True Sapphire.

***

Ферайе смутно помнит, как ее привезли в больницу, после той невыносимой горячки, она провалилась в полное беспамятство. Она пытается едва раскрыть глаза, но веки тяжелые, до нее доносятся голоса в палате. Он узнает голос мужа, а второй, кажется, врача. — Господин Атеш, вы просто совершили чудо, что привезли супругу вовремя в больницу. Это могло ей стоить жизни. — негромко молвит женщина, достаточно обеспокоено. — Ребенка мы не смогли бы спасти все равно, когда вы были в прошлый раз на осмотре, я говорила вам, что в случае госпожи Ферайе выносить этого малыша будет непосильной задачей.  Атеш молчит, отстраненно глядя в сторону, обдумывая каждое сказанное слово доктором. Но он точно знает, что если бы не это покушение, она продолжала бы носить малыша, а эти ублюдки, устроившие на него нападение очень сильно напугали ее, она не смогла преодолеть тот страх за его жизнь, то волнение. И в этом была его вина… Этого ребенка она потеряла в том числе и по вине Атеша.  — Самое главное, что вы спасли Ферайе. — Атеш быстро находит нужные слова, когда доктор молча ждал ответа. — Сейчас позвольте, я хотел бы остаться рядом с женой один.  — Конечно, господин Атеш, я все понимаю. — женщина улыбается и уходит из палаты. Когда дверь закрывается и Ферайе слышит этот звук, она раскрывает в полнейшем шоке глаза. Она смотрит, как и тогда на белый потолок, а по глазам, начинают течь слезы. Она хотела этого малыша, безумно жаждала стать ему матерью, но Всевышний снова решил испытать ее.  Атеш все еще стоял в стороне, не видя, как Ферайе очнулась. Он опустошено закрыл лицо рукой, тяжело вздыхая и готовясь к тому, что его Ферайе будет очень много плакать и страдать. Мужчина убирает руку с лица и следует медленным шагом к креслу напротив больничной кровати. Веки его глаз нервно трясутся, когда он видит открытые глаза Ферайе, превратившиеся в стекло и смотрящие в потолок. Он молча опускается и накрывает ее руку своей рукой. Ее густые ресницы опускаются, выдавливая крупные, соленые капли. — Ферайе, — голос Атеша ломается, ему нужно сказать правильно и не травмировать ее сильнее. — Ферайе, мы… — Не надо ничего объяснять. — она просит его усталым голосом. — Давай пронесем это внутри нас. — боль едва сдерживается в ее голосе, она снова это пережила. Снова не смогла выносить ребёнка. Маленькая мечта стать матерью рассыпалась, как хрусталь в руках, ускользая.  Атеш тянет руку к ее осунувшемуся лицу, проводит пальцами по щеке. Его любимая женщина даже в моменты безвыходной слабости, пыталась быть сильной. Большим пальцем он смахивает слезу с ее щеки, другой рукой все еще держит ее за руку. — Когда тебе станет легче, мы поедем домой.  Он рядом, он все еще с ней, и Ферош с трудом приподнимается, нуждаясь в его объятиях. Атеш всегда был рядом, и сейчас она больше всего боится его потерять.  — Я хочу сегодня вернуться домой. — она молвит, надеясь на его снисхождение и получает одобрительное кивание в ответ. — Я поговорю с доктором. — он подтверждает свое согласие словами и приподнимается, усаживаясь на край кровати, притягивая Ферайе в свои объятия. — Я всегда буду рядом, чтобы не случилось. — почти невесомым движением его рука проходится по ее распущенным волосам. Он знает точно, что для него ничего не изменится, что он последует за ней дальше, сделает все, чтобы залечить ее внутренние травмы и раны. Не избежавший потерь и разочарования, Атеш всегда держался закаленной сталью. Слабостью была только Ферайе, единственной причиной — почему он принимал другие решения, только ее он всегда боялся потерять. Это уже случалось, до того, как он спас ее из пожара, пока не обрел вновь, но и тогда, когда правда о ней и Ямане вскрылась, и Ферайе решила пройти свой путь в одиночку, чтобы расплатиться за все свои ошибки, Атеш не смог ее отпустить. Он знал о ней в мелочах, о ее мгновениях жизни. А сейчас он просто не сможет, он будет держать ее за руку до конца, даже если вердикт врача для них безнадежен. 

***

— Ты чертов, ублюдок! — могущественная фигура Мехмеда Болата буквально набрасывается на Ямана внушительным кулаком, приходясь по его омерзительному лицу. — Я говорил тебе! Яман с не скрываемым страхом, отскочил назад, сплевывая кровь. — Ты просил местонахождение Атеш, я тебе его дал. — оправдывается Яман, дергая со стола салфетку. — Какие ко мне претензии?  — Он был там с женой, подонок! — Мехмед смотрит на него распахнутыми глазами и не находит в глазах Ямана никакого переживания. — Я тебе говорил, что я не трогаю женщин и детей, даже если эта женщина, с которой спит Атеш Бакырджи!  Мехмед смолкает, телефон в его руках светится от уведомления.  «Господин, долг Бакырджи уплачен. Супруга Атеша Бакырджи сегодня ночью потеряла ребенка.» Глаза Мехмеда Болата  еще сильнее наливаются гневом, и он уже смотрит на Ямана, как разъяренный зверь. — Ты знал, что он будет там с женой. — подтверждает мужчина. — Как я не догадался, ты же пришел с семейного ужина вчера ко мне. — Мужчина качает головой, а затем надвигается на Ямана, хватая его за мятую, льняную рубаху. — Я тебе сказал, что мне нужен только Атеш, но ты обманул меня и сделал убийцей невинного ребенка!  Яман еще сильнее отпрянул назад, удивленно распахнув глаза. Значит, Ферайе снова потеряла ребенка. Мужчина буквально проваливается под землю. Еще вчера он злился на Атеша и Ферайе за их счастье, за удушающую Ямана их любовь. А сегодня Болат принес ему благие вести, ведь их счастье рухнуло подобно карточному домику.  — Ты знал и про то, что жена твоего брата беременна… — Мехмед нервно хватает со стола стакан с виски и выпивает до дна. — И тебе, ведь совершенно не жаль, Яман! И Яману действительно не было жаль. Одно только слово о том, что Ферайе могла родить Атешу ребёнка, одно только понимание, что женщина, когда — то любившая его, принадлежавшая ему каждой частицей своего тела — пробуждали в Ямане всплески гнева и ненависти.  — Они заслужили пройти через это. — Яман с невероятным спокойствием отвечает Мехмеду и хватает со стола ключи от своей машины. — Это справедливо.  Справедливая плата за их народившуюся малышку. Справедливая плата за предательство и ложь.  Справедливо только для мыслей в голове Ямана. 

