True Sapphire.

***

Семейные фотоальбомы в семье Гюльсой уже не открывались много лет, в особенности самый старый с толстым переплетом из тонкой кожи. Самое счастливое время — молодость, рождение детей и их детство. Яркими красками, сменяя друг друга в голове Гюльфем пролетели памятные картинки. Их свадьба с Ахмедом, рождение Атеша и счастливое время вместе. С Ахмедом Гюльфем действительно смогла со временем стать счастливой. Его терпеливая и самоотверженная любовь, смогли отогреть ее сердце после сделанного выбора. Это была чистая любовь. Чистой и искренней любовью Гюльфем также любила  Вурала. Оба мужчины сыграли в ее судьбе особые роли, но единственным человеком, ради которого Гюльфем осталась в этой семье, терпела годы унижений и готова сметать все на пути, чтобы эта семья крепко стояла на ногах был Атеш. Ее — любимый львёнок, гордость и опора, ее свободный орёл парящий на крыльях. Ее любовь к старшему сыну безгранична. Сильна.  Женщина переворачивает страницы, не сдерживая улыбки, рассматривает фото своих сыновей из детства. Все такие разные, непохожие друг на друга, но все рождённые ею. Ее кровинушки, и каждого она любила по — своему, своей особенной любовью. Переворачивая следующую страницу, глаза женщины замирают, уставившись на четыре таких разных, но с одними и теми же лицами фото. Скамейка во дворе особняка под защищающим от жары деревом, раскинувшим свои соцветия на ветвях. А на этой скамье сидели с чистыми радостными улыбками: Атеш, Яман и маленькая Ферайе, державшаяся за руки Атеша. Удивительная картина. Двое ее сыновей и эта бедная девочка из пристройки были связаны общим детством, которое не помнила только одна Ферайе, в силу того, что была очень мала. По насмешке судьбы, Яман, который сломал руку в детстве, чтобы привлечь внимание дочери прислуги, стал ее возлюбленным. Но было ли это юношеское, неопытное и детское влечение любовью?  Женщина уводит взгляд в сторону. Она очень часто думала о том, почему Ферайе с  раскрытием всей правды не вернулась к Яману, ложь во спасение, которого пронесла, сквозь страдания и потерю ребёнка. Со временем женщина пришла к выводу, что единственное, что связывало Ямана и Ферайе — их ребёнок. Маленькая, не родившаяся бусинка.   Но когда ее невестка поняла, что им с Яманом все равно не быть вместе? Даже, если бы их ребёнок родился. Этот ребёнок связал крепкой связью Ферайе и с Атешем, ее львёнок с щедрой душой был готов растить свою племянницу, как родную дочь, и что-то внутри подсказывало Гюльфем о том, что вопреки всем ветрам и противоречиям, свой выбор Ферайе остановила бы на Атеше.   История в своём роде повторялась. Ее юность тоже была схожа с подобным выбором, в которой была она, Ахмед и Вурал. Когда Вурал ушёл в армию и покинул Гюльфем, рядом всегда был Ахмед. Он залечил ее раны, наложил исцеляющее действо своей любви и его любви хватило на них двоих. Глядя на Ферайе, Гюльфем видела себя такой же девочкой, но в отличии от Гюльфем, Ферайе не бросилась под стальную защиту ее сына, раскрыв правду, предпочтя пойти сама. И судьба вновь свела ее с Атешем. 

«Быть может тем, кого всегда любила Ферайе был Атеш, а не Яман?»

Прикусив нижнюю губу, женщина аккуратно вытащила все четыре фотографии, а затем захлопнула фотоальбом. Ещё не время. Правда может разрушить, не позволив построить. Оставив альбом на столе гостиной, женщина быстро последовала в свою комнату, чтобы спрятать украденные фотографии. 

