True Sapphire.

***

— Брысь отсюда! — безумные глаза Окана разбегаются перед маленькими чёрными образами диких кошек, что двигались на него агрессивно шипя.  В последние дни они часто являются к нему. Сначала в комнате, когда он спал, они окружили его, готовые к атаке. Потом за завтраком, Окану с трудом удалось сделать вид, что он их не видит и дикие кошки сами как-то исчезли. А сейчас они не уходили, они двигались прямо на него, желая вцепиться когтями и растерзать всю его плоть. Окан не на шутку трясётся от страха, начиная хватать с земли камни и пулять прямо по кошкам из рогатки.  Ферайе идёт по тропинке из дома прислуги к особняку, умиротворённо поглаживая живот. Она смогла обрадовать отца своей благой вестью, вызвать на его лице улыбку, а ещё Мухсин сказал ей о том, что из Атеша будет прекрасный отец. Она замечает то, как вдали в углу возле Зимнего сада с чем-то возится фигура Окана. — Окан?! — она счастливо улыбается, громко окликая его.  Окан испуганно вздрагивает и начинает активнее бороться с образцами злых кошек. — Уходите! Уходите! — он полушепотом шипит на них в ответ, начиная беспощаднее пулять камнями из рогатки. Он чувствует, как Ферайе сзади приближается, а кошки вроде бы стали отступать уходя в разные углы, да кусты. — Окан, а что ты делаешь? — Ферайе любопытно тянет слова, высматривая что находится в руках Окана, который все еще стоял к ней спиной. Окан спешно засовывает рогатку себе под рубашку и волнительно поворачивается к Ферайе. — Ферайе, я так, ничего. — он улыбается, как дурачок, переводя тему. Смотрит со своей детской добротой на жену старшего брата и все же находит слова для того, чтобы перевести тему разговора. — Я не поздравил, но я слышал, как в гостиной ты сказала, что у вас с братом будет малыш.  — Да, Окан, ты через семь с небольшим месяцев станешь дядей. — одно только слово о ребёнке заставляет ее светиться ещё ярче, улыбаться ещё шире и просто дышать этим, казалось бы невероятным счастьем. Она тянется к Окану с объятиями, заключая его по — дружески, чтобы он разделил с ней все радости, а затем выпускает его. — Я раньше не видел тебя такой, мой брат творит настоящие чудеса. — с свойственной от природы похвалой, отмечает Окан, а глаза все ещё также нервно трясутся. Ферайе заливается румянцем, чуть хлопая густыми ресницами, но успевает уловить некие странности в лице Окана. — Окан, ты в порядке? — Ферайе смотрит, цепляясь и за его трясущиеся руки взглядом и странные глаза. Она помнит, что Атеш разговаривал прошлым вечером на кухне с Вуралом от том, что у Окана состояние нестабильное и Атеш беспокоится о том, не вернулся ли к брату старый недуг. — Да, конечно, Ферайе, я просто мало спал. Ты же знаешь, что я теперь занят делами на фабрике. — Окан придумывает действующую отмазку, волнуясь о том, что его могут счесть за сумасшедшего. — Если бы не брат Атеш, я бы не справился. Он в меня верит, я не могу его подвести. — его голос сменился на обречённо —молитвенный, отдающий тем, что шло от его сердца. Он не мог оставить Атеша, когда тот встал за него сталью, поверил в его возможности и способности, увидел в нем то, чего не смог разглядеть ни дедушка Омер, ни брат Яман. — И ты его не подводи, Ферайе. Он очень тебя обожает.  Окан был чист душой, хоть иногда и дурачился, совершая необдуманные поступки, но слова Атеша о том, что Окан излучает чистоту и искреннюю любовь к близким, были пророческими. Ферайе улыбается уголками своих губ, а затем поправляет прядь своих волос, заправляя за правое ухо.  — Ты такой трогательный, иди обниму тебя снова. — она заключает его в объятия, а затем говорит. — Твой брат очень тобой гордится, Окан. — она гладит его по голове, как младшего брата. — А твоя мама, очень любит тебя. — она смотрит на него добрыми глазами, выдерживая короткую паузу. — Приезжай завтра к нам в гости, твоя мама очень ждёт тебя.  Окан сбивается, волнительно сглатывая. С уходом матери, дедушка и брат запретили ему поддерживать какую-либо связь с матерью, ссылаясь на тот позор, что она навлекла на их семью.  — Мама у вас? — его глаза удивлённо раскрываются.  Ферайе одобрительно кивает. — Она будет счастлива видеть тебя, мы приготовим твои любимые блюда. — она знает, что Окан любит свою мать, несмотря на разделение между братьями в детстве. Он не участвовал в борьбе за ее внимание, поэтому ему было и легче пережить тот факт, что госпожа Гюльфем бредила исключительно старшим сыном. — Тебе будет хорошо в нашем доме, обещаю. — выпуская его из объятий, Ферайе открывает сумочку и достаёт телефон, чтобы посмотреть время. — Вы с братом скоро уезжаете?  