***

К полудню Ферайе уже нашла в себе силы подняться с кровати, чтобы подготовиться к выписке из больнице. Помощник Атеша успел привезти ей свободный, легкий костюм из хлопка, который она уже успела на себя надеть. Оставалось лишь немного привести свои волосы в порядок и убрать выраженные черты изнеможения на лице. Когда Ферайе подходит к раковине больничной палаты и смотрит в собственное отражение, она замирает. Ее волосы небрежно свисали по плечам, лицо было белым, а глаза будто провалились под веками. Ее дыхание дрожит, ей нелегко преодолевать тот ком боли в своей груди, она пыталась быть сильной, но больше всего ей сейчас хотелось закутаться подальше от всех и разрыдаться. Ее пальцы трясутся, двигая расческой по густым волосам, ее пальцы собирают густые пряди волос в высокий хвост. Она смотрит на себя в зеркало и не находит никаких мыслей для того, чтобы сделать себя красивой. Все ее мысли украла потеря. Она проживает это снова, снова пытается вернуться к прежней себе, как сделала в тот первый раз, но в этот у нее ничего не получается. В груди невыносимо ноет тупой болью, этого ребенка она безумно хотела и ждала, заботилась о нем каждый день в любую возможную минуту. Этот ребенок мог стать для нее больше, чем ее собственная жизнь. Этот ребенок был плодом той любви, которую она собрала по крупицам, уже отчаявшись на шансы стать когда - нибудь счастливой, но Атеш дал ей больше, чем любовь и Всевышний, казалось бы, вознаградил их за терпение и выдержку той любви, которую они пронесли и сумели сохранить. А потом, вновь спустил их на землю, заставив перед этим обезумить от своего счастья… Она пытается нанести крем на лицо, но не может, сдается, закрывая глаза и капли слез текут по ее глазам. Тюбик крема сваливается с ее рук в раковину, и Ферайе начинает сильнее всхлипывать, руками обнимая свой осиротелый живот, в котором еще вчера было маленькое живое зернышко — ее малыш. За этот малый срок она привыкла к пониманию того, что внутри нее раскрывается новая жизнь, которой она должна была позволить увидеть человеческий свет, а сейчас ей будто что — то отрезали, она лишилась важного органа своей жизни. Через несколько минут она стихает, ее рыдания едва были слышны. Но сможет ли она выплакать все слезы, что наполняли ее в этот день до бесконечности? Ферайе не слышит, как Атеш приходит в палату, держа в руках все рекомендации по ее уходу и восстановлению. Мужчина спешно кладет бумаги на кровать, а сам бросается к Ферайе, что рыдала перед зеркалом.  — Тише, тише… — он тихо молвит, обхватывая ее за плечи и разворачивая к себе. — Ферайе, мы справимся.  Он чувствует необходимым поддержать ее в этот сложный момент их общей утраты. И сейчас, Атеш больше всего боялся, что и в смерти этого малыша Ферайе будет винить только себя, будет терзать свое сердце и душу, переживая эту катастрофу внутри себя. Атеш боялся, что жизненный свет, огонек радости погаснут навсегда в глазах его любимой женщины. Пусть она винит только его, только не уничтожает себя, разрываясь на части от боли и страданий. Ферайе припадает к его груди, прижимая голову и обнимая в ответ, но слезы продолжают течь, словно в этом была естественная необходимость. — У меня будто что — то вырвали, и теперь беспощадно болит. — сквозь слезы  молчит, сильнее обхватывая мужа руками. — Я так хотела этого ребенка, я очень хотела выносить нашего малыша.  Ее слова ломаются дрожащим от слез голосом, и Атеш полностью понимает и принимает всю ее боль, желая немного облегчить ее переживания. Его рука поднимется бережено касаясь ее волос, утешая.  — Мы не вернем ребенка, Ферайе. Но, — его темный взгляд опускается к ее лицу, а правая рука чуть поднимает ее заплаканное лицо за подбородок, чтобы она посмотрела ему в глаза. — мы можем сделать то, чего бы этот ребенок больше всего хотел в этой ситуации… — он наклоняется, а в груди болезненно затягивается узел. — Мы должны отпустить этого малыша, чтобы продолжить дальше.  Ее губы отчаянно трясутся от боли внутри, она качает головой в отрицание.  — А вдруг, я больше никогда не смогу… — она проглатывает дальнейшие слова, не в силах произнести, но совершенно очевидно, что Атеш поймет о чем она говорит.  — Когда пройдет необходимое время, мы постараемся и будем терпеливыми, чтобы быть вознагражденными позже. —  Атеш цепляет пальцем упавшую прядь ее шелковых волос и заправляет за ухо, все еще не сводя с нее взгляда. — Я никогда от тебя не откажусь. Никогда.  Ферайе верит ему, она опускает свои ресницы, сглатывая внутреннее волнение, ей еще предстоят много времени, чтобы принять все, как есть, и ей важно было сохранить рядом Атеша, найти в нем прежний тыл, а все остальное утихнет со временем, вернется к прежним истокам. Но вернется ли? Дверь в палату чуть приоткрыта, оставив узкую щель, через которую за происходим наблюдали приехавшие Яман и Алейна. И если на лице Алейны играла умиротворенная улыбка от понимания, что между Атешем и Ферайе останется все по — прежнему, что в это тяжелое время они пронесут свою боль и страдания вместе, чтобы стать сильнее, то Яман наливался явным гневом и раздражением. Его глаза в неприязни трясутся, он видел в этих образах очертания прошлого. Только тогда на месте Атеша был он, так и не осмелившийся после потери первого ребенка Ферайе, взять ее за руку и поддержать, он винил в случившемся Ферайе из — за ее лжи, из — за ее тяги к Атешу. И сейчас, глядя на случившееся с Ферайе вновь, он был уверен, что брат может оставить жену одну. Но у Атеша не было ничего общего с Яманом, кроме того, что его любимая женщина, когда — то принадлежала Яману. — Ты иди, я подойду позже. — Яман бросает в спину Алейна, разворачиваясь, чтобы отойти ненадолго, но Алейна не упускает возможности бросить слова вслед мужу. — Ты мог бы сейчас не устраивать ревнивые сцены обиженного мальчика, который потерял свою игрушку. — Алейна закатывает глаза и тяжело выдыхает, видя, как Яман даже не реагирует на ее слова.  Яман отходит в угол коридора и смотрит назад, видя, как Алейна заходит в палату, а сам достает из кармана телефон и вводит по памяти цифры, что не были внесены в телефонную книгу, а затем набирает сообщение:

«Я думаю пора сделать Атешу сюрприз, и тебе, наконец познакомиться с его женой. Сейчас самое удачное время. »

Яман останавливается в секунде от шага отправить, его глаза обретают серьезный отголосок, после чего с его губ срывается тяжелый вздох, и он наконец избавляется от чувства, что поступает мерзко, требуя для себя справедливости, он отправляет сообщение адресату.  А затем прячет телефон обратно в брюки и следует в палату следом за Алейной. Яман появляется в палате, и он видит, как Ферайе и Алейна сидят в объятиях друг друга на краю кровати, а затем встречается с явно недружественным взглядом брата. — Алейна попросила меня привезти ее к Ферайе. — объясняется Яман и подходит к Атешу.  Атеш молчит, сверлит брата взглядом, а затем отпускает ситуацию соглашаясь с его пояснением. — Мы сейчас возвращаемся домой.  Алейна может приехать к нам позже, думаю, что Ферайе понадобится ее поддержка. — Атеш делает акцент на Алейне и исключительно на ней, давая понять Яману, что он не настроен терпеть присутствие брата, что накануне устроил им концерт истеричного ребенка.  — Конечно, Алейна может поехать Ферайе в любое время. — Яман был на удивление спокоен, зная, что его ход против брата сделан на шаг вперед, и совсем скоро все пойдет не по плану Атеша, имеющего свои секреты.  Мужчина переводит взгляд на безжизненное лицо Ферайе, что провалившись в свой мир раздумий сидела, опустив голову на плечо Алейны, которая искренне гладила сестру по спине, успокаивая.  — Ферайе, — Яман полностью игнорируя Атеша обращается к девушке. — Береги себя.  Ферайе слышит его слова и совершенно равнодушно кивает, все еще пребывая внутри своих мыслей, и не получив должной реакции, мужчина разочаровано вздыхает, а затем выходит из палаты, не видя, как Атеш подозрительно наблюдает за ним.