***

 Яман ненавидел своего старшего брата. И эта ненависть, растущая, как дерево, пускающее ростки с годами стала сильнее. Одно только существование старшего брата, его воля и решительность, на которые не был способен Яман, каждый раз бросали Ямана в крайность, и он мечтал уничтожить Атеша. Каждый раз, когда он видел его успех, то с какой смелостью и решительностью, Атеш решает возникающие проблемы, поднимая свою значимость в семье, Яман завидовал своему брату. Атеш забрал от этой жизни все. Силу, характер, власть, любовь матери,  которой Яману не хватало, стоило увидеть то с какой любовью мать смотрит на своего первенца, как бросает слова о том, что старший сын незаменим. Атеш забрал все у Ямана, даже надежду проявить себя, и за свою беспомощность с неумением нести за все ответственность, Яман винил всегда только Атеша. В смерти их неродившегося ребёнка с Ферайе, Яман винил брата, и то, что Ферайе разлюбила его, он тоже винил Атеша. 

Брата, но не себя. 

И по воле подарка судьбы, Яман, решил воспользоваться возможностью избавиться от Атеша. Смерть придёт неожиданно, заберёт его жизнь так, будто он не должен был рождаться. Он верил, что брат должен расплатиться за все его зло, за страдания, что наполнили сердце Ямана. Атеш должен исчезнуть, его жизнь обязана оборваться за все через что пришлось пройти Яману.  — Она услышит, как оборвётся жизнь Атеша. — с нескрываемым удовольствием, протягивает Баде, сидя напротив Ямана в кафе.  — Что будет с Вуралом? Ты не боишься, что он раскроет подвох твоей игры? — в раздумьях где-то далеких от влияния дочери Вурала, интересуется Яман, делая глоток виски из бокала.  — Как только Атеш испустит свой последний вздох, а Вурал станет очевидцем этого происшествия, он будет тем, кого арестует полиция. — снова удивляя грандиозностью своего плана, Баде щёлкает пальцем и вскидывает ресницы безумных глаз. — пистолет, из которого выстрелят в Атеша, окажется в машине моего отца и его найдут при обыске. Яман молчит, ещё раз тщательно проворачивая в голове, сказанное Баде. Ее план был слишком идеален, но как она одна могла провернуть всю эту интрижку. — Но как же Ферайе, если Вурал не похищал ее? Это станет известно. — все еще в поисках противоречий, Яман решает изучить все возможные последствия. Баде лишь понимающе улыбается, она была готова и к этому.  — Все, даже включая Бору — родного сына Вурала будут думать, что это он похитил вашу несчастную Ферайе, — Баде прерывается, дисплей ее телефона загорелся и она сразу же перевела взгляд на пришедшую смс.

«Можно начинать.»

— Сейчас, ты создашь панику среди окружения тем, что мой отец собрался навредить Атешу. — совершенно спокойным голосом произносит Баде. — Чтобы все знали. Яман все же решает прервать молчание, ведь сейчас его волновало всего лишь один человек, и конечно же это была Ферайе. Женщина, нанёсшая ему рану, предавшая их любовь. Какая судьба ждёт ее в ходе всей развязки? — Что будет с Ферайе? — сорвалось коротко и безразлично с губ Ямана. — У неё будут закрыты глаза, когда Атеш захлебнётся собственной кровью. Она будет беспомощна настолько, что не сможет сделать ничего, чтобы спасти его.    Эти слова ужаснули даже распахнувшего глаза Ямана. Когда Баде стала такой жестокой? С какого момента? Быть может это произошло тогда, когда все мужчины, дотронувшиеся до ее сердца потоптались на нем? Разве она не заслужила хоть немного их любви?  — Моя задача поднять волнение вокруг и направить Атеша к месту нахождения Ферайе?! — Яману хватает несколько секунду, чтобы вернуть своё прежнее состояние. Его совершенно не волновало то, сколько слез прольёт Ферайе, сколько раз в безнадежном крике выкрикнет имя его брата, понимая, что того уже не спасти. Ему было все равно. Она заслужила. Он делал вид, что ему было все равно. — Именно! — и легкий смех заводится в глотке Баде, она делает легкий глоток игристого вина. Сегодня будет увлекательное представление. — Сделай все, как надо, и все, чем владеет Атеш будет твоим, Гюльсои навсегда избавятся от оков зависимости от Бакырджи. Единственный шанс стать для своей семьи оплотом, оправдать все ожидания дедушки, который потратил столько лет на амбиции в отношении старшего внука. 