Ферайе смотрит на экран и видит, что время почти семь. Она чуть хлопает себя по лбу, понимая, что забыла напомнить Атешу, что ровно в семь они должны выехать от Гюльсоев, чтобы перед возвращением домой погулять в парке у озера. — Да, Атеш настаивает, чтобы я каждый день гуляла в парке на свежем воздухе, это полезно для малыша. — убирая телефон в сумочку, Ферош вновь аккуратно касается своего живота. — Это такое счастье, Окан, я даже не думала, что когда-нибудь вновь испытаю чувство материнства. Окан помнит то безумное время, когда Ферайе потеряла ребёнка, каким безжизненным сосудом она лежала в больнице, когда два его брата отчаянно стояли за стеклом ее палаты, ожидая хоть одного признака жизни. С уходом той малышки все разрушилось. Ферайе не вернулась к Яману, оставила Атеша, она покинула весь город, уходя от всех прочь со своей болью утраты. И сейчас, спустя три года, Всевышний вознаградил их с братом уже общим ребёнком. — В этот раз все получится, Ферайе. — Окан излучает улыбку и поднимает пальцы к верху, поддерживая оптимистичный настрой.  Ферайе слышит звук шагов, спускающихся с лестницы позади со стороны внутренней части особняка, вместе с Оканом они одновременно оборачиваются, видя приближающегося Атеша, который, очевидно вспомнил о их с Ферайе «важном» деле на вечер. — Я был у дяди Мухсина, но ты уже ушла, поэтому думал, что ты вернулась к Алейне. — мягко объясняется Атеш и подхватывает Ферайе за руку, скрещивая ее кисть со своей. — Я встретила Окана, его не было на ужине. — с улыбкой, глядя на своего восхитительного мужчину, Ферош аккуратно поправила воротник на пиджаке.  — Окан, мальчик, в чем дело? — Атеш недоуменно перевёл взгляд на брата, ведь он думал, что Окана нет в особняке и он занят делами фабрики. Его глаза смотрят на Окана, чьё состояние волновало его не меньше, чем состояние жены. Атеш протягивает свободную руку ко лбу Окана, не выпуская из второй руки, руку жены. — Ты здоров? — Я просто не выспался, брат. — теперь уже Атешу лжёт Окан, боясь, что брат отправит его в лечебницу. — Я сегодня лягу пораньше и завтра буду бодрствовать. — Окан расплывается в улыбке. — Но я так счастлив от новости, что стану дядей.  Атеш немного выдыхает, доверяясь Окану в его словах.  — Алейна с Яманом тоже от нас не отстали. — Атеш ухмыляется, совершенно без всякого скрытого смысла. — Упаси Аллах, они родят ещё одного дебила. — простонал Окан, вскидывая руки в протесте. — Я буду нянчить только вашего, потому что он будет нормальным.  — Окааан. — Ферайе протянула сквозь не сдержанный смех. — Ты мне Алейну не обижай, если бы не она, ваша жизнь в этом особняке была бы скучной и пресной.  Атеш прикрыл глаза и с улыбкой покачал головой, подыгрывая Ферайе, что разыгрывала обиду.  — Он больше не будет, Ферайе.  — Я больше не буду, Ферайе, я уже смирился со тем, что живу с дурочками под одной крышей. — Окан отдаляется, видя то как нахмурилась Ферайе, уже готовая напасть. — Только ты и Атеш — отрада моих глаз. — он посылает парочке воздушный поцелуй , отправляя всю свою любовь и восхищение, а сам спешно мчится в особняк. — Ферайе, я завтра буду, смотри, ты обещала накормить меня. — он бросает уже сверху лестницы им слова. — Хорошего вечера, сладкая парочка! — И тебе, добрый мальчик! — отзывается голос Ферайе в ответ, а затем ее взгляд вновь переключается на Атеша. — Он очень странный, Атеш.  — Я заметил. — коротко отвечает мужчина и смотрит в след, уже испарившегося Окана. — Я постараюсь выяснить, что с ним происходит, но сделаю это позже. — он вновь подхватывает ее под руку. — Сейчас поедем погуляем в парке на том самом месте.  Ферош делает вид, что пытается вспомнить о каком месте Атеш имел ввиду, но сразу же получает легкое касание пальца по носу и распахивает уста в улыбке. Конечно, она помнила то самое озеро, когда впервые без капли стеснения или страха прибилась в его объятия после преследования Джамиле. Первый раз, когда она почувствовала себя полностью защищённой. Его сила, сталь чувствовались, будто возвышающийся замок, в который она забежала, прячась от бедствия. Тогда, не понимая сама, она доверилась ему впервые. 