***

На протяжении всех двух недель Алейна практически каждый день наведывалась в виллу Бакырджи, чтобы присматривать за Ферайе, и в большей степени на этом настаивал Атеш, нежели сестра, которая с каждым днем уходила в себя, что случалось так, что Ферайе находясь в одной комнате с Алейной, будто забывала о присутствии сестры. Это то, на что жаловался Алейне Атеш, переживающий, что его любимая жена уйдет в себя и замкнется от внешнего мира. Он всерьез делился с Алейной мыслями о том, что задумывался найти для Ферайе хорошего психолога, но боялся, что Ферайе воспримет все в штыки. Алейна же, опираясь на состояние сестры и окружающую обстановку, попросила Атеша отложить вопрос психологом. Но было и то, что Алейну беспокоило не меньше, и это вопрос ее малыша. Ферош знала правду, и ее мнение на счет этого ребенка Алейна знала, как и чувствовала риск того, что отчаявшись из — за того, что может не подарить семейству Бакырджи наследника, она раскроет правду о ее ребенке, о вероятности отцовства Боры. И эти опасения оказались не напрасными еще вчера, когда Ферайе перед уходом сообщила о том, что они едут в клинику вместе, Алейне нужно предоставить лишь контейнеры с материалами для тест — анализа.        В этот солнечный августовский день, Алейна вновь приехала к Ферайе, стоило ей зайти в комнату сестры, так Алена видит, как Ферайе вместо домашнего костюма была одета в классический брючный костюм голубого цвета. Ее волосы были прекрасно уложены и собраны под шпилькув хвост, а руки аккуратно наносили легкий макияж перед зеркалом. Кудрявая девушка ощутимо волнуется, ей и спокойно от того, что скоро она будет знать точную принадлежность своего ребенка, и ей страшно от того, что если ребенок окажется от Боры, то Ферайе не будет молчать и обличит всю правду, чтобы защитить ее и неродившегося малыша.  — Ты уже готова? — Алейна расширяет в удивлении глаза, видя восхитительный облик Ферайе. Да, она не скрыла все отголоски своего горя, ее лицо было все таким же печальным, а внешний вид скорее не роскошным, а спокойным и скромным.  — Да, — Ферош коротко обнимает Алейну в качестве приветствия, а затем продолжает. — Мне как раз нужно тоже сдать кое-какие анализы, я предупредила Атеша, нас отвезет водитель в клинику.  Ее силуэт отходит от Алейны и направляется в сторону туалетного столика, где находилась ее сумочка. — Атеш так заботится о тебе, ты знаешь, он очень переживает за твое состояние, сестренка. — Алейна улыбается и тянет руку к плечу сестры, делая шаг навстречу. — А мне вот очень волнительно. — Не волнуйся, все будет хорошо. — почти без эмоций отвечает Ферайе и сразу же переводит взгляд на дверь, ручка которой опустилась и в дверях показался Атеш. — Пусть будет благим день, дамы. — сдержанный голос Атеша обратился к девушкам, он мягким шагом последовал к Ферайе, которая впервые за столько дней решила выйти за пределы особняка. — Ты очень красивая. — он замечает то, как утонченно она выглядела в казалось бы классическом и простом костюме с этим легким макияжем. Он очень хотел, чтобы прежние дни вернулись к Ферайе, чтобы она отпустила этот тяжелый груз со своего сердца, а ее глаза потеряв желание плакать, наконец обрели свет.  Ферайе молча кивает на его комплимент и охотно тянет к нему руки для объятий.  — Мы сейчас в клинику, потом я вернусь.  Руки Атеша опускаются ей на спину и плечи, он оставляет короткий поцелуй на ее макушке, как обычно с какой-то грустной улыбкой. Он безумно переживал за то, что она закрывалась каждый день в себе и ото всех. — После клиники никуда не поедете? — его вопрос скорее прозвучал как идейное предложение о том, что стоит немного развеяться, сменить обстановку хотя бы на пару часов. Ферайе чуть наклоняет голову ему на плечо и отвечает, обдумывая его вопрос. — Я не знаю, может заеду в торговый центр, посмотрю что — то для папы, мы же собирались к нему в выходные. — неуверенно молвит, а затем высвобождается из рук Атеша. — Посмотрим по ситуации. Атеш закрывает глаза, соглашаясь , а затем добавляет. — Это прекрасная идея, подумай о ней. — его рука запускается в карман пиджака, он достает из него тонкий пластик карточки. — Если решишься на покупки, можешь тратить сколько нужно, здесь достаточно. — не дожидаясь ответа Ферайе, он совершенно, не беспокоясь о ее отказе, открывает ее сумочку и закидывает карточку вовнутрь.  