***

Темнота. Мрак. Отвратительный запах сырости и канализации забивается в ноздри, этим было невозможно дышать. Но разве у Ферайе был выбор? Двое незнакомых мужчин ворвались в ее ателье, когда никого не было рядом, все ее попытки спастись закончились провалом, как возможность выкрикнуть в окно с надеждой помощи от кого-то прохожего. Она смутно помнит, что стало причиной помутнения в глазах, только то, как ей заткнули рот чем-то, что спровоцировало потерю сознания. Глаза давит пелена ткани, она ничего не видит, только чувствует. Громкие капли неподалёку, ругавшиеся на бетонную местность, создавая раздражительный звук, она чувствует и то, как крепко связаны ее руки без возможности воспользоваться попытками развязаться.  Безвыходность, безнадёжность и желание выкрикнуть от беспомощности. Она опускается на бок и бьет связанными руками о землю, начиная кричать что есть мощь внутри. Ярость, злоба, желание бороться сделали скачок, она не может сидеть вот так молча уже на протяжении нескольких часов и ждать, пока ее найдут. Найдут ли?  Она останавливается, бессильно опуская уже разодранные в кровь руки, мысленно осознав всю боль от того, что она так и не успела сказать Атешу… Что в этой бесконечно борьбе отрицания и противостояния их характеров, она наконец  обрела спокойный сон, что в его сильных руках она чувствовала не волнение и страх, а защиту, ее сердце налилось теплом. Она не успела сказать, что каждую ночь просыпается на несколько секунд, чтобы уловить черты его спящего лица, находя их восхитительными и красивыми. Она не успела прокричать в очередном скандале, что он сумел коснуться ее сердца… Быть может это последнее место ее жизни, крайний день, когда она дышит. Она сожалела и о том, что на ее губах не останется следа от последнего поцелуя его губ, на ее плече в последние секунды жизни не будет следа от его тёплых объятий рук. Ферайе сожалела о многом…

