьмак даже с закрытыми глазами чувствовал, как на него пялятся. Скоро пришли ещё двое, потом внесли какого-то человека. Геральт открыл глаза: Танджиро был связан и окружён Столпами.       — Слушайте, зачем мы церемонимся? Парень нарушил устав, путешествовал с демоном. Разве этого недостаточно, чтобы мы могли сами разобраться без главы? — мужчина лет двадцати с серёжками в ушах, чуть выше Геральта, имевший за спиной два меча, задал вопрос. — По-моему, тут все очевидно: обезглавим на месте, и дело с концом.       — Согласен! Он знал, на что идёт! Давайте разберёмся прямо сейчас! — юноша с необычным цветом волос, перетекающим из жёлтого в рыжий, улыбаясь, смотрел на Танджиро. Его улыбка совсем не соответствовала его настрою.       — Ренгоку-сан, давайте не делать поспешных выводов и дождёмся главу… — попыталась вмешаться Шинобу.       — Бедное дитя! Столько повидало, столько пережило! Я буду молиться за его душу! Сделайте это быстро и безболезненно, — гулким голосом, словно звучащим из пещеры, сказал великан, почему-то плача. Он сидел как-то обособленно, что-то шепча себе под нос.       — Извините, что вмешиваюсь, но я не могу представить, чтобы глава был не в курсе этой ситуации. Давайте дождёмся его и тогда решим, — застенчиво сказала розоволосая девушка.       — Ты слишком добра ко всем, Мицури-сан. Охотник не должен забывать, кто он в первую очередь — истребитель демонов. Он заслужил наказание, — ведьмак повернул голову к доносившемуся с дерева голосу. Парень с повязкой на лице и змеёй на плече, которая тихо шуршала и что-то шипела, лежал на дереве. Глаза у него были разного цвета: синего и жёлтого.       «Куда я попал? Это светский ужин какой-то? Где какие-нибудь Охотники лет тридцати — сорока? Одни подростки. И они все столпы? Да уж, судя по всему, дела в организации правда не очень. Ни одного старого, мудрого вояки, только юнцы. Больше на сборище шутов похоже, нежели на лучших мечников», — подумал Геральт, вставая.       Неожиданно Танджиро пришел в себя и закашлялся. Он хотел было что-то сказать, но судя по вырвавшемуся хрипу, в его горле пересохло, словно в пустыне. Поэтому он лишь и мог, что кряхтеть и шептать.       — О, очнулся! — высокий мужчина с белыми волосами и серёжками посмотрел на него, — Блестяще! Парень, мы сейчас обезглавим тебя за нарушение кодекса Охотников. Радуйся, что это сделаю это я! Я отрублю твою голову особенно ярким способом!       Ведьмак разрезал собравшуюся толпу плечом. Все разговоры разом смолкли. Он смотрел на Танджиро, не желая ни с кем встречаться взглядом. Геральт открыл флягу с водой и велел парню открыть рот.       — Пей, все вопросы потом. Никто тебя не тронет, — Танджиро судорожно впился губами в горлышко, как в последний раз, и начал глотать воду. Это продолжалось около минуты в мёртвой тишине, прерываемой лишь звуком скрипящего частокола и шелестом листьев. Когда Белый Волк завинтил обратно крышку, он разрезал верёвки, помогая парню подняться. И тут началось…       — Ты вообще кто? Тебя приказа доставить не было!       — Не мешай и убирайся, пока не пострадал!       — Как тебя сюда пустили?       Вопросы вперемешку с угрозами посыпались, словно из рога изобилия. Когда тирада прекратилась, ведьмак наконец поднял свой взгляд. Кто был покрепче, невольно вздрогнули, девушка взвизгнула и спряталась за спину парня, слезшего с дерева. Один гигант не дернулся — как понял Геральт, он ничего не видел и продолжал бормотать себе под нос.       — Послушайте его, а потом будете делать выводы, — ведьмак покачал головой, становясь рядом с Танджиро, положив руку тому на плечо. Никто не решился двинуться с места. Тогда юноша начал свой рассказ: и про их встречу, и про убийство всей семьи, и про то, как Геральт защитил его и его сестру от Томиоки. Как они были вместе два года, и в конце концов одолели пятую низшую луну. Когда Танджиро закончил, повисла неловкая пауза.       — Твоя история не имеет смысла. Нет никакого доказательства, кроме ваших слов, что твоя сестра не ела людей. Мы не можем тебе верить, — парень со змеёй указал на него пальцем.       — Но… Моя сестра правда никого ни раз не ела! — закричал Танджиро, видимо, отчаявшись докричаться до Столпов, чьи глаза были полны сомнений и неверия.       — Не ела? Да, парень? — вдруг раздался голос со стороны, — да ты пиздишь! Демон, и никого не ела! Хватит вешать лапшу на уши. Знаешь, в чем проблема? Такого, блять, не бывает!       