Ферайе молча кивает несколько раз поджимая губы, а затем уводит взгляд на Алейну. — Я поеду на фабрику, а вы проведите хорошо время. — больше не желая задерживать девушек, Атеш направился к двери и перед тем, как выйти, все же бросил напоследок в сторону Алейны. — Алейна, ты за главную! Алейна радостно вскакивает потирая ладони и отвечает Атешу перед его выходом. — Я все проконтролирую, брат Атеш! Атеш одобрительно кивает и улыбается, окончательно пропадая в двери, оставляя жену и ее сестру.  Ферайе печально смотрит в уже закрытую дверь, не в силах побороть свое угнетающее состояние. Было нужно время. Только время даст нужную дозу исцеления, правильный ориентир к лечению и обретению новых жизненных радостей и духовного благополучия.  Она переводит взгляд на Алейну, почти неслышно выдыхая, обращается к сестре.  — Алейна, думаю будет правильнее, если я сама отдам материалы Ямана на анализы, чтобы документы не числились на твоем имени. — с невероятным спокойствием молвит черноволосая девушка, а в голове отчаянно борется мысли. — Тебе не нужно привлекать к себе лишнего внимания и подозрения. Алейна осознает, что сестра не отступит от принятого решения и виновато опускает голову. — Я боюсь последствий, Ферайе. — Алейна бросает слова и складывает руки нервозно в замочек.  Ферош делает шаг к ней и кладет теплую ладонь на замочек ее рук, всматриваясь в ее напряженные глаза. — Алейна, все будет хорошо. — она смолкает немного сглатывая, а затем для поддержки добавляет. — Сначала мы сделаем тест, а дальше все обдумаем и примем правильное решение. Я буду рядом с тобой, не переживай.  Алейна тяжело выдыхает и соглашается, доверяя словам сестры. Кто мог подумать еще три года назад, что они будут так близки? Что Ферайе станет ее опорой и тылом в последствиях роковых ошибок… Алейна разомкнула руки и потянулась к сумочке в которой лежали две пробирки с ее материалом и материалом Ямана. Их нужно будет передать в соответствующее отделение после сдачи анализов с материалами ребенка. Алейна сделала все строго по инструкции и даже подписала каждую емкость, чтобы не спутать.  — Вот здесь все. — руки Алейны трясутся, он отдает мелкие емкости в руки сестры, не сдерживая свое волнение. — Алейна, подумай о малыше. — Ферайе останавливает ее и рукой касается живота сестры. — Здесь маленькая жизнь, и для того, чтобы эта жизнь появилась на этот свет без лишнего бремени и лжи, мы должны выяснить правду. Это всего лишь тест.  Темноглазая девушка смягчает взгляд и старается немного улыбнуться, параллельно убирая емкости в свою сумочку.  — Это тест только на родство. Он без вреда, мы только узнаем результат, чтобы в будущем, когда все раскроется, ты была готова к этой правде. — девушка аккуратно поправляет легкую рубашку в плечах на Алейне, чтоб сестра чувствовала себя комфортно. — Я пойду сотру блеск с губ, мне неприятно его ощущение на губах.  — Я подожду тебя внизу, заодно поздороваюсь с мамой Гюльфем.  Ферайе качает головой в согласии и спешно идет в ванную комнату. Она обеспокоено запирается изнутри ставит сумочку на столик раковины и начинает копошиться внутри. Она дает две узкие емкости Алейны и еще одну емкость. Она вытаскивает тот, что подписан «Яман» и кладет вместо него другой похожий. Ее руки на удивление теряют страх, и делают все быстро, убирая контейнеры с подменным обратно в сумочку. Она берет контейнер с материалом Ямана и кладет его в заранее подготовленный пакет, который завязывает и кидает на пол, начиная раздавливать пластиковую пробирку каблуком своей туфли в осколки. Добившись должного эффекта, девушка встряхивает содержимое из пакета в унитаз, спуская вместе с водой, а пакет выкидывает в мусорку.  — О, Аллах, что я делаю? — ее руки неподвластно рушатся на раковину, а голос шепчет себе под нос. Ее руки спешно открывают кран с холодно водой. Она трет руки под краном ледяной струи, затем тянет руки к маленькому полотенцу, вспоминая, что пришла стереть бокс к губ. Высушив руки , она вытягивает бумажную салфетку и аккуратно стирает прозрачный блеск с губ.