***

Атеш тратил минуты, чтобы найти этого ублюдка Вурала. Сначала он тратил минуты, желая сорвать шкуру с этого подонка, осмелившегося навредить ему через Ферайе. Если с ней что-то случится, хоть маленький волос упадёт с ее головы, он сожжет все вокруг, испепелит своим пламенем врага, оставляя позади только пепелище и выжженную землю.  Его огонь уже был готов вырваться взрывом и пройтись по всему Ургюпу, залезть в каждый угол и отыскать эту мразь, посягнувшую на самое ценное в его жизни. Ферайе была самым ценным в его жизни, то, что не изменилось спустя многие годы, вернее чувства к ней  из года в год обретали новые краски, зажигались многоликими, красочными огоньками, крепли и становились устойчивее.  Когда вопрос касается безопасности и защиты Ферайе, которые рушатся из-за действий врагов, в глазах Атеша просыпается ненависть — безудержная, лютая, готовая поглотить и уничтожить без промедления. Она снова пострадала из-за его действий, снова оказалась под пристальным вниманием его врагов, и все чего сейчас хотел сделать Атеш, так это найти Вурала, чтобы выбить из этого мерзавца местонахождение его Ферайе.  И пути его приводят к собственному дому, возле которого стояла машина главы семьи Бакырджи. Мужчины мгновенно вылетает из салона своего BMW и пулей мчится в особняк, он никогда не был сторонником союза с Бакырджи, зная какими темными делами промышляет Вурал и делал все, чтобы семья Гюльсой держалась от этого сотрудничества подальше, но его дедушка, его братья предпочли держать его за дурака. К чему это привело? К тому, что Вурал посягнул на самое ценное, наплевав на все нормы морали. Атеш оказывается в гостиной в достаточно напряжённо-нервном состоянии и смотри на своего врага ненавистным взглядом. — Ты кто такой, черт возьми? — сквозь зубы цедит Атеш. А Вурал непонимающе смотрит на внука Омера, и ему кажется, что помутнение рассудка мужчин семьи Гюльсоев передалось и Атешу. — Я Вурал Бакырджи. — усмешка срывается с его губ, и он добавляет. — Твой рассудок помутнел, сынок? А Гюльфем Гюльсой, стоявшая в растерянности за спиной сына, уже чувствовала, что ее мальчик имел ввиду совершенно другой подтекст. Что же случилось? Женщина нервно сцепляет руки в замочек и остаётся наблюдать.  А вот Атеш похвастаться выдержкой матери не мог, и слова Вурала теперь слышались ему, как открытая провокация, его лицо рукой наливается гневом и он в прямом смысле бросается на мужчину, желая выбить из него всю спесь и информацию о местонахождении Ферайе. — Ты совсем не знаешь границ, чертов ублюдок?! — его руки в цепкой хватке держали воротник пиджака. — Я предупреждал тебя держаться подальше от моей семьи, но ты не послушал, ты считаешь себя всесильным, что имеешь право причинять мне вред через мою жену! — Грозный голос не сдерживается и слова срываются наружу. — У тебя есть пять минут, чтобы распорядиться своим людям отпустить Ферайе, иначе, я прямо тут сравняю твою жизнь с землей! — Что ты… — начинает Вурал и резко отталкивает от себя Атеша. — Что ты несёшь, сынок?! Ты совсем страх потерял? — теперь уже глаза Бакырджи наливаются ненавистным блеском. — Зачем мне твоя жена?! Слова Вурала теперь ещё больше воспринимаются Атешем, как издевательство, и он не выдерживает, заряжая мужчине кулаком по лицу. Быть может так он заговорит внятнее и продуктивнее? Спасать ситуацию вызвался рядом стоявший Окан, бросившийся к брату. — Брат, брат остановись! — волнуется Окан и ему едва хватает физических сил, чтобы удержать безудержный пыл Атеша.  Вурал, чуть пошатнувшийся в сторону, раздраженно сплёвывает кровь со рта прямо на белоснежный ковёр гостиной Гюльсоев. Нет, этот парень переуступил все грани дозволенного!  И Окана не хватает, чтобы удержать Атеша, тот вновь бросается на мужчину. И тогда, Вурал достаёт пистолет из своего пиджака, направляя прямо на Атеша. Может это остановит неуравновешенного внука Омера?! — Остановись мальчик, иначе я выстрелю тебе в твою больную голову! — голос Вурала обретает крик, и тогда уже между ними встаёт Гюльфем, расставляя руки напротив обоих. — Нет, нет, так не должно быть! — слова сами напрашиваются с ее губ, она так долго молчала.  