***

Кошачьей походкой женский силуэт, облачённый в элегантное алое платье, следовал по тёмным коридорам. В этом месте она не впервые, но оно уже стало одним из ее самых любимых. Баде идёт уверенно со своей статной осанкой, направляясь прямо в львиное логово. Сегодняшний вечер предвещал ей снова много возможностей окунуться в этот скрытый мир, почувствовать себя львицей, купающейся в роскоши. К общему комплекту не хватало только всех богатств Бакырджи. Атеш был ее проблемой. И явно не слабым соперником, раз за такой срок, сумел склонить на свою сторону почти всех сторонников Вурала.  Баде сияет, желая ослепить своей живой и яркой улыбкой своего мужчину. Но ее улыбка спадает с недовольным вздохом, когда она видит сидящим за одним столом Ямана Гюльсоя рядом со своим Мехмедом. — Пусть будет во благо. — она наигранно улыбается и подходит ближе к своему парню, обвивая его шею коготочками, оставляя легкий, многообещающий поцелуй на его щеке. Затем она переводит изучающий взгляд на Ямана. — Привет, Яман.  Яман кивает в знак приветствия, а затем переводит взгляд на Мехмеда. — Ты вот так отдашь мне своего старшего брата, Яман? — мужчина свободно располагался в кожаном кресле, запрокинув ногу на ногу. У него очередной раз не укладывалось в голове из-за чего этот глупый идиот Яман, так сильно ненавидит своего брата, что второй раз участвует в организации его убийства. — Вы же росли вместе, рождены от одной матери. Мужчина спокойно молвит, и исподлобья сверлит Ямана, улавливая каждую напряжённую жилку на его несуразном лице. — И даже оба полюбили одну и ту же женщину. — Баде разбавляет их скучный разговор своими сладким тоном. — Так вот в чем дело. — мужчина тихо смеётся, качая головой. — Яблоко раздора — женщина.  — Угум, — бросает скучающе Баде и плюхается на кресло рядом. — жена Атеша, будь она неладна.  — Так ты влюблён в жену своего брата и хочешь забрать ее себе? — Мехмед молвит и не сдерживается от смеха, анализируя в своей голове причины вражды братьев Гюльсоев.  — Яман считает, что это Атеш забрал у него Ферайе. — Баде сдаёт Ямана своему парню со всеми потрохами, чем вызывает колкий взгляд в свою сторону. — Она до Атеша была с ним и даже чуть не родила Яману ребёнка.  — Но выбрала в конечном итоге Атеша, интересно. — Мужчина переводит взгляд на Баде и смотрит на неё пристально, ему явно не нравилось то, как она демонстрировала свою осведомлённость. — Интересно, что там за женщина такая, что заставляет одного брата идти на убийство другого брата. — Бледная моль с милым личиком и гнильцом внутри. — она ядовито улыбается, подбирая наиболее желаемые характеристики той, из-за которой ею пренебрегли. — Все, как обычно.— не успокаивалась Баде, чем вызывала раздражение у обоих мужчин.   — Он — убийца и не заслуживает ее. — спокойно вставляет свою лепту Яман. — Старо, как мир, но все равно ничего непонятно. — мужчин цепляет пальцами чашечку кофе и делает глоток, а затем добавляет вопрос в сторону Ямана. — Так значит, ты сможешь дать мне локацию Атеша в любой момент и точное место? — Конечно, мой брат настолько умён, что даже не подозревает, что любой сотрудник в компании может получить его геолокацию. — Яман  чувствовал азарт при одной только мысли, что Атеш испустит свой последний вздох уже сегодня. Сегодня закончатся все его беды, которые начались с приездом брата.  — Атеш должен ответить за смерть моего отца. — Мехмед Болат вновь указывает на истинную причину сотрудничества с Яманом. — Никто больше, мне нужна только его жизнь. Поэтому, давай без лишних фокусов, Яман.  Баде прикусывает нижнюю губу, проворачивая все слова, сказанные Мехмедом. Его условием было то, чтобы в момент нападения Атеш был совсем один, чтобы не было ни одной лишней души рядом. Она часто была свидетельницей того, как Мехмед благородно разбирался со своими врагами, не причиняя ущерб ни одной лишней душе. Один из его главных принципов — «расправься с истинным виновником, не причиняя ущерб окружающим.» Только не ущербом ли будет являться то, что Мехмед собирался лишить Вурала его единственного сына? Сейчас Атеш был единственной проблемой, и если у Мехмеда все получится, Вурала она возьмёт на себя, уж она знает нужный подход к безутешному от горя потери сыновей отцу.  — Так сегодня вечером? — Яман снова подтверждает для себя информацию. На что получает короткий кивок. — Через час я пришлю тебе ссылку отслеживания. — Хорошо, а теперь иди, некрасиво заставлять такую красивую женщину ждать. — Болат уже не имел никакого желания продолжать разговор с Яманом, получив всю необходимую информацию. Сейчас его внимание было сосредоточено на Баде. Роскошная женщина, как дорогое украшение. Мехмед привык быть окружённым богатством и роскошью с самого рождения, прибирая к рукам только самое лучшее. Была ли Баде лучшей в его глазах? Скорее да, чем нет. Женщина с характером, манерой пантеры, готовая вцепиться в любой подходящий момент. Они познакомились в Европе, он случайно увидел ее одиноко-идущую по узкой улице Парижа, распивающую красное вино из бокала в руке. Статная, благородная с чудинкой в голове, пожираемая одиночеством. Она была великолепна.  Когда фигура Ямана растворилась, Баде наконец-то с облегчением поднялась с кресла и буквально плюхнулась в объятия своего мужчины. — Я думала этот идиот уже ночевать здесь собрался. — ее взгляд отражает блеск, своими алыми коготками, женщина обвивает шею мужчины. — Думаю, что в завершение дня твое шоу для Атеша пройдёт успешно. Мужчина несдержанным голодом, молча захватывает ее губы с такой жаждой, что женщина довольно стонет, его рука совершенно незаметно проскальзывает под разрез ее юбки. — Я планирую лично с ним покончить. — сквозь дыхание, отрываясь от ее губ, отвечает мужчина. А Баде только от одного слова, что ее любимый покончит с ее обидчиком лично, уже готова сойти с ума, не говоря о его пальцах на коже ее тела. — Выслежу этого ублюдка и убью также, как он убил моего отца.  Баде смеётся, эти безумные мысли о том, что Атеш получит пулю в голову, приносят ей радость и покой.  — Я буду ждать тебя здесь и мы отпразднуем нашу победу. — она коварно прикусывает нижнюю губу и спускается пальчиками по плечам к его груди, но и это была всего лишь ее уловка, она смеётся, укладываясь головой к нему на плечо.

***

Переживать своё бедственное положение в одиночестве для Гюльфем Гюльсой оказалось намного легче, чем пытаться разрешить сложные отношения с близкими. И здесь женщина поняла мудрость слов невестки, которая посоветовала отпустить ситуацию, позволить времени зарубцевать нанесённые раны. Женщина с охотой восприняла тот факт, что дети поехали на ужин в особняк Гюльсоев, а сама принялась  за исследование своего нового дома и первой жертвой стала — кухня. Совершенно не беспокоясь о том, что может кому-то помешать шумом, зная, что особняк пуст, она принялась наводить порядок. Она всегда так делала, когда переживала тяжелые времена. Доставала всю посуду, даже если она была чиста и блестела подобно бриллианту и мыла часами. Это всегда ей помогало, а сейчас помимо помощи ещё принесёт и пользу невестке, которой теперь было важно следить не только за собой, но и за будущим ребёнком. Женщина усердно вымывала и так чистую посуду с таким желанием, аккуратно складывая ее на сушку.  — О, Аллах, моя жизнь пополняется новыми сюрпризами! — Вурал неожиданно появляется на кухне, видя там Гюльфем. Женщина от неожиданности случайно выпускает мокрую и скользкую тарелку на пол. — Вурал, черт тебя побери! — женщина бросает ругательские слова, глядя на валяющиеся осколки. — Я только что был у него в гостях, госпожа Гюльфем. — шутя с не сдержанным смехом, отвечает мужчина и достаёт из угла инвентарь для уборки пола. — Давай — ка заметём это все, Золушка Гюльфем. — Вурал заливается смехом ещё пуще после очередного подкола в ее сторону.  Женщина приправляет прядь своих светлых волос за ухо и закатывает глаза, пропуская шутки Бакырджи мимо себя.  — Вот давай и подметай, из-за тебя же разбила! — женщина не выдерживает и бросает ему в ответ наказание. Только Вурала это не пугает, он выходец из простых людей, ему приходилось и убирать, и готовить самому. — Только это, госпожа Гюльфем, ты на людях этого не делай, а то они подумают, что я тебя в прислуге держу. — мужчина говорит, опустив голову на пол, внимательно заметая каждый осколок с пола. — Я невестке помогаю, чтобы не утруждалась лишний раз, ты ведь не знаешь Ферайе. — совершенно не понимая его столь активного внимания, отвечает Гюльфем. — Она привыкла все сама. — Ах, Гюльфем, Гюльфем… — повторяется Вурал и смотрит на эту потрясающую женщину своими добрыми глазами, наслаждаясь ее прекрасным обликом. Он избавляется от осколков и убирает инвентарь на место, замечая, что и Гюльфем почти закончила с посудой, убирая последнюю тарелку на сушку. — Сделай — ка нам с тобой кофе, как раньше. — мужчина печально смолкает, вспомнив о прошлом, но все же добавляет. — Как тридцать с лишним лет назад. — Как тогда, не получится, такого кофе уже много лет не продают в Ургюпе. — вздох срывается с ее словами, она печально улыбается. — Это у Гюльсоев в особняке такого сорта кофе нет, а у меня есть. — лёгким шагом Вурал обходит Гюльфем прямо к шкафчику, где стояли различные баночки в разными видами чаёв и кофе. Открыв дверцу, мужчина достаёт баночку из самого угла. — То самое Гюльфем, как у дядюшки Сартера.  Гюльфем вновь озаряется улыбкой на то, как Вурал помнит и ее дядю, который покупал это кофе и угощал их в юности.  — Я сварю кофе и принесу в гостиную, раз уж ты предложил его выпить. — ее голос сводится к спокойному, пусть идёт и ждёт, кто знает, когда в следующий раз у них появится такая возможность. Вурал соглашается и послушно удаляется из кухни, пока женщина всей его жизни была к нему так благосклонна. 

***

В парке сегодня на удивление было малолюдно. Атеш и Ферайе шли, переплетая пальцы рук, наслаждаясь тишиной. Люди, что попадались им навстречу, очевидно путали их с молодоженами, ведь на Ферайе было надето белое платье, пусть и короткое, без роскоши и размаха, но вот Атеш своим костюмом больше всего походил на жениха. Ферайе улыбается, когда очередная женщина с малышом в коляске им в поздравление кивает, а затем смеётся. — Нам нужно было заехать домой и сменить одежду, все думают, что мы только что поженились. — сквозь несдержанное хихиканье тараторила Ферайе. — Будем считать, что недавно было повторное посвящение. — с прилежным к нему спокойствием, ответил мужчина, а сам устремился глазами по сторонам, и вот его взгляд останавливается, он таинственно улыбается и внезапно тащит Ферайе за руку к ближайшей беседке. — Атеш! — она сквозь смех, роняет его имя с уст, а затем оказывается прижатой к ровной поверхности стенки беседки. — Ты стала ещё красивее, ты вся светишься. — Теплая рука Атеша бережно скользит по ее щеке. А Ферайе только от одного этого прикосновения хочется закрыть глаза и раствориться в этой нежности, тепле. Это было для неё все ещё невозможным, но происходило прямо здесь и сейчас. Это невозможное счастье. Раньше ей казалось, что она не сможет полюбить никого другого, что умрет, но Атеш стал тем, кто доказал Ферайе обратное, кто перевернул ее мир и открыл глаза на то, что есть «другая любовь», и первая, не всегда последняя.  — Это твоя любовь делает меня красивой. — она тихо лепечет так, что слышно только ему, цепляясь своим дыханием за его. Ей кажется именно в этот момент, мир на мгновение остановился, она поднимается на носочки, чтобы немного дотянуться до его губ, но останавливается в нескольких миллиметрах, ощущая пламя исходящее от него. — Поцелуй меня, пока никто не видит.  — Даже если и увидят, в этом нет ничего постыдного. Мы в браке. — Атеш вновь проходит рукой по ее щеке, а затем аккуратно цепляет пальчиками за подбородок, притягивая для поцелуя.  