***

Яман просыпается от прожигающих его голую спину лучей. В голове тянет тяжестью, вчера он опять напился в своем любимом баре, и очевидно не остался брошен на произвол судьбы. Мужчина чуть приподнимается и морщится от боли в висках, закрывает лицо рукой. Сейчас ему не мешало накатить стакан ледяной воды. — Ты уже проснулся? — тонкий женский голос звучит в дверном проеме небольшой квартиры, пока еще не появляясь в спальне. — Дааа… — болезненно тянет Яман и поднимается в сидящее положение. — Мне нужно воды.  Стоило Яману только зарекнуться о своей жажде, как девица в непростительно откровенном виде появляется с подносом прямо в двери. Она любила каждый раз надевать его одежду, перед тем, как он снова пропадет и не появится спустя несколько дней в своем излюбленном баре.  Невысокая девица, худощавого телосложения аккуратно крадется к кровати и ставит поднос на край. — Можно и воды, и кофе. — не тоненькие розовые губки раскрываются в улыбке, она протягивает стакан мужчине, любуясь им с блеском в глазах. — Я приготовила это все для тебя.  — Спасибо, Масал. — Яман  благодарит девушку, совершенно не реагируя на ее поведение.  Так было каждый раз. Вечером, в пьяном угаре Яман искуситель, подобно змею, расположен к контакту и даже делился с ней тем, что его пожирало, подобно червю изнутри. Она знала обо всем, что его тревожило, о его ненависти к брату, о женщине, которую его брат по словам Ямана, у него украл. Но Масал была той, кто внимательно слушал и умел расставлять детали. Так украдена ли была та женщина? Девушке не составило и труда сложить два плюс два, чтобы понять, что бывшая девушка Ямана просто навсего его разлюбила. Так бывает.  — Ты помнишь, что обещал мне вчера? — она задает вопрос, отодвигая все свои нежности, так как Яман их отвергал.  — Да, ты можешь приходить завтра в офис. — соглашается мужчина и берет с подноса чашку с кофе.  — Я благодарна тебе, иначе мне будет нечем платить за квартиру. Девушка смолкает и протягивает мужчине тарелку с сытным тостом, который начинила сыром, колбасой и овощами. — Поешь немного, это поможет избавиться от вчерашнего похмелья.   Яман коротко улыбается снова в благодарность девушке, что за длительный срок стала ему достаточно близким другом, хоть и уровень их отношений недопустимый, как для друзей, но Яман точно знал, что Масал заслуживает слово «друг» намного больше, чем слово «любовница». — Ты не хочешь вечером прогуляться? — интересуется мужчина, желая сменить расстановку привычных посиделок в баре вечером. — Спрашиваешь еще? — Масал смеется и легонько ударяет его по плечу. — Только не будет ли против твоя жена? — Я думаю, она как обычно будет утешать свою сестру. — отвечает Яман, занимаясь едой, а затем отпивае еще не остывший кофе. — Ах, да, я же забыла, что твоя жена сейчас возится с твоей бывшей. — Масал смеется, качая головой. — Ты сказал вчера, что не понимаешь, как Алейна стала ближе к этой Ферайе, чем ты… — Можно подумать, что ты знаешь ответ… — легкая ухмылка спадает с Ямана, он вздыхает, ставя пустую чашку на поднос. — Поверь, я могла бы объяснить, но не думаю, что мое пояснение тебя устроит. — ее уста вновь растянулись в короткой улыбке, ведь очевидно, ее ответ дал должную тактику найти правильные рычаги нажатия для того, чтобы сохранить Ямана рядом.  — Обсудим это вечером.  Воцаряется тишина и это немое молчание обещало на вечер большее. 