Все глаза, кроме тех, что принадлежали Геральту, обернулись к пришедшему. Ведьмак прекрасно всё видел боковым зрением: парень лет двадцати жутко улыбался, глаза его были похожи на демонические. В одной руке он держал короб, а в другой — обнаженную катану.       — Демоны — не люди! Они, не знают, что такое пощада! Они будут сжирать твоё тело без зазрения совести! Так что… Есть только один выход! — незнакомец замахнулся катаной, с целью проткнуть короб насквозь. В коробе сидела Незуко, ведьмак прекрасно слышал её дыхание.       Друзья Геральта всегда говорили, что он был одним из самых терпеливых людей, что они встречали. Тот же Ламберт безнадёжно проигрывал, являясь одним из самых эмоциональных ведьмаков, которых знал Волк. Порой тот задавался вопросом, что было бы с Ламбертом, если бы мутации не смогли притупить его эмоции. В состязании по терпеливости с Геральтом мог потягаться разве что Эскель, который был более добродушен сам по себе.       Притупленность эмоций часто граничила с безэмоциональностью. Геральт всегда, по мере возможности, старался держать нейтралитет. Лишний раз проходил мимо, не вмешиваясь в дела местных бандитов, не переругивался с крестьянином, недостаточно заплатившим, проглатывал все оскорбления и угрозы, направленные в его адрес. Он привык так жить, и это его не задевало. На следующий день все благополучно это забудут, когда понадобится убить очередное чудовище.       Но ведьмак ненавидел, когда били, насиловали, пытали и убивали беззащитных: женщин, детей, стариков, калек. Он не всегда вступался, но ненавидел. Одно дело, когда это касалось лично его. Он привык быть один. Но близких людей ведьмак в обиду не давал.       И, как прекрасно знал Геральт, даже у самых терпеливых людей порой заканчивается терпение.       Ведьмак через мгновение оказался возле беловолосого, удерживая руку с катаной. Тот неприязненно посмотрел на него.       — Ты ещё что за хуй?       — Опусти меч, один раз прошу, — сказал почти что по слогам Геральт, сохраняя всё оставшееся немногочисленное внутреннее спокойствие.       — Иди нахуй, урод. Я подчиняюсь приказам только одного человека — нашего главы. Так что пиздуй, пока не проткнул вместе с коробом и тебя.       Воцарилась мертвая тишина. В этот раз действительно мертвая. Не было слышно ни одного звука. Даже ветер перестал дуть.       Злость накопилась у Геральта со всего: от усталости, которая накопилась из-за суток недосыпа, битвы с низшей луной и долгой дороги; от полного разочарования в столпах, которые были готовы устроить самосуд просто потому, что им так захотелось; от их абсолютной безалаберности, нежелания хотя бы выслушать юношу. И от самого главного — попытки убийства беззащитных Танджиро и Незуко, которые не могли даже сопротивляться.       В мире ведьмака было понятно, с какими тварями нельзя было в принципе вести диалог: гули, утопцы, бесы, черты… Были и разумные монстры, с ними порой было можно договориться. Но это другая ситуация. Это были люди. Был дан приказ сверху и его ослушивались. За такое в Каэр Морхене повесили бы вверх ногами над воротами. В чем бы не обвиняли ведьмаков, те никогда не делали вреда тем, кто не может ответить.       Сокрушительный правый удар едва не заставил потерять охотника сознание. Тот даже понять не успел, почему его правый глаз закрылся. Дальше последовал удар в диафрагму ногой, отчего тот выронил короб, согнувшись в три погибели. Геральт за секунду разжал левую руку истребителя и провернул тому средний палец на сто восемьдесят градусов. Раздался жуткий треск, после чего ведьмак ударил лбом по носу. Юноша упал, потеряв равновесие. Сапог ударил по туловищу, ломая ребра и выбивая воздух из лёгких. В завершение ведьмак поставил ногу прямо на шею.       Столпы шокированно глядели на эту картину. Второй по силе столп даже сделать ничего не успел, как был повержен. Парень со змеёй и мужчина с белыми волосами было потянулись за катанами, но были остановлены объявлением.       — Ояката-сама прибыл! — девочки, с виду не более десяти лет, похожие друг на друга как две капли воды, вели под руки мужчину. Ведьмак это услышал, но даже не думал повернуться. Он пристально смотрел на пытающегося подняться охотника.       — Геральт из Ривии, Мясник из Блавикена, Белый волк, а также мутант, убийца, чудовище и выродок. Приятно познакомиться...