И вся скромность со стеснением отходит назад с уверенностью в правильном поведении. Тогда, когда ее отношения с Яманом обрели серьёзный характер, он внушил ей страх, что их могут увидеть, о них могут узнать, ведь с самого начала Яман был трусом, который так и не смог взять ее за руку и назвать своей невестой. Атеш назвал ее не только своей невестой, он сделал ее женой, забрал все страхи чувствовать себя меньше или хуже. Со временем Ферайе стала понимать, что Атеш даже все ее недостатки научился превращать в плюсы.  У неё немного перехватывает дыхание от затяжного поцелуя. Ее губы влажные, ломаются от необходимости утолить жажду обоих. Она аккуратно кладёт ему руки на грудь, призывая остановиться и немного отстраняется. — Мы увлеклись, пойдём прогуляемся дальше. — она заливаясь краской на лице розоватым оттенком, молвит, немного отходя и захватывая рукой его за правое запястье. Атеш по — доброму усмехается, и второй рукой возвращает Ферайе ближе к себе в объятия. — Это только потому что мы не дома, но — он прерывается и правым большим пальцем проходится по влажным губам. — дома я эти губы снова зацелую.  — Можно не только целовать. — она шепчет ему почти вплотную без малейшего стыда. — Пойдём, а то стемнеет скоро. — теперь уже Атеш тянет ее в сторону дорожки, с которой они свернули несколько минут назад.  Они гуляли ещё около получаса, обменивались планами на завтрашний день и снова дарили друг другу внимание в этих сплетенных руках, улыбках и горящих глазах, что Ферайе стало казаться, что ее глаза горят тем же огнём, что и глаза мужа.  Ферайе останавливается возле выхода и смотрит на палатку с вкусностями и напитками.  — Я хочу что-то взять. — прикусывая нижнюю губу, загораясь говорит Атешу. — Пойду куплю, а ты жди меня в машине, я скоро.  Она ускакивает лёгким шагом в сторону палатки. Ее глаза очевидно разбегаются при виде такой вкусной еды. Ферайе молча тыкает пальцем, а женщина — продавщица смеётся. — Скажу мужу, что малыш столько попросил. — вскинув голову, как не в чем не бывало, Ферайе вновь погладила свой живот, а затем сама несдержанно засмеялась.  — Атеш Бакырджи! — громким звоном доносится грозный мужской голос. Ферайе слышит имя мужа и неподготовленно поворачивает голову в сторону машины возле которой в эту минуту стоял Атеш. Ее глаза ошарашено расширяются, когда она видит, что мужчина из машины напротив целится пистолетом прямо в него.  Она закрывает глаза, ее будто парализовало. Она слышит выстрел, сначала один, затем несколько сменяющихся и то, как вокруг стоят людские крики.  Ее отпустило, и она буквально рванула в сторону машины, где все ещё готовилась новая волна перестрелок. — Атеш! — ком крика падает в сторону машины из ее глотки, она без страха за собственную жизнь бросается на поиски мужа.  Она бежит, сбивая ноги, бросая все свои покупки на землю, и в этот момент ее замечает Мехмед Болат. Ту самую Ферайе, о которой он так много слышал сегодня, «бледная моль» по словам его Баде, бежала без страха к пострадавшему мужу, рискуя собственной жизнью. «Удивительная женщина.» — подумал Мехмед и опустил пистолет, приказывая водителю заводить автомобиль и уезжать. Сегодня они не закончат, а вот Яман получит его долю гнева за то, что Атеш не оказался один. Ферайе находит Атеша с другой стороны машины с простреленным плечом, он заполнял гильзы, готовясь к очередному заходу перестрелки.  — Не надо больше. — она дрожащим голосом просит его остановиться. — Лезь в машину, я сяду за руль. — она даже не спрашивает разрешения, трясущимися руками отворяя дверь салона авто. Она опускается к нему, подставляя плечо. — Будь осторожна. — он не опирается на неё, а скорее сам закрывает собой, чтобы избежать угрозу. Окровавленной рукой он протягивает ей ключи и буквально заталкивает ее на главное сидение и только потом рушится на заднее сидение.  Ферош то и дело бросает взгляд на истекающего кровью Атеша, волнительно, держит дыхание под контролем. Через минуту, Ферайе уносит их с бешеным ревом прочь. 