***

После похода в клинику и сдачи всех анализов, Ферайе с трудом удается отделаться от охраны, приставленной Атешем под предлогом пойти для возможной помощи во внутрь торгового центра. Она просто молча сбежала. Ей все больше хотелось быть одной, закрыться от всего мира. Она находит книжный магазин, при котором есть небольшое кафе с чаем и выпечкой. Ее выплаканные ежедневно глаза выглядели изнеможенными, но ее взгляд довольно легко цепляется за пачку художественной бумаги и карандаши, что продавались возле кассы. Ее пальцы хватают одну пачку и несколько карандашей. Расплатившись на кассе картой, которую перед выходом ей в сумочку запихнул Атеш, желая, чтобы она по возможности порадовала себя хорошими эмоциями при покупках, Ферайе идет в сторону столиков, занимая один в углу, подальше от посторонних глаз. Пачка бумаги и карандаши рушатся на стол, девушка подзывает к себе официанта, делая заказ в виде чая с ромашкой и миндального печенья.  Ее руки вдохновенно водили линии по листу бумаги, вычерчивая эскиз платья, что сидел в голове. Она пожирала рисование глазами, не замечая, как ей уже принесли чай и печенье.  Ферош потеряла счет времени и не заметила, как уже потратила почти час своего времени.  В кафе было пусто и вместе с Ферайе неожиданно спустя десять минут появилась внушительного вида мужская фигура, заказавшая себе кофе в лучших мужских традициях, но стоило мужчине обернуться, чтобы найти подходящий столик его глаза охотно цепляются за сидевшую в углу Ферайе Бакырджи.  Мужчина не тратя время на раздумья, уверенно шагнул к ней, что отстраненно возилась с бумагой и карандашом. — Вы позволите?! — его острый взгляд устремляется на черноволосую, прекрасную молодую женщину.  Ферайе испуганно поднимает глаза и видит перед собой мужчину, одетого в лучших аристократических традициях, он был чуть ниже ростом, чем Атеш, более плотного телосложения, но с выразительными чертами в своем облике. Ферайе неуверенно качает головой и уже собирается подняться со стола, чтобы покинуть место. Она явно не настроена на общение с незнакомцами, а уж тем более с мужчинами. — Я знаю вашего мужа, Ферайе Бакырджи. — мужской голос отрезает ее панику, проговаривая и заставляя девушку вернуться обратно в свое кресло. — Меня зовут — Мехмед Болат. — мужчина протягивает руку Ферайе для знакомства, отпуская напряжение в голосе переходя в более спокойный тон.  — Вы знаете Атеша? — она все еще не доверяя переспрашивает и все же протягивает руку.  Мужчина одобрительно кивает и присаживается напротив, забирая внимание Ферайе от лежавших на столе эскизов, чтобы получить разговор. — Ваш муж не боится отпускать вас одну в общественные места без охраны? — и Мехмед был поистине удивлен, как Ферайе после покушения на Атеша и потери ребенка, могла спокойно без защиты и охраны расхаживать по торговому центру. — Я убежала от нее. — признается Ферош и опускает глаза, все еще чувствуя неудобство от присутствия незнакомого человека, а затем все же добавляет. — Людям иногда нужно быть в одиночестве.  — Главное не отрываться слишком далеко. — мужчина поддерживает ее убеждения, но все же не был сторонником одиночества. — Одиночество — разрушительно.  Она была с этим утверждением более чем согласна, потому что сталкивалась с тем, насколько несчастными могут быть люди, оставшись один на один со своим адом, который проживали, погрузившись со своей болью и терзаниями наедине. Но в этом была и обратная сторона, когда ты не можешь и не хочешь делиться…  — Или возможность разрушить в себе что — то привычное для того, чтобы узнать другую сторону жизни. — она протестует ответным убеждением, а затем ее нелегкий вздох падает вниз, она чувствует, что не настроена на дальнейший разговор. — Простите, мне нужно вернуться домой. — поднимаясь с кресла, Ферайе цепляется за сумочку и забирает свое художество со стола, убирая все принадлежности в большой крафтовый пакет. — Тогда передайте Атешу, что я очень жду нашей новой встречи, нам есть что обсудить. — Мехмед расплывается в натянутой улыбке и совершенно умиротворенно смотрит на Ферайе, он знал, что она не знает ничего о совершенном Атешем. Никакой мужчина не осмелится сознаться в преступлении любимой женщине, которая видела в своем муже только лучшее. А Мехмед видел, как Ферайе, жертвуя и рискуя своей же жизнью, чуть ли не бросилась под пули, мчась к своему супругу. Ферайе все еще натянуто улыбается и наклоняет лицо в одобрении,  а затем спешно идет к выходу. У входа, совершенно не глядя на нее налетает женский силуэт. Столкнувшись Ферайе поднимает глаза и видит перед собой Баде. — А, Ферайе? — имя невестки семьи Бакырджи непрошено падает голосом.  — Баде?! — Ферош осматривается по сторонам, а затем смотрит на Баде, пытаясь связать как такая роскошная женщина, как Баде забрела именно сюда. — Здравствуй. Баде не сразу, но все же старается для приличия выдавить из себя улыбку и буквально заставляя себя, заключает Ферайе в приветственные объятия.  — Я решила взять себе кофе. — лжет шатенка, объясняя причину нахождения в подобном месте. — А я уже ухожу. — устало молвит брюнетка в ответ. — Ты приходи к нам, мы будем рады тебе, а сейчас позволь, мне нужно вернуться к Атешу. — Спасибо, я обязательно найду время. Баде пропускает Ферайе, когда та спешно направилась прочь в гущу толпы людей торгового центра, а сама недоверчиво бросила взгляд в кафе, в сторону сидевшего Мехмеда. Почему он пришел сюда? Зачем ему эта блаженная Ферайе?   Потеряв девушку из виду, Баде направилась в кафе, она крадется словно лиса. Мягко и невидимо, ее изящные и красивые ладони закрывают глаза мужчины. — Ты долго ждал? — она тянет пытливо, ожидая чем же он ей ответит. — Совсем недолго. — отвечает мужчина и перехватывает одну из ладоней, бережно целуя.  Ее глаза недовольно сверкнули, она помотала головой и добавила. — Я вижу, когда тебе было скучать с собеседницей в лице Ферайе.  — в ее голосе заметно пробежали нотки ревности. Какой интерес у Мехмеда? — Только на время ожидания тебя. — мужчина улыбается, реагируя на приступ недовольства своей женщины. — Ты знаешь, довольно приятная девушка.  Баде закатывает глаза и надувает губы, а затем раскрывает глаза и как кошка смотрит на Мехмеда, готовая вцепиться. — Пойди и скажи об этом ее мужу. — наконец она проходит напротив и усаживается на место, где недавно сидела Ферайе. — И он убьет тебя.  — Буду с нетерпением ждать, ведь я уже передал свое пламенное желание о встрече с ним через его жену. — Мехмед едва сдерживается, но все же отпускает смех из своей глотки, глядя на удивленное лицо Баде. — Полагаю, когда Ферайе скажет ему кто с ней познакомился, то у Атеша будет такое же лицо, как твое. — Мужчина смолкает, а затем интересуется. — Ты будешь что-то заказывать?  Баде осматривается в некомфортно для нее месте и кривится. Она никогда не находила эти заведения, похожие на придорожные забегаловки для себя достойными.  — Давай поедем в ресторан? — с ослепительной улыбкой тянет и пальчиками подкрадывается к руке Мехмеда.  — Прекрасная идея, давай же покинем это чертово место.  Через несколько минут от их присутствия в кофейне не осталось и следа.