К чему привело это молчание? Что Вурала и Атеша связала взаимная ненависть, вместо крепких уз отца и сына. Ее молчаливый страх привел к этим страшным  событиям, что сейчас она стояла между мужчиной, которого когда-то очень сильно любила и  сыном, которого любит больше всех на свете. — Вы оба не можете воевать, вы не должны этого делать. — ее голос дрожит, а к глазам подступают слёзы. — Гюльфем отойди, твой сын должен ответит за все мои унижения. — и Вурал не выдерживает, отталкивая Гюльфем в сторону, наставляя пистолет ко лбу Атеша. Омер Гюльсой и Окан уже собирались  отвести Атеша в сторону, но не успели. Кажется, Атеш доигрался со своей смелостью и решительностью. Пришло время платить по счетам. — Сейчас ты за все ответишь, Атеш Гюльсой! — голос Вурала срывается на крик, брызжа в сторону слюной. Но когда он смотрит на Атеша, то не видит у того ни грамма страха, взгляд этого парня открыто кричал: «стреляй!» — Ты не можешь убить собственного сына! —  Голос Гюльфем срывается на отчаянный крик, женщина не сдерживая всхлипывает в слезах и закрывает лицо руками. Слова Гюльфем бьют обоих словно кипятком по лицу, рука Вурала непослушно опускается, он делает шаг в сторону и смотрит поразительно стеклянным взглядом на Атеша, пребывающего в шоке, ошарашенно повернув взгляд на мать.  В голове Вурала пронеслись все фрагменты, связанные с Атешем, когда он в открытую говорил о том, что Атеш совсем не похож на Гюльсоев. Его свободный дух, расчётливый ум и смелость… Теперь Гюльфем говорит Вуралу о том, что этот сильный парень с фамилией  позорных Гюльсоев — его родной сын.  — Мама? — срывается коротко с губ Атеша в надежде, что он ослышался, что его окатила волна помутнения… Но все, что видит Атеш — разочарование, вину, страх и волнение, женщина лишь подтверждающим кивков качала головой, не осмеливаясь сказать ни слова. Его глаза опускаются вниз, а слова матери в повторе бьют в голову, он уводит взгляд в сторону Омера, который молча в прилежном спокойствии стоял. Дедушка все знал, с самого начала, но молчал… Теперь вся его жестокость, ненависть в детстве имели страшное подтверждение. Атеш — не Гюльсой. Атеш вздыхает, сейчас не время для выяснения этих вопросов кто чей сын… Он смотрит на Вурала уже более непробиваемым взглядом и задаёт открыто вопрос… — Где Ферайе? — это единственное, что его сейчас беспокоит. Остальное позже. — Я не понимаю… — Вуралу тяжело даётся осознание реальности, чем Атешу, который по всей видимости решил закрыться. — Почему ты спрашиваешь у меня о своей жене, Атеш!? — Ее украли, и я считаю, что это твоих рук дело… Ты единственный, кому я перешёл дорогу в последнее время… — усталым голосом объясняет Атеш, только одно понимание, что ему нужно спасти Ферайе, позволяет ему держаться стойко на ногах. Он выдерживает молчание, а затем задаёт вопрос. — Могли ли, это сделать твои люди без твоего приказа? — Атеш, мои люди за такую инициативу лишаются головы. — отвечает Вурал, а сам хочет поговорить… — Нам надо всем втроём поговорить. — Нам не о чем говорить, мне нужно найти Ферайе. — сейчас правда было не время, Атеш поправляет завёрнутые рукава от рубашки и уходит в сторону выхода, если бы его не остановил звонок Боры. Атеш нервно проводит рукой по экрану, случайно включая звонок на громкую связь. — Атеш, мой отец тут не причём! — на фоне звука автомобиля, подтверждая все сомнения Атеша, раздался голос Боры. — Кто-то подставил его, и в числе его людей завелись крысы.  — Ты знаешь кто? — спешно задаёт вопрос Атеш и быстрым шагом, идёт к тумбочке гостиной, где лежали ключи от его авто. — Пока нет, но я кажется нашёл их след, я скину тебе локацию, это заброшенный мебельный склад, я еду туда. — тараторит быстро в телефон Бора и отключается. — Атеш, поедем вместе. — бросает ему в след Вурал, но ответа не получает , так как Атеш уже нёсся в сторону своей машины, и мужчине ничего не оставалось, как последовать за ним. 

***

Ферай смутно слышит голоса, раздающиеся неподалёку и ее скованное тело ощутимо напрягается. Кто ее похитил? Зачем? Волнение комом подбирается, ей становится очень тяжело дышать.  «Атеш успеет. Атеш придёт и спасёт меня.»    Мысли били в голову, нужно было держать себя в руках, Атеш ещё никогда не оставлял ее в беде, он обязательно найдёт ее и спасёт, как и всегда это делал. Нужно было подождать. Немного. Недолго.  Но ничего не помогало успокоиться. Ничего  не позволяло ей держать себя в руках.  — Ферайе, ты тут?! — тихо срывается мужской голос в тишину. Но у Ферайе даже нет возможности посмотреть, кто пришёл ей на помощь, а губы отчаянно кричат. — Атеш! — она радостно расплывается в улыбке, и пытается подняться. — Атеш, я знала что ты придёшь!  Мгновенная тишина нарушается неожиданным выстрелом. Время замирает, и воздух уже наполняется криком Ферайе.