*** 

Остановившись возле особняка Бакырджи, Ферош буквально вылетает из машины и отворяет заднюю дверь. Она боялась за Атеша, боялась что могла не успеть и он потеряет много крови.  Охранники возле особняка, видя, как их хозяин едва стоял на ногах, вылезая из машины, кидаются к нему, забирая его из рук жены. Ферайе следует за ними, она то и дело тянется к Атешу, нужно скорее извлечь пулю из его плеча. Ее сейчас волновал только Атеш, даже ребёнок внутри неё сейчас не был так важен, как жизнь Атеша. Одна только мысль о том, что она могла его потерять сегодня. Они заходят в особняк, где у входа их встречает Вурал, он распоряжается поднять сына скорее наверх, чтобы Гюльфем не увидела Атеша в плачевном состоянии.  — Мне нужен нож, аптечка, вода. — С едва сдержанным самообладанием Ферайе говорит Тамеру, что ждал указаний. Она идёт в сторону лестницы, но останавливается возле Вурала.  — Я извлеку пулю, вы позаботьтесь о маме, она все равно узнает. — она прямо сказала о Гюльфем и спешно побежала наверх.  Охранники особняка помогли Атешу опуститься на кровать. Его лицо заметно побледнело от количество потерянной крови и обрело кривизну от боли в плече. Ферайе только в спальне замечает, что пуль в теле мужа было несколько и ее глаза испуганно обрели панику, она нервно опускается рядом, желая забрать всю его боль и муки. Гладит его по волосам, целуя в висок. — Потерпи немного, сейчас принесут все необходимое, и я помогу тебе. — ее голос сбивается, слова съедают буквы.  Почему они хотели убить Атеша? Как ее добрый, настоящий и порядочный Атеш стал наживкой для преступников? Пальцы волнительно тянутся к рубашке, что пропиталась кровью и давила на тело.  — Рубашку нужно снять. — ее пальцы трясутся расстёгивая пуговицы, она то и дело смотрит, как Атеш кривится от боли и пугается ещё сильнее. — Где же Тамер?  Ее дыхание ломается от паники и ужаса происходящего, и кажется, ее молитвы были услышаны, мужчина спешно забежал в комнату, принося все необходимое. — Госпожа Ферайе, здесь все медицинские инструменты, господин Вурал частенько оказался в подобном состоянии, поэтому все необходимое имеется. — мужчина кладёт все на столик возле кровати. — Тамер помоги мне его немного приподнять. — просит Ферайе, а у самой в голове слова помощника бьют совершенно другим подтекстом.  Вурал часто был в таких ситуациях, потому что сам был нарушителем закона, она частенько слышала разговоры в особняке Гюльсоев о своём свекре. Атеш пошёл по пути Вурала? Ком клубится в ее глотке, она тянется пальцами к шее напряжённо думая о том, что засело в ее голову. — Господину Атешу стоит принять немного алкоголя, чтобы легче переносить боль от изъятия пули. — предлагает помощник, обращаясь к супруге своего хозяина. Ферайе отдалённо кивает и опускает взгляд на пол, но реальность вновь завладевает ею и она возвращается, начиная спешно доставать все необходимое.  — Нужно это выпить немного. — садится вновь рядом, заботливо протягивая руку под его голову, помогая сделать ему несколько глотков крепкого напитка, прежде чем приступить к мучительному процессу. Ее сердце в груди бешено колотится, она безумно боится его потерять, не может вынести того, как он кривится от боли.  — Ферайе, ты спасла меня. — Атеш едва находит силы, чтобы вымолвить слова. — Я ещё ничего не сделала. — она истерично молвит, и уже готова расплакаться от ситуации.  Конечно он говорил о том, что она вовремя прибежала на выстрел, нарушив все планы его врагов.  Дрожащими пальцами она проходит по местам нахождения пуль, чтобы нащупать их точное расположение.  — Пули зацепили неглубоко, это очень хорошо, мы справимся без скорой. — она успокаивает себя малым, принимаясь скорее обработать необходимые инструменты. — Только потерпи немного, будет неприятно. Атеш слабо улыбается, не сводя взгляда с этой замечательной женщины, что сейчас так заботилась о его состоянии. — Ради тебя я стерплю любую боль, Ферайе. Ферайе смеётся с его оптимизма. Его чуть не убили, а он продолжает быть таким спокойным и влюблённым рядом.  — Я очень боюсь за тебя. — ее настоящие мысли в этот момент падают вслух с губ, она аккуратно цепляет инструментом виднеющуюся часть пули и неспешно тянет, чтобы она не углубилась сильно, а затем одним быстрым движением извлекает первую пулю. — Раньше такого не было, Атеш. — слова продолжают срываться с ее губ. — Раньше никто не хотел тебя убить, кроме придурка Ямана. — ее вздох замирает, вторая пуля чуть глубже, она смолкает, видя, как Атеш кривится от боли. Она чуть углубляется и все же цепляет пулю, начиная медленно тащить. Одно неверное движение и она может соскочить. Не соскакивает. Она бросает вторую пулю в ёмкость на столике ко второй, принимаясь к обработке ран от пуль.  — Ферайе, этого больше не случится. — Атеш пытается поддержать ее страх хотя бы словами.  — Ты уверен? — она выгибает бровь и смотрит на него пытливо. Он хорошо знает, что она имела ввиду. — Для начала хотелось бы узнать за какие провинности эти люди охотились за твоей жизнью… Атеш опускает взгляд, понимая, что Ферайе видела все намного глубже, чем он пытался показать. Но что ему сказать? Сказать, что он убил человека? Что вся охота из-за того, что на его руках кровь одного из влиятельных преступников. Признаться Ферайе — это шокировать ее тем, что он стал убийцей. Не сейчас, ни в этот момент, когда она была потрясена нападением на него, когда ей нельзя лишний раз страдать, чтобы не навредить малышу, которого носила. — Ты же знаешь, что я стал Бакырджи, а значит, все враги Вурала — мои враги автоматически.  Ее устраивает его ответ, она с облегчением выдыхает и принимается закончить с повязкой на его теле. — Я останусь с тобой до утра, мне так будет спокойнее. — она завязывает бинт и обнимает Атеша. — Я очень испугалась.  — Все закончилось, Ферайе. — его сильные и тёплые руки заключают ее в объятия ответно, гладя по спине, а губ чуть наклоняются и целуют в макушку головы. Капли слез уже несдержанно стекают по ее щекам, дав волю выйти эмоциям наружу. Она шмыгает влажным носом от слез и улыбается.  — Я пойду сменю одежду.  Она поднимается и идёт к шкафу, чтобы взять удобную домашнюю одежду в виде футболки и тонких брюк, а затем теряется за дверью ванной комнаты. Она открывает кран, шумя потоками воды и тяжело выдыхает. Ее руки вновь трясутся, нервно глядя на собственное отражение в зеркале. Волнение брало вверх, страх овладевал ею и парализовал, как болезнь. Она дышит, цепляясь за раковину, пытаясь настроить себя на положительные эмоции. Ее руки начинают стремительно избавлять ее от одежды. Это белое восхитительной красоты платье полетит в мусорку из-за пятен крови, не имея шанса на восстановление, потому что оно всегда будет напоминанием о этом ужасе, что они пережили сегодня.  Приведя себя в порядок, она вновь смотрит на своё отражение в зеркале, что-то чувствуя. Ее правая рука неожиданно тянется к животу, она рушится левой рукой на раковину. Снова тянущаяся боль внизу живота. Почти такая же, как три года назад в день ее свадьбы с Атешем, когда этот  никчемный Яман пытался покончить с собой. Она прикрывает глаза, вновь стабилизируя своё дыхание, отпуская все напряжение в теле и боль отступает.  Она покидает в ванную, выходя в спальню, видя, как Атеш бессильно провалился в сон. Тихим и незаметным шагом, она оказывается возле свободной части кровати и укладывается, пододвигаясь ближе к мужу. Ее рука неподвластно тянется к его разлохмаченным волосам. Даже сейчас он был невозможно красивым, даже когда спал, вымученный болью. Ее пальцы легонько касаются лица, проводя от виска по щетине к губам. Она так сильно любит его, что даже не может сказать о размере своей любви вслух самой себе. Она нежно целует его в щеку, и видит его сонную реакцию, как его губы чуть разомкнулись, открывая небольшие ямочки. Она радуется малому, как ребёнок, он был в безопасности и рядом с ней.  Она опускает голову ему на грудь со стороны не пострадавшего плеча, проваливаясь в глубокий сон. 

***

Посреди ночи Ферайе ворочится, от охватившего ее тела жара. Ее бросало в пот, а руки мертвой хваткой зацепились за живот.  — Ферайе?! — Атеш распахивает глаза, чувствуя, что с ней происходит что-то неладное. Мужчина вскакивает с кровати, видя, как она отцепилась к краю кровати, свернувшись в клубок.  Его мысли сразу же готовятся в катастрофе, подмечая в голове самый страшный исход происходящего. Его руки медленно тянутся к ней, он аккуратно ее переворачивает и видит, как она в бреду бросает какие-то несвязные слова. Пот стекает липкими каплями по ее лбу, щекам и шее. Самый его большой страх увидеть то, что могло быть под одеялом, то что она так отчаянно держала в своём животе. Мужчина стягивает одеяло и раскрывает зрачки ещё шире, подтверждая ужас в своей голове. Нижняя часть ее спальной футболки и верхняя часть брюк были в крови. — Я теряю ребёнка. — в бреду, цепляясь за реальность, наконец доносится с ее еле раскрытых губ.  Его глаза застеклены, обретают слёзную оболочку, белки глаз напряжённо краснеют. Это первые потери. Дальше он будет терять больше.