***

Атеш стоит напротив двух охранников, что сопровождали весь день Ферайе и уже готов разорвать их только одним своим взглядом. Он дал четкие указания, что Ферайе должна дать строго под их присмотром, чтобы каждый ее шаг находился под защитой, но два идиота, не справившихся с элементарной задачей стояли, опустив головы, пока Атеш сверлил каждого по - очереди своим гневным взглядом. — Я доверил вам свою жену, дал возможность проявить себя в ее защите. — его голос отдает невероятной сталью, он делает шаг ближе к одному из охранников, которого хватает сразу же за рубашку. — Но вы даже и с этим не в состоянии справиться!  Он отпускает одного из охранников резко, что тот едва удерживается на ногах и рушится на землю.  — Вместо того, чтобы следить за ее безопасностью, вы оставили ее одну. — второму охраннику кулак прилетает прямо в живот. Атеш стреляет искрами безумия в своих глазах, отходит от охранников, взволнованно закидывая руку за голову. Время шло к вечеру, а Ферайе еще не вернулась… Он прямо сейчас поедет и будет лично ее искать. Мужчина, не желая возиться больше с никчемной охраной, готовится пойти к машине, но его останавливает свет фар, подъезжающего такси. Он высматривает знакомые черты облика, вылезающего силуэта и буквально бросается к машине. Это была Ферайе. Целая и невредимая.  — Ферайе, ты в порядке?! — его буквально бросило к жене, а слова с тяжелым комом сорвались из глотки, давая облегчение. Его руки падают привычно на ее плечи, ожидая ответа. — Да, все хорошо. — она сбивается в словах, видя его в таком состоянии, и ей становится волнительно не меньше. Он извелся в ее отсутствие. — Я купила папе немного одежды. — ее взгляд упал на пакеты в руках, желая немного снять напряженность. — Очень долго искала, не заметила, как время пролетело. Прости. Его глаза падают на пакеты в руках и он выдыхает, одним движением руки притягивает жену ближе, крепко обнимая и целуя в макушку. — Твой телефон выключился, я испугался за тебя. — его левая рука мягко скользит по ткани голубой рубашки, поглаживая по спине. — Очень хорошо, что ты вернулась, я собирался тебя искать. Наконец высвободив Ферайе из объятий, он забирает из ее рук не тяжелые пакеты, а взгляд Ферош тем временем падает на помятых охранников. Один отряхивался от дорожной пыли, другой держался за живот. — Не злись на них, это моя вина. Я сама убежала от них. — она останавливается и признается мужу в причине, почему охрана не смогла позаботиться о ней. — Это давит на меня, я понимаю, ты взволнован, но мне будет лучше без охраны.  Она останавливается возле двух охранников и видит воочию, как оба были потрепаны Атешем не только физически, но и морально.  — Идите отдыхайте, спасибо за работу. — спокойным голосом, разрушая все мысли мужчин о том, что сейчас им прилетит и от хозяйки, Ферайе бросила взгляд в сторону, чтобы мужчины удалились с глаз долой, как можно быстрее.   Ее тонкая кисть руки тянется к свободной руке Атеша, ведь пока это все, что она может ему дать.  — Если ты будешь свободно разгуливать по улицам, опасности меньше не станет, Ферайе. — размеренный голос Атеша звучит в ответ на ее нежелание ходить под охраной. Ферош соглашается, качая головой, но ей пришла совершенно иная идея. — Если тебя беспокоит то, что я буду ездить в общественном транспорте и разгуливать по улицам в шаге от опасности, ты можешь дать мне машину. — она молвит размеренно и спокойно, следуя с ним рядом до того момента, как он останавливается и смотрит на нее сужая глаза. — Ты знаешь, что я могу водить сама.  Атеш коснулся своей рукой ее немного выпавших из хвоста прядей и поправил, одновременно обдумывая каждое ее слово. Ее безопасность не станет увереннее, даже если он купит ей машину и она будет ездить по городу сама, минуя общественные места. Если он откажет, он может утерять ниточку, что по постепенно протягивалась между ними с момента ее возвращения с больницы. Атеш немного цокает негромким звуком, переводя взгляд в сторону, а затем высказывает все что думает. — Хорошо, завтра мы купим тебе машину, только… — он смолкает и чуть наклоняется к ее лицу, цепляя со всей серьезностью ее взгляд. — Ты будешь всегда на связи, чтобы я мог до тебя дозвониться. — его указательный палец ложится ей на нижнюю губу, игнорируя все протесты, которые могли возникнуть. — И если твой телефон выключен, то он приравнивается к одному дню под охраной.  Ферайе немного замирает, а затем медленно кивает головой, все еще под гипнозом его притягательного взгляда, что опалял ее огнем. Ее тонкие пальцы касаются его щеки, пробегаясь по жестковатой щетине, и все внутри нее сдается в тот момент, когда ее лоб прижимается к его лбу в безмолвной тишине. Ничего не имело значения, минутная потребность уловить опору в таком близком и целомудренном касании мужа.  — Немного времени, Атеш. — она тихо шепчет и гладит его по щеке с совершенным пониманием того, что ее состояние заставляет его переживать очень сложные времена. — Я постараюсь вернуться к прежней жизни, только дай мне немного времени.  Ее густые ресницы опускаются, закрывая глаза, ей немного необходимо вот так побыть с ним, почувствовать его палящее дыхание, ощутить тепло. Время будто замерло, и Атеш почувствовал невыносимую жажду зацепиться за ее полураскрытые губы. Он легонько касается их, нежно захватывая, а затем отпуская, скользя по шелковистой бледной щеке, оставляя короткие поцелуи.  Немного мгновений, немного любви друг к другу в чистом проявлении. После его губ на щеке, рука протянулась приложилась ее щеке, и она охотно уложилась, немного наклонившись, отдаваясь полностью чувствам, что ее сейчас переполняли. Несколько минут, чтобы оторваться от жестокой реальности. Но реальность была неизбежной… — Папа! — громкий детский голос мальчонки разрушает всю идиллию Ферайе и Атеша. Ферайе резко отпадает из его рук, удивленно раскрывая глаза в непонимании, оборачиваясь на несущегося к ним ребенка. Маленький мальчик бежал прямо к ним, а именно к Атешу, который был явно не готов к происходящему действу.  — Папа! — детский голос вновь режет слух женатой пары и мальчик буквально рушится на Атеша, обнимая. — Меттин? — Атеш, все еще не веря в возникшую критическую ситуацию, смотрит на мальчика и предательски сдается обнимая в ответ.  Ферайе стояла свидетельницей происходящего, пребывая в хорошем шоке, с нервным блеском глядя на происходящее. У Атеша есть сын? У него есть ребенок? Потрясенный вздох громко срывается с ее губ, она смотрит на мужа не понимая… Как такое возможно? Ее глотку будто снова стягивает проволока с шипами, ее рука кольцом хватается за шею, пытаясь сохранить равновесие. Ее глаза падают, шокировано разбегаясь по асфальту во дворе, она даже не слышит цоканье каблучков, направляющихся в их сторону, погружаясь в паутину смутных чувств, что утаскивала и заполняла разными мыслями. — Меттин хотел увидеть отца, и я решила почему бы не привезти его к тебе, Атеш. — уже громкий женский голос, отдающий цепкостью и колкостью звучит рядом. Атеш смотрит на женщину с явно недобрым взглядом, подозрительно сужая глаза. С чего бы ей привозить ребенка самой и в Ургюп?  — Мелис. — женщина поворачивается к Ферайес, что стояла уйдя в себя, протягивая ей руку для знакомства.  Мелис?! Ферайе будто просыпается и поднимает свои красивые глаза шоколадного оттенка на явившуюся незнакомку. Она смотрит и видит перед собой женщину, чуть выше себя ростом, худощавого телосложения, одетую в достаточно яркую и вызывающую одежду в виде короткой юбки и блузки с глубоким вырезом. Они были похожего типажа, только Мелис более раскрепощенная и открытая. Ферайе медленно поднимает руку и ради приличия протягивает, все еще не веря в происходящее. Она бросает потерянный взгляд в сторону Атеша, который уже все понимает… Сложные времена теперь усложняются новостью о том, что у него есть четырехлетний сын. Он не был готов к этому сейчас. В это нестабильное время… Конечно, ему пришлось бы со временем сказать и объяснить… — Ты и есть жена Атеша?! — Мелис не унимаясь стреляет вопросом в упор и оценивает девушку пристальным взглядом с ног до головы. Ничего удивительного в том, что Атеш запал на нее. Все в его лучших традициях. — А я мать его сына, полагаю, что Атеш не успел сказать тебе. Не сказал. Ферайе полу-качает, то ли кивает головой и уводит взгляд в сторону, складывая возникшие пазлы в голове. Резкий вздох срывается громко, она     разочаровано смотрит на Атеша, чей виноватый взгляд